Страница:
протоколах допросов. Смех, кажущийся похабным и на расстоянии... Я
был в штатском, хотя Сталин с ходу сделал меня лейтенантом. Форму я
люто ненавижу по сей день.. . Человек десять там, думаю. С двумя
маузерами и парой кулачин справлюсь. Вынимаю из кобуры
"несчастье"... Постоял под дверью. Пир там у них горой. Тосты,
блядские шуточки, треканье насчет мировой революции. Суки, думаю,
позорные! Мало вам блядей и вина! Вам еще мирового бардака не
хватает! Достаю из кобуры второе "несчастье". Встаю на корточки.
Смотрю в замочную скважину... Ба! Вот тебе и классовая борьба!
Стоит посередине странного, не имеющего правильных очертаний
помещения стол... Я подчеркиваю, что это было именно помещение, то
есть низкий закопченный потолок, одна стена выгнутая, полукруглая.
Другая - мерзко вогнутая - образовала с полом тупой угол. Под
потолком виднелась какая-то черная ниша. Стена третья была, как я
понял, собственно вратами самого крематория. Частью обгорелый,
потрескавшийся от жара кафель, частью сталь раздвижных створок о
глазками амперметры, вольтметры, градусники, кнопки-лампочки,
дввнушительных рубильника "Симменс". В общем, изломанное
безрассудно, случайно или вынужденно, пространство помещение было
нежилым и отвратительным. Посередине, хотя опреде лить середину
такого пространства очень нелегко, стоял про долговатый, типа
теперешних журнальных, длинный низкий стол. На столе, на железных
носилках с колесиками лежал жареная свинья... Не поросенок, а
свинья... Не понимал гражданин Гуров, зачем вам понадобилось такое
уточнение. Свинья лежала...
Ах, это по вашему личному распоряжению она была выдана с мясокомбината собутыльнику Кудре?.. И опять же только случайность помешала вам быть в том обществе с девушкой? Потрясающе!.. Вам не удалось отправить жену Электру в Большой театр, и вот - наша встреча снова отложена на десятки лет! ..
И это была не свинья на самом деле, не чушка, а молодой хряк... Я потрясен!.. Лежал на столе молодой жареный хряк, похожий на загорелого в Сочи ответственного работника, разомлевшего и додремавшего до солнечного удара Зелень. Огурчики-помидорчики, грибочки, бутылочки. В посленюю очередь я обратил внимание на гуляк. Они как бы попадали до этого в поле моего зрения. Их было, что то странно, всего четверо. Но шумели, болтали, взвизгивая хохотали и орали так, словно их было рыл восемь - десять. Сидели они на красных пуфиках совершенно голенькие. Только на башке одного прекрасно сложенного брюнета красовалась турецкая феска с кисточкой. Я тогда не ошибся. Это и был Кудря - троцкист, романтик мировой революции, садист, ворюга и палач. В нос мне из скважины замочной бил жареный душок и духота... Окон, кстати, в помещении не было... Толкнул тихонько дверь. Открыта. Вхожу. Меня не замеют. Подхожу ближе к столу в тот момент, когда Кудря старинным тесаком начал отрубать хряку голову.
- Жаль, что это не Сталин! - сказал он.
- Р-руки вверх! - гаркаю. Твари, привыкшие к безнаказаннсоти и собственному произволу, не успев сообразить, что к чему, тут же вскидывают, как говорят шакалы-урки, сушить лапки на веревочке. Тесак старинный так и остался в загривке хряка. Полный бокал застыл в поднятой руке второго голого гуся, и красное вино через край стекало ему по ладони и локтю в волосатую подмышку. У блядей трепетали от дрожи алые и розовые ноготки. Заострились груди, побледнели соски... Все, как сейчас, помню... Мне бы только не забыться: уж очень аффективно вживаюсь я в воспоминание...
Приказываю блядям срочно одеться. Отобрал у них паспорта. Велел сесть в "Эмку" и ждать моего возвращения. Живо, говорю, ударницы разврата !
Смылись бабенки.
- В чем дело, товарищ? - спрашивает, приходя в себя, Кудря.
- К стенке! - говорю. - Быстро! .. Встать!
Встают оба лицом к вогнутой стене. Прячу в кобуру одно "несчасть" и. Свободной рукой загребаю в ладонь, как на вас, рыло и скальп Кудре. Первый раз я тогда испробовал эту штуку, вышибающую из тела дух, жизнь и волю. Кудря обмяк, соплю заглотил. Беру в лапу рыло второго гуся... Поворачиваю его... и кровь ударяет мне в голову. Один из понятьевских молодцов!.. Он, гаденыш! Таким же, как сейчас, было его лицо, когда он не спеша целился в мужиков, таким же! Только годы стерли с этого лица зловещее сладострастие и угрюмую, жестокую деловитость, но я возвратил ему его истинное выражение и узнал его! Обрушиваю уже точно зная, как я вскоре поступлю, кулак на потное лысое темя. С копыт!.. Обрушиваю на нешелохнувшегося при падении собутыльника, Кудрю. С копыт! Прячу "несчастье" за пояс. Открываю створы печи крематория. Там внутри тьма и свининой жареной пахнет. Остыла уже печь. Скидываю с железных носилок поросенка, то есть свинью, простите, хряка и разную закусь, кладу на них Кудрю и понятьевского молодца и посылаю носилки по рельсинкам наклонным прямо в печь. Закрываю створы. Открываю глазок. Жду, когда падлы прочухаются. Стакан водяры заглотил: так волновался и такое нечеловеческое удовольствие от впервые совершаемой мести начало потрясать все мое существо. .. Смотри оттуда, Иван Абрамыч, смотри! И ты смотри, бедная моя мать, Мария Сергевна! Смотрите!. .
Закусывать не стал. Не из русской печи поросенок... Хорошо, я буду называть его хряком ... Вы - зануда и педант, гражданин Гуров!.. Пожевал петрушечку. Заглянул в глазок. Зашевелились, поросята! Кудря, кричу, Кудря! Подползи к глазку! Подползает, во рту слюни хлюпают, взвизгивает глухо от ужаса. Товарищ, бормочет, товарищ, спасите... Я все, я все... все отдам... товарищ!
Второй тоже подползает и Кудрю от глазка отпихивает по-звериному. Сказать ничего не может. Только воет: ы-ы-ы-ы...
- Кудря, - говорю в глазок, - если бы тебя предупредили о таком конце перед тем, как вывел ты в расход сотни душ, поизмывался над дворянами петербургскими и крестьянами невинными, стал бы ты убивать, измываться и грабить?
- Нет! .. Нет! .. Нет! Клянусь - нет!.. Товарищ, спасите! .. Я... я... я волю партии исполнял... Спасите! ..
- А ты, гусь, - говорю второму, - помнишь деревню Одинку и своего командира Понятьева?
- Ды-ы-ы, - стучит зубами, - больше не дыбу, дольше не дуду-ду-ду-ду... больше не дубу...
- Да! Вы больше не будете, - говорю. - Это - приказ Троцкого! Он пришел к власти, когда Сталина загрызла в Варвихе бешеная собака! Собаке присвоено звание комбрига. Она награждена орденом "Знак почета".
Вот тут они совсем очухались.
- Сво-о-олочь! - заорал Кудря. Второй гусь набросился на него, молотя головой по его лицу и с бешенством выкрикивая:
- Говорил!.. Говорил! .. Сталин - вша! Троцкий - блядь!.. Все вы... вши! Вши! .. Вши!
Крики их смешались. Я включил первый рубильник, потов второй и стал следить за приборами и градусником, повернув ручку реостата до предела вправо. Наверно они там пока прогревалась и накалялась печь, плясали, извиваясь взвывая, и копошились, шипя на адском огне. Я туда не заглядывал. Замигала красная лампочка Ильича на щитке Я понял, что все кончено. Выключил рубильники. Загляну~ в глазок. В печи никого не было. Только на носилкаь и на плитах печи лежали бесформенные кучки темно-серого пепла...
Я сгреб пепел совком с длинной ручкой, пересыпал в бутылку из-под шампанского, собрал вещи кремированных хряка оставил валяться на полу в полном одиночестве и выше из жуткого подвала, где вогнутая стена приводила меня в ужасное уныние, а выгнутая просто сводила с ума.
Блядей этой же ночью выслали в Казахстан. Директор крематория сняли с работы и назначили каким-то красньи крестом в красный полумесяц...
- Иосиф Виссарионович! - докладываю. - Ваше приказание
выполнено. Кудри больше не существует в природе!
- То есть как это?.. Где он, если не в природе?
- Вот! - показываю Сталину бутылку из-под шампанского и высыпаю на ладонь немного теплого еще пепла. - Это - Илларион Матвеевич Кудря с точки зрения материализма.
- Ты превзошел мои ожидания, Рука... Как странно. Был Кудря и нет Кудри... Только горстка пепла... Кучка праха... Пожалуй, надо сообщить советскому народу об открытии мною четвертого состояния вещества, следующего за газообразным, жидким и твердым: прахообразного состояния. Мне всегда казалось, что между твердым и газообразным чего-то не хватает. Что ты сказал Кудре?
- Что испепеляю его по вашему приказанию.
Сталин, схватившись за живот, засмеялся веселым, чистым, детским смехом.
- Иди, Рука. Я же займусь четвертой главой истории ВКП(б). Я хочу, чтобы людей тошнило при чтении от идей Маркса-Ленина! Спасибо! Продолжай стажироваться! Прах развей, согласно традиции, по ветру...
Заснул я под утро и опять приснился мне отец Иван Абрамыч.
Он молил меня на черной площади мертвого города оставить месть, не губить душу, дабы дать ей возможность свидеться о ними до всеми. И снова я толкнул отца в грудь, так, что отшатнулся он, и сказал ему меры мести моей за вас, убитых, нет и не будет!.. И горько плакал отец Иван Абрамыч, и утешала его моя мать.
45
А вам как спалось?.. Паршиво?.. Кто же вам велел не спать, а думать... Моя мысль о том, что Сталин бешено и хитро ненавидел Идею, доныне властвующую над двумястами пятьюдесятью миллионами людей и их вождями, возомнившими себя самостоятельными при разработке внешней и внутренней политики СССР и его сателлитов, кажется вам совершенно безумной? Мне так не кажется. И не только физике, в конце концов, двигаться дальше в постижении структуры мироздания и вещества с помощью достаточно безумных идей! Не мешало бы обществоведам и историкам, хотя бы в порядке эксперимента, попробовать обьяснить некоторые феномены общественной жизни, оперируя безумными идеями, то есть идеями совершенно простыми и естественными, которые марксистские, например, идеологи перестали замечать, поскольку мозги их залиты догмами. А идеи простые и естественные чисто растворены в самом Бытии и для идеологов, отчужденных от Бытия, как бы не существуют, следовательно, и не мыслятся. А тех, кто мыслит иначе и пытается выбраться из гнусного существования в мертвой идее в животворное Бытие, где примером нам служат птицы небесные, а не военные летчики, слепые писатели, знатные шахтеры и бездуховные цензоры, проститутская бессовестная пресса называет диссидентами.
Недавно, исключительно по долгу службы, мне пришлось вызвать к себе для разговора одного странного молодого человека. Вспомнил я сейчас его мысли. Он вообще временами считал разговоры о правах человека слишком абстрактными. Он считал, что сущность их подменяется зачастую либеральными требованиями свободы творчества, свободы слова, свободы уличных шествий и так далее. Сущностным же правом человека он считал право жить в естественной атмосфере Бытия, дыша Свободой, незаметной, как воздух, где Свобода - непременное и истинное условие существования и самодеятельности каждого, а не баллончики о воздухоподобной смесью, к выдаче которых гражданам СССР принуждают наших вождей "противники разрядки" на представительных форумах.
- Значит, - говорю, - ты, тунеядец, пошел еще дальше тех, кто хочет сочинять, что им взбредет в голову, рисовать увиденное внутренним оком, уезжать, куда вздумается дальше тех, - говорю, - ты пошел, которые жаждут, чтобы судили их справедливо, как в Англии или в Дании, чтобы правительство отчитывалось перед народом за внешнюю политику, обсуждало ее стратегические цели, чтобы оно уничтожило уголовную ответственность за попытку иметь собственное мнение о деятельности всех советских социальных, культурных и коммерческих институтов? Так? Ты хочешь, чтобы Громыко отчитывался за каждую копейку, потраченную в Сомали в Египте, в Эфиопии, в Чили и на Кубе? Ишь, говорю, - чего ты захотел! Ты, выходит, хочешь, чтобы функции государства по бытовому, желудочному и прочим обслуживания населения были переданы частным лицам, сознающим свою ответственность за быт, желудки, одежду и здоровье людей. А не хочешь ли ты, - говорю, - проведения всенародного референдума в целью выяснения, существует, по мнение граждан, в стране социализм или нет? А потом ты пойдешь еще дальше? Ты попытаешься узнать, что думают представители разных поколений о коммунизме? Верят ли, хоть на грош, в возможность его построения?
Может быть, - спрашиваю, - ты уверен, что Россия в миллион раз богаче Кувейта и Швеции, и если бы не советская власть и ее безмозглый, ленивый и авантюристичный госкапитализм - эта собака на сене, - то мы бы уже сорок экономических чудес натворили? Отвечай!
- Да! Уверен и желаю всего, что вы перечислили своей неглупой, но провокационной речи! - говорит этот странный молодой человек, с удовольствием затягиваясь сигарой, забытой у меня стукачом из Союза кинематографистов. - Я, - говорит, - понимаю, что невозможно с ходу радикально изменить структуру нашего государства, его экономики и общественной жизни, как нельзя сделать того же в Штатах или Японии. Поэтому я и послал по почте со своим обратным адресом письмо членам политбюро с требованием немедленно начать содействовать в деле создания естественной атмосферы Бытия в нашей стране в согласии со свободно выраженной волей граждан. Рецептов в таком деле, написал я, давать вам не стану. У вас есть институт по изучению экономики США и еще сотни организаций, занимающихся хуйней на постном масле. Вот и поручите им заняться этой проблемой. Остальное вам, гражданин следователь, известно. Я получил ответ из ЦК. Там была всякая чушь насчет того, что я агент сионизма и ЦРУ. Я - чистейший русак, и сочувствую главным образом нациям, стремящимся к самоопределению: литовцам, украинцам, армянам, евреям, самим русским, венграм, полякам, тибетцам и многим другим.
Еще письмо посылаю на имя всех членов политбюро, кандидатов в члены и секретарей ЦК, еле на конверте все уместились. Вот пишу, чего я хочу конкретно: для начала необходимо стереть с лица земли нашего великого, могучего и прекрасного русского языка, а также с земли иных, не менее прекрасных языков, сотни СЛОВ-МОГИЛ, в которых были похоронены и уже давно истлели и сьедены червями ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЕ ЗНАЧЕНИЯ. Коммунизм. Социализм. Советская власть. Соцсоревнование. Выборы в Верховный Совет. Народный судья. Советские профсоюзы. Светлое будущее. Единство партии и народа. Слава труду. Слава КПСС. Соцреализм. Самое передовое искусство. Пролетарский интернационализм... Сотни имеются у нас таких могил. Но трупы, истлевшие в них, властвуют над нами и нашими вождями. Для начала давайте обретем, после ликвидации слов-могил, чувство реальности. Потом нужно захоронить по-человечески покойника N1, Ленина, потому что не может быть порядка в стране, как сказал мой бывший друг, в которой не похоронен хоть один померший человек. Нелепо и непрагматично запрещать веру в Бога живого и насильственно прививать любовь к мертвому чучелу, выставленному вами, дорогие товарищи, в мраморном подвале и доступному странным взорам охмуренной толпы, инстинктивно ищущей, кому бы поклониться. Потому что желание поклониться есть неистребимая страсть души, на чем и играют Силы Зла.
А затем расписываю членам политбюро перспективы нашего развития,
когда начнет оживляться между нами и вокруг атмосфера естественного
Бытия, и так далее, вплоть до Страшного Суда. И спадет с плеч забота
о запрещении свободы слова, печати, творчества и переезда на
местожительство в другие страны. Плохого писателя никто издавать не
будет, а хорошего, возможно, сами читать не станут. Так ведь и
раньше бывало. А Совет министров я предлагаю переименовать в Думу
министров, потому что вообразить, как сидят министры в позе
роденовских мыслителей и думают, я могу, а вот как и о чем советуются
министр деревообрабатывающей промышленности с министром культуры и
наоборот, я вообразить не в силах. Какие они друг другу дают советы?
Передайте, пожалуйста, всем членам политбюро мой сердечный приеет и душевную просьбу. Я прошу их поскорее освободиться от ряда соблазнительных ложных идей, в которые они никогда не верили и не верят, а если им все-таки кажется, что верят, то уровень современной медицины позволяет надеяться на частичное, переходящее постепенно в полнейшее, излечение пациентов от одной или множества структурно-окостеневших навязчивых идей. Гораздо труднее обстоят дела в СССР не с навязчивыми, а с навязываемыми идеями. С ними у нас полный завал.
Я полагаю, что СОВЕТ это и есть НАВЯЗЫВАЕМАЯ ИДЕЯ. Читайте лозунг, покоривший своей бессмысленностью массы: "Вся власть Советам! " - "Вся власть навязываемым идеям! " Никогда так прочитанный лозунг не привел бы ваше кодло к власти! Никогда!
И вообще многие правильно прочитанные лозунги перестали бы существовать в миг дешифровки и обнажения своей оборотистой сути... Но я, пишу, отвлекся и настаиваю на том, что борьбу за права человека необходимо увязать с борьбой за права людей, занимающих самые высокие посты в государстве, партии, армии и органах. Надо начать борьбу эту немедленно и в мировом масштабе. На что уходит жизнь вождей при служении навязанной идее? Почему должны они жертвовать радостями личного существования во имя царствования мертвых догм? Почему должны мучиться, запутавшись в постулатах выжившего из ума Учения Почему? Пусть же простые люди доброй воли дружно воскликнут: Свободу вождям и руководителям от ложной коммунистической идеи!..
Увязать необходимо, повторяю, борьбу за права человека, в Советском, читай: в навязанно-идейном, Союзе с борьбой за права людей, занимающих высокие посты: здесь мы все сейчас рабы сатанинской идеи и ее силы и должны сочуствовать друг другу. Если не вожди нам, то мы им. Ибо нам легче: мы увидели свет. А на вопрос: что же делать если у обеих сверхдержав масса пороков, а радикально изменить их политические и экономические структуры не предстаеляется возможным до начала олимпиады-80, я отмечу так: нужно создать международный координационный и исполнительный комитет по выявлению и корректированию социальных и общественно-политических пороков, имеющих место в жизни сверхдержав и стран, находящихся в сферах их влияния. Вот и все. Но для начала вы - руководители - должны стать не инакомыслящими, а свободомыслящими существами, хотя бы украдкой подумывающими на охоте, в бассейне, в супружеской постели и на заседаниях о том, что не мешало бы свергнуть тиранию идеи и зажить практически по-человечески. И вот когда вы осознаете необходимость бороться под властью тиранической идеи за свои человеческие права, когда вы почуете непреодолимую страсть освободиться от всесильной лжи существования и достойно сформулируете его высшие цели, тогда инакомыелие и свободолюбие подданных будет восприниматься вами не как проявление вражды и ненависти к вам - "горстке смельчаков и провидцев, ведущим корабль державы по бурным волнам океана к коммунизму", а как солидарность, сочувствие и ответственность перед живущими и следующими поколениями людей страны и земли. И в атмосфере естественного Бытия, трагизм которого не снимается наличием у общества гарантированных свобод, сама собой пропадет нужда бороться за права человека. Нелепо ведь тигру, выпущенному на волю, часами разгуливать взад-вперед по полянке, как по клетке, а орангутангу гневно и тоскливо расшатывать воображаемые решетки. Правда, есть в каплаге группки молодых людей, которые ведут себя как тигры и обезьяны, вообразившие, что они живут не на свободе, а в клетках. Жизнь может сыграть с ними жуткую шутку. Она уже сыграла ее с русскими интеллигентами и рабочим классом, получившими взамен захудалого, в либеральном смысле, но все-таки свободного государства полицейскую империю в концлагерями, судебным произволом, новым суперкрепостным строем и кабальным трудом...
Как вам нравится этот странный молодой человек, гражданин Гуров? Не
нравится, но смешной?
Я приказал, отведя более сильный удар, продержать этого симпатичного молодого человека пару месяцев в психушке. Сейчас он, очевидно, в кафе "Лира" глобально мыслит за рюмочкой низкокачественной водки.
Я все это вам к чему, собственно, рассказывался А!.. Теперь вы понимаете, что и к идее можно относиться как к бабе? Понимаете, что Сталин относился к идее с такой же ненавистью и омерзением, как вы к Коллективе-Клавочке? Он рад был бы поступить по-вашенски, да не мог. Не то что реформация, а ревизионизм любого толка были для него смертельны. Ненавидя и содрогаясь от бессильного бешенства, он третировал, где только мог, и дискредитировал свою проклятую жену-идею, а мстил за все унижения, страх и пожизненное заточение ее старьпм и молодым пылким любовникам. Он мечтал погубить их к чертовой матери всех до одного. Но террор для этого был слаб, каким бы тотальным он ни казался. Можете считать мою идею безумной, но я лично убежден, что война представлялась Сталин идеальной союзницей в деле уничтожения ленинской гвардии интеллектуальной большевистской элиты и, может быть, самой ИДЕИ...
Да! Он страстно мечтал поиграть в войну, и поэтому, только поэтому не внял здравым предупреждениям своих загипнотизированных советников, донесениям талантливых шпионов и представляемым в сводках тревожным картинам объективного положения дел... Война должна была стать достойным объектом приложения его сил... Пусть танки фюрера перепашут и переутюжат пол-России... Пусть гибнут миллионы Их у него немало за Уралом... Пусть гестапо перешлепает уцелевших большевистских фанатиков и ревнивых жрецов Идеи, пусть! Когда немецкие танки и солдаты сделают сво~ очистительное дело, он скажет: Смерть фашистским оккупантам! И люди с его именем на устах бросятся в атаку освободят занятые территории, а там что-нибудь придумаем Начнем строить что-нибудь новое. И может быть, на его закат печальный блеснет любовь улыбкою прощальной... Ему необходима была война, чтобы встряхнуть приунывшую от внутренних потрясений страну, чтобы заставить людей забыть о миллионах их родственников, подыхающих на Севере, на Колыме, в Казахстане, в Сибири, в двух-трех километрах от дверей родных домов за колючей проволокой.
Он один понимал, что не продержится долго в живущей почти на осадном положении стране. Суд за опоздания и прогулы. Запрет беспаспортным колхозникам бросать колхозы и искать работу в городах. Офицерство, не уверенное в безопасности, чекисты, ждущие своей очереди попасть в расход, народы Литвы, Латвии, Эстонии, прочие только и жаждущие освободиться от советского ига, республики, многочисленное ворье, шпана, богема, коррупция, рахитичная технология и многое другое - все это не давало ему покоя денно и нощно, он уже не знал, на кого положиться, и идея войны закономерно показалась ему спасительной. Во время войны он и сам станет иным, другим Сталиным. Он станет Сталиным - величайшим полководцем. Сталиным освободителем Европы от фашизма, этого родного брата ненавистной Идеи, отвратительного шурина вождя. Он поживет как мужчина, как орел, а не как хорек-политик с вымазанной кровью мордой...
К тому же пропагандисты устали, философы вот-вот рехнутся от
осмысления его произведений, а советских людей уже не взволнуют и не
отвлекут от разгула опричнины ни перелеты через полюс, ни зимовки на
льдинах, ни блуждания летчиц по тайге, ни жуткий фарс процессов, ни
шельмование в прессе бывших кумиров. Все! Только - война!
Она займет умы и руки, она сплотит разобщенных в распрях, она спишет
все чудовищные грехи, она зажжет чувство родины в проклявших ее
сердцах, сообщит единство усилиям, освятит ненавистью к врагу ошибки
тупиц и ненужные жертвы. Война!
Конечно, гражданин Гуров, Сталин из-за отсутствия гениальности, а
подчас и воображения, иначе представлял себе начало и течение войны.
В октябре сорок первого он раз по десять на день, посасывая мундштук
и степенно шагая, чтобы не выдавать мандраже, удалялся в сортир. Там
он переживал острейший, истинно опасный момент своей жизни, не зная,
чем кончится для него рискованнейшая игра, и испытывая обыкновенное
человеческое волнение, дарующее не совсем приятное, но истинное
ощущение личного существования. Он как бы перестал быть по законам
военного времени пленником Идеи. Наоборот, он чувствоеал, что
никогда судьба ее так не зависела от его поведения и решений, как
перед зимним сражением под Москвой...
Рябов! Это - ты? .. Войди! .. Ну вот! Пойманы Трофим и
Трильби. Нас приглашают взглянуть на них, гражданин Гуров!
46
Мне понятно потрясение человека, которого не узнают его лучшие,
любимейшие и нежные друзья. Но, поверьте, "мои ветеринары" не делали
им никаких прививок. Тем более разрушающих привычные сеязв с
хозяином и его уютным домом. Даю слово: я здесь ни при чем... Эту
пытку, к сожалению, придумал для вас не я. Не я... Поймали их,
обнаружив с помощью нашей агентуры, в Сухумском обезьяньем питомнике.
И Трофим и Трильби ели из одной кормушки с гиббонами. Спали под
обглоданным до основания деревом. Обезьяны приняли их
доброжелательно. Изучали. Выискивали блох.
Грубовато, но не жестоко шутили и играли. Служители думали, что
ученые, совсем уже охренев, проводят новый эксперимент по изучению
проблем сосуществования разных видов животных в рамках
Советско-Эфиопского научного сотрудничества...
А вот почему отловленные животные не узнают вас и явно чураются, я не
знаю. Своих любимых насиженных мест, лежанок и вообще всего дома они
не признают тоже. Здесь все им вдруг стало чужим. Их заперли...
Идите, общайтесь, выясняйте отношения, а я подумаю. Тут есть о чем
был в штатском, хотя Сталин с ходу сделал меня лейтенантом. Форму я
люто ненавижу по сей день.. . Человек десять там, думаю. С двумя
маузерами и парой кулачин справлюсь. Вынимаю из кобуры
"несчастье"... Постоял под дверью. Пир там у них горой. Тосты,
блядские шуточки, треканье насчет мировой революции. Суки, думаю,
позорные! Мало вам блядей и вина! Вам еще мирового бардака не
хватает! Достаю из кобуры второе "несчастье". Встаю на корточки.
Смотрю в замочную скважину... Ба! Вот тебе и классовая борьба!
Стоит посередине странного, не имеющего правильных очертаний
помещения стол... Я подчеркиваю, что это было именно помещение, то
есть низкий закопченный потолок, одна стена выгнутая, полукруглая.
Другая - мерзко вогнутая - образовала с полом тупой угол. Под
потолком виднелась какая-то черная ниша. Стена третья была, как я
понял, собственно вратами самого крематория. Частью обгорелый,
потрескавшийся от жара кафель, частью сталь раздвижных створок о
глазками амперметры, вольтметры, градусники, кнопки-лампочки,
дввнушительных рубильника "Симменс". В общем, изломанное
безрассудно, случайно или вынужденно, пространство помещение было
нежилым и отвратительным. Посередине, хотя опреде лить середину
такого пространства очень нелегко, стоял про долговатый, типа
теперешних журнальных, длинный низкий стол. На столе, на железных
носилках с колесиками лежал жареная свинья... Не поросенок, а
свинья... Не понимал гражданин Гуров, зачем вам понадобилось такое
уточнение. Свинья лежала...
Ах, это по вашему личному распоряжению она была выдана с мясокомбината собутыльнику Кудре?.. И опять же только случайность помешала вам быть в том обществе с девушкой? Потрясающе!.. Вам не удалось отправить жену Электру в Большой театр, и вот - наша встреча снова отложена на десятки лет! ..
И это была не свинья на самом деле, не чушка, а молодой хряк... Я потрясен!.. Лежал на столе молодой жареный хряк, похожий на загорелого в Сочи ответственного работника, разомлевшего и додремавшего до солнечного удара Зелень. Огурчики-помидорчики, грибочки, бутылочки. В посленюю очередь я обратил внимание на гуляк. Они как бы попадали до этого в поле моего зрения. Их было, что то странно, всего четверо. Но шумели, болтали, взвизгивая хохотали и орали так, словно их было рыл восемь - десять. Сидели они на красных пуфиках совершенно голенькие. Только на башке одного прекрасно сложенного брюнета красовалась турецкая феска с кисточкой. Я тогда не ошибся. Это и был Кудря - троцкист, романтик мировой революции, садист, ворюга и палач. В нос мне из скважины замочной бил жареный душок и духота... Окон, кстати, в помещении не было... Толкнул тихонько дверь. Открыта. Вхожу. Меня не замеют. Подхожу ближе к столу в тот момент, когда Кудря старинным тесаком начал отрубать хряку голову.
- Жаль, что это не Сталин! - сказал он.
- Р-руки вверх! - гаркаю. Твари, привыкшие к безнаказаннсоти и собственному произволу, не успев сообразить, что к чему, тут же вскидывают, как говорят шакалы-урки, сушить лапки на веревочке. Тесак старинный так и остался в загривке хряка. Полный бокал застыл в поднятой руке второго голого гуся, и красное вино через край стекало ему по ладони и локтю в волосатую подмышку. У блядей трепетали от дрожи алые и розовые ноготки. Заострились груди, побледнели соски... Все, как сейчас, помню... Мне бы только не забыться: уж очень аффективно вживаюсь я в воспоминание...
Приказываю блядям срочно одеться. Отобрал у них паспорта. Велел сесть в "Эмку" и ждать моего возвращения. Живо, говорю, ударницы разврата !
Смылись бабенки.
- В чем дело, товарищ? - спрашивает, приходя в себя, Кудря.
- К стенке! - говорю. - Быстро! .. Встать!
Встают оба лицом к вогнутой стене. Прячу в кобуру одно "несчасть" и. Свободной рукой загребаю в ладонь, как на вас, рыло и скальп Кудре. Первый раз я тогда испробовал эту штуку, вышибающую из тела дух, жизнь и волю. Кудря обмяк, соплю заглотил. Беру в лапу рыло второго гуся... Поворачиваю его... и кровь ударяет мне в голову. Один из понятьевских молодцов!.. Он, гаденыш! Таким же, как сейчас, было его лицо, когда он не спеша целился в мужиков, таким же! Только годы стерли с этого лица зловещее сладострастие и угрюмую, жестокую деловитость, но я возвратил ему его истинное выражение и узнал его! Обрушиваю уже точно зная, как я вскоре поступлю, кулак на потное лысое темя. С копыт!.. Обрушиваю на нешелохнувшегося при падении собутыльника, Кудрю. С копыт! Прячу "несчастье" за пояс. Открываю створы печи крематория. Там внутри тьма и свининой жареной пахнет. Остыла уже печь. Скидываю с железных носилок поросенка, то есть свинью, простите, хряка и разную закусь, кладу на них Кудрю и понятьевского молодца и посылаю носилки по рельсинкам наклонным прямо в печь. Закрываю створы. Открываю глазок. Жду, когда падлы прочухаются. Стакан водяры заглотил: так волновался и такое нечеловеческое удовольствие от впервые совершаемой мести начало потрясать все мое существо. .. Смотри оттуда, Иван Абрамыч, смотри! И ты смотри, бедная моя мать, Мария Сергевна! Смотрите!. .
Закусывать не стал. Не из русской печи поросенок... Хорошо, я буду называть его хряком ... Вы - зануда и педант, гражданин Гуров!.. Пожевал петрушечку. Заглянул в глазок. Зашевелились, поросята! Кудря, кричу, Кудря! Подползи к глазку! Подползает, во рту слюни хлюпают, взвизгивает глухо от ужаса. Товарищ, бормочет, товарищ, спасите... Я все, я все... все отдам... товарищ!
Второй тоже подползает и Кудрю от глазка отпихивает по-звериному. Сказать ничего не может. Только воет: ы-ы-ы-ы...
- Кудря, - говорю в глазок, - если бы тебя предупредили о таком конце перед тем, как вывел ты в расход сотни душ, поизмывался над дворянами петербургскими и крестьянами невинными, стал бы ты убивать, измываться и грабить?
- Нет! .. Нет! .. Нет! Клянусь - нет!.. Товарищ, спасите! .. Я... я... я волю партии исполнял... Спасите! ..
- А ты, гусь, - говорю второму, - помнишь деревню Одинку и своего командира Понятьева?
- Ды-ы-ы, - стучит зубами, - больше не дыбу, дольше не дуду-ду-ду-ду... больше не дубу...
- Да! Вы больше не будете, - говорю. - Это - приказ Троцкого! Он пришел к власти, когда Сталина загрызла в Варвихе бешеная собака! Собаке присвоено звание комбрига. Она награждена орденом "Знак почета".
Вот тут они совсем очухались.
- Сво-о-олочь! - заорал Кудря. Второй гусь набросился на него, молотя головой по его лицу и с бешенством выкрикивая:
- Говорил!.. Говорил! .. Сталин - вша! Троцкий - блядь!.. Все вы... вши! Вши! .. Вши!
Крики их смешались. Я включил первый рубильник, потов второй и стал следить за приборами и градусником, повернув ручку реостата до предела вправо. Наверно они там пока прогревалась и накалялась печь, плясали, извиваясь взвывая, и копошились, шипя на адском огне. Я туда не заглядывал. Замигала красная лампочка Ильича на щитке Я понял, что все кончено. Выключил рубильники. Загляну~ в глазок. В печи никого не было. Только на носилкаь и на плитах печи лежали бесформенные кучки темно-серого пепла...
Я сгреб пепел совком с длинной ручкой, пересыпал в бутылку из-под шампанского, собрал вещи кремированных хряка оставил валяться на полу в полном одиночестве и выше из жуткого подвала, где вогнутая стена приводила меня в ужасное уныние, а выгнутая просто сводила с ума.
Блядей этой же ночью выслали в Казахстан. Директор крематория сняли с работы и назначили каким-то красньи крестом в красный полумесяц...
- Иосиф Виссарионович! - докладываю. - Ваше приказание
выполнено. Кудри больше не существует в природе!
- То есть как это?.. Где он, если не в природе?
- Вот! - показываю Сталину бутылку из-под шампанского и высыпаю на ладонь немного теплого еще пепла. - Это - Илларион Матвеевич Кудря с точки зрения материализма.
- Ты превзошел мои ожидания, Рука... Как странно. Был Кудря и нет Кудри... Только горстка пепла... Кучка праха... Пожалуй, надо сообщить советскому народу об открытии мною четвертого состояния вещества, следующего за газообразным, жидким и твердым: прахообразного состояния. Мне всегда казалось, что между твердым и газообразным чего-то не хватает. Что ты сказал Кудре?
- Что испепеляю его по вашему приказанию.
Сталин, схватившись за живот, засмеялся веселым, чистым, детским смехом.
- Иди, Рука. Я же займусь четвертой главой истории ВКП(б). Я хочу, чтобы людей тошнило при чтении от идей Маркса-Ленина! Спасибо! Продолжай стажироваться! Прах развей, согласно традиции, по ветру...
Заснул я под утро и опять приснился мне отец Иван Абрамыч.
Он молил меня на черной площади мертвого города оставить месть, не губить душу, дабы дать ей возможность свидеться о ними до всеми. И снова я толкнул отца в грудь, так, что отшатнулся он, и сказал ему меры мести моей за вас, убитых, нет и не будет!.. И горько плакал отец Иван Абрамыч, и утешала его моя мать.
45
А вам как спалось?.. Паршиво?.. Кто же вам велел не спать, а думать... Моя мысль о том, что Сталин бешено и хитро ненавидел Идею, доныне властвующую над двумястами пятьюдесятью миллионами людей и их вождями, возомнившими себя самостоятельными при разработке внешней и внутренней политики СССР и его сателлитов, кажется вам совершенно безумной? Мне так не кажется. И не только физике, в конце концов, двигаться дальше в постижении структуры мироздания и вещества с помощью достаточно безумных идей! Не мешало бы обществоведам и историкам, хотя бы в порядке эксперимента, попробовать обьяснить некоторые феномены общественной жизни, оперируя безумными идеями, то есть идеями совершенно простыми и естественными, которые марксистские, например, идеологи перестали замечать, поскольку мозги их залиты догмами. А идеи простые и естественные чисто растворены в самом Бытии и для идеологов, отчужденных от Бытия, как бы не существуют, следовательно, и не мыслятся. А тех, кто мыслит иначе и пытается выбраться из гнусного существования в мертвой идее в животворное Бытие, где примером нам служат птицы небесные, а не военные летчики, слепые писатели, знатные шахтеры и бездуховные цензоры, проститутская бессовестная пресса называет диссидентами.
Недавно, исключительно по долгу службы, мне пришлось вызвать к себе для разговора одного странного молодого человека. Вспомнил я сейчас его мысли. Он вообще временами считал разговоры о правах человека слишком абстрактными. Он считал, что сущность их подменяется зачастую либеральными требованиями свободы творчества, свободы слова, свободы уличных шествий и так далее. Сущностным же правом человека он считал право жить в естественной атмосфере Бытия, дыша Свободой, незаметной, как воздух, где Свобода - непременное и истинное условие существования и самодеятельности каждого, а не баллончики о воздухоподобной смесью, к выдаче которых гражданам СССР принуждают наших вождей "противники разрядки" на представительных форумах.
- Значит, - говорю, - ты, тунеядец, пошел еще дальше тех, кто хочет сочинять, что им взбредет в голову, рисовать увиденное внутренним оком, уезжать, куда вздумается дальше тех, - говорю, - ты пошел, которые жаждут, чтобы судили их справедливо, как в Англии или в Дании, чтобы правительство отчитывалось перед народом за внешнюю политику, обсуждало ее стратегические цели, чтобы оно уничтожило уголовную ответственность за попытку иметь собственное мнение о деятельности всех советских социальных, культурных и коммерческих институтов? Так? Ты хочешь, чтобы Громыко отчитывался за каждую копейку, потраченную в Сомали в Египте, в Эфиопии, в Чили и на Кубе? Ишь, говорю, - чего ты захотел! Ты, выходит, хочешь, чтобы функции государства по бытовому, желудочному и прочим обслуживания населения были переданы частным лицам, сознающим свою ответственность за быт, желудки, одежду и здоровье людей. А не хочешь ли ты, - говорю, - проведения всенародного референдума в целью выяснения, существует, по мнение граждан, в стране социализм или нет? А потом ты пойдешь еще дальше? Ты попытаешься узнать, что думают представители разных поколений о коммунизме? Верят ли, хоть на грош, в возможность его построения?
Может быть, - спрашиваю, - ты уверен, что Россия в миллион раз богаче Кувейта и Швеции, и если бы не советская власть и ее безмозглый, ленивый и авантюристичный госкапитализм - эта собака на сене, - то мы бы уже сорок экономических чудес натворили? Отвечай!
- Да! Уверен и желаю всего, что вы перечислили своей неглупой, но провокационной речи! - говорит этот странный молодой человек, с удовольствием затягиваясь сигарой, забытой у меня стукачом из Союза кинематографистов. - Я, - говорит, - понимаю, что невозможно с ходу радикально изменить структуру нашего государства, его экономики и общественной жизни, как нельзя сделать того же в Штатах или Японии. Поэтому я и послал по почте со своим обратным адресом письмо членам политбюро с требованием немедленно начать содействовать в деле создания естественной атмосферы Бытия в нашей стране в согласии со свободно выраженной волей граждан. Рецептов в таком деле, написал я, давать вам не стану. У вас есть институт по изучению экономики США и еще сотни организаций, занимающихся хуйней на постном масле. Вот и поручите им заняться этой проблемой. Остальное вам, гражданин следователь, известно. Я получил ответ из ЦК. Там была всякая чушь насчет того, что я агент сионизма и ЦРУ. Я - чистейший русак, и сочувствую главным образом нациям, стремящимся к самоопределению: литовцам, украинцам, армянам, евреям, самим русским, венграм, полякам, тибетцам и многим другим.
Еще письмо посылаю на имя всех членов политбюро, кандидатов в члены и секретарей ЦК, еле на конверте все уместились. Вот пишу, чего я хочу конкретно: для начала необходимо стереть с лица земли нашего великого, могучего и прекрасного русского языка, а также с земли иных, не менее прекрасных языков, сотни СЛОВ-МОГИЛ, в которых были похоронены и уже давно истлели и сьедены червями ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЕ ЗНАЧЕНИЯ. Коммунизм. Социализм. Советская власть. Соцсоревнование. Выборы в Верховный Совет. Народный судья. Советские профсоюзы. Светлое будущее. Единство партии и народа. Слава труду. Слава КПСС. Соцреализм. Самое передовое искусство. Пролетарский интернационализм... Сотни имеются у нас таких могил. Но трупы, истлевшие в них, властвуют над нами и нашими вождями. Для начала давайте обретем, после ликвидации слов-могил, чувство реальности. Потом нужно захоронить по-человечески покойника N1, Ленина, потому что не может быть порядка в стране, как сказал мой бывший друг, в которой не похоронен хоть один померший человек. Нелепо и непрагматично запрещать веру в Бога живого и насильственно прививать любовь к мертвому чучелу, выставленному вами, дорогие товарищи, в мраморном подвале и доступному странным взорам охмуренной толпы, инстинктивно ищущей, кому бы поклониться. Потому что желание поклониться есть неистребимая страсть души, на чем и играют Силы Зла.
А затем расписываю членам политбюро перспективы нашего развития,
когда начнет оживляться между нами и вокруг атмосфера естественного
Бытия, и так далее, вплоть до Страшного Суда. И спадет с плеч забота
о запрещении свободы слова, печати, творчества и переезда на
местожительство в другие страны. Плохого писателя никто издавать не
будет, а хорошего, возможно, сами читать не станут. Так ведь и
раньше бывало. А Совет министров я предлагаю переименовать в Думу
министров, потому что вообразить, как сидят министры в позе
роденовских мыслителей и думают, я могу, а вот как и о чем советуются
министр деревообрабатывающей промышленности с министром культуры и
наоборот, я вообразить не в силах. Какие они друг другу дают советы?
Передайте, пожалуйста, всем членам политбюро мой сердечный приеет и душевную просьбу. Я прошу их поскорее освободиться от ряда соблазнительных ложных идей, в которые они никогда не верили и не верят, а если им все-таки кажется, что верят, то уровень современной медицины позволяет надеяться на частичное, переходящее постепенно в полнейшее, излечение пациентов от одной или множества структурно-окостеневших навязчивых идей. Гораздо труднее обстоят дела в СССР не с навязчивыми, а с навязываемыми идеями. С ними у нас полный завал.
Я полагаю, что СОВЕТ это и есть НАВЯЗЫВАЕМАЯ ИДЕЯ. Читайте лозунг, покоривший своей бессмысленностью массы: "Вся власть Советам! " - "Вся власть навязываемым идеям! " Никогда так прочитанный лозунг не привел бы ваше кодло к власти! Никогда!
И вообще многие правильно прочитанные лозунги перестали бы существовать в миг дешифровки и обнажения своей оборотистой сути... Но я, пишу, отвлекся и настаиваю на том, что борьбу за права человека необходимо увязать с борьбой за права людей, занимающих самые высокие посты в государстве, партии, армии и органах. Надо начать борьбу эту немедленно и в мировом масштабе. На что уходит жизнь вождей при служении навязанной идее? Почему должны они жертвовать радостями личного существования во имя царствования мертвых догм? Почему должны мучиться, запутавшись в постулатах выжившего из ума Учения Почему? Пусть же простые люди доброй воли дружно воскликнут: Свободу вождям и руководителям от ложной коммунистической идеи!..
Увязать необходимо, повторяю, борьбу за права человека, в Советском, читай: в навязанно-идейном, Союзе с борьбой за права людей, занимающих высокие посты: здесь мы все сейчас рабы сатанинской идеи и ее силы и должны сочуствовать друг другу. Если не вожди нам, то мы им. Ибо нам легче: мы увидели свет. А на вопрос: что же делать если у обеих сверхдержав масса пороков, а радикально изменить их политические и экономические структуры не предстаеляется возможным до начала олимпиады-80, я отмечу так: нужно создать международный координационный и исполнительный комитет по выявлению и корректированию социальных и общественно-политических пороков, имеющих место в жизни сверхдержав и стран, находящихся в сферах их влияния. Вот и все. Но для начала вы - руководители - должны стать не инакомыслящими, а свободомыслящими существами, хотя бы украдкой подумывающими на охоте, в бассейне, в супружеской постели и на заседаниях о том, что не мешало бы свергнуть тиранию идеи и зажить практически по-человечески. И вот когда вы осознаете необходимость бороться под властью тиранической идеи за свои человеческие права, когда вы почуете непреодолимую страсть освободиться от всесильной лжи существования и достойно сформулируете его высшие цели, тогда инакомыелие и свободолюбие подданных будет восприниматься вами не как проявление вражды и ненависти к вам - "горстке смельчаков и провидцев, ведущим корабль державы по бурным волнам океана к коммунизму", а как солидарность, сочувствие и ответственность перед живущими и следующими поколениями людей страны и земли. И в атмосфере естественного Бытия, трагизм которого не снимается наличием у общества гарантированных свобод, сама собой пропадет нужда бороться за права человека. Нелепо ведь тигру, выпущенному на волю, часами разгуливать взад-вперед по полянке, как по клетке, а орангутангу гневно и тоскливо расшатывать воображаемые решетки. Правда, есть в каплаге группки молодых людей, которые ведут себя как тигры и обезьяны, вообразившие, что они живут не на свободе, а в клетках. Жизнь может сыграть с ними жуткую шутку. Она уже сыграла ее с русскими интеллигентами и рабочим классом, получившими взамен захудалого, в либеральном смысле, но все-таки свободного государства полицейскую империю в концлагерями, судебным произволом, новым суперкрепостным строем и кабальным трудом...
Как вам нравится этот странный молодой человек, гражданин Гуров? Не
нравится, но смешной?
Я приказал, отведя более сильный удар, продержать этого симпатичного молодого человека пару месяцев в психушке. Сейчас он, очевидно, в кафе "Лира" глобально мыслит за рюмочкой низкокачественной водки.
Я все это вам к чему, собственно, рассказывался А!.. Теперь вы понимаете, что и к идее можно относиться как к бабе? Понимаете, что Сталин относился к идее с такой же ненавистью и омерзением, как вы к Коллективе-Клавочке? Он рад был бы поступить по-вашенски, да не мог. Не то что реформация, а ревизионизм любого толка были для него смертельны. Ненавидя и содрогаясь от бессильного бешенства, он третировал, где только мог, и дискредитировал свою проклятую жену-идею, а мстил за все унижения, страх и пожизненное заточение ее старьпм и молодым пылким любовникам. Он мечтал погубить их к чертовой матери всех до одного. Но террор для этого был слаб, каким бы тотальным он ни казался. Можете считать мою идею безумной, но я лично убежден, что война представлялась Сталин идеальной союзницей в деле уничтожения ленинской гвардии интеллектуальной большевистской элиты и, может быть, самой ИДЕИ...
Да! Он страстно мечтал поиграть в войну, и поэтому, только поэтому не внял здравым предупреждениям своих загипнотизированных советников, донесениям талантливых шпионов и представляемым в сводках тревожным картинам объективного положения дел... Война должна была стать достойным объектом приложения его сил... Пусть танки фюрера перепашут и переутюжат пол-России... Пусть гибнут миллионы Их у него немало за Уралом... Пусть гестапо перешлепает уцелевших большевистских фанатиков и ревнивых жрецов Идеи, пусть! Когда немецкие танки и солдаты сделают сво~ очистительное дело, он скажет: Смерть фашистским оккупантам! И люди с его именем на устах бросятся в атаку освободят занятые территории, а там что-нибудь придумаем Начнем строить что-нибудь новое. И может быть, на его закат печальный блеснет любовь улыбкою прощальной... Ему необходима была война, чтобы встряхнуть приунывшую от внутренних потрясений страну, чтобы заставить людей забыть о миллионах их родственников, подыхающих на Севере, на Колыме, в Казахстане, в Сибири, в двух-трех километрах от дверей родных домов за колючей проволокой.
Он один понимал, что не продержится долго в живущей почти на осадном положении стране. Суд за опоздания и прогулы. Запрет беспаспортным колхозникам бросать колхозы и искать работу в городах. Офицерство, не уверенное в безопасности, чекисты, ждущие своей очереди попасть в расход, народы Литвы, Латвии, Эстонии, прочие только и жаждущие освободиться от советского ига, республики, многочисленное ворье, шпана, богема, коррупция, рахитичная технология и многое другое - все это не давало ему покоя денно и нощно, он уже не знал, на кого положиться, и идея войны закономерно показалась ему спасительной. Во время войны он и сам станет иным, другим Сталиным. Он станет Сталиным - величайшим полководцем. Сталиным освободителем Европы от фашизма, этого родного брата ненавистной Идеи, отвратительного шурина вождя. Он поживет как мужчина, как орел, а не как хорек-политик с вымазанной кровью мордой...
К тому же пропагандисты устали, философы вот-вот рехнутся от
осмысления его произведений, а советских людей уже не взволнуют и не
отвлекут от разгула опричнины ни перелеты через полюс, ни зимовки на
льдинах, ни блуждания летчиц по тайге, ни жуткий фарс процессов, ни
шельмование в прессе бывших кумиров. Все! Только - война!
Она займет умы и руки, она сплотит разобщенных в распрях, она спишет
все чудовищные грехи, она зажжет чувство родины в проклявших ее
сердцах, сообщит единство усилиям, освятит ненавистью к врагу ошибки
тупиц и ненужные жертвы. Война!
Конечно, гражданин Гуров, Сталин из-за отсутствия гениальности, а
подчас и воображения, иначе представлял себе начало и течение войны.
В октябре сорок первого он раз по десять на день, посасывая мундштук
и степенно шагая, чтобы не выдавать мандраже, удалялся в сортир. Там
он переживал острейший, истинно опасный момент своей жизни, не зная,
чем кончится для него рискованнейшая игра, и испытывая обыкновенное
человеческое волнение, дарующее не совсем приятное, но истинное
ощущение личного существования. Он как бы перестал быть по законам
военного времени пленником Идеи. Наоборот, он чувствоеал, что
никогда судьба ее так не зависела от его поведения и решений, как
перед зимним сражением под Москвой...
Рябов! Это - ты? .. Войди! .. Ну вот! Пойманы Трофим и
Трильби. Нас приглашают взглянуть на них, гражданин Гуров!
46
Мне понятно потрясение человека, которого не узнают его лучшие,
любимейшие и нежные друзья. Но, поверьте, "мои ветеринары" не делали
им никаких прививок. Тем более разрушающих привычные сеязв с
хозяином и его уютным домом. Даю слово: я здесь ни при чем... Эту
пытку, к сожалению, придумал для вас не я. Не я... Поймали их,
обнаружив с помощью нашей агентуры, в Сухумском обезьяньем питомнике.
И Трофим и Трильби ели из одной кормушки с гиббонами. Спали под
обглоданным до основания деревом. Обезьяны приняли их
доброжелательно. Изучали. Выискивали блох.
Грубовато, но не жестоко шутили и играли. Служители думали, что
ученые, совсем уже охренев, проводят новый эксперимент по изучению
проблем сосуществования разных видов животных в рамках
Советско-Эфиопского научного сотрудничества...
А вот почему отловленные животные не узнают вас и явно чураются, я не
знаю. Своих любимых насиженных мест, лежанок и вообще всего дома они
не признают тоже. Здесь все им вдруг стало чужим. Их заперли...
Идите, общайтесь, выясняйте отношения, а я подумаю. Тут есть о чем