Страница:
Мы видим лишь две группы: современный и традиционный типы. Те, кто верен своим взглядам и религиозным обрядам, составляют одну партию из них. Сила религиозного убеждения и расходы, совершаемые на религиозные церемонии, торжественное открытие мест собраний и зданий для религиозных целей – все это знак глубокой и сильной взаимосвязи духа нашего народа с семьей Пророка (С). Это показывает масштабы веры и искренности, которые мощны и чисты.
После рассмотрения этих вещей вопрос «Кто ответственен?» внезапно ударяет нам по голове, подобно удару молота. Личность, которая сейчас исследовала проблему логически и открыла все ее стороны, изучая их этап за этапом, делает из всего этого правильные выводы. Выработайте верный взгляд на Ислам!
Часть третья
Что надо делать?
Ценное и бесценное
Три главных метода решения проблемы
Особый метод Пророка (С), происходящий из его традиции
Реализм: это значит служить идеализму
Конкубины
После рассмотрения этих вещей вопрос «Кто ответственен?» внезапно ударяет нам по голове, подобно удару молота. Личность, которая сейчас исследовала проблему логически и открыла все ее стороны, изучая их этап за этапом, делает из всего этого правильные выводы. Выработайте верный взгляд на Ислам!
Часть третья
• Что надо делать?
• Ценное и бесценное
• Три главных метода решения проблемы
• Особый метод Пророка (С), происходящий из его традиции
• Реализм: это значит служить идеализму
• Конкубины
• Ни идеализм, ни реализм, но оба вместе
Что надо делать?
Ислам распространяет свободу. Народ, наполненный любовью, и даже молодые интеллектуалы представляют собой слабых и упадочных последователей Ислама. Главная причина этого противоречия не понята. Нужно прийти к осознанию того, что есть ценность. Любовь и вера не имеют ценности, если им не предшествуют понимание, выбор и обязанность. Если Коран только прочитан, но не понят, он не отличается от пустой книги.
Пророк (С) дал своим последователям просвещение, величие, нравственность и свободу, когда они поняли, кем он был. Если кто-то читает книгу, где неправильно трактуется характер Пророка (С), если его слова не переданы тоскующему народу, какого эффекта может достичь любовь к нему, молитвы и прославление?
Любовь и вера следуют за познанием. Это то, что двигает духом и поднимает нацию. Это то, почему лицо Фатимы (А) осталось сокрытым за постоянными молитвами, панегириками и оплакиваниями ее последователей.
У мусульманских социумов есть три лика женщины. Одно из них – традиционная женщина. Другое – лицо современной женщины, подобное европейскому, лицо женщины, которая только что начала культивировать и представлять себя сама. Третье – лицо Фатимы (А), не имеющее никакого сходства с тем, что являет собой этническая мусульманка. Личность этнической мусульманки, ее образ, существующий в умах последователей этой религии, так же далек от личности Фатимы (А), как та далека от современенной женщины.
Крики, поднимаемые сегодня во всем мире, на Востоке, и, в частности, в мусульманских обществах, направлены против всего того, что является результатом разрушения человеческих ценностей. Они происходят от воздействия, которое оказывается на общественное мнение и поведение людей. Главным образом, изменение человеческой формации приводит к появлению особого типа интеллектуальных, образованных мужчин и женщин, модернистов, противостоящих религиозным мужчинам и женщинам. Никакая сила не может предотвратить рост этого противостояния.
Эти изменения не поддерживаются никем и не могут отрицаться. Все это находится вне поля дискуссии. Скорее мы сошлемся на изменение в обществе, в одежде человека, его мыслях, стиле и укладе жизни. Женщина также следует этой перемене. Невозможно, чтобы она оставалась такой, какой была.
В предыдущих поколениях сын был обречен на то, чтобы являться копией своего отца. Отец не боялся, что сын будет иным, нежели он сам. Между ними не было дифференциации, и существовали настолько сильные симпатии и узы, что всякие сомнения и неопределенность исключались в общении между ними. Одной из особенностей нашего времени – и на Востоке, и на Западе – является наличие дистанции между предыдущим и подрастающим поколениями. По календарному времени это расстояние составляет тридцать лет, но с социальной точки зрения оно равно тридцати столетиям.
Вчера общество было постоянным. Ценности и социальные характеристики казались незыблемыми. За период в сто, двести и триста лет ничего не менялось. Основа общества, формы производства и распределения, тип потребления, социальные связи, правление, религиозные ритуалы, положительные и отрицательные стереотипы, искусство, литература, язык – все было одним и тем же от деда до внука.
Пророк (С) дал своим последователям просвещение, величие, нравственность и свободу, когда они поняли, кем он был. Если кто-то читает книгу, где неправильно трактуется характер Пророка (С), если его слова не переданы тоскующему народу, какого эффекта может достичь любовь к нему, молитвы и прославление?
Любовь и вера следуют за познанием. Это то, что двигает духом и поднимает нацию. Это то, почему лицо Фатимы (А) осталось сокрытым за постоянными молитвами, панегириками и оплакиваниями ее последователей.
У мусульманских социумов есть три лика женщины. Одно из них – традиционная женщина. Другое – лицо современной женщины, подобное европейскому, лицо женщины, которая только что начала культивировать и представлять себя сама. Третье – лицо Фатимы (А), не имеющее никакого сходства с тем, что являет собой этническая мусульманка. Личность этнической мусульманки, ее образ, существующий в умах последователей этой религии, так же далек от личности Фатимы (А), как та далека от современенной женщины.
Крики, поднимаемые сегодня во всем мире, на Востоке, и, в частности, в мусульманских обществах, направлены против всего того, что является результатом разрушения человеческих ценностей. Они происходят от воздействия, которое оказывается на общественное мнение и поведение людей. Главным образом, изменение человеческой формации приводит к появлению особого типа интеллектуальных, образованных мужчин и женщин, модернистов, противостоящих религиозным мужчинам и женщинам. Никакая сила не может предотвратить рост этого противостояния.
Эти изменения не поддерживаются никем и не могут отрицаться. Все это находится вне поля дискуссии. Скорее мы сошлемся на изменение в обществе, в одежде человека, его мыслях, стиле и укладе жизни. Женщина также следует этой перемене. Невозможно, чтобы она оставалась такой, какой была.
В предыдущих поколениях сын был обречен на то, чтобы являться копией своего отца. Отец не боялся, что сын будет иным, нежели он сам. Между ними не было дифференциации, и существовали настолько сильные симпатии и узы, что всякие сомнения и неопределенность исключались в общении между ними. Одной из особенностей нашего времени – и на Востоке, и на Западе – является наличие дистанции между предыдущим и подрастающим поколениями. По календарному времени это расстояние составляет тридцать лет, но с социальной точки зрения оно равно тридцати столетиям.
Вчера общество было постоянным. Ценности и социальные характеристики казались незыблемыми. За период в сто, двести и триста лет ничего не менялось. Основа общества, формы производства и распределения, тип потребления, социальные связи, правление, религиозные ритуалы, положительные и отрицательные стереотипы, искусство, литература, язык – все было одним и тем же от деда до внука.
Ценное и бесценное
В таких неизменяемых мирах и закрытых обществах, где социальное время стоит на месте, мужчины и женщины остаются в постоянной форме. Совершенно естественным является то, что дочь – копия своей матери. Различие во мнениях между матерью и дочерью могло быть связано лишь с посторонними вещами или повседневными конфликтами. В сегодняшнем мире девушка, не сбиваясь с пути и не впадая в разврат, создает дистанцию между собой и своей матерью. Они чужие по отношению друг к другу. Расстояние в 15, 20 и 30 лет разделяет их на представителей двух разных народов, на два разных социальных существа, относящихся к двум различным социальным типам, двум различным историям, культурам, языкам, двум отличным друг от друга системам взглядов и двум различным жизням. Их связь друг с другом заключается лишь в том, что у них один и тот же домашний адрес.
Во внешних социальных формах мы видим то же расхождение и историческую дистанцию между поколениями и типами мироощущения. Например, мы видим стада овец, пасущихся на асфальтовых улицах Тегерана – их доят на глазах столичного потребителя, – и в то же время пастеризованное молоко продается в супермаркетах. Или, например, видим верблюда, стоящего рядом со спортивной машиной марки «Ягуар». Дистанция между ними такая же, как и та, что отделяет Каина и Авеля от эры электроники и автомобилей.
Мы видим мать и дочь, с этим разрывом между ними, которые идут плечом к плечу по улице, поедая пахлаву или иную сладость. Если мы рассмотрим их вместе, то не получим естественную и постоянную общность. Очевидно, что мать находится в начале заката своей жизни. Она устала и хранит обычаи. С другой стороны, дочь лишь начинает свое жизненное странствие. Совершенно ясно, что дочь никогда не будет есть пахлаву с тем же ощущением, что мать.
Возможность идентичности между матерью и дочерью все еще существует. Мать будет иметь отношение к дочери в той же степени, в которой та связана со своей матерью.
Изменение от типа матери к новому типу, представленному дочерью, неизбежно. Но лишь только новички пишут об этом феномене. Они не вкусили оскорбительного языка, обвинений, гнева, наказаний и унижения. Они не ощущали цепей и оков на своих шеях. Они никогда не подвергались побоям и не кричали от боли. Они никогда не ощущали тошноты от потери силы.
Эти наблюдатели социальных перемен только прикасаются к подобным проблемам, но работа уже сделана. Они растрачивают свои усилия. Результаты оцениваются как менее чем нулевые. Противоречие усиливается.
Те, кто является проводниками, кто объясняет ситуацию, ошибаются, пытаясь действовать во имя веры, религии и милосердия и сохранять при этом формы, унаследованные от прошлого. Они стремятся сохранить старые традиции и обычаи. Они ссылаются на Коран как на «наследие древности», «старинные сказания» или «истории времен оных».
Все эти слова отсылают к первоначальным мифам и праотцам. Те, кто действует в качестве проводников, рассматривают старинное как синоним традиционного. В результате они называют любую перемену, включая изменение в одежде и прическе, неправильной. Они ошибочно верят в то, что духовный источник и подчинение Богу (Ислам) могут быть заключены в поклонении чему-то древнему. Они отворачиваются от всего нового, от любой перемены и возрождения.
Женщина, с их точки зрения, должна полностью оставаться такой же, какая она есть сегодня. Эта ее формация существовала в прошлом и является частью общественной традиции. Она имела место в XIX или в XVII веке, или даже в доисламскую эпоху, но при этом рассматривается как религиозное исламское явление, подлежащее консервации. Тот, кто ищет традицию, принимает эту точку зрения, потому что она является частью его жизни и отвечает его интересам. Они пытаются остаться неизменными и сохранить явления прошлого навеки. Они говорят: «Ислам хочет, чтобы было так. Этот образ жизни дала религия. Она должна остаться таковой вплоть до Судного Дня».
Но мир меняется. Меняется все. Меняются господин N. и его сын. А женщина должна сохранять постоянный облик. Обобщая, можно сказать, что их точка зрения состоит в том, что Пророк (С) запечатал женщину в ее традиционной форме, и ей следует иметь характеристики, которые Хаджи Ага (ее супруг) хотел бы видеть в ней.
Такой тип мышления стремится сбить нас с пути. Если мы будем пытаться удерживать старые формации в силу нашей неопытности, время оставит нас позади. Мы должны осознать, что разрушение все еще является реальностью.
Упорство в сохранении подобных форм не принесет никаких плодов, никогда не найдет отклика. Они не могут быть сохранены, так как представляют собой мертвые, преходящие обычаи. Те, кто ищет руководство, пытаются объяснить социальные традиции, которые устоялись через обычаи, в религиозных терминах.
Когда мы приравниваем религию к социальной или культурной традиции, то делаем Ислам защитой для упадочных явлений жизни и общества. Мы спутываем культурные и исторические феномены с суеверными взглядами, переданными по наследству. Время меняет обычаи, социальные взаимосвязи, исторические явления и древние культурные символы.
Мы ошибочно верим, что исламская религия сводится к социальным традициям. Разве сегодня не совершены величайшие ошибки? Разве мы не видим это собственными глазами?
Во внешних социальных формах мы видим то же расхождение и историческую дистанцию между поколениями и типами мироощущения. Например, мы видим стада овец, пасущихся на асфальтовых улицах Тегерана – их доят на глазах столичного потребителя, – и в то же время пастеризованное молоко продается в супермаркетах. Или, например, видим верблюда, стоящего рядом со спортивной машиной марки «Ягуар». Дистанция между ними такая же, как и та, что отделяет Каина и Авеля от эры электроники и автомобилей.
Мы видим мать и дочь, с этим разрывом между ними, которые идут плечом к плечу по улице, поедая пахлаву или иную сладость. Если мы рассмотрим их вместе, то не получим естественную и постоянную общность. Очевидно, что мать находится в начале заката своей жизни. Она устала и хранит обычаи. С другой стороны, дочь лишь начинает свое жизненное странствие. Совершенно ясно, что дочь никогда не будет есть пахлаву с тем же ощущением, что мать.
Возможность идентичности между матерью и дочерью все еще существует. Мать будет иметь отношение к дочери в той же степени, в которой та связана со своей матерью.
Изменение от типа матери к новому типу, представленному дочерью, неизбежно. Но лишь только новички пишут об этом феномене. Они не вкусили оскорбительного языка, обвинений, гнева, наказаний и унижения. Они не ощущали цепей и оков на своих шеях. Они никогда не подвергались побоям и не кричали от боли. Они никогда не ощущали тошноты от потери силы.
Эти наблюдатели социальных перемен только прикасаются к подобным проблемам, но работа уже сделана. Они растрачивают свои усилия. Результаты оцениваются как менее чем нулевые. Противоречие усиливается.
Те, кто является проводниками, кто объясняет ситуацию, ошибаются, пытаясь действовать во имя веры, религии и милосердия и сохранять при этом формы, унаследованные от прошлого. Они стремятся сохранить старые традиции и обычаи. Они ссылаются на Коран как на «наследие древности», «старинные сказания» или «истории времен оных».
Все эти слова отсылают к первоначальным мифам и праотцам. Те, кто действует в качестве проводников, рассматривают старинное как синоним традиционного. В результате они называют любую перемену, включая изменение в одежде и прическе, неправильной. Они ошибочно верят в то, что духовный источник и подчинение Богу (Ислам) могут быть заключены в поклонении чему-то древнему. Они отворачиваются от всего нового, от любой перемены и возрождения.
Женщина, с их точки зрения, должна полностью оставаться такой же, какая она есть сегодня. Эта ее формация существовала в прошлом и является частью общественной традиции. Она имела место в XIX или в XVII веке, или даже в доисламскую эпоху, но при этом рассматривается как религиозное исламское явление, подлежащее консервации. Тот, кто ищет традицию, принимает эту точку зрения, потому что она является частью его жизни и отвечает его интересам. Они пытаются остаться неизменными и сохранить явления прошлого навеки. Они говорят: «Ислам хочет, чтобы было так. Этот образ жизни дала религия. Она должна остаться таковой вплоть до Судного Дня».
Но мир меняется. Меняется все. Меняются господин N. и его сын. А женщина должна сохранять постоянный облик. Обобщая, можно сказать, что их точка зрения состоит в том, что Пророк (С) запечатал женщину в ее традиционной форме, и ей следует иметь характеристики, которые Хаджи Ага (ее супруг) хотел бы видеть в ней.
Такой тип мышления стремится сбить нас с пути. Если мы будем пытаться удерживать старые формации в силу нашей неопытности, время оставит нас позади. Мы должны осознать, что разрушение все еще является реальностью.
Упорство в сохранении подобных форм не принесет никаких плодов, никогда не найдет отклика. Они не могут быть сохранены, так как представляют собой мертвые, преходящие обычаи. Те, кто ищет руководство, пытаются объяснить социальные традиции, которые устоялись через обычаи, в религиозных терминах.
Когда мы приравниваем религию к социальной или культурной традиции, то делаем Ислам защитой для упадочных явлений жизни и общества. Мы спутываем культурные и исторические феномены с суеверными взглядами, переданными по наследству. Время меняет обычаи, социальные взаимосвязи, исторические явления и древние культурные символы.
Мы ошибочно верим, что исламская религия сводится к социальным традициям. Разве сегодня не совершены величайшие ошибки? Разве мы не видим это собственными глазами?
Три главных метода решения проблемы
Существует три основных, хорошо известных метода решения проблемы. Консерватизм – это метод, используемый защитниками традиции, интерпретируемой как культура. Он стоит на вооружении лидеров, которые защищают и охраняют социум, потому что этим защитникам есть что защищать. Логика консерваторов состоит в следующем: если мы изменяем обычаи прошлого, то это сходно с тем, как если бы мы отделили дерево от корней. Культурные коммуникации, охраняемые обычаем, связаны с телом социума подобно сети нервов. Если уничтожить корни, то наступит смерть дерева.
Это так, поскольку после великих революций приходят в жизнь страдания, беспорядок и диктатура. Необдуманное, неожиданное устранение социальных и культурных явлений в быстрой, революционной манере вызовет в обществе внезапный вакуум. Печальные результаты этого становятся видны, когда революция идет на спад.
Революционность – метод, используемый лидерами, которые оторвались от своих корней, считая, что все обычаи базируются лишь на старых суевериях и, таким образом, являются реакционными и прогнившими. Причина, побуждающая революционеров к действию, такова: сохраняя прошлые культурные традиции, мы держим общество во вчерашнем дне. Мы в стагнации. Поэтому революционный лидер говорит, что все формы, унаследованные от прошлого, должны быть уничтожены, так как они подобны цепям на наших руках, ногах, духе, мыслях, воле и мироощущении. Надо разорвать связи с прошлым. Новые правила должны заменить старые, иначе общество останется темным, фанатичным и застывшим.
Реформизм – это метод, используемый людьми, верящими в постепенное изменение. Рассуждения реформиста так же слабы, как консерватора и революционера. Он выбирает третий путь, полагая, что перемена должна быть постепенной, дабы различные группы не вступили в противостояние друг с другом. «Если изменения будут медленными, – рассуждают реформаторы, – перемена основ общества не примет революционную форму, а произойдет в течение длительного периода времени». Таким образом, должна быть создана постепенная программа достижения финального результата.
Но метод реформизма и постепенной эволюции обычно сталкивается с негативом и сильной реакцией со стороны внешних и внутренних врагов, которая сохраняется в течение длительного периода, которого как раз и требует данный метод. Силы реакции скорее всего остановят или уничтожат его.
Если, например, мы хотим поменять взгляды нашей молодежи или просветить мышление всего народа, мы будем уничтожены до того, как сможем достичь цели. Или, вероятнее всего, развращенные порядки, доминирующие в обществе и разлагающие его, нейтрализуют нас. Лидер, пытающийся привнести в социум постепенные изменения, рассчитанные на длительный период времени, считает, что он логически выстроил свою программу. Но такой деятель не принимает во внимание силы, которые будут пытаться свести на нет изменения.
Времени, чтобы нейтрализовать силы, выступающие против перемен, всегда не хватает. Реакционные элементы не дают необходимой отсрочки для медленного и постепенного осуществления реформ. Факторы, рассматриваемые как негатив, проявляются сами собой.
Это так, поскольку после великих революций приходят в жизнь страдания, беспорядок и диктатура. Необдуманное, неожиданное устранение социальных и культурных явлений в быстрой, революционной манере вызовет в обществе внезапный вакуум. Печальные результаты этого становятся видны, когда революция идет на спад.
Революционность – метод, используемый лидерами, которые оторвались от своих корней, считая, что все обычаи базируются лишь на старых суевериях и, таким образом, являются реакционными и прогнившими. Причина, побуждающая революционеров к действию, такова: сохраняя прошлые культурные традиции, мы держим общество во вчерашнем дне. Мы в стагнации. Поэтому революционный лидер говорит, что все формы, унаследованные от прошлого, должны быть уничтожены, так как они подобны цепям на наших руках, ногах, духе, мыслях, воле и мироощущении. Надо разорвать связи с прошлым. Новые правила должны заменить старые, иначе общество останется темным, фанатичным и застывшим.
Реформизм – это метод, используемый людьми, верящими в постепенное изменение. Рассуждения реформиста так же слабы, как консерватора и революционера. Он выбирает третий путь, полагая, что перемена должна быть постепенной, дабы различные группы не вступили в противостояние друг с другом. «Если изменения будут медленными, – рассуждают реформаторы, – перемена основ общества не примет революционную форму, а произойдет в течение длительного периода времени». Таким образом, должна быть создана постепенная программа достижения финального результата.
Но метод реформизма и постепенной эволюции обычно сталкивается с негативом и сильной реакцией со стороны внешних и внутренних врагов, которая сохраняется в течение длительного периода, которого как раз и требует данный метод. Силы реакции скорее всего остановят или уничтожат его.
Если, например, мы хотим поменять взгляды нашей молодежи или просветить мышление всего народа, мы будем уничтожены до того, как сможем достичь цели. Или, вероятнее всего, развращенные порядки, доминирующие в обществе и разлагающие его, нейтрализуют нас. Лидер, пытающийся привнести в социум постепенные изменения, рассчитанные на длительный период времени, считает, что он логически выстроил свою программу. Но такой деятель не принимает во внимание силы, которые будут пытаться свести на нет изменения.
Времени, чтобы нейтрализовать силы, выступающие против перемен, всегда не хватает. Реакционные элементы не дают необходимой отсрочки для медленного и постепенного осуществления реформ. Факторы, рассматриваемые как негатив, проявляются сами собой.
Особый метод Пророка (С), происходящий из его традиции
Традиция Пророка (хадисы), столь важная в Исламе, состоит из слов, сказанных Мухаммадом (С), законов, принесенных им, дел, которые он совершил, событий, при которых он хранил молчание, вещей, с которыми он был не согласен, а также действий, которые он совершал, не комментируя их, полагая, что они сами говорят за себя. Традиция Пророка (С) представляет собой его слова и его поступки. Они являют собой положения Ислама, которые делятся на две группы. Первое – это то, что существовало до Ислама и было подтверждено Пророком (признанные правила). Второе – это то, что не существовало до Ислама и было впервые установлено им (созданные правила). Но между этими признанными и созданными законами, а также словами и делами Пророка (С), может быть определен третий принцип. С моей точки зрения, он является наиболее тонким. Это метод, использованный Пророком (С).
Пророк (С) сохранял форму, внешний антураж обычая, глубоко пустившего корни в обществе, или обряда, который совершали люди из поколения в поколение, который был абсолютно естественным для них, но он изменял условия, дух, направление и практическое применение этих традиций в революционной, решительной и прямой манере.
Он был вдохновлен особой методикой, которую использовал в социальной борьбе. Его метод включал в себя позитивные характеристики других методов, избегая их недостатков. Проходя сквозь социальные обычаи, тормозящие развитие, он быстро достиг своих общественных целей. Его метод заключался в следующем: он сохранял каркас социальной традиции, но духовно изменял ее компоненты.
Он пользовался этим методом, примиряя социальные явления. Он освоил процедуру, которая является моделью для решения всех проблем. Этот метод может быть применен для двух проблем или явлений, не подходящих друг для друга. Признавая, насколько важен этот метод, мы не можем полностью изучить его здесь. Мы можем только внести ясность несколькими примерами.
В доисламские времена существовал обычай полного омовения, который представлял собой традицию и суеверие. Доисламские арабы верили, что если кто-то, он или она, совершает половое сношение, то в нем или в ней воплощается джинн (дух, населяющий землю). Таким образом, и тело и душа такого человека становились нечистыми. До тех пор, пока он или она не найдут воду и не совершат полное омовение, джинн не может быть изгнан.
Другим примером является паломничество в Мекку. До Ислама оно представляло собой арабский обычай, наполненный суевериями предков. Это была разновидность поклонения идолам, поддерживающая экономическое положение племени курайшитов. Обычай этот постепенно принял такую форму, изменяясь со времен Авраама (А). Ислам перенял традицию доисламского паломничества в память о том, что Авраам (А), друг Бога, построил Каабу, которая после периода упадка была очищена Пророком (С) от идолов и обновлена.
Паломничество имело две стороны: защита экономических интересов курайшитских торговцев в Мекке и создание духовной потребности среди арабов, ставящей их в зависимость от знати курайшитов. Это было ясно Пророку (С), который взял внешнюю форму этого обычая и трансформировал ее в самый прекрасный и глубочайший обряд, олицетворяющий монотеизм и единство человечества.
Пророк (С) революционным образом взял обряд паломничества от идолопоклоннических времен и изменил его в совершенно противоположное действо. Это был революционный скачок. А как результат, арабские племена не испытали ни боли, ни утраты ценностей, но скорее возродили истину и очистили древнюю традицию. Они легко перешли от поклонения идолам к Единобожию. Внезапно они покинули прошлое. Их общество не осознало, что фундаментальные основы идолопоклонничества были перевернуты. Этот прыжок, этот революционный социальный метод оставил прежнюю форму, но изменил ее содержание. Внешняя сторона оказалась сохранена в качестве постоянного элемента, но суть явления трансформировалась.
Консерватор любой ценой до последней частицы своих сил придерживается принятых обычаев, даже если это приводит к тому, что он жертвует собой или другими. Революционер, в противоположность этому, хочет изменить все и сделать совершенно иным, нежели существующее. Он желает аннигилировать все внезапным рывком, независимо от того, готово ли общество к этому скачку или нет. Когда консерватор чувствует возможность революции, он обращается к репрессиям, диктатуре, массовым публичным убийствам, направленным не только против своих политических противников, но против народа. С другой стороны, реформатор всегда дает коррупции удобный случай для разрушительной работы. Пророк (С) через вдохновенный метод своего действия показал нам способ, который, если мы поймем его и сможем применять на практике, поможет нам идти правильным и просвещенным путем.
Интеллектуал с незамутненным видением, противостоящий устаревшим обычаям, древним традициям, мертвой культуре и застывшему религиозному и общественному порядку, скорее примет наказ Пророка (С), чем подчинится предубеждениям прошлого. При помощи данного метода можно достичь революционных целей, избежав опасностей революционного времени, с одной стороны, а, с другой – не встать в оппозицию к основам веры и исконным общественным ценностям. При осуществлении этого не произойдет удаления от народа, и никто не станет чужим для людей настолько, что от него отвернутся и осудят. Этот метод работает, поскольку Пророк (С) воспринял знание от Божественной Бесконечности, поскольку он искал помощи в Откровении и сумел использовать то, что получил.
Пророк (С) сохранял форму, внешний антураж обычая, глубоко пустившего корни в обществе, или обряда, который совершали люди из поколения в поколение, который был абсолютно естественным для них, но он изменял условия, дух, направление и практическое применение этих традиций в революционной, решительной и прямой манере.
Он был вдохновлен особой методикой, которую использовал в социальной борьбе. Его метод включал в себя позитивные характеристики других методов, избегая их недостатков. Проходя сквозь социальные обычаи, тормозящие развитие, он быстро достиг своих общественных целей. Его метод заключался в следующем: он сохранял каркас социальной традиции, но духовно изменял ее компоненты.
Он пользовался этим методом, примиряя социальные явления. Он освоил процедуру, которая является моделью для решения всех проблем. Этот метод может быть применен для двух проблем или явлений, не подходящих друг для друга. Признавая, насколько важен этот метод, мы не можем полностью изучить его здесь. Мы можем только внести ясность несколькими примерами.
В доисламские времена существовал обычай полного омовения, который представлял собой традицию и суеверие. Доисламские арабы верили, что если кто-то, он или она, совершает половое сношение, то в нем или в ней воплощается джинн (дух, населяющий землю). Таким образом, и тело и душа такого человека становились нечистыми. До тех пор, пока он или она не найдут воду и не совершат полное омовение, джинн не может быть изгнан.
Другим примером является паломничество в Мекку. До Ислама оно представляло собой арабский обычай, наполненный суевериями предков. Это была разновидность поклонения идолам, поддерживающая экономическое положение племени курайшитов. Обычай этот постепенно принял такую форму, изменяясь со времен Авраама (А). Ислам перенял традицию доисламского паломничества в память о том, что Авраам (А), друг Бога, построил Каабу, которая после периода упадка была очищена Пророком (С) от идолов и обновлена.
Паломничество имело две стороны: защита экономических интересов курайшитских торговцев в Мекке и создание духовной потребности среди арабов, ставящей их в зависимость от знати курайшитов. Это было ясно Пророку (С), который взял внешнюю форму этого обычая и трансформировал ее в самый прекрасный и глубочайший обряд, олицетворяющий монотеизм и единство человечества.
Пророк (С) революционным образом взял обряд паломничества от идолопоклоннических времен и изменил его в совершенно противоположное действо. Это был революционный скачок. А как результат, арабские племена не испытали ни боли, ни утраты ценностей, но скорее возродили истину и очистили древнюю традицию. Они легко перешли от поклонения идолам к Единобожию. Внезапно они покинули прошлое. Их общество не осознало, что фундаментальные основы идолопоклонничества были перевернуты. Этот прыжок, этот революционный социальный метод оставил прежнюю форму, но изменил ее содержание. Внешняя сторона оказалась сохранена в качестве постоянного элемента, но суть явления трансформировалась.
Консерватор любой ценой до последней частицы своих сил придерживается принятых обычаев, даже если это приводит к тому, что он жертвует собой или другими. Революционер, в противоположность этому, хочет изменить все и сделать совершенно иным, нежели существующее. Он желает аннигилировать все внезапным рывком, независимо от того, готово ли общество к этому скачку или нет. Когда консерватор чувствует возможность революции, он обращается к репрессиям, диктатуре, массовым публичным убийствам, направленным не только против своих политических противников, но против народа. С другой стороны, реформатор всегда дает коррупции удобный случай для разрушительной работы. Пророк (С) через вдохновенный метод своего действия показал нам способ, который, если мы поймем его и сможем применять на практике, поможет нам идти правильным и просвещенным путем.
Интеллектуал с незамутненным видением, противостоящий устаревшим обычаям, древним традициям, мертвой культуре и застывшему религиозному и общественному порядку, скорее примет наказ Пророка (С), чем подчинится предубеждениям прошлого. При помощи данного метода можно достичь революционных целей, избежав опасностей революционного времени, с одной стороны, а, с другой – не встать в оппозицию к основам веры и исконным общественным ценностям. При осуществлении этого не произойдет удаления от народа, и никто не станет чужим для людей настолько, что от него отвернутся и осудят. Этот метод работает, поскольку Пророк (С) воспринял знание от Божественной Бесконечности, поскольку он искал помощи в Откровении и сумел использовать то, что получил.
Реализм: это значит служить идеализму
Одной из особенностей Ислама является то, что он принимает не только свои собственные взгляды, но и взгляды, укоренившиеся в социуме. Он признает существование того и другого.
Идеалистические школы мышления выбирают высочайшие ценности и абсолютные идеологии. Любой факт, не соответствующий им, категорически отрицается и отбрасывается. У них отсутствует терпимость. Они отрицают неприятные реальности и уходят от корней, питающих злобу. Озлобление, насилие, стремление к роскоши и алчность – это реальности, которые существуют. Моральный или религиозный идеализм (например, в христианстве) отрицает эти пороки и игнорирует их.
С другой стороны, направления мышления, базирующиеся на реализме, принимают все явления, которые являются основой реальности. Например, содомия является неприемлемой в Англии или в христианстве в соответствии с положениями религии, но в реальности это не так. Разводы среди католиков запрещены во имя сохранения семьи и поддержания сакральной природы женитьбы.
Но реальность опять же иная. Некоторые человеческие личности не могут сохранить первый освященный брак и оставаться терпимыми друг к другу. Очень часто происходит так, что люди отдаляются друг от друга, становясь чужими. Они живут вместе как два жалких существа. То, что их связывает, не является любовью – это лишь узы закона. Они страдают. Кто-то из них может быть счастлив с кем-то еще. Это существовало в прошлом, есть сейчас и будет существовать в будущем. Цивилизованные и нецивилизованные народы, религиозные и нерелигиозные люди проходили через это и продолжают проходить. Статистика показывает данный факт, но некоторые направления христианства отрицают его. Они продолжают считать брак священным и заставляют семью оставаться единой даже тогда, когда за ее дверями настоящий ад, а сама семья стала средоточием убийства, неверности и разврата. Дверь развода закрыта, но тысячи окон обмана и преступлений открыты.
Идеалистические школы мышления выбирают высочайшие ценности и абсолютные идеологии. Любой факт, не соответствующий им, категорически отрицается и отбрасывается. У них отсутствует терпимость. Они отрицают неприятные реальности и уходят от корней, питающих злобу. Озлобление, насилие, стремление к роскоши и алчность – это реальности, которые существуют. Моральный или религиозный идеализм (например, в христианстве) отрицает эти пороки и игнорирует их.
С другой стороны, направления мышления, базирующиеся на реализме, принимают все явления, которые являются основой реальности. Например, содомия является неприемлемой в Англии или в христианстве в соответствии с положениями религии, но в реальности это не так. Разводы среди католиков запрещены во имя сохранения семьи и поддержания сакральной природы женитьбы.
Но реальность опять же иная. Некоторые человеческие личности не могут сохранить первый освященный брак и оставаться терпимыми друг к другу. Очень часто происходит так, что люди отдаляются друг от друга, становясь чужими. Они живут вместе как два жалких существа. То, что их связывает, не является любовью – это лишь узы закона. Они страдают. Кто-то из них может быть счастлив с кем-то еще. Это существовало в прошлом, есть сейчас и будет существовать в будущем. Цивилизованные и нецивилизованные народы, религиозные и нерелигиозные люди проходили через это и продолжают проходить. Статистика показывает данный факт, но некоторые направления христианства отрицают его. Они продолжают считать брак священным и заставляют семью оставаться единой даже тогда, когда за ее дверями настоящий ад, а сама семья стала средоточием убийства, неверности и разврата. Дверь развода закрыта, но тысячи окон обмана и преступлений открыты.
Конкубины
Социальные реалии таковы, что если мы не откроем для них двери, они стремительно ворвутся через окна. Неприятие развода приводит к появлению типа взаимоотношений, называемого конкубинатом. То есть, мужчина, который не в состоянии жить со своей супругой, отделяется от нее, не имея возможности развестись. То же самое верно и для женщины. Она не может получить развода, поэтому живет отдельно. Возможно, каждый находит другого супруга. Рождение детей в подобной ситуации естественно, но незаконно. Такие люди имеют болезненные взгляды и комплексы. Их дух антисоциален.
Подразумевается, что женщина и ее законный муж становятся чужими друг другу. Они начинают враждовать. Это заканчивается тем, что муж и жена перестают спать вместе. Потом они не могут больше жить рядом друг с другом, даже как соседи. Естественно, они разделяются. Мужчина покидает семью и идет искать женщину того типа, какого он всегда хотел. Любовь, необходимая для семейной жизни, полнота сексуального опыта (сама по себе или совместно с другими составляющими) помогают ему достигнуть естественности во взаимоотношениях. Мужчина и его новая партнерша находят себе место и живут вместе. Судьба его законный жены развивается по точно такому же сценарию и в том же ключе. Как результат, мы видим две семьи, возникшие естественным образом: два неужившихся вместе партнера нашли подходящие себе пары.
Но некоторые идеологи христианства не принимают эти реалии. Таким образом, никто – ни мужчина, ни женщина – не является ответственным. Люди закрывают глаза, как будто не видят происходящего. В качестве результата они принимают на законных основаниях разобранный дом, который не имеет внешней оболочки. Его материал пошел на строительство другого дома. Оформлен бессодержательный брак, признанный официальным, а две настоящие семьи отрицаются.
Здесь мы видим дистанцию между гражданским законом – законом цивилизации – и религиозным правом, а также видим то, как проявляют себя естественные силы и противоречия. В качестве результата, в христианстве оказывается так, что есть семьи фиктивные, а реальные и естественные семьи рассматриваются как проявления разврата и греха. Отрицание описанных явлений приводит к тому, что семьи, существующие в действительности, считаются нелегальными. Дети, рожденные в конкубинате, также незаконны. С точки зрения религиозного общества, они – преступники. Они не получают ни семейной ласки, ни участия общества. Социум смотрит на них как на грешников. Комплексы растут вместе с ними. Они страдают от боли и гнева, которые далеки от осмысления. Они мстят обществу.
Преступления, которые совершаются в Европе и Америке, не имеют места в отсталых и неразвитых странах. Это объясняется тем, что в западных обществах родилось поколение, которое мстит социуму в наихудших формах.
Один англичанин соорудил нечто, похожее на миниатюрный самострел и стрелу к нему. Он установил его в автомате, продающим сигареты, какие встречаются на улицах и в кинотеатрах. При помощи этого устройства он выстрелил маленькой отравленной стрелой в группу людей, чтобы искалечить или убить кого-либо из них.
Полиция не смогла найти преступника. Они искали мотив, который связывал бы убийцу и убитого. Но у убийцы не было никакой особой причины вредить тем людям. Он убивал просто потому, что последние были приняты обществом, а он нет.
Такое убийство может быть объяснено комплексами, которые церковь не желает принимать во внимание. Это то, что и приносит беды. К счастью, мы не видим подобных комплексов здесь. Благодаря существованию развода в нашем обществе, у нас нет незаконных семей. Поскольку есть развод, то никакая сила не вынуждает семью жить вопреки гражданскому праву. Мы не привязываем людей друг к другу силой закона.
Ребенок хочет выйти из комнаты, но самовар, чайник и различные блюда стоят на его пути. Он закрывает глаза и пытается пройти мимо. Он думает, что тем самым все препятствия устранены. Идеализм подобен ребенку, который не видит реальности. Он закрывает глаза на то, что не хочет видеть. Поскольку он не замечает препятствия, то считает, что ничего подобного не существует.
Противоположностью идеализму является реализм. Его последователи видят все, но им нет никакого дела до того, насколько уродливо и неприятно это. Их бытие поверхностно. Они принимают некое явление, впускают его в сердце, считая, что нашли правильную веру. Однако тем самым они отвергают красоту, истину и право просто потому, что их нет в наличной реальности. Через это отвержение они становятся неверующими.
Один из моих студентов, относящийся к псевдо-просвещенным людям этой страны, сделал следующее заключение из нашего разговора. Поскольку он был сторонником диалектического материализма, а я – религиозный человек, мусульманин, он отверг все, что я сказал, несмотря на то, что я говорил о его начальных представлениях. Даже когда я сказал, что согласен с марксизмом (с которым он должен быть также согласен) без ассоциирования с его идеями, он отверг это. Однажды я говорил об убийствах, совершенных Омейядами, и разногласиях, существовавших между общественными классами. Омейяды правили путем установления политической диктатуры, в которой религии отводилась роль идеологии, оправдывающей данный строй. Они хотели, чтобы люди верили, что все происходящее есть воля Бога. Они говорили, что их правление – это реальность. Я говорил о людях, которые противостояли и сопротивлялись им. И тут я увидел, как мой студент внезапно оказался недоволен. Я был против Омейядов. Я прославлял Пророка (С), сподвижников, Фатиму (А), Абу Зарра, Хаджар и Хусейна (А) как лидеров движения за справедливость и свободу человечества против предубеждений, угнетения и отчуждения. Что смог сделать этот первоклассно образованный мыслитель? Он выкрикнул лишь: «Деспот – это история!».
Подразумевается, что женщина и ее законный муж становятся чужими друг другу. Они начинают враждовать. Это заканчивается тем, что муж и жена перестают спать вместе. Потом они не могут больше жить рядом друг с другом, даже как соседи. Естественно, они разделяются. Мужчина покидает семью и идет искать женщину того типа, какого он всегда хотел. Любовь, необходимая для семейной жизни, полнота сексуального опыта (сама по себе или совместно с другими составляющими) помогают ему достигнуть естественности во взаимоотношениях. Мужчина и его новая партнерша находят себе место и живут вместе. Судьба его законный жены развивается по точно такому же сценарию и в том же ключе. Как результат, мы видим две семьи, возникшие естественным образом: два неужившихся вместе партнера нашли подходящие себе пары.
Но некоторые идеологи христианства не принимают эти реалии. Таким образом, никто – ни мужчина, ни женщина – не является ответственным. Люди закрывают глаза, как будто не видят происходящего. В качестве результата они принимают на законных основаниях разобранный дом, который не имеет внешней оболочки. Его материал пошел на строительство другого дома. Оформлен бессодержательный брак, признанный официальным, а две настоящие семьи отрицаются.
Здесь мы видим дистанцию между гражданским законом – законом цивилизации – и религиозным правом, а также видим то, как проявляют себя естественные силы и противоречия. В качестве результата, в христианстве оказывается так, что есть семьи фиктивные, а реальные и естественные семьи рассматриваются как проявления разврата и греха. Отрицание описанных явлений приводит к тому, что семьи, существующие в действительности, считаются нелегальными. Дети, рожденные в конкубинате, также незаконны. С точки зрения религиозного общества, они – преступники. Они не получают ни семейной ласки, ни участия общества. Социум смотрит на них как на грешников. Комплексы растут вместе с ними. Они страдают от боли и гнева, которые далеки от осмысления. Они мстят обществу.
Преступления, которые совершаются в Европе и Америке, не имеют места в отсталых и неразвитых странах. Это объясняется тем, что в западных обществах родилось поколение, которое мстит социуму в наихудших формах.
Один англичанин соорудил нечто, похожее на миниатюрный самострел и стрелу к нему. Он установил его в автомате, продающим сигареты, какие встречаются на улицах и в кинотеатрах. При помощи этого устройства он выстрелил маленькой отравленной стрелой в группу людей, чтобы искалечить или убить кого-либо из них.
Полиция не смогла найти преступника. Они искали мотив, который связывал бы убийцу и убитого. Но у убийцы не было никакой особой причины вредить тем людям. Он убивал просто потому, что последние были приняты обществом, а он нет.
Такое убийство может быть объяснено комплексами, которые церковь не желает принимать во внимание. Это то, что и приносит беды. К счастью, мы не видим подобных комплексов здесь. Благодаря существованию развода в нашем обществе, у нас нет незаконных семей. Поскольку есть развод, то никакая сила не вынуждает семью жить вопреки гражданскому праву. Мы не привязываем людей друг к другу силой закона.
Ребенок хочет выйти из комнаты, но самовар, чайник и различные блюда стоят на его пути. Он закрывает глаза и пытается пройти мимо. Он думает, что тем самым все препятствия устранены. Идеализм подобен ребенку, который не видит реальности. Он закрывает глаза на то, что не хочет видеть. Поскольку он не замечает препятствия, то считает, что ничего подобного не существует.
Противоположностью идеализму является реализм. Его последователи видят все, но им нет никакого дела до того, насколько уродливо и неприятно это. Их бытие поверхностно. Они принимают некое явление, впускают его в сердце, считая, что нашли правильную веру. Однако тем самым они отвергают красоту, истину и право просто потому, что их нет в наличной реальности. Через это отвержение они становятся неверующими.
Один из моих студентов, относящийся к псевдо-просвещенным людям этой страны, сделал следующее заключение из нашего разговора. Поскольку он был сторонником диалектического материализма, а я – религиозный человек, мусульманин, он отверг все, что я сказал, несмотря на то, что я говорил о его начальных представлениях. Даже когда я сказал, что согласен с марксизмом (с которым он должен быть также согласен) без ассоциирования с его идеями, он отверг это. Однажды я говорил об убийствах, совершенных Омейядами, и разногласиях, существовавших между общественными классами. Омейяды правили путем установления политической диктатуры, в которой религии отводилась роль идеологии, оправдывающей данный строй. Они хотели, чтобы люди верили, что все происходящее есть воля Бога. Они говорили, что их правление – это реальность. Я говорил о людях, которые противостояли и сопротивлялись им. И тут я увидел, как мой студент внезапно оказался недоволен. Я был против Омейядов. Я прославлял Пророка (С), сподвижников, Фатиму (А), Абу Зарра, Хаджар и Хусейна (А) как лидеров движения за справедливость и свободу человечества против предубеждений, угнетения и отчуждения. Что смог сделать этот первоклассно образованный мыслитель? Он выкрикнул лишь: «Деспот – это история!».