Алешина Светлана. Разгар брачного сезона (сборник)

   И поведение сегодняшних ребят несколько выходило за рамки общепринятого. Они вели себя неуверенно и даже как-то смиренно. Впрочем, возможно, времена изменились, и рэкетиры стали выглядеть по-иному, да и сумма, по большому счету, была не ахти какая серьезная. И все же последняя фраза того, кто назвался Игорем, не шла у нее из головы.
   Лариса с тоской посмотрела на Нику. На круглом лице ее было отражено лишь одно – надо найти Валерия. Большего ничего для нее в этот момент не существовало. Да, она не знает, где находится его фирма, не знает, чем она занимается, она ничего не знает. Она знает только, что любит его, а он любит ее. И что с ним случилось нечто нехорошее, что подтверждал недавний визит гололобых парней.
   – Ну а какие-нибудь друзья? Ты знаешь кого-нибудь? – спросила Светлана. – Успокойся, еще ведь совсем не ясно, что с ним произошло. Тем более что Лариска обзвонила больницы – нет его там.
   Ника отрицательно покачала головой.
   – Он рассказывал тебе о своих проблемах? О том, что предпринимают конкуренты? О том, что у него есть долги?
   – Нет, мы говорили совсем о другом, о будущем… – Ника мечтательно устремила взгляд в окно, словно там хотела найти нечто, ухватившись за которое можно было заглянуть в это самое радужное будущее.
   – Та-ак… – протянула Лариса. – Понятно, что ничего не понятно.
   Вероника сморщила нос и вот-вот собиралась зареветь. Ситуация все больше напоминала римейк известного советского киношедевра, который можно было назвать «Волга слезам не поверит». Именно эти слова и произнесла Лариса вслух. Однако ей не удалось убедить в этом Веронику, которая все-таки разрыдалась. Ларисе же достался укоризненный взгляд Светланы, который ясно говорил о том, что она не разделяет легкомысленного настроя подруги.
   Однако Лариса просто прятала за эти слова свою беспомощность в данной ситуации. Действительно, что можно было сделать, когда о человеке практически ничего не было известно и когда даже возможные направления поисков не вырисовывались?
   – Ну, а может быть, ему звонил кто в последнее время, когда вы жили вместе?
   – Не-ет, – плачущим голосом ответила Ника. – Никто ему не звонил.
   – Тогда, возможно, он куда-то звонил?
   – Не-ет, – на той же интонации ответствовала подруга.
   Лариса тяжело вздохнула.
   – В Москву только звонил, – вдруг сказала Ника.
   – Кому? Куда?
   – Я не знаю. Он старался не загружать меня своими делами.
   Лариса взяла сигарету и нервно закурила. Светлана последовала ее примеру, вынув из сумочки тонюсенькую белую палочку «Вог».
   – Что мне делать? – продолжила Ника. – Что? Ведь все было так хорошо…
   – Прежде всего успокоиться. – Голос Ларисы прозвучал чисто машинально.
   На самом деле у нее сейчас работал только мозг, который тщетно пытался решить неразрешимую задачу. Она встала и стала ходить по комнате в нервном возбуждении. Она не слышала ни всхлипываний Ники, ни вздохов Светланы.
   Она подошла к столику и стала в задумчивости перебирать лежащие там визитки. Вдруг ее взор остановился на листке бумаги, на котором был написан семизначный номер.
   – Чей это телефон, Ника? – спросила она, взяв бумагу и сунув ее под нос подруги.
   Та внимательно посмотрела на бумажку мокрыми от слез глазами и растерянно сказала:
   – Не знаю…
   – По этому номеру он звонил?
   – Да что ты у нее спрашиваешь, она же сейчас в таком состоянии, что все может забыть! – вдруг взорвалась Света. – Возьми сама позвони и узнай.
   Лариса нахмурилась, подошла к телефону и, набрав восьмерку – ноль – девяносто – пять и указанный на бумажке номер, стала ждать. Соединение наступило быстро, но легче от этого не стало. На том конце провода раздавались лишь длинные гудки.
   – Он что-нибудь еще говорил про Москву?
   – Кажется, у него там живет брат, – ответила Ника.
   – Ну вот, уже лучше, – удовлетворенно произнесла Лариса, понимая, что от этого факта если и становится лучше, то совсем чуть-чуть. – Да, кстати, Света говорила мне, что твой отец дал Валерию деньги. Они у него?
   – Конечно, – ответила Ника. – А где им еще быть? Он внес их, кажется, на расчетный счет, собирался проводить сделку. Это было как раз перед его исчезновением.
   Светлана многозначительно посмотрела на Ларису.
   – Так, может быть, с этим все и связано? – спросила Света.
   – Может быть, – задумчиво ответила Лариса.
   – С чем? – непонимающе спросила Ника.
   – С деньгами! И со сделкой, которую он задумал! – почти закричала Светлана. – И эти парни ведь не просто так приезжали. Они от него ведь денег хотели! Выследили, что он у тебя живет.
   – Мне кажется, что денег они от него не хотели, – задумчиво проговорила Лариса. – Тут что-то непонятное. Я пока не могу разобраться, что именно.
   Время уже близилось к ночи, а разговор с подругой пока дал очень мало и принимал явно неконструктивный характер. Лариса почувствовала, что у нее разболелась голова. Может быть, оттого, что она сегодня необычно много выкурила сигарет, может быть, оттого, что приняла близко к сердцу проблемы своей подруги. Но независимо от причин головная боль мешала ей сейчас сосредоточиться.
   – Я, наверное, поеду домой, – сказала Лариса. – Может быть, утро окажется мудренее вечера, и завтра я что-нибудь придумаю.
   – Лариска, я тебе буду очень благодарна, если ты поможешь. Ты всегда у нас была умная, – Ника приложила руку к груди в знак своей признательности.
   – Смотри не захвали, – мрачно отозвалась Лариса, надевая босоножки и собираясь на выход. – Посиди с ней, успокой хоть немного, – бросила она вполголоса Светлане.
   Та согласно кивнула головой, а Лариса, одолеваемая невеселыми раздумьями о тяжкой женской доле и терзаемая головной болью, направилась к своему «Вольво».
   Едва она переступила порог своего дома, как вдруг зазвонил телефон. Это был междугородний звонок. У нее появилось предчувствие, что сюрпризы сегодня будут продолжаться.
   – Ларочка, это я, – с трудом выговаривая имя жены, сказал Евгений.
   – А это я, Женечка! – ехидно закончила за него фразу Лариса. – Ты хотя бы подождал немного, поговорил бы со мной, а потом прикладывался к бутылочке-то…
   – Лара, ты не понимаешь меня! – буквально закричал в трубку Котов. – На самом деле у меня серьезнейшие проблемы.
   – Да? – Лариса нахмурила брови.
   – Да! Я просто позвонил, чтобы услышать твой голос. Да, я пьян, но я… – Евгений сделал паузу, как бы собираясь с духом, – люблю тебя! Я соскучился по тебе и хочу тебя видеть.
   – С ума сойти!
   – Ты не понимаешь, как мне здесь одиноко. Большой город, все чужие, злые, нехорошие люди… Так и норовят подлости всякие сделать.
   – В чем дело, Женя? – Лариса нахмурилась еще больше, и лицо ее стало серьезным.
   – Я не могу тебе всего рассказать. По крайней мере, по телефону.
   – А насколько это серьезно?
   – Достаточно для того, чтобы позвонить и услышать твой уверенный, пускай даже излишне жесткий и холодный голос.
   – Хорошо, Женя. Я тебя поняла, сегодня уже поздно. А завтра я выезжаю.
   – Нет, это совсем необязательно. – Неожиданно голос Евгения стал неуверенным, он как-то замялся и сник.
   – Что-то я тебя не понимаю, – проговорила Лариса. – А поскольку мне это все не нравится, и с каждым твоим словом все больше и больше, то приеду я всенепременно. Вагон и поезд сообщу завтра, надеюсь на встречу. Не падай духом и жди своего доброго ангела. А сейчас давай ложись спать, это будет лучше всего в твоем состоянии, да и я пойду займусь тем же самым. У меня что-то сегодня голова разболелась.
   – Лара, я… – Евгений замолчал и стал напряженно думать, как одновременно облегчить тот моральный груз, который был у него на душе, и не ляпнуть при этом чего-нибудь сгоряча.
   Однако в тот вечер сделать это ему не удалось. Лариса решительно сказала: «Пока!» и повесила трубку.
   «Час от часу не легче!» – подумала она. Как будто все сговорились и бомбардируют ее сегодня своими проблемами. Но что-либо обдумывать и осмыслять она уже не могла. Слишком сильно болела голова. Лариса поморщилась, схватилась за виски и направилась на третий этаж, в спальню.
   А за тысячу километров от ее спальни, в съемной московской квартире, ее муж Евгений Котов сидел на диване перед телефоном и тупо на него смотрел. Внезапно он встал и оперся руками о стол.
   Им овладела жажда деятельности. Сначала он захотел разбить трубку к чертовой матери, потом снова набрал домашний номер, чтобы сказать Ларисе какие-нибудь обидные слова. Он сумел вовремя остановиться, нажав на сброс, когда послышался первый гудок.
   После этого он устало положил трубку на стол и, насколько позволяло его состояние, задумался.
   Итак, она выезжает в Москву. Это совсем не входило в его планы, однако возражения против этого у него получились слабыми. Этот телефонный звонок домой, можно сказать, не помог ему, а еще больше запутал дело. Джин тем временем брал свое и приказывал Евгению принять горизонтальное положение. Тот сопротивлялся недолго. Посмотрев на портрет своей жены, он буквально свалился на диван и тут же заснул.

Глава шестая

   Вечером следующего дня подруги провожали Ларису в Москву. Она рассказала им о звонке мужа и извинилась перед Никой в том плане, что она не может сейчас заняться ее делом.
   Ника, а отчасти и Света во многом рассчитывали на нее, так как были наслышаны о ее приключениях, из которых она умудрялась и сама выйти сухой да еще и помочь преступников обезвредить. Подруги сожалели о том, что Лариса уезжает, но в то же время понимали, что по-другому она поступить не может. Ника, кроме всего прочего, надеялась, что с помощью московского телефона Лариса найдет в столице человека, который что-либо знает о судьбе ее Валерия.
   – Лариска, как чего вдруг будет известно, обязательно сразу же звони, – тараторила она, умоляющими глазами смотря на Ларису через открытое окно спального вагона.
   – Обязательно, – коротко ответила Лариса.
   Она не слишком надеялась на то, что в Москве что-нибудь станет ясно про внезапно пропавшего Валерия, так как того, что было известно, оказывалось явно недостаточно для проведения интенсивных поисков.
   Кроме того, звонок Евгения и его пьяные слезы произвели на Ларису сильное впечатление. Она хорошо знала своего мужа и поэтому понимала, что дела должны быть достаточно серьезными, чтобы Котов позволил себе такое. Следовательно, по прибытии в столицу ей наверняка придется окунуться еще и в проблемы мужа.
   Поэтому, говоря успокоительные слова своей университетской подруге, Лариса просто соблюдала правила хорошего тона.
   Нисколько не умаляя проблему подруги, дела собственного мужа были все-таки для Ларисы ближе. Каким-то нутром она почувствовала, что трудности Евгения имеют значение не только лично для него, но и для его семьи тоже. А это уже было серьезно.
   После того как проводница проверила билеты, Лариса закрыла дверь купе, растянулась на полке и задумалась, благо соседнее место было не занято.
   Собственно говоря, уже давно между Ларисой и Евгением возникла трещина. И она тем больше расширялась, чем дольше муж жил в отрыве от семьи. Лариса уже начинала воспринимать своего некогда горячо любимого Женю как инструмент для поддержания финансового благосостояния семьи. И не более того. Было понятно, что у него другая жизнь, его окружают другие люди, и несмотря на то, что встречи были довольно часты, они не могли заменить каждодневное семейное общение. В суете повседневных забот, однако, Ларисе было некогда задуматься над тем, что же на самом деле представляет на нынешний момент ее семья. И вот только сейчас, сев в поезд, когда делать было нечего, кроме как смотреть в окно или читать книгу, Лариса задумалась над своей судьбой.
   Размышления эти были невеселы. Весь последний год Лариса чувствовала, что из ее жизни незаметно ушло счастье. В отношениях с мужем царило явно осеннее настроение, унылое и безрадостное. Вот-вот, еще немного, и вполне может быть, что ударит по ним со всей безжалостностью дедушка Мороз.
   Собственный бизнес, то есть ресторан «Чайка», прекрасно существовал без личного участия Ларисы, а рутинная работа ей была неинтересна. Материально Лариса не нуждалась, правда, по старой привычке, шедшей еще от перестроечных времен, всегда заявляла знакомым, что ей не хватает денег. Те, естественно, зная о ее доходах, только скептически улыбались. Да и как-то в последнее время Ларису перестали радовать новые приобретения, вещи, наряды…
   Наступила пресыщенность. Порой даже возникал в мозгу вопрос: «А зачем все это?»
   Действительно, зачем, если в личной жизни все было плохо?
   «Итак, значит, кризис в личной жизни», – отметила про себя Лариса, машинально проецируя все это на заголовки газеты, лежавшей на столике и вопиющей о финансовом кризисе, поразившем страну.
   «Кстати, из моего кризиса выбраться не проще, а может быть, даже и сложнее, чем из вашего, господа политики!» – со злостью отметила про себя Лариса, пробежав глазами первый абзац, который состоял из каких-то абстрактно-пространных рассуждений.
   Мысли Ларисы переключились на подруг. Оставив в покое Свету и Нику, которые уже успели ей надоесть за последние дни, она пошла дальше.
   Она вспомнила Эвелину, своего парикмахера, с которой по традиции она встречалась раз в месяц, но встречи эти, как правило, затягивались на несколько часов. Они обсуждали разные женские вопросы, и Эвелина постоянно пыталась образумить Ларису в плане отношений с мужчинами.
   По ее словам, она нашла рецепт от скуки. Эвелина меняла любовников с периодичностью раз в квартал (иногда чаще) и утверждала, что это как раз то, что нужно женщине после тридцати. Жизнь человеческая коротка, и пусть женщины живут чуть дольше своих партнеров-мужчин, но старятся, увы, быстрее. И коли упустишь этот момент, то счастье может пройти стороной. Пронестись, как вот этот встречный поезд, со свистом. И надо было признать, что пока с таким же свистом проносились мимо Ларисы и все мужчины, которые проявляли к ней интерес. Лариса не была, что называется, слаба на передок, и к сексу как к жизненной составляющей относилась хотя и с должным уважением, но без энтузиазма. Более того, ее муж все чаще стал пенять ей на излишнее равнодушие в этом вопросе.
   Но она действительно не понимала, как это можно ради того, чтобы ублажить свою плоть, терять голову, рушить семью и нестись во все тяжкие. И вместе с тем последний год в их с Женей отношениях легким назвать было нельзя.
   Лариса поняла, что Евгений уже никогда не будет таким, каким он был до отъезда в Москву. Он изменился, ему такая полухолостая жизнь нравится. И как бы ни было это горько, надо признать этот факт.
   Лариса открыла окно купе, давая прохладному воздуху августовской ночи ворваться в маленькое уютное помещение. Достав из сумочки пачку «Кента», она закурила, наблюдая за тем, как сизые облачка дыма уносятся в пространство, образуя причудливые очертания в свете тусклой лампочки.
   Неожиданно включилось радио. «Где же ты, моя ненаглядная? – заливался голос в динамике. – Сердцу дорогая и странная…»
   Думает ли так о ней Евгений? Вряд ли… Этот его звонок был единственным за две недели. И то звонил он пьяным, обремененным какими-то проблемами. Значит, она всего лишь жилетка для него, в которую можно при случае излить свои неудачи?
   «Незавидная роль, Лариса Викторовна!» – подумала она с горькой усмешкой. А что будет дальше?
   Мысли Ларисы переметнулись на дочь. Она, их единственная наследница, росла и становилась все взрослее. И если два года назад у нее не возникало вопросов относительно того, почему папа не живет с ними, как у всех остальных детей, то сейчас все чаще она мучила Ларису относительно этого.
   Хорошо хоть, что у них девочка. Она, конечно, тоже нуждается в отце, но с мальчиком Ларисе было бы тяжелее. И все равно, лето уже подходит к концу, а дочь видела папу всего лишь несколько дней в начале июня, когда Лариса посещала Москву.
   Потом случилась эта криминальная история с коммунальной квартирой, которую Лариса купила для тети из Молдавии и где произошла череда преступлений, а она была вынуждена разбираться во всем этом. На мужа, соответственно, времени оставалось немного. Но он, кажется, этому был только рад. Все это время ее благоверный просто банально пил на даче с ее отцом и рыбачил на Волге, ссылаясь на усталость. Может быть, конечно, Лариса несправедлива к мужу и у него действительно серьезная работа и так далее, но… Она была уверена, что все эти последние котовские экзистенциальные кризисы являются лишь отражениями его неудачно заканчивающихся московских романов.
   «Итак, мы открыто признали и это, – констатировала Лариса, выбрасывая в окно окурок. – Муж мне изменяет. Я его не устраиваю. Это ясно как божий день…»
   И вопрос – что же будет дальше? Что? Лариса поглядела в окно и увидела, что поезд, проехав мост через какую-то реку, въезжал в крупный город. За окном поплыли огоньки частного сектора, затем пошли пятиэтажки, наконец, большой мост в виде полукруга, на котором виднелись троллейбусные провода.
   «Все ясно, мы в Тамбове», – вздохнула Лариса. Эх, сейчас бы того самого мальчика, который жуть как хотел сюда попасть, всей России уши насчет этого прожужжал! Порадовался бы, бедолага, наконец-то! И Лариса вместе с ним…
   Поезд тем временем миновал череду пассажирских вагонов, которые, похоже, навеки выстроились на запасных путях депо, затем медленно проплыл мимо чудом сохранившихся стендов с надписями «Социалистическое соревнование» и спустя минуту встал на первом пути.
   Вагон СВ, в котором ехала Лариса, остановился прямо перед входом в вокзал. Какая-то озабоченная пара с тележками с бешеной скоростью помчалась через перрон в хвост состава. Женщина на ходу объясняла мужчине, как он был не прав, настаивая на том, что стоять нужно было именно здесь. Мужчина также на ходу парировал эти обвинения, говоря, что она сама, по жизни являясь набитой дурой, уговорила его встать в голове поезда, тогда как объявили, что четвертый вагон будет в хвосте. Удаляющиеся голоса сошлись на том, что каждый из них как был дураком, так им и останется до конца дней своих.
   – Абсолютно верно, люди не меняются, – неожиданно послышался хорошо поставленный мужской голос.
   К вагону СВ спокойно приближался мужчина лет тридцати с гладкими черными волосами, тщательно уложенными на пробор. На нем был темный костюм и галстук, а в руках он держал дорогой кейс с кодовым замком. Лариса отметила про себя породистое лицо этого господина. Весьма подходящее для рекламы какого-нибудь нового шампуня.
   Позволив себе отпустить фразу по поводу бегущего по перрону бестолкового тамбовского плебса, этот патриций с улыбкой на лице протянул проводнику свой билет.
   – Проходите, – вежливо ответил тот.
   – Я успею сделать пару затяжек? – осведомился мужчина.
   – Смотря как скоро вы курите, – отозвался проводник. – Стоянка четыре минуты.
   – Значит, успею.
   Мужчина вынул из кармана пачку «Мальборо» и щелкнул зажигалкой. И его взгляд встретился со взглядом Ларисы, которая с интересом наблюдала за этой маленькой сценкой. Собственно говоря, наблюдала потому, что делать было больше нечего.
   Увидев Ларису, мужчина улыбнулся, посмотрел на свой билет и, как ей показалось, даже заговорщицки подмигнул.
   Ей стало все ясно, когда поезд тронулся, а в дверь купе постучали. На пороге стояли проводник и неизвестный мужчина.
   – Вот, жениха вам привел, – с трехкопеечной простотой пошутил проводник, смешно двигая пышными усами. – А то такая красивая женщина – и одна!
   – Человек не должен быть один, – изрек умную мысль красавец с кейсом, – но иногда к этому его вынуждают обстоятельства.
   – Начало впечатляет, – прокомментировала Лариса. – Я от вас успела услышать только две фразы, и обе они характеризуют вас как человека с философским складом ума.
   – А как еще, скажите мне, можно выжить в этой стране, в которой отсутствует рациональное мышление и может случиться все, что угодно? – задал риторический вопрос попутчик, забрасывая кейс на полку для вещей. – Меня зовут Виктор.
   – А меня Лариса Викторовна.
   – Очень хорошо, – расплылся в улыбке мужчина. – Было бы мне годков на двадцать больше, я бы гордился такой дочерью, как вы. Но мне, к сожалению, а может быть, и к счастью, всего тридцать.
   – Значит, я правильно определила ваш возраст, – сказала Лариса.
   – А вы всегда так поступаете, когда видите незнакомого мужчину?
   – Чисто машинальный рефлекс. Нечто женское…
   – Не оправдывайтесь, я точно так же поступаю с незнакомыми женщинами. Но, следуя правилам хорошего тона, никогда не предаю гласности результаты своих исследований. Вы, я так понимаю, до Москвы?
   – Конечно. И, судя по вам, вы тоже не намерены выйти где-нибудь в Михайлове или Ожерелье.
   – Совершенно верно. Вы просто прирожденный аналитик, ваше место в команде Ирины Хакамады. Я тоже ненадолго в столицу.
   – Вы из Тамбова?
   – Нет, в этот чудный черноземный город меня занесла злая судьба бизнесмена. Ездил решать вопросы поставок. Вообще-то я живу в Питере. Но в Москве у меня филиал фирмы, и я там, по существу, бываю дольше, чем у себя.
   – Наверное, жалеете. Питер – лучше Москвы.
   – Вы меня удивляете, Лариса, – Виктор улыбнулся, – вы выдаете типичное мнение провинциала. Ах, Петербург, ах, белые ночи, ах, интеллектуал на интеллектуале сидит и им же, бедным, погоняет! А Москва – базарная, шумная, гадкая, мерзкая… Нет, я не собираюсь хаять свой родной город. Просто надо быть объективным. Питер – неуютен, холоден и слишком рафинирован. И своей красивой мрачностью меня, например, несколько подавляет.
   – Ну, может быть, не буду спорить. Я в Петербурге была всего лишь три раза, и все три не очень долго. А в Москве у меня живет муж, и к нему я и направляюсь в очередной раз.
   Лариса вздохнула, вспомнив свои размышления перед тем, как поезд прибыл в Тамбов.
   – И я так понимаю, что вы живете не в Москве…
   – Да, я коренная волжанка.
   – Что, какой-нибудь знатный купеческий род?
   Виктор посмотрел смеющимися глазами на Ларису, потом, заметив в ее взгляде некоторое смятение, тут же извинился.
   – У меня просто сегодня хорошее настроение. Переговоры прошли удачно. Иногда забываюсь, несу всякую чушь.
   – Да нет, нет, вы продолжайте, – Лариса снова приветливо улыбнулась. – Я люблю людей с чувством юмора.
   – А ваш муж им обладает?
   Лариса улыбнулась еще шире.
   – Мой муж им обладает, но порой немножко перебарщивает. А когда слишком смешно – это уже цирк, юмор из изящного превращается в аляповатый и становится клоунадой.
   – А что, клоунада – разве не искусство?
   – Дело вкуса, кому-то нравится, кому-то нет. Мне скорее нет, чем да.
   – Я думаю, что в нашей стране ходить в цирк излишне. Лучше чаще контактировать с представителями государственных органов. У меня такое впечатление, что в чиновники идут люди, которые не прошли по конкурсу в цирк.
   Лариса от души засмеялась. «Похоже, мне повезло с попутчиком», – подумала она. И хотя был уже двенадцатый час, спать ей не хотелось.
   – Вы не составите мне компанию? – спросил Виктор, доставая из кейса бутылку французского белого вина, банку форели и нарезку ветчины.
   – Пожалуй…
   Лариса даже сама себе удивилась. Обычно она с подозрением, свойственным любой нормальной женщине, относилась к алкоголю в компании незнакомых мужчин, да еще в купе спального вагона. Однако Виктор явно располагал к себе, взгляд его лучился доброжелательностью и отсутствием нехороших намерений, и она согласилась.
   Разлив вино в пластиковые стаканчики, Виктор провозгласил тост:
   – За неожиданную встречу в городе Тамбове!
   Лариса улыбнулась и приблизила свой стаканчик к стаканчику попутчика.
   – Мне кажется, Лариса, что вы себя почему-то недооцениваете, – Виктор после выпитого стал выглядеть чуть менее импозантно, но в его глазах, как ни странно, появилось больше осмысленности.
   – Почему? – удивилась Лариса.
   – Я не могу этого объяснить. Но… у меня такое впечатление, что вы как бы в панцире, который вы не в состоянии или, может быть, пока не хотите сбросить. Вы бурная женщина, Лариса. Я это чувствую… Но вы все держите в себе…
   – Вы еще и психолог?
   – Доморощенный, – скривился в усмешке Виктор. – Кстати сказать, женщины не очень любят, когда им говорят правду. И очень любят, когда им врут, открыто и нагло.
   – А вы? Вы говорите правду или врете?
   – Когда как… Вот с вами, например… Мне хочется соврать, потому что вам это больше понравится, но одновременно почему-то и не хочется. Мне с вами легко, не надо бояться показаться странным или смешным. А многие женщины, как я уже сказал, любят красиво упакованную ложь. Как в рекламе – чем лучше упаковка, тем охотнее покупают ту ерунду, которая туда завернута.
   – А ваша жена? Что она в свое время приобрела?
   – Я не женат, – Виктор насмешливо и в то же время открыто и честно посмотрел Ларисе в глаза.
   Лариса засмеялась. Конечно же, представить себе ситуацию, когда молодой мужчина, находясь в поезде в одном купе с женщиной, признается, что он женат, было бы неестественно.
   – Это абсолютная правда. Могу даже паспорт показать, – Виктор, похоже, даже слегка обиделся и полез в карман пиджака. Лариса жестом остановила его.
   – Не надо, я не люблю официоза. Виктор, тем не менее это странно – вы такой интересный человек, и вдруг…
   – Во-первых, спасибо за комплимент. А во-вторых, я слишком привередлив. Но вот вы, я вижу, тоже весьма интересная женщина. Но слишком закрытая.
   – Может быть, не нашелся еще такой мужчина, который смог бы… – Лариса замялась.
   – Открыть, да, я понял, – закивал головой Виктор. – Но в свое время это смог сделать ваш муж. И сейчас это, вероятно, в его силах. Просто он, наверное, уже не хочет этого делать.
   Неожиданно Лариса почувствовала, что все, что говорит ей этот случайный попутчик, является правдой. Он словно посланник каких-то высших сил, которые наконец решили раскрыть ей глаза. С каждой новой фразой, которую произносил незнакомец, он пробуждал в ней к себе интерес.
   – Каким бизнесом вы занимаетесь? – решила переменить тему Лариса.
   – Оптовые продовольственные поставки.
   – Что ж, мы с вами где-то можем и пересечься. – И Лариса, видя поднятые вверх брови Виктора, пояснила: – Дело в том, что у меня есть свой ресторан.
   – Слушайте, я бы на месте МПС тут же переименовал бы «Волжские дали» в «Ориент-Экспресс»! И внешность у вас для главной героини «Санта-Барбары» весьма подходящая! – Виктора буквально распирало от восторга. – Хотя Иден по сравнению с вами проигрывает.
   – Интересно узнать, в чем?
   – Вы не такая зануда, как она! К тому же в вас гораздо больше шарма.
   Лариса улыбнулась и кокетливо взглянула на попутчика.
   – А вы не похожи на Круза Кастильо! – скептически поджала она губы.
   И, видя, что Виктор несколько смутился, поспешила его успокоить:
   – Не обижайтесь! Этот герой мне нравится еще меньше, чем вам – его жена. С ума можно сойти – столько серий работать в полиции и не раскрыть ни одного преступления!
   Виктор и Лариса дружно засмеялись.
   Их непринужденный разговор продолжался вплоть до того, как поезд, миновав Мичуринск, вырвался на просторы Рязанщины и полным ходом устремился к столице. Лариса посмотрела на часы и поняла, что если сейчас не заснет, то утро с головной болью, усугубляемой проблемами мужа, ей гарантировано. Виктор также, несмотря на то, что внешне бодрился, с трудом сдерживал зевоту.
   – Спасибо за вечер! – сказала Лариса. – А то я уж думала, что мне придется скучать!
   – Абсолютно не за что! – ответил Виктор. – Это мне надо благодарить судьбу, что мы с вами оказались в одном купе.
   Лариса улыбнулась и мягко, почти нежно и в то же время полувопросительно произнесла:
   – Давайте отдыхать?
   – Да, конечно! Вы извините, если заговорил вас.
   Лариса потянулась к выключателю и через несколько минут сладко заснула под стук колес и легкий дурман в голове от французского белого вина.

Глава седьмая

   Евгений нервно прохаживался по перрону Павелецкого вокзала и смотрел на часы. Прибытие поезда уже объявили, и он должен был показаться из-за поворота с минуты на минуту.
   Котов был раздражен еще и потому, что вчера в течение дня он так и не смог застать Людмилу. Ее телефон молчал, и Евгения терзали плохие предчувствия. Мысли набегали одна на другую, в голове был полный бардак, усугубляемый еще и похмельным синдромом. А тут еще налоговая полиция решила поиграть своими шаловливыми загребущими пальчиками у него в фирме. «Черт бы побрал это идиотское правительство!» – подумал Евгений. Все не так, как у людей. Объявили о снижении налогов, а сами дерут три шкуры.