Страница:
Алла Полянская
Моя незнакомая жизнь
Глава 1
Хороший риелтор труса праздновать не привык. Собственно говоря, риелторство – это именно та работа, на которой человек видит все на свете и в какой-то момент перестает и бояться, и удивляться. Правда, наблюдать изнанку жизни чревато потерей веры в человечество. Ведь с чем приходится постоянно сталкиваться? Богатые квартиры и их хозяева, такие разные, или убогие квартирки, в которых нищета всегда одинакова, а люди – всякие-разные. Однако у элементов этого хаоса есть одна общая черта: когда дело касается денег и имущества, из граждан начинает литься столько всякого, что смотреть противно. Вот в какой-то день вера в человечество как-то и теряется.
Иногда, когда я вижу беснующихся, рвущих друг у друга деньги и имущество людей, у меня к горлу подкатывает тошнота. Но с ней помогает справиться поллитрушка кока-колы. Хотя чему, собственно, удивляться, тому, что при виде денег практически у всех срывает крышу? Это плохо, да, но так было всегда. Именно за это я ненавижу человечество.
Когда долго работаешь в сфере торговли недвижимостью, начинаешь очень специфически видеть мир. И лица людей сливаются в какое-то мутное пятно. Зато начинаешь отлично запоминать планировку квартир, цвет обоев, симпатичные морды хозяйских котов и собак, рыбок в аквариумах, а заодно вонь от жарящейся рыбы из кухни, застарелой мочи из туалетов. Одним словом, черт знает что еще оседает в памяти, но людей не воспринимаешь вообще.
Наилучший для меня вариант, когда квартира стоит пустая, а у нас в агентстве лежат ключи. Сие означает, что с хозяином подписан договор, согласно которому квартирные метры продаем только мы – эксклюзив, так сказать. Наш директор Руслан жутко гордится такими «вариантами», мы же, риелторы, тихонько хихикаем у него за спиной. Потому что никто из нас эту работу не воспринимает настолько серьезно, шеф-то всегда в плюсах, заработали мы или нет, дело второе. Но в одном Руслан прав: когда квартира договорная, проблем намного меньше. Есть клиент – ведешь его и показываешь халупу или дворец, не надо договариваться с хозяевами, утрясая время посещения, удобное обеим сторонам негоции. К тому же не факт, что застанешь владельца в нормальном состоянии, вполне можно нарваться на семейную сцену или дым от той же жареной рыбы. Впрочем, это уже издержки, тут ничего не поделаешь.
Сегодня мне надо показывать возможным покупателям пустую трехкомнатную «хрущевку».
Я ее и вчера показывала молодой паре, готовой сунуться в кредитную кабалу. Что ж, каждый сам кузнец своего несчастья, мне-то что? Хотят люди отвалить бешеные деньги за развалину – флаг им в руки, лишь бы мне мои комиссионные упали, а там трын-трава не расти, свои мозги никому не вставишь. Лично я такую квартиру и даром бы не взяла… хотя нет, вру, даром бы взяла, а так – нет.
Но если честно, это я уже умничаю, забыв, как жила у сумасшедшей бабульки, потом у другой такой же, затем в жуткой общаге – короче, кочевала с места на место, пока не купила себе квартиру. Вот в период того кочевья мне и железный ларек, брошенный кем-то на стройплощадке, казался приемлемым вариантом для житья, лишь бы свой был. Так что я все же невольно сочувствую своим клиентам, потому что на собственной шкуре хорошо узнала, что такое быть бездомным. А потому пусть приобретают «хрущевку». Неважно, что сарай, зато своя крыша над головой.
В данный момент ту же квартиру желала посмотреть истеричная брюнетка. Она смуглая, с узкими колючими глазками, одета в черное длинное пальто с черным же пушистым воротником. Потенциальная покупательница улыбается мне, как змея в траве, и я сама не знаю отчего, так не хочу иметь с ней дела, что просто тупик какой-то в организме. Но беру себя в руки, вспомнив о том, что деньги имеют свойство заканчиваться, а потому следует взять ключи и улыбаться злобной красотке самым приветливым образом. Так, словно я мать Тереза или кто-то другой в таком же роде.
– Нужно подписать договор на обслуживание.
– Какой еще договор?! – немедленно взвивается клиентка.
Так, начинается… Боже, дай мне сил!
– Стандартный договор. Если мы смотрим квартиру, она вам подходит и вы ее покупаете, то выплачиваете нам комиссионные. Если нет – значит нет.
– Зачем что-то подписывать? Я и так вам заплачу. Мы же порядочные люди!
Ага, сейчас. Из опыта давно знаю: как только клиент начинает бить себя пяткой в грудь с криками, что он порядочный человек, – все, баста, без подписанного договора ни шага в сторону квартиры делать нельзя. Собственно, практически все клиенты так или иначе пытаются сделать финт хвостом в плане выплаты нам комиссионных, но именно те, кто заводит разговоры насчет своей порядочности, способны на самый мерзкий кидок. А ведь комиссионные – это мой заработок!
Надеюсь, дамочка сейчас откажется ставить свой росчерк на бумагах и уйдет. А лучше было бы сразу послать ее по известному адресу. Но, возможно, у меня к ней предубеждение – терпеть не могу мелких тощих брюнеток, все они, как правило, подлые, лживые и такие вот истеричные. Но приходится, прилепив на лицо постную улыбку, настаивать на подписании договора.
– Видите ли, у нас такой порядок перед тем, как ехать на объект.
– Что? Три процента? За что я должна буду заплатить вам такие деньги?
«За то, что я вынуждена общаться с тобой, сука ты такая! – произношу я, естественно, про себя. – Я тебе даже улыбаюсь, надеюсь, ты заметила? Вот именно за это».
– Там все написано. Если вас что-то не устраивает…
– Я пойду в другое агентство, и там мне уступят в проценте.
– Ваше право. Но конкретно эта квартира продается только через нас.
Прямо вижу, какие крутятся мысли в ее башке. Красавице не хочется связывать себя договором, потому что она изначально не собиралась нам платить, но цена квартиры ей подходит, как и район, и этаж. Так что придется и подписать, и заплатить. По итогу клиентка, конечно, попытается зажилить наши комиссионные, но это уже будет не моя печаль. Мне за работу гонорар выдает Руслан – в день сделки, как у нас заведено. А вот Руслану заплатит дамочка. Кстати, если попытается его кинуть, то выложит гораздо больше, чем по договору. Правда, то, что она заплатит сверху, пойдет людям, которые явятся к ней за деньгами. И все-таки мне ужасно хочется, чтобы змеюка сейчас встала и ушла. Не знаю, отчего. Даже перспектива заработка не вдохновляет. Ну же, три процента – это действительно безбожно дорого, вставай и уходи…
Со мной бывает так иногда – только гляну на человека и уже терпеть его не могу. Но, надо сказать, чуйка меня еще ни разу не подвела.
– Ладно, я подпишу.
Вот черт…
– Будьте добры, ваш паспорт.
Так, и что у нас тут? Литовченко Нина Валерьевна… на три года моложе меня… Ненавижу имя Нина, колхозное оно какое-то. Сразу возникает ассоциация с войлочными чунями и засаленным фартуком. Но что мне до нее? Это же ее, слава богу, так зовут, а не меня.
– Может, мы с вами как-то договоримся, и я заплачу лично вам… – не успокаивается клиентка.
– Извините, я работаю на предприятие.
– Но какая вам разница? Дам ту сумму, которую по итогу вы рассчитываете получить, вы ничего не потеряете!
– Это неприемлемо, – шелестя бумагами, произ-ношу я.
А мысленно совсем другое: «Да ты же заложишь меня просто из любви к искусству! Твоя паскудная натура у тебя на морде написана! Я вообще не хочу иметь с тобой ничего общего, не то что какие-то скользкие дела вести, и очень надеюсь, что вижу тебя сегодня в первый и последний раз, так активно ты мне не нравишься».
– Вот ваш экземпляр договора. Подождите меня в приемной, я сейчас оденусь и возьму ключи от квартиры.
– Может быть, я тут посижу?
– Извините, но у нас такие правила.
Конечно, можно было бы клиентке разрешить и в переговорной меня ждать, но мне не хотелось оставлять дамочку без присмотра. Вот не хотелось, и все! Черт, да что это сегодня со мной?
– Значит, обработала тетку, – встречает меня улыбкой наш офис-менеджер. Сашка неплохой парень, и в другое время я бы что-нибудь схохмила ему в ответ, но не сейчас.
– Ты не сказал покупательнице о процентах!
– Ага, слушай ее больше… Конечно же, сказал. Но она, видимо, решила, что наедет на тебя и ты поведешься.
– Ну да, вот прямо сразу и соглашусь…
Я одеваюсь, и Сашка вручает мне знакомую связку ключей. Тернист путь греха… Ладно, покажу Нине Валерьевне квартиру. И все! Мне с ней детей не крестить, а клиентами разбрасываться не дело. Хотя такое, как сейчас, со мной случается редко – чтобы настолько с первого взгляда не нравился человек и для общения с ним приходилось буквально наступать себе на горло.
– Рита, возьми с собой Маринку, ей надо учиться, – кричит из своего кабинета Руслан.
Маринка – наш стажер, молоденькая девушка, необразованная и темная, как гудрон. Но есть какая-то причина держать ее здесь, и Руслан вынужден, так что последние три месяца Маринка путается у всех под ногами и греет уши на наших разговорах. В другое время я бы так окрысилась на шефа за попытку навязать мне эту обузу, что ему бы еще месяц кошмары снились, но сейчас я болотного черта возьму с собой, лишь бы не общаться с противной Литовченко. А Маринка уж всяко лучше черта.
– Ладно. Только пусть мигом собирается, дожидаться не буду, – откликаюсь я ворчливо.
Должна же я поддерживать свою репутацию человека с самым паршивым в нашем агентстве характером. Правда, Руслан иногда говорит, что я бью даже мировые рекорды, но это он предубежден, насчет всего мира директор точно знать не может.
– Я уже готова!
Девчонка втиснулась в коротенькую куртенку-обдергайку, из-под которой струятся длиннющие тощие ноги, обтянутые тоненькими джинсиками. Вот дурища! На улице мороз такой, что деревья трещат, а у нее из-под курточки голый живот с сережкой в пупке высовывается. Господи, твоя воля! Куда смотрела ее мамаша, выпуская дочурку сегодня из дома? Но я ей, к счастью, не мать. И не все ли мне равно, дойдет она до объекта или замерзнет в сугробе? Замерзнет так замерзнет, хрен с ней, невелика потеря.
– Шапка твоя где?
– Я так пришла.
– Или надень шапку, или оставайся.
– Рита, но…
– Саша, на улице мороз градусов двадцать, нам шагать минут десять-пятнадцать, а она практически голышом.
– У нее все равно ничего нет.
Я вздыхаю и снимаю шарф. Ну вот, теперь из-за юной идиотки у меня будет мерзнуть шея.
– Не хочу ничего надевать…
– Еще как наденешь!
Стажерка пытается оттолкнуть меня, но не на ту напала. В итоге я бью Марину по рукам и, заставив встать смирно, обматываю ее голову шарфом, застегиваю куртку.
– Твой голый живот посреди зимы никому и на хрен не нужен, так что красота подождет до лета. Шагай живо, клиентка дожидается.
И пусть только посмеет сейчас что-то мяукнуть!
Но девчонка молча бредет за мной, обреченно стуча по плиткам пола высокими тонкими каблуками. Хорошо иметь такую репутацию, как моя, – зря никто связываться не рискнет и спорить не станет.
Мы идем по улице. Маринкины каблуки вязнут в снегу, клиентка тоже тонет в сугробах и едва семенит, я нависаю над ними, как телевышка, и раздражаюсь с каждой минутой все больше. Потому что когда я делаю шаг, им приходится за мной бежать, и я из вежливости вынуждена тормозить, а тормозить свои шаги я не люблю.
– Вот, пожалуйста, квартира в этом доме. Первое поколение «хрущевок» – мраморная крошка в бетоне, потолки два шестьдесят. На входе железная дверь с кодовым замком. Обратите внимание, какой чистый подъезд – не валяются шприцы, ничем не воняет, двери в квартиры выглядят прилично, значит, здесь нет алкашей и наркоманов. Третий этаж, как вы и хотели, – не высоко и не низко. В квартиру ведет металлическая дверь, три отличных замка, на полу паркет, недавно его отциклевали. Квартира очень светлая, в неплохом состоянии…
Такова технология нашей работы – говорить, говорить без остановки, пересыпая свой монолог околостроительными терминами. Главное – не завраться. Но клиент должен видеть, что ты знаешь, что продаешь.
– Вот, обратите также внимание, какая необычно просторная кухня. Для такой квартиры это нехарактерно, обычно в «хрущевках» кухня пять с половиной метров, и делай в ней что хочешь, но стоя. А тут почти семь метров. Захотите – можно убрать стенку между кухней и комнатой, это сейчас модно.
– Я так и собиралась сделать.
– Ну, видите, отлично. Еще обращаю ваше внимание на размер гостиной – восемнадцать квадратных метров. Комната, как видите, очень светлая. Обои, конечно, старенькие, но даже если бы они были новые, вы наверняка бы их поменяли, а эти снять будет легко. К тому же вы знаете наших людей: прилепят на соплях десяток плиток дешевого кафеля, сикось-накось наклеят обои за три копейки – и уже голосят, что в помещении свежий ремонт, поэтому цену задирают несусветную. Здесь, безус-ловно, ремонт понадобится, но зато цена приемлемая. Теперь посмотрим спальню…
Риелтор не должен бояться ничего и никогда. Маринка грохнулась с высоты своих каблуков просто на паркет, голова ее глухо стукнулась об дощечки – хорошо, что шарф толстый. Клиентка завизжала на высокой ноте. А вот я не испугалась, вовсе нет.
Хотя и мне слегка муторно стало. Потому что на полу маленькой комнаты живописно расположился труп какого-то парня с разрезанным от уха до уха горлом. Кровь на стенах и потолке, кровь на паркете, уже запекшаяся, темная. Думаю, ее теперь не отмыть ничем, придется заново циклевать и покрывать лаком, а обои ободрать и наклеить новые, иначе квартира не продастся до морковкина заговенья. Да и запах тут… Но я держусь. Кстати, кровь не успела совсем засохнуть, но уже потемнела, значит, убили парня несколько часов назад. Не то чтоб я боялась мертвецов, просто трупу здесь в принципе неоткуда было взяться…
– Прекратите визжать!
Однако клиентка на мои слова не реагирует. Да, наверное, и не слышит их. Но мою пощечину она точно ощутила. Слава богу, я давно хотела это сделать. Мне стало значительно легче на душе после того, как я дала Нине Валерьевне по морде.
– Мне… мне надо отсюда уйти, – лепетала дамочка.
– Нет. Я вызываю полицию.
Если бы я пришла сюда одна, никаких полицейских я бы, конечно, вызывать не стала, не настолько дура, чтобы связываться с ними. И если бы пришла только с Маринкой, тоже не стала. Позвонила бы Руслану, и это была бы его проблема – и труп, и Маринка. Но вот именно от потенциальной покупательницы я зависеть не хочу. Ни в чем. Ведь если мы сейчас по-тихому свалим из квартиры, мерзавка непременно будет шантажировать меня. И ладно бы только меня. Я никогда не ошибаюсь в людях.
– Нет, давайте просто уйдем отсюда, и все, – лепечет Литовченко.
– Не городите ерунды!
Так или иначе, а труп найдут. И у меня в башке хватает мозгов, чтобы понять: время смерти тоже смогут определить достаточно точно. Следовательно, вопрос о том, кто видел труп с утра, именно в это время, будет сразу закрыт – в нашем журнале есть отметка, кто и когда брал ключи для осмотра квартиры. А я их вчера вечером не сдала, только сегодня утром принесла. Как же это все некстати…
– Полиция, слушаю.
И почему туда набирают теток с такими неприятными голосами? Или это у них профессиональная деформация? По всему видать, от моего сообщения дежурная не в восторге, но это уже ее проблемы. Приказ никуда не идти и ничего не трогать не поверг меня в удивление. А о том, что скажет Руслан, мне и думать не хотелось.
– Саша, это я.
– Идете на задаток?
– Быстрый ты, как понос. Слушай, тут такое дело… не знаю, как и сказать… Короче, ты там с Русланом как-то сам утряси, а я…
– Рита, что случилось?
– Да ничего особенного, только тут, в маленькой комнате, лежит труп.
– Рита, твои шутки иногда бывают…
– Ты что, идиот? Я тебе говорю: в маленькой комнате лежит труп парня, которому перерезали горло. Море крови, паркет испорчен. Маринка без сознания, клиентке я дала по морде, а полиция будет с минуты на минуту.
– Никуда не уходи!
Свежее решение, ага. Как будто я куда-то собиралась. Понятно же, что общения с нашими неподкупными правоохранителями не миновать. В общем, я просто решила покориться судьбе, и будь что будет.
Клиентка стоит у окна и яростно смотрит на меня змеиными глазками. Боги, пресветлые и превсякие, за что мне это? Нет, ну, допустим, есть за что, но неужели мои грехи более тяжкие, чем у других граждан?
В дверь громко забарабанили, потом взвизгнул птичьим голосом дверной звонок. Интересно, кто первый успел на огонек? Наверное, бравые полицейские прибыли выбивать из меня явку с повинной. Или еще из кого-нибудь. Им же все равно, на кого преступление повесить, если не удастся доказать самоубийство. Им лишь бы спихнуть дело и заниматься привычными вещами – лакать водку, пытать задержанных и трясти граждан на предмет денег и прочего.
Но это пока не полиция. На пороге стоит злющий Руслан. За его спиной поблескивают Сашкины очки, а рядом возвышается Моя Большая Мечта – высокий блондин в короткой дубленке на широких плечах, в дорогих джинсах на узких бедрах… О майн гот! И зачем я стрескала сегодня два эклера с кока-колой? Хотя они уже ничего бы не отняли от меня, даже если бы воздержалась…
– Вечно с тобой какие-то проблемы!
У Руслана такая дурацкая манера – обвинять нас во всем, даже в дурной погоде. При этом он неплохой человек, но немного нервный.
– «Титаник» тоже я потопила, – вылетает в ответ из меня.
Должна же я поддержать игру? А то если сейчас распущу сопли, шеф, чего доброго, решит, будто случилось что-то страшное. Например, мы потеряли деньги. А тут всего-навсего труп в комнате.
Злобно засопев, Руслан ввалился в квартиру, Сашка протопал вслед, а красавчик, скользнув по мне взглядом, нырнул в ванную – мыть руки. От него божественно пахло дорогим парфюмом, а я это в мужчинах очень ценю, так что его рейтинг в моих глазах вырос до небес.
– В маленькой комнате, – напомнила я вдогонку шефу.
Руслан и Сашка заглядывают туда. О боги, Маринка! Я о ней совсем забыла! Мужчины втащили ее в гостиную и принялись приводить в чувство.
Красавчик вышел из ванной и уставился на мою клиентку, как на призрак.
– Что ты здесь делаешь?!
Они знакомы? Интересно…
– А ты как думал? Продаешь квартиру, а я не в курсе?
– Если забыла, напомню: это квартира моих родителей.
– Но я не давала своего согласия на продажу.
– Мне оно и не нужно, Нина. Квартира принадлежала мне задолго до брака, и я имею право поступать с ней, как посчитаю нужным.
– Это правда? – повернулась ко мне клиентка.
Надо же, такое чучело, глиста в обмороке, – замужем за таким мужиком? Рейтинг красавчика упал в моих глазах ниже плинтуса. К ней же щипцами противно прикоснуться, а он спал с ней!
– Да, ваш муж абсолютно прав.
Самые приятные слова из всех, что мне сегодня пришлось сказать. Бледность от злости, залившая лицо змею-ки, оказалась бальзамом для моих нервов. Ах да, я же ей еще и по морде съездила! Но сие воспоминание уже почти не греет. Собственно, с чего я взъелась на Нину Валерьевну? Не знаю. Просто не нравится она мне.
– Все вы здесь – одна банда. Я уверена, это ты убил Виктора.
Виктора? Какого еще Виктора? Или дамочка имеет в виду труп? Значит, Литовченко его узнала? Черт подери, все гораздо хуже, чем я думала.
– Если бы я убивал всех твоих любовников, поголовье мужчин в мире сократилось бы как минимум на треть.
Ничего себе! Бабенка еще и изменяла такому красавцу? Вот дура! Хотя кто знает, может, у него воняет изо рта или член маленький. С мужиком нужно пожить, увидеть его и на толчке, и небритым, и всяким, чтобы с точностью сказать, классный он или так себе. А иногда двое вполне нормальных людей вместе жить просто не могут. Причин никаких вроде бы и нет, а вот не могут, и хоть что делай. Бывает…
– Это все – твое болезненное воображение! – взвизгнула тощая брюнетка.
– Ага, и парнишка, что тут лежит, не выглядывал из-под одеяла, когда я случайно вернулся из поездки на день раньше. Помнишь, полгода назад? Закончил дела по-быстрому, хотел сюрприз сделать. Но твой сюрприз оказался гораздо интереснее! Это тоже плод моего воображения был?
– Случайно? Так я тебе и поверила! Ты все спланировал!
Какая пошлость – муж возвращается из командировки, а в шкафу (под кроватью, на балконе, под балконом или еще где-нибудь, нужное подчеркнуть) любовник жены. Видели карикатуры, где мужчина стоит на пороге спальни с чемоданом и ветвистыми рогами? Иногда еще художник ему и шляпу на кончик рога приспособит. Я всегда считала, что у автора элементарно отсутствует фантазия, вот и рисует он такую ерунду, а выходит – все бывает на свете, все!
– Кстати, ты не объяснила, как и зачем оказалась в квартире. Девушка, что моя жена тут делает?
Кажется, красавчик ко мне обращается? Но я ему не продавщица в сигаретном киоске, мог бы быть повежливей!
– Дама пришла к нам в агентство как клиентка, выразила желание посмотреть квартиру. Подписала договор на обслуживание – и вот мы здесь.
– Ясно. Не знаю, что ты еще затеяла, Нина, но пора бы понять: защищать я тебя не буду.
– Нужна мне твоя защита! Ты попробуй себя защити!
Я и раньше враждебно относилась к институту брака, но сейчас, глядя на эту пару «голубков», еще раз убедилась, что он полностью утратил смысл.
– Рита, а ведь Марина сильно ударилась головой. Почему ты не привела ее в чувство?
Руслан злобно щурится, но мне его эмоции до лампочки.
– Да я вообще про нее забыла. Она тихо так лежала, вот я со всеми этими делами и не вспомнила о ней.
Маринка заплаканная и несчастная. Наверное, девочке еще не приходилось видеть трупы, по крайней мере, в таком самостоятельном, неокультуренном, так сказать, состоянии. Но все в жизни бывает впервые. Между прочим, если бы я не намотала на ее глупую башку свой теплый шарф, она бы ударилась гораздо сильнее, а так только шишку набила. Но шишка – ерунда, до свадьбы заживет. Интересно, куда наши доблестные полицейские запропали? Потому что супруги, стоя у окна и продолжая выяснять отношения, явно часов не наблюдают и, похоже, скоро примутся друг друга убивать. А в заявке значился только один труп.
– Ну, и где полиция? – Сашка уныло чешет в затылке. – Рита, ты ее вызвала?
– А то. Сразу же.
Мы переглядываемся – никому из нас не хочется общаться с полицией. И вообще, если бы я знала, что противная клиентка – жена собственника квартиры, то сначала позвонила бы Руслану, пусть бы тот решал, что делать. Может, унесли бы куда-нибудь труп, и все дела. А теперь вот имеем немалый геморрой. И потаскают же нас!
В прихожей затопали – в комнату ввалились шестеро мужиков. Нет, пять мужиков и мужиковатого вида тетка. Ну, началось… Сейчас они вымотают нам кишки, да еще хорошо, если на том и остановятся. Чувствует моя душа – ждет меня долгий мерзкий день, наполненный неприятностями и разными негативными впечатлениями.
Иногда, когда я вижу беснующихся, рвущих друг у друга деньги и имущество людей, у меня к горлу подкатывает тошнота. Но с ней помогает справиться поллитрушка кока-колы. Хотя чему, собственно, удивляться, тому, что при виде денег практически у всех срывает крышу? Это плохо, да, но так было всегда. Именно за это я ненавижу человечество.
Когда долго работаешь в сфере торговли недвижимостью, начинаешь очень специфически видеть мир. И лица людей сливаются в какое-то мутное пятно. Зато начинаешь отлично запоминать планировку квартир, цвет обоев, симпатичные морды хозяйских котов и собак, рыбок в аквариумах, а заодно вонь от жарящейся рыбы из кухни, застарелой мочи из туалетов. Одним словом, черт знает что еще оседает в памяти, но людей не воспринимаешь вообще.
Наилучший для меня вариант, когда квартира стоит пустая, а у нас в агентстве лежат ключи. Сие означает, что с хозяином подписан договор, согласно которому квартирные метры продаем только мы – эксклюзив, так сказать. Наш директор Руслан жутко гордится такими «вариантами», мы же, риелторы, тихонько хихикаем у него за спиной. Потому что никто из нас эту работу не воспринимает настолько серьезно, шеф-то всегда в плюсах, заработали мы или нет, дело второе. Но в одном Руслан прав: когда квартира договорная, проблем намного меньше. Есть клиент – ведешь его и показываешь халупу или дворец, не надо договариваться с хозяевами, утрясая время посещения, удобное обеим сторонам негоции. К тому же не факт, что застанешь владельца в нормальном состоянии, вполне можно нарваться на семейную сцену или дым от той же жареной рыбы. Впрочем, это уже издержки, тут ничего не поделаешь.
Сегодня мне надо показывать возможным покупателям пустую трехкомнатную «хрущевку».
Я ее и вчера показывала молодой паре, готовой сунуться в кредитную кабалу. Что ж, каждый сам кузнец своего несчастья, мне-то что? Хотят люди отвалить бешеные деньги за развалину – флаг им в руки, лишь бы мне мои комиссионные упали, а там трын-трава не расти, свои мозги никому не вставишь. Лично я такую квартиру и даром бы не взяла… хотя нет, вру, даром бы взяла, а так – нет.
Но если честно, это я уже умничаю, забыв, как жила у сумасшедшей бабульки, потом у другой такой же, затем в жуткой общаге – короче, кочевала с места на место, пока не купила себе квартиру. Вот в период того кочевья мне и железный ларек, брошенный кем-то на стройплощадке, казался приемлемым вариантом для житья, лишь бы свой был. Так что я все же невольно сочувствую своим клиентам, потому что на собственной шкуре хорошо узнала, что такое быть бездомным. А потому пусть приобретают «хрущевку». Неважно, что сарай, зато своя крыша над головой.
В данный момент ту же квартиру желала посмотреть истеричная брюнетка. Она смуглая, с узкими колючими глазками, одета в черное длинное пальто с черным же пушистым воротником. Потенциальная покупательница улыбается мне, как змея в траве, и я сама не знаю отчего, так не хочу иметь с ней дела, что просто тупик какой-то в организме. Но беру себя в руки, вспомнив о том, что деньги имеют свойство заканчиваться, а потому следует взять ключи и улыбаться злобной красотке самым приветливым образом. Так, словно я мать Тереза или кто-то другой в таком же роде.
– Нужно подписать договор на обслуживание.
– Какой еще договор?! – немедленно взвивается клиентка.
Так, начинается… Боже, дай мне сил!
– Стандартный договор. Если мы смотрим квартиру, она вам подходит и вы ее покупаете, то выплачиваете нам комиссионные. Если нет – значит нет.
– Зачем что-то подписывать? Я и так вам заплачу. Мы же порядочные люди!
Ага, сейчас. Из опыта давно знаю: как только клиент начинает бить себя пяткой в грудь с криками, что он порядочный человек, – все, баста, без подписанного договора ни шага в сторону квартиры делать нельзя. Собственно, практически все клиенты так или иначе пытаются сделать финт хвостом в плане выплаты нам комиссионных, но именно те, кто заводит разговоры насчет своей порядочности, способны на самый мерзкий кидок. А ведь комиссионные – это мой заработок!
Надеюсь, дамочка сейчас откажется ставить свой росчерк на бумагах и уйдет. А лучше было бы сразу послать ее по известному адресу. Но, возможно, у меня к ней предубеждение – терпеть не могу мелких тощих брюнеток, все они, как правило, подлые, лживые и такие вот истеричные. Но приходится, прилепив на лицо постную улыбку, настаивать на подписании договора.
– Видите ли, у нас такой порядок перед тем, как ехать на объект.
– Что? Три процента? За что я должна буду заплатить вам такие деньги?
«За то, что я вынуждена общаться с тобой, сука ты такая! – произношу я, естественно, про себя. – Я тебе даже улыбаюсь, надеюсь, ты заметила? Вот именно за это».
– Там все написано. Если вас что-то не устраивает…
– Я пойду в другое агентство, и там мне уступят в проценте.
– Ваше право. Но конкретно эта квартира продается только через нас.
Прямо вижу, какие крутятся мысли в ее башке. Красавице не хочется связывать себя договором, потому что она изначально не собиралась нам платить, но цена квартиры ей подходит, как и район, и этаж. Так что придется и подписать, и заплатить. По итогу клиентка, конечно, попытается зажилить наши комиссионные, но это уже будет не моя печаль. Мне за работу гонорар выдает Руслан – в день сделки, как у нас заведено. А вот Руслану заплатит дамочка. Кстати, если попытается его кинуть, то выложит гораздо больше, чем по договору. Правда, то, что она заплатит сверху, пойдет людям, которые явятся к ней за деньгами. И все-таки мне ужасно хочется, чтобы змеюка сейчас встала и ушла. Не знаю, отчего. Даже перспектива заработка не вдохновляет. Ну же, три процента – это действительно безбожно дорого, вставай и уходи…
Со мной бывает так иногда – только гляну на человека и уже терпеть его не могу. Но, надо сказать, чуйка меня еще ни разу не подвела.
– Ладно, я подпишу.
Вот черт…
– Будьте добры, ваш паспорт.
Так, и что у нас тут? Литовченко Нина Валерьевна… на три года моложе меня… Ненавижу имя Нина, колхозное оно какое-то. Сразу возникает ассоциация с войлочными чунями и засаленным фартуком. Но что мне до нее? Это же ее, слава богу, так зовут, а не меня.
– Может, мы с вами как-то договоримся, и я заплачу лично вам… – не успокаивается клиентка.
– Извините, я работаю на предприятие.
– Но какая вам разница? Дам ту сумму, которую по итогу вы рассчитываете получить, вы ничего не потеряете!
– Это неприемлемо, – шелестя бумагами, произ-ношу я.
А мысленно совсем другое: «Да ты же заложишь меня просто из любви к искусству! Твоя паскудная натура у тебя на морде написана! Я вообще не хочу иметь с тобой ничего общего, не то что какие-то скользкие дела вести, и очень надеюсь, что вижу тебя сегодня в первый и последний раз, так активно ты мне не нравишься».
– Вот ваш экземпляр договора. Подождите меня в приемной, я сейчас оденусь и возьму ключи от квартиры.
– Может быть, я тут посижу?
– Извините, но у нас такие правила.
Конечно, можно было бы клиентке разрешить и в переговорной меня ждать, но мне не хотелось оставлять дамочку без присмотра. Вот не хотелось, и все! Черт, да что это сегодня со мной?
– Значит, обработала тетку, – встречает меня улыбкой наш офис-менеджер. Сашка неплохой парень, и в другое время я бы что-нибудь схохмила ему в ответ, но не сейчас.
– Ты не сказал покупательнице о процентах!
– Ага, слушай ее больше… Конечно же, сказал. Но она, видимо, решила, что наедет на тебя и ты поведешься.
– Ну да, вот прямо сразу и соглашусь…
Я одеваюсь, и Сашка вручает мне знакомую связку ключей. Тернист путь греха… Ладно, покажу Нине Валерьевне квартиру. И все! Мне с ней детей не крестить, а клиентами разбрасываться не дело. Хотя такое, как сейчас, со мной случается редко – чтобы настолько с первого взгляда не нравился человек и для общения с ним приходилось буквально наступать себе на горло.
– Рита, возьми с собой Маринку, ей надо учиться, – кричит из своего кабинета Руслан.
Маринка – наш стажер, молоденькая девушка, необразованная и темная, как гудрон. Но есть какая-то причина держать ее здесь, и Руслан вынужден, так что последние три месяца Маринка путается у всех под ногами и греет уши на наших разговорах. В другое время я бы так окрысилась на шефа за попытку навязать мне эту обузу, что ему бы еще месяц кошмары снились, но сейчас я болотного черта возьму с собой, лишь бы не общаться с противной Литовченко. А Маринка уж всяко лучше черта.
– Ладно. Только пусть мигом собирается, дожидаться не буду, – откликаюсь я ворчливо.
Должна же я поддерживать свою репутацию человека с самым паршивым в нашем агентстве характером. Правда, Руслан иногда говорит, что я бью даже мировые рекорды, но это он предубежден, насчет всего мира директор точно знать не может.
– Я уже готова!
Девчонка втиснулась в коротенькую куртенку-обдергайку, из-под которой струятся длиннющие тощие ноги, обтянутые тоненькими джинсиками. Вот дурища! На улице мороз такой, что деревья трещат, а у нее из-под курточки голый живот с сережкой в пупке высовывается. Господи, твоя воля! Куда смотрела ее мамаша, выпуская дочурку сегодня из дома? Но я ей, к счастью, не мать. И не все ли мне равно, дойдет она до объекта или замерзнет в сугробе? Замерзнет так замерзнет, хрен с ней, невелика потеря.
– Шапка твоя где?
– Я так пришла.
– Или надень шапку, или оставайся.
– Рита, но…
– Саша, на улице мороз градусов двадцать, нам шагать минут десять-пятнадцать, а она практически голышом.
– У нее все равно ничего нет.
Я вздыхаю и снимаю шарф. Ну вот, теперь из-за юной идиотки у меня будет мерзнуть шея.
– Не хочу ничего надевать…
– Еще как наденешь!
Стажерка пытается оттолкнуть меня, но не на ту напала. В итоге я бью Марину по рукам и, заставив встать смирно, обматываю ее голову шарфом, застегиваю куртку.
– Твой голый живот посреди зимы никому и на хрен не нужен, так что красота подождет до лета. Шагай живо, клиентка дожидается.
И пусть только посмеет сейчас что-то мяукнуть!
Но девчонка молча бредет за мной, обреченно стуча по плиткам пола высокими тонкими каблуками. Хорошо иметь такую репутацию, как моя, – зря никто связываться не рискнет и спорить не станет.
Мы идем по улице. Маринкины каблуки вязнут в снегу, клиентка тоже тонет в сугробах и едва семенит, я нависаю над ними, как телевышка, и раздражаюсь с каждой минутой все больше. Потому что когда я делаю шаг, им приходится за мной бежать, и я из вежливости вынуждена тормозить, а тормозить свои шаги я не люблю.
– Вот, пожалуйста, квартира в этом доме. Первое поколение «хрущевок» – мраморная крошка в бетоне, потолки два шестьдесят. На входе железная дверь с кодовым замком. Обратите внимание, какой чистый подъезд – не валяются шприцы, ничем не воняет, двери в квартиры выглядят прилично, значит, здесь нет алкашей и наркоманов. Третий этаж, как вы и хотели, – не высоко и не низко. В квартиру ведет металлическая дверь, три отличных замка, на полу паркет, недавно его отциклевали. Квартира очень светлая, в неплохом состоянии…
Такова технология нашей работы – говорить, говорить без остановки, пересыпая свой монолог околостроительными терминами. Главное – не завраться. Но клиент должен видеть, что ты знаешь, что продаешь.
– Вот, обратите также внимание, какая необычно просторная кухня. Для такой квартиры это нехарактерно, обычно в «хрущевках» кухня пять с половиной метров, и делай в ней что хочешь, но стоя. А тут почти семь метров. Захотите – можно убрать стенку между кухней и комнатой, это сейчас модно.
– Я так и собиралась сделать.
– Ну, видите, отлично. Еще обращаю ваше внимание на размер гостиной – восемнадцать квадратных метров. Комната, как видите, очень светлая. Обои, конечно, старенькие, но даже если бы они были новые, вы наверняка бы их поменяли, а эти снять будет легко. К тому же вы знаете наших людей: прилепят на соплях десяток плиток дешевого кафеля, сикось-накось наклеят обои за три копейки – и уже голосят, что в помещении свежий ремонт, поэтому цену задирают несусветную. Здесь, безус-ловно, ремонт понадобится, но зато цена приемлемая. Теперь посмотрим спальню…
Риелтор не должен бояться ничего и никогда. Маринка грохнулась с высоты своих каблуков просто на паркет, голова ее глухо стукнулась об дощечки – хорошо, что шарф толстый. Клиентка завизжала на высокой ноте. А вот я не испугалась, вовсе нет.
Хотя и мне слегка муторно стало. Потому что на полу маленькой комнаты живописно расположился труп какого-то парня с разрезанным от уха до уха горлом. Кровь на стенах и потолке, кровь на паркете, уже запекшаяся, темная. Думаю, ее теперь не отмыть ничем, придется заново циклевать и покрывать лаком, а обои ободрать и наклеить новые, иначе квартира не продастся до морковкина заговенья. Да и запах тут… Но я держусь. Кстати, кровь не успела совсем засохнуть, но уже потемнела, значит, убили парня несколько часов назад. Не то чтоб я боялась мертвецов, просто трупу здесь в принципе неоткуда было взяться…
– Прекратите визжать!
Однако клиентка на мои слова не реагирует. Да, наверное, и не слышит их. Но мою пощечину она точно ощутила. Слава богу, я давно хотела это сделать. Мне стало значительно легче на душе после того, как я дала Нине Валерьевне по морде.
– Мне… мне надо отсюда уйти, – лепетала дамочка.
– Нет. Я вызываю полицию.
Если бы я пришла сюда одна, никаких полицейских я бы, конечно, вызывать не стала, не настолько дура, чтобы связываться с ними. И если бы пришла только с Маринкой, тоже не стала. Позвонила бы Руслану, и это была бы его проблема – и труп, и Маринка. Но вот именно от потенциальной покупательницы я зависеть не хочу. Ни в чем. Ведь если мы сейчас по-тихому свалим из квартиры, мерзавка непременно будет шантажировать меня. И ладно бы только меня. Я никогда не ошибаюсь в людях.
– Нет, давайте просто уйдем отсюда, и все, – лепечет Литовченко.
– Не городите ерунды!
Так или иначе, а труп найдут. И у меня в башке хватает мозгов, чтобы понять: время смерти тоже смогут определить достаточно точно. Следовательно, вопрос о том, кто видел труп с утра, именно в это время, будет сразу закрыт – в нашем журнале есть отметка, кто и когда брал ключи для осмотра квартиры. А я их вчера вечером не сдала, только сегодня утром принесла. Как же это все некстати…
– Полиция, слушаю.
И почему туда набирают теток с такими неприятными голосами? Или это у них профессиональная деформация? По всему видать, от моего сообщения дежурная не в восторге, но это уже ее проблемы. Приказ никуда не идти и ничего не трогать не поверг меня в удивление. А о том, что скажет Руслан, мне и думать не хотелось.
– Саша, это я.
– Идете на задаток?
– Быстрый ты, как понос. Слушай, тут такое дело… не знаю, как и сказать… Короче, ты там с Русланом как-то сам утряси, а я…
– Рита, что случилось?
– Да ничего особенного, только тут, в маленькой комнате, лежит труп.
– Рита, твои шутки иногда бывают…
– Ты что, идиот? Я тебе говорю: в маленькой комнате лежит труп парня, которому перерезали горло. Море крови, паркет испорчен. Маринка без сознания, клиентке я дала по морде, а полиция будет с минуты на минуту.
– Никуда не уходи!
Свежее решение, ага. Как будто я куда-то собиралась. Понятно же, что общения с нашими неподкупными правоохранителями не миновать. В общем, я просто решила покориться судьбе, и будь что будет.
Клиентка стоит у окна и яростно смотрит на меня змеиными глазками. Боги, пресветлые и превсякие, за что мне это? Нет, ну, допустим, есть за что, но неужели мои грехи более тяжкие, чем у других граждан?
В дверь громко забарабанили, потом взвизгнул птичьим голосом дверной звонок. Интересно, кто первый успел на огонек? Наверное, бравые полицейские прибыли выбивать из меня явку с повинной. Или еще из кого-нибудь. Им же все равно, на кого преступление повесить, если не удастся доказать самоубийство. Им лишь бы спихнуть дело и заниматься привычными вещами – лакать водку, пытать задержанных и трясти граждан на предмет денег и прочего.
Но это пока не полиция. На пороге стоит злющий Руслан. За его спиной поблескивают Сашкины очки, а рядом возвышается Моя Большая Мечта – высокий блондин в короткой дубленке на широких плечах, в дорогих джинсах на узких бедрах… О майн гот! И зачем я стрескала сегодня два эклера с кока-колой? Хотя они уже ничего бы не отняли от меня, даже если бы воздержалась…
– Вечно с тобой какие-то проблемы!
У Руслана такая дурацкая манера – обвинять нас во всем, даже в дурной погоде. При этом он неплохой человек, но немного нервный.
– «Титаник» тоже я потопила, – вылетает в ответ из меня.
Должна же я поддержать игру? А то если сейчас распущу сопли, шеф, чего доброго, решит, будто случилось что-то страшное. Например, мы потеряли деньги. А тут всего-навсего труп в комнате.
Злобно засопев, Руслан ввалился в квартиру, Сашка протопал вслед, а красавчик, скользнув по мне взглядом, нырнул в ванную – мыть руки. От него божественно пахло дорогим парфюмом, а я это в мужчинах очень ценю, так что его рейтинг в моих глазах вырос до небес.
– В маленькой комнате, – напомнила я вдогонку шефу.
Руслан и Сашка заглядывают туда. О боги, Маринка! Я о ней совсем забыла! Мужчины втащили ее в гостиную и принялись приводить в чувство.
Красавчик вышел из ванной и уставился на мою клиентку, как на призрак.
– Что ты здесь делаешь?!
Они знакомы? Интересно…
– А ты как думал? Продаешь квартиру, а я не в курсе?
– Если забыла, напомню: это квартира моих родителей.
– Но я не давала своего согласия на продажу.
– Мне оно и не нужно, Нина. Квартира принадлежала мне задолго до брака, и я имею право поступать с ней, как посчитаю нужным.
– Это правда? – повернулась ко мне клиентка.
Надо же, такое чучело, глиста в обмороке, – замужем за таким мужиком? Рейтинг красавчика упал в моих глазах ниже плинтуса. К ней же щипцами противно прикоснуться, а он спал с ней!
– Да, ваш муж абсолютно прав.
Самые приятные слова из всех, что мне сегодня пришлось сказать. Бледность от злости, залившая лицо змею-ки, оказалась бальзамом для моих нервов. Ах да, я же ей еще и по морде съездила! Но сие воспоминание уже почти не греет. Собственно, с чего я взъелась на Нину Валерьевну? Не знаю. Просто не нравится она мне.
– Все вы здесь – одна банда. Я уверена, это ты убил Виктора.
Виктора? Какого еще Виктора? Или дамочка имеет в виду труп? Значит, Литовченко его узнала? Черт подери, все гораздо хуже, чем я думала.
– Если бы я убивал всех твоих любовников, поголовье мужчин в мире сократилось бы как минимум на треть.
Ничего себе! Бабенка еще и изменяла такому красавцу? Вот дура! Хотя кто знает, может, у него воняет изо рта или член маленький. С мужиком нужно пожить, увидеть его и на толчке, и небритым, и всяким, чтобы с точностью сказать, классный он или так себе. А иногда двое вполне нормальных людей вместе жить просто не могут. Причин никаких вроде бы и нет, а вот не могут, и хоть что делай. Бывает…
– Это все – твое болезненное воображение! – взвизгнула тощая брюнетка.
– Ага, и парнишка, что тут лежит, не выглядывал из-под одеяла, когда я случайно вернулся из поездки на день раньше. Помнишь, полгода назад? Закончил дела по-быстрому, хотел сюрприз сделать. Но твой сюрприз оказался гораздо интереснее! Это тоже плод моего воображения был?
– Случайно? Так я тебе и поверила! Ты все спланировал!
Какая пошлость – муж возвращается из командировки, а в шкафу (под кроватью, на балконе, под балконом или еще где-нибудь, нужное подчеркнуть) любовник жены. Видели карикатуры, где мужчина стоит на пороге спальни с чемоданом и ветвистыми рогами? Иногда еще художник ему и шляпу на кончик рога приспособит. Я всегда считала, что у автора элементарно отсутствует фантазия, вот и рисует он такую ерунду, а выходит – все бывает на свете, все!
– Кстати, ты не объяснила, как и зачем оказалась в квартире. Девушка, что моя жена тут делает?
Кажется, красавчик ко мне обращается? Но я ему не продавщица в сигаретном киоске, мог бы быть повежливей!
– Дама пришла к нам в агентство как клиентка, выразила желание посмотреть квартиру. Подписала договор на обслуживание – и вот мы здесь.
– Ясно. Не знаю, что ты еще затеяла, Нина, но пора бы понять: защищать я тебя не буду.
– Нужна мне твоя защита! Ты попробуй себя защити!
Я и раньше враждебно относилась к институту брака, но сейчас, глядя на эту пару «голубков», еще раз убедилась, что он полностью утратил смысл.
– Рита, а ведь Марина сильно ударилась головой. Почему ты не привела ее в чувство?
Руслан злобно щурится, но мне его эмоции до лампочки.
– Да я вообще про нее забыла. Она тихо так лежала, вот я со всеми этими делами и не вспомнила о ней.
Маринка заплаканная и несчастная. Наверное, девочке еще не приходилось видеть трупы, по крайней мере, в таком самостоятельном, неокультуренном, так сказать, состоянии. Но все в жизни бывает впервые. Между прочим, если бы я не намотала на ее глупую башку свой теплый шарф, она бы ударилась гораздо сильнее, а так только шишку набила. Но шишка – ерунда, до свадьбы заживет. Интересно, куда наши доблестные полицейские запропали? Потому что супруги, стоя у окна и продолжая выяснять отношения, явно часов не наблюдают и, похоже, скоро примутся друг друга убивать. А в заявке значился только один труп.
– Ну, и где полиция? – Сашка уныло чешет в затылке. – Рита, ты ее вызвала?
– А то. Сразу же.
Мы переглядываемся – никому из нас не хочется общаться с полицией. И вообще, если бы я знала, что противная клиентка – жена собственника квартиры, то сначала позвонила бы Руслану, пусть бы тот решал, что делать. Может, унесли бы куда-нибудь труп, и все дела. А теперь вот имеем немалый геморрой. И потаскают же нас!
В прихожей затопали – в комнату ввалились шестеро мужиков. Нет, пять мужиков и мужиковатого вида тетка. Ну, началось… Сейчас они вымотают нам кишки, да еще хорошо, если на том и остановятся. Чувствует моя душа – ждет меня долгий мерзкий день, наполненный неприятностями и разными негативными впечатлениями.
Глава 2
– Значит, вы утверждаете, что труп лежал в комнате, когда вы пришли.
– Нет, он пришел позже и, пораженный моей неземной красотой, потерял сознание.
Мне до колик надоел этот дурацкий разговор ни о чем. Что за тупая манера – задавать одни и те же вопросы на разные лады?
Сначала полицейские рассматривали труп под разными ракурсами. Потом взялись за нас. Никак не хотели понять, с какого перепугу я позвонила в офис и что на их месте преступления делает такая куча народу. Потом принялись расспрашивать. Я отвечала. Да и все остальные отвечали – нас по очереди приглашали на кухню. Наверное, чтобы мы не сговорились. А о чем сговариваться-то? Ну, труп. Я вообще повела себя как сознательная гражданка – сообщила в органы правопорядка о находке. А могла бы согласиться на предложение клиентки, свалить по-тихому, и все.
– Вы считаете, это смешно? – не реагировал на мой юмор собеседник.
Не знаю, кто такой этот мужик, но на вид он кажется разозленным. Прибывшие вообще все словно взбесились, когда стало ясно, что самоубийством тут и не пахнет. И что еще хуже, никого из нас нельзя вот так с ходу признать убийцей, поскольку у каждого есть определенное алиби. В какой-то мере мы все – алиби друг для друга.
– Нет. Но я скажу вам, что именно смешно. Смешно и глупо в сотый раз спрашивать меня об одном и том же. Смешно и по-дурацки держать меня здесь уже семь часов подряд. Я голодна, устала и хочу в туалет – мне срочно нужно поменять прокладку.
Лицо моего мучителя заливает краска. Я знала, что он так отреагирует. Каким бы прожженным негодяем ни был человек, упоминание о женских прокладках всегда выбивает его из равновесия. Уж не знаю почему. Но это работает только с неженатыми, а мой фигурант явно не женат. Только и не спрашивайте, откуда я знаю. Знаю, и все.
– Вас отведут в туалет.
– Я что, под арестом, чтобы меня водили?
– Такие правила.
– Тогда идем.
– Я позову…
– Нет, пошли вместе. С вами я, по крайней мере, уже немного знакома, и такие интимные вещи, как про-кладки…
– Туалет в конце коридора. У вас десять минут.
Я шагаю к двери и надеюсь, что мужик не видит моей ухмылки.
Однако я засиделась в его кабинете. Вся эта комедия мне порядком надоела, а потому мне надо позвонить. Вообще-то у нас отобрали сотовые, но у меня есть еще один, номер которого известен только моему сыну и Натке, но сами они на него никогда не звонят. Это моя экстренная связь. Когда я поняла, что нас собираются затолкать в машину и отвезти в участок для дачи показаний, как было заявлено, то припрятала мобильник, а баба, которая перетряхивала мои вещи, трубку не нашла.
– Нет, он пришел позже и, пораженный моей неземной красотой, потерял сознание.
Мне до колик надоел этот дурацкий разговор ни о чем. Что за тупая манера – задавать одни и те же вопросы на разные лады?
Сначала полицейские рассматривали труп под разными ракурсами. Потом взялись за нас. Никак не хотели понять, с какого перепугу я позвонила в офис и что на их месте преступления делает такая куча народу. Потом принялись расспрашивать. Я отвечала. Да и все остальные отвечали – нас по очереди приглашали на кухню. Наверное, чтобы мы не сговорились. А о чем сговариваться-то? Ну, труп. Я вообще повела себя как сознательная гражданка – сообщила в органы правопорядка о находке. А могла бы согласиться на предложение клиентки, свалить по-тихому, и все.
– Вы считаете, это смешно? – не реагировал на мой юмор собеседник.
Не знаю, кто такой этот мужик, но на вид он кажется разозленным. Прибывшие вообще все словно взбесились, когда стало ясно, что самоубийством тут и не пахнет. И что еще хуже, никого из нас нельзя вот так с ходу признать убийцей, поскольку у каждого есть определенное алиби. В какой-то мере мы все – алиби друг для друга.
– Нет. Но я скажу вам, что именно смешно. Смешно и глупо в сотый раз спрашивать меня об одном и том же. Смешно и по-дурацки держать меня здесь уже семь часов подряд. Я голодна, устала и хочу в туалет – мне срочно нужно поменять прокладку.
Лицо моего мучителя заливает краска. Я знала, что он так отреагирует. Каким бы прожженным негодяем ни был человек, упоминание о женских прокладках всегда выбивает его из равновесия. Уж не знаю почему. Но это работает только с неженатыми, а мой фигурант явно не женат. Только и не спрашивайте, откуда я знаю. Знаю, и все.
– Вас отведут в туалет.
– Я что, под арестом, чтобы меня водили?
– Такие правила.
– Тогда идем.
– Я позову…
– Нет, пошли вместе. С вами я, по крайней мере, уже немного знакома, и такие интимные вещи, как про-кладки…
– Туалет в конце коридора. У вас десять минут.
Я шагаю к двери и надеюсь, что мужик не видит моей ухмылки.
Однако я засиделась в его кабинете. Вся эта комедия мне порядком надоела, а потому мне надо позвонить. Вообще-то у нас отобрали сотовые, но у меня есть еще один, номер которого известен только моему сыну и Натке, но сами они на него никогда не звонят. Это моя экстренная связь. Когда я поняла, что нас собираются затолкать в машину и отвезти в участок для дачи показаний, как было заявлено, то припрятала мобильник, а баба, которая перетряхивала мои вещи, трубку не нашла.