Арина в отчаянии затараторила, ее голос дрожал и сбивался. Она рассказала все: как они познакомились с Денисом, как ходили в ресторан и в кино и как она потом вынесла из музея картину… Есения внимательно слушала, она знала, что клиентке прежде всего надо выговориться. И чем больше она расскажет, тем легче будет составить предсказание.
Как только Арина появилась на пороге, гадалка сразу опытным глазом определила, с чем та пришла. У девушки беда личного характера, скорее всего, разочарование в любви. Есения не ошиблась, так и вышло: мужчина ее поматросил и бросил. В ее салон постоянно приходят барышни с одними и теми же проблемами. Разве что у Арины все обстояло гораздо хуже.
– Это не твой человек, – произнесла Есения, взглянув на снимок объекта грез клиентки. – Нет любви, ты ее сама придумала. Ты ему не нужна, не жди его и забудь о нем. Все твои беды – из-за картины. Она притягивает одну неприятность за другой, и они будут расти, как снежный ком. Склоки дома, неудача в личной жизни – и это только начало. Если картина не вернется на свое место, тебя ждут огромные проблемы, тебе не будет покоя ни днем, ни ночью. Она будет терзать твою совесть и полностью завладеет твоими мыслями, проникнет в твои сны и станет постоянным кошмаром. Думай, как исправить ситуацию. Пока время на твоей стороне, но его осталось не так уж много.
Салон предсказательницы был обычной квартирой в доме-новостройке конца восьмидесятых годов прошлого века: пятый этаж, замызганный лифт, домофон с продавленными кнопками – ничего выдающегося и экзотического, внутри – типовая планировка курятника. Но все равно, Арину охватила тревога. Она покидала салон Есении с бешено колотившимся от волнения сердцем, пальцы ее дрожали, касаясь перил. Арина спускалась пешком, торопливо перелетая через ступени, ей стало невыносимо душно, хотелось скорее оказаться на воздухе и бежать прочь от этого неспокойного места и пугающих предсказаний гадалки.
В голове ее стучали страшным заклинанием слова: «Все из-за картины». Конечно же! Как она сама не догадалась! Некоторые картины, как иконы, обладают собственной энергетикой. Мастер, работая над своим произведением, вкладывал в него душу. «У каждой души есть ангел-хранитель», – вспомнила Арина лекцию по теологии. Чем светлее и чище душа, тем сильнее у нее ангел. Художник был очень сильным духом человеком, а значит, и ангел у него сильный. И теперь этот ангел живет в его картинах. Он их бережет, а на того, кто на них посягает, накликает несчастья. Нельзя было брать это полотно! Его место – в музее, и там оно должно было оставаться.
«Что же теперь будет?!» – с ужасом думала Арина. Она шла по улице, не разбирая дороги. Домой ей идти не хотелось. Дома – тоска, и еще мама – с ее поджатыми губами. Накануне они опять поругались, и мама теперь с ней не разговаривает. В тот момент девушка решила, что это даже к лучшему – ей не придется выслушивать очередные нравоучения. Но молчание оказалось намного хуже.
– Эй, осторожно! С дороги! – услышала она чей-то высокий, до визгливости, голос. Подросток на мопеде летел по тротуару. Сворачивать ему было некуда, справа стояли припаркованные автомобили, слева были колдобины. Арина не успела отскочить в сторону и получила сильный удар в поясницу. Она не устояла на ногах и приземлилась на асфальт, ободрав колени и локоть. Подросток растерянно затоптался в сторонке, соскочив с мопеда. Увидев, что девушка жива, он осмелел.
– Смотреть надо, куда идешь, дура! – прокричал он, вскочил на своего «железного коня» и поспешил исчезнуть.
Арина скрючилась от боли. Ссадины сильно кровоточили. В глазах ее заблестели слезы и покатились по щекам. Она утерла их пыльной ладошкой.
Прохожие шли мимо, делая вид, что не замечают ее. Некоторые брезгливо косились на заплаканную замарашку, и только один человек проявил к Арине участие.
– Идти можешь? Давай помогу, – протянул он ей руку.
Арина подняла глаза и отпрянула: перед ней стояло одетое в лохмотья существо неопределенного пола и возраста. Оно было очень грязным и источало неприятный запах.
– Спасибо. Я сама.
– Ничего, бывает. До свадьбы заживет, – продолжал утешитель. – Вот, приложи подорожник. Еще водкой надо бы раны промыть. – Он протянул ей пузырек с какой-то сомнительного цвета жидкостью.
– Не надо.
– Ну, как хочешь, – обиженно сказало существо и удалилось.
Немного успокоившись, Арина попыталась встать. Раны саднили, поясница болела, и ей самой было так плохо, что она чуть не разрыдалась. Она поискала глазами сумку, но ее нигде не было. А в ней – деньги, проездной на метро, паспорт, ключи от квартиры… Хорошо хоть телефон уцелел. Она его носила в кармане, чтобы не пропустить звонок от любимого. Как теперь ей добираться домой, в другой конец города, без денег и в таком виде?! Звонить и просить помощи? Вот только у кого? Кроме мамы, обратиться ей не к кому. Ах, если бы Денис позвонил… Что скажет мама, когда узнает о потере ключей! Придется менять замки, а у них и так денег нет. Деньги! В сумке было ползарплаты! Арина вновь опустилась на асфальт и заплакала.
В свою дачу он влюбился с первого взгляда и ухаживал за ней, как за дорогой сердцу подругой. Отстраивал, ремонтировал, подкрашивал… За два года она преобразилась до неузнаваемости: двор стал конфеткой, домик – игрушечкой. Андрюша ласково называл его пряничным. Маленький, аккуратненький, с резными ставнями, ярко-морковной черепицей крыши, с котом-флюгером на мачте, дом напоминал декорацию к сказке. Внутри обстановка умиляла своим домашним уютом: занавески в горошек, коврики из цветных лоскутов, вязаные салфетки – все выглядело так, словно здесь хозяйничала женская рука. Но Андрюша не был женат, постоянной подруги он тоже не имел, мама наведывалась к нему на дачу примерно раз в полгода, тетка – и того реже. Он занимался домом самостоятельно и единолично, ревниво не допуская чьего-либо вмешательства. Кисти винограда на скатерти вышивал, конечно, не он сам – этого он делать не умел, – все предметы интерьера он покупал, старательно подыскивая такие, чтобы они сочетались друг с другом и отвечали его тонкому вкусу эстета. Он тяготел к стилю «квартира моей бабушки» и обставлял свое жилье в соответствии с ним. Было в этих грелках для чайника, полотенцах, прихватках что-то родное, душевное, напоминавшее детство.
– Цапыч, солнышко, проголодался? Сейчас я тебя покормлю, – обратился он к огромному рыжему коту. Тот лениво выполз из своего гнезда – обшитой плюшем поролоновой корзины-лежанки. Андрюша открыл дверцы шкафчика-пенала и окинул взглядом полки.
– Сегодня у тебя птичий день, – сообщил он, доставая сухой корм с индейкой.
Наполнил мисочки – одну молоком, другую шариками корма – и поставил их перед питомцем.
– Кушай, золотце, – любовно погладил он кота по лоснящейся спинке. Цапыч возражать не стал – он снисходительно позволял хозяину прикасаться к себе. Подошел к мискам и оскорбленно отвернул мордочку: опять одно и то же! Посидев немного, изображая всем своим видом немой укор, кот все же решил сделать хозяину одолжение и отхлебнул молока.
– Вот и хорошо, вот и молодец, – похвалил его Андрюша, наливая себе чай.
Он состряпал яичницу, нарезал салат и устроился завтракать. На столе напротив его тарелки уже сидел Цапыч. Он слизывал повисшие на его усах капли молока и гипнотизировал взглядом хозяйскую еду.
– Ты это не ешь, заинька, это вегетарианское, – объяснил Андрюша, но кот не отставал.
Не дождавшись приглашения – разделить трапезу с хозяином, Цапыч подошел ближе и сунул нос в тарелку.
– Лучше я тебе сметанки дам, – засуетился Андрюша в ответ на презрительное кошачье фырканье. – На, рыбонька! Сметанка свежая, вчера брал.
Котов Андрюша любил. Цапыч у него появился два года тому назад, сразу после приобретения дачи. Вопреки моде Андрюша не стал покупать котенка, придирчиво перебирая породы. Ему всегда нравились коренастые британцы: плюшевые, с плоскими мордочками и мощными лапками. Глядя на них, он думал, что заведет себе именно такого. Но подвернулся Цапыч – худющий грязный котенок, и Андрюша не раздумывая взял его. Цапыч был истинным помоечным котом – именно там его и подобрали, что с виду – бандитская рыжая мордочка, несмотря на юный возраст, успевшая обзавестись боевой царапиной, что повадками – он бесцеремонно лазал, где ему вздумается, в грош не ставя запреты хозяина. Андрюша откормил своего питомца до гигантских размеров, и кот стал отдаленно походить на его любимого британца. Цапыч заматерел, он стал вальяжным и еще более нахальным. Шубка его залоснилась, став блестящей и шелковистой, ореховые глазки щурились спросонья, когда его острые уши улавливали звон посуды, которую Андрей ставил на стол. Разомлев на солнце, Цапыч приходил в благодушное настроение и мурлыкал, радуя Андрюшино сердце. Хозяин осторожно чесал коту шейку, и тот мурлыкал еще громче. Эти звуки умиротворяли Ядова и были для него самой лучшей музыкой.
Ядов был мизантропом. Он не доверял людям и считал, что коты гораздо лучше двуногих разумных существ. Впрочем, последних он едва ли считал разумными. Люди – хитрые, жадные, циничные. Запросто предают друг друга, лгут, сплетничают, лицемерят. Другое дело – животные! Все их поступки – настоящие, чувства – искренние. Цапыч – своенравный, независимый, беспокойный и непредсказуемый, он бывает и сердитым и тогда недовольно машет хвостом и выпускает когти. Может укусить, перегрызть провод, топтаться по клавиатуре, заиграть карандаш и разбросать вещи. Звать его бессмысленно, он приходит только, когда ему самому вздумается. Никогда не слушается и делает лишь то, что хочет, не смотрит преданно в глаза и не «служит». Но он хозяина своего любит – своей, кошачьей, любовью, которая не требует подтверждения ни словами, ни поступками. Ее можно принять такой, какая она есть, не пытаясь переделать ее пушистого носителя.
Себя Андрюша считал лучше многих людей. Он не идеал, конечно, он знал о своих недостатках, но их у него было меньше, чем у других. Ядову нельзя было отказать в объективности: он был умен, интересен, обаятелен, не лишен хороших манер, умел быть милым и внимательным. То, что Андрюшу часто не замечали в коллективе, вовсе не означало, что он лишен достоинств, которые привлекают людей. Он просто не нуждался в популярности.
– Цыганское, – пояснила девушка, лукаво улыбаясь.
– Ты цыганка?! – удивился Андрюша.
Внешне Есения очень походила на цыганку, но в его сознании укоренилось представление о людях этой национальности, как о кочевниках, или и того хуже – бомжах, которые уж никак не могли выглядеть настолько потрясающе.
– Самая настоящая.
– А чем ты занимаешься?
– Гадаю.
– Как это? – Андрюша почувствовал, что он глупеет на глазах. И, что совершенно некстати, на прекрасных глазах Есении.
– На картах. Пророчу судьбу, говорю, что было, что будет, чем сердце успокоится, – рассмеялась она.
На лице Ядова появилась идиотская улыбка. Эта девушка – просто прелесть! Такая милая, и не поймешь, шутит она или нет. И при этом она так обворожительно смеется! Карты, предсказания… Она, наверное, его разыгрывает. Работает в офисе, секретарем или каким-нибудь менеджером, набирает тексты на компьютере, составляет отчеты, общается с клиентами – словом, выполняет самую обычную работу.
– Я вот тоже гороскоп читаю иногда, – произнес Андрюша для поддержания беседы.
– Гороскоп – штука обобщенная и составляется наобум, без всякой привязки к действительности. Ежедневные астропрогнозы разнообразием не отличаются – каждый день одно и то же: день удачный для поездок и путешествий, обратите внимание на здоровье и не ссорьтесь с близкими. Универсальный текст – любому подойдет. Совсем другое дело – гадание! «Читаешь» клиента сразу – по внешнему виду, по взгляду, выражению его лица, походке. О прошлом он тебе расскажет сам, настоящее – видно из его настроения, а будущее предсказать несложно, поняв, как он собирается действовать.
– Неужели… – Он запнулся, пытаясь подобрать подходящее слово, но так ничего не придумал.
– Я не шарлатанка, – улыбнулась Есения. – Я никого не обманываю, обещая людям чудесным образом решить все их проблемы. Я помогаю им разобраться в ситуации, оценивая ее незашоренным глазом. Люди отчего-то не решаются обратиться к психоаналитикам, а вот к гадалке пойти – пожалуйста! Я по специальности – психолог, им же, по сути, и работаю.
– Почему же ты не работаешь обычным психологом? Магической атрибутики не хватает?
– Денег, – грустно улыбнулась девушка. – Для достойной оплаты необходимы имя и солидный опыт, иначе можно рассчитывать лишь на место в государственном учреждении вроде школы или поликлиники.
Андрюша был очарован. Есения ему нравилась не только своей внешностью, она была умна, проницательна и откровенна: не пыталась выглядеть лучше, чем она есть, и не кокетничала с ним глупым образом, чем окончательно его покорила. Но, помимо этого, было в ней и еще нечто, заметное отнюдь не каждому. Андрюша называл это духовной сущностью, тем, что было куда важнее внешности. И еще она любила котов, а это говорило о многом. Кошачьи, по его мнению, – это не просто отряд представителей фауны, выделенный зоологами, а некая особая каста в животном мире. Грациозные, с мягкой поступью и независимым характером существа. Не зря их называют духами, спустившимися на землю. Есть в них что-то мистическое, отчего, глядя на них, всегда умиляешься, а то и выпадаешь из времени, попадая под гипноз их завораживающих глаз. Любить кошек может не каждый – не все умеют принимать их такими, какие они есть, с их непростым нравом. Есения не только любила кошек, но и чувствовала их.
С Есенией он познакомился через Интернет, на одном из кошачьих форумов. У нее был роскошный черный кот по кличке Колдун, которого Андрюша видел на фотографиях.
Уже на втором их свидании Есения сказала:
– Хочешь познакомиться с моим Колдушей? Приглашаю тебя к себе, – предложила девушка.
«Да она и правда ясновидящая – мысли читает!» – поразился Андрюша. Только что он подумал, что неплохо бы познакомиться с ее котом поближе. И с его хозяйкой, разумеется, тоже.
Объявление в районной газете пришлось как нельзя кстати. Его словно ангел-хранитель там разместил и обратил на него ее внимание. Арина никогда не читала бесплатные издания, чьей-то проворной рукой старательно рассовываемые по почтовым ящикам, всегда выбрасывала их, не глядя. А в этот раз, вопреки собственному желанию, отчего-то взяла. Дома открыла, не ожидая увидеть там ничего интересного, листала газету просто так, без всякой цели. Так и вышло: сплошная реклама. И вот среди совершенно неинтересных объявлений обнаружилось одно, напечатанное маленькими буквами на последней, бюджетной странице. Служба психологической поддержки. Анонимно и бесплатно. Раньше подобная служба называлась телефоном доверия. Видимо, ее решили возродить – в рамках социальной программы.
Арина «Телефонам доверия» не доверяла – обращалась уже туда однажды, в тринадцать лет. Свою проблему, кажущуюся ей вселенской по своим масштабам, она тогда не решила, ее даже не выслушали – прервали ее сбивчивый от волнения рассказ, посоветовали выбросить из головы чушь и заняться учебой. Проблема действительно оказалась пустячной, но это лишь спустя годы, а тогда… Из-за ссоры с одноклассниками свет ей был не мил! Потом все само как-то утряслось, конфликт забылся, но из-за равнодушного голоса в трубке остался неприятный осадок в душе. Арина до сих пор его помнила: высокий, бесцветный и холодный – голос Снежной королевы. Набирая номер, она и сейчас ожидала услышать нечто подобное.
Три длинных гудка – и ответ:
– Здравствуйте! Вы позвонили…
Арине захотелось положить трубку – с автоответчиком разговаривать желания у нее не было совершенно, но прежде, чем она это сделала, на том конце ласково прожурчали: «Добрый вечер! С вами говорит психолог Рената Борисова. Я вас слушаю».
От этих слов веяло спокойствием, они были произнесены мягким, теплым голосом, какой бывает у сказочной феи, а никак не у снежной королевы. Арина поняла, что ей не хватало именно этого – чтобы кто-то поприветствовал ее вот так же ласково и доверительно.
– А какой он?
– Он… – В трубке повисла пауза. – Он такой… Замечательный, самый лучший!
И опять хныканье.
Рената терпеливо выслушала девушку, посочувствовала ей, успокоила. К концу их получасовой беседы голос на том конце провода уже звучал ровнее.
– Не расстраивайся. Он еще сам за тобой побегает, – ободрила ее Рената на прощание.
Она положила трубку и взглянула на часы: без двадцати восемь – пора собираться домой. Еще надо зайти в магазин, купить сыр к завтраку, чай тоже закончился.
Рената уже переобулась, как вновь зазвенел телефон. Отвечать на звонок ей не хотелось, поскольку рабочий день заканчивался, а разговор мог затянуться надолго. Звонивший взял ее измором, и ей пришлось принять вызов.
– Добрый вечер! С вами говорит психолог Рената Борисова. Я вас слушаю. – Слова, которые за долгое время работы уже отскакивали от зубов. Рената понимала, что для ее абонента очень важны душевность и внимание, поэтому старалась говорить с особой теплотой, как бы сильно сама ни устала.
Звонила девушка. Теперь уже другая, но с теми же проблемами: разбитое сердце и неоправданные надежды. Но, кроме любовных перипетий, у позвонившей имелись и куда более глобальные проблемы, о которых она упомянула вскользь, ибо на первом месте у девушки была все же любовь.
«Ну вот, еще одна бродящая в потемках душа», – вздохнула Рената после часового душеспасительного разговора.
Арина. Двадцать пять лет, а наивная, словно дитя! Жалко ее, вроде она девушка неглупая, просто доверчивая, отчего и пострадала. Подруга ей нужна, чтобы выговориться и совет умный услышать. Успокоить ее, похоже, немного удалось, но одной беседы не хватит, тут случай непростой.
Когда Рената покидала здание центра, где она работала, пошел уже десятый час. В гастроном рядом с домом ей не успеть, придется либо выходить на остановку раньше, чтобы попасть в круглосуточный супермаркет, либо остаться без завтрака. Ни та, ни другая перспектива не радовали: без утреннего чая с сыром она жить не могла, но и топать три версты в магазин у нее уже сил не осталось. Усталость была сегодняшней, а голод предстоял с утра. Рената проводила взглядом огни супермаркета, проплывающие за стеклом маршрутки, коря себя за то, что она не покупает продукты впрок, как все нормальные люди. Но то люди, а это она.
С детства не такая, как все: затравленное, страшненькое существо. Угловатая, нескладная девочка, очкарик с жидкими косичками, одетая всегда не по росту. Она старалась держаться особняком, с тоской поглядывая на общее веселье, и очень боялась привлечь к себе чье-либо внимание, чтобы не вызвать волну новых насмешек. Когда-то давно, когда Рената была еще совсем маленькой и не знала о своем несовершенстве, она была счастлива. Но настал день, когда ей открыли глаза и объяснили, кто она есть в этом мире. Сначала это было злое слово «очкарик», брошенное ей таким же карапузом, как и она сама, на детской площадке. Тогда вся малышня засмеялась и дружно принялась ее дразнить. Рената не сразу поняла, что обидные слова относятся именно к ней, и смеялась вместе со всеми. Позже добавились другие злые клички, сопровождаемые пинками и швыряниями камнями с песком. С каждым днем вражда к ней со стороны прочей ребятни усиливалась – детям пришлась по вкусу жестокая игра.
Рената уже давно не гуляла на детской площадке, она и ее сверстники стали старше, их игры – жестче, обиды – больнее. На школьных праздниках Рената особенно остро чувствовала свою ущербность, поэтому старалась их избегать. Все веселятся, танцуют, а ее в компанию не принимают – потому что она уродина. Кто отважится такую пригласить на танец? Смельчаков не больно-то много найдется. Нет, лучше держаться от убогой подальше, чтобы не засмеяли.
Не родись красивой… Рената опровергала своей персоной все поговорки, связанные с достатком, счастьем и красотой. Редкие пегие волосы, оттопыренные уши, узкие губы, нескладная худощавая фигура и ноги-спички. Но все недостатки ее внешности меркли, на них никто больше не обращал внимания, увидев глаза Ренаты. Из-за них ее всегда замечали в толпе, оборачивались, разглядывали. Светло-серые, с приподнятыми вверх уголками – «два бриллианта в три карата». Именно в три, никак не больше – глазки были невозможно маленькими. Издеваются над рыжими, толстыми, очкастыми, лопоухими – над теми, у кого явно выражен какой-либо изъян. При столь пышном букете «подарков» природы Рената была обречена на издевательства сверстников. Сначала ей было ужасно обидно. Когда ее дразнили, она убегала прочь и ревела, проклиная свою горькую судьбу. Потом привыкла, боль от моральных страданий чуть притупилась, но ей по-прежнему было скверно и одиноко. Она сидела в сторонке и смотрела на своих беззаботных сверстников. Чтобы как-то развлечься, Рената придумала для себя игру в спектакль, где она – зритель, мир – сцена с декорациями, окружающие люди – актеры. Она стала очень внимательным зрителем, который не только замечает поступки людей, но и может их объяснить, а то и спрогнозировать. Рената мало говорила и много думала. Собеседников у нее почти не было. Почти – потому что один все-таки нашелся – приятель, с которым они иногда болтали.
В школе отмечали Новый год. Нарядная елка, гирлянды огней, старательно украшенные детьми классы, окна в бумажных снежинках и узорах акварелью – накануне праздника все было очаровательно-волшебным и обещало сказку. Радостные ученики, веселые учителя – даже взрослые почувствовали себя в чем-то детьми и ждали чуда. Малышня с визгом носилась по коридорам, предвкушая обещанный им утренник с подарками, средние классы ждали начала дискотеки – шумной, озорной, похожей на взрослую, но все же еще детской. У старшеклассников все было иначе. Тайные симпатии, робкие взгляды, смущенные улыбки – хрупкий мир первой любви: нежной и настоящей. Рената тоже была влюблена, чуть-чуть, самую малость, в своего единственного приятеля.
Ромка доверительно разговаривал с ней и так смотрел в глаза, что казалось, он видит ее душу и совсем не замечает ее некрасивости. Он понимал ее лучше других, хоть Рената и не испытывала в этом потребности, ей было достаточно того, что она сама прекрасно понимала окружающих. Ромка Фролов, воспитанный и утонченный. Он играл на скрипке и носил очки. Его называли Паганини. Нет, не дразнили, а именно называли. Роман не обижался, он был интеллигентен и стоял выше прозвищ. К тому же в этом своем прозвище он видел комплимент. Ромку в классе любили настолько, что прощали ему дружбу с Ренатой.
Вечером перед каникулами намечался «Огонек» – дискотека в актовом зале и чаепитие со спиртным, как и полагается в пятнадцать лет. В этот раз Рената решилась прийти. Хотелось забыть старые обиды и верить, что ребята повзрослели и она для них больше не предмет для насмешек. Хотя бы в этот вечер пусть все будет не так, как всегда! Или ладно, пусть смеются и избегают ее, но ведь у нее есть друг, и он умнее и взрослее всех ее одноклассников, хоть ему тоже всего пятнадцать. Он-то с ней будет вести себя нормально, как с человеком, а не как с изгоем! Если не кривить душой, то только ради него Рената и отважилась выйти в свет.
Она выцыганила у мамы платье. Пестрое, бархатное, с кружевным воротником, мама все равно его не носила – куда ей его надевать? Ей, Ренате, такая красота – в самый раз. Ушила его в талии, укоротила подол, получилось прелесть, а не платье! Накрутила жидкие кудри, сбрызнула лаком для волос челку, пока мама не видела, вылила на себя ее флакон духов «Дзинтарс» и впервые подкрасила глаза. Долго мучилась, что обуть: удобные туфли-лодочки или новые босоножки? Отважилась на босоножки на тонком каблучке, чтобы быть совсем неотразимой. Одна беда – ей никогда раньше не доводилось ходить на каблуках, и пройтись на них впервые оказалось непросто. «Ничего, как-нибудь справлюсь», – решила она и взяла с собой босоножки.
Уже одно ее появление на школьной дискотеке вызвало фурор. После некоторого оцепенения девчонки зашушукались, откровенно разглядывая Ренату. Мальчики удивились не меньше, отреагировали оживленнее. Послышались смешки и глупые возгласы.
Рената – в потрясающем бархатном платье, болтающемся на ней, как на вешалке! На голове – неестественный начес, щедро залитый лаком с блестками, потекшая по щекам тушь. Она, чудом не спотыкаясь, шествовала по коридору в туфлях на высоких каблуках и не обращала внимания на всеобщий ажиотаж. Танцы вмиг прекратились – народ принялся таращиться на вошедшую, и лишь по-прежнему грохотала музыка.
В актовом зале, где проходила дискотека, Ромки не было. Очень жаль, она так мечтала с ним потанцевать! Оставалась надежда найти его в классе. Там тоже устраивали дискотеку, но уже не такую масштабную. Так и вышло: Фролов с другими ребятами сидел в классной комнате за столиком из сдвинутых парт, накрытых бумажной скатертью. Здесь реакция на ее появление оказалась спокойнее – основные заводилы еще не пришли. Рената заулыбалась и направилась к столику, к Ромке, развлекавшему двух барышень. Она села на свободное место – напротив Фролова, рядом с безобидным Славиком. Оглянувшись, тот на всякий случай от нее отодвинулся. Затянувшуюся паузу прервали возгласы ввалившейся в класс толпы. Ребята вернулись из актового зала, чтобы перекусить и продолжить веселье в своем классе.
После распития бутылки «Киндзмараули», замаскированной под вишневый сок, ребята раскрепостились, начались игры и конкурсы. Наконец настал самый волнующий момент – дискотека! Зазвучал нежный голос Селин Дион, приглашая на медленный танец. В полумраке закружили пары – вмиг посерьезневшие мальчики, кокетливые девочки… Рената осталась за столиком одна. «Будет еще один медленный танец, и меня обязательно пригласят», – успокаивала себя девушка. Но ни сейчас, ни позже никто не спешил ее приглашать. Ромка отдалился от нее, он перекочевал за соседний столик и уже развлекался в другой компании. О ней все забыли, словно ее и не было. Иногда Ренате так и казалось, что ее нет вообще, она – призрак, который все видит и слышит, но его самого не видит никто. Она уже собралась уходить – встала, рассеянно оглянулась вокруг, чтобы безмолвно попрощаться со своей несостоявшейся мечтой, как тут ведущий объявил белый танец. «Это – шанс», – поняла Рената. Под лежачий камень вода не течет, надо действовать. Где Ромка? Но она не успела – Фролова уже пригласили. «Что же, мне – море по колено!» – подумала Рената. Она отчаянно двинулась сквозь толпу и подошла к самому красивому мальчику.
Как только Арина появилась на пороге, гадалка сразу опытным глазом определила, с чем та пришла. У девушки беда личного характера, скорее всего, разочарование в любви. Есения не ошиблась, так и вышло: мужчина ее поматросил и бросил. В ее салон постоянно приходят барышни с одними и теми же проблемами. Разве что у Арины все обстояло гораздо хуже.
– Это не твой человек, – произнесла Есения, взглянув на снимок объекта грез клиентки. – Нет любви, ты ее сама придумала. Ты ему не нужна, не жди его и забудь о нем. Все твои беды – из-за картины. Она притягивает одну неприятность за другой, и они будут расти, как снежный ком. Склоки дома, неудача в личной жизни – и это только начало. Если картина не вернется на свое место, тебя ждут огромные проблемы, тебе не будет покоя ни днем, ни ночью. Она будет терзать твою совесть и полностью завладеет твоими мыслями, проникнет в твои сны и станет постоянным кошмаром. Думай, как исправить ситуацию. Пока время на твоей стороне, но его осталось не так уж много.
Салон предсказательницы был обычной квартирой в доме-новостройке конца восьмидесятых годов прошлого века: пятый этаж, замызганный лифт, домофон с продавленными кнопками – ничего выдающегося и экзотического, внутри – типовая планировка курятника. Но все равно, Арину охватила тревога. Она покидала салон Есении с бешено колотившимся от волнения сердцем, пальцы ее дрожали, касаясь перил. Арина спускалась пешком, торопливо перелетая через ступени, ей стало невыносимо душно, хотелось скорее оказаться на воздухе и бежать прочь от этого неспокойного места и пугающих предсказаний гадалки.
В голове ее стучали страшным заклинанием слова: «Все из-за картины». Конечно же! Как она сама не догадалась! Некоторые картины, как иконы, обладают собственной энергетикой. Мастер, работая над своим произведением, вкладывал в него душу. «У каждой души есть ангел-хранитель», – вспомнила Арина лекцию по теологии. Чем светлее и чище душа, тем сильнее у нее ангел. Художник был очень сильным духом человеком, а значит, и ангел у него сильный. И теперь этот ангел живет в его картинах. Он их бережет, а на того, кто на них посягает, накликает несчастья. Нельзя было брать это полотно! Его место – в музее, и там оно должно было оставаться.
«Что же теперь будет?!» – с ужасом думала Арина. Она шла по улице, не разбирая дороги. Домой ей идти не хотелось. Дома – тоска, и еще мама – с ее поджатыми губами. Накануне они опять поругались, и мама теперь с ней не разговаривает. В тот момент девушка решила, что это даже к лучшему – ей не придется выслушивать очередные нравоучения. Но молчание оказалось намного хуже.
– Эй, осторожно! С дороги! – услышала она чей-то высокий, до визгливости, голос. Подросток на мопеде летел по тротуару. Сворачивать ему было некуда, справа стояли припаркованные автомобили, слева были колдобины. Арина не успела отскочить в сторону и получила сильный удар в поясницу. Она не устояла на ногах и приземлилась на асфальт, ободрав колени и локоть. Подросток растерянно затоптался в сторонке, соскочив с мопеда. Увидев, что девушка жива, он осмелел.
– Смотреть надо, куда идешь, дура! – прокричал он, вскочил на своего «железного коня» и поспешил исчезнуть.
Арина скрючилась от боли. Ссадины сильно кровоточили. В глазах ее заблестели слезы и покатились по щекам. Она утерла их пыльной ладошкой.
Прохожие шли мимо, делая вид, что не замечают ее. Некоторые брезгливо косились на заплаканную замарашку, и только один человек проявил к Арине участие.
– Идти можешь? Давай помогу, – протянул он ей руку.
Арина подняла глаза и отпрянула: перед ней стояло одетое в лохмотья существо неопределенного пола и возраста. Оно было очень грязным и источало неприятный запах.
– Спасибо. Я сама.
– Ничего, бывает. До свадьбы заживет, – продолжал утешитель. – Вот, приложи подорожник. Еще водкой надо бы раны промыть. – Он протянул ей пузырек с какой-то сомнительного цвета жидкостью.
– Не надо.
– Ну, как хочешь, – обиженно сказало существо и удалилось.
Немного успокоившись, Арина попыталась встать. Раны саднили, поясница болела, и ей самой было так плохо, что она чуть не разрыдалась. Она поискала глазами сумку, но ее нигде не было. А в ней – деньги, проездной на метро, паспорт, ключи от квартиры… Хорошо хоть телефон уцелел. Она его носила в кармане, чтобы не пропустить звонок от любимого. Как теперь ей добираться домой, в другой конец города, без денег и в таком виде?! Звонить и просить помощи? Вот только у кого? Кроме мамы, обратиться ей не к кому. Ах, если бы Денис позвонил… Что скажет мама, когда узнает о потере ключей! Придется менять замки, а у них и так денег нет. Деньги! В сумке было ползарплаты! Арина вновь опустилась на асфальт и заплакала.
* * *
Тихое утро начала апреля. Мокрая от росы трава в кружевах паутины, голые кусты смородины. Статные рябины, сутулые ели и глянцевая синева озера. Озирая сельский пейзаж, Андрюша умиротворенно улыбался – гармонию он обожал. Он вышел во двор в свитере, отчего быстро почувствовал озноб. Прозрачный холод ранней весны, солнце, пробивающееся сквозь низкие облака, и разгульный северо-западный ветер. Постояв еще немного, наслаждаясь красотой и свежестью природы, Андрюша вернулся в дом. Он был горожанином и всю жизнь провел в Петербурге, среди серых камней дворов-колодцев, асфальта и автомобильных выхлопов. Его работа системного администратора никак не располагала к пребыванию на воздухе. Несмотря на это, хрупкая душа Андрюши стремилась к единению с природой. В семье, где он рос, никогда не было дачи, и в отличие от своих сверстников, которых трясло от одного упоминания о необходимости поездки за город, он об этом мечтал. И только в двадцать четыре года Андрей Ядов смог приобрести небольшой милый домик с участком.В свою дачу он влюбился с первого взгляда и ухаживал за ней, как за дорогой сердцу подругой. Отстраивал, ремонтировал, подкрашивал… За два года она преобразилась до неузнаваемости: двор стал конфеткой, домик – игрушечкой. Андрюша ласково называл его пряничным. Маленький, аккуратненький, с резными ставнями, ярко-морковной черепицей крыши, с котом-флюгером на мачте, дом напоминал декорацию к сказке. Внутри обстановка умиляла своим домашним уютом: занавески в горошек, коврики из цветных лоскутов, вязаные салфетки – все выглядело так, словно здесь хозяйничала женская рука. Но Андрюша не был женат, постоянной подруги он тоже не имел, мама наведывалась к нему на дачу примерно раз в полгода, тетка – и того реже. Он занимался домом самостоятельно и единолично, ревниво не допуская чьего-либо вмешательства. Кисти винограда на скатерти вышивал, конечно, не он сам – этого он делать не умел, – все предметы интерьера он покупал, старательно подыскивая такие, чтобы они сочетались друг с другом и отвечали его тонкому вкусу эстета. Он тяготел к стилю «квартира моей бабушки» и обставлял свое жилье в соответствии с ним. Было в этих грелках для чайника, полотенцах, прихватках что-то родное, душевное, напоминавшее детство.
– Цапыч, солнышко, проголодался? Сейчас я тебя покормлю, – обратился он к огромному рыжему коту. Тот лениво выполз из своего гнезда – обшитой плюшем поролоновой корзины-лежанки. Андрюша открыл дверцы шкафчика-пенала и окинул взглядом полки.
– Сегодня у тебя птичий день, – сообщил он, доставая сухой корм с индейкой.
Наполнил мисочки – одну молоком, другую шариками корма – и поставил их перед питомцем.
– Кушай, золотце, – любовно погладил он кота по лоснящейся спинке. Цапыч возражать не стал – он снисходительно позволял хозяину прикасаться к себе. Подошел к мискам и оскорбленно отвернул мордочку: опять одно и то же! Посидев немного, изображая всем своим видом немой укор, кот все же решил сделать хозяину одолжение и отхлебнул молока.
– Вот и хорошо, вот и молодец, – похвалил его Андрюша, наливая себе чай.
Он состряпал яичницу, нарезал салат и устроился завтракать. На столе напротив его тарелки уже сидел Цапыч. Он слизывал повисшие на его усах капли молока и гипнотизировал взглядом хозяйскую еду.
– Ты это не ешь, заинька, это вегетарианское, – объяснил Андрюша, но кот не отставал.
Не дождавшись приглашения – разделить трапезу с хозяином, Цапыч подошел ближе и сунул нос в тарелку.
– Лучше я тебе сметанки дам, – засуетился Андрюша в ответ на презрительное кошачье фырканье. – На, рыбонька! Сметанка свежая, вчера брал.
Котов Андрюша любил. Цапыч у него появился два года тому назад, сразу после приобретения дачи. Вопреки моде Андрюша не стал покупать котенка, придирчиво перебирая породы. Ему всегда нравились коренастые британцы: плюшевые, с плоскими мордочками и мощными лапками. Глядя на них, он думал, что заведет себе именно такого. Но подвернулся Цапыч – худющий грязный котенок, и Андрюша не раздумывая взял его. Цапыч был истинным помоечным котом – именно там его и подобрали, что с виду – бандитская рыжая мордочка, несмотря на юный возраст, успевшая обзавестись боевой царапиной, что повадками – он бесцеремонно лазал, где ему вздумается, в грош не ставя запреты хозяина. Андрюша откормил своего питомца до гигантских размеров, и кот стал отдаленно походить на его любимого британца. Цапыч заматерел, он стал вальяжным и еще более нахальным. Шубка его залоснилась, став блестящей и шелковистой, ореховые глазки щурились спросонья, когда его острые уши улавливали звон посуды, которую Андрей ставил на стол. Разомлев на солнце, Цапыч приходил в благодушное настроение и мурлыкал, радуя Андрюшино сердце. Хозяин осторожно чесал коту шейку, и тот мурлыкал еще громче. Эти звуки умиротворяли Ядова и были для него самой лучшей музыкой.
Ядов был мизантропом. Он не доверял людям и считал, что коты гораздо лучше двуногих разумных существ. Впрочем, последних он едва ли считал разумными. Люди – хитрые, жадные, циничные. Запросто предают друг друга, лгут, сплетничают, лицемерят. Другое дело – животные! Все их поступки – настоящие, чувства – искренние. Цапыч – своенравный, независимый, беспокойный и непредсказуемый, он бывает и сердитым и тогда недовольно машет хвостом и выпускает когти. Может укусить, перегрызть провод, топтаться по клавиатуре, заиграть карандаш и разбросать вещи. Звать его бессмысленно, он приходит только, когда ему самому вздумается. Никогда не слушается и делает лишь то, что хочет, не смотрит преданно в глаза и не «служит». Но он хозяина своего любит – своей, кошачьей, любовью, которая не требует подтверждения ни словами, ни поступками. Ее можно принять такой, какая она есть, не пытаясь переделать ее пушистого носителя.
Себя Андрюша считал лучше многих людей. Он не идеал, конечно, он знал о своих недостатках, но их у него было меньше, чем у других. Ядову нельзя было отказать в объективности: он был умен, интересен, обаятелен, не лишен хороших манер, умел быть милым и внимательным. То, что Андрюшу часто не замечали в коллективе, вовсе не означало, что он лишен достоинств, которые привлекают людей. Он просто не нуждался в популярности.
* * *
– Какое необычное у тебя имя – Есения, – сказал Андрюша, задумчиво ковыряя вилкой в салате. Он испытывал неловкость: со своей спутницей он был знаком давно, но увидел ее всего полчаса назад. Среднего роста, удивительно тонкая, почти прозрачная; темно-каштановые волосы с выкрашенными в багряный цвет отдельными прядями, оливковая кожа, чувственные губы нежного розового цвета и черные угли глаз с адской искоркой на дне.– Цыганское, – пояснила девушка, лукаво улыбаясь.
– Ты цыганка?! – удивился Андрюша.
Внешне Есения очень походила на цыганку, но в его сознании укоренилось представление о людях этой национальности, как о кочевниках, или и того хуже – бомжах, которые уж никак не могли выглядеть настолько потрясающе.
– Самая настоящая.
– А чем ты занимаешься?
– Гадаю.
– Как это? – Андрюша почувствовал, что он глупеет на глазах. И, что совершенно некстати, на прекрасных глазах Есении.
– На картах. Пророчу судьбу, говорю, что было, что будет, чем сердце успокоится, – рассмеялась она.
На лице Ядова появилась идиотская улыбка. Эта девушка – просто прелесть! Такая милая, и не поймешь, шутит она или нет. И при этом она так обворожительно смеется! Карты, предсказания… Она, наверное, его разыгрывает. Работает в офисе, секретарем или каким-нибудь менеджером, набирает тексты на компьютере, составляет отчеты, общается с клиентами – словом, выполняет самую обычную работу.
– Я вот тоже гороскоп читаю иногда, – произнес Андрюша для поддержания беседы.
– Гороскоп – штука обобщенная и составляется наобум, без всякой привязки к действительности. Ежедневные астропрогнозы разнообразием не отличаются – каждый день одно и то же: день удачный для поездок и путешествий, обратите внимание на здоровье и не ссорьтесь с близкими. Универсальный текст – любому подойдет. Совсем другое дело – гадание! «Читаешь» клиента сразу – по внешнему виду, по взгляду, выражению его лица, походке. О прошлом он тебе расскажет сам, настоящее – видно из его настроения, а будущее предсказать несложно, поняв, как он собирается действовать.
– Неужели… – Он запнулся, пытаясь подобрать подходящее слово, но так ничего не придумал.
– Я не шарлатанка, – улыбнулась Есения. – Я никого не обманываю, обещая людям чудесным образом решить все их проблемы. Я помогаю им разобраться в ситуации, оценивая ее незашоренным глазом. Люди отчего-то не решаются обратиться к психоаналитикам, а вот к гадалке пойти – пожалуйста! Я по специальности – психолог, им же, по сути, и работаю.
– Почему же ты не работаешь обычным психологом? Магической атрибутики не хватает?
– Денег, – грустно улыбнулась девушка. – Для достойной оплаты необходимы имя и солидный опыт, иначе можно рассчитывать лишь на место в государственном учреждении вроде школы или поликлиники.
Андрюша был очарован. Есения ему нравилась не только своей внешностью, она была умна, проницательна и откровенна: не пыталась выглядеть лучше, чем она есть, и не кокетничала с ним глупым образом, чем окончательно его покорила. Но, помимо этого, было в ней и еще нечто, заметное отнюдь не каждому. Андрюша называл это духовной сущностью, тем, что было куда важнее внешности. И еще она любила котов, а это говорило о многом. Кошачьи, по его мнению, – это не просто отряд представителей фауны, выделенный зоологами, а некая особая каста в животном мире. Грациозные, с мягкой поступью и независимым характером существа. Не зря их называют духами, спустившимися на землю. Есть в них что-то мистическое, отчего, глядя на них, всегда умиляешься, а то и выпадаешь из времени, попадая под гипноз их завораживающих глаз. Любить кошек может не каждый – не все умеют принимать их такими, какие они есть, с их непростым нравом. Есения не только любила кошек, но и чувствовала их.
С Есенией он познакомился через Интернет, на одном из кошачьих форумов. У нее был роскошный черный кот по кличке Колдун, которого Андрюша видел на фотографиях.
Уже на втором их свидании Есения сказала:
– Хочешь познакомиться с моим Колдушей? Приглашаю тебя к себе, – предложила девушка.
«Да она и правда ясновидящая – мысли читает!» – поразился Андрюша. Только что он подумал, что неплохо бы познакомиться с ее котом поближе. И с его хозяйкой, разумеется, тоже.
* * *
Чем дальше, тем сильнее глодало Арину дурное предчувствие: скоро в ее жизни произойдут крупные неприятности. «Они будут расти, как снежный ком. Склоки дома, неудача в личной жизни – и это только начало», – не давали ей покоя слова Есении. На этот раз к предчувствию присоединялся и голос разума, настойчиво твердивший, что исчезновение полотна не останется незамеченным. Требовалось действовать, пока есть возможность сделать хоть что-то, чтобы облегчить свою участь. Вот только что? На этот вопрос вряд ли даст ответ гадание. Ни одни карты не укажут ей верный путь. У самой Арины голова шла кругом и от отчаяния наступал полный ступор. Нужен был человек – умный и рассудительный, который взглянет на проблему со стороны и все разложит по полочкам. Арина в очередной раз мысленно перебрала всех своих знакомых, перелистала телефонные книжки, но того, к кому она решилась бы обратиться за советом, не нашла. Был и еще один аспект. Ее ситуация – весьма щекотливая, о такой всякому не расскажешь, требуется, чтобы разговор остался конфиденциальным. Она и так сболтнула лишнее на приеме у гадалки. Самый лучший вариант, когда можно довериться родителям – у них достаточный жизненный опыт, чтобы выбрать верное решение, и они желают своим детям только добра, а значит, не сделают ничего, что им навредило бы. Но у нее не тот случай: они с мамой – существа с разных планет. Рассудительные друг или подруга отсутствовали, либо они имелись, но не настолько близкие, чтобы им доверять.Объявление в районной газете пришлось как нельзя кстати. Его словно ангел-хранитель там разместил и обратил на него ее внимание. Арина никогда не читала бесплатные издания, чьей-то проворной рукой старательно рассовываемые по почтовым ящикам, всегда выбрасывала их, не глядя. А в этот раз, вопреки собственному желанию, отчего-то взяла. Дома открыла, не ожидая увидеть там ничего интересного, листала газету просто так, без всякой цели. Так и вышло: сплошная реклама. И вот среди совершенно неинтересных объявлений обнаружилось одно, напечатанное маленькими буквами на последней, бюджетной странице. Служба психологической поддержки. Анонимно и бесплатно. Раньше подобная служба называлась телефоном доверия. Видимо, ее решили возродить – в рамках социальной программы.
Арина «Телефонам доверия» не доверяла – обращалась уже туда однажды, в тринадцать лет. Свою проблему, кажущуюся ей вселенской по своим масштабам, она тогда не решила, ее даже не выслушали – прервали ее сбивчивый от волнения рассказ, посоветовали выбросить из головы чушь и заняться учебой. Проблема действительно оказалась пустячной, но это лишь спустя годы, а тогда… Из-за ссоры с одноклассниками свет ей был не мил! Потом все само как-то утряслось, конфликт забылся, но из-за равнодушного голоса в трубке остался неприятный осадок в душе. Арина до сих пор его помнила: высокий, бесцветный и холодный – голос Снежной королевы. Набирая номер, она и сейчас ожидала услышать нечто подобное.
Три длинных гудка – и ответ:
– Здравствуйте! Вы позвонили…
Арине захотелось положить трубку – с автоответчиком разговаривать желания у нее не было совершенно, но прежде, чем она это сделала, на том конце ласково прожурчали: «Добрый вечер! С вами говорит психолог Рената Борисова. Я вас слушаю».
От этих слов веяло спокойствием, они были произнесены мягким, теплым голосом, какой бывает у сказочной феи, а никак не у снежной королевы. Арина поняла, что ей не хватало именно этого – чтобы кто-то поприветствовал ее вот так же ласково и доверительно.
* * *
– Он меня бросил! – Крик отчаяния, сопровождаемый всхлипами. – Он сказал, что не любит меня!– А какой он?
– Он… – В трубке повисла пауза. – Он такой… Замечательный, самый лучший!
И опять хныканье.
Рената терпеливо выслушала девушку, посочувствовала ей, успокоила. К концу их получасовой беседы голос на том конце провода уже звучал ровнее.
– Не расстраивайся. Он еще сам за тобой побегает, – ободрила ее Рената на прощание.
Она положила трубку и взглянула на часы: без двадцати восемь – пора собираться домой. Еще надо зайти в магазин, купить сыр к завтраку, чай тоже закончился.
Рената уже переобулась, как вновь зазвенел телефон. Отвечать на звонок ей не хотелось, поскольку рабочий день заканчивался, а разговор мог затянуться надолго. Звонивший взял ее измором, и ей пришлось принять вызов.
– Добрый вечер! С вами говорит психолог Рената Борисова. Я вас слушаю. – Слова, которые за долгое время работы уже отскакивали от зубов. Рената понимала, что для ее абонента очень важны душевность и внимание, поэтому старалась говорить с особой теплотой, как бы сильно сама ни устала.
Звонила девушка. Теперь уже другая, но с теми же проблемами: разбитое сердце и неоправданные надежды. Но, кроме любовных перипетий, у позвонившей имелись и куда более глобальные проблемы, о которых она упомянула вскользь, ибо на первом месте у девушки была все же любовь.
«Ну вот, еще одна бродящая в потемках душа», – вздохнула Рената после часового душеспасительного разговора.
Арина. Двадцать пять лет, а наивная, словно дитя! Жалко ее, вроде она девушка неглупая, просто доверчивая, отчего и пострадала. Подруга ей нужна, чтобы выговориться и совет умный услышать. Успокоить ее, похоже, немного удалось, но одной беседы не хватит, тут случай непростой.
Когда Рената покидала здание центра, где она работала, пошел уже десятый час. В гастроном рядом с домом ей не успеть, придется либо выходить на остановку раньше, чтобы попасть в круглосуточный супермаркет, либо остаться без завтрака. Ни та, ни другая перспектива не радовали: без утреннего чая с сыром она жить не могла, но и топать три версты в магазин у нее уже сил не осталось. Усталость была сегодняшней, а голод предстоял с утра. Рената проводила взглядом огни супермаркета, проплывающие за стеклом маршрутки, коря себя за то, что она не покупает продукты впрок, как все нормальные люди. Но то люди, а это она.
С детства не такая, как все: затравленное, страшненькое существо. Угловатая, нескладная девочка, очкарик с жидкими косичками, одетая всегда не по росту. Она старалась держаться особняком, с тоской поглядывая на общее веселье, и очень боялась привлечь к себе чье-либо внимание, чтобы не вызвать волну новых насмешек. Когда-то давно, когда Рената была еще совсем маленькой и не знала о своем несовершенстве, она была счастлива. Но настал день, когда ей открыли глаза и объяснили, кто она есть в этом мире. Сначала это было злое слово «очкарик», брошенное ей таким же карапузом, как и она сама, на детской площадке. Тогда вся малышня засмеялась и дружно принялась ее дразнить. Рената не сразу поняла, что обидные слова относятся именно к ней, и смеялась вместе со всеми. Позже добавились другие злые клички, сопровождаемые пинками и швыряниями камнями с песком. С каждым днем вражда к ней со стороны прочей ребятни усиливалась – детям пришлась по вкусу жестокая игра.
Рената уже давно не гуляла на детской площадке, она и ее сверстники стали старше, их игры – жестче, обиды – больнее. На школьных праздниках Рената особенно остро чувствовала свою ущербность, поэтому старалась их избегать. Все веселятся, танцуют, а ее в компанию не принимают – потому что она уродина. Кто отважится такую пригласить на танец? Смельчаков не больно-то много найдется. Нет, лучше держаться от убогой подальше, чтобы не засмеяли.
Не родись красивой… Рената опровергала своей персоной все поговорки, связанные с достатком, счастьем и красотой. Редкие пегие волосы, оттопыренные уши, узкие губы, нескладная худощавая фигура и ноги-спички. Но все недостатки ее внешности меркли, на них никто больше не обращал внимания, увидев глаза Ренаты. Из-за них ее всегда замечали в толпе, оборачивались, разглядывали. Светло-серые, с приподнятыми вверх уголками – «два бриллианта в три карата». Именно в три, никак не больше – глазки были невозможно маленькими. Издеваются над рыжими, толстыми, очкастыми, лопоухими – над теми, у кого явно выражен какой-либо изъян. При столь пышном букете «подарков» природы Рената была обречена на издевательства сверстников. Сначала ей было ужасно обидно. Когда ее дразнили, она убегала прочь и ревела, проклиная свою горькую судьбу. Потом привыкла, боль от моральных страданий чуть притупилась, но ей по-прежнему было скверно и одиноко. Она сидела в сторонке и смотрела на своих беззаботных сверстников. Чтобы как-то развлечься, Рената придумала для себя игру в спектакль, где она – зритель, мир – сцена с декорациями, окружающие люди – актеры. Она стала очень внимательным зрителем, который не только замечает поступки людей, но и может их объяснить, а то и спрогнозировать. Рената мало говорила и много думала. Собеседников у нее почти не было. Почти – потому что один все-таки нашелся – приятель, с которым они иногда болтали.
В школе отмечали Новый год. Нарядная елка, гирлянды огней, старательно украшенные детьми классы, окна в бумажных снежинках и узорах акварелью – накануне праздника все было очаровательно-волшебным и обещало сказку. Радостные ученики, веселые учителя – даже взрослые почувствовали себя в чем-то детьми и ждали чуда. Малышня с визгом носилась по коридорам, предвкушая обещанный им утренник с подарками, средние классы ждали начала дискотеки – шумной, озорной, похожей на взрослую, но все же еще детской. У старшеклассников все было иначе. Тайные симпатии, робкие взгляды, смущенные улыбки – хрупкий мир первой любви: нежной и настоящей. Рената тоже была влюблена, чуть-чуть, самую малость, в своего единственного приятеля.
Ромка доверительно разговаривал с ней и так смотрел в глаза, что казалось, он видит ее душу и совсем не замечает ее некрасивости. Он понимал ее лучше других, хоть Рената и не испытывала в этом потребности, ей было достаточно того, что она сама прекрасно понимала окружающих. Ромка Фролов, воспитанный и утонченный. Он играл на скрипке и носил очки. Его называли Паганини. Нет, не дразнили, а именно называли. Роман не обижался, он был интеллигентен и стоял выше прозвищ. К тому же в этом своем прозвище он видел комплимент. Ромку в классе любили настолько, что прощали ему дружбу с Ренатой.
Вечером перед каникулами намечался «Огонек» – дискотека в актовом зале и чаепитие со спиртным, как и полагается в пятнадцать лет. В этот раз Рената решилась прийти. Хотелось забыть старые обиды и верить, что ребята повзрослели и она для них больше не предмет для насмешек. Хотя бы в этот вечер пусть все будет не так, как всегда! Или ладно, пусть смеются и избегают ее, но ведь у нее есть друг, и он умнее и взрослее всех ее одноклассников, хоть ему тоже всего пятнадцать. Он-то с ней будет вести себя нормально, как с человеком, а не как с изгоем! Если не кривить душой, то только ради него Рената и отважилась выйти в свет.
Она выцыганила у мамы платье. Пестрое, бархатное, с кружевным воротником, мама все равно его не носила – куда ей его надевать? Ей, Ренате, такая красота – в самый раз. Ушила его в талии, укоротила подол, получилось прелесть, а не платье! Накрутила жидкие кудри, сбрызнула лаком для волос челку, пока мама не видела, вылила на себя ее флакон духов «Дзинтарс» и впервые подкрасила глаза. Долго мучилась, что обуть: удобные туфли-лодочки или новые босоножки? Отважилась на босоножки на тонком каблучке, чтобы быть совсем неотразимой. Одна беда – ей никогда раньше не доводилось ходить на каблуках, и пройтись на них впервые оказалось непросто. «Ничего, как-нибудь справлюсь», – решила она и взяла с собой босоножки.
Уже одно ее появление на школьной дискотеке вызвало фурор. После некоторого оцепенения девчонки зашушукались, откровенно разглядывая Ренату. Мальчики удивились не меньше, отреагировали оживленнее. Послышались смешки и глупые возгласы.
Рената – в потрясающем бархатном платье, болтающемся на ней, как на вешалке! На голове – неестественный начес, щедро залитый лаком с блестками, потекшая по щекам тушь. Она, чудом не спотыкаясь, шествовала по коридору в туфлях на высоких каблуках и не обращала внимания на всеобщий ажиотаж. Танцы вмиг прекратились – народ принялся таращиться на вошедшую, и лишь по-прежнему грохотала музыка.
В актовом зале, где проходила дискотека, Ромки не было. Очень жаль, она так мечтала с ним потанцевать! Оставалась надежда найти его в классе. Там тоже устраивали дискотеку, но уже не такую масштабную. Так и вышло: Фролов с другими ребятами сидел в классной комнате за столиком из сдвинутых парт, накрытых бумажной скатертью. Здесь реакция на ее появление оказалась спокойнее – основные заводилы еще не пришли. Рената заулыбалась и направилась к столику, к Ромке, развлекавшему двух барышень. Она села на свободное место – напротив Фролова, рядом с безобидным Славиком. Оглянувшись, тот на всякий случай от нее отодвинулся. Затянувшуюся паузу прервали возгласы ввалившейся в класс толпы. Ребята вернулись из актового зала, чтобы перекусить и продолжить веселье в своем классе.
После распития бутылки «Киндзмараули», замаскированной под вишневый сок, ребята раскрепостились, начались игры и конкурсы. Наконец настал самый волнующий момент – дискотека! Зазвучал нежный голос Селин Дион, приглашая на медленный танец. В полумраке закружили пары – вмиг посерьезневшие мальчики, кокетливые девочки… Рената осталась за столиком одна. «Будет еще один медленный танец, и меня обязательно пригласят», – успокаивала себя девушка. Но ни сейчас, ни позже никто не спешил ее приглашать. Ромка отдалился от нее, он перекочевал за соседний столик и уже развлекался в другой компании. О ней все забыли, словно ее и не было. Иногда Ренате так и казалось, что ее нет вообще, она – призрак, который все видит и слышит, но его самого не видит никто. Она уже собралась уходить – встала, рассеянно оглянулась вокруг, чтобы безмолвно попрощаться со своей несостоявшейся мечтой, как тут ведущий объявил белый танец. «Это – шанс», – поняла Рената. Под лежачий камень вода не течет, надо действовать. Где Ромка? Но она не успела – Фролова уже пригласили. «Что же, мне – море по колено!» – подумала Рената. Она отчаянно двинулась сквозь толпу и подошла к самому красивому мальчику.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента