Страница:
Нелли отставила в сторону недопитый стакан с соком, молча поднялась с кресла. Дальнейшее она проделала столь же молча и очень быстро. Нелли согнула ноги в коленях, наклонила туловище вперед. Затем сделала небольшой взмах руками назад и молниеносно вывела их вперед. В тот же момент она сильно оттолкнулась ногами от небольшого трамплина-тумбочки. Вперед Нелли прыгнула как можно дальше, и нехудое сильное ее тело было при этом максимально вытянуто и напряжено. В таком положении Нелли вошла в воду, изящно проскользила некоторое расстояние. Потом в движение пришли ее ноги, и Николаю осталось лишь созерцать ее розовые пятки.
– Признаю, мне до вас далеко! – проговорил Николай, когда Нелли вернулась на «сушу». – Пойду тренироваться.
Он вскочил на трамплин и проделал те же движения, что и бизнес-леди. На сей раз в воду Николай вошел по всем классическим правилам, максимально вытянув тело как в полете, так и при входе в воду. Теперь возвращаться он не торопился. К противоположному краю бассейна Николай двигался спортивным классическим кролем на груди, не переваливаясь при этом с одной стороны на другую. Оказавшись на противоположной стороне, он заметил, что подруги бизнес-леди собираются уходить. Нелли тоже поднялась со своего места, но не торопилась, точно ждала кого-то. Неужели своего способного ученика? Николай тут же повернул обратно, и на сей раз его кроль был куда быстрее.
– Наверное, я ваш лучший ученик, Нелли Владимировна, – проговорил он, выбравшись из воды.
Бизнес-леди с трудом скрыла удивление, но переспрашивать посчитала ниже своего достоинства. Без прически, изысканного макияжа и специально подобранного дорогого платья она выглядела совсем не так, как в фотоизображении. Без контактных линз небольшие глаза ее оказались серыми, а не синими, как на фотопортрете. Однако взгляд был тем же – умным и оценивающим.
– И кто вы, собственно говоря, такой? – без раздражения поинтересовалась Нелли.
Однако ее тонкие, красиво очерченные над маленькими глазами брови заметно нахмурились.
– Мои документы остались в раздевалке, – ответил Водорезов, – а на слово вы ведь не поверите?
– Почему же не поверить? – вполне дружелюбно отозвалась бизнес-леди.
– Нас ваша подруга знакомила. Мы вместе были в вашем кафе.
Нелли Владимировна еще больше прищурила и без того маленькие глазки. Они стали просто-таки проницательными светлыми щелочками. Водорезов же, не дав ей произнести и слова, продолжил:
– Мы с ней вчера созвонились, она сказала, что в вашем кафе была какая-то перестрелка. Неужели правда?
– Не знаю, меня там в этот момент не было, – отозвалась Нелли, – Катька рассказывала, просто какой-то кошмар. И мебель с имуществом испортили.
Глаза ее потеплели, видно, Николаю удалось каким-то образом расположить ее к себе. «А подругу зовут Катя», – машинально отметил он.
– А у вас с Катей... – Нелли сделала выразительную паузу, дав Николаю возможность самому закончить фразу.
– Сугубо деловые отношения, – пояснил Водорезов, – работаем вместе.
– Как интересно! – Глаза оживились, заиграли огоньками неподдельного любопытства. – И кто же вы по профессии?
Николай понятия не имел, где работает Катя. Но разочаровывать Нелли он теперь не имел права.
– Занимаюсь тем же, чем здесь, перед вами, – улыбнулся Водорезов.
– Вы каскадер? – без усмешки спросила Нелли.
– Да, – кивнул Николай.
И тут же продемонстрировал свои способности, сделав колесо с помощью одной руки.
– Ни разу не общалась с каскадером. Вы будете дублировать Катиных актеров? – поинтересовалась Нелли.
Эта Катя как-то связана с актерами и каскадерами! Что ж, не так уж плохо... Водорезов мысленно пытался угадать наиболее подходящую профессию для молодой женщины, подруги бизнес-леди.
– Трудно сказать, – ответил он. – Кстати, где сейчас может находиться Катя? Ее мобильник не отвечает.
– Не отвечает? – Бизнес-леди вскинула тоненькие изящные брови. – Ах да, с утра она собиралась в актерское агентство, а во второй половине дня у них просмотр.
– На «Мосфильме»? – спросил Николай.
– Нет, там, где она учится, – пояснила Нелли, – на высших режиссерских курсах.
Ну вот и все. Теперь можно было расставаться. Катя – студентка режиссерских курсов. Однако уходить Водорезов не торопился.
– Я загляну к вам в кафе? Вместе с Катей? – улыбнулся Николай.
– Сколько угодно, – одарила его ответной улыбкой Нелли Владимировна.
Улыбалась она искренне. Во всяком случае, Водорезову почему-то хотелось в это верить.
Не прошло и сорока минут, как с помощью ноутбука Водорезов собрал полную информацию о высших режиссерских курсах. Там же он нашел объявление о том, что учащаяся этих курсов Екатерина Терентьева ищет актеров лет двадцати пяти – тридцати и актрис того же возраста для съемок в дипломном фильме. Неожиданно нашлась и фотография Кати Терентьевой. Коротко стриженная изящная блондинка. Несколько худощавее своей подруги Нелли. Впрочем, может быть, это была и не та Катя. В любом случае Водорезов должен немедленно двигаться в сторону режиссерских курсов и для начала найти Катю Терентьеву.
Пока Николай ехал до станции «Белорусская», его мысли были о Сашке Гридневе. Подполковник вспоминал годы совместной службы в разведке воздушно-десантных войск.
С Сашей Гридневым они сдружились в африканских тропиках. В начале девяностых, когда уже распался СССР, Россия продолжала оказывать военную помощь одному из африканских государств. Российских войск как таковых там не было, а вот инструкторы и советники в немалом количестве. В основном ракетчики, летчики, спецы ПВО, танкисты. Но были и специалисты по тактической разведке и воздушно-десантному делу. В числе этих немногих оказался Николай Водорезов, едва прикрутивший на погоны четвертую капитанскую звездочку. Почему штаб ВДВ остановил свой выбор на Николае, сказать трудно. Кому-то из высших чинов показалось, что он коммуникабелен и человеколюбив, а в обучении африканцев десантному ремеслу это самые главные качества. Гвардии капитан Водорезов почти целый год учил негров стрельбе (в том числе из гаубичной артиллерии), приемам маскировки и передвижения в условиях разведывательных мероприятий, а также артиллерийской корректировке. Особенно интересными оказались занятия по РБ – рукопашному бою. Негры ребята здоровые, во вверенном Водорезову десантном батальоне самый маленький – метр восемьдесят пять. Драться привыкли кулаками, ножищами и головами. Последнее у подчиненных капитана было не слабее пушечного ядра. Однако большинство из них слыхом не слыхивало о таких элементарных приемах, как подножка и залом руки за спину. Для них такие вещи были открытием, эдаким русским ноу-хау. А Николай, по счастью, еще до училища стал кандидатом в мастера спорта по самбо. Тренер, незабвенный Юрий Семенович, учил Колю не только спортивному, но и боевому самбо. Попав в спецназ ВДВ, Водорезов понял, что не зря потратил время на тренировки. Так вот, негры-десантники, которым русский капитан еле до плеча макушкой доставал, поначалу всерьез Николая не восприняли. Но как только он показал свое владение самбо, уронил пару двухметровых и обездвижил, сильно зауважали. Просили научить, но не очень-то самбо у них пошло. Все-таки они потенциальные молотильщики, в лучшем случае боксеры. Поэтому курс РБ свелся к приемам типа – «прикладом бей, штыком коли, магазинной коробкой бей, прикладом прикрывай голову». Саша Гриднев появился на третий день пребывания Водорезова среди африканских десантников. Долговязый, с неуставной прической, похожий скорее на какого-нибудь рок-музыканта, нежели на офицера. Он представился военным переводчиком. Сказать по совести, без переводчика с африканцами общаться было иной раз куда легче, так как язык жестов был им более доступен. Однако порядок есть порядок. Положен переводчик, значит, ничего не попишешь. Военный переводчик отличается от гражданского тем, что досконально знает все армейские термины. Саша постоянно таскал с собой специальный блокнот, в котором были записаны эти самые термины, и не стеснялся в него заглядывать. Вскоре Водорезов и Саша сдружились. Гриднев тогда был еще курсантом военного института иностранных языков. Но поскольку Африке срочно требовались знатоки португальского (коим Саша и владел), то курсанта Гриднева и еще нескольких «португальцев» в срочном порядке произвели в младшие лейтенанты и отправили на континент. Доучиваться в институте до второй звезды они должны были после полугодичной спецкомандировки. У Николая до сих пор сохранилась фотография – он, Саша и еще пара ребят стоят на фоне пальм, под палящим африканским солнцем. Сами загорелые, почти что негры, одетые в «верде оливо», так называемую кубинскую униформу зеленого цвета. Рукава у всех закатаны, специально, чтобы отличаться от кубинцев, чьи инструктора также присутствовали в местных вооруженных силах. И, разумеется, никаких погон и прочих знаков различия. В стране русские советники находились, скажем мягко, по «неофициальному приглашению». Потому вынуждены были соблюдать нормы скрытого пребывания. В боевых действиях принимать участие были не должны, только обучать и инструктировать. Однако пришлось Водорезову с Сашкой и повоевать. Это случилось первого июня. За восемь минут до конца обеденного перерыва в квартиру Николая ворвался его шеф, советник командующего ВВС и ВДВ, полковник Малаян.
– Срочно вылетаем в Нгоэ-Ло, – сообщил он, назвав одну из удаленных провинций. – Там сбит наш «Ан-26». Экипаж, скорее всего, захвачен.
М-да, только и сказал Николай мысленно самому себе. Местные сепаратисты вновь активизировались. До этого уже более недели на «фронтах» было затишье. Сегодня же русскому капитану не оставалось ничего другого, как начать переодеваться в камуфлированную форму местной армии. Пока он это делал, Малаян теребил в своих широких загорелых ладонях голубой берет с тремя разноцветными ленточками, символизирующими местный флаг. Полковник, как и Водорезов, был одет в форму местных «коммандос». Не прошло и пяти минут, как они неслись на аэродром, прихватив с собой Гриднева. Без переводчика никуда. По дороге Малаян обрисовал ситуацию. Транспортник «Ан-26» совершал обычный вылет из столицы в одну из провинций. Точнее, Нгоэ-Ло. Отвез туда продовольствие, медикаменты и пассажиров. А обратно взял нескольких местных офицеров, направляющихся в столицу по служебным делам. Лишь начавший набирать высоту «Ан» был сбит ракетой, но командир сумел совершить вынужденную посадку недалеко от города. И успел сообщить об этом по радиостанции. Экипаж на самолете был из российских ребят, так как у африканцев квалифицированных пилотов-транспортников на тот период почти не было. И летчики в сбитом «Ане» были гражданские, работали по контракту. Последнее, что передал по радио командир, было то, что их окружают темнокожие солдаты, но явно не правительственных войск.
– Сепаратисты, – коротко констатировал Малаян.
Он сразу же связался с «гэвээсом» (главным военным советником) генерал-лейтенантом Н. Тот, руководствуясь горьким опытом, не слишком надеялся на африканскую сторону. И потому отдал приказ Малаяну, как старшему по ВВС, возглавить операцию по спасению экипажа. Первым делом Малаян связался с Нгоэ-Ло. Провинция была прифронтовым городом, и вокруг него был создан пояс ПВО, основой которого были российские ЗРК [5]«Печора». Обслуживали их смешанные африканско-кубинские расчеты. Объяснялся с ними Саша, периодически заглядывая в заветный блокнот.
– Ничего не перепутал? – спросил с некоторым недоверием Малаян, когда связь кончилась.
– Никак нет, – ответил младший лейтенант.
– Башкой отвечаешь! – напомнил Малаян.
Саша ничего не ответил. Он летел вместе со всеми, и «Печора», в случае неправильного перевода, уложила бы всех в одну, как говорится, братскую... На столичном аэродроме техники быстро подготовили к вылету «Ан-12». Перед вылетом короткая беседа с ВАТом – военным атташе в чине генерал-майора ВВС. Атташе сообщает, что операция находится под неусыпным контролем посла РФ. Москва тоже в курсе. Не сказать, что всем от этого полегчало – в курсе, так в курсе... Атташе недоверчиво оглядел Сашу. Младший лейтенант в тот момент был очень похож на долговязого десятиклассника с всклокоченной неармейской прической. Атташе спросил что-то на ломаном португальском, Саша четко и внятно ответил. Атташе был удовлетворен и переключился на подъезжающие автомобили с африканскими военными. На аэродром прибыли замкомандующего ВДВ, начальник политуправления и руководитель контрразведки. В приехавших вместе с ними грузовиках три десятка полностью экипированных солдат-десантников. Они же «тропаш де интервенсау» – части вмешательства. Водорезовские двухметровые ученики и подчиненные.
– Кто возглавит десантный отряд? – переводит Саша вопрос начальника политупра.
– Русский капитан готов взять ответственность? – в свою очередь спрашивает командующий ВДВ.
Все как всегда. Африканцы готовы помочь всем, чем могут, но командовать будет «русский капитан». Хорошо еще, бойцов в боевом снаряжении выделили. «Русский капитан», то есть Николай Водорезов, молчит. Свое слово за него говорят Малаян и атташе... В самолете, не стесняясь в выражениях, Малаян на чем свет стоит материт местное командование. Ответственность за исход операции в любом случае возложат на него, Арсена Аршаковича. А он привык совсем к другим реалиям. Некоторое время назад, еще до распада Союза, командовал полком истребительной авиации... Десантникам выражения советника ВВС и ВДВ Саша не переводит, хотя те иногда обращаются к нему с вопросительными интонациями. Не проходит и двух часов, как «спасательная экспедиция» приземляется в Нгоэ-Ло. Снижается «спиральным способом», максимально обезопасив себя от пусков зенитных ракет. Как сепаратистских, так и «собственных». Вдруг Саша что-то все-таки напутал со своим португальским. На аэродроме уже ждут целых три вертолета «Ми-8», в которые тут же загружаются десантники. Водорезов, Малаян и Саша садятся в головной вертолет. Десантироваться с винтокрылых машин куда удобнее, чем с «Ана». Вертолеты тут же взмывают вверх, вслед за ними и «Ан-12». Пребывание на местном аэродроме довольно опасное мероприятие. Охрана из роты солдат, двух танков и трех БРДМ [6]вряд ли спасут от точного выстрела из гранатомета «РПГ» или миномета. Осмелевшие сепаратисты вполне могут решиться сжечь самолет.
При подходе к предполагаемому месту падения российского «Ан-26» головной вертолет, в котором находились русские советники, попал под обстрел с земли. Их явно ждали и подготовили встречу. Ранили одного из пилотов. Такая засада отнюдь не в традициях местных сепаратистских повстанцев. Это значило, что Водорезову предстоит схлестнуться с наемниками. По счастью, у Николая до этого был таджикский и афганский опыт. Он сам встал за пулемет и начал поливать свинцом возможные огневые точки. Стрельба по вертолету утихла, а вот «вертушку», шедшую с левого фланга, завалили наглухо.
– Отходим на базу! – командует Малаян.
Никто не спорит. Это единственное верное решение. Сесть не представляется возможным, тем более приблизиться к «Ану». Сбитый вертолет горит быстро, можно сказать, уже догорает. Вертолет берет обратный курс, летит над джунглями на средней высоте. И тут неожиданно Водорезов и Малаян видят в джунглях нескольких человек, машущих какими-то тряпками. С помощью оптики Николай разглядел их. Скорее всего это был экипаж сбитого «Ана». Рваная одежда, бинты, еще не загорелые лица. С ними несколько африканцев в форме правительственных войск. С большим риском вертолет сумел снизить высоту и забрать их.
На базе подвели итоги. Погибший вертолет с десантниками, но при этом девять спасенных. Из них четверо наших гражданских пилотов. Но среди них нет командира экипажа и штурмана. О чем полковник Малаян и доложил в российскую военную миссию и посольство.
– Надо возвращаться, – без особого энтузиазма произнес Водорезов.
– В темноте? – спросил Малаян, кивая за окно. – Самоубийство.
Наступал вечер. Африканский вечер, который очень быстро превращался в темную, почти беззвездную ночь.
– До ночи еще можно успеть, – возразил Николай и в свою очередь кинул на часы.
Головной «Ми-8» был закован в прочную броню, а на пилонах были подвешены блоки «нурсов». Погибший же «Ми» был обычным транспортником, без всякой брони, хоть и с теми же «нурсами».
– Пойдем бронеколонной, – принял окончательное решение Малаян, – но утром!
С командующим спорить не принято. Тем более что Арсен Аршакович отчасти был прав. Неизвестно, как все сложится, а отходить ночью по воздуху и в самом деле почти самоубийство. Придется ждать рассвета, а пока есть время тщательно разработать план боевой операции. У экипажа и пассажиров автоматического оружия не было. А вот командир (героический и неглупый мужик оказался!) приобрел где-то «по случаю» «АКС». Когда пораженный «стингером» самолет исхитрился сесть, его тут же атаковали сепаратисты. Командир взялся за «АКС» и сумел обеспечить экипажу и пассажирам отход в камышовые заросли. Там-то они и ожидали наши вертолеты. Командир экипажа и штурман покидали самолет последними, и где они сейчас, можно было только предполагать. Арсен Аршакович принимает волевое решение – атаковать сепаратистов и попытаться взять нескольких в плен.
Утром Водорезов с подчиненным контингентом, и в самом деле, сели на броню, но... По рации поступило сообщение, что на шоссе, ведущем в столицу, совершено нападение на гражданскую автоколонну. Пять грузовиков и сопровождавшая их БРДМ были сожжены. Поэтому вся имевшаяся в распоряжении местного командования бронетехника была немедленно задействована на поиски и уничтожение бандитствующих сепаратистов. Таким образом, пришлось Николаю и Саше слезать с брони. Ничего другого теперь не оставалось, как совершить еще одну вертолетную вылазку. На том же бронированном «Ми-8». Пилоты действовали куда осторожнее – подошли на максимальной высоте, выпустили пару-тройку нурсов по камышам и лишь потом сели. Чернокожие коммандос во главе с Водорезовым и Сашей начали прочесывать местность, но ни живых, ни мертвых не обнаружили.
На следующий день доклад военному атташе. Тот с командами не торопится. Что говорить?! Считай, двое российских граждан пропали без вести. Атташе кивает Малаяну. Мол, давай, воздушный советник, думай, как дальше быть. Арсен Аршакович просит пару часов. Запирается в кабинете с Водорезовым и двумя спецами по воздушной разведке.
– Какие мнения? – спрашивает полковник.
– Возможны двести вариантов [7], – невесело глядя на Николая, произносит штурман из воздушной разведки.
Все верно. На карте воевать одно, в джунглях совсем другое. Даже если воздушным разведчикам удастся вычислить предполагаемое местонахождение наших ребят, отбивать их придется десантникам. Малаян берется за телефон и требует представить последние сводки из района Нгоэ-Ло. И вот тут фортуна улыбается русским советникам во все тридцать два зуба. «Печора» ранним утром подбила самолет сепаратистов, и летчика, выбросившегося с парашютом, удалось захватить живым. Он, кстати говоря, оказался белым. Дальнейшее – дело техники. Местные спецслужбы выходят по своим каналам на лидеров сепаратистов и предлагают обмен. Торг длится около суток. Потом... Потом подразделение Водорезова загружается в грузовики и броню и двигается осуществлять обмен. Белый летчик-наемник сидит рядом с Николаем. За два часа езды оба не произносят ни слова. В двух других грузовиках тела погибших в недавнем боестолкновении сепаратистов. Они тоже вошли в «обменный фонд». Дальше без приключений. Водорезов забирает своих ребят, изрядно покореженных, но способных передвигаться. Отдает пилота и трупы. Спасенный командир первым делом просит закурить, штурман пытается улыбаться. Вот и вся спецоперация! Малаян сдержанно благодарит, атташе жмет руки и обещает особо отметить в рапорте участие капитана Водорезова...
Вот так, помимо советнической миссии, пришлось Николаю кое-что показать братьям-африканцам и на личном примере. Как-то колонну с горючим сопровождали и под огонь попали. Три часа отбивались, потом пришла подмога. Горючее, правда, сожгли. Николай в канаве с грязной водой по самое горло те три часа провалялся, отстреливаясь от превосходящих сепаратистских сил... Еще было боестолкновение – как-то сепаратистская авиация накрыла нашу пешую колонну на боевом марше. Опять же, в канаве пришлось полежать. «Ничего героического», – усмехался, вспоминая об этом, Николай. Всякое бывало в Африке. Например, едет по джунглям БТР. Внутри советник по бронетанковым вопросам, переводчик (Сашкин сокурсник по ВИИЯ, тоже младший лейтенант) и экипаж из аборигенов. А Водорезов с Сашкой и тремя десантниками на броне сидели, потому как париться в жару в железной коробке ни малейшего желания не было. Да и джунгли те были безопасными, сепаратистов там сроду не было, их города и магистрали притягивают. Едет «коробочка» по джунглям, ничего, все нормально. Вдруг раз – водитель с управлением не справился, и БТР въезжает в болото. Водорезов и те, кто на броне сидел, соскочить успели и каким-то чудом на берегу оказались. А «коробочка» ушла под воду меньше, чем за минуту. Звездец. Рация барахлит, связались с базой лишь через двадцать минут. Оттуда больше часа ходу. Вертолет прилетит быстрее, но толку от него немного. Да и трос, чтобы машину вытащить, никакой возможности закрепить нет. Водолаз специальный нужен, в специальной опять же экипировке. Его за один день не отыщешь, а воздуху в БТРе дай бог на полчаса хватит. Простого пловца тина засосет. Так и стало то болото братской могилой... Самое поганое, что советник-подполковник был признан участником боевых действий, погибшим при исполнении, а младший лейтенант нет. Вроде как по своей дури переводчик утоп. Три года над родными того парня издевались, потом по коллективной просьбе однокурсников признали погибшим на боевом задании. Даже награду какую-то дали.
Многих русских ребят болезни подкосили. У местных иммунитет годами выработан, а русских лихорадка африканская косила нещадно. Кого спасли, а кого и нет. И опять же – вроде как не в бою офицеры пали, значит, их семьям никаких льгот. Водорезова с Сашкой эта участь миновала. Пока живые и на здоровье не жаловались.
В передрягу Саша попал без Николая. Заболел переводчик у инструктора по средствам ПВО, и Сашу откомандировали во все тот же злосчастный Нгоэ-Ло. Ехали на БТР по проверенной, хорошо охраняемой трассе. Тем не менее местные сепаратисты имели тенденцию возникать именно там, где их никто не ждет. БТР наехал на фугас и был подорван. По счастью, сзади шел грузовик с десантниками, и они пришли на подмогу. Сашке повезло, что он сидел близко от люка, и его вытащили первым. А вот двух других офицеров – техников ПВО капитана и майора вытащить не смогли. Дальше, за Сашкой, был сплошной огонь. Горела солярка, начал рваться боекомплект. Потом в госпитале на операции из Сашкиных легких вытащили немало гари. Врачи гадали, каким чудом младший лейтенант не задохнулся. Сашку вытащили в горящей одежде и, на его счастье, бросили в жижу придорожной канавы. И тут же завязался нешуточный бой. Капитан Водорезов и его подразделение прибыли к месту боя спустя пятнадцать минут, благо ход у БМД [8]был скорым.
– Федор, где Сашка? – спросил Николай у знакомого прапорщика Максимова, когда появилась возможность разговаривать.
– Переводяга? Тут где-то был, – ответил Федор.
Надо было отходить, но Сашки нигде не было. В канаве с грязной жижей его попросту было не разглядеть со стороны шоссе. Но в этот самый момент Саша, хоть и был без сознания, смог застонать. Водорезов с Максимовым вытащили его из канавы, затащили в грузовик. Под прикрытием авиации отошли. Как умели с Федором, наложили Сашке шины на переломанные ноги. И, надо сказать, весьма успешно. Если шины наложить неправильно – сразу начинается гангрена... Месяц в местном госпитале, еще три с половиной уже в российском, имени Бурденко. Армейские врачи сумели поставить Сашку на ноги и, как могли, залатали обгорелое лицо. Гриднев изменился внешне, но внутренне остался тем же самым Сашкой. Он довершил учебу в военном институте и получил вторую звездочку на погонах. Далее оказался там же, где и начинал армейскую службу – в подразделении специальной разведки ВДВ. Каждый день он минимум по часу занимался физическими упражнениями и, если была возможность, оттачивал мастерство в практической стрельбе.
К концу 1994 года советники и инструкторы были окончательно выведены из почти ставшей родной Африки. Осталась лишь база ВМФ. Водорезова и других офицеров ВДВ, прошедших джунгли и болота, ждала Чечня. В ней было еще больше всякого, о чем вспоминаешь не без горечи. Гриднев дослужился до капитана и уволился из войск по собственному рапорту. Причин не объяснял даже самым близким людям.
Что сейчас с Сашкой?
Глава 4
– Признаю, мне до вас далеко! – проговорил Николай, когда Нелли вернулась на «сушу». – Пойду тренироваться.
Он вскочил на трамплин и проделал те же движения, что и бизнес-леди. На сей раз в воду Николай вошел по всем классическим правилам, максимально вытянув тело как в полете, так и при входе в воду. Теперь возвращаться он не торопился. К противоположному краю бассейна Николай двигался спортивным классическим кролем на груди, не переваливаясь при этом с одной стороны на другую. Оказавшись на противоположной стороне, он заметил, что подруги бизнес-леди собираются уходить. Нелли тоже поднялась со своего места, но не торопилась, точно ждала кого-то. Неужели своего способного ученика? Николай тут же повернул обратно, и на сей раз его кроль был куда быстрее.
– Наверное, я ваш лучший ученик, Нелли Владимировна, – проговорил он, выбравшись из воды.
Бизнес-леди с трудом скрыла удивление, но переспрашивать посчитала ниже своего достоинства. Без прически, изысканного макияжа и специально подобранного дорогого платья она выглядела совсем не так, как в фотоизображении. Без контактных линз небольшие глаза ее оказались серыми, а не синими, как на фотопортрете. Однако взгляд был тем же – умным и оценивающим.
– И кто вы, собственно говоря, такой? – без раздражения поинтересовалась Нелли.
Однако ее тонкие, красиво очерченные над маленькими глазами брови заметно нахмурились.
– Мои документы остались в раздевалке, – ответил Водорезов, – а на слово вы ведь не поверите?
– Почему же не поверить? – вполне дружелюбно отозвалась бизнес-леди.
– Нас ваша подруга знакомила. Мы вместе были в вашем кафе.
Нелли Владимировна еще больше прищурила и без того маленькие глазки. Они стали просто-таки проницательными светлыми щелочками. Водорезов же, не дав ей произнести и слова, продолжил:
– Мы с ней вчера созвонились, она сказала, что в вашем кафе была какая-то перестрелка. Неужели правда?
– Не знаю, меня там в этот момент не было, – отозвалась Нелли, – Катька рассказывала, просто какой-то кошмар. И мебель с имуществом испортили.
Глаза ее потеплели, видно, Николаю удалось каким-то образом расположить ее к себе. «А подругу зовут Катя», – машинально отметил он.
– А у вас с Катей... – Нелли сделала выразительную паузу, дав Николаю возможность самому закончить фразу.
– Сугубо деловые отношения, – пояснил Водорезов, – работаем вместе.
– Как интересно! – Глаза оживились, заиграли огоньками неподдельного любопытства. – И кто же вы по профессии?
Николай понятия не имел, где работает Катя. Но разочаровывать Нелли он теперь не имел права.
– Занимаюсь тем же, чем здесь, перед вами, – улыбнулся Водорезов.
– Вы каскадер? – без усмешки спросила Нелли.
– Да, – кивнул Николай.
И тут же продемонстрировал свои способности, сделав колесо с помощью одной руки.
– Ни разу не общалась с каскадером. Вы будете дублировать Катиных актеров? – поинтересовалась Нелли.
Эта Катя как-то связана с актерами и каскадерами! Что ж, не так уж плохо... Водорезов мысленно пытался угадать наиболее подходящую профессию для молодой женщины, подруги бизнес-леди.
– Трудно сказать, – ответил он. – Кстати, где сейчас может находиться Катя? Ее мобильник не отвечает.
– Не отвечает? – Бизнес-леди вскинула тоненькие изящные брови. – Ах да, с утра она собиралась в актерское агентство, а во второй половине дня у них просмотр.
– На «Мосфильме»? – спросил Николай.
– Нет, там, где она учится, – пояснила Нелли, – на высших режиссерских курсах.
Ну вот и все. Теперь можно было расставаться. Катя – студентка режиссерских курсов. Однако уходить Водорезов не торопился.
– Я загляну к вам в кафе? Вместе с Катей? – улыбнулся Николай.
– Сколько угодно, – одарила его ответной улыбкой Нелли Владимировна.
Улыбалась она искренне. Во всяком случае, Водорезову почему-то хотелось в это верить.
Не прошло и сорока минут, как с помощью ноутбука Водорезов собрал полную информацию о высших режиссерских курсах. Там же он нашел объявление о том, что учащаяся этих курсов Екатерина Терентьева ищет актеров лет двадцати пяти – тридцати и актрис того же возраста для съемок в дипломном фильме. Неожиданно нашлась и фотография Кати Терентьевой. Коротко стриженная изящная блондинка. Несколько худощавее своей подруги Нелли. Впрочем, может быть, это была и не та Катя. В любом случае Водорезов должен немедленно двигаться в сторону режиссерских курсов и для начала найти Катю Терентьеву.
Пока Николай ехал до станции «Белорусская», его мысли были о Сашке Гридневе. Подполковник вспоминал годы совместной службы в разведке воздушно-десантных войск.
С Сашей Гридневым они сдружились в африканских тропиках. В начале девяностых, когда уже распался СССР, Россия продолжала оказывать военную помощь одному из африканских государств. Российских войск как таковых там не было, а вот инструкторы и советники в немалом количестве. В основном ракетчики, летчики, спецы ПВО, танкисты. Но были и специалисты по тактической разведке и воздушно-десантному делу. В числе этих немногих оказался Николай Водорезов, едва прикрутивший на погоны четвертую капитанскую звездочку. Почему штаб ВДВ остановил свой выбор на Николае, сказать трудно. Кому-то из высших чинов показалось, что он коммуникабелен и человеколюбив, а в обучении африканцев десантному ремеслу это самые главные качества. Гвардии капитан Водорезов почти целый год учил негров стрельбе (в том числе из гаубичной артиллерии), приемам маскировки и передвижения в условиях разведывательных мероприятий, а также артиллерийской корректировке. Особенно интересными оказались занятия по РБ – рукопашному бою. Негры ребята здоровые, во вверенном Водорезову десантном батальоне самый маленький – метр восемьдесят пять. Драться привыкли кулаками, ножищами и головами. Последнее у подчиненных капитана было не слабее пушечного ядра. Однако большинство из них слыхом не слыхивало о таких элементарных приемах, как подножка и залом руки за спину. Для них такие вещи были открытием, эдаким русским ноу-хау. А Николай, по счастью, еще до училища стал кандидатом в мастера спорта по самбо. Тренер, незабвенный Юрий Семенович, учил Колю не только спортивному, но и боевому самбо. Попав в спецназ ВДВ, Водорезов понял, что не зря потратил время на тренировки. Так вот, негры-десантники, которым русский капитан еле до плеча макушкой доставал, поначалу всерьез Николая не восприняли. Но как только он показал свое владение самбо, уронил пару двухметровых и обездвижил, сильно зауважали. Просили научить, но не очень-то самбо у них пошло. Все-таки они потенциальные молотильщики, в лучшем случае боксеры. Поэтому курс РБ свелся к приемам типа – «прикладом бей, штыком коли, магазинной коробкой бей, прикладом прикрывай голову». Саша Гриднев появился на третий день пребывания Водорезова среди африканских десантников. Долговязый, с неуставной прической, похожий скорее на какого-нибудь рок-музыканта, нежели на офицера. Он представился военным переводчиком. Сказать по совести, без переводчика с африканцами общаться было иной раз куда легче, так как язык жестов был им более доступен. Однако порядок есть порядок. Положен переводчик, значит, ничего не попишешь. Военный переводчик отличается от гражданского тем, что досконально знает все армейские термины. Саша постоянно таскал с собой специальный блокнот, в котором были записаны эти самые термины, и не стеснялся в него заглядывать. Вскоре Водорезов и Саша сдружились. Гриднев тогда был еще курсантом военного института иностранных языков. Но поскольку Африке срочно требовались знатоки португальского (коим Саша и владел), то курсанта Гриднева и еще нескольких «португальцев» в срочном порядке произвели в младшие лейтенанты и отправили на континент. Доучиваться в институте до второй звезды они должны были после полугодичной спецкомандировки. У Николая до сих пор сохранилась фотография – он, Саша и еще пара ребят стоят на фоне пальм, под палящим африканским солнцем. Сами загорелые, почти что негры, одетые в «верде оливо», так называемую кубинскую униформу зеленого цвета. Рукава у всех закатаны, специально, чтобы отличаться от кубинцев, чьи инструктора также присутствовали в местных вооруженных силах. И, разумеется, никаких погон и прочих знаков различия. В стране русские советники находились, скажем мягко, по «неофициальному приглашению». Потому вынуждены были соблюдать нормы скрытого пребывания. В боевых действиях принимать участие были не должны, только обучать и инструктировать. Однако пришлось Водорезову с Сашкой и повоевать. Это случилось первого июня. За восемь минут до конца обеденного перерыва в квартиру Николая ворвался его шеф, советник командующего ВВС и ВДВ, полковник Малаян.
– Срочно вылетаем в Нгоэ-Ло, – сообщил он, назвав одну из удаленных провинций. – Там сбит наш «Ан-26». Экипаж, скорее всего, захвачен.
М-да, только и сказал Николай мысленно самому себе. Местные сепаратисты вновь активизировались. До этого уже более недели на «фронтах» было затишье. Сегодня же русскому капитану не оставалось ничего другого, как начать переодеваться в камуфлированную форму местной армии. Пока он это делал, Малаян теребил в своих широких загорелых ладонях голубой берет с тремя разноцветными ленточками, символизирующими местный флаг. Полковник, как и Водорезов, был одет в форму местных «коммандос». Не прошло и пяти минут, как они неслись на аэродром, прихватив с собой Гриднева. Без переводчика никуда. По дороге Малаян обрисовал ситуацию. Транспортник «Ан-26» совершал обычный вылет из столицы в одну из провинций. Точнее, Нгоэ-Ло. Отвез туда продовольствие, медикаменты и пассажиров. А обратно взял нескольких местных офицеров, направляющихся в столицу по служебным делам. Лишь начавший набирать высоту «Ан» был сбит ракетой, но командир сумел совершить вынужденную посадку недалеко от города. И успел сообщить об этом по радиостанции. Экипаж на самолете был из российских ребят, так как у африканцев квалифицированных пилотов-транспортников на тот период почти не было. И летчики в сбитом «Ане» были гражданские, работали по контракту. Последнее, что передал по радио командир, было то, что их окружают темнокожие солдаты, но явно не правительственных войск.
– Сепаратисты, – коротко констатировал Малаян.
Он сразу же связался с «гэвээсом» (главным военным советником) генерал-лейтенантом Н. Тот, руководствуясь горьким опытом, не слишком надеялся на африканскую сторону. И потому отдал приказ Малаяну, как старшему по ВВС, возглавить операцию по спасению экипажа. Первым делом Малаян связался с Нгоэ-Ло. Провинция была прифронтовым городом, и вокруг него был создан пояс ПВО, основой которого были российские ЗРК [5]«Печора». Обслуживали их смешанные африканско-кубинские расчеты. Объяснялся с ними Саша, периодически заглядывая в заветный блокнот.
– Ничего не перепутал? – спросил с некоторым недоверием Малаян, когда связь кончилась.
– Никак нет, – ответил младший лейтенант.
– Башкой отвечаешь! – напомнил Малаян.
Саша ничего не ответил. Он летел вместе со всеми, и «Печора», в случае неправильного перевода, уложила бы всех в одну, как говорится, братскую... На столичном аэродроме техники быстро подготовили к вылету «Ан-12». Перед вылетом короткая беседа с ВАТом – военным атташе в чине генерал-майора ВВС. Атташе сообщает, что операция находится под неусыпным контролем посла РФ. Москва тоже в курсе. Не сказать, что всем от этого полегчало – в курсе, так в курсе... Атташе недоверчиво оглядел Сашу. Младший лейтенант в тот момент был очень похож на долговязого десятиклассника с всклокоченной неармейской прической. Атташе спросил что-то на ломаном португальском, Саша четко и внятно ответил. Атташе был удовлетворен и переключился на подъезжающие автомобили с африканскими военными. На аэродром прибыли замкомандующего ВДВ, начальник политуправления и руководитель контрразведки. В приехавших вместе с ними грузовиках три десятка полностью экипированных солдат-десантников. Они же «тропаш де интервенсау» – части вмешательства. Водорезовские двухметровые ученики и подчиненные.
– Кто возглавит десантный отряд? – переводит Саша вопрос начальника политупра.
– Русский капитан готов взять ответственность? – в свою очередь спрашивает командующий ВДВ.
Все как всегда. Африканцы готовы помочь всем, чем могут, но командовать будет «русский капитан». Хорошо еще, бойцов в боевом снаряжении выделили. «Русский капитан», то есть Николай Водорезов, молчит. Свое слово за него говорят Малаян и атташе... В самолете, не стесняясь в выражениях, Малаян на чем свет стоит материт местное командование. Ответственность за исход операции в любом случае возложат на него, Арсена Аршаковича. А он привык совсем к другим реалиям. Некоторое время назад, еще до распада Союза, командовал полком истребительной авиации... Десантникам выражения советника ВВС и ВДВ Саша не переводит, хотя те иногда обращаются к нему с вопросительными интонациями. Не проходит и двух часов, как «спасательная экспедиция» приземляется в Нгоэ-Ло. Снижается «спиральным способом», максимально обезопасив себя от пусков зенитных ракет. Как сепаратистских, так и «собственных». Вдруг Саша что-то все-таки напутал со своим португальским. На аэродроме уже ждут целых три вертолета «Ми-8», в которые тут же загружаются десантники. Водорезов, Малаян и Саша садятся в головной вертолет. Десантироваться с винтокрылых машин куда удобнее, чем с «Ана». Вертолеты тут же взмывают вверх, вслед за ними и «Ан-12». Пребывание на местном аэродроме довольно опасное мероприятие. Охрана из роты солдат, двух танков и трех БРДМ [6]вряд ли спасут от точного выстрела из гранатомета «РПГ» или миномета. Осмелевшие сепаратисты вполне могут решиться сжечь самолет.
При подходе к предполагаемому месту падения российского «Ан-26» головной вертолет, в котором находились русские советники, попал под обстрел с земли. Их явно ждали и подготовили встречу. Ранили одного из пилотов. Такая засада отнюдь не в традициях местных сепаратистских повстанцев. Это значило, что Водорезову предстоит схлестнуться с наемниками. По счастью, у Николая до этого был таджикский и афганский опыт. Он сам встал за пулемет и начал поливать свинцом возможные огневые точки. Стрельба по вертолету утихла, а вот «вертушку», шедшую с левого фланга, завалили наглухо.
– Отходим на базу! – командует Малаян.
Никто не спорит. Это единственное верное решение. Сесть не представляется возможным, тем более приблизиться к «Ану». Сбитый вертолет горит быстро, можно сказать, уже догорает. Вертолет берет обратный курс, летит над джунглями на средней высоте. И тут неожиданно Водорезов и Малаян видят в джунглях нескольких человек, машущих какими-то тряпками. С помощью оптики Николай разглядел их. Скорее всего это был экипаж сбитого «Ана». Рваная одежда, бинты, еще не загорелые лица. С ними несколько африканцев в форме правительственных войск. С большим риском вертолет сумел снизить высоту и забрать их.
На базе подвели итоги. Погибший вертолет с десантниками, но при этом девять спасенных. Из них четверо наших гражданских пилотов. Но среди них нет командира экипажа и штурмана. О чем полковник Малаян и доложил в российскую военную миссию и посольство.
– Надо возвращаться, – без особого энтузиазма произнес Водорезов.
– В темноте? – спросил Малаян, кивая за окно. – Самоубийство.
Наступал вечер. Африканский вечер, который очень быстро превращался в темную, почти беззвездную ночь.
– До ночи еще можно успеть, – возразил Николай и в свою очередь кинул на часы.
Головной «Ми-8» был закован в прочную броню, а на пилонах были подвешены блоки «нурсов». Погибший же «Ми» был обычным транспортником, без всякой брони, хоть и с теми же «нурсами».
– Пойдем бронеколонной, – принял окончательное решение Малаян, – но утром!
С командующим спорить не принято. Тем более что Арсен Аршакович отчасти был прав. Неизвестно, как все сложится, а отходить ночью по воздуху и в самом деле почти самоубийство. Придется ждать рассвета, а пока есть время тщательно разработать план боевой операции. У экипажа и пассажиров автоматического оружия не было. А вот командир (героический и неглупый мужик оказался!) приобрел где-то «по случаю» «АКС». Когда пораженный «стингером» самолет исхитрился сесть, его тут же атаковали сепаратисты. Командир взялся за «АКС» и сумел обеспечить экипажу и пассажирам отход в камышовые заросли. Там-то они и ожидали наши вертолеты. Командир экипажа и штурман покидали самолет последними, и где они сейчас, можно было только предполагать. Арсен Аршакович принимает волевое решение – атаковать сепаратистов и попытаться взять нескольких в плен.
Утром Водорезов с подчиненным контингентом, и в самом деле, сели на броню, но... По рации поступило сообщение, что на шоссе, ведущем в столицу, совершено нападение на гражданскую автоколонну. Пять грузовиков и сопровождавшая их БРДМ были сожжены. Поэтому вся имевшаяся в распоряжении местного командования бронетехника была немедленно задействована на поиски и уничтожение бандитствующих сепаратистов. Таким образом, пришлось Николаю и Саше слезать с брони. Ничего другого теперь не оставалось, как совершить еще одну вертолетную вылазку. На том же бронированном «Ми-8». Пилоты действовали куда осторожнее – подошли на максимальной высоте, выпустили пару-тройку нурсов по камышам и лишь потом сели. Чернокожие коммандос во главе с Водорезовым и Сашей начали прочесывать местность, но ни живых, ни мертвых не обнаружили.
На следующий день доклад военному атташе. Тот с командами не торопится. Что говорить?! Считай, двое российских граждан пропали без вести. Атташе кивает Малаяну. Мол, давай, воздушный советник, думай, как дальше быть. Арсен Аршакович просит пару часов. Запирается в кабинете с Водорезовым и двумя спецами по воздушной разведке.
– Какие мнения? – спрашивает полковник.
– Возможны двести вариантов [7], – невесело глядя на Николая, произносит штурман из воздушной разведки.
Все верно. На карте воевать одно, в джунглях совсем другое. Даже если воздушным разведчикам удастся вычислить предполагаемое местонахождение наших ребят, отбивать их придется десантникам. Малаян берется за телефон и требует представить последние сводки из района Нгоэ-Ло. И вот тут фортуна улыбается русским советникам во все тридцать два зуба. «Печора» ранним утром подбила самолет сепаратистов, и летчика, выбросившегося с парашютом, удалось захватить живым. Он, кстати говоря, оказался белым. Дальнейшее – дело техники. Местные спецслужбы выходят по своим каналам на лидеров сепаратистов и предлагают обмен. Торг длится около суток. Потом... Потом подразделение Водорезова загружается в грузовики и броню и двигается осуществлять обмен. Белый летчик-наемник сидит рядом с Николаем. За два часа езды оба не произносят ни слова. В двух других грузовиках тела погибших в недавнем боестолкновении сепаратистов. Они тоже вошли в «обменный фонд». Дальше без приключений. Водорезов забирает своих ребят, изрядно покореженных, но способных передвигаться. Отдает пилота и трупы. Спасенный командир первым делом просит закурить, штурман пытается улыбаться. Вот и вся спецоперация! Малаян сдержанно благодарит, атташе жмет руки и обещает особо отметить в рапорте участие капитана Водорезова...
Вот так, помимо советнической миссии, пришлось Николаю кое-что показать братьям-африканцам и на личном примере. Как-то колонну с горючим сопровождали и под огонь попали. Три часа отбивались, потом пришла подмога. Горючее, правда, сожгли. Николай в канаве с грязной водой по самое горло те три часа провалялся, отстреливаясь от превосходящих сепаратистских сил... Еще было боестолкновение – как-то сепаратистская авиация накрыла нашу пешую колонну на боевом марше. Опять же, в канаве пришлось полежать. «Ничего героического», – усмехался, вспоминая об этом, Николай. Всякое бывало в Африке. Например, едет по джунглям БТР. Внутри советник по бронетанковым вопросам, переводчик (Сашкин сокурсник по ВИИЯ, тоже младший лейтенант) и экипаж из аборигенов. А Водорезов с Сашкой и тремя десантниками на броне сидели, потому как париться в жару в железной коробке ни малейшего желания не было. Да и джунгли те были безопасными, сепаратистов там сроду не было, их города и магистрали притягивают. Едет «коробочка» по джунглям, ничего, все нормально. Вдруг раз – водитель с управлением не справился, и БТР въезжает в болото. Водорезов и те, кто на броне сидел, соскочить успели и каким-то чудом на берегу оказались. А «коробочка» ушла под воду меньше, чем за минуту. Звездец. Рация барахлит, связались с базой лишь через двадцать минут. Оттуда больше часа ходу. Вертолет прилетит быстрее, но толку от него немного. Да и трос, чтобы машину вытащить, никакой возможности закрепить нет. Водолаз специальный нужен, в специальной опять же экипировке. Его за один день не отыщешь, а воздуху в БТРе дай бог на полчаса хватит. Простого пловца тина засосет. Так и стало то болото братской могилой... Самое поганое, что советник-подполковник был признан участником боевых действий, погибшим при исполнении, а младший лейтенант нет. Вроде как по своей дури переводчик утоп. Три года над родными того парня издевались, потом по коллективной просьбе однокурсников признали погибшим на боевом задании. Даже награду какую-то дали.
Многих русских ребят болезни подкосили. У местных иммунитет годами выработан, а русских лихорадка африканская косила нещадно. Кого спасли, а кого и нет. И опять же – вроде как не в бою офицеры пали, значит, их семьям никаких льгот. Водорезова с Сашкой эта участь миновала. Пока живые и на здоровье не жаловались.
В передрягу Саша попал без Николая. Заболел переводчик у инструктора по средствам ПВО, и Сашу откомандировали во все тот же злосчастный Нгоэ-Ло. Ехали на БТР по проверенной, хорошо охраняемой трассе. Тем не менее местные сепаратисты имели тенденцию возникать именно там, где их никто не ждет. БТР наехал на фугас и был подорван. По счастью, сзади шел грузовик с десантниками, и они пришли на подмогу. Сашке повезло, что он сидел близко от люка, и его вытащили первым. А вот двух других офицеров – техников ПВО капитана и майора вытащить не смогли. Дальше, за Сашкой, был сплошной огонь. Горела солярка, начал рваться боекомплект. Потом в госпитале на операции из Сашкиных легких вытащили немало гари. Врачи гадали, каким чудом младший лейтенант не задохнулся. Сашку вытащили в горящей одежде и, на его счастье, бросили в жижу придорожной канавы. И тут же завязался нешуточный бой. Капитан Водорезов и его подразделение прибыли к месту боя спустя пятнадцать минут, благо ход у БМД [8]был скорым.
– Федор, где Сашка? – спросил Николай у знакомого прапорщика Максимова, когда появилась возможность разговаривать.
– Переводяга? Тут где-то был, – ответил Федор.
Надо было отходить, но Сашки нигде не было. В канаве с грязной жижей его попросту было не разглядеть со стороны шоссе. Но в этот самый момент Саша, хоть и был без сознания, смог застонать. Водорезов с Максимовым вытащили его из канавы, затащили в грузовик. Под прикрытием авиации отошли. Как умели с Федором, наложили Сашке шины на переломанные ноги. И, надо сказать, весьма успешно. Если шины наложить неправильно – сразу начинается гангрена... Месяц в местном госпитале, еще три с половиной уже в российском, имени Бурденко. Армейские врачи сумели поставить Сашку на ноги и, как могли, залатали обгорелое лицо. Гриднев изменился внешне, но внутренне остался тем же самым Сашкой. Он довершил учебу в военном институте и получил вторую звездочку на погонах. Далее оказался там же, где и начинал армейскую службу – в подразделении специальной разведки ВДВ. Каждый день он минимум по часу занимался физическими упражнениями и, если была возможность, оттачивал мастерство в практической стрельбе.
К концу 1994 года советники и инструкторы были окончательно выведены из почти ставшей родной Африки. Осталась лишь база ВМФ. Водорезова и других офицеров ВДВ, прошедших джунгли и болота, ждала Чечня. В ней было еще больше всякого, о чем вспоминаешь не без горечи. Гриднев дослужился до капитана и уволился из войск по собственному рапорту. Причин не объяснял даже самым близким людям.
Что сейчас с Сашкой?
Глава 4
– Гриднев Александр Борисович. Окончил ВИИЯ... – прочитав вслух незнакомую аббревиатуру, старший лейтенант Островной сделал паузу, потом с максимальной вежливостью в голосе уточнил: – Что за ВИИЯ?
– Военный институт иностранных языков, – пояснил задержанный.
– Военный институт иностранных языков, – пояснил задержанный.