Алина Ребель. Евреи в России: самые влиятельные и богатые

   «Когда означенные еврейского закона люди вошли уже на основании указов Ея Величества в состояние, равное с другими, то и надлежит при всяком случае соблюдать это правило, Ея Величеством установленное, что всяк по званию и состоянию своему долженствует пользоваться выгодами и правами без различия закона и народа», – сердито комментирует она ситуацию.

   Однако даже гнев императрицы и ее новые указы не уберегли евреев от очередных притеснений. В Белоруссии и Литве вводились квоты на места в органах самоуправления, которые могли получать евреи. А со временем во многих городах и местечках и эти квоты были втихомолку упразднены. Это серьезно влияло в первую очередь на экономическую деятельность евреев, поскольку в их местечках власть получали люди, не имевшие отношения ни к этим местечками, ни к торговле, и решения их противоречили элементарному здравому смыслу.
   Не совладала Екатерина и с предубеждениями Центральной России. Уже под конец царствования императрицы еврейские купцы прибывали из Белоруссии в Москву и Смоленск, чтобы записываться там в купечество.
   «Они торговали на своих квартирах или на постоялых дворах качественными товарами германских фабрик, – рассказывает историк Феликс Кандель. – Разносили их по домам и продавали по более низким ценам, чем местные торговцы. И тогда московские купцы пожаловались властям – в „интересах торговли“, а отнюдь не из какого-либо к ним (евреям), в рассуждении религии, отвращения или ненависти».
   Купцы кивали на старый порядок, по которому евреев в Россию и вовсе не пускали, а они все-таки просачивались и везли с собой контрабанду, тем самым подрывая основы российской экономики. По словам русских купцов, конкуренция, которую создают их еврейские коллеги, торговле нанесет весьма существенный вред, и московских купцов ждет – ни больше, ни меньше – разорение.
   Жалобу рассматривал Государственный Совет. Ссориться со своим народом ради горстки иноверцев было бы верхом политической безответственности, и Совет определил, что «не усматривается никакой пользы от допущения еврейских купцов в центральную часть России».
   Екатерина с Советом согласилась и 23 декабря 1791 г. издала указ, согласно которому «евреи не имеют права записываться в купечество во внутренних российских городах и портах, а только дозволено им пользоваться правом гражданства и мещанства в Белоруссии», а также в Новороссийском крае.
   Так Екатерина, всю свою жизнь раздававшая евреям права, отграничила евреев от остальной России печально известной чертой – чертой оседлости.

   Черта оседлости – из народностей, входящих в состав государства российского, только евреи ограничены были в естественном праве располагать свободой избрания места жительства.
   «В отличие от прочего населения, евреям предоставлено право селиться и жить не по всей территории государства, а лишь в особо указанных губерниях, составляющих так называемую „черту постоянной еврейской оседлости“, – поясняет историк Юлий Гессен. – Как в культурном, духовно-нравственном, так и в особенности в экономическом отношении жизнь евреев складывалась в тисках черты оседлости. Давя еврейскую массу экономически, черта отстранила ее от свободного общения с окружающим населением, сгустила вокруг еврейского населения национально-религиозную атмосферу».

   Существует две различные точки зрения на причины такого неожиданного поворота во взглядах императрицы. «По обстоятельствам того времени этот указ не заключал в себе ничего такого, что ставило бы евреев в этом отношении в менее благоприятное положение сравнительно с христианами, – оправдывает императрицу Гессен. – Вековой порядок, прикреплявший обывателей к месту, все еще продолжал держаться в общественной жизни, несмотря на Городовое положение 1785 г., давшее свободу передвижения купеческому сословию». К примеру, у мещан не было права переходить из одной губернии в другую, в отличие от евреев, которые в рамках Белоруссии могли свободно передвигаться. Для евреев были открыты все земли Белоруссии, а также Новороссии – Екатеринославская, Таврическая и Херсонская губернии.
   Однако есть и другая точка зрения, согласно которой ужесточение внутренней политики вообще и отношения к евреям в частности в 1791 г. имело объективные причины. Совершенно очевидно, что на Екатерину II итоги Великой французской революции произвели гнетущее впечатление. Летом 1791 г. при попытке бежать из Парижа был арестован король Людовик XVI.
   Буквально сразу после этого 27 сентября на рассмотрение Национального собрания повторно было внесено предложение о равноправии евреев, которое до того уже было отвергнуто. На этот раз Национальное собрание проголосовало за права евреев, и в сознании российской императрицы эти два факта трагическим образом объединились: падение монархии и получение евреями равноправия. Евреи стали для императрицы символом революционных идей, которые надо искоренять и пресекать. Помимо всего прочего, Екатерина подвела итоги почти 20-летнего присутствия в России евреев и выяснила, что экономического чуда, на которое она рассчитывала, не произошло. А процесс ассимиляции, в сущности, провалился, причем с двух сторон: коренное население не перестало видеть в евреях христопродавцев, а евреи не перестали держаться за свой экономический, социальный и религиозный изоляционизм.
   В 1793 г. состоялся второй раздел Польши – на этот раз между Россией и Пруссией, по условиям которого Россия получала территории Западной Белоруссии, Подолии, Волынь и Полесье. 13 июня 1794 г. Екатерина подписала указ, в котором перечислялись территории, где евреям было дозволено постоянно проживать: Минская, Изяславская (Волынская), Брацлавская (Подольская), Полоцкая (Витебская), Могилевская, Киевская, Черниговская, Новгород-Северская губернии, Екатеринославское наместничество и Таврическая область (Крым).
   В 1795 г. произошел третий, последний раздел польских территорий, после которого Россия приобрела Курляндию, Пилтенский округ Латвии и Литву. В результате всех перераспределений земель вместо 100-тысячного еврейского населения Россия получила почти миллион подданных-евреев. К границам черты оседлости добавились Виленская и Гродненская губернии.

   Карта черты оседлости евреев (светло-серая область в центре)

   Екатерина мстила евреям за то, что не оправдали ее ожиданий, ввела для них двойной налог: «Собирать установленные подати вдвое противу положенных с мещан и купцов христианского закона разных исповеданий…» Покинуть империю тоже невозможно: чтобы уехать, требовалось заплатить двойную подать за три года. Следом был отменен указ Сената, который разрешал евреям проживать в деревнях, местным властям предписывалось приложить максимум усилий для удаления евреев из сел. Завинчиванием гаек государыня отбрасывает евреев в прошлое – к изоляционизму и кагалам, от которых она так последовательно отучала их 20 лет своего правления.

Законодательное упразднение «жидов»

   Конец XVIII в. ознаменовался еще одним немаловажным нововведением в жизни евреев в России. Они перестали быть «жидами». Как мы отмечали в первой главе, слово «жид» изначально в славянских языках не имело обидной коннотации, а было лишь обозначением принадлежности к определенной национальности. Феликс Кандель утверждает, что во многих документах уважаемых евреев называли «жидами» и добавляли при этом весьма лестные титулы.
   Впервые в официальных документах слово «еврей» употребляется после первого раздела Речи Посполитой, в прокламации нового генерал-губернатора Белоруссии, графа Захара Григорьевича Чернышева. Едва захватив положенные территории, российское правительство решило показать коренному населению свои добрые намерения. Для этого Чернышев распространил прокламацию, известную под названием «Плакат», в которой обещал свободу вероисповедания, гарантировал сохранение имущественных прав, прерогатив и привилегий.
   К концу правления Екатерины Великой почти во всех документах слово «жид» заменяют словом «еврей». Поговаривают даже, что государыня издала на этот счет специальный указ.

   Джон Клиер приводит в своей книге эпизод, случившийся в 1787 г. Во время посещения города Шклова императрицей десять старейшин еврейской общины якобы обратились к ней с прошением. «Они хотели, чтобы в официальных документах их не называли „жидами“, так как это обидное наименование, а применяли бы „более возвышенное библейское слово“ – евреи, – пишет Клиер. – Екатерина якобы издала соответствующее постановление, но в законодательных актах ее правления нет и следа такого документа». По версии других историков, к государыне обратился с просьбой упразднить слово «жид» любимец князя Потемкина, крупный купец и землевладелец Иошуа Цейтлин.

   Так или иначе, но слово «жид» начиная с конца XVIII в. приобрело весьма негативную окраску, стало оскорбительным. И хотя в государственных документах евреев уважительно называли «евреями», в литературе, письмах и многих других частных документах широко употреблялось слово «жид». Интересно и то, что в дореволюционных изданиях толкового словаря Владимира Даля слова «еврей» нет вовсе. Зато есть статья «Жид, жидовин, жидюк, жидюга, жидовье», которая гласит: «Старинное народное название еврея. Презрительное название еврея».

   Судьбу еврейского народа в России в XVIII в. лучше всего, пожалуй, охарактеризовал князь Сергей Дмитриевич Урусов в своих «Записках губернатора»:
   «Пути, по которым русское правительство водило в течение полутораста лет русских евреев, поистине неисповедимы. Если, с одной стороны, еще в XVIII в. одна из русских императриц „не ожидала от врагов Христа интересной прибыли“, то в том же столетии ее преемница видела в евреях тех „средняго рода людей, от которых государство много добра ожидает“, указав им обращение к занятиям „торгами и промыслами“. Евреев то звали в Россию, то изгоняли, а в конце концов Россия и вовсе стала местом локализации едва ли не самой большой еврейской общины в мире. Что, впрочем, не принесло евреям особого счастья ни в XVIII-м, ни в последующие века. С точки зрения бизнеса еврейское население в Российской империи не то чтобы процветает, как видим. Единственным реальным способом заработать остается торговля, однако виной тому не только угнетенное положение евреев, но и недоразвитая система торгово-промышленных отношений в стране. Банковская система, биржи, развитие промышленности – все это ждет Россию только в XIX в.».

   Князь Сергеи Дмитриевич Урусов

   Однако, несмотря на общее неблагоприятное социально-экономическое положение евреев в России, уже в XVIII в. в стране появляются бизнесмены еврейского происхождения, проявившие себя не только (и не столько) в национальной среде, но и вписанные в историю Российской империи, особенно в историю ее экономики. О них и поговорим далее.

Глава 3
Личности выдающиеся, умы государственные

Леви Липман: серый кардинал Бирона

   Одна из самых заметных еврейских фигур в финансовой и политической жизни России XVIII в. – конечно, Леви Липман. Его судьба примечательна множеством фактов. Но первый и самый удивительный для нас заключается в том, что Леви Липман «был единственным некрещеным евреем при Императорском Дворе» (здесь и далее цитируется статья Льва Бердникова «Казус Липмана»).
   Биография Леви Липмана до его прибытия в Россию мало известна. Судя по некоторым данным, он родился в конце XVII в. в Курляндии. Первое упоминание о Липмане историки нашли в документах 1721 г.: «Проехал почтой из Ревеля в Петербург голицынский придворный жид Липман». Есть в этой записи ошибка – Липман никакого отношения к князю Голицыну не имел. Скорее всего, виной тому обычная невнимательность: «голштейнский» было прочитано как «голицынский». Поскольку если Липман на тот момент и был чьим-то «жидом», то именно герцога Голштейна-Готторпского Карла Фридриха (1700–1739).
   Карл Фридрих был отпрыском шведских королей, а Липман оказался в нужное время в нужном месте. Герцог, в отличие от своих современников, которые с трудом выносили иноверцев, подобными фобиями не страдал, и с удовольствием пользовался финансовыми талантами Липмана. Благодаря приближенности к Карлу Фридриху, Липман оказался в России, когда летом 1721 г. тот по личному приглашению императора Петра Великого с помпой прибыл в Санкт-Петербург.
   Петр рассчитывал, что герцогу со временем будет принадлежать шведский престол, и спешил выдать за него свою старшую дочь Анну. Герцог привез в Россию огромную свиту, причем Липман был в ней вовсе не единственным иудеем. Шведский Двор вынужден был просить для них специального разрешения на въезд в страну, поскольку, как мы писали выше, иудеям пребывание в России было запрещено. Но разрешения были получены, и Леви Липман благополучно пересек границу в составе богатой свиты герцога, чтобы остаться здесь навсегда.
   Шведскому герцогу приглянулась Россия. Он пробыл здесь долгие шесть лет, успев за это время жениться на старшей дочери императора Анне и стать членом Верховного тайного совета. Не отставал от своего патрона и Леви Липман, который быстро сориентировался в обстановке и за те же шесть лет своего пребывания в России сумел стать нужным многим важным людям при российском дворе. Пожалуй, самым судьбоносным в жизни финансиста Липмана было знакомство его с вдовствующей герцогиней Курляндской Анной Иоанновной.

   Карл Фридрих Голштейн-Готторпский

   Российская императрица Анна Иоанновна

   Будущая императрица томилась в Курляндии в ожидании денежных подачек из Московии. Историки утверждают, что именно огромные долги и большая нужда свели Анну Иоанновну с Липманом. «Принуждена в долг больше входить, – писала она в Петербург „батюшке-дядюшке“ Петру I и „тетушке-матушке“ Екатерине I, – а не имея чем платить, и кредиту не буду нигде иметь». Судя по всему, родственники из России мало интересовались судьбой курляндской страдалицы. Это и сыграло важную роль в жизни Липмана – он с удовольствием давал герцогине в долг. И она в будущем этого не забудет. Через нее же свела судьба Липмана и с Эрнстом Иоганном Бироном, который занимался в Курляндии всеми денежными поручениями Анны Иоанновны.