Алешина Светлана. Страсти-мордасти

Глава третья

   Сабина действительно была не одна, а с каким-то высоким типом примерно своего возраста. Присмотревшись к нему получше, я подумала, что этот парень гораздо больше подходит женщине, чем ее муж. Так же, как и она, великолепно сложен: красивое лицо, черные курчавые волосы.
   Хотя было нетрудно догадаться о том, что заставило Сабину принять предложение Сочникова – конечно же, его деньги. Может быть, она уже тогда планировала его убить.
   – Не кажется ли вам это обстоятельство подозрительным? – спросила я Сергея Ивановича.
   – Чем же? – слегка удивился он. – Не иметь любовника в курортном городе в наше время выглядит куда более подозрительным. К тому же вы сами видели ее мужа, – Сергей Иванович поморщился. – Весьма мерзкий тип.
   – Это все верно, но я имела в виду совершенно другое, – снова начала я.
   – Что же? Вчерашний случай? – пристально посмотрев на меня, спросил Кряжимский и, не дождавшись ответа, сам продолжил: – Ольга Юрьевна, выкиньте вы эти глупости из головы, это было простое недоразумение. Даже я это понял. С кем не бывает.
   – Я все понимаю, – поспешно начала говорить я. – Но я всю ночь думала, что же меня заставило так насторожиться, и только под утро до меня дошло – тело Сочникова в тот момент, когда мы его обнаружили, лежало не так, как должно было лежать.
   – То есть? – насторожился Кряжимский.
   – Сочников лежал на животе, а я видела, что с его затылка стекает кровь, – выпалила я. – Виктор, ты помнишь? – обратилась я за подтверждением своих слов к нашему молчаливому фотографу.
   Виктор, как всегда, только кивнул.
   – Это еще не повод в чем-то ее подозревать, – снова начал Кряжимский. – Может, она его перевернула, пытаясь помочь.
   Виктор снова замотал головой, но уже отрицательно, давая понять, что даже он еле-еле перевернул эту тушу, а даме это и вовсе было бы не под силу.
   – Так вы думаете, что это все же была попытка убийства? – спросил Сергей Иванович.
   – Да. А теперь, увидев этого парня, думаю еще и о том, что он мог легко помочь Сабине в этом деле. Ведь удар-то требовалось нанести очень сильный.
   – Он был в коридоре, – неожиданно произнес Виктор, а мы с Кряжимским открыли рот от удивления.
   – Ты видел его в коридоре? – переспросила я.
   Виктор кивнул.
   – Когда? В тот момент, когда потух свет? Виктор снова кивнул.
   – А что он делал?
   Теперь уже наш фотограф задумался, явно не желая больше ничего произносить, а потом указал на очки Кряжимского.
   – Не поняла, он что, искал очки? – спросила я.
   И снова получила подтверждающий кивок.
   – Это какая-то путаница. Он же сейчас сидит без очков, как же он мог их искать?
   На этот раз ответил Кряжимский:
   – Он мог просто сделать вид, будто что-то искал, чтобы его ни в чем не заподозрили.
   – Угу, – снова подал голос Виктор. Мы с Сергеем Ивановичем даже рассмеялись.
   – Если так и дальше пойдет, то не удивлюсь, если Виктор станет таким же говорливым, как Маринка, – произнес Кряжимский.
   Потом мы решили, что раз уж пришли отдыхать, то именно это и следует делать, ведь все равно у этой парочки ничего не вышло, так, может, больше подобных попыток и не будет.
   – Смотрите, дельфины, – сказал вдруг Кряжимский.
   Я подняла голову и посмотрела на море: в его волнах и в самом деле мелькали маленькие черные плавники.
   – Откуда они тут? – продолжал удивляться Кряжимский. – Насколько мне известно, в районах пляжей они сейчас почти не обитают.
   – Может, дрессированные дельфины-спасатели, – предположила я.
   Остаток дня прошел довольно однообразно: море, солнце. Когда же, наконец, подошло время собираться назад, выяснилось, что несравненной Маринки все еще нет и даже Ромка, который успел уже отыскать нас на пляже, понятия не имел, где она находится.
   – Не хватало еще того, чтобы мы принялись ее искать, – произнесла я. – Может, стоит ее все же проучить, оставив добираться своим ходом?
   – Может, и стоит, – согласился Кряжимский. – Но полагаю, что потом эта особа замучает нас всех своими жалобами и нытьем до такой степени, что никакого удовольствия от отдыха мы все уж точно не получим.
   Пришлось ждать. Маринка объявилась где-то спустя час довольная. И сразу защебетала:
   – Я, кажется, его нашла, представляете?! Он так красив, мил, добр, щедр!.. И вообще – само совершенство. Жаль, что ему надо было потом уехать на работу. А знаете, кем он работает? – без умолку тараторила Маринка.
   – Казановой, – прыснула я в ответ и полезла в машину.
   Кряжимский только вздохнул. Не могу сказать, что до гостиницы мы добрались в полной тишине. Зато там смогли немного отдохнуть от Маринкиной болтовни, так как она с нами ужинать не пошла, сказав, что ее принц уже накормил ее такими блюдами, какие нам и не снились.
   – Знаете, что-то этот вкус мне напоминает, – отправив в рот ложку какого-то непонятного блюда, сказал Кряжимский.
   – И мне тоже, – согласилась я.
   – Бамбук, например, – выдвинул версию Кряжимский, и Виктор согласно кивнул, ткнув пальцем в растение, стоящее в напольной вазе недалеко от нас.
   – Вот так жмот этот хозяин, – невольно усмехнулась я. – Ешьте, гости дорогие, все равно выбрасывать.
   – А вот, кстати, и он сам, – перебил меня Сергей Иванович.
   Я повернула голову в сторону и увидела нашего несравненного толстопуза. Он явно недавно вернулся из больницы, так как его голова была забинтована. Выглядел Сочников как-то на редкость угрюмо, морщил лоб, мял губы и все время осматривался по сторонам, будто кого-то искал.
   – Интересно, он подозревает кого-то или считает тот инцидент случайным? – спросила я сразу у всех, хотя прекрасно знала, что ответ мне способен дать только Кряжимский.
   Виктор вряд ли что-то скажет, даже если и имеет собственное мнение, а Ромка может только что-то ляпнуть, не подумав.
   – Судя по его виду, подозревает, – ответил Кряжимский.
   Я снова взглянула на Сочникова, а потом предложила:
   – А может, попробовать поговорить с ним. Просто спросить, как он себя чувствует?
   – Думаете, он горит желанием с кем-то беседовать? – засомневался Сергей Иванович. – Похоже, что он сейчас ищет того, на кого бы можно было спустить всех собак. Вы только посмотрите, какое у него лицо. Если честно, то я бы не хотел сейчас попасть ему под горячую руку.
   – И все же я рискну, – вставая и направляясь к владельцу гостиницы, произнесла я.
   Подойдя к Сочникову, я спросила:
   – Как ваше самочувствие, Артур Валерьянович?
   Сочников кинул на меня такой взгляд, будто я сначала врезала ему по морде, а потом спросила: «Не больно ли вам, голубчик?» Но все-таки ответил:
   – Уже лучше. – Сочников пару минут помялся в нерешительности и задал ответный вопрос: – Вы случайно нигде не видели моей жены?
   «Случайно видела», – так и хотелось ответить мне, но я лишь спросила:
   – А разве Сабина не на кухне? Насколько мне известно от других постояльцев, она большую часть времени проводит именно там.
   – Ее там нет, – снова нахмурился Сочников. – И у себя тоже. Я обошел уже всю гостиницу.
   – Скорее всего, ненадолго куда-то отлучилась, – натянуто улыбнувшись, предположила я, а потом пригласила Сочникова присоединиться к нашему столику.
   Хоть он был мне и неприятен, но я решила, что должен же хоть кто-то в этой гостинице проявить о нем заботу, раз его собственной жене нет до него никакого дела.
   Сочников от приглашения отказался, сказав, что он уже два часа как вернулся из больницы, а никак не может отыскать свою жену и поэтому очень беспокоится.
   «Вот тебе и здрасьте, – невольно удивилась я. – Бедный муж мучается по поводу исчезновения своей жены, а она преспокойно себе развлекается с любовником, ни от кого не прячась».
   Вернувшись к своему столику, я рассказала спутникам о том, что только что узнала.
   – Ну и как вам это? – спросила я. – По-моему, это называется «ни стыда, ни совести».
   – Совершенно с вами согласен, Оленька, – впервые перешел на неофициальный тон Кряжимский. – Я бы, честно говоря, побоялся показываться людям на глаза, не то что гулять напропалую. Да и вообще, как так можно относиться к собственному мужу?
   – Кто это тут говорит о мужьях? – полюбопытствовала внезапно появившаяся Широкова.
   Ей, похоже, надоело сидеть в комнате одной и рассказывать о своих переживаниях самой себе.
   – Женатые мужчины, Мариночка, это – мертвые мужчины, – напомнил Широковой старую поговорку Кряжимский, прекрасно зная, почему эту особу заинтересовала наша тема.
   – А это для кого как, – сразу же парировала Маринка и как ни в чем не бывало плюхнулась на стул рядом с Ромкой. Потом облокотилась на стол обеими руками и приготовилась слушать.
   Пришлось мне все же пересказать ей, кто нам попался на глаза на пляже. Маринка только разочарованно вздохнула и сказала:
   – И всего-то?.. А я-то думала, у вас что интересное случилось. Я и сама эту мадам пару раз видела: один раз – в ресторане, а второй – в машине. И все – с тем парнем. Кстати, а он милашка.
   – М-да, загуляла девка, – покачал головой Сергей Иванович.
   – Наверное, не знает, что ее мужа выписали, – подал голос Ромка.
   – Вполне возможно, – согласился с ним Кряжимский.
   За обсуждением поведения Сабины мы и закончили нашу трапезу, а потом разбрелись по своим комнатам: неожиданно выяснилось, что все устали от отдыха так, как это обычно бывает после тяжелой работы.
   – Кажется, я обгорела, – едва мы с Маринкой оказались в своей комнате, захныкала она. – А вдруг завтра у меня все тело покроется волдырями, и тогда я просто не смогу пойти на свидание с моим милашкой. Он умрет от ожидания.
   – Сомневаюсь, – пошутила я. – Женщин без волдырей тут гораздо больше, чем с волдырями. Полагаю, что он недолго будет оставаться один.
   – И это еще называется «лучшая подруга»? – обиделась Маринка. – А что, если я и правда завтра вся опухну?
   – Прекрати скулить, – осадила я ее. – Никто не виноват, что ты вовремя не позаботилась о своей коже.
   – Да, никто!.. Вы бы вот все, например, могли бы мне об этом напомнить.
   Это Маринкино заявление меня прямо-таки потрясло, и я даже забыла, что собиралась пойти в ванную, так и замерев посередине комнаты с полотенцем в руках.
   – Ты что, маленькая совсем? – спросила я. – К тебе, может, няню приставить, чтоб напоминала, когда кремом намазаться, когда зубы почистить? Так это мы можем. Вот Виктор, например, будет твоей няней. Между прочим, сразу же и роль охранника на себя возьмет, всяких там ловеласов отгонять будет, – завелась я. – Или, скажем, Сергей Иванович…
   Тут Маринка уже не выдержала и, запустив в меня маленькой подушечкой, буркнула:
   – Поняла, поняла, можешь быть свободна.
   Я вернула ей подушку тем же макаром и поплелась в ванную комнату. Там ополоснулась прохладной водой и вернулась в комнату. Маринка уже сладко посапывала, свернувшись калачиком на своей кровати и даже не потрудившись выключить свет.
   – Ну и лентяйка, – произнесла я, хоть и понимала, что Широкова меня уже не слышит.
   Потом выключила свет и направилась к своей кровати. Не очень-то мягкий матрас, сквозь который местами чувствовалась сетка, сразу же напомнил о том, что мне и самой не помешало бы завтра воспользоваться солнцезащитным кремом.
   Как ни странно, но спать мне почему-то не хотелось. Повернувшись на бок, я принялась слушать громкое стрекотание цикад за окнами. Этот стрекот чем-то напоминал дружную песнь наших тарасовских кузнечиков. Это успокаивало и расслабляло.
   Но тут в эту умиротворяющую мелодию вклинился какой-то неприятный шум – кто-то шел по коридору и, похоже, что-то кричал.
   Скорее всего, кто-нибудь из постояльцев упился и теперь не может найти своей комнаты, решила я. Гуляка как назло остановился у нашей двери и громко спросил:
   – Сабина, где ты есть?
   «Сочников? Неужели он так и не нашел своей жены?» – приподнимаясь на локте, спросила я сама себя.
   – Сабина, где ты, я спрашиваю? – вновь взревел хозяин гостиницы. Сразу стало ясно, что виновник этого шума сильно пьян.
   «Надо бы встать и успокоить его, – возникла у меня мысль. – Иначе он сейчас перебудит половину гостиницы. Эх, и угораздило же нас поселиться в таком неспокойном месте».