Алешина Светлана. Сыграем в прятки?

   Маринка отошла к окну и выглянула в него. Она, похоже, решила сэкономить время на расспрашивание и просто послушать, что мне скажет нежданный милиционер.
   – А там что-то случилось, – сказала она, глядя из окна вправо по улице, но тут дверь опять отворилась и вошел сержант.
   Он был полный, сутулый и небольшого для мужчины роста – что-то около метра семидесяти вместе с фуражкой.
   – Сержант Григоренко, – козырнул он и осмотрелся. – Мне нужен главный редактор, это вы? – правильно угадал он и подошел к столу.
   Я согласилась с его гипотезой и пожелала узнать причину визита.
   Он вынул из бокового кармана кителя блокнот, полистал его и спросил:
   – К вам недавно заходила гражданка Николенко Юлия Афанасьевна?
   – Да, – ответила я и растерянно взглянула на Маринку. Маринка подошла ближе и встала рядом с сержантом, глядя на него сверху вниз.
   – А в чем дело? – спросила она.
   – Вы тоже главный редактор? – уточнил сержант.
   – Нет, я секретарь…
   – Вы нам нужны, девушка, – не обращая внимания на Маринку, продолжил сержант, не сводя с меня немигающих строгих очей. – Придется пройти в отделение и дать показания.
   – Разрешите узнать, в связи с чем? – официальным тоном полюбопытствовала я.
   – На эту… – сержант снова заглянул в блокнот, – Николенко был совершен наезд, ее сбила машина и уехала с места происшествия. Ее дочь показала, что мать долго общалась с вами как раз перед этим. Нужно будет дать показания, – повторил он.

Глава 2

   На все про все в районном отделении милиции ушло почти два часа. Одно ожидание заняло примерно минут тридцать. Если судить только по этому, то я оказалась действительно очень нужной свидетельницей.
   Меня посадили в коридоре перед кабинетом на стул, рядышком с двумя девицами, тоже ожидающими своей очереди. Они сначала стрельнули у меня по сигарете, потом спросили, под кем я работаю. Когда узнали, что я тружусь самостоятельно и независимо, просветили меня, что это небезопасно, потому что клиент нынче пошел бешеный и может запросто голову оторвать.
   Этой интересной беседе, к моему сожалению, не суждено было затянуться. Наверное, работники РОВД бдительно следили за нравственностью своих посетителей, потому что меня наконец пригласили зайти.
   Утомленного вида капитан, пожилой, лысый и постоянно вздыхающий, задавал мне вопросы, выслушивал ответы, потом повторял те же вопросы в другой форме. К концу разговора, заразившись от него, я тоже начала вздыхать. Так мы и расстались с ним, напоследок повздыхав особенно тяжко. Я вынесла из его кабинета два важных соображения: Юлия Афанасьевна осталась жива, находится в больнице, и дело тут явно нечисто.
   Вернувшись в редакцию, я обратила внимание, что уже второй раз за сегодняшний день захожу сюда в плохом настроении.
   Не хотелось бы, чтобы это вошло в привычку.
   Проходя опять мимо цветастой афиши с портретом Монсеррат Кабалье, я показала язык этой крупной тетеньке: слишком уж радостно она улыбалась, и это начало раздражать.
   В редакции был обеденный перерыв: пахло кофе и никого не было на месте.
   Маринка обнаружилась в моем кабинете усердно потчующей приехавшего Виктора бесконечными пирожками и пирожными, поданными к кофе.
   Они сидели за маленьким столиком около окна, и, когда я вошла, Маринка взглянула на меня со странным выражением на лице.
   «А вот меня она угощает только печеньем, и то через день», – злопамятно подумала я.
   Виктор кивнул мне и спросил:
   – Нормально?
   – Да, конечно, – ответила я, присаживаясь к ним.
   Маринка поставила передо мной чашку и, наливая кофе, радушно спросила:
   – Пирожное будешь?
   – Ага, – согласилась я, опять подумав, что, не будь Виктора, не было бы и пирожных.
   – Рассказывай скорее, – нетерпеливо потребовала Маринка. – Ее насмерть задавили, да? Пьяный какой-нибудь?
   – А вот это и неизвестно, – сказала я. – И вообще история вырисовывается туманная…
   Маринка смотрела на меня во все глаза и так увлеклась, что немного пролила кофе мимо чашки. Ойкнув, она вытерла стол тряпкой.
   – Туманная и интересная, – продолжила я. – Древняя «копейка» желтого цвета сбила нашу Мальвину сразу за поворотом от редакции. Скорее всего это произошло случайно. Парень, проходивший мимо, хотел вырвать у нее портфель. Она его не выпустила из рук, и он толкнул ее на дорогу. Парень схватил портфель и удрал в проходной двор, а машина уехала, не останавливаясь.
   – Мерзавцы! – резко высказалась Маринка. – Что у нее было в портфеле-то? Какие-нибудь бумажки из ее ПТУ да еще расческа, наверное. Она же бюджетница, хоть и начальник…
   Виктор взял пирожок и молча кивнул, соглашаясь с Маринкиной оценкой, да и я была бы согласна, если бы не один момент.
   – Единственный свидетель, который видел все и сразу вызвал «Скорую» и милицию, – продолжила я, – оказался заместителем начальника службы безопасности фирмы «Спецстройкомплектация». А хозяин этой фирмы – тот самый крутой бизнесмен, на жену которого Юлия Афанасьевна сегодня предложила мне компру.
   – Ни хрена! – сказала Маринка. – Я думаю, что-то здесь нечисто.
   – Да, – кивнув, подтвердила я. – Случайны ли такие случайности?
   – Нет, а дочка ее как?
   – Да никак, – ответила я, – после того как сбили «мамулю», она стояла и орала, пока врачи с милицией не приехали и не отвлекли ее от этого занятия. Дочка и рассказала следователю, что они были здесь и Юлия Афанасьевна имела со мною долгий разговор. Поэтому меня и пригласили. Не будь парня, отнявшего портфель, все было бы ясно: обыкновенное ДТП. Но вырванный портфель у человека, вышедшего из редакции «Свидетеля», – это подозрительно. Скоро выборы, и все ожидают провокаций.
   – Ты рассказала, о чем была беседа? – напряглась Маринка.
   – Я очень подробно рассказала все, – усмехнулась я. – Только не о фотографиях. Это дело мне самой стало интересно. Думаю, что и Юлия Афанасьевна не расскажет до встречи со мной. Она сама назвала их совершенно секретными документами.
   Мы помолчали немного. Виктор сделал неуловимое движение, Маринка взглянула на него и хлопнула себя по лбу ладонью.
   – Кстати! – воскликнула она. – Совсем забыла! Пока выбрось из головы эту историю. У тебя есть шанс закончить этот день приятно. Я бы даже сказала, что тебе сказочно повезло.
   – Да ну? – удивилась я, отпивая кофе. – Неужели мне достанется последнее пирожное?
   – Оно достанется Виктору, – значительно ответила Маринка, – потому что у нас с Виктором для тебя есть сюрприз! – торжественно объявила Маринка, и я с любопытством посмотрела на них. Виктор сидел с непроницаемым выражением лица, а Маринка смутилась и опустила глаза.
   – Виктор тебе из Москвы привез подарок. То, что ты хотела…
   С этими словами она подала мне…
   – Билет на Монсеррат Кабалье!
   Тут уж пришла моя очередь смутиться. Я, не веря своим глазам, взяла билет, рассмотрела. Боже мой, он еще был и в ложу первого яруса!
   – Спасибо тебе, Виктор, – растроганно сказала я. – Это ты в Москве достал? Откуда, интересно, там билеты в наш оперный театр? – вслух подумала я.
   Виктор отрицательно качнул головой и покосился на Маринку.
   – Он его в поезде у попутчика выиграл в карты, – тут же перевела она его ответ.
   Я улыбнулась, но осуждающе поцокала языком:
   – Виктор, ты играешь в карты с незнакомыми людьми, да, наверное, еще на деньги?
   – Я ему уже все высказала, – продолжила Маринка. – Но тот сам предложил и проигрался в пух и прах.
   Она помолчала, подумала и занудно добавила:
   – Хотя это, конечно, не оправдание.
   Сам Виктор в это время спокойно грыз печенье, и, как обычно, было непонятно, участвует он в разговоре или нет.
   – А когда начало концерта? – вдруг очнулась я от обсуждения мужского поведения.
   – В семь тридцать вечера. В чем пойдешь? У тебя есть что надеть? Ведь сама понимаешь…
   Еще полчаса заняли всякие мелкие женские проблемы, и сейчас уже отсутствующий взгляд Виктора был вполне уместен.
   – Прилично ли одной идти? – опять налетела на меня дурь неуверенности, когда мой гардероб уже был обсужден во всех подробностях.
   – Прекрати сейчас же! – Маринка резко рубанула воздух ладонью. – Сколько раз тебе говорить: это даже плюс. Познакомишься там с приличным человеком. Это уж я тебе гарантирую, если только отвлекаться не будешь на всякую ерунду.
   – На Монсеррат Кабалье, например, – уточнила я, – да?
   Маринка опять махнула рукой и, оседлав свою любимую тему, начала мне объяснять методику охмурения, прямо как дурочке какой-то:
   – Это же очень просто! Нужно выбрать объект воздействия и целенаправленно спровоцировать его на помощь. Попросить, например…
   – Мужчина, помогите, пожалуйста, подтянуть чулок, – закончила я.
   Мы рассмеялись и решили, что Виктор будет моим временным мужчиной. Он проводит меня на моей «Ладе» до дверей театра, а потом встретит после окончания концерта.
   Я тут же собралась и умчалась домой приводить себя в соответствующий вид.
   Не знаю, как для других, а для меня посещение театра – словно визит на светский раут. Редко в нашей хлопотной и в общем-то скучной жизни выпадают такие удовольствия. Я не про Кабалье, я про выход в люди.
   Для этого выхода я выбрала длинное вечернее шелковое платье темно-синего цвета, без рукавов и с открытой шеей. По бокам – два разреза. На ногах – элегантные туфли. На мне все вообще-то смотрится хорошо, умею я выглядеть стильно, но туфли эти действительно были бесподобны. Мягкой черной кожи, с очень удобным каблуком средней высоты. На шее – тонкая цепочка, на запястье правой руки – еще одна. На левой руке часы. В руках сумочка черного цвета. Прическа самая простая: волосы по плечам. Слава богу, мне есть что показать людям.
   Я так себе нравилась, смотрясь в зеркало, что даже никуда идти не хотелось, честное слово. Так бы стояла и смотрела, но подошло время, позвонил в дверь Виктор и нарушил мое самолюбование.
   За полчаса до начала концерта мы подъехали к оперному театру и остановились почти напротив его парадного входа, рядом с другими машинами. Тут были в основном иномарки, и моя «Лада» выглядела в этом обществе, как грустный укор, напоминающий об отсутствии патриотизма у состоятельных граждан.
   Я посмотрела на ярко освещенные окна театра и оглянулась на Виктора: догадается ли он открыть дверь даме и проводить ее до входа или придется подсказать?
   Подсказывать не пришлось.
   Виктор вышел из машины, обогнул ее и открыл мою дверцу. Придерживая край платья пальчиками правой руки, я протянула ему левую. Признаюсь: в этот момент я так прекрасно себя ощущала, что казалось, будто на мой выход заиграли фанфары. Ничего такого, конечно, не было, да и Виктор не тянул на светского льва. Но по крайней мере его можно же было принять за шофера? Можно.
   Мы прошли вместе до театра и поднялись по ступенькам к высоким распахнутым дверям.
   – Ладно, Виктор, – сказала я, – я пошла. Жду тебя после окончания у выхода, да?
   Он кивнул, и я, повернувшись, прошла мимо старушки-контролера, показав ей билет.
   – Вам налево и вверх по лестнице, – сказал она мне, и я повернулась и неторопливой походкой направилась к своей ложе.
   В первом ярусе суетилась еще одна старушка с пачкой программок, прижимая их к груди. Ни о чем не спрашивая, она просто выхватила у меня билет, посмотрела в него и махнула рукой:
   – Вам туда. Проход с номером пять.
   Я шла и удивлялась тому, как оказалось все просто и ясно. Ни о чем не нужно спрашивать, все покажут и так.
   Ложи ограждались от фойе тяжелыми плюшевыми шторами бордового цвета с ламбрекенами и большими золотыми кистями. Внутри лож виднелись мягкие стулья. Гобелен был не первой свежести, конечно, но смотрелся прилично.
   Я проследовала к своей ложе номер пять, вошла в нее, и непроизвольно у меня вырвалось тихое восклицание:
   – О-о!
   В ложе уже находилось человек пять-шесть. В основном они мне не были знакомы, но у самого входа лицом ко мне стояли Фимочка Резовский с Ниной Кармановой. Нину я узнала, потому что очень внимательно рассматривала именно ее фотографии сегодня. Ну а как выглядит Фимочка, я помнила и без фотографий.
   – Боже мой! – воздел персты к потолку Фимочка и радостно улыбнулся мне, повторив еще раз: – Боже мой!
   Насколько я помнила, Фимочка всегда тяготел к пышной театральности.
   – Не путайте меня с ним, – поправила я Фиму. – Меня зовут Ольга.
   – Я прекрасно помню, – ответил он, не поняв моей шутки, и представил меня своей спутнице.
   – Нина, – улыбнулась она, и я как-то сразу прониклась симпатией к этой приятной женщине.
   Нина была одета в светло-серый костюм – пиджак, юбка – и черные туфли. Минимум косметики, минимум аксессуаров.
   – Вы знакомая Ефима Григорьевича? Тоже адвокат? – спросила меня Нина, но Фимочка не дал мне ответить.
   – Что вы, Нина Петровна, – замахал он руками, активно возвращая внимание окружающих к своей персоне, – Ольга у нас звезда первой величины в журналистском мире. Газету «Свидетель» знаете? Так это все она!
   Сзади послышалось негромкое деликатное покашливание. Я оглянулась.
   – А это мой муж, Владимир Иванович, – представила меня Нина высокому седому джентльмену в темном костюме.
   Ну а потом пошло-поехало. Оказалось, что весь клан Кармановых присутствует сегодня на концерте.
   Я познакомилась с бойкой пухлой рыжеволосой девицей по имени Ирина – дочерью Нины и Владимира Ивановича, с ее женихом Ильей – тощим сутулым очкариком с двумя толстыми золотыми цепочками на тощей шейке. Тут же присутствовала и строгого вида женщина лет тридцати пяти по имени Маргарита Львовна. Она была секретарем Карманова. Последним мне был представлен сухой мрачного вида мужчина в костюме без галстука.
   – А это Александр Петрович, наш ангел-хранитель, – представила мне его Нина Петровна, – но мы его зовем просто Боксер…
   Ангел ничего мне не сказал, только кивнул и посмотрел куда-то в сторону.
   Тут прозвучал третий звонок, и освещение в зале начало меркнуть. Мы наконец-то стали рассаживаться. Честно говоря, недолго длился весь ритуал знакомства, но я уже успела здорово устать. Все это от неожиданности, конечно. Слишком много оказалось сегодня связано с присутствующими здесь людьми.
   Мое место было почти с самого края, и я порадовалась этому. Фимочка сел рядом с Ниной, через одного человека от меня, и я была надежно ограждена от его словесной невоздержанности. Слева от меня сел Илья, сзади Маргарита Львовна, сзади справа – Боксер.
   Свет в зале погас – и действо началось.

* * *

   Концерт продлился неполные два часа при одном антракте и оставил великолепное впечатление. Здорово, что я сюда все-таки попала!
   Ирина Карманова в антракте подошла ко мне, и через пять минут мы уже с интересом болтали на разные темы. А еще через десять минут, уже к началу второго действия, она, очевидно, посчитала меня своей новой подружкой и даже попросила упорно молчавшего Илью пересесть поближе к своей будущей теще. Ирина решила стать моей соседкой. Фима, видя такое дело, все свое внимание сосредоточил на старшем поколении Кармановых – Нине Петровне и Владимире Ивановиче.
   Как только окончился концерт, как и положено у нас, после бурных аплодисментов, все встали, сгрудились и заторопились к выходу.
   Идя по фойе, мы с Ириной продолжали болтать о какой-то ерунде. Меня события сегодняшнего дня, усиленные ударной дозой знакомства со всеми действующими лицами, привели в несколько дезориентирующее состояние. Смешно сказать: я забыла свою сумочку на стуле и сообразила это, только когда услышала сзади голос Нины:
   – Никто ничего не забыл, девушки?
   Я сделала движение левой рукой, собираясь поправить сумочку, обычно висевшую на плече, и только тут заметила, что сумки нет.
   Обернувшись, я заметила Боксера, подходившего с моей пропажей. Он улыбнулся и пошутил:
   – Разрешите, я ее и дальше проконвоирую? До выхода, так сказать. – Его голос, услышанный мной впервые, оказался тонким и тихим, под стать его легкой фигуре.
   – Давайте уж я ее возьму на поруки, – предложила я, и он не стал спорить.
   Выйдя на улицу, мы попрощались, причем Владимир Иванович, задержав мою ладонь в своей, неожиданно произнес:
   – Ирочка вам не сказала, что завтра вечером у нас дома намечается небольшой прием по поводу годовщины нашей с Ниной свадьбы…
   – Бли-ин! – Ирина рассмеялась. – Совсем забыла, представляешь, па? Обязательно приходи, Оль! Ладно? Будет классно!
   Я не успела ей ничего ответить, как Владимир Иванович закончил:
   – Молодежи у нас будет маловато, так что милости просим. Вы знаете, где мы живем?
   Неизвестно откуда вынырнул Фима.
   – Я созвонюсь с Ольгой Юрьевной, и, если она не против, – он покосился на меня, – мы можем приехать вместе, я ее подвезу.
   – Спасибо за приглашение, – поблагодарила я Владимира Ивановича.
   – Спасибо – да или спасибо – нет? – уточнил он.
   – Да брось ты, приезжай, – подхватила меня под руку Ирина. – Па побудет только пару часов и уедет. У него встреча в Ганновере. А мы с тобой отдохнем нормально. У моего Илюшки приличных знакомых нет, все какие-то братки приблатненные…
   – Скорее да, но давайте доживем до завтра? – предложила я, потому что совершенно не представляла, как нужно одеваться на вечера к нашим миллионерам.
   Внезапно Боксер, стоявший до этого спокойно за спиной Владимира Ивановича, вышел вперед. Его взгляд застыл где-то у меня за плечом. Я оглянулась и увидела подходящего к нам Виктора.
   – За мной уже пришли, – объяснила я, честно говоря, радуясь поводу побыстрее смотаться.
   Боксер немного расслабился, но я видела, как он обшарил Виктора профессиональным взглядом и после этого внимательно посмотрел на меня.
   Увидев, что я смотрю на него, Боксер кивнул:
   – Качественный бодигард.
   – У тебя есть телохранитель! – с восторгом прошептала Ирина. – Я его тоже приглашаю! – внезапно выдала она и шагнула к Виктору.
   – Нет, это… – я замялась, но быстро нашлась: – Виктор, сотрудник нашей газеты. Правда, несколько раз он спас мне жизнь, – с легкой небрежностью произнесла я, сама радуясь тому, как лихо у меня это получилось.
   – Да-а? – уважительно протянула Ирина, оглядывая сухую, подтянутую фигуру Виктора. – Ирина, – сказала она, протягивая ему руку.
   Виктор бросил на меня быстрый взгляд, Иринину руку пожал, но внешне не проявил никакого интереса к этой рыжей нахалке.
   – А на тебя были покушения? – опять повернулась ко мне Ирина, но я уже окончательно решилась на побег.
   – Извини, мне уже пора, – сказала я ей и попрощалась с остальными. – Потом еще поболтаем…
   Мы с Виктором направились к моей «Ладе». Я чувствовала себя очень и очень уставшей. Хотелось домой, и, пока мы шли к машине, я уговаривала себя по приезде не сразу брякнуться спать, а обязательно сначала принять холодный душ. Для поддержания спортивной формы.
   Мы сели в «Ладу», и Виктор уверенно начал выводить ее из ряда со стоянки. Наша машина была одной из первых, выезжающих на дорогу, никто не мешал, и выезд получился у него быстро и аккуратно.
   Развернувшись, Виктор поехал в сторону моего района.
   Я, удобно устроившись на сиденье рядом с Виктором, открыла сумочку, чтобы достать пачку сигарет. Внезапно меня что-то ослепило. Я подняла глаза.
   Темная громада «КамАЗа», до этого стоявшая сонным монстром впереди, вдруг вспыхнула своими фарами и быстро двинулась на нас.
   Виктор резко кинул «Ладу» влево, «КамАЗ» повторил этот маневр. Желтые огни стали огромными, и я от ужаса закрыла глаза.
   Виктор попытался уйти на тротуар, но не успел. Раздался сильный удар, «Лада» вздрогнула, меня швырнуло влево на Виктора, и я схватилась руками за его плечо.
   И внезапно стало тихо. Я открыла глаза и подняла голову. Виктор вопросительно посмотрел на меня.
   – Ты как? – шепотом спросила я его.
   – Нормально, – тихо ответил он и пошевелил плечом. Я выпрямилась, отпустила его, а Виктор попытался открыть свою дверь.
   Толкнув ее несколько раз, он повернулся ко мне.
   – Туда смотри! – резко сказал он, показывая пальцем в сторону театра. Я быстро обернулась, стараясь понять, что он имеет в виду. В это время Виктор ударом локтя разбил стекло со своей стороны. Я вздрогнула и повернулась к нему. Вот хитрюга: заставил меня отвернуться, ничего не объясняя. Улыбнувшись мне, Виктор быстро выдернул и выкинул осколки, застрявшие в раме окна, и вылез через него из машины.
   Обежав «Ладу» спереди, он осмотрел ее помятую справа физиономию и прыжком поднялся к нависшей над нами кабине «КамАЗа». Через полминуты я уже увидела его около задней левой двери «Лады».
   Эта дверь, очевидно, помня, как поступили с передней левой, не стала сопротивляться и открылась без применения резких движений.
   Я закрыла сумочку, из которой так и не успела достать сигареты, и подала ее Виктору. Сама же вылезла почти без его помощи. Только на последнем этапе пришлось опереться на его руку.
   Я полной грудью вдохнула вечерний воздух и осмотрелась. Со стороны театра, от которого мы так и не сумели далеко отъехать, к нам бежали люди. Вдали на дороге, за кормой стоящего «КамАЗа», замелькали огни милицейской машины. Она быстро приближалась.
   – В «КамАЗе» все живы? – спросила я Виктора, чтобы только не молчать.
   – Нет никого, – ответил он, закуривая.
   Я даже тихо присвистнула от его ответа: ну и веселенький же выдался сегодня понедельничек! И он ведь еще не кончился.
   Глядя на Виктора, я вспомнила, что тоже давно хочу курить. Открыла сумочку, пошарила в ней рукой, вытащила пачку «Русского стиля». Доставая из нее сигарету, я заторможенно подумала, что в сумке у меня лежит что-то непонятное. Открыла ее шире и извлекла толстый почтовый конверт, явно мне не принадлежащий! Он был не запечатан. Кинув сигареты обратно в сумку, я раскрыла конверт и увидела в нем пачку долларов.
   – У вас все нормально? – раздался тихий голос почти у меня над ухом. Я вздрогнула и быстро повернулась. Передо мной стоял Боксер.
   Не спуская с него глаз, я уронила свою находку в сумочку и тут же закрыла ее.
   – Более или менее, – ответила я Боксеру и добавила: – Спасибо.
   Посмотрев на сигарету, которую все еще держала в руке, я подумала, что доставать зажигалку не буду. Она наверняка на самом дне сумочки, а мне не хотелось, чтобы Боксер разглядел мою находку.
   – Дайте, пожалуйста, прикурить, – попросила я Боксера.
   – Увы, – он пожал плечами, – не курю.
   – Вы живы?! – послышался взволнованный голос Ирины. Она появилась почти сразу же после Боксера, запыхавшаяся и страшно заинтересованная таким неординарным событием. Не каждый день у нее на глазах знакомых журналисток пытаются погладить по головке колесом «КамАЗа».
   Подъехавший милицейский «уазик» затормозил рядом с нами, и из него вышли два блюстителя порядка, на ходу доставая трубки для определения качества нашего с Виктором дыхания.
   Со стороны «КамАЗа» послышался топот. Мы все оглянулись и с интересом посмотрели туда. В желтом свете фонарей появился толстый лысый мужик в обвислой белой майке и в вытянутых трико. Он тяжкой рысью, тряся телесами, подбежал к нам. Остановился, вытер рукой вспотевший лоб и, задыхаясь, произнес:
   – Вот, твою мать, а?
   Ирина захихикала.
   – Вы кто, гражданин? – спросил один из милиционеров, делая шаг в его направлении.
   – Я, значит, шофер, вот, – произнес мужик, показывая на «КамАЗ», и уже оба милиционера, держа трубки наготове, шагнули к нему.

Глава 3

   До моего дома мы доехали в «Мерседесе» Карманова. Места хватило всем, потому что и у Боксера, и у Фимочки были свои машины.
   Еще ни разу в жизни, уезжая из дома в «Ладе», я не возвращалась в «Мерседесе», сопровождаемая еще двумя иномарками.
   Нина Петровна жалостливо охала всю дорогу, заново переживая за меня это происшествие с «КамАЗом». Владимир Иванович молчал. Ирина ужасалась жизнью журналистов и расспрашивала Виктора про восточные единоборства.
   Было очень забавно прислушиваться к их разговору: Ирина задавала вопрос, затем сама отвечала на него, потом хвалила Виктора за то, что он умеет так подробно объяснять. Все его объяснения сводились только к кивкам головой и пожиманиям плечами. Однако Ирина, похоже, была уверена, что лучшего собеседника у нее еще не было. Ее Илья ехал с Фимой, и Ирина ни разу про него не вспомнила.
   Нас с Виктором довезли до моего подъезда, напомнили про завтрашний прием, а Ирина еще, подмигнув мне в сторону Виктора, подняла вверх большой палец. Жаль, что ее не видела Маринка в этот момент.
   Когда «мерс» отъехал, я посмотрела на часы. Уже была полночь.
   – Нет смысла тебе ехать домой, – сказала я Виктору. – Пошли, я постараюсь найти тебе местечко в своих трех комнатах.
   По своей привычке ничего мне не ответив, Виктор кивнул, и мы поднялись в мою квартиру.
   Сказать, что я сделала первым делом? Первым делом я посмотрелась в зеркало и опять себе понравилась. Не знаю, как другим, а мне этот метод самокодирования помогает выправлять настроение. Виктор же, разувшись в коридоре, прямым ходом направился на кухню, и из ванной я слышала, как он там загремел кастрюлями.
   «А у Маринки, похоже, губа не дура, – подумала я, запирая за собой дверь в ванную. – Виктор – парень хозяйственный и инициативный даже на кухне».
   В ванной я открыла сумочку, достала из нее конверт и осмотрела его. Он был не подписан.
   Пачка долларов, аккуратно перетянутая резинкой, лежала на месте. Но в конверте была еще фотография. Я вытащила ее и посмотрела. С нее на меня задумчиво глянул Владимир Иванович Карманов. Отложив фотографию в сторону, я пересчитала деньги. В пачке было ровно десять тысяч долларов.
   Я усмехнулась своему отражению в зеркале: надо признаться, что такие деньги – неплохая компенсация за все неудобства сегодняшнего дня.
   Виктор стукнул два раза в дверь ванной.
   – Да? – спросила я.
   – Яичница, – ответил он.
   – Уже иду, – сказала я ему и положила доллары обратно в конверт. Еще раз посмотрела на фотографию, перевернула ее. На обороте было написано полное имя Карманова, его домашний и рабочий адреса, домашний и рабочий телефоны. «Это, наверное, чтобы я не сомневалась, от кого деньги», – подумала я.