Страница:
Вскоре король Альфонс VI установил контроль над всей долиной реки Тахо. Толедо, прикрывавший собой важные горные проходы, стал операционной базой Реконкисты. Его значение в войне христиан с мусульманами недооценить было трудно.
Вскоре у мавров были отвоеваны соседние с Толедо города – Мадрид (будущая столица Испании) и Гвадалахара. После этого Альфонс VI развернул военные действия против эмиров Бадахосы и Сарагосы. Но их размах «тормозился» из-за недостаточности денежных сумм, имевшихся в королевской казне: война ежегодно требовала огромных средств на ее ведение.
Арабские правители не на шутку встревожились положением своих дел. На совете эмиров, состоявшемся в Севилье, они решили пригласить на помощь талантливого полководца Юсуфа Альморавида, покорителя Магриба – современных североафриканских государств Марокко, Алжира и Туниса. Тот имел значительные воинские силы.
В начале 1086 года армия Юсуфа Альморавида высадилась на юге Пиренейского полуострова, в Альхесирасе. Она состояла из арабской конницы, верблюжьей кавалерии берберов, пеших воинов, правителей пустыни Сахары с их темнокожими воинами, наемных христианских латников и даже отряда… испанских рыцарей под командованием Гарсии Ордоньеса.
В это время развоевавшийся король Альфонс VI осаждал город Сарагосу. Узнав о появлении новой неприятельской армии, он снял осаду с города-крепости и призвал себе на помощь королей Наварры и Арагона. Решающее сражение сторон состоялось 23 октября того же 1086 года у Сограхаса. Союзники-христиане действовали крайне несогласованно, и потому потерпели от мусульман страшное поражение с огромными потерями. Альфонс VI вернулся в Толедо лишь с сотней рыцарей.
Проигравших битву христиан спасло лишь то, что победитель Юсуф Альморавид не стал их преследовать. Получив сообщение о смерти сына, оставленного им для управления Магрибом, он поспешил на север Африки. Уладив там свои династические дела, «надежда мавров» возвратился назад и стал смещать пиренейских эмиров, устанавливая в их владениях собственную власть.
Пока в стане мусульман происходили такие междоусобные события, энергичный король Альфонс VI вновь собрался с силами. Кастильская армия перешла в наступление и отвоевала у мавров устье реки Тахо, овладев городами Сантаремом, Лиссабоном (будущей столицей Португалии) и Синтрой.
К тому времени «меч Реконкисты» заметно постарел. Его главный противник в войне Юсуф Альморавид, который нанес христианам-кастильцам в 1102 году новое крупное поражение при Хэнке, умер. Его наследник Али был всецело поглощен идеей священной войны, и о мире речь даже не шла.
В 1108 году произошла большая битва при Уклесе. Кастильцами командовал 11-летний Санчо, сын-наследник короля Альфонса VI, погибший в том сражении. Отец не вынес горечи утраты и меньше чем через год ушел из жизни, оставшись для мировой истории героем Реконкисты.
Владимир Мономах
Боэмунд Тарентский
Балдуин I
Агуда (Тянь Фу)
Вскоре у мавров были отвоеваны соседние с Толедо города – Мадрид (будущая столица Испании) и Гвадалахара. После этого Альфонс VI развернул военные действия против эмиров Бадахосы и Сарагосы. Но их размах «тормозился» из-за недостаточности денежных сумм, имевшихся в королевской казне: война ежегодно требовала огромных средств на ее ведение.
Арабские правители не на шутку встревожились положением своих дел. На совете эмиров, состоявшемся в Севилье, они решили пригласить на помощь талантливого полководца Юсуфа Альморавида, покорителя Магриба – современных североафриканских государств Марокко, Алжира и Туниса. Тот имел значительные воинские силы.
В начале 1086 года армия Юсуфа Альморавида высадилась на юге Пиренейского полуострова, в Альхесирасе. Она состояла из арабской конницы, верблюжьей кавалерии берберов, пеших воинов, правителей пустыни Сахары с их темнокожими воинами, наемных христианских латников и даже отряда… испанских рыцарей под командованием Гарсии Ордоньеса.
В это время развоевавшийся король Альфонс VI осаждал город Сарагосу. Узнав о появлении новой неприятельской армии, он снял осаду с города-крепости и призвал себе на помощь королей Наварры и Арагона. Решающее сражение сторон состоялось 23 октября того же 1086 года у Сограхаса. Союзники-христиане действовали крайне несогласованно, и потому потерпели от мусульман страшное поражение с огромными потерями. Альфонс VI вернулся в Толедо лишь с сотней рыцарей.
Проигравших битву христиан спасло лишь то, что победитель Юсуф Альморавид не стал их преследовать. Получив сообщение о смерти сына, оставленного им для управления Магрибом, он поспешил на север Африки. Уладив там свои династические дела, «надежда мавров» возвратился назад и стал смещать пиренейских эмиров, устанавливая в их владениях собственную власть.
Пока в стане мусульман происходили такие междоусобные события, энергичный король Альфонс VI вновь собрался с силами. Кастильская армия перешла в наступление и отвоевала у мавров устье реки Тахо, овладев городами Сантаремом, Лиссабоном (будущей столицей Португалии) и Синтрой.
К тому времени «меч Реконкисты» заметно постарел. Его главный противник в войне Юсуф Альморавид, который нанес христианам-кастильцам в 1102 году новое крупное поражение при Хэнке, умер. Его наследник Али был всецело поглощен идеей священной войны, и о мире речь даже не шла.
В 1108 году произошла большая битва при Уклесе. Кастильцами командовал 11-летний Санчо, сын-наследник короля Альфонса VI, погибший в том сражении. Отец не вынес горечи утраты и меньше чем через год ушел из жизни, оставшись для мировой истории героем Реконкисты.
Владимир Мономах
Победитель «злокозненных» для Руси кочевых орд половецкого народа, изгнавший его из просторов Дикого поля
Владимир Мономах. Иллюстрация из «Титулярника»
Внук Ярослава Мудрого, сын князя Всеволода Ярославича, появившийся на свет в 1053 году, – одна из самых ярких личностей в древнерусской истории. Мать его была дочерью византийского императора Константина Мономаха (отсюда его историческое прозвище – Мономах, по деду).
Всю свою долгую жизнь Владимир Мономах посвятил объединению Русской земли и защите ее от постоянных набегов половцев. Под этим названием, а также под именем команов (у византийцев), кунов (у венгров), кипчаков (у грузин) этот кочевой народ, обитавший в южнорусских степях, встречается в древнерусских летописях, в польских, чешских, венгерских, немецких, византийских, грузинских, армянских, арабских и персидских письменных источниках.
Воевать с ними Владимир Мономах начал, когда получил в удельное правление порубежное Переяславльское княжество, стоявшее на краю Дикого поля, или, как его тогда называли на протяжении целого столетия, – Половецкой степи.
Отечественная история донесла до нас горестные цифры: с зимы 1061 года по 1210-й половцы совершили 46 только больших набегов на Русь, не считая малых. Больше всего от них досталось пограничной Переяславльской земле. Девятнадцать раз половецкие орды волной накатывались на это княжество, прикрывавшее собой, без малого, пол-Руси.
Для сравнения скажем, что на Поросье (область на реке Рось) пришлось 12 набегов. На Северскую землю – 7. На Киевское княжество и на Рязанщину – по 4. На Черниговщину, земли Белой Руси и другие области врагу приходилось прорываться через Переяславльское княжество. Набеги же степных хищников малыми силами в древнерусские летописи просто не записывались. Деревушка – не город, село – не посад. Да и много ли летописей Древней Руси дошло до наших дней.
Чтобы понять истинную роль Владимира Мономаха, князя смоленского с 1067 года, князя черниговского – с 1078 года, переяславльского – с 1093 года, великого князя киевского – с 1113 года, в борьбе с половцами на рубеже XI–XII столетий, достаточно упомянуть о военных походах, совершенных им в не утихавшей войне с Диким полем. Их было 83!
По подсчетам историка С.М. Соловьева, еще в княжение своего отца Владимир Мономах одержал над половцами в битвах двенадцать побед. Почти все из них – на степном порубежье Русской земли.
В период правления в стольном граде Киеве Владимиру Мономаху удалось объединить вокруг себя большую часть Русской земли. Он явился вдохновителем и организатором целого ряда совместных походов русских князей против Половецкой степи. Самыми большими из них стали походы 1103, 1107 и 1111 годов.
Первый крупный дальний поход русской рати состоялся в 1103 году после Долобского совета князей. Владимир Мономах выступил в поход вместе с князем Святополком Киевским. Их войско состояло из конницы, которая шла берегом Днепра, и пеших воев, плывших на ладьях. В районе острова Хортица пешие ратники высадились на берег и вместе с конными дружинами двинулись в степь. Русское войско за четыре дня прошло примерно 100 километров. Впереди двигался большой отряд – «сторожа», который выполнял функции сторожевого охранения и разведки.
Когда о движении русских полков стало известно в половецких вежах, ханы собрались на «съезд», чтобы обсудить такое небывалое дело – противник зашел в глубь «их» Дикого поля. Ханы решили разбить русскую рать и затем незамедлительно совершить большой набег на Русь.
Первое большое сражение с кочевниками произошло в урочище Сутень. Русская «сторожа» окружила здесь и уничтожила большой половецкий отряд во главе с ханом Алтунопой. Так половцев впервые разбили на их собственной земле.
Битва же с главными силами степного народа состоялась утром 4 апреля на реке Молочной. Летописец так описывает ее пролог: «И двинулись полки половецкие, как лес, конца им не было видно; и Русь пошла им навстречу…»
Сражение, как и ожидалось, началось яростными атаками несметной половецкой конницы, но русские ряды не дрогнули. Пешая рать, составлявшая «чело» (расположенная в центре), не позволила вражеской коннице разорвать себя и притянула к себе главные силы степняков. Княжеские конные дружины, стоявшие на «крыльях» (флангах) начали разгром союзного войска ханов. После жаркой сечи половцы обратились в повальное бегство, русская конница преследовала противника, кони которого после зимовки потеряли прежнюю резвость. В той битве на реке Молочной погибли 20 половецких ханов.
От такого удара половецкие орды не сразу пришли в себя. В мае 1107 года степняки во главе с ханами Боняком и Шаруканом совершили набег на окрестности порубежного города-крепости Переяславля. В августе они повторили набег и дошли до реки Суллы близ Лубеня. Владимир Мономах вновь поднял русских князей на совместный поход и внезапно обрушился на походный стан кочевников. Половцы даже не успели выстроиться для битвы. Захватив большой полон, русские дружины «с победой великой» вернулись домой.
Чтобы обезопасить Русь от разорительных набегов кочевого народа, Владимир Мономах использовал не только военную силу, но и прибегал к дипломатическим приемам. Он женил двух своих сыновей – Юрия, будущего Долгорукого, и Андрея – на дочерях знатных половецких ханов. Так поступали и другие удельные князья. Однако и это не удерживало степные орды от набегов на северных соседей.
Тогда Владимир Мономах задумал совершить сверхдальний поход в Половецкую степь, выйти к Дону и там разгромить те половецкие вежи (кочевья), которые до сих пор избегали ударов русских дружин. Этот поход состоялся в 1111 году, в конце февраля, когда степь находилась еще под снегом. Пешие русские ратники выступили в дальнюю дорогу на санях. На санях же везли тяжелое оружие и корм для коней.
Маршрут объединенного войска нескольких русских князей пролегал в стороне от ближайших к границам Руси кочевий, что обеспечило скрытность похода. В конце марта русское войско вышло на берега реки Северский Донец и взяло половецкие городки Шарукань и Сугров, освободив здесь много пленников.
Появление многотысячной русской рати в самом центре Дикого поля заставило половецких ханов соединиться в одно огромное конное войско. Произошло два больших сражения. Второе из них, состоявшееся 27 марта на берегах нижнего Дона, отличалось необычной ожесточенностью. Владимир Мономах выстроил русские полки в привычный боевой порядок: пешие воины стали в центре, а княжеские конные дружины – на флангах. Они составляли одну боевую линию. Но на сей раз древнерусский полководец поставил и вторую линию – ее составили полки самого Мономаха и черниговского князя Давыда Святославовича.
Половецкая конница всей массой обрушилась на первую линию русских воев. Однако теснота на поле битвы не позволяла степнякам вести прицельную стрельбу из луков, и они так и не смогли прорвать строй противника. Напрасно ханы раз за разом посылали своих воинов в атаку. Когда Владимир Мономах убедился, что наступательный пыл половцев иссяк, он ввел в сражение вторую линию. Такого разгромного поражения от русских ратей, что случилось на берегах Дона, воинственный степной народ еще не знал.
После разгрома в 1111 году половецкие вежи, чтобы избежать полного уничтожения, откочевали за Дунай, вскоре оказавшись в венгерских степях. А до 40 тысяч воинов-«кипчаков» вместе с семьями и стадами ушли в Грузию, нанявшись на военную службу к царю Давиду IV Строителю. Там из них был сформирован 5-тысячный отряд царской гвардии.
Когда русская рать после той победы на берегах Дона вновь пришла в донские степи, то половецких веж она там уже не нашла…
В последние годы правления и жизни Владимира Мономаха кочевые орды из Дикого поля больше не тревожили Русскую землю. Безопасными стали жизнь в порубежье и торговые пути по Днепру. Черта земледелия продвинулась на юг.
Внук Ярослава Мудрого, сын князя Всеволода Ярославича, появившийся на свет в 1053 году, – одна из самых ярких личностей в древнерусской истории. Мать его была дочерью византийского императора Константина Мономаха (отсюда его историческое прозвище – Мономах, по деду).
Всю свою долгую жизнь Владимир Мономах посвятил объединению Русской земли и защите ее от постоянных набегов половцев. Под этим названием, а также под именем команов (у византийцев), кунов (у венгров), кипчаков (у грузин) этот кочевой народ, обитавший в южнорусских степях, встречается в древнерусских летописях, в польских, чешских, венгерских, немецких, византийских, грузинских, армянских, арабских и персидских письменных источниках.
Воевать с ними Владимир Мономах начал, когда получил в удельное правление порубежное Переяславльское княжество, стоявшее на краю Дикого поля, или, как его тогда называли на протяжении целого столетия, – Половецкой степи.
Отечественная история донесла до нас горестные цифры: с зимы 1061 года по 1210-й половцы совершили 46 только больших набегов на Русь, не считая малых. Больше всего от них досталось пограничной Переяславльской земле. Девятнадцать раз половецкие орды волной накатывались на это княжество, прикрывавшее собой, без малого, пол-Руси.
Для сравнения скажем, что на Поросье (область на реке Рось) пришлось 12 набегов. На Северскую землю – 7. На Киевское княжество и на Рязанщину – по 4. На Черниговщину, земли Белой Руси и другие области врагу приходилось прорываться через Переяславльское княжество. Набеги же степных хищников малыми силами в древнерусские летописи просто не записывались. Деревушка – не город, село – не посад. Да и много ли летописей Древней Руси дошло до наших дней.
Чтобы понять истинную роль Владимира Мономаха, князя смоленского с 1067 года, князя черниговского – с 1078 года, переяславльского – с 1093 года, великого князя киевского – с 1113 года, в борьбе с половцами на рубеже XI–XII столетий, достаточно упомянуть о военных походах, совершенных им в не утихавшей войне с Диким полем. Их было 83!
По подсчетам историка С.М. Соловьева, еще в княжение своего отца Владимир Мономах одержал над половцами в битвах двенадцать побед. Почти все из них – на степном порубежье Русской земли.
В период правления в стольном граде Киеве Владимиру Мономаху удалось объединить вокруг себя большую часть Русской земли. Он явился вдохновителем и организатором целого ряда совместных походов русских князей против Половецкой степи. Самыми большими из них стали походы 1103, 1107 и 1111 годов.
Первый крупный дальний поход русской рати состоялся в 1103 году после Долобского совета князей. Владимир Мономах выступил в поход вместе с князем Святополком Киевским. Их войско состояло из конницы, которая шла берегом Днепра, и пеших воев, плывших на ладьях. В районе острова Хортица пешие ратники высадились на берег и вместе с конными дружинами двинулись в степь. Русское войско за четыре дня прошло примерно 100 километров. Впереди двигался большой отряд – «сторожа», который выполнял функции сторожевого охранения и разведки.
Когда о движении русских полков стало известно в половецких вежах, ханы собрались на «съезд», чтобы обсудить такое небывалое дело – противник зашел в глубь «их» Дикого поля. Ханы решили разбить русскую рать и затем незамедлительно совершить большой набег на Русь.
Первое большое сражение с кочевниками произошло в урочище Сутень. Русская «сторожа» окружила здесь и уничтожила большой половецкий отряд во главе с ханом Алтунопой. Так половцев впервые разбили на их собственной земле.
Битва же с главными силами степного народа состоялась утром 4 апреля на реке Молочной. Летописец так описывает ее пролог: «И двинулись полки половецкие, как лес, конца им не было видно; и Русь пошла им навстречу…»
Сражение, как и ожидалось, началось яростными атаками несметной половецкой конницы, но русские ряды не дрогнули. Пешая рать, составлявшая «чело» (расположенная в центре), не позволила вражеской коннице разорвать себя и притянула к себе главные силы степняков. Княжеские конные дружины, стоявшие на «крыльях» (флангах) начали разгром союзного войска ханов. После жаркой сечи половцы обратились в повальное бегство, русская конница преследовала противника, кони которого после зимовки потеряли прежнюю резвость. В той битве на реке Молочной погибли 20 половецких ханов.
От такого удара половецкие орды не сразу пришли в себя. В мае 1107 года степняки во главе с ханами Боняком и Шаруканом совершили набег на окрестности порубежного города-крепости Переяславля. В августе они повторили набег и дошли до реки Суллы близ Лубеня. Владимир Мономах вновь поднял русских князей на совместный поход и внезапно обрушился на походный стан кочевников. Половцы даже не успели выстроиться для битвы. Захватив большой полон, русские дружины «с победой великой» вернулись домой.
Чтобы обезопасить Русь от разорительных набегов кочевого народа, Владимир Мономах использовал не только военную силу, но и прибегал к дипломатическим приемам. Он женил двух своих сыновей – Юрия, будущего Долгорукого, и Андрея – на дочерях знатных половецких ханов. Так поступали и другие удельные князья. Однако и это не удерживало степные орды от набегов на северных соседей.
Тогда Владимир Мономах задумал совершить сверхдальний поход в Половецкую степь, выйти к Дону и там разгромить те половецкие вежи (кочевья), которые до сих пор избегали ударов русских дружин. Этот поход состоялся в 1111 году, в конце февраля, когда степь находилась еще под снегом. Пешие русские ратники выступили в дальнюю дорогу на санях. На санях же везли тяжелое оружие и корм для коней.
Маршрут объединенного войска нескольких русских князей пролегал в стороне от ближайших к границам Руси кочевий, что обеспечило скрытность похода. В конце марта русское войско вышло на берега реки Северский Донец и взяло половецкие городки Шарукань и Сугров, освободив здесь много пленников.
Появление многотысячной русской рати в самом центре Дикого поля заставило половецких ханов соединиться в одно огромное конное войско. Произошло два больших сражения. Второе из них, состоявшееся 27 марта на берегах нижнего Дона, отличалось необычной ожесточенностью. Владимир Мономах выстроил русские полки в привычный боевой порядок: пешие воины стали в центре, а княжеские конные дружины – на флангах. Они составляли одну боевую линию. Но на сей раз древнерусский полководец поставил и вторую линию – ее составили полки самого Мономаха и черниговского князя Давыда Святославовича.
Половецкая конница всей массой обрушилась на первую линию русских воев. Однако теснота на поле битвы не позволяла степнякам вести прицельную стрельбу из луков, и они так и не смогли прорвать строй противника. Напрасно ханы раз за разом посылали своих воинов в атаку. Когда Владимир Мономах убедился, что наступательный пыл половцев иссяк, он ввел в сражение вторую линию. Такого разгромного поражения от русских ратей, что случилось на берегах Дона, воинственный степной народ еще не знал.
После разгрома в 1111 году половецкие вежи, чтобы избежать полного уничтожения, откочевали за Дунай, вскоре оказавшись в венгерских степях. А до 40 тысяч воинов-«кипчаков» вместе с семьями и стадами ушли в Грузию, нанявшись на военную службу к царю Давиду IV Строителю. Там из них был сформирован 5-тысячный отряд царской гвардии.
Когда русская рать после той победы на берегах Дона вновь пришла в донские степи, то половецких веж она там уже не нашла…
В последние годы правления и жизни Владимира Мономаха кочевые орды из Дикого поля больше не тревожили Русскую землю. Безопасными стали жизнь в порубежье и торговые пути по Днепру. Черта земледелия продвинулась на юг.
Боэмунд Тарентский
«Спаситель» Первого крестового похода, владевший Антиохией, разбивший эмира Мосула и проигравший императору Византии
Боэмунд Тарентский. Рисунок XIX в.
Крестовые походы в Святую землю с самого начала привлекли не только религиозных фанатиков и странствующих рыцарей, но и откровенных авантюристов, которыми двигала только жажда наживы и власти, и не всегда славы. В этом они были обязаны словам римских пап, которые говорили о том, что на «неверном» Востоке крестоносцев ждет земля, сочащаяся «млеком и медом».
Поэтому призыв римского владыки Урбана II освободить Гроб Господень, прозвучавший в 1095 году, был услышан во всех уголках христианской (католической) Европы. Исключение составили, по известным причинам, только славянские земли и та часть Пиренейского полуострова, которая находилась в руках арабов (мавров).
К числу людей авантюрного склада, вне всякого сомнения, относится и один из руководителей Первого крестового похода Боэмунд Тарентский. Это была личность далеко не самого привлекательного характера, если исходить из человеческих ценностей. Но при всем при том он был способен вести за собой крестоносцев, совершать на войне героические подвиги, которые и составили ему славу в истории эпохи Крестовых походов.
Боэмунд был сыном герцога Апулии Роберта Гвискара и унаследовал от него честолюбие, храбрость и ловкость. Он впервые прославил себя как воин в отцовских походах против византийцев (греков). Обладая маленьким собственным владением на юге Италии, Боэмунд в числе первых откликнулся на призыв папы римского, прозвучавший на Клермонтском соборе.
Боэмунд, в то время воевавший и осаждавший город Амальфу, снял осаду, бросил принадлежавший ему клочок итальянской земли – Тарент – и отправился со своими людьми на Восток. Он возмечтал добыть там себе мечом если не королевство, то хотя бы княжество. То есть непомерного честолюбия ему было не занимать.
Поскольку Боэмунд Тарентский был не только известной личностью в рыцарском мире, но еще и талантлив как организатор, то вокруг него собралось множество новоиспеченных крестоносцев. Как свидетельствуют письменные источники, армия герцогского сына насчитывала 10 тысяч конницы и 20 тысяч пехоты. Но, скорее всего, это завышенные цифры.
Ядро войска итальянского феодала составили рыцари из Нормандии, имевшие хороший опыт войн с греками (византийцами) и сарацинами (арабами) Сицилии. В Первом крестовом походе под знаменами полководца Боэмунда участвовали лучшие рыцари итальянского юга (Апулии, Калабрии и Сицилии) – Ричард Салернский, Герман Канийский, Роберт Гоэский, его брат Ранульф и племянник Танкред.
Армия Боэмунда, погрузившись на корабли, высадилась в Эпине и через Фракию прибыла в Константинополь, который стал местом сбора участников Первого крестового похода. Византийский император Алексей Комнин был тем человеком, который обратился за помощью к папе Урбану, чтобы защитить свои владения от мусульманских соседей.
Боэмунд Тарентский был давним «другом» правителя Византии. Поэтому он не возмутился требованиям императора отдать ему все города, завоеванные крестоносцами у мусульман. Боэмунд давно привык давать любые клятвы, которые он выполнять не собирался. Как, например, рисковать жизнью и таскать каштаны из огня для этого венценосного ромея.
Весной 1097 года крестоносная армия вступила на территорию Малой Азии. Почти не встречая сопротивления «неверных», она подступила к городу Никее, столице турецкого султана Килидж-Арслана («Львиная сабля»). Взять ее крестоносцам не удалось: за них это сделал император Алексей Комнин. Его лазутчики уговорили горожан впустить за крепостные стены византийское войско, ибо крестоносцы могли учинить в Никее страшную резню.
Когда запуганные никейцы поспешили впустить в город греков, те захлопнули перед носом союзников-крестоносцев крепостные ворота. Ярость воинов креста невозможно описать, хотя византийцы и выдали им большую часть своей военной добычи.
От Никеи армия крестоносцев, разделенная на две части, пошла на юг разными дорогами. Но за ними уже следовало войско жаждущего мести султана Килидж Арслана. В долине реки Горгони, близ Долерии, крестоносцы Боэмунда Тарентского попали в хорошо устроенную засаду. Мусульмане даже сумели ворваться в лагерь христиан.
Ситуация была критическая. Но Боэмунд, сражаясь в первых рядах, сумел воодушевить на бой своих людей. Подошедшая вторая походная колонна воинов креста во главе с Готфридом Буйонским неожиданным и сильным ударом обратила мусульман (примерно 150 тысяч человек) в бегство.
Битва прославила Боэмунда как рыцаря-героя, мужественного предводителя крестоносцев. Войска никейского султана потеряли только убитыми 23 тысячи человек. Победители же потеряли в сражении под Дорилеей всего около 4 тысяч человек.
Апогеем славы Боэмунда Тарентского стала Антиохия, под которой он дважды (!) спас христианскую армию Первого крестового похода. Антиохия была одним из крупнейших городов в восточной части Средиземноморья. Над ее мощными крепостными стенами возвышалось 450 башен. Крепостная ограда усиливалась рекой, горами, морем и болотом. Во главе гарнизона был известный своей неустрашимостью Багги-Зиян.
Крестоносцы около года безуспешно осаждали город. Вскоре стало известно, что на помощь осажденной Антиохии выступил мосульский эмир Кербога с 200-тысячным войском. Воины креста поняли, что если мосульцы подойдут к крепости раньше, чем они ее возьмут, то их ожидает или смерть, или позорный плен и рабство у мусульман.
Но Боэмунд спас армию крестоносцев. Он сумел вступить в тайный сговор с неким Фирузом, который командовал отрядом антиохийцев, оборонявшим участок из трех башен. Он согласился пропустить «сквозь себя» рыцарей в город, но, разумеется, не безвозмездно. То есть, иначе говоря, этого антиохийца подкупили.
На военном совете Боэмунд Тарентский изложил свой план взятия Антиохии. Но, как и Фируз, тоже не безвозмездно. Он потребовал, чтобы Антиохия стала его личным владением. Прочие участники совета вначале возмутились такой откровенной алчности своего соратника, но Боэмунд их припугнул: войско эмира Кербоги было уже близко.
В ночь на 3 июня 1098 года Боэмунд Тарентский первым поднялся по спущенной сверху кожаной лестнице на крепостную стену. За ним последовали 60 рыцарей его отряда. Крестоносцы, внезапно ворвавшись в город, устроили там страшную резню, перебив более 10 тысяч горожан. В ночном бою пал и Багги-Зиян. Но его сыну удалось с несколькими тысячами воинов затвориться в городской цитадели, которую христиане взять не смогли.
5 июня к Антиохи подступило войско эмира Мосула. Теперь крестоносцы из осаждавших превратились в осажденных. Скоро в Антиохи начался голод, и с каждой ночью все больше и больше воинов креста спускались по веревкам с крепостных стен и убегали в спасительные горы. Среди таких «веревочных беглецов» были и очень знатные люди, как, напрмер, французский граф Стефан Блуасский.
Все же новоиспеченный владелец Антиохийского княжества во второй раз спас участников Первого крестового похода. Сперва он установил среди рыцарей самую строгую дисциплину, приказав поджигать дома тех, кто отказывался сражаться. Это была действенная мера.
28 июня он повел крестоносцев на вылазку из крепости. Атака на султанское войско, которое при своей многочисленности было ослаблено внутренними раздорами, получилась победной: мосульцы бежали. Боэмунд Тарентский, теперь князь Антиохийский, одержал над эмиром Кербогой блестящую победу.
Дальше он из Антиохии никуда не пошел. Святая земля его уже не привлекала. Военных забот ему хватало, поскольку новые владения Боэмунда оказались в кольце земель враждебно настроенных эмиров. К одному из них – турецкому правителю Каппадокии, владелец Антиохии даже попал в плен, но сумел откупиться.
Крестоносная «карьера» Боэмунда Тарентского прервалась весной 1104 года. В битве при Харране он потерпел полный разгром: из всего его войска спастись удалось только ему вместе с семью рыцарями. Оставив в Антиохии правителем племянника Танкреда, Боэмун отплыл в Апулию. Ради собственной безопасности беглецу пришлось все плавание пролежать в гробу, изображая покойника. В Италии его встречали с поразительным восторгом за совершенные деяния во славу веры.
Последним полководческим деянием несостоявшегося антиохийского владельца стал сбор 60-тысячного войска и поход с ним на Византию. Но победить императора Алексея Комнина ему не удалось. Камнем преткновения стала крепость Диррахия, которую европейцы у греков взять не смогли. Более того, византийцы разбили их в битве под стенами этого города. Боэмунду Тарентскому пришлось без славы вернуться в Апулию, откуда он уходил в Первый крестовый поход.
Крестовые походы в Святую землю с самого начала привлекли не только религиозных фанатиков и странствующих рыцарей, но и откровенных авантюристов, которыми двигала только жажда наживы и власти, и не всегда славы. В этом они были обязаны словам римских пап, которые говорили о том, что на «неверном» Востоке крестоносцев ждет земля, сочащаяся «млеком и медом».
Поэтому призыв римского владыки Урбана II освободить Гроб Господень, прозвучавший в 1095 году, был услышан во всех уголках христианской (католической) Европы. Исключение составили, по известным причинам, только славянские земли и та часть Пиренейского полуострова, которая находилась в руках арабов (мавров).
К числу людей авантюрного склада, вне всякого сомнения, относится и один из руководителей Первого крестового похода Боэмунд Тарентский. Это была личность далеко не самого привлекательного характера, если исходить из человеческих ценностей. Но при всем при том он был способен вести за собой крестоносцев, совершать на войне героические подвиги, которые и составили ему славу в истории эпохи Крестовых походов.
Боэмунд был сыном герцога Апулии Роберта Гвискара и унаследовал от него честолюбие, храбрость и ловкость. Он впервые прославил себя как воин в отцовских походах против византийцев (греков). Обладая маленьким собственным владением на юге Италии, Боэмунд в числе первых откликнулся на призыв папы римского, прозвучавший на Клермонтском соборе.
Боэмунд, в то время воевавший и осаждавший город Амальфу, снял осаду, бросил принадлежавший ему клочок итальянской земли – Тарент – и отправился со своими людьми на Восток. Он возмечтал добыть там себе мечом если не королевство, то хотя бы княжество. То есть непомерного честолюбия ему было не занимать.
Поскольку Боэмунд Тарентский был не только известной личностью в рыцарском мире, но еще и талантлив как организатор, то вокруг него собралось множество новоиспеченных крестоносцев. Как свидетельствуют письменные источники, армия герцогского сына насчитывала 10 тысяч конницы и 20 тысяч пехоты. Но, скорее всего, это завышенные цифры.
Ядро войска итальянского феодала составили рыцари из Нормандии, имевшие хороший опыт войн с греками (византийцами) и сарацинами (арабами) Сицилии. В Первом крестовом походе под знаменами полководца Боэмунда участвовали лучшие рыцари итальянского юга (Апулии, Калабрии и Сицилии) – Ричард Салернский, Герман Канийский, Роберт Гоэский, его брат Ранульф и племянник Танкред.
Армия Боэмунда, погрузившись на корабли, высадилась в Эпине и через Фракию прибыла в Константинополь, который стал местом сбора участников Первого крестового похода. Византийский император Алексей Комнин был тем человеком, который обратился за помощью к папе Урбану, чтобы защитить свои владения от мусульманских соседей.
Боэмунд Тарентский был давним «другом» правителя Византии. Поэтому он не возмутился требованиям императора отдать ему все города, завоеванные крестоносцами у мусульман. Боэмунд давно привык давать любые клятвы, которые он выполнять не собирался. Как, например, рисковать жизнью и таскать каштаны из огня для этого венценосного ромея.
Весной 1097 года крестоносная армия вступила на территорию Малой Азии. Почти не встречая сопротивления «неверных», она подступила к городу Никее, столице турецкого султана Килидж-Арслана («Львиная сабля»). Взять ее крестоносцам не удалось: за них это сделал император Алексей Комнин. Его лазутчики уговорили горожан впустить за крепостные стены византийское войско, ибо крестоносцы могли учинить в Никее страшную резню.
Когда запуганные никейцы поспешили впустить в город греков, те захлопнули перед носом союзников-крестоносцев крепостные ворота. Ярость воинов креста невозможно описать, хотя византийцы и выдали им большую часть своей военной добычи.
От Никеи армия крестоносцев, разделенная на две части, пошла на юг разными дорогами. Но за ними уже следовало войско жаждущего мести султана Килидж Арслана. В долине реки Горгони, близ Долерии, крестоносцы Боэмунда Тарентского попали в хорошо устроенную засаду. Мусульмане даже сумели ворваться в лагерь христиан.
Ситуация была критическая. Но Боэмунд, сражаясь в первых рядах, сумел воодушевить на бой своих людей. Подошедшая вторая походная колонна воинов креста во главе с Готфридом Буйонским неожиданным и сильным ударом обратила мусульман (примерно 150 тысяч человек) в бегство.
Битва прославила Боэмунда как рыцаря-героя, мужественного предводителя крестоносцев. Войска никейского султана потеряли только убитыми 23 тысячи человек. Победители же потеряли в сражении под Дорилеей всего около 4 тысяч человек.
Апогеем славы Боэмунда Тарентского стала Антиохия, под которой он дважды (!) спас христианскую армию Первого крестового похода. Антиохия была одним из крупнейших городов в восточной части Средиземноморья. Над ее мощными крепостными стенами возвышалось 450 башен. Крепостная ограда усиливалась рекой, горами, морем и болотом. Во главе гарнизона был известный своей неустрашимостью Багги-Зиян.
Крестоносцы около года безуспешно осаждали город. Вскоре стало известно, что на помощь осажденной Антиохии выступил мосульский эмир Кербога с 200-тысячным войском. Воины креста поняли, что если мосульцы подойдут к крепости раньше, чем они ее возьмут, то их ожидает или смерть, или позорный плен и рабство у мусульман.
Но Боэмунд спас армию крестоносцев. Он сумел вступить в тайный сговор с неким Фирузом, который командовал отрядом антиохийцев, оборонявшим участок из трех башен. Он согласился пропустить «сквозь себя» рыцарей в город, но, разумеется, не безвозмездно. То есть, иначе говоря, этого антиохийца подкупили.
На военном совете Боэмунд Тарентский изложил свой план взятия Антиохии. Но, как и Фируз, тоже не безвозмездно. Он потребовал, чтобы Антиохия стала его личным владением. Прочие участники совета вначале возмутились такой откровенной алчности своего соратника, но Боэмунд их припугнул: войско эмира Кербоги было уже близко.
В ночь на 3 июня 1098 года Боэмунд Тарентский первым поднялся по спущенной сверху кожаной лестнице на крепостную стену. За ним последовали 60 рыцарей его отряда. Крестоносцы, внезапно ворвавшись в город, устроили там страшную резню, перебив более 10 тысяч горожан. В ночном бою пал и Багги-Зиян. Но его сыну удалось с несколькими тысячами воинов затвориться в городской цитадели, которую христиане взять не смогли.
5 июня к Антиохи подступило войско эмира Мосула. Теперь крестоносцы из осаждавших превратились в осажденных. Скоро в Антиохи начался голод, и с каждой ночью все больше и больше воинов креста спускались по веревкам с крепостных стен и убегали в спасительные горы. Среди таких «веревочных беглецов» были и очень знатные люди, как, напрмер, французский граф Стефан Блуасский.
Все же новоиспеченный владелец Антиохийского княжества во второй раз спас участников Первого крестового похода. Сперва он установил среди рыцарей самую строгую дисциплину, приказав поджигать дома тех, кто отказывался сражаться. Это была действенная мера.
28 июня он повел крестоносцев на вылазку из крепости. Атака на султанское войско, которое при своей многочисленности было ослаблено внутренними раздорами, получилась победной: мосульцы бежали. Боэмунд Тарентский, теперь князь Антиохийский, одержал над эмиром Кербогой блестящую победу.
Дальше он из Антиохии никуда не пошел. Святая земля его уже не привлекала. Военных забот ему хватало, поскольку новые владения Боэмунда оказались в кольце земель враждебно настроенных эмиров. К одному из них – турецкому правителю Каппадокии, владелец Антиохии даже попал в плен, но сумел откупиться.
Крестоносная «карьера» Боэмунда Тарентского прервалась весной 1104 года. В битве при Харране он потерпел полный разгром: из всего его войска спастись удалось только ему вместе с семью рыцарями. Оставив в Антиохии правителем племянника Танкреда, Боэмун отплыл в Апулию. Ради собственной безопасности беглецу пришлось все плавание пролежать в гробу, изображая покойника. В Италии его встречали с поразительным восторгом за совершенные деяния во славу веры.
Последним полководческим деянием несостоявшегося антиохийского владельца стал сбор 60-тысячного войска и поход с ним на Византию. Но победить императора Алексея Комнина ему не удалось. Камнем преткновения стала крепость Диррахия, которую европейцы у греков взять не смогли. Более того, византийцы разбили их в битве под стенами этого города. Боэмунду Тарентскому пришлось без славы вернуться в Апулию, откуда он уходил в Первый крестовый поход.
Балдуин I
Первый монарх Иерусалимского королевства, очистивший от сарацин свои владения и задумавший завоевать Египет
Конная статуя графа Балдуина IX Фландрского работы архитектора и скульптора Винсент Жака. 1868 г. Монс
Главной целью всех крестовых походов в Святую землю, составивших в мировой истории целую эпоху, являлся Иерусалим, священный город для христиан. Крестоносцы сумели достичь его с большими трудами и потерями в Первом крестовом походе и овладеть им в 1099 году.
Было образовано Иерусалимское королевство, корону которого воины креста вполне заслуженно возложили на голову французского графа Балдуина. Ведь он был героем среди завоевателей Святой земли. Но впервые эта корона всего на год украсила голову его брата Готфрида Буйонского, известного своей бескорыстностью полководца.
Заслуги второго иерусалимского монарха перед крестоносным движением несомненны. Отважный и честолюбивый рыцарь знатной фамилии сумел не только отстоять свое королевство под натиском воинственных мусульман, но и расширить его границы. При этом Балдуином I совершалось немало подвигов в соответствии с духом того времени. Это дало повод французскому историку Г. Мишо сказать, что единственным королевским скипетром Балдуина I являлся меч.
На Восток граф Балдуин, имевший к тому времени солидный рыцарский послужной список, отправился вместе с братом Готфридом Буйонским. Он храбро сражался с турками-сельджуками, но в отличие от брата следовал только своим корыстным целям. Еще до взятия Иерусалима граф в 1097 году отделился со своим отрядом от армии крестоносцев и направился к городу Евфратизе, где заключил с его жителями-армянами военный союз против турков-сельджуков. В результате мусульмане потерпели ряд поражений.
Вскоре Балдуина, овеянного боевой славой, пригласил к себе князь Торос из Эдессы и сделал своим наследником. Крестоносец отплатил своему благодетелю тем, что в марте 1098 года во главе взбунтовавшихся горожан сверг его с престола и объявил себя графом Эдесским.
Эдесское княжество стало первым государством латинян на Востоке и их оплотом в противостоянии мусульманским соседям. Когда умер первый монарх Иерусалима, выбор предводителей крестоносного воинства пал на его брата. Балдуин Эдесский поспешил за королевской короной. В Иерусалим он прибыл во главе 400 рыцарей и одной тысячи пеших воинов и сразу же воцарился в Сионском дворце.
По пути из Эдессы в Иерусалим новоиспеченному королю довелось не раз доказывать свое рыцарское мужество и искусство полководца. Его отряд постоянно подвергался нападениям врага, превосходящего числом. Наиболее ожесточенными стали схватки с войском эмира Дамаска близ Бейрута.
Оказавшись в Иерусалиме, Балдуин I стал демонстрировать мусульманскому Востоку свое искусство владеть мечом. В ходе ряда удачных походов он заметно расширил свое королевство, завоевав многие прибрежные города с округой, такие как Арсуф, Цезарею, Аккру, Сидон, Бейрут.
Через год после этих больших побед войско мусульман (арабов) вторглось в земли палестинских христиан. Король-полководец смело выступил им навстречу во главе 300 рыцарей и 900 пеших крестоносцев. Перед решающей битвой правитель Иерусалима обратился к своим воинам с такими словами: «Нет спасения в бегстве, так как Франция очень далеко, а на Востоке нет убежища для побежденных».
В той битве маленькая, но сплоченная духом королевская армия разгромила сарацин, обратив их в бегство. Балдуин I Иерусалимский, как герой, с распущенными знаменами вступил в город Яффу, который стал его новым владением.
Однако вскоре сарацины одержали над ним верх, напав тогда, когда короля в поездке сопровождало всего несколько десятков рыцарей. Они почти все погибли в той неравной схватке. В их числе оказались герцог Бургундский и граф Стефан Блуасский. Сам король укрылся в густых кустарниках, но выкурить оттуда своего главного врага сарацины не смогли: ночью он пробрался в город Рамлу.
Мусульманское войско осадило город, имевший малочисленный христианский гарнизон. Один из арабских эмиров, благодарный Балдуину за спасение когда-то своей жены и новорожденного ребенка, показал ему подземный ход из Рамлы. Он мог стать путем спасительного бегства. Но король гордо отказался покинуть своих воинов. Рыцари со слезами на глазах уговорили своего монарха бежать.
Вернувшись в Иерусалим, Балдуин I поставил в армейский строй всех христиан, способных держать в руках оружие. Крестоносцы в трех последовательных битвах разбили сарацин и очистили от них пределы Иерусалимского королевства, добавив рыцарской славы своему венценосцу.
Последним славным делом на поле брани иерусалимского короля стал поход 1117 года через пустыню в Египет, который он задумал завоевать для христианского мира. Для начала был захвачен приморский город Фарам, в котором крестоносцы нашли немалую добычу, которая обогатила их. Такое обстоятельство побудило их отложить на будущее продолжение похода.
На обратном пути с окраины египетских земель Балдуин I тяжело заболел и скончался в Аль-Арише. На смертном одре рыцарствующий монарх повелел забальзамировать свое тело и похоронить себя в Иерусалиме рядом с могилой своего брата Готфрида.
Главной целью всех крестовых походов в Святую землю, составивших в мировой истории целую эпоху, являлся Иерусалим, священный город для христиан. Крестоносцы сумели достичь его с большими трудами и потерями в Первом крестовом походе и овладеть им в 1099 году.
Было образовано Иерусалимское королевство, корону которого воины креста вполне заслуженно возложили на голову французского графа Балдуина. Ведь он был героем среди завоевателей Святой земли. Но впервые эта корона всего на год украсила голову его брата Готфрида Буйонского, известного своей бескорыстностью полководца.
Заслуги второго иерусалимского монарха перед крестоносным движением несомненны. Отважный и честолюбивый рыцарь знатной фамилии сумел не только отстоять свое королевство под натиском воинственных мусульман, но и расширить его границы. При этом Балдуином I совершалось немало подвигов в соответствии с духом того времени. Это дало повод французскому историку Г. Мишо сказать, что единственным королевским скипетром Балдуина I являлся меч.
На Восток граф Балдуин, имевший к тому времени солидный рыцарский послужной список, отправился вместе с братом Готфридом Буйонским. Он храбро сражался с турками-сельджуками, но в отличие от брата следовал только своим корыстным целям. Еще до взятия Иерусалима граф в 1097 году отделился со своим отрядом от армии крестоносцев и направился к городу Евфратизе, где заключил с его жителями-армянами военный союз против турков-сельджуков. В результате мусульмане потерпели ряд поражений.
Вскоре Балдуина, овеянного боевой славой, пригласил к себе князь Торос из Эдессы и сделал своим наследником. Крестоносец отплатил своему благодетелю тем, что в марте 1098 года во главе взбунтовавшихся горожан сверг его с престола и объявил себя графом Эдесским.
Эдесское княжество стало первым государством латинян на Востоке и их оплотом в противостоянии мусульманским соседям. Когда умер первый монарх Иерусалима, выбор предводителей крестоносного воинства пал на его брата. Балдуин Эдесский поспешил за королевской короной. В Иерусалим он прибыл во главе 400 рыцарей и одной тысячи пеших воинов и сразу же воцарился в Сионском дворце.
По пути из Эдессы в Иерусалим новоиспеченному королю довелось не раз доказывать свое рыцарское мужество и искусство полководца. Его отряд постоянно подвергался нападениям врага, превосходящего числом. Наиболее ожесточенными стали схватки с войском эмира Дамаска близ Бейрута.
Оказавшись в Иерусалиме, Балдуин I стал демонстрировать мусульманскому Востоку свое искусство владеть мечом. В ходе ряда удачных походов он заметно расширил свое королевство, завоевав многие прибрежные города с округой, такие как Арсуф, Цезарею, Аккру, Сидон, Бейрут.
Через год после этих больших побед войско мусульман (арабов) вторглось в земли палестинских христиан. Король-полководец смело выступил им навстречу во главе 300 рыцарей и 900 пеших крестоносцев. Перед решающей битвой правитель Иерусалима обратился к своим воинам с такими словами: «Нет спасения в бегстве, так как Франция очень далеко, а на Востоке нет убежища для побежденных».
В той битве маленькая, но сплоченная духом королевская армия разгромила сарацин, обратив их в бегство. Балдуин I Иерусалимский, как герой, с распущенными знаменами вступил в город Яффу, который стал его новым владением.
Однако вскоре сарацины одержали над ним верх, напав тогда, когда короля в поездке сопровождало всего несколько десятков рыцарей. Они почти все погибли в той неравной схватке. В их числе оказались герцог Бургундский и граф Стефан Блуасский. Сам король укрылся в густых кустарниках, но выкурить оттуда своего главного врага сарацины не смогли: ночью он пробрался в город Рамлу.
Мусульманское войско осадило город, имевший малочисленный христианский гарнизон. Один из арабских эмиров, благодарный Балдуину за спасение когда-то своей жены и новорожденного ребенка, показал ему подземный ход из Рамлы. Он мог стать путем спасительного бегства. Но король гордо отказался покинуть своих воинов. Рыцари со слезами на глазах уговорили своего монарха бежать.
Вернувшись в Иерусалим, Балдуин I поставил в армейский строй всех христиан, способных держать в руках оружие. Крестоносцы в трех последовательных битвах разбили сарацин и очистили от них пределы Иерусалимского королевства, добавив рыцарской славы своему венценосцу.
Последним славным делом на поле брани иерусалимского короля стал поход 1117 года через пустыню в Египет, который он задумал завоевать для христианского мира. Для начала был захвачен приморский город Фарам, в котором крестоносцы нашли немалую добычу, которая обогатила их. Такое обстоятельство побудило их отложить на будущее продолжение похода.
На обратном пути с окраины египетских земель Балдуин I тяжело заболел и скончался в Аль-Арише. На смертном одре рыцарствующий монарх повелел забальзамировать свое тело и похоронить себя в Иерусалиме рядом с могилой своего брата Готфрида.
Агуда (Тянь Фу)
Военный вождь чжурчжэней, завоевавший империю Сун и основавший императорскую Золотую (Цзинь) династию
Император Агуда