Алкоголики Анонимные. Жить трезвыми

Некоторые такие средства узаконены и являются целебными, если назначены знающими врачами, принимаются строго по назначению и их прием прекращается, когда медицинская надобность в них отпадает. Члены Сообщества А.А., не являясь врачами, не обладают компетенцией, чтобы рекомендовать какое-либо лечение. Мы также не компетентны советовать кому-либо отказаться от предписанного лечения. Единственное, что мы можем сделать с полной ответственностью – это предложить свой опыт. Употребление спиртного для многих из нас стало своего рода самолечением. Мы часто пили, когда были больны, чтобы почувствовать себя лучше. Тысячи из нас, конечно, пользовались и другими химическими веществами. Многие из нас установили, что есть тонизирующие пилюли, которые вроде бы помогают при похмелье или ослабляют нашу депрессию пока они нам в конце концов переставали помогать), есть успокаивающие вещества и транквилизаторы, которые могут заменить спиртное и облегчить похмельный «копотун», есть бромиды и различные таблетки, выдающиеся без рецепта, и разнообразные настойки (на многих из них указано, что они «не вызывают привыкания»), – все зги средства помогали нам заснуть или придавали нам дополнительную энергию, или снимали наше подавленное состояние, или создавали исключительный прилив блаженства. В конце концов такое сильное желание, почти потребность в этих влияющих на сознание и изменяющих настроение веществах, может глубоко укорениться в каждом, кто сильно пьет. Даже если формально, по медицинской терминологии, лекарство «не вызывает физиологического привыкания», мы легко можем к нему привыкнуть и попасть в зависимость от него, в чем мы неоднократно убеждались. Получается так, будто «склонность к привыканию» является нашим внутренним свойством, а не характеристикой лекарства. Многие из нас верят в то, что стали людьми «склонными к привыканию», и наш опыт подкрепляет эту уверенность. Поэтому мы идем на все, чтобы избежать употребления всех уличных наркотиков – таких, как марихуана, «крэнк» (амфетамин), «даунер» (барбитурат), «аппер» (амфетамин), кокаин, «хаш» (гашиш), галлюциногены, «спид» (амфетамин) – и даже многих общедоступных таблеток и лекарств, в том числе и транквилизаторов. Даже для тех из нас, кто так и не пристрастился к какому-нибудь из этих снадобий, ясно, что все они представляют собой реальную потенциальную опасность, чему мы не раз были свидетелями. Наркотики могут способствовать пробуждению прежнего стремления к достижению «искусственной магии», некоторого эмоционального подъема или внутреннего покоя. И если пару раз мы воспользовались наркотиками и нам это сошло с рук, то часто кажется, что ничего не стоит опрокинуть и рюмку. Товарищество Анонимных Алкоголиков не является организацией, выступающей против наркотиков. В целом, мы не занимаем никакой моральной или юридической позиции в отношении легализации или запрещения «травки» или любого другого подобного снадобья. (Тем не менее, каждый член А.А., как и любой другой взрослый человек, имеет право придерживаться любого мнения по этому вопросу и предпринимать любые действия, которые ему – или ей – кажутся правильными). Это, в некотором смысле, похоже на позицию членов А.А. – или, что, возможно, точнее, «отсутствие позиции» – в отношении алкоголя и выпивки. Как товарищество, Анонимные Алкоголики не выступают ни против алкоголя, ни против выпивки до тех пор, пока это относится к тем миллионам людей, которые могут пить не причиняя вреда ни себе, ни другим. Некоторые (но не все) из нас, кто не пьет уже довольно долго, охотно подают спиртное у себя дома в случае прихода гостей, не страдающих алкоголизмом. Пить или не пить – гости решат сами. Не пить (или пить, если мы так решим) в такой же степени является нашим правом, и мы не оспариваем то, что делают другие. Мы пришли к общему заключению только для себя, что нам выпивка принесет вред, и мы нашли способы обходиться без спиртного, и такой образ жизни нравится нам гораздо больше, чем наше алкогольное прошлое. Не все, но все же заметное число бывших алкоголиков, обнаружили, что их организм стал невосприимчив к обезболивающим лекарствам. Поэтому, когда это необходимо по медицинским соображениям, им приходится вводить большие дополнительные дозы обезболивающих или анестезирующих средств. Некоторые из нас отмечают неблагоприятную реакцию на местную анестезию (например, новокаин), применяемую зубными врачами. В лучшем случае, мы покидаем кресло в исключительно нервном состоянии, и его состояние может сохраняться до тех пор, пока мы немного не полежим, чтобы от него избавиться. (В такие моменты общество других излечившихся алкоголиков оказывает успокаивающее воздействие). Другие не отмечают никаких неприятных реакций. Никто не знает, как предсказать, в каких случаях такие реакции могут возникнуть. Как бы то ни было, будет вполне разумно рассказать нашему врачу, дантисту или анестезиологу всю правду о нашей прошлой алкогольной жизни (и если мы принимали какие-нибудь таблетки, то сказать какие). Это надо сделать подобно тому, как мы рассказываем о других фактах, свидетельствующих о нашем здоровье. Два следующих примера демонстрируют типичные случаи, когда члены А.А. пользовались иными, нежели алкоголь, психотропными (воздействующими на сознание) средствами. Один из нас, не пивший почти 30 лет, решил попробовать марихуану, которую никогда до этого не употреблял. Он попробовал, ему понравилось, и в течение нескольких месяцев он употреблял ее в различных компаниях, не сталкиваясь, как ему казалось, с какими-либо проблемами. Потом кто-то сказал ему, что если одновременно с этим выпить пару глотков вина, то появится еще более приятное ощущение. Он и это попробовал, не подумав даже о своем ужасном алкогольном прошлом. В конце концов, он ведь выпил всего лишь один глоток очень слабого вина. В течение месяца он начал сильно пить и понял, что вновь пустился во все тяжкие и более не владеет собой. Мы можем привести сотни подобных примеров с небольшими вариациями. Приятно отмстить, что человек, о котором мы рассказали, ныне трезв, бросил курить «травку», и уже два года не употребляет ни алкоголя, ни наркотиков. Он снова стал счастливым, трезвым алкоголиком, довольным своим участием в А.А. Не всем из тех, кто экспериментировал подобным образом с марихуаной, удалось опять вернуться к трезвости. У некоторых членов А.А., которых марихуана вновь привела к алкоголю, их основная болезнь прогрессировала до самой смерти. Другой рассказ – о молодой женщине, не пившей десять лет, которая попала в больницу для проведения серьезной операции. Ее врач, который был специалистом по алкоголизму, сказал, что после операции ей придется дать один или два раза небольшую дозу морфия для того, чтобы снять боль. Но он уверил ее, что в дальнейшем это больше не потребуется. Эта женщина в своей жизни никогда не употребляла ничего сильнее таблетки аспирина (в редких случаях головной боли). На вторую ночь после операции она попросила своего врача дать ей еще одну дозу морфия. (До этого она уже получила две.) «Вам больно?»– спросил доктор. «Нет.– ответила она, а потом простодушно добавила.– но, может. еще будет больно» Когда он усмехнулся над этим, она поняла, что сказала и что подразумевала под этим на самом деле. Ее тело и мозг уже каким-то образом тянулись к наркотику. Она засмеялась и обошлась без морфия. С тех пор у нее такое желание больше не возникало. К настоящему времени она уже в течение пяти лет вполне здорова и поддерживает трезвость. Иногда она рассказывает об этом случае на собраниях А.А., чтобы проиллюстрировать свою собственную уверенность в том, что «склонность к привыканию» сохраняется даже в период трезвости в каждом, кто когда-либо страдал алкоголизмом. Поэтому большинство из нас старается добиться того, чтобы все врачи или дантисты, которые нас обслуживают, были полностью проинформированы о нашем прошлом и достаточно хорошо разбирались в проблемах алкоголизма, чтобы понимать риск, которому мы подвергаемся при приеме тех или иных лекарств. А мы, в свою очередь, также следим за тем, что мы принимаем. Мы избегаем микстур от кашля, содержащих спирт, кодеина или лекарств, в состав которых входит бром, а также всех тех разнообразных курений, порошков, синтетических обезболивающих средств, жидких и газообразных веществ, которые свободно распространяются непрофессиональными фармацевтами и анестезиологами-любителями. К чему рисковать? Совсем не так уж трудно, как мы обнаружили, обойтись без тех рискованных занятий, которые могут' обернуться катастрофой, руководствуясь исключительно заботой о своем здоровье, а не моральными соображениями. С помощью Анонимных Алкоголиков мы обрели образ жизни, свободный от всяких снадобий. И этот образ жизни удовлетворяет нас в гораздо большей степени, чем что-либо, что нам довелось испытать, пользуясь веществами, воздействующими на сознание. В любом случае, то химическое «блаженство», которое мы достигали с помощью алкоголя (или его заменителей), существовало только в рамках нашего сознания. Никто больше не мог разделить с нами наши приятные внутренние ощущения. Теперь мы наслаждаемся возможностью поделиться друг с другом в А.А. (или вне его) нашим, пришедшим естественным путем, счастьем, которое не нуждается в возбудителях. Со временем нервная система становится более устойчивой и полностью привыкает к отсутствию влияющих на сознание наркотиков, таких, как спирт, например. Наступает время, когда без помощи химических веществ мы начинаем чувствовать себя лучше, чем когда находились в зависимости от них. Тогда мы вновь можем положиться на наши естественные чувства, будь то ощущение подъема или упадка. Затем мы становимся способными принимать здравые, самостоятельные решения, менее импульсивные и в меньшей степени основанные на вызванном химическими снадобьями стремлении к немедленному получению удовлетворения. Мы способны более многогранно, чем прежде, увидеть и понять ситуацию, можем пожертвовать немедленным вознаграждением ради более основательных и долговременных выгод, а также можем лучше оценить не только то, в чем заключается наше собственное благополучие, но и позаботиться о благополучии тех, кем мы дорожим. Теперь, когда мы знаем, что такое настоящая жизнь, ее химические заменители нас просто не интересуют.

22. Вытравить из сознания жалость к себе

   Это чувство настолько отвратительно, что никто, находясь в здравом рассудке, не хочет в нем признаваться. Даже будучи трезвыми, многие из нас находили нужным скрывать от себя тот факт, что мы по уши увязли во всей этой неразберихе, созданной жалостью к себе. Нам вообще не нравилось, когда нам указывают на проявление этого чувства. Мы очень поднаторели в доказательствах, что на самом деле мы испытываем совсем другие чувства, а не это противненькое: «Ах я, бедненький!» С другой стороны, мы во мгновение ока способны отыскать с чертову дюжину совершенно разумных доводов почему нас надо пожалеть. Еще долго после того, как хмель прошел, нас как бы обволакивает удобное и знакомое ощущение собственного страдания. Жалость к себе – не что иное, как завлекающее болото. Погрузиться в него намного легче, чем сохранять веру, надежду или просто хоть двигаться в каком-либо направлении. Алкоголики – не исключение в этом смысле. Каждый, кто может воскресить в своей памяти детские ощущения боли или самочувствие при болезни, наверное, сможет вспомнить и то облегчение, которое мы испытывали, изливаясь в плаче, а также несколько извращенное чувство удовлетворения, с которым мы отвергали все попытки нас успокоить. Почти любой человек может порой посочувствовать ребенку, слыша его хныканье: «Оставьте меня в покое!» Одна из форм жалости к себе у некоторых из нас, когда мы бросили пить, выражается следующим образом: «Бедный я, бедный! Что ж я не могу пить как все остальные?» (Все?) «Почему это должно было случиться именно со мной? Почему мне суждено было стать алкоголиком, почему?» Такой способ мышления является прекрасным входным билетом в бар, но на этом его полезность кончается. Проливать слезы над такими напрасными вопросами – все равно, что хныкать по поводу того, что мы родились в этом веке, а не в другом, на этой планете, а не в другой галактике. Конечно, когда мы начинаем знакомиться с вылечившимися алкоголиками со всего мира, то обнаруживаем, что такое выделение – «почему именно я?» – мягко говоря, не отражает действительности. Позднее мы осознаем, что начинаем примиряться с этим вопросом. Когда мы действительно добьемся определенных успехов и испытаем радости выздоровления, мы, возможно, либо найдем ответ, либо потеряем интерес к этому вопросу. Вы поймете, когда это с вами произойдет. Многие из нас верят в то, что должны выявить наиболее вероятные причины своего алкоголизма. Но даже если это сделать не удалось, существует намного более важная задача – признать тот факт, что нам нельзя пить, и действовать соответственно. Сидение в луже собственных слез – не самая эффективная форма поведения. Некоторые проявляют настоящее рвение, посыпая солью свои раны. Безжалостное мастерство, проявленное в этом бесполезном занятии, часто сохраняется даже тогда, когда мы бросаем пить. Мы можем обнаруживать сверхъестественную способность раздувать свои мелкие неприятности до размеров вселенского бедствия. Когда по почте приходит чудовищный телефонный счет – всего лишь один – мы плачемся по поводу того, что мы не вылезаем из долгов и заявляем, что это никогда, никогда не кончится. Когда не удается суфле, то мы говорим, что это лишний раз доказывает, что мы никогда не могли и никогда не сможем сделать что– либо как надо. Когда мы по заказу покупаем новый автомобиль, мы говорим кому-нибудь: «У такого растяпы, как я, он превратится в...» Если вы закончили это предложение, упомянув что– либо из подержанного металлолома или отделавшись другим кислым замечанием – то вы один из нас. Это можно сравнить с тем, как если бы мы тащили на себе огромный туристский рюкзак, набитый различными неприятными воспоминаниями, детскими болями и обидами. Двадцать или даже сорок лет спустя на нашем пути возникает небольшое препятствие, лишь отчасти напоминающее что-нибудь из нашего антикварного багажа. Это дает нам повод присесть, снять рюкзак, вынуть, любовно поглаживая, одну за другой, каждую боль и неудачу прошлого. Затем, захваченные эмоциональными воспоминаниями, мы вновь переживаем каждую из них с неописуемой яркостью, ощущая прилив детского стыда и смущения, скрежеща зубами по поводу прошлых вспышек гнева, дословно припоминая старые склоки, дрожа от почти забытого страха или, может быть, роняя слезу-другую насчет давно прошедшей любовной неудачи. Это все довольно крайние случаи проявления чистейшей жалости к себе, которую нетрудно распознать всякому, кто когда-либо переживал сам нечто подобное, видел пьяную истерику или просто хотел поплакаться. Сущностью этого чувства является полнейшая занятость одним собой. Мы можем так далеко зайти в заботе о своем «я-я-я-я», что утрачиваем контакт фактически с любым человеком. Не каждого можно вынести, кто ведет себя подобным образом, исключая лишь заболевших грудных младенцев. Поэтому, когда нас затягивает в трясину жалости к себе, мы стараемся скрыть это, особенно от самих себя. Однако это не способ выбраться из болота. Вместо этого, мы должны вывести себя из состояния поглощенности собой, отстраниться и посмотреть на себя как следует и по-честному. Как только мы распознаем, что на самом деле представляет собой жалость к себе, мы попробуем справиться с этим чувством как-нибудь иначе, нежели при помощи выпивки. Друзья могут оказать нам огромную помощь, если они настолько близки нам, что мы можем откровенно поговорить с ними. Они могут уловить фальшивую ноту в нашей «скорбной песне» и обратить на это наше внимание. Может быть, мы и сами сможем обнаружить фальшь; мы начинаем разбираться в наших истинных чувствах посредством простого их выражения вслух. Другим блестящим оружием является юмор. Оглушительные взрывы смеха раздаются, когда кто-нибудь из членов А.А. описывает свой последний припадок жалости к себе, и нам, слушающим его (или ее), кажется, что мы в комнате смеха смотрим на себя в кривые зеркала. Нас, взрослых мужчин и женщин, как бы одели в детские пеленки и наделили эмоциями годовалых. Это можно назвать шоковой терапией, но такой общий смех освобождает от боли, и конечный результат как правило оказывается благотворным. Когда мы ловим себя на возникновении чувства жалости к себе, то можем ему противодействовать, приступив немедленно к подведению баланса. Для каждого упоминания о неприятности, которое мы должны отнести к графе расходов, мы отыскиваем приятное событие, которое относим к графе доходов. Сюда мы отнесем наше здоровье, перечисление болезней, которыми мы не страдаем, любимых друзей, солнечную погоду, вкусную еду, доброжелательность– как проявленную нами, так и в наш адрес, (утки, проведенные без выпивки, хорошо выполненную работу, хорошую книгу для чтения, а также многие другие вещи, которые, суммируясь, перевесят те причины, которые вызвали жалость к себе. Этим же методом можно избавиться от праздничной хандры, которой страдают не только алкоголики. Рождество и Новый год, дни рождения и годовщины затягивали многих в трясину переживания собственных несчастий. В А.А. мы учимся распознавать старое стремление сосредоточиться на ностальгическом унынии или причитать о тех, кто нас покинул, или о тех, кто нами ныне пренебрегает, или сожалеть о том, как мало мы можем отдать другим в сравнении с богачами. Вместо этого мы заносим в шкалу доходов нашего гроссбуха признательность за наше здоровье, за то, что наши любимые с нами, за нашу нынешнюю способность дарить любовь, когда мы не пьем. И вновь чаша весов склоняется в сторону доходов.

23. Обратиться за профессиональной помощью

   Наверное, каждый бывший алкоголик когда-нибудь нуждался в получении той профессиональной помощи, которую ему не может дать А.А. К слову сказать, два самых первых члена А.А., его основатели, тоже нуждались в такой помощи и получали ее от врачей, в больнице и у священнослужителей. Как только мы бросаем пить, оказывается, что исчезает множество наших проблем. Однако остаются или даже возникают определенные проблемы, которые требуют профессионального вмешательства таких специалистов, как акушер, мозольный оператор, юрист, эксперт по легочным заболеваниям, дантист, дерматолог или психиатр какой– либо специализации. Так как А.А. не располагает такими службами, то мы полагаемся на профессионалов, когда хотим устроиться на работу или получить профессиональную ориентацию, совет по семейным взаимоотношениям, консультации по психологическим проблемам и по многим другим вопросам. А.А. не обеспечивает алкоголиков финансовой помощью, пищей, одеждой или кровом. Однако имеются хорошие профессиональные службы и организации, которые будут особенно рады помочь алкоголику, искренне старающемуся стать трезвым. Если кто-то нуждается в том, чтобы ему протянули руку помощи, это не означает проявление слабости с его стороны и не может служить поводом для стыда. Ложным является чувство «гордости», удерживающее от принятия помощи специалиста, которая оказалась бы для нас очень полезной. Это абсолютно суетное чувство, часто мешающее нам выздороветь. Чем взрослее мы становимся, тем охотнее мы принимаем любой толковый совет и любую дельную помощь. Изучая «истории болезни» бывших алкоголиков, можно ясно увидеть, что все они когда-либо с подмой для себя прибегали к помощи специализированных психиатрических или Других медицинских служб, медсестер, консультантов, общественных работников, юристов, священнослужителей и других специалистов. В книге «Анонимные Алкоголики» – основном руководстве Сообщества А.А. – особо рекомендуется искать такую помощь к счастью, мы не обнаружили противоречий между идеями АА. и советами специалистов, хорошо разбирающихся в проблемах алкоголизма. Мы не отрицаем, что алкоголики, обращаясь за профессиональной помощью, много раз находили, что такая помощь неэффективна. Но неалкоголики, поскольку они составляют большинство, могут рассказать о значительно большем числе неудач. Еще не было на свете такого безукоризненного врача, пастора или юриста, которые не совершали бы промахов. И до тех пор, пока в мире существу– ют больные, вероятно, никогда не настоит такое время. когда их болезни будут излечиваться без ошибок. По совести говоря, мы должны признать, что алкоголики – это не те люди, которым легче всего помогать. Мы иногда лжем. Мы нарушаем предписания. А когда мы поправляемся, то начинаем винить врача за то, что он не смог вылечить нас раньше и ликвидировать тот вред, который мы причиняли сами себе в течение недель, месяцев, лет. Не все из нас своевременно скачивали свои счета. И время от времени мы делали все от нас зависящее, чтобы свести на нет хороший уход и совет, а потом свалить вину за неудачу на специалиста. Это была дешевая, фальшивая победа, так как в результате мы сами страдали от ее последствий. Некоторые из нас сегодня отдают себе отчет в том, что именно наше поведение удерживало нас от принятия полезных советов и ухода, в которых мы действительно нуждались. Одним из объяснений нашего упрямства может быть то, что оно было продиктовано нашей болезнью. Алкоголь – коварное и сбивающее с толку зелье. Он может вынудить любого вести себя таким образом, словно человек стремится уничтожить себя, вопреки здравому смыслу и истинным желаниям. Мы не собирались намеренно разрушать собственное здоровье; наше пагубное пристрастие к алкоголю само по себе ограждало нас от каких-либо факторов, способствующих сохранению здоровья. Если мы замечаем, что, став трезвыми, все еще относимся с недоверием к действительно квалифицированной профессиональной помощи, то это можно рассматривать как предупреждающий сигнал. Не пытается ли активный алкоголизм опять тайком прокрасться в нас? В некоторых случаях противоречивые мнения и рекомендации других вылечившихся алкоголиков могут затруднить для новичка поиски квалифицированной профессиональной помощи. Почти что всякий имеет свои излюбленные снадобья от похмелья или средства от простуды, и точно так же любой человек, кого мы знаем, делит своих врачей на любимых и нелюбимых. Конечно, разумно воспользоваться всем огромным накопленным опытом алкоголиков, заметно продвинувшихся в своем излечении. Однако то, что помогает другим, не всегда может оказаться полезным для вас. Каждый из нас должен принять на себя решающую ответственность за те или иные свои действия или отказ от них. Это мы должны решить самостоятельно. После того, как вы изучили различные возможности, посоветовались со своими друзьями и рассмотрели все «за» и «против», в конечном итоге вам самим предстоит принять решение, следует ли воспользоваться профессиональной помощью. Принимать или нет дисульфирам (лекарство для лечения алкоголизма), пройти ли психотерапию, вернуться в школу или поменять место работы, делать ли операцию, сесть ли на диету, бросить ли курить, принять или не принять советы вашего юриста насчет налогов – все эти вопросы нуждаются в вашем собственном решении. Мы уважаем ваше право принимать их или, если того потребуют обстоятельства, менять свое мнение. Конечно, не все медики, психологи и другие специалисты могут согласиться до последней запятой со всем тем, что мы предлагаем в этой книге. Ничего страшного в этом нет. Да и возможно ли иначе? Они не обладают нашим личным непосредственным опытом алкоголиков, и лишь немногие из них столь же часто, как мы, общались с алкоголиками. А мы, в свою очередь, не обладаем их профессиональной подготовкой и знаниями, которые им необходимы для выполнения своих обязанностей. Это не означает, что они правы, а мы ошибаемся, или наоборот. Мы с ними обладаем различными ролями и обязанностями, оказывая помощь алкоголикам. Может быть, в этом отношении вам повезет так же, как и многим из нас. Сотни тысяч из нас глубоко признательны огромному количеству профессионалов, которые помогли нам или пытались помочь.

24. Избегать эмоциональных сложностей

   Влюбиться в вашего доктора, медсестру или в такого же пациента, как вы – старая романтическая история. Вылечившиеся алкоголики тоже восприимчивы к любовной лихорадке. Алкоголизм не создает иммунитета от какого– либо обычного человеческого чувства. Старая поговорка гласит: печаль рождается в горячем сердце. Там же могут родиться и прочие неприятности, включая алкогольный разгул. В нашем прошлом, заполненном бутылками, банками и стаканами, многие из нас потратили уйму времени, устраивая наши интимные отношения – как временные, так и продолжительные, или «серьезные». Мы часто были поглощены тем, что увлекались (или не увлекались) другими людьми. Очень многие из нас возлагали вину за отсутствие стойкой привязанности на свое пьянство и постоянно искали любовные взаимоотношения, шатаясь по барам и вечеринкам. Другие из нас, по всей очевидности, имели все те личные связи, которые мы столь настойчиво хотели обрести, но все равно пили. Алкоголь, конечно, не способствовал ни развитию наших представлений о настоящей любви, ни нашей способности ответить на нее и совладать с ней, когда она возникала на нашем пути. Скорее наоборот, наша алкогольная жизнь делает наше "я" в эмоциональном смысле уязвленным, задетым, искривленным и помятым, если не серьезно деформированным. Итак, наш опыт показывает, что в первые дни нашей трезвости мы оказываемся в наибольшей степени эмоционально уязвимыми. Является ли это следствием фармакологического воздействия алкоголя? Может быть, это естественное состояние для каждого, кто находится в процессе выздоровления от длительной и тяжелой болезни? Или это указывает на глубокий изъян характера? Ответы на эти вопросы на первых порах не имеют большого значения. Независимо от причины, мы находимся в таком состоянии, что следует глядеть в оба, потому что наша уязвимость может склонить нас к выпивке гораздо раньше, чем мы осознаем или даже просто заметим, что мы делаем. Мы обнаружили, что такие рецидивы возникают по– разному. Вначале, когда мы испытываем облегчение и наслаждаемся своим трезвым состоянием, мы можем чрезвычайно увлечься кем-нибудь как в А.А., так и вне его, особенно, когда к нам проявляют неподдельный интерес или когда мы замечаем, что на нас вроде бы смотрят с восхищением. Головокружительный восторг, который мы при этом можем ощущать, делает нас в высшей степени склонными уступить желанию выпить. Может возникнуть и противоположная эмоциональная реакция. Некоторое время после того, как мы бросили пить, мы можем находиться в таком душевном оцепенении, что оказываемся почти совершенно неспособны к проявлению любовных чувств. (Врачи рассказывают, что после того как человек бросил пить, он, как правило, в течение многих месяцев не проявляет интереса к сексу и обладает крайне ограниченными возможностями в этой области; однако эта проблема полностью исчезает сама собой по мере того, как восстанавливается наше здоровье. Мы это знаем!) Пока мы не уверены в том, что это оцепенение пройдет, возврат к выпивке будет казаться нам привлекательным «средством», которое на самом деле приведет к еще большим бедам. Наша эмоциональная неустойчивость затрагивает также и наши отношения со старыми друзьями и семьей. Для многих эти отношения налаживались сразу же, как только мы начинали выздоравливать. Другим предстоит пройти через период особой вспыльчивости у себя дома; теперь, когда мы стали трезвыми, мы должны разобраться в своих отношениях с мужем, женой, детьми, братьями и сестрами, родителями или соседями и пересмотреть свое поведение по отношению к ним. Такое же внимание следует уделить нашим отношениям с коллегами по работе, клиентами, подчиненными и начальниками. (Часто наши выпивки приводили к серьезным эмоциональным конфликтам с теми, кто нам близок, поэтому они тоже могут нуждаться в помощи. Они могут вступить в группу «Ал-Анон» или «Алатин» телефоны и адреса этих объединений можно получить в группах АА.}. Хотя эти сообщества официально не связаны с А.А., они основывают свою деятельность на аналогичных принципах и помогают друзьям и родственникам алкоголиков лучше устроить свою жизнь, зная о наших особенностях и нашем состоянии.) Через несколько лет мы глубоко убеждаемся в том, что почти никогда на ранней стадии трезвости не следует принимать очень важные для нас решения, если с этим можно какое-то время подождать. Такая предосторожность касается решений, принимаемых относительно других людей, решений, связанных с серьезными эмоциональными последствиями. Эти первые, неустойчивые недели трезвости не являются подходящим временем для осуществления радикальных жизненных перемен. Другое предостережение: связывая с кем-нибудь нашу трезвость, мы эмоционально вовлекаемся в совершенно губительные для нас сопоставления. Рассуждения типа – «я буду трезвым, если такой-то и такая-то поступят так-то и так-то»– являются препятствиями к выздоровлению. Мы должны быть трезвыми для самих себя, независимо от того, что делают или не делают другие. Мы должны помнить, что чувство сильной неприязни, часто возникающее вместо прежних любовных отношений, также может привести к сложному и запутанному эмоциональному состоянию. Мы должны сдержать любое чувство, грозящее захлестнуть нас, иначе оно приведет нас опять к выпивке. Легко вообразить, что вы являетесь исключением из этого общего правила. В начале своей трезвой жизни вы можете искренне поверить в то, что к вам наконец пришла глубокая, настоянная любовь, или в то, что ваше нынешнее состояние неприязни к кому-либо, сохраняющееся даже при полной трезвости, означает, что в этих отношениях всегда было что-то изначально порочное. В том и другом случае, может быть, вы правы, а пока разумнее будет не спешить и посмотреть – не изменится ли ваше отношение к этому. Снова и снова мы убеждаемся в том, что в течение нескольких первых месяцев трезвости эти чувства переживают драматические изменения. Поэтому, пользуясь правилом «Первым делом – главное», мы обнаружили, что вначале полезно сосредоточиться исключительно на нашей трезвости, избегая любых рискованных эмоциональных сложностей. Незрелые или преждевременные любовные связи наносят ущерб процессу нашего выздоровления. Только после того, как по прошествии времени мы станем более разумными не только в вопросах, относящихся к выпивке, мы будем по– настоящему способны вступать в серьезные отношения с другими людьми. Когда нам удалось заложить столь прочный фундамент нашей трезвости, что она в состоянии противостоять любому стрессу, только тогда мы готовы взять на себя труд навести порядок в иных сферах нашей жизни.