Страница:
– Вы не могли бы подозвать к трубке Елизавету Павловну Азарову?
– А ее здесь нет, – еще больше растерялась я.
– Нет? А где же она? Елизавета же сегодня должна была быть у вас на съемках…
– Она пока еще не приехала, – сообщила я, догадавшись, что это звонят со студии Азаровой.
Трубка молчала, а затем все тот же незнакомый голос произнес:
– Вы не могли бы передать Елизавете Павловне, как только она появится, чтобы она позвонила нам в студию?
– А с кем я имею честь разговаривать? – решилась наконец я задать вопрос, так так была удивлена невоспитанностью непредставившейся собеседницы.
– Цыкина Наталья Сергеевна, – сообщила женщина. – Администратор. Я работаю с Азаровой. Она сегодня говорила, что к нам утром не приедет. Но тут возникли кое-какие вопросы, без нее мы их уладить не сможем.
– Хорошо, я передам ей вашу просьбу, – прощаясь, пообещала я. Затем вновь покосилась на телефонный аппарат, схватила в руки записную книжку и тут же набрала номер домашнего телефона Азаровой. После третьего зуммера трубку сняли.
– Да, я слушаю, – послышался в трубке молоденький женский голосок.
Это была не певица, но я догадалась, что трубку сняла гувернантка, которая ухаживает за ребенком Елизаветы. Кажется, ее зовут Катя. С этой девушкой мы однажды мельком встречались во время рабочих съемок. Она произвела на меня хорошее впечатление.
– Здравствуйте, Катя, могу ли я поговорить с Елизаветой Павловной? – спросила я.
– Ее пока нет дома, – не растерялась девушка и тут же поспешно попрощалась со мной с намерением положить трубку.
– Лебедева Ирина Анатольевна, – тут же представилась я, чтобы собеседница не бросала трубку. – Мы договорились созвониться сегодня утром, но она не перезвонила. Вы не знаете, где мне ее разыскать?
– Разыскать? – переспросила гувернантка. – А зачем ее разыскивать? Если Елизавета Павловна обещала, что позвонит, значит, позвонит! Она всегда выполняет свои обещания. У нее сейчас работы полно.
– Она не в студии, – сообщила я.
– На работе ее нет? – удивилась Катя. – Вы знаете, Елизавета Павловна позвонила мне вчера поздно вечером уже после концерта и сказала, что она не приедет ночевать, попросила, чтобы я осталась с ребенком на ночь. Такое частенько бывает. Думаю, ничего серьезного. Елизавета Павловна имеет право на личную жизнь…
Последнюю фразу Катя произнесла как-то странно: то ли утвердительно, то ли вопросительно. А вообще-то, мне показалось, что она не очень-то рада была моему звонку.
– Конечно, имеет, – согласилась я. – А вы все-таки не знаете, где ее можно найти?
– Нет, – отозвалась девушка и теперь уже окончательно попрощалась со мной.
На этот раз я не стала удерживать ее у трубки и тоже бросила что-то на прощание.
– Понятно, ее нигде нет! – догадалась по моему растерянному взгляду Моршакова. – Что я говорила? С ней что-то случилось!
Я обвела растерянным взглядом коллег и остановила его на вазочке с сухофруктами. Время близилось к обеду.
– Ирина, ты все еще надеешься, что она приедет? – мрачно поинтересовалась Галина Сергеевна.
– Уж и не знаю, – честно призналась я, так как уверенности в том, что Азарова неожиданно объявится, у меня не было.
– Да не будет ее, – отозвался Старовойтов. – Неужели вы думаете, что если бы она могла с нами связаться, то так упорно молчала бы?
Ответа на вопрос Павлика не последовало.
– Ирина, надо что-то делать, – заявила Галина Сергеевна. – Мы рискуем остаться без героини на ближайшую программу. Кошелев, сама понимаешь, будет не в восторге, если очередной выпуск «Женского счастья» сорвется.
Я тяжело вздохнула при упоминании фамилии нашего непосредственного начальника, Евгения Ивановича Кошелева, заместителя главного редактора областного ГТРК. За все оплошности в проведении программы мы получаем по голове именно от него. Иногда бывает, что нам приходится запускать в эфир повтор, после чего всегда следует серьезный разговор с Кошелевым, во время которого Евгений Иванович не стесняется в выражениях. Как правило, мы еще и премиальных лишаемся, что, разумеется, нас не может радовать. В этот раз скандала с начальством необходимо было избежать в любом случае.
Сейчас я злилась только на себя. Надо было с самого утра искать Азарову, а теперь уже поздно: если Елизавета до сих пор не объявилась, ждать ее уже совершенно бессмысленно. Что же делать? Я умоляюще посмотрела на Галину Сергеевну.
– Ладно, придется выкручиваться, – решительно сказала она и встала. Подойдя к стенному шкафу, достала оттуда увесистую папку и раскрыла ее. Я заглянула через ее плечо на исписанные неровным размашистым почерком листы и сразу же поняла, о чем подумала наш режиссер: нам надо было срочно менять героиню передачи. У Галины Сергеевны в запасниках всегда была пара-тройка кандидатур, которые могли бы пойти на замену, но для подготовки полноценной программы одного сценария мало. Времени же для рабочих съемок у нас уже не оставалось.
– Вот! – Галина Сергеевна вытянула из кипы листов несколько, но не торопилась протягивать их мне. – Помните, полгода назад мы приглашали одну женщину для участия в ток-шоу? Комарову Екатерину Владимировну, парикмахера? Я ее вам еще предложила… Для программы с ее участием у нас все было готово, но тогда случайно подвернулась более подходящая кандидатура, поэтому Комаровой пришлось отказать. Я сценарий не выбросила, и кассеты сохранились. Екатерина Владимировна будет рада, если мы пригласим ее в этот раз.
– Ага! За несколько часов до эфира будем еще сломя голову и замену искать! – возмутился Старовойтов, проявив тем самым в очередной раз свою пассивность и лень.
– Зачем искать? Я позвоню Комаровой на работу в салон, и уже через несколько минут она будет у нас, – пожала плечами Моршакова.
– Откуда такая уверенность, Галина Сергеевна? – удивилась я.
– А вы думаете, кто мне эту прическу сделал? – загадочно переспросила Моршакова и тут же ответила: – Сама Комарова. Мы с ней только сегодня утром виделись. Кстати, она намекала, что согласна еще раз прийти к нам в редакцию. Ну что вы, не понимаете разве, что человек очень хочет прославиться? Почему бы нам ей не помочь в этом?
– Нормально! Вместо известной в Тарасовской области певицы Елизаветы Азаровой, – с пафосом заметил Старовойтов, – мы пригласим какую-то парикмахершу.
Павлик был прав. Замена явно не равноценная. Программа с участием Азаровой прошла бы на «ура». А кого сейчас удивишь такой рядовой героиней, как наша Комарова? Но другого варианта у нас не было. Я согласилась с предложением Моршаковой, и Галина Сергеевна тут же связалась с парикмахершей. Екатерина Владимировна согласилась приехать немедленно.
Ну вот! Одной проблемой меньше!.. Хоть провала программы по вине Азаровой не будет, а значит, все обойдется без конфликта с начальством. От этого мне стало немного легче, хотя мысли о Елизавете Азаровой не выходили из головы. Куда она пропала? Почему не позвонила?
Комарова нас не подвела. Уже к концу передачи я не пожалела, что последовала совету Галины Сергеевны. Программа получалась пусть не настолько интересной и захватывающей, какой была бы с Азаровой, зато обошлось все без прокрутки в эфире повтора прошлых выпусков.
– Благодарю вас, что в этот вечер вы были со мной! – в духе Елизаветы произнесла я, уже прощаясь со зрителями. – Ждем вас в следующую пятницу в это же время на очередной программе «Женское счастье». С вами была автор и ведущая Ирина Лебедева.
Съемка закончилась. Я с облегчением вздохнула. Программа прошла вполне успешно, никаких срывов и неожиданностей. Комарова вела себя естественно и раскованно. Она даже отказалась от коньяка, предложенного Павликом, так сказать, для снятия стресса после эфира. Екатерина Владимировна оказалась особой ненавязчивой и уже через полчаса покинула студию. Наша группа еще осталась в редакции, как всегда.
У меня же из головы не выходило странное исчезновение Азаровой. Что же помешало ей прийти на программу? Неужели случилось что-то серьезное? Если случилось, то что? Ведь еще вчера вечером я разговаривала с ней: не было и намека на то, что что-то может помешать эфиру.
– Я поняла, в чем дело, – неожиданно заговорила в полной тишине Лера, пока Павлик разливал коньяк по рюмкам. – Кто-то очень сильно не хотел, чтобы Елизавета Азарова приняла участие в ток-шоу. Наверное, она могла что-то не то сказать или же о чем-то разболтать…
– И что же это? – поинтересовался Павлик.
– Теперь уже мы этого не узнаем, – заметила Казаринова. – Кто-то очень вовремя заткнул ей рот.
– Да что могла рассказать обычная певица? – возмутилась Галина Сергеевна. – Ладно бы это была серьезная деловая женщина, а то…
Галина Сергеевна махнула рукой. Замечание Леры еще больше расстроило меня. Если Азарова пропала именно из-за того, что должна была участвовать в моей программе, я этого никогда себе не прощу. Сейчас уже очевидно: с ней что-то случилось. Я в очередной раз набрала домашний номер Азаровой и опять услышала голос гувернантки. На этот раз девушка, несомненно, была взволнована и не скрывала своей тревоги.
– Ирина Анатольевна, она никогда так долго не задерживалась. Мариночка все время плачет и никак не может уснуть, – говорила Катя о дочери Азаровой. – Столько времени уже прошло, а Елизавета Павловна до сих пор так и не объявилась. Со студии раз звонили, там ее тоже нет. Я даже не знаю, что и подумать.
– Не переживайте, мы сейчас приедем, – пообещала я и, не прощаясь, положила трубку.
Коллеги поняли по моей реплике, что я не оставлю Азарову в беде, захочу разобраться в случившемся, узнать, почему сорвана программа, помочь беспомощной няньке, поджидающей хозяйку, разыскать ее. По своей натуре я – человек отзывчивый и не привыкла бросать кого-то в беде. Но тут еще было и другое. Что, если виной случившемуся и в самом деле была моя программа? Не случайно же Азарова пропала накануне съемок.
– Вот тут сверни направо, – попросила я, так как уже однажды была у Азаровой, когда мы готовили рабочий материал для программы.
Тогда мы приезжали со Старовойтовым и Галиной Сергеевной. Елизавета уже поджидала нас в назначенное время.
Мы въехали во двор, где Костик припарковался перед подъездом, в котором жила Азарова. Поднявшись на четвертый этаж пятиэтажного дома индивидуальной планировки, мы с Костиком остановилась перед уже знакомой мне дверью. Нажав на кнопку звонка, Костя прислушался: за дверью послышались легкие шаги.
– Кто там? – спросила гувернантка, не спеша отпирать замок. – Ирина Лебедева, – представилась я.
Только после этого дверь распахнулась, и я увидела на пороге девушку. Теперь я посмотрела на Катю с гораздо большим вниманием, чем в нашу первую встречу. С приятными чертами лица, слегка вьющимися волосами, забранными в хвост, длинной тонкой шеей, хрупкой фигуркой. Катя производила впечатление покладистой уравновешенной девушки. Сама Елизавета хорошо говорила о ней, проработавшей в семье Азаровой почти два года. Она почти вынянчила трехлетнюю дочку певицы, которой некогда было заниматься собственным ребенком. Катя пропустила нас в прихожую, даже тапочки достала и предложила переобуться.
– Пожалуйста, говорите тише, – попросила она. – Только что Марина заснула, так и не дождавшись мамы. Я ей и книжку читала, и сказку рассказала, а она все вертелась и вертелась.
– Елизавета Павловна не звонила? – спросила я уже в гостиной, куда нас пригласила гувернантка.
– Нет, – вздохнув, ответила девушка.
Азарова жила в квартире с одной дочкой. Когда-то была замужем, но недавно развелась, как она мне рассказывала. Отец Марины жил за границей и занимался там бизнесом. Периодически присылал дочери деньги, но при этом старался не общаться с бывшей женой. Отсутствие в доме мужчины сразу бросалось в глаза, начиная с того, что для Кости не нашлось подходящих тапочек, так как мужской обуви в доме вообще не было. В квартире я видела только вещи самой Елизаветы: журналы чисто женского содержания, косметику, какие-то предметы обихода, которые никак не могут принадлежать представителю мужского пола.
В гостиной было просторно. Как и в первый раз, я обратила внимание на огромную пальму. Роскошный угловой диван, несколько кресел и журнальный столик – вот и вся мебель, украшающая комнату. Я присела в одно из кресел, Костик разместился на диване. Катя сняла с пояса какое-то устройство и только после этого присела на другое кресло.
– Это чтобы услышать, когда Мариночка проснется, – пояснила она. – Наверное, мне придется и сегодня здесь ночевать.
– Вы ведь и предыдущую ночь провели здесь? – уточнила я. – Расскажите об этом подробнее.
– Конечно, здесь. А кто же будет с девочкой? Елизавета Павловна позвонила вчера где-то около десяти, – начала рассказывать гувернантка. – Я бы не сказала, что у нее был какой-то странный голос. Мне даже показалось, что у нее хорошее настроение. И попросила остаться на ночь с Мариной. Я согласилась.
– А когда она обещала вернуться? – поинтересовалась я.
– Ой, а я даже и не спросила. Елизавета Павловна иногда не ночевала дома, но где-то к обеду всегда возвращалась. Правда, ненадолго, потому что сразу же уезжала в студию: у нее очень плотный график.
– Но вчера вечером после концерта она была не на работе, – заметила я. – Мы с ней расстались около девяти.
– Наверное, решила немного поразвлечься после концерта, – предположила Катя. – Я слышала, что выступление прошло удачно.
– Да, пела она очень хорошо, – подтвердила я, но тут же, решив не отвлекаться, вновь вернулась к главной теме разговора и спросила: – И как вы думаете, Катя, где сейчас может быть Елизавета Павловна?
– Ой, даже и не знаю, – растерялась девушка. – Понятия не имею. Мы же с хозяйкой не в таких отношениях, чтобы она доверяла мне все свои секреты. Я ничего не знаю.
– Понимаю! Но ведь у Азаровой есть подруги и друзья, которые знают о ней почти все, – осенило меня. – Нам, конечно, лучше спросить у них. Только где мы теперь будем их разыскивать, время-то позднее?
– У Елизаветы Павловны не так много подруг, как вы думаете, – снова подала голос Катя. – Я, например, знаю только одну. Она живет недалеко отсюда, в соседнем доме, Чубукова Оксана Михайловна. Она часто к нам заходит. Оксана Михайловна – крестная мать Марины, – с какой-то гордостью произнесла гувернантка, – и очень близка с Елизаветой Павловной, они хорошие подруги. Уверена, что Чубуковой есть что рассказать вам.
– А вы ей сами не звонили? – уточнила я.
– Оксане Михайловне? – удивилась девушка. – Зачем?
– Ну, все-таки вы остались одна. Мало ли что могло произойти с Азаровой.
– Мне кажется, что не случилось ничего серьезного, – вздохнула девушка, но тут же добавила: – Хотя все может быть. Но я даже и не подумала о том, чтобы позвонить Чубуковой.
– А номера ее телефона у вас нет? – спросила я.
– Сейчас посмотрю, – пообещала Катя, – в домашней телефонной книге. Там наверняка есть номер и Чубуковой.
Девушка вышла из гостиной и вскоре вернулась, держа в руках небольшой справочник в кожаном переплете с золотистым тиснением. Отыскав номер подруги Азаровой, Катя продиктовала его мне.
– Извините, а можно посмотреть? – попросила я, кивнув на телефонную книжку.
– Зачем? – обеспокоилась Катя, но, так и не дождавшись ответа, книжку мне все же протянула.
Я раскрыла первую страницу и поразилась обилию телефонных номеров и их владельцев. Кстати, среди этого разнообразия абонентов я отыскала и свои координаты, записанные в одну из наших встреч с Азаровой. Неплохо было бы захватить эту книжицу с собой, подумала я, из нее можно выудить немало интересного. Пока же я не представляла, на какой фамилии остановить свое внимание.
– Катя, вы не против, если мы эту книжку возьмем с собой? – попросила я.
– А как же я? Если мне надо будет куда-то позвонить? – недовольно спросила гувернантка. – Я ведь ни одного номера не помню без нее.
– Вы же все равно никого не знаете из окружения Азаровой, – заметила я. – Кому вам звонить? Обещаю, что скоро верну эту книжку. Надеюсь, она мне поможет отыскать Елизавету Павловну.
После недолгих уговоров Катя все же протянула ее, и я тут же засунула справочник к себе в сумку. Бумажка, на которой я записала продиктованный мне адрес Чубуковой, осталась на журнальном столике.
– Молодец, что сообразила взять книжку с собой, – похвалил меня Костик, когда мы вышли из подъезда. – Я и не подумал об этом.
– А Чубукова и в самом деле по соседству живет, – заметила я, не обратив внимания на комплимент Шилова. – Вот ее дом.
В этом же дворе стояла обычная панельная девятиэтажка, номер которой я рассмотрела на торце дома. Костик не стал возиться с машиной и подгонять ее ближе к подъезду подруги Азаровой.
Глава 2
– А ее здесь нет, – еще больше растерялась я.
– Нет? А где же она? Елизавета же сегодня должна была быть у вас на съемках…
– Она пока еще не приехала, – сообщила я, догадавшись, что это звонят со студии Азаровой.
Трубка молчала, а затем все тот же незнакомый голос произнес:
– Вы не могли бы передать Елизавете Павловне, как только она появится, чтобы она позвонила нам в студию?
– А с кем я имею честь разговаривать? – решилась наконец я задать вопрос, так так была удивлена невоспитанностью непредставившейся собеседницы.
– Цыкина Наталья Сергеевна, – сообщила женщина. – Администратор. Я работаю с Азаровой. Она сегодня говорила, что к нам утром не приедет. Но тут возникли кое-какие вопросы, без нее мы их уладить не сможем.
– Хорошо, я передам ей вашу просьбу, – прощаясь, пообещала я. Затем вновь покосилась на телефонный аппарат, схватила в руки записную книжку и тут же набрала номер домашнего телефона Азаровой. После третьего зуммера трубку сняли.
– Да, я слушаю, – послышался в трубке молоденький женский голосок.
Это была не певица, но я догадалась, что трубку сняла гувернантка, которая ухаживает за ребенком Елизаветы. Кажется, ее зовут Катя. С этой девушкой мы однажды мельком встречались во время рабочих съемок. Она произвела на меня хорошее впечатление.
– Здравствуйте, Катя, могу ли я поговорить с Елизаветой Павловной? – спросила я.
– Ее пока нет дома, – не растерялась девушка и тут же поспешно попрощалась со мной с намерением положить трубку.
– Лебедева Ирина Анатольевна, – тут же представилась я, чтобы собеседница не бросала трубку. – Мы договорились созвониться сегодня утром, но она не перезвонила. Вы не знаете, где мне ее разыскать?
– Разыскать? – переспросила гувернантка. – А зачем ее разыскивать? Если Елизавета Павловна обещала, что позвонит, значит, позвонит! Она всегда выполняет свои обещания. У нее сейчас работы полно.
– Она не в студии, – сообщила я.
– На работе ее нет? – удивилась Катя. – Вы знаете, Елизавета Павловна позвонила мне вчера поздно вечером уже после концерта и сказала, что она не приедет ночевать, попросила, чтобы я осталась с ребенком на ночь. Такое частенько бывает. Думаю, ничего серьезного. Елизавета Павловна имеет право на личную жизнь…
Последнюю фразу Катя произнесла как-то странно: то ли утвердительно, то ли вопросительно. А вообще-то, мне показалось, что она не очень-то рада была моему звонку.
– Конечно, имеет, – согласилась я. – А вы все-таки не знаете, где ее можно найти?
– Нет, – отозвалась девушка и теперь уже окончательно попрощалась со мной.
На этот раз я не стала удерживать ее у трубки и тоже бросила что-то на прощание.
– Понятно, ее нигде нет! – догадалась по моему растерянному взгляду Моршакова. – Что я говорила? С ней что-то случилось!
Я обвела растерянным взглядом коллег и остановила его на вазочке с сухофруктами. Время близилось к обеду.
* * *
Волнение постепенно нарастало. Когда от Азаровой и к четырем часам вечера не поступило никаких сообщений, я встревожилась не на шутку. Для съемок у нас давно все было готово, Казаринова хлопотала в студии, где происходили последние приготовления, Галина Сергеевна сидела со мной. Практически каждые десять минут она бросала встревоженный взгляд на телефон, все еще ожидая звонка от Елизаветы, но этого не происходило: Азарова как в воду канула. Ее не было ни дома, ни на работе. Я даже решилась еще раз позвонить на ее мобильный, но снова включился автоответчик.– Ирина, ты все еще надеешься, что она приедет? – мрачно поинтересовалась Галина Сергеевна.
– Уж и не знаю, – честно призналась я, так как уверенности в том, что Азарова неожиданно объявится, у меня не было.
– Да не будет ее, – отозвался Старовойтов. – Неужели вы думаете, что если бы она могла с нами связаться, то так упорно молчала бы?
Ответа на вопрос Павлика не последовало.
– Ирина, надо что-то делать, – заявила Галина Сергеевна. – Мы рискуем остаться без героини на ближайшую программу. Кошелев, сама понимаешь, будет не в восторге, если очередной выпуск «Женского счастья» сорвется.
Я тяжело вздохнула при упоминании фамилии нашего непосредственного начальника, Евгения Ивановича Кошелева, заместителя главного редактора областного ГТРК. За все оплошности в проведении программы мы получаем по голове именно от него. Иногда бывает, что нам приходится запускать в эфир повтор, после чего всегда следует серьезный разговор с Кошелевым, во время которого Евгений Иванович не стесняется в выражениях. Как правило, мы еще и премиальных лишаемся, что, разумеется, нас не может радовать. В этот раз скандала с начальством необходимо было избежать в любом случае.
Сейчас я злилась только на себя. Надо было с самого утра искать Азарову, а теперь уже поздно: если Елизавета до сих пор не объявилась, ждать ее уже совершенно бессмысленно. Что же делать? Я умоляюще посмотрела на Галину Сергеевну.
– Ладно, придется выкручиваться, – решительно сказала она и встала. Подойдя к стенному шкафу, достала оттуда увесистую папку и раскрыла ее. Я заглянула через ее плечо на исписанные неровным размашистым почерком листы и сразу же поняла, о чем подумала наш режиссер: нам надо было срочно менять героиню передачи. У Галины Сергеевны в запасниках всегда была пара-тройка кандидатур, которые могли бы пойти на замену, но для подготовки полноценной программы одного сценария мало. Времени же для рабочих съемок у нас уже не оставалось.
– Вот! – Галина Сергеевна вытянула из кипы листов несколько, но не торопилась протягивать их мне. – Помните, полгода назад мы приглашали одну женщину для участия в ток-шоу? Комарову Екатерину Владимировну, парикмахера? Я ее вам еще предложила… Для программы с ее участием у нас все было готово, но тогда случайно подвернулась более подходящая кандидатура, поэтому Комаровой пришлось отказать. Я сценарий не выбросила, и кассеты сохранились. Екатерина Владимировна будет рада, если мы пригласим ее в этот раз.
– Ага! За несколько часов до эфира будем еще сломя голову и замену искать! – возмутился Старовойтов, проявив тем самым в очередной раз свою пассивность и лень.
– Зачем искать? Я позвоню Комаровой на работу в салон, и уже через несколько минут она будет у нас, – пожала плечами Моршакова.
– Откуда такая уверенность, Галина Сергеевна? – удивилась я.
– А вы думаете, кто мне эту прическу сделал? – загадочно переспросила Моршакова и тут же ответила: – Сама Комарова. Мы с ней только сегодня утром виделись. Кстати, она намекала, что согласна еще раз прийти к нам в редакцию. Ну что вы, не понимаете разве, что человек очень хочет прославиться? Почему бы нам ей не помочь в этом?
– Нормально! Вместо известной в Тарасовской области певицы Елизаветы Азаровой, – с пафосом заметил Старовойтов, – мы пригласим какую-то парикмахершу.
Павлик был прав. Замена явно не равноценная. Программа с участием Азаровой прошла бы на «ура». А кого сейчас удивишь такой рядовой героиней, как наша Комарова? Но другого варианта у нас не было. Я согласилась с предложением Моршаковой, и Галина Сергеевна тут же связалась с парикмахершей. Екатерина Владимировна согласилась приехать немедленно.
Ну вот! Одной проблемой меньше!.. Хоть провала программы по вине Азаровой не будет, а значит, все обойдется без конфликта с начальством. От этого мне стало немного легче, хотя мысли о Елизавете Азаровой не выходили из головы. Куда она пропала? Почему не позвонила?
Комарова нас не подвела. Уже к концу передачи я не пожалела, что последовала совету Галины Сергеевны. Программа получалась пусть не настолько интересной и захватывающей, какой была бы с Азаровой, зато обошлось все без прокрутки в эфире повтора прошлых выпусков.
– Благодарю вас, что в этот вечер вы были со мной! – в духе Елизаветы произнесла я, уже прощаясь со зрителями. – Ждем вас в следующую пятницу в это же время на очередной программе «Женское счастье». С вами была автор и ведущая Ирина Лебедева.
Съемка закончилась. Я с облегчением вздохнула. Программа прошла вполне успешно, никаких срывов и неожиданностей. Комарова вела себя естественно и раскованно. Она даже отказалась от коньяка, предложенного Павликом, так сказать, для снятия стресса после эфира. Екатерина Владимировна оказалась особой ненавязчивой и уже через полчаса покинула студию. Наша группа еще осталась в редакции, как всегда.
У меня же из головы не выходило странное исчезновение Азаровой. Что же помешало ей прийти на программу? Неужели случилось что-то серьезное? Если случилось, то что? Ведь еще вчера вечером я разговаривала с ней: не было и намека на то, что что-то может помешать эфиру.
– Я поняла, в чем дело, – неожиданно заговорила в полной тишине Лера, пока Павлик разливал коньяк по рюмкам. – Кто-то очень сильно не хотел, чтобы Елизавета Азарова приняла участие в ток-шоу. Наверное, она могла что-то не то сказать или же о чем-то разболтать…
– И что же это? – поинтересовался Павлик.
– Теперь уже мы этого не узнаем, – заметила Казаринова. – Кто-то очень вовремя заткнул ей рот.
– Да что могла рассказать обычная певица? – возмутилась Галина Сергеевна. – Ладно бы это была серьезная деловая женщина, а то…
Галина Сергеевна махнула рукой. Замечание Леры еще больше расстроило меня. Если Азарова пропала именно из-за того, что должна была участвовать в моей программе, я этого никогда себе не прощу. Сейчас уже очевидно: с ней что-то случилось. Я в очередной раз набрала домашний номер Азаровой и опять услышала голос гувернантки. На этот раз девушка, несомненно, была взволнована и не скрывала своей тревоги.
– Ирина Анатольевна, она никогда так долго не задерживалась. Мариночка все время плачет и никак не может уснуть, – говорила Катя о дочери Азаровой. – Столько времени уже прошло, а Елизавета Павловна до сих пор так и не объявилась. Со студии раз звонили, там ее тоже нет. Я даже не знаю, что и подумать.
– Не переживайте, мы сейчас приедем, – пообещала я и, не прощаясь, положила трубку.
Коллеги поняли по моей реплике, что я не оставлю Азарову в беде, захочу разобраться в случившемся, узнать, почему сорвана программа, помочь беспомощной няньке, поджидающей хозяйку, разыскать ее. По своей натуре я – человек отзывчивый и не привыкла бросать кого-то в беде. Но тут еще было и другое. Что, если виной случившемуся и в самом деле была моя программа? Не случайно же Азарова пропала накануне съемок.
* * *
В салоне автомобиля Шилова, водителя ГТРК, который согласился поехать со мной домой к Азаровой, было прохладно. По вечерам в конце лета уже не так тепло, как в июле. Я прикрыла окно со своей стороны, оставив только маленькую щелку, через которую врывался тонкой струйкой воздух с улицы. Костик время от времени бросал в мою сторону нерешительные взгляды. Для меня не было секретом, что он неравнодушен ко мне. Шилов был почти влюблен, поэтому и согласился помочь мне отыскать Азарову. О любви ко мне Кости знали все в нашей редакции, такое трудно утаить, и когда мы вместе с ним выходили из кабинета, Лера с Галиной Сергеевной многозначительно переглянулись. Конечно же, наши отношения не могут пойти дальше дружеских по многим причинам. Во-первых, у меня есть муж, которого я обожаю. Во-вторых, не испытываю к Шилову таких же трепетных чувств, как он ко мне, хотя, несомненно, парень достоин внимания: широкоплечий красавец с внешностью Дольфа Лунгрена не может оставить женщину равнодушной. Но у нас с ним сложились чисто дружеские отношения. Шилов со временем смирился с этим, а потому ни на что не претендовал и был рад в очередной раз помочь мне.– Вот тут сверни направо, – попросила я, так как уже однажды была у Азаровой, когда мы готовили рабочий материал для программы.
Тогда мы приезжали со Старовойтовым и Галиной Сергеевной. Елизавета уже поджидала нас в назначенное время.
Мы въехали во двор, где Костик припарковался перед подъездом, в котором жила Азарова. Поднявшись на четвертый этаж пятиэтажного дома индивидуальной планировки, мы с Костиком остановилась перед уже знакомой мне дверью. Нажав на кнопку звонка, Костя прислушался: за дверью послышались легкие шаги.
– Кто там? – спросила гувернантка, не спеша отпирать замок. – Ирина Лебедева, – представилась я.
Только после этого дверь распахнулась, и я увидела на пороге девушку. Теперь я посмотрела на Катю с гораздо большим вниманием, чем в нашу первую встречу. С приятными чертами лица, слегка вьющимися волосами, забранными в хвост, длинной тонкой шеей, хрупкой фигуркой. Катя производила впечатление покладистой уравновешенной девушки. Сама Елизавета хорошо говорила о ней, проработавшей в семье Азаровой почти два года. Она почти вынянчила трехлетнюю дочку певицы, которой некогда было заниматься собственным ребенком. Катя пропустила нас в прихожую, даже тапочки достала и предложила переобуться.
– Пожалуйста, говорите тише, – попросила она. – Только что Марина заснула, так и не дождавшись мамы. Я ей и книжку читала, и сказку рассказала, а она все вертелась и вертелась.
– Елизавета Павловна не звонила? – спросила я уже в гостиной, куда нас пригласила гувернантка.
– Нет, – вздохнув, ответила девушка.
Азарова жила в квартире с одной дочкой. Когда-то была замужем, но недавно развелась, как она мне рассказывала. Отец Марины жил за границей и занимался там бизнесом. Периодически присылал дочери деньги, но при этом старался не общаться с бывшей женой. Отсутствие в доме мужчины сразу бросалось в глаза, начиная с того, что для Кости не нашлось подходящих тапочек, так как мужской обуви в доме вообще не было. В квартире я видела только вещи самой Елизаветы: журналы чисто женского содержания, косметику, какие-то предметы обихода, которые никак не могут принадлежать представителю мужского пола.
В гостиной было просторно. Как и в первый раз, я обратила внимание на огромную пальму. Роскошный угловой диван, несколько кресел и журнальный столик – вот и вся мебель, украшающая комнату. Я присела в одно из кресел, Костик разместился на диване. Катя сняла с пояса какое-то устройство и только после этого присела на другое кресло.
– Это чтобы услышать, когда Мариночка проснется, – пояснила она. – Наверное, мне придется и сегодня здесь ночевать.
– Вы ведь и предыдущую ночь провели здесь? – уточнила я. – Расскажите об этом подробнее.
– Конечно, здесь. А кто же будет с девочкой? Елизавета Павловна позвонила вчера где-то около десяти, – начала рассказывать гувернантка. – Я бы не сказала, что у нее был какой-то странный голос. Мне даже показалось, что у нее хорошее настроение. И попросила остаться на ночь с Мариной. Я согласилась.
– А когда она обещала вернуться? – поинтересовалась я.
– Ой, а я даже и не спросила. Елизавета Павловна иногда не ночевала дома, но где-то к обеду всегда возвращалась. Правда, ненадолго, потому что сразу же уезжала в студию: у нее очень плотный график.
– Но вчера вечером после концерта она была не на работе, – заметила я. – Мы с ней расстались около девяти.
– Наверное, решила немного поразвлечься после концерта, – предположила Катя. – Я слышала, что выступление прошло удачно.
– Да, пела она очень хорошо, – подтвердила я, но тут же, решив не отвлекаться, вновь вернулась к главной теме разговора и спросила: – И как вы думаете, Катя, где сейчас может быть Елизавета Павловна?
– Ой, даже и не знаю, – растерялась девушка. – Понятия не имею. Мы же с хозяйкой не в таких отношениях, чтобы она доверяла мне все свои секреты. Я ничего не знаю.
– Понимаю! Но ведь у Азаровой есть подруги и друзья, которые знают о ней почти все, – осенило меня. – Нам, конечно, лучше спросить у них. Только где мы теперь будем их разыскивать, время-то позднее?
– У Елизаветы Павловны не так много подруг, как вы думаете, – снова подала голос Катя. – Я, например, знаю только одну. Она живет недалеко отсюда, в соседнем доме, Чубукова Оксана Михайловна. Она часто к нам заходит. Оксана Михайловна – крестная мать Марины, – с какой-то гордостью произнесла гувернантка, – и очень близка с Елизаветой Павловной, они хорошие подруги. Уверена, что Чубуковой есть что рассказать вам.
– А вы ей сами не звонили? – уточнила я.
– Оксане Михайловне? – удивилась девушка. – Зачем?
– Ну, все-таки вы остались одна. Мало ли что могло произойти с Азаровой.
– Мне кажется, что не случилось ничего серьезного, – вздохнула девушка, но тут же добавила: – Хотя все может быть. Но я даже и не подумала о том, чтобы позвонить Чубуковой.
– А номера ее телефона у вас нет? – спросила я.
– Сейчас посмотрю, – пообещала Катя, – в домашней телефонной книге. Там наверняка есть номер и Чубуковой.
Девушка вышла из гостиной и вскоре вернулась, держа в руках небольшой справочник в кожаном переплете с золотистым тиснением. Отыскав номер подруги Азаровой, Катя продиктовала его мне.
– Извините, а можно посмотреть? – попросила я, кивнув на телефонную книжку.
– Зачем? – обеспокоилась Катя, но, так и не дождавшись ответа, книжку мне все же протянула.
Я раскрыла первую страницу и поразилась обилию телефонных номеров и их владельцев. Кстати, среди этого разнообразия абонентов я отыскала и свои координаты, записанные в одну из наших встреч с Азаровой. Неплохо было бы захватить эту книжицу с собой, подумала я, из нее можно выудить немало интересного. Пока же я не представляла, на какой фамилии остановить свое внимание.
– Катя, вы не против, если мы эту книжку возьмем с собой? – попросила я.
– А как же я? Если мне надо будет куда-то позвонить? – недовольно спросила гувернантка. – Я ведь ни одного номера не помню без нее.
– Вы же все равно никого не знаете из окружения Азаровой, – заметила я. – Кому вам звонить? Обещаю, что скоро верну эту книжку. Надеюсь, она мне поможет отыскать Елизавету Павловну.
После недолгих уговоров Катя все же протянула ее, и я тут же засунула справочник к себе в сумку. Бумажка, на которой я записала продиктованный мне адрес Чубуковой, осталась на журнальном столике.
– Молодец, что сообразила взять книжку с собой, – похвалил меня Костик, когда мы вышли из подъезда. – Я и не подумал об этом.
– А Чубукова и в самом деле по соседству живет, – заметила я, не обратив внимания на комплимент Шилова. – Вот ее дом.
В этом же дворе стояла обычная панельная девятиэтажка, номер которой я рассмотрела на торце дома. Костик не стал возиться с машиной и подгонять ее ближе к подъезду подруги Азаровой.
Глава 2
– Вам кого? – с удивлением посмотрела на нас девушка, открывшая мощную железную дверь.
Петли протяжно скрипнули, я недовольно поморщилась, так как не переносила подобный лязг больше всего на свете.
– Чубукова Оксана Михайловна здесь живет? – поинтересовался Шилов, выглядывая из-за моего плеча.
– Это я, – сообщила девушка. – А что случилось?
Я не торопилась отвечать на вопрос, а вместо этого внимательно посмотрела на незнакомку, которой на вид можно было дать около тридцати, стало быть, почти ровесница Елизаветы. Большие выразительные темно-карие глаза и стильная стрижка придавали ее в общем-то заурядной внешности некий шарм. Оксана Михайловна была несколько полновата, к тому же в ее облике была заметна какая-то небрежность, неаккуратность. Я обратила внимание на то, что дома она ходила босиком, шлепая по полу голыми ступнями.
– Нам можно пройти? – требовательно спросил Костя и встал впереди меня, чтобы первым войти в квартиру.
– Вообще-то, молодой человек, в такое время в гости не приходят с добрыми намерениями, – недовольно отозвалась Оксана Михайловна, тоже в свою очередь настороженно осматривая нас.
– Мы хотели бы поговорить о вашей подруге, – сообщила я, – Азаровой Елизавете Павловне, вы же с ней знакомы?
– О Лизе? Что случилось? – Чубукова, как мне показалось, почему-то сразу испугалась. – А кто вы, собственно, такие?
– Ирина Анатольевна Лебедева, – представилась я, уже начиная злиться из-за того, что приходится разговаривать на пороге.
– Мне это ни о чем не говорит, – резко отозвалась Оксана Михайловна.
– Азарова пропала, мы не можем найти ее уже целый день, – объяснила я. – Надеюсь, вы нам поможете…
– Пропала? Как это? Куда она могла пропасть? – быстро заговорила Чубукова, машинально отодвигаясь от двери.
Мы с Костиком воспользовались ее замешательством и прошли в прихожую. Оксана Михайловна не противилась.
– Я только вчера вечером с ней разговаривала, и было все нормально, – проговорила Чубукова, запирая за нами дверь.
– Она вам звонила? – переспросила я.
Оксана Михайловна проводила нас в гостиную с роскошной мебелью, несмотря на то что сама квартира явно нуждалась в серьезном ремонте. Значит, Чубукова не слишком-то богата… Хотя это обстоятельство пока к делу не относилось, я взяла его на заметку.
– Да, звонила, где-то около пяти вечера, прямо перед концертом, – рассказала Оксана Михайловна, отвечая на мой вопрос. – Настроение у нее было отличное. Лиза приглашала меня на свое выступление, но я отказалась, потому что у меня вечером были дела. Обычно я не пропускаю ни одного ее концерта.
– И после этого она вам больше не звонила? – уточнила я.
– Нет, – уверенно ответила Чубукова. – Я сегодня ей звонила днем, но у нее сработал автоответчик, поэтому не стала ничего говорить. Наверное, Лиза была занята. У нее, кажется, съемки в какой-то программе должны были быть, что-то вроде слезливого ток-шоу. «Женские слезы», кажется, называется.
– «Женское счастье», – строго поправила я ее. – Я ведущая этой программы.
Оксана Михайловна немного смутилась, потупив взгляд своих больших карих глаз, исподлобья взглянула на меня.
– Но Елизавета не приехала на съемки, – продолжила я. – Вчера после концерта мы договорились с ней созвониться утром, но никаких вестей от Азаровой не было.
– Она так и не появилась?! – удивилась Оксана Михайловна. – Странно. Она мне не говорила, что хотела куда-то уехать. И потом, как же Мариночка?
– Какая Мариночка? – не сразу поняла я.
– Дочка Лизы, – уточнила Оксана Михайловна. – С кем она теперь? Мне нужно позвонить.
Чубукова дернулась с места, но я остановила ее, объяснив, что с Мариной сидит нянька, так что с девочкой все в порядке. Как я успела заметить, Оксана Михайловна даже больше встревожилась, когда вспомнила о дочери Елизаветы, чем когда услышала, что Азарова пропала.
– Значит, вы и предположить не можете, где Елизавета, – сделал вывод Костя.
– В студии, наверное, – с сомнением в голосе отозвалась Оксана Михайловна.
– Ее нет на работе, – сообщила я. – И во мне все больше зреет уверенность, что с ней что-то случилось. Не могла же она не прийти на съемку моей программы? Тем более что в результате оказался бы сорванным прямой эфир, и она знала об этом.
– Так Лиза должна была выступать в прямом эфире?! – воскликнула Чубукова. – Почему же она мне ничего не сказала? Хотя мы с ней договорились, что она принесет мне кассету и мы с ней вместе ее посмотрим.
– Теперь, увы, смотреть нечего, – вздохнула я. – Программа прошла с другой героиней, а Елизавета так и не объявилась. Как сквозь землю провалилась! Вам это не кажется странным?
– Кажется, – неуверенно отозвалась Оксана Михайловна. – Хотя у меня есть предположение, где она может быть.
– Где? – хором спросили мы с Шиловым.
– Помните, в одной из песен у нее есть такие слова: «Увези меня подальше от всего, я буду любить тебя одного…», или что-то в этом роде? – Оксана Михайловна пропела для убедительности слова песни, я сразу же узнала знакомый мотив, но совершенно не поняла, как это может быть связано с исчезновением Азаровой, поэтому только пожала плечами, а Чубукова продолжала: – У нее есть один очень уж настойчивый поклонник, которого Лиза, однако, всерьез не воспринимает. Он постоянно бывает на ее концертах, приносит ей шикарные букеты цветов. И действительно мечтает увезти ее подальше, как в этой песне. Сколько раз я слышала от Лизы о его грубых приставаниях!.. Но Лиза совершенно не принимает его назойливых ухаживаний.
– Почему? – удивилась я.
– Откуда я знаю, – резковато ответила Оксана Михайловна. – Я ее иногда не понимаю. Такой приятный мужчина. У него серьезный бизнес, он – владелец сети ночных клубов нашего города.
– Василий Федорович Желуницын? – неожиданно для меня спросил Костя.
– Да, а вы откуда его знаете? – удивилась Оксана Михайловна, переводя взгляд на Шилова.
– Кто же его не знает, – хмыкнул Шилов. – Таких богачей в лицо надо знать. Он сейчас даже в областное правительство прорвался, стал депутатом.
Как ни странно, я ничего до этого не слышала о Василии Федоровиче. Хотя в данный момент мои мысли были заняты совершенно другим. Мне вспомнилось, как после концерта в гримерку Елизаветы зашел импозантный мужчина с огромным букетом цветов. Азарову напугал его приход, это было очевидно по ее реакции на его появление. А нам с Володькой она даже не представила незнакомца, хотя мужчина с первого взгляда мне понравился. Сейчас красивое лицо незнакомца снова предстало перед моими глазами как наяву.
– Ирка, ты действительно ничего не знаешь о Желуницыне? – донимал меня Костя. – Вот деревня!
Петли протяжно скрипнули, я недовольно поморщилась, так как не переносила подобный лязг больше всего на свете.
– Чубукова Оксана Михайловна здесь живет? – поинтересовался Шилов, выглядывая из-за моего плеча.
– Это я, – сообщила девушка. – А что случилось?
Я не торопилась отвечать на вопрос, а вместо этого внимательно посмотрела на незнакомку, которой на вид можно было дать около тридцати, стало быть, почти ровесница Елизаветы. Большие выразительные темно-карие глаза и стильная стрижка придавали ее в общем-то заурядной внешности некий шарм. Оксана Михайловна была несколько полновата, к тому же в ее облике была заметна какая-то небрежность, неаккуратность. Я обратила внимание на то, что дома она ходила босиком, шлепая по полу голыми ступнями.
– Нам можно пройти? – требовательно спросил Костя и встал впереди меня, чтобы первым войти в квартиру.
– Вообще-то, молодой человек, в такое время в гости не приходят с добрыми намерениями, – недовольно отозвалась Оксана Михайловна, тоже в свою очередь настороженно осматривая нас.
– Мы хотели бы поговорить о вашей подруге, – сообщила я, – Азаровой Елизавете Павловне, вы же с ней знакомы?
– О Лизе? Что случилось? – Чубукова, как мне показалось, почему-то сразу испугалась. – А кто вы, собственно, такие?
– Ирина Анатольевна Лебедева, – представилась я, уже начиная злиться из-за того, что приходится разговаривать на пороге.
– Мне это ни о чем не говорит, – резко отозвалась Оксана Михайловна.
– Азарова пропала, мы не можем найти ее уже целый день, – объяснила я. – Надеюсь, вы нам поможете…
– Пропала? Как это? Куда она могла пропасть? – быстро заговорила Чубукова, машинально отодвигаясь от двери.
Мы с Костиком воспользовались ее замешательством и прошли в прихожую. Оксана Михайловна не противилась.
– Я только вчера вечером с ней разговаривала, и было все нормально, – проговорила Чубукова, запирая за нами дверь.
– Она вам звонила? – переспросила я.
Оксана Михайловна проводила нас в гостиную с роскошной мебелью, несмотря на то что сама квартира явно нуждалась в серьезном ремонте. Значит, Чубукова не слишком-то богата… Хотя это обстоятельство пока к делу не относилось, я взяла его на заметку.
– Да, звонила, где-то около пяти вечера, прямо перед концертом, – рассказала Оксана Михайловна, отвечая на мой вопрос. – Настроение у нее было отличное. Лиза приглашала меня на свое выступление, но я отказалась, потому что у меня вечером были дела. Обычно я не пропускаю ни одного ее концерта.
– И после этого она вам больше не звонила? – уточнила я.
– Нет, – уверенно ответила Чубукова. – Я сегодня ей звонила днем, но у нее сработал автоответчик, поэтому не стала ничего говорить. Наверное, Лиза была занята. У нее, кажется, съемки в какой-то программе должны были быть, что-то вроде слезливого ток-шоу. «Женские слезы», кажется, называется.
– «Женское счастье», – строго поправила я ее. – Я ведущая этой программы.
Оксана Михайловна немного смутилась, потупив взгляд своих больших карих глаз, исподлобья взглянула на меня.
– Но Елизавета не приехала на съемки, – продолжила я. – Вчера после концерта мы договорились с ней созвониться утром, но никаких вестей от Азаровой не было.
– Она так и не появилась?! – удивилась Оксана Михайловна. – Странно. Она мне не говорила, что хотела куда-то уехать. И потом, как же Мариночка?
– Какая Мариночка? – не сразу поняла я.
– Дочка Лизы, – уточнила Оксана Михайловна. – С кем она теперь? Мне нужно позвонить.
Чубукова дернулась с места, но я остановила ее, объяснив, что с Мариной сидит нянька, так что с девочкой все в порядке. Как я успела заметить, Оксана Михайловна даже больше встревожилась, когда вспомнила о дочери Елизаветы, чем когда услышала, что Азарова пропала.
– Значит, вы и предположить не можете, где Елизавета, – сделал вывод Костя.
– В студии, наверное, – с сомнением в голосе отозвалась Оксана Михайловна.
– Ее нет на работе, – сообщила я. – И во мне все больше зреет уверенность, что с ней что-то случилось. Не могла же она не прийти на съемку моей программы? Тем более что в результате оказался бы сорванным прямой эфир, и она знала об этом.
– Так Лиза должна была выступать в прямом эфире?! – воскликнула Чубукова. – Почему же она мне ничего не сказала? Хотя мы с ней договорились, что она принесет мне кассету и мы с ней вместе ее посмотрим.
– Теперь, увы, смотреть нечего, – вздохнула я. – Программа прошла с другой героиней, а Елизавета так и не объявилась. Как сквозь землю провалилась! Вам это не кажется странным?
– Кажется, – неуверенно отозвалась Оксана Михайловна. – Хотя у меня есть предположение, где она может быть.
– Где? – хором спросили мы с Шиловым.
– Помните, в одной из песен у нее есть такие слова: «Увези меня подальше от всего, я буду любить тебя одного…», или что-то в этом роде? – Оксана Михайловна пропела для убедительности слова песни, я сразу же узнала знакомый мотив, но совершенно не поняла, как это может быть связано с исчезновением Азаровой, поэтому только пожала плечами, а Чубукова продолжала: – У нее есть один очень уж настойчивый поклонник, которого Лиза, однако, всерьез не воспринимает. Он постоянно бывает на ее концертах, приносит ей шикарные букеты цветов. И действительно мечтает увезти ее подальше, как в этой песне. Сколько раз я слышала от Лизы о его грубых приставаниях!.. Но Лиза совершенно не принимает его назойливых ухаживаний.
– Почему? – удивилась я.
– Откуда я знаю, – резковато ответила Оксана Михайловна. – Я ее иногда не понимаю. Такой приятный мужчина. У него серьезный бизнес, он – владелец сети ночных клубов нашего города.
– Василий Федорович Желуницын? – неожиданно для меня спросил Костя.
– Да, а вы откуда его знаете? – удивилась Оксана Михайловна, переводя взгляд на Шилова.
– Кто же его не знает, – хмыкнул Шилов. – Таких богачей в лицо надо знать. Он сейчас даже в областное правительство прорвался, стал депутатом.
Как ни странно, я ничего до этого не слышала о Василии Федоровиче. Хотя в данный момент мои мысли были заняты совершенно другим. Мне вспомнилось, как после концерта в гримерку Елизаветы зашел импозантный мужчина с огромным букетом цветов. Азарову напугал его приход, это было очевидно по ее реакции на его появление. А нам с Володькой она даже не представила незнакомца, хотя мужчина с первого взгляда мне понравился. Сейчас красивое лицо незнакомца снова предстало перед моими глазами как наяву.
– Ирка, ты действительно ничего не знаешь о Желуницыне? – донимал меня Костя. – Вот деревня!