Алексей Котов. Рыцари и сеньоры (сборник)

   Разговор стал более веселым.
   – А я вот помню… – начал фон Шнапс.
   – Это что!.. – перебил его толстяк фон Драпс. – Мне под Иерусалимом оба рога на шлеме отшибли. Ей-богу!..
   – Да что там Палестина, ребята! – закричал молодой рыжий рыцарь. – А какая драка на Чудском озере драка была!.. Даже лед не выдержал.
   – А давайте выпьем за неверных, братва? – неожиданно предложил фон Борг.
   Галдеж мгновенно стих. Все удивлено посмотрели на хозяина замка.
   – А что?.. – вдруг тихо спросил герцог Шнапс. – Если разобраться, то неверные не такие уж плохие ребята.
   – Правильно! – согласился рыжий рыцарь.
   – И вообще, мы к ним сами пристаем, – поддержал товарищей Драпс. – Мы же с вами кто?.. Да оккупанты самые настоящие. Будь я на месте неверных, я бы тоже захватчикам все рога поотшибал.
   Рыцари подняли тяжелые кубки.
   – За братьев-неверных! – рявкнул фон Шнапс. – И к черту чуму!
   Рыцари дружно выпили и снова принялись вспоминать прежние схватки. Придремавшие было слуги теперь еле успевали приносить из подвала вино.
   – …Помню, идем мы, значит, по Чудскому озеру, – вспоминал рыжий рыцарь. – Вдруг на нас ка-а-ак набросятся мужики с кольями! Кол, ребята, эта такая дубинка длиной метра четыре. Когда меня первый раз ей по башке стукнули, я чуть забрало не потерял…
   – …А вот я помню, как-то раз в пустыне от нашего отряда отбился. Жара, просто ужас какая!.. Смотрю, еврей с кувшином идет. Я хриплю: «Воды!..» Еврей мне говорит: «Купи!»
   – …Я, когда из проруби первый раз вынырнул, мне опять ка-а-ак дадут по башке этой чертовой дубинкой!..
   – …Так я, ребята, этому еврею не только латы, а даже подштанники продал. Ну и цены у них в пустыне на воду!
   За окошком громко заскрипели подъемные ворота. Разговор оборвался и все дружно посмотрели на хозяина застолья. Фон Борг быстро встал и направился к выходу: даже самый гостеприимный хозяин не решился бы впустить в свой замок путника, зная, что за стенами дома свирепствует чума.
   Возле ворот фон Борг нос к носу столкнулся со своей симпатичной женой Матильдой. Женщина только что вылезла из бронированной кареты и, улыбаясь, весело болтала с придворными дамами.
   – Ты, где это была?! – удивился фон Борг.
   – К маме в гости ездила, – неохотно пояснила женщина.
   – Так ведь, это самое… Чума же там! – воскликнул барон, кивая на ворота.
   Молодая женщина слегка покраснела.
   – Нет никакой чумы, милый, – тихо сказала она.
   – Как это нет?!
   – Я тебе наврала, – Матильда покраснела еще больше. – Просто мне надоели твои ежедневные отлучки. Сколько можно драться, дорогой?!
   Барон заморгал глазами и попятился в сторону зала.
   – Опять, да?! – громко закричала женщина.
   Барон повернулся и побежал. В зал фон Борг ворвался в зал с быстротой поднятого с лежки молодого кабана.
   – Ребята!!.. – гаркнул барон.
   Сидевшие за круглым столом рыцари оглянулись.
   – Нет никакой чумы!!
   Несколько секунд за столом царила полная тишина. Последовавший за ней дружный, радостный и пьяный вопль был похож на взрыв. Рыцари бросились к сваленным возле стены в кучу латам, щитам, мечам и шлема. Путая свое с чужим, они быстро напялили доспехи и устремились к выходу.
   – За мной, ребята! – восторженно кричал герцог Шнапс, размахивая щитом с гербом барона Драпса. – Ух, и оторвемся щ-щ-щас!!..
   Сорвав с петель подъемные ворота, толпа вырвалась на волю…
 
   Матильда фон Борг выглянула из окошка своей спальни только через час. Близлежащая деревушка уже весело горела. Оттуда доносились радостные вопли мужа и его гостей. Чуть ближе к замку, в свете горящего стога сена, крестьяне лупили черенками лопат рыжеволосого рыцаря.
   Женщина вздохнула и потушила свечу.
   «Видно, с этими мужчинами ничего не поделаешь…» – решила про себя Матильда, укладываясь в постель.
   Уснула женщина очень быстро…

Любовь абсолюта

   Графиню Дебуа тащили на окровавленный эшафот. Красавица царапалась, кусалась, а при случае смело пускала в ход изящную ножку.
   Нет-нет!.. Ничего страшного. Заранее было условлено, что там, на окровавленном эшафоте, графиня упадет на колени и попросит у Его Величества Людовика X прощения. Даже реплики всем раздали:
   Графиня: О-о-о, сжальтесь надо мной, тиран!
   Людовик: (недоверчиво) А ты больше не будешь?
   Графиня: (пылко) Никогда-никогда-никогда!
   Людовик: Хорошо… Тогда мы вас прощаем.
   И далее по тексту последнего рыцарского романа.
   Но драки на эшафоте не ожидал никто. Первый помощник палача хрюкнул и пал челом на политые томатным соком доски. Бутафорская кровь на лице мастера утонченных допросов сделала его похожим на попугая.
   Его Величество Людовик поморщились и мельком взглянули на сидящую рядом с ним сиюминутную фаворитку Эльзу. Милое личико виконтессы несколько портили злая гримаска и плохо припудренный синяк под глазом.
   Графиню Дебуа связали, но перед этим ей удалось прокусить палец главному палачу. Головку красавицы осторожно положили на плаху. Второй помощник палача поднял огромный топор.
   Народ втянул в себя воздух для испуганного вопля. Его Величество терпеливо ждали покаянных слов графини. Но графиня Дебуа била ножкой по эшафоту и громко рычала.
   «Мы вас прощаем… – произнес про себя заранее заготовленную реплику Его Величество и снова скользнул взглядом по личику Эльзы. – А мы это кто?.. Я и Элиза, что ли?!!..»
   Синяк под глазом Эльзы был делом рук графини Дебуа. Ночной шумный скандал разбудил весь королевский замок. Сами Его Величество в это время прятались за королевской кроватью и пытались объяснить темпераментной графине, что пригласили Эльзу только на чашечку чая.
   Помощник палача перехватил топор поудобнее и посмотрел на Его Величество.
   Народ краснел от натуги, еще не смея выпустить из себя вопль.
   Красавица Эльза нервно постукивала пальцами по подлокотнику.
   Людовик откинулся на спинку кресла и задумался. Женщина, как он только что понял, ни при каких обстоятельствах не попросит прощения у другой женщины. Особенно если одна из них сидит рядом с королем, а вторая смотрит на это безобразие с эшафота.
   Еще не рожденный народом и сдерживаемый из последних сил крик ужаса грозил взорваться воплем революционного облегчения.
   Помощник палача с трудом удерживал топор, переминался с ноги на ногу и глупо улыбался.
   Его Величество встали и направились к эшафоту. На эшафоте он наклонился и что-то шепнул графине. Та в ответ лязгнула зубами, пытаясь цапнуть короля за нос.
   Стоять было неудобно… Его Величество опустились перед плахой на колени.
   – Дура бестолковая! – соизволили прошипеть Его Величество. – Видишь, уже на коленях перед тобой стою?!
   – Все равно не прощу, подлец! – прошептала в ответ графиня Дебуа.
   Его Величество положили свою голову на плаху, и посмотрели в глаза возлюбленной.
   – Хочешь, от короны отрекусь? – спросил Людовик. – Но учти, корону я могу потерять только вместе с головой.
   – Тогда как же вы тогда ее надевали сегодня утром? – съязвила графиня.
   Помощник палача держал топор из последних сил. Острое лезвие дрожало и переливалось в багровых лучах заката.
   Народ уже синел от натуги, из последних сил сдерживая вопль.
   Графиня вдруг заплакала… Она поцеловала Людовика в нос, встала и громко сказала всем, что она прощает Его Величество.
   Народ ответил легким, почти предсмертным вздохом, показывая, что он все-таки еще жив.
   Палач уронил топор…
   Его Величество подобрали с политых соком досок кусок короны и милостиво подарили его своей возлюбленной.
   Красавица Эльза, нервно покусывая губки и писала на обратной стороне королевского помилования революционное воззвание к дворянам, купцам, духовенству и черни.
   Его Величество взяли графиню Дебуа за руку и направились к карете.
   Помощник палача задумчиво смотрел вслед счастливой парочке и зачем-то пробовал пальцем лезвие топора.
   Народ расползался с площади, проклиная абсолютную власть монархии.
   Солнце опускалось все ниже и ниже согревая последними лучами тихое и уютное средневековье…

Незыблемое правило войны

   Городишко Льен капитулировал без боя. Оборванные и голодные солдаты герцога Барбадоского, позвякивая громоздкими алебардами, входили в распахнутые ворота нестройной бараньей толпой. Впереди ехал глашатай.
   – Три дня на разграбление города, господа! – весело вопил он. – Три дня на разграбление города, не считая сегодняшнего!
   Солдаты построились на центральной площади. Жители города отсутствовали, видимо занятые подготовкой к беспощадному и скорому грабежу.
   – Ну, наконец-то, братцы! – герцог вытер с небритой физиономии умильную слезу и всхлипнул. – В общем, наша взяла. Ура-а-а, братва!..
   Солдаты угрюмо молчали. Уже долгих два года армия герцога шлялась по охваченной гражданской войной стране без какой-либо надежды на успех. Незадачливых вояк колотили крестьяне, интервенты, и неразговорчивые монахи. Городишко Льен казался подарком судьбы.
   После короткой вступительной речи предводителя солдаты разбрелись по домам. Но город безмолвствовал. Милые сердцу герцога вопли обираемых до нитки горожан не тревожили тишину в виду своего полного отсутствия.
   Старый вояка Эндрю Одноглазый пинком вышиб дверь ближайшего домика. В зале на столе стояло блюдо с аппетитно зажаренным поросенком. Там же, рядом с кувшином вина, лежали золотые монеты. Из распахнутых сундуков свешивались рукава добротных камзолов…
   Эндрю на всякий случай заглянул под кровать. Четверо очаровательных карапузиков примерно от трех до шести лет с любопытством смотрели на захватчика огромными глазами. Старый вояка погрозил малышне пальцем и приступил к грабежу. Труд оккупанта завершился поздним вечером ужином из свинины и вина. Уснул он на пуховой перине, так и не сняв грязные сапоги.
   Утром Эндрю захватив с собой лопату, отправился в сад на поиски спрятанных исчезнувшими хозяевами сокровищ. Дети сидели рядом на свежей куче свежего, прибывающего песка, и смотрели на мерно взлетающую кирку.
   «Покормить детишек, что ли? – подумал Эндрю. – Не варвар же я все-таки…»
   Дети охотно съели остатки свинины, но, к удивлению старого выпивохи, отказались от вина. Эндрю не успел приступить к прерванной работе, как вдруг все четверо карапузиков стали жаловаться на животики. Эндрю быстро понял, что молочная каша была бы значительно более привычным блюдом для детских желудков, чем свинина. Сердце вояки дрогнуло от жалости, и он обозвал себя вслух болваном.
   Между тем герцог Барбадоский метался по комнатам дома бургомистра, прижимая к груди крохотную девочку. У девочки был жар. Жирный гусь, предложенный герцогом ребенку на ужин, сыграл с ребенком такую же злую шутку. Посланный в походную аптеку оруженосец герцога вернулся ни с чем. Трава «от живота», на которую, в общем-то, никогда не было спроса, только что кончились.
   В городе воцарилась тихая паника. Солдаты-захватчики едва не разорвали на куски аптекаря-голландца, требуя лекарства для детей лишенных, по неизвестной причине, родительской опеки. Герцог лично обыскал телегу лекаря и показал ему давно не мытый кулак.
   Во второй половине дня вблизи города был ограблен крестьянский обоз. Странные грабители брали только молоко и творог. Позже из ближайших к городу деревень были похищены все добропорядочные ведьмы-лекарки еще не повешенные инквизицией.
   Старый вояка Эндрю сам кипятил молоко и настаивал травы. Этим же занимались все коллеги-солдаты давно прекратившие грабеж. Герцог Барбадоский, грозно сдвинув брови, наблюдал за действиями двух бабушек-лекарок и нервно барабанил пальцами по обнаженному мечу.
   Ночью в городе раздалось первое мычание. К исходу ночи оно усилилось и заглушило пение петухов.
   Утром к городским воротам пожаловала местная крестьянская делегация и потребовала вернуть украденных буренок. Герцог пошептался с солдатами и заверил их, что закроет глаза на не плановый грабеж, если ему дадут взятку в виде коровы. Герцогу предложили козу. Крестьянская делегация ушла ни с чем.
   Но коров и коз нужно было кормить. Солдаты совершили очередную вылазку за крепостные стены. Потасовка с сидевшими в засаде крестьянами быстро переросла в большую драку. Старый Эндрю косил траву двуручным мечом, время от времени отмахиваясь им же от порядком озверевших сельских жителей.
   Вечером герцог издал указ: нашедших родителей крохотной Эльзы ждала крупная денежная награда. Старый Эндрю пообещал своим друзьям вдвое больше только за мать своих четверых подопечных.
   Ночью в городе украли первую корову. Герцог сам судил так и не найденного вора. Обнаруженная на задворках корова с пустым выменем без лишних слов перешла в его собственность.
   Солдаты дрались за сено. Старый Эндрю обнаружил в нем удивительную травку «ромашкулюс лекарствулюс» и уже к утру воз сена стоил целое состояние.
   Колдуньи-лекарки читали лекции о детской гигиене на переполненной городской площади. Герцог Барбадоский строил план вылазки на ближайшее пастбище.
   Вылазка удалась. Толпа солдат встретила ревом восторга герцога въехавшего в город на возе сена. Сзади плелось еще одно плененное стадо коров. На общем собрании армии герцогу единогласно было присвоено звание «Альфред Барбадосский Непобедимый». Тут же был оглашен эдикт об улучшении здоровья детей. Радость захватчиков стала просто неописуемой. Старый Эндрю плакал то ли от счастья, то ли от тоски об утраченной на веки солдатской вольнице, уткнувшись носом в плечо аптекаря-голландца…
 
   …Вечером в город пришла огромная толпа женщин. Рослая красавица с шикарным бюстом взяла свою дочку из рук герцога и обозвала его болваном. «Альфред Непобедимый» не стал возражать, а только робко поинтересовался, где находятся их мужья. Красавица ответила, что «эти идиоты уже два года воюют, черт знает где». Герцог проворчал что-то неопределенное о мести совершенно невинным захватчикам и посоветовал красавице выяснять отношения с мужем, а не с посторонними людьми.
   Старый Эндрю продал двуручный меч, желая угодить маме четверых карапузиков. Но в связи с обилием вдруг появившегося в свободной продаже оружия, ему удалось выручить только пару золотых.
   Захватчики покидали Льен налегке. Поражала быстрота их эвакуации. Она очень напоминала бегство от безжалостного противника.
   Старый Эндрю шагал босиком по пыльной дороге и пел веселую песню о свободных и гордых мужчинах. Герцог ехал верхом на старой кляче. Он явно грустил, но, вспоминая прощальный поцелуй крохотной Эльзы, тут же улыбался.
   В долине, показалось огромное стадо коров. Войско «Альфреда Непобедимого» без команды развернулось в цепь для атаки. В глазах герцога появился холодный охотничий блеск…

Рыцари и сеньоры

   Профессор Иван Степаныч посмотрел на часы. Стрелки показывали половину третьего. В пустой аудитории, за последним столом, низко наклонив голову, сидела студентка в белом платье и фате. Профессор видел только ее щеки. Розовые щеки невесты были пышными, как сдобные булочки. Девушка задумчиво грызла авторучку.
   Дверь тихо скрипнула, и в аудиторию просунулся молодой человек.
   – Ну, скоро тут?!.. – взволновано спросил он.
   – Закройте, пожалуйста, дверь, – строго сказал Иван Степаныч.
   Дверь захлопнулась.
   Невеста вздохнула и еще ниже опустила голову. Сессия уже кончилась и, пожалуй, девушка в белом платье невесты была единственной студенткой в опустевшем университете.
   Иван Степаныч подошел к окну. Возле входа в институт стояла кавалькада машин украшенная разноцветными ленточками.
   – Опаздываем же!.. – шепнул сзади взволнованный голос.
   Иван Степаныч оглянулся. Жених гипнотизировал розовощекую невесту жадным взглядом.
   Профессор улыбнулся.
   – Как вас зовут, молодой человек? – спросил он.
   – Петя, – не глядя на профессора, ответил жених.
   – Может быть вы, Петя, поможете нам ответить на вопрос «Феодальное право сеньора эпохи средневековья»?
   Молодой человек решительно вошел в аудиторию.
   – А что за право-то? – осторожно уточнил он.