Алексей Наст. Чужая зона

   На экране два молодых придурка – один оператор, другой как бы ведущий, глумились над наивными россиянами из деревень и тихих провинциальных городков, представляя очередную программу «А ты смогёшь?». Суть программы сводилась к тому, чтобы показать какое-нибудь безумство, а после спросить зрителей: «А ты смогёшь?» Хитромудрые конкуренты холдинга Маслова, чтобы их не прихватили за жабры, за воровство идеи передачи, ещё и со смехом глумились над своими героями, что очень потешало пользователей Интернета, создавая нездоровый ажиотаж.
   На экране плазмы очередная жертва псевдомогёшников на полном серьёзе заявляла:
   «Я – человек-дерево! – Задумчивый семнадцатилетний детина, словно горилла в период гона, дважды ударил себя в грудь сжатыми кулаками. – Я пройду сквозь дерево!»
   После этого, под хохот придурка ведущего и такого же дурня оператора, детина с ходу снёс дровяной сарай на своём дворе.
   Детина после разрушения сарая, принадлежащего семье (родители «героя» в это время отсутствовали), развернулся и снова прошёл сквозь «дерево» – разнёс гнилой забор, после чего со счастливой улыбкой спросил:
   «А ты смогёшь?»
   Мишка Маслов взбесился – как это у них, у этих хохочущих за кадром гадов, всё складно получалось!
   Ещё три ролика он просмотрел, сдерживая эмоции – помогла срочно выпитая рюмка коньяка. Он взглянул на часы – время рандеву приближалось. Не верилось, что всё скоро изменится, мозг отказывался подчиняться действительности. Только внутренний голос, спокойный и хладнокровный, периодически спрашивал с иронией, словно общался с ребёнком: «Что ты так кипятишься? Что за дёрганья непонятные?»
   Но внутренний голос затих от изумления, когда новый ролик, явно постановочный, но очень привлекательный для интернет-аудитории, возник на огромном экране плазмы.
   Улыбающийся ведущий с микрофоном подбирался к совершенно обнажённому парню (в месте, где находилось естество, плавало мутное пятно), видеокамера закрутилась, на пять секунд представив зрителям улыбчивого счастливого оператора («Славы ему захотелось! Рожу свою засветил», – подумал Маслов), после видеоглазок успокоился, и суровый, хмурый парень грубо заявил в подставленный ему под нос микрофон:
   «Я человек-…уй! Я в…бу эту программу!»
   «А-а-а!!!» – всё поняв, бросился прочь ведущий.
   Тут же видеокамера закувыркалась, выхватывая какие-то пятна, и изображение исчезло.
   Через две секунды экран включился. Суровый парень держал за волосы обоих придурков – оператора и ведущего, голых и плачущих.
   «А ты смогёшь?!» – спросил парень.
   Мишка зло рассмеялся – экран его огромной плазмы погас. Что придумали, говнюки! На этот ролик они столько просмотров соберут, что за размещение рекламы смогут драть непомерные деньги!
   Он, сердясь, подошёл к серванту семнадцатого века фламандской работы, снова нервно налил себе из хрустального графина коньяка. Нюхнув, медленно выпил, смакуя крепость, погонял во рту. Проглотил. Посмотрев на закуску, припасённую для гостя, – вазочку размером с солонку, полную чёрной икры, нарезку из лимона и лайма, несколько видов балыка, россыпь ломаного шоколада и виноград нескольких сортов, передумал закусывать – когда коньяк хороший, закуска не нужна.
   Вернувшись на диван, он снова включил последний ролик, просмотрел, опять не сдержав улыбки, но мысли в голове были предельно жестки: «Нет, дружок. Ты не человек-…уй. Ты идиот, что согласился сняться в этом постановочном ролике, как и эти два придурка (оператор и ведущий), выставившие себя в угоду начальству на весь мир опущенными петухами! Человек-…уй – это я! И я вздрючу вашу программу по-настоящему. И плакать будут не вот такие подставные педики, а весь центральный офис, включая владельца Гельда Шеера. Мне представляется случай лично разобраться с ним в Делавэре. Что ж, я этим шансом воспользуюсь!»
   Вошла вышколенная старуха секретарша (работала ещё в Кремле при Горбачёве):
   – Михаил Аронович, к вам Сергей Антонович Алёшин.
   – Спасибо, Ольга. – Маслов пожевал губами, держа паузу и любуясь своей секретаршей – вот это секретарь так секретарь. Ему половина миллионеров России завидовали из-за такого референта. Хорошо, что он её переманил в своё время.
   Ольга смотрела на шефа, ожидая указаний.
   – Пожалуйста, пригласите Сергея Антоновича и сразу же велите Володе блокировать весь этаж охраной. И подайте нам кофе. Сварите по-южноамерикански.
   Секретарь ничему не удивилась. Кивнув в знак того, что приказания приняты к исполнению, она открыла дверь кабинета и позвала:
   – Сергей Антонович, вас ждут!
   Сергей, в новом шикарном костюме, уже загоревший в солярии, с маникюром, выстриженный и «отполированный», вошёл в огромный богатый кабинет Маслова. Секретарь вышла, затворив двери.
   Сергей секунду смотрел на Маслова:
   – Ну, ты кабаном стал!
   Маслов расхохотался:
   – Я же не спортсмен, а бизнесмен! Мне по легенде положено! Иди к столику, обмоем встречу.
   Сергей шагнул к столику, на который Маслов выставлял из своего старинного серванта закуски и яства, ухватил двумя пальцами тонкий пласт копчёной форели, бросил на язык.
   – Смотрю, старуха тоже с тобой, – заметил Сергей о секретарше.
   Маслов, ставя графин с коньяком на столик, с улыбкой заметил:
   – Скорее я с ней! Велено было взять из Кремля. Когда раскардаш пошёл. Тогда наш «святой» пьяным бегал в чукотской кухлянке по коридорам резиденции. Помнишь?
   – Помню, – вздохнул Сергей, усаживаясь перед столиком. – Наливай, Моисей. Вызываешь меня на откровенность?
   – Я за Россию жизнь отдам! – наполняя пузатые венецианские бокалы для коньяка, глядя прямо в глаза Сергею, заявил Маслов.
   – А я не собираюсь! – так же уверенно сказал Сергей, залпом вылив в рот содержимое из бокала. Тут же, не смакуя, проглотил, откинулся на спинку дивана. – Я Родине отдал молодость и зрелость. Мне сорок два года. Я хочу, прости, остаток жизни провести как обыватель – свободный, никому не нужный человек, в свободной стране. Сам себе хозяин. Без вечных «надо» от меня.
   – Ты, как наша страна, всегда будешь нужен миру, – смиренно заметил Маслов, улыбаясь.
   – Меня тот мир, – Сергей показал пальцем за спину, имея в виду пространство за границами России, – зае…л! По большому счёту! Пошёл он…
   – Я наливаю, Серёжа.
   – Наливай, Моисей. Наливай. Не тормози процесса.
   Маслов, наполнив бокалы на одну треть, присел перед столиком на корточки, сощурившись, посмотрел на преломление света в бокалах с коньяком.
   – Я всю жизнь служил моей любимой России… – начал он.
   – Я не собираюсь губить себя, можешь не стараться, – хмыкнул Сергей, поднимая свой бокал над головой и наслаждаясь игрой света в коньяке. – Моисей, ты стал сентиментален.
   – Зови меня Миша.
   – Миша?! – Сергей, опустив бокал на столик, рассмеялся. – Выпьем, Миша?
   – Давай.
   Поставив пустые бокалы на столик, секунду смотрели друг на друга.
   Постучавшись, вошла секретарша с массивным подносом, на котором красовался изысканный сервиз. На этом подносе, наверное, ещё Ленину завтраки подавали, а может быть, и Николаю Второму, а может, и Николаю Первому, подумал Сергей.
   Оставив поднос с сервизом на столике, секретарша, понимая, что своим появлением прервала беседу, скупо пожелала:
   – Приятного аппетита!
   И пошла к дверям.
   – Ольга! – вдруг резко окликнул её Сергей.
   Она вздрогнула, обернулась.
   – Спасибо! Очень рад снова тебя увидеть, – просто сказал он, ломая весь протокол. Но здесь устраивать цирк было не перед кем.
   Старая секретарша улыбнулась и чуть моргнула ресницами.
   Двери кабинета затворились.
   – Итак! – продолжил разговор Сергей. – Так тебя зовут Миша! Это что-то новое! А в Израиле ты твёрдо стоял на том, что ты Моисей, а я, именно я, называл тебя, на русский манер, Мишей. Ты очень злился тогда…
   Моисей наливал новую порцию коньяка.
   Сергей, видя опустевшую бутылку, рассмеялся:
   – Быстро мы её приговорили! Ты, поди, год цедил!
   – У меня ещё два десятка бутылок. А Израиль – это другое.
   Алёшин хмыкнул:
   – Что, как для лысого гитариста: наша Родина – Израиль?
   – Может, для него Израиль Родина… – Моисей поднял бокал, готовясь выпить, и вдруг рассмеялся.
   – Что? – не понял Сергей.
   – Да ведь и ты в Хайфе и Тель-Авиве был не Сергеем, а Иегуди!
   – О-хо-хо-хо-хо! – расхохотался Сергей, наслаждаясь обществом своего старого боевого товарища. Этого общения ему действительно не хватало все эти годы! – Моисей! За нас! – предложил Сергей, поднимая бокал.
   – А куда мы друг без друга! – отозвался Маслов, делая то же самое.
   Сергей стал пить и поперхнулся. Поставив на стол бокал и задыхаясь, беспомощно оглядел полный деликатесов столик, но не нашёл ничего лучшего, как из кофейника плеснуть в миниатюрную чашечку струйку горячего кофе и, обжёгши язык, выпить, сразу уловив южноамериканскую «заварку».
   Убрав ото рта чашечку, Сергей спросил с подозрением:
   – Что значат твои слова?
   – Какие?
   – Мы никуда друг без друга… Я жил без тебя столько лет, и всё было прекрасно. Я радовался, растил сына, ждал убелённую сединами почтенную старость…
   – Я говорю про работу…
   – Ты едешь со мной?
   – Это ты со мной едешь!
   – Однако!
   – Чем не доволен? – Посмеиваясь, Маслов присел рядом с Сергеем на диван.
   Сергей пожал плечами. Это, конечно, был вариант, о котором он не смел и мечтать – в паре с Моисеем они горы свернут! Но подколоть располневшего напарника следовало.
   – Хочешь честно? – спросил Сергей.
   – Конечно, Серёжа, ведь у нас жизнь на двоих…
   – А что это твой огромный телевизор выключен?
   – Давай позабавлю. Сюжет от моих конкурентов. Человек-…уй. Будешь смотреть?
   – Человек-…уй? Конечно! Спрашиваешь! Да про такого человека все будут смотреть!
   Маслов погрустнел. Сказал, нервничая, вскакивая с дивана и подходя к экрану.
   – Вот! Вот они – хитромудрая молодежь! Придумали эту хрень – человек-…уй, теперь у них в Интернете просмотров! – Он не смог уже передать свои отрицательные эмоции словами, и, разведя руки в стороны, показал, как раздувается трафик конкурентов, озвучив процесс жесткой матерщиной: – Пи-пи-пи-пи!
   – Ты старый и некрасивый, – спокойно отозвался Сергей, улыбаясь.
   – Что? – не понял резкого перехода Сергея Маслов.
   – Я бы с удовольствием поехал в Штаты с сексуальной блондинкой! Чем с тобой! Зачем ты лезешь в Интернет? Это дело молодежи.
   Маслов ощерился, указал на закрытые двери кабинета:
   – Во, Ольгу возьми! Как раз блондинка!
   – Лучше её, чем тебя! – продолжал шутить Сергей.
   – Она же старая! – поглядывая на двери, прошептал Маслов.
   – Я же еду в Америку выполнять задание, а не сексуальные подвиги совершать, – всё так же посмеиваясь, заявил Сергей. – Иди сюда, присядь.
   Сергей приобнял севшего на диван Моисея за плечи, немного притянул к себе, понюхал его лысину, спросил:
   – Кабан! Здоровенный! Что, девок вовсю дерёшь?
   – Угу! Подожди, сейчас включу про…уй! Посмеёшься.
   – А Ольгу?
   Маслов сердито оттолкнул Сергея:
   – Это закрытая информация!
   – Ну, ты сексуальный киборг!
   Маслов серьёзно сознался:
   – И у меня есть такое подозрение!..
 
   Через две недели они стали изгоями в своей стране…
 
   Сергей ехал из Москвы в Петербург на скоростном «Сапсане». События последних двух недель очень взволновали его. Всё происходящее походило на плохо срежессированное шоу, которое стало развиваться самостоятельно, мало считаясь с волей заказчиков и их предварительными расчётами.
   Больше всего сейчас Сергея волновала судьба сына. Следовало основательно переговорить с ним перед продолжительным расставанием. Почему расставанием? Изначально у Сергея была мысль взять его с собой в Штаты, и она только укрепилась после повторной встречи с «сержантом».
   После того как нелепый спектакль с полицией был окончен и люди конторы убрались из квартиры, а «сержант» уточнил, что конкретный разговор будет в боксёрском клубе, где у сына был очередной квалификационный бой перед петербургским турниром, Сергей вытряхивал обратно конфеты из карманов, думал о пятнадцатилетием Алёшке, и желание забрать его с собой, не оставлять одного под колпаком, было до боли сильным.
   Что готовила ему судьба? – думал Серей о себе. В конторе у кормила давно обосновалось новое руководство, у власти была новая элита, преследующая свои, совершенно отличные от прежних цели. Почему вернулись к нему? Не собираются ли сделать разменной монетой? В своё время он хорошо поработал и в Израиле, и в Латинской Америке.
   Остаток памятной ночи Сергей провёл бодрствуя, на кухне, задумчиво гоняя ручку настройки приемника. И время выбрали для «налёта» специально, когда Алёшки дома не было, продолжал размышлять он, – уехал с ночёвкой к тётке, в другой район города, потусить с друзьями – он ведь всю жизнь прожил в том дворе, в той квартире, пока Сергей мыкался по заграницам. После увольнения контора выделила Сергею квартиру. Да, да, выделила, снабдив надсмотрщиком-«соседом». Поди и жучки кое-где стояли. Времена идут, стиль работы не меняется.
   Сергей вернулся в комнату и с удивлением увидел, что компьютер стоял включённым, в режиме ожидания… Надо было поспать. Но не спалось…
   Алёшка приехал в полдень, спросил озадаченно:
   – Что такой помятый?
   – Разве? Обычный я.
   – Ты никого не приводил?
   – С чего ты решил? – Сергей насторожился. Сын всегда относился с сарказмом к его «любовным приключениям». Может, что пронюхал?
   – Не знаю. Чувствуется.
   – Ты как Баба-яга: «Русским духом пахнет!»
   – Хма. – Алёшка посмеялся или хмыкнул, бросил на диван, на котором всегда спал, спортивную сумку. – Нет, правда ты не заболел?
   – Совсем плохо выгляжу?
   – Есть такое. – Сын весело пояснил: – Ты, конечно, супермен на пенсии, такой-сякой-крутой, но меня правда волнует всё связанное с тобой…
   – Я не думал, что придёшь сегодня.
   – Кое-что забыл из амуниции. Еда есть?
   – В холодильнике котлеты. Разогрей в микроволновке… У тебя бой во сколько?
   – В два надо быть в клубе. Сейчас поем и поеду. Ты придёшь?
   – Обязательно.
   – Всё-таки аспирин выпей, что ли. Посмотри на себя в зеркало – бледный весь. Даже постарел. – Алёшка скинул футболку, поиграл мускулами тренированного поджарого тела, с сомнением покачал головой, глядя на отца.
   – Всю ночь за компьютером просидел, – попытался оправдаться Сергей.
   – Всю ночь за компьютером? – явно не поверил Алёшка, пошёл на кухню. Гремя посудой, пошутил: – Ты теперь интернет-маньяк.
   Сергей улыбнулся:
   – Вроде того.
   Закрывшись в ванной, он пристрастно изучил своё отражение в большом зеркале. Смотри-ка, из-за нервных переживаний какая обильная щетина выросла за несколько часов!
   Что ж, у него пока нет причины паниковать. Только конкретный разговор с «соседом-инженером» мог прояснить ситуацию и планы конторы на него, Сергея.
   Холодный душ смыл переживания и нервозность. Размеренное, неторопливое бритьё успокоило.
   – Па-а, я пошёл! – крикнул из-за двери Алёшка. – Закройся!
   – Хорошо! – крикнул в ответ Сергей.
   Хлопнула входная дверь.
   Сергей тщательно смазал щёки и подбородок душистым гелем.
   Тогда ему казалось, что, если придется уехать, сына он здесь не оставит. Не верилось, что ему поручат что-то важное, для этого существовала налаженная сеть суперзаконспирированных агентов, и он, приезжий, сразу привлечёт внимание спецслужб. Не секрет, что за границей, особенно в США, спецслужбы проявляли к россиянам самое пристальное внимание.
   Сергей знал, что перед началом соревнований боксёров сначала проходило взвешивание, потом уточнялись заявки и проводилась жеребьёвка. Алёшку могли поставить и в начале списка, и в конце. Раз ему требовалось быть в клубе к двум пополудни, то, значит, бои раньше трёх начаться не могли, и Сергей не торопился.
   Квалификацию в этом году проводил клуб, в котором занимался сын Сергея, – «Первый боксёрский». В районе было ещё три клуба. И в этой квалификации оспаривалось право клубов отправить своих четырнадцати – шестнадцатилетних бойцов на юниорский турнир в Северную столицу.
   У Алёшки было множество детских увлечений. Об этом Сергею поведала сестра Лена, которая всю жизнь прожила одна, не выходила замуж, а после развода Сергея с женой жила, воспитывая сына брата. По существу, была ему настоящей матерью.
   Сына присудили Сергею благодаря помощи конторы. Сергей тогда поставил вопрос ребром: ладно жена, не смогла понять его служения Родине, но сына у него отнять не должны! Бывшую супругу, уставшую от долгих загадочных командировок благоверного, быстро освидетельствовали в наркологическом диспансере, и она, поняв всё, мгновенно отреклась от любимого чада.
   Так вот, пока Сергей занимался своими делами, сестра Лена успела поводить Алёшу в секцию спортивной гимнастики, и на футбол, и в кружок хореографии, а потом, когда Сергей ушел в запас и вернулся в родной город, Алёшка успел позаниматься настольным теннисом и шоссейным велосипедом, пока школьные хулиганы не загнали его в боксёрский клуб. Сергей уже тогда был чемпионом в боях без правил. Тем слаще было хулиганам тиранить сына чемпиона. Дошло до того, что, став серебряным призёром региона по боксу, Алёшка снова получил «кренделей» от школьной братвы.
   Алёшин, не понимая сына, удивлённо спросил:
   – В чём дело, Лёха? Как ты побеждаешь на ринге, если тебе школьные подонки холку мылят и гоняют на поджопниках?
   Ответ сына поразил Сергея.
   – Па-а, не могу я бить людей!
   – Ха! А на ринге ты что делаешь? Танцуешь?
   – На ринге – спортивный противник.
   – Слушай, я не собираюсь оспаривать твоей философии, но те подонки – не люди. Они слов не понимают. Они больные говнюки, больные великим самомнением, и лечится такая болезнь быстро и просто – кулаком.
   Алёшка пожал плечами.
   Сергей хмыкнул:
   – Что? Знаешь же основной постулат: добро должно быть с кулаками. Это ещё древние определили!
   Видя, что слова о лекарственном воздействии кулака не доходят до мозгов любимого чада, Сергей позвонил тренеру Алёшки:
   – Анатолий Петрович, что у вас за боксёрский клуб такой, если одного из самых сильных ваших боксёров обижают школьные хулиганы?
   – Как это?! – обалдел тренер.
   С тренировки Алёшка пришёл унылый, но улыбаясь:
   – Папа, ты что наделал? Зачем ты тренеру всё рассказал?!
   – Ничего я не рассказывал. Я только спросил, какой это он бокс преподаёт, что его боксёра школьная шушера гнобит?
   – Он меня перед всеми ребятами так отчитал… Потом, прямо посреди ринга, отжиматься заставил…
   Вспоминая тренерскую проработку, Алёшка покраснел до самых ушей.
   А на другой день в школу пришли с десяток ребят из клуба и сразу, за один присест, «вылечили» всех хулиганов от мании величия. И наступили в этом учебном заведении такие тишь и прилежание, что педагоги не могли понять, когда они смогли и, главное, как так обуздать своенравных учеников.
   Сергей тогда посмеялся, узнав финал истории, но он никогда не считал бокс справедливым и честным видом спорта. Напротив, это один из самых криминализированных видов спорта, особенно на самой нижней ступени, где занимается молодёжь. И эта молодёжная ниша держится организованной преступностью под пристальным вниманием.
   Сергей навсегда запомнил один случай, который произошёл, когда его только уволили из конторы, а его сын добился в боксе первых успехов на городских и областных соревнованиях. Так вот, на городском турнире юным спортсменам объявили, что помимо кубка и медалей за первое и второе места будут давать медали и за третье место. Новички воодушевились: первая медаль – это так дорого мальчишеской душе!
   Алёшка проиграл финальный бой и получил медаль за второе место. Сергей повесил её на стену и хвастал всем подряд – его сын получил медаль на первенстве города, заняв второе место. С гордостью называл медаль серебряной. А друг Алёшки, Мойша Ругов, сын «соседа»-соглядатая, слетел в полуфинале, и ему предстоял матч за третье место. Мойша твёрдо был намерен взять свою первую бронзу.
   Перед боем к нему подошли крепкие старшие ребята из дворовой братвы и посоветовали проиграть, иначе обещалось избиение, очень жестокое.
   Соперник Мойши был значительно слабее, а угроза расправы – чересчур реальная.
   Но Мойша мечтал о своей первой медали. И он легко победил соперника, заняв третье место. А организаторы турнира, в последний момент, пожалев денег, третьим призёрам решили вместо медалей вручить грамоты. И Мойше Ругову дали грамоту вместо медали, а после его избила толпа дворовых подонков за эту его победу.
   – Дурень! Он идиот! – рассказывая эту историю Сергею, смеялся Алёшка.
   Сергею была неприятна такая реакция сына. Его друг боролся до конца, невзирая на угрозы, а Алёшка не оценил этого героизма.
   Сергей тогда спросил сына с сарказмом:
   – А что, если бы тебе приказали ублюдки проиграть, ты бы проиграл?
 
   …Сергей стряхнул дремоту – «Сапсан» приближался к вокзалу.
   Сегодня снова будет разговор с сыном, после боя… В прошлый раз, пообщавшись с «соседом», Сергей подошёл к сыну поздравить с победой в квалификации…
 
   …Приехав в клуб на час позже сына, Сергей прошёл к доске с объявлениями, где был вывешен список весовых категорий и результаты жеребьёвки, нашёл взглядом в списке Алёшку – его бой был шестым, в первой трети списка. Времени как раз хватало для обстоятельного разговора с «сосед ом-инженером». Сергея только немного удивляло, что соглядатай, пять лет «пасший» его, будет раскрывать детали дела. Раньше такого не было. Неужели «сосед-инженер» не простой соглядатай, а какая-то шишка в конторе, и именно ему пришло в голову привлечь Сергея к заданию? При СССР и Ельцине такого совмещения ролей не было. Одни следили, другие давали задания, третьи участвовали в деле непосредственно. Теперь, видимо в целях «экономии», сократили значительную часть сотрудников, и один человек совмещал ту работу, которую раньше делал десяток спецов. Конечно, могло быть и такое. Сейчас Сергей ничему не удивлялся. Модернизация! Нанотехнологии!
   Он прошёл в буфет, купил банку крепкого пива и горсть жареного арахиса. В буфете боксёрского клуба жизнь шла неспешным чередом. Входили люди, что-то покупали (в основном чай, кофе и бутерброды), буфетчик с полнейшим безразличием обслуживал посетителей. А когда их не было, стоял одной рукой опершись в бок, а другой – на микроволновку и смотрел в зал пустым взглядом.
   Не допив пива и оттолкнув бумажную тарелочку с арахисом, Сергей решил: «Пора!»
   Он полил из банки пивом остатки арахиса в бумажной тарелке, а пивную банку сжал, превратив её в изуродованный хлам.
   Буфетчик, продолжая скучать, ухмыльнулся, мол, видали мы таких!
   Алёшин прошёл к боксёрскому рингу, поднялся на трибуну, взглядом облюбовав место среди пустых рядов кресел. Только сел и тут же увидел «соседа-инженера». Тот, улыбаясь, помахал Сергею рукой, направляясь к нему.
   Сергей с ненавистью следил за его приближением. «Что ж, послушаем, что приготовила мне контора».
   – Здравствуйте, Сергей Антонович, – протянул руку для пожатия «сосед», переводя дыхание. – Уф! Лишний вес сказывается не всегда хорошо!
   – Здравствуйте. Согласен с вами насчёт лишнего веса. Присаживайтесь.
   «Сосед» расположился на узком пластиковом сиденье со спинкой, радостно улыбаясь, отёр ладонью пот со лба и лица. Спросил радостно:
   – У вас сын в какой паре бьётся?
   – У нас с вами на разговор времени не больше часа, – напомнил Сергей.
   – Отлично. Хотя, Сергей Антонович, говорить особо не о чем. Вам придётся поехать в Штаты, где вас, само собой, тут же возьмут в оборот ФБР и ЦРУ, военная разведка и черт знает ещё какие ребята…
   – Ого!
   – Да, надо просто пожить в США, как все россияне…
   – То есть?
   – Что?
   – Любой новичок…
   – Вы – запасной вариант. Этот вариант, скорее всего, никогда не возникнет. Он не может возникнуть в принципе, но… Вы знаете нашу разведку – предусмотрены все варианты!
   – Кроме предательства! – выдохнул полушепотом Сергей.
   «Сосед» вздрогнул и кивнул, соглашаясь:
   – Кроме предательства!
   Сергей отметил про себя – «сосед», вероятно, уже сталкивался с самым страшным для разведчика вариантом?
   Но он улыбнулся, ласково заметив:
   – Просто пожить в США! Отлично! Это меня радует.
   Сергей внимательно следил, как готовят ринг к первому бою. Он повернул голову к «соседу» и произнёс:
   – Одно удивительно. Почему контора вспомнила обо мне сейчас?
   – Вас никогда не забывали.
   – Я это понял. Ладно. Спасибо вам за то внимание, которое вы уделяли моей особе, но… У меня вопрос: откуда у руководства такая твёрдая уверенность, что я смогу отработать запасной вариант? Мало достойной молодёжи? Или, сознайтесь, это ваша идея?
   «Сосед» пошевелил плечами. Что это могло значить? – подумал Сергей.
   Он отозвался, хитро улыбаясь и щуря глаза:
   – Ваш вопрос не по адресу!.. Я вам лишь передам инструкции, а все детали вам раскроет другой человек.
   – А моего согласия никто не догадался спросить? – хмыкнул Сергей.