Ромка обрадовался и тут же исчез, а я продолжила свои гримерные эксперименты, чувствуя себя варваром, малярной кистью уродующим полотно мастера.
Когда я открыла дверь на его звонок, он просто остолбенел от смущения. Он меня явно не узнавал, и это меня очень радовало. Осталось только спрятать мои длинные ноги в джинсы – и на оперативный простор!
– Так, Ромик! – заявила я ему. – Теперь ты остаешься здесь дежурить. Хватит мне дома сидеть. Я даже позвонить отсюда не могу, чтобы не засветиться.
– Почему? – спросил он.
– Потому, что люди, которым я собираюсь звонить, – объяснила я, – обязательно начнут вычислять номер телефона, с которого я звоню. А делают они это в течение двух-трех минут. Так что стоит позвонить – и в скором времени жди гостей! А я к их приему еще не готова. Все, привет! А теперь – пожелай-ка мне удачи!
– Удачи… – пробормотал он, смутившись.
– Эх ты! – воскликнула я. – Женщину на прощание целовать нужно!
И я чмокнула его в щеку, чем смутила окончательно. Он даже, кажется, рад был, что я ушла.
Не могу сказать, чтобы у меня была четкая цель.
Я в самом деле собиралась позвонить одному из генералов: либо Свиридову, в городское управление милиции, либо Синицкому, в областное управление ФСБ. И к тому, и к другому мне уже приходилось обращаться, профессия журналиста открывает немалые возможности для общения с людьми, занимающими большие должности. А кроме того, мне уже доводилось попадать в весьма сложные, с правовой точки зрения, ситуации. Сложные – для меня. Я всегда ввязывалась в эти истории исключительно по собственной инициативе и тем сильно раздражала обоих генералов – и начальника горуправления МВД Свиридова, и начальника тарасовского управления Федеральной службы безопасности Синицкого.
Я долго выбирала, кому из них позвонить, но так никому и не позвонила. Смутное решение зрело у меня в голове. Сформулировать его я еще не могла, но по крайней мере я уже точно знала, что перед разговором с ними мне необходимо понять, что произошло в театре. Нужно дождаться Кряжимского.
А раз так, то пора возвращаться к Роме. Вот удача, так удача, знакомство с этим мальчишкой! Мне он очень нравится. Именно такого сына я и хотела бы, если бы имела возможность выбирать…
Нет, хватит об этом!
Когда я пришла домой к Роме, меня там уже ждал Виктор.
Я сразу же заставила его отчитываться. Но Виктора нашего разговорить – это легче до Венеры долететь!
Он молча протянул мне лист бумаги, исписанный знакомыми каракулями Сергея Ивановича Кряжимского.
– Ну и что это? – спросила я, беря у него листок.
– Досье, – пожал он плечами.
Я знала, что у Сергея Ивановича в голове есть досье почти на всех известных в Тарасове людей, особенно политиков, чиновников и бизнесменов. Ну, возможно, еще на верхушку криминалитета. Но неужели он знает о каждом жителе Тарасова столько, что может исписать машинописный лист с обеих сторон своим размашистым почерком?
– Эх, Витя! – вздохнула я. – Теперь часа два будем эту криптограмму расшифровывать! Ты же знаешь, какой у него почерк.
– Оля, дайте я попробую? – вылез со своей помощью Ромка.
– Я же говорила тебе, чтобы обращался ко мне на «ты»! – разозлилась я на него ни с того ни с сего.
Впрочем, я тут же поняла с чего. Не на него я разозлилась, а на Сергея Ивановича, который пишет, совершенно не заботясь о том, как кто-то другой будет читать его «шифровки». Он свой почерк понимает, и этого, считает он, вполне достаточно. И на Витьку тоже разозлилась, потому что его просили принести информацию, а он что принес?
А Ромка просто под руку попался. Мне стало неудобно перед ним за свою резкость, и я протянула ему лист бумаги.
– На, попробуй! – сказала я. – Но больше на «вы» ко мне не обращайся, мне это неприятно.
Ромка посмотрел на меня и уткнулся в листок. Я решила подождать немного, а потом приняться за дело самой. Неудобно же сразу отбирать у него эту бумажку, обидится ведь… Ох, вечно я придумаю какую-нибудь заботу на свою голову!
– Митрофанова Евгения Сергеевна, – начал вдруг читать Ромка довольно уверенно. – Муж – Митрофанов Алексей Васильевич, сценический псевдоним – Арнольд Салько, заслуженный артист России, ведущий артист тарасовского академического театра драмы…
Ромка держал лист бумаги на вытянутой руке и читал довольно быстро.
Я с удивлением заглянула в листок издалека и увидела, что почерк Сергея Ивановича читается легко, если бумагу не подносить к глазам на обычное расстояние, а держать чуть дальше.
– Детей нет, – прочитал Рома. – Директор коммерческой фирмы «Голд», торговля золотыми изделиями, бриллиантами, ювелирными украшениями. Неофициальные интересы фирмы «Голд» составляют проституция, нефтяная и химическая промышленность.
– Что это значит – «химическая промышленность»? – не утерпела я. – Он что, не мог пояснее, что ли, написать?
– Фирме «Голд» принадлежит второй по величине пакет акций акционерного общества «Тарасовхимия».
Я даже присвистнула от удивления. Ничего себе! Второй раз на моем пути встречается эта тарасовская «химия» и опять она имеет какое-то отношение к убийству.
– Есть основания предполагать, – продолжал читать Рома составленное Кряжимским досье, – что Митрофанова в «Голд» – лицо подставное, а настоящим хозяином фирмы является арестованный сейчас Василий Ермолаев, в недавнем прошлом один из крупнейших в Тарасове финансовых воротил. Позвольте вам напомнить, милейшая Ольга Юрьевна, что арестован он был с вашей подачи…
– Что? – воскликнула я. – Что ты читаешь!
– Тут так написано! – пожал плечами Ромка. – Позвольте вам напом…
– Не надо повторять! – рявкнула я на него. – Читай дальше.
– Вас должен, без сомнения, заинтересовать следующий факт: Евгения Сергеевна Митрофанова – любовница Василия Ермолаева. Именно в связи с этим фигура она в Тарасове довольно известная и в определенных кругах – влиятельная. На службе у нее состоят пятеро охранников, состав которых время от времени меняется вследствие естественной убыли. По сведениям, старший из охранников, который работает у нее уже третий год, также является ее постоянным любовником. Его кличка – Рыжий.
– Все? – спросила я Ромку с нетерпением.
– Все, – пожал он плечами и протянул мне прочитанный листок.
– Давай фотографию! – сказала я Витьке. – О которой мы с тобой поспорили.
Вместо ответа Витька вытащил из своего необъятного кофра одну за другой три бутылки шампанского.
Когда я открыла дверь на его звонок, он просто остолбенел от смущения. Он меня явно не узнавал, и это меня очень радовало. Осталось только спрятать мои длинные ноги в джинсы – и на оперативный простор!
– Так, Ромик! – заявила я ему. – Теперь ты остаешься здесь дежурить. Хватит мне дома сидеть. Я даже позвонить отсюда не могу, чтобы не засветиться.
– Почему? – спросил он.
– Потому, что люди, которым я собираюсь звонить, – объяснила я, – обязательно начнут вычислять номер телефона, с которого я звоню. А делают они это в течение двух-трех минут. Так что стоит позвонить – и в скором времени жди гостей! А я к их приему еще не готова. Все, привет! А теперь – пожелай-ка мне удачи!
– Удачи… – пробормотал он, смутившись.
– Эх ты! – воскликнула я. – Женщину на прощание целовать нужно!
И я чмокнула его в щеку, чем смутила окончательно. Он даже, кажется, рад был, что я ушла.
Не могу сказать, чтобы у меня была четкая цель.
Я в самом деле собиралась позвонить одному из генералов: либо Свиридову, в городское управление милиции, либо Синицкому, в областное управление ФСБ. И к тому, и к другому мне уже приходилось обращаться, профессия журналиста открывает немалые возможности для общения с людьми, занимающими большие должности. А кроме того, мне уже доводилось попадать в весьма сложные, с правовой точки зрения, ситуации. Сложные – для меня. Я всегда ввязывалась в эти истории исключительно по собственной инициативе и тем сильно раздражала обоих генералов – и начальника горуправления МВД Свиридова, и начальника тарасовского управления Федеральной службы безопасности Синицкого.
Я долго выбирала, кому из них позвонить, но так никому и не позвонила. Смутное решение зрело у меня в голове. Сформулировать его я еще не могла, но по крайней мере я уже точно знала, что перед разговором с ними мне необходимо понять, что произошло в театре. Нужно дождаться Кряжимского.
А раз так, то пора возвращаться к Роме. Вот удача, так удача, знакомство с этим мальчишкой! Мне он очень нравится. Именно такого сына я и хотела бы, если бы имела возможность выбирать…
Нет, хватит об этом!
Когда я пришла домой к Роме, меня там уже ждал Виктор.
Я сразу же заставила его отчитываться. Но Виктора нашего разговорить – это легче до Венеры долететь!
Он молча протянул мне лист бумаги, исписанный знакомыми каракулями Сергея Ивановича Кряжимского.
– Ну и что это? – спросила я, беря у него листок.
– Досье, – пожал он плечами.
Я знала, что у Сергея Ивановича в голове есть досье почти на всех известных в Тарасове людей, особенно политиков, чиновников и бизнесменов. Ну, возможно, еще на верхушку криминалитета. Но неужели он знает о каждом жителе Тарасова столько, что может исписать машинописный лист с обеих сторон своим размашистым почерком?
– Эх, Витя! – вздохнула я. – Теперь часа два будем эту криптограмму расшифровывать! Ты же знаешь, какой у него почерк.
– Оля, дайте я попробую? – вылез со своей помощью Ромка.
– Я же говорила тебе, чтобы обращался ко мне на «ты»! – разозлилась я на него ни с того ни с сего.
Впрочем, я тут же поняла с чего. Не на него я разозлилась, а на Сергея Ивановича, который пишет, совершенно не заботясь о том, как кто-то другой будет читать его «шифровки». Он свой почерк понимает, и этого, считает он, вполне достаточно. И на Витьку тоже разозлилась, потому что его просили принести информацию, а он что принес?
А Ромка просто под руку попался. Мне стало неудобно перед ним за свою резкость, и я протянула ему лист бумаги.
– На, попробуй! – сказала я. – Но больше на «вы» ко мне не обращайся, мне это неприятно.
Ромка посмотрел на меня и уткнулся в листок. Я решила подождать немного, а потом приняться за дело самой. Неудобно же сразу отбирать у него эту бумажку, обидится ведь… Ох, вечно я придумаю какую-нибудь заботу на свою голову!
– Митрофанова Евгения Сергеевна, – начал вдруг читать Ромка довольно уверенно. – Муж – Митрофанов Алексей Васильевич, сценический псевдоним – Арнольд Салько, заслуженный артист России, ведущий артист тарасовского академического театра драмы…
Ромка держал лист бумаги на вытянутой руке и читал довольно быстро.
Я с удивлением заглянула в листок издалека и увидела, что почерк Сергея Ивановича читается легко, если бумагу не подносить к глазам на обычное расстояние, а держать чуть дальше.
– Детей нет, – прочитал Рома. – Директор коммерческой фирмы «Голд», торговля золотыми изделиями, бриллиантами, ювелирными украшениями. Неофициальные интересы фирмы «Голд» составляют проституция, нефтяная и химическая промышленность.
– Что это значит – «химическая промышленность»? – не утерпела я. – Он что, не мог пояснее, что ли, написать?
– Фирме «Голд» принадлежит второй по величине пакет акций акционерного общества «Тарасовхимия».
Я даже присвистнула от удивления. Ничего себе! Второй раз на моем пути встречается эта тарасовская «химия» и опять она имеет какое-то отношение к убийству.
– Есть основания предполагать, – продолжал читать Рома составленное Кряжимским досье, – что Митрофанова в «Голд» – лицо подставное, а настоящим хозяином фирмы является арестованный сейчас Василий Ермолаев, в недавнем прошлом один из крупнейших в Тарасове финансовых воротил. Позвольте вам напомнить, милейшая Ольга Юрьевна, что арестован он был с вашей подачи…
– Что? – воскликнула я. – Что ты читаешь!
– Тут так написано! – пожал плечами Ромка. – Позвольте вам напом…
– Не надо повторять! – рявкнула я на него. – Читай дальше.
– Вас должен, без сомнения, заинтересовать следующий факт: Евгения Сергеевна Митрофанова – любовница Василия Ермолаева. Именно в связи с этим фигура она в Тарасове довольно известная и в определенных кругах – влиятельная. На службе у нее состоят пятеро охранников, состав которых время от времени меняется вследствие естественной убыли. По сведениям, старший из охранников, который работает у нее уже третий год, также является ее постоянным любовником. Его кличка – Рыжий.
– Все? – спросила я Ромку с нетерпением.
– Все, – пожал он плечами и протянул мне прочитанный листок.
– Давай фотографию! – сказала я Витьке. – О которой мы с тобой поспорили.
Вместо ответа Витька вытащил из своего необъятного кофра одну за другой три бутылки шампанского.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента