Алтынов Сергей. Последний бой наемника

   Изредка, во время коротких передышек, Миенг рассказывал некие полупритчи-полусказки:
   – Муравей незаметно подкрадывается к спящему тигру, незаметно заползает ему в нос, так же незаметно подбирается по внутренним ходам к самому сердцу. Пара-другая укусов – и тигр умирает, так и не успев проснуться. А муравей выбирается обратно и благополучно возвращается в свой муравейник… Чтобы уничтожить одного тигра, достаточно двух-трех грамотных охотников с ружьями. Чтобы уничтожить одного муравья, надо спалить весь лес.
   Подразумевалось, что каждый разведчик, даже в одиночку, даже плохо вооруженный, может нанести врагу серьезный урон и при этом благополучно уйти. Миенг учил, что боец, действующий один, без боевой группы, имеет целый ряд выгодных преимуществ. Ничто и никто не сковывает, не демаскирует его. Никто не прикроет, но и не предаст его… Позже в Афганистане, Абхазии, Приднестровье и Чечне Васнецов не раз поминал добрым словом полковника Миенга.
   – Да, я не ошибся в тебе. Будешь действовать, как тот муравей, – выслушав Васнецова, произнес Родыгин. – Невидный, неслышный – пройдешь все преграды и…
   Договорить Родыгин не успел, его прервал телефонный звонок.
   – Да, Алексей Петрович, у нас все в порядке, – произнес он и вдруг изменился в лице. – Я же говорил вам, пятьдесят один плюс Д! Ну как можно этого не запомнить! Ваш год рождения плюс первая буква имени вашей дочери! – Пожалуй, впервые Родыгин позволил себе разговаривать с хозяином в подобном тоне.
   – Все в порядке, не обращай внимания. – Положив трубку, Родыгин вновь повернулся к Василию. – На сегодня все – отдыхай!
   Уже лежа в постели, Васнецов прокручивал в голове события прошедшего дня. Скучающая красавица Глория, потом эта идиотская проверка, Родыгин… Пятьдесят один плюс Д! Год рождения Алексея Петровича плюс первая буква имени его дочери Даши. Это, без всяких сомнений, некий код. И код очень важный. А как вышел из себя Родыгин, хотя, казалось бы, бывший фээсбэшник умеет держать себя в руках. Значит, дело серьезное.
   Перед тем как уснуть, Васнецов положил на ладонь небольшую цветную фотографию. С нее улыбалась хорошенькая русоволосая девушка в очках.
   – Спокойной ночи! – улыбнувшись ей в ответ, произнес Василий. – Мы скоро увидимся и пойдем гулять. Вдвоем. Скоро, совсем скоро…
 

* * *

 
   Художественные фильмы про Чечню Васнецов не любил. Режиссеры, как правило, совершенно наплевательски относились к жизненным реалиям, поэтому даже интересный сюжет и хорошая актерская игра не спасали положения. Васнецов не мог видеть, как командир спецназа спокойно разговаривает с экипажем летящего «Ми-8», не перекрикивая при этом грохота двигателя. Недоумение вызывали чистые, точно отполированные, борта боевых машин десанта, в реальной жизни капитально уляпанные грязной обувью бойцов. А чего стоят бесполезные очереди пулеметчика, стреляющего в упор по «наступающей» толпе боевиков! Или маячащие на протяжении иной картины пустые, ни разу не выстрелившие подствольные гранатометы! Ко всему прочему, командиры «наших» выглядели гладко выбритыми, смазливыми красавчиками, а «духи» – тупыми, трусливыми кретинами и садистами… Но особенно раздражали отполированные до зеркального блеска борта боевой техники.
   А вообще во время боевых действий всякое бывало. Васнецов не мог сказать, что такой уж он бесстрашный и о смерти никогда не думает. Иной раз во время боевых действий точит мыслишка: а ведь этот бой последним для тебя, Васнецов, стать может. Но такие мыслишки Василий гнал нещадно. Не о том думать надо, когда второй час идет перестрелка. Ствол «калашникова» раскален, аж прикуривать можно. Впрочем, Васнецов не курил… Боеприпасы кончаются. И тут шальная мысль пришла к Васнецову: не пойти ли в лобовую атаку, в штыковую? Один черт помирать! Надо только самому в полный рост встать и собственным примером воодушевить. Задумался на мгновение майор. Вот так вот встать и… Нет, в ту же секунду не решился. Вот сейчас… Может, и поднялся бы Васнецов и шагнули бы за ним гвардейцы-десантники, да только опередили Василия боевики. Сами поперли в «психическую атаку». Побежали в полный рост, из автоматов палят от пояса. Орут что-то свое, нерусское. Впрочем, русский мат присутствовал. Васнецов уже приготовился к лютой рукопашной, но сбился чеченский строй. Замотали бородатыми башками боевики – с тыла ударила им матушка-пехота. Скрытно сумели подойти бойцы и ударили «духам» в спину. С криком «Ура!» Васнецов и его десантники поддержали пехоту. И матом, и огнем. «Духи» опешили. Некоторые точно зайцы рванули в разные стороны. Немногие, к чести врагов, сказать. Тем не менее бой был скоротечным, хоть и лютым. Убитых и раненых вынесли на высотку. Мертвых боевиков тоже пришлось тащить. Боевой результат, что ни говори, перед командованием есть чем отчитаться.
   Тот бой Васнецов не проиграл, но… Точно боевой осколок, засело у Василия то, что «духи» первые в полный рост поднялись. А он так и не решился. Бойцов ли первогодков пожалел? Себя? Неприятно было отвечать Васнецову на этот вопрос. Не было трусости с его стороны, это точно. Но и героизма не было… Впрочем, а что такое – героизм этот? Васнецов не писатель, не философ, не журналист. Коротких ответов на такие вопросы не знал. А вопросы все равно появляются и не исчезают. О каком героизме речь, когда за спиной столько трупов, жизни чьи-то, пусть и вражеские! Убивать – дело не простое. Будучи профессиональным военным, Васнецов умел это делать грамотно. Он был защитником, а не мясником. Выполнял приказ, того же и от подчиненных добивался. Как-то раз, когда вторая чеченская уже была на исходе, подразделение майора Васнецова преследовало остатки отряда некоего «полковника Гелани». В прошлой, довоенной, жизни Гелани был учителем физкультуры, а потом превратился в неуловимого командира «духовского» «спецназа». Этот «спецназ» и долбали поочередно то армейская авиация, то артиллерия, то васнецовские десантники. На этот раз они загнали Гелани и его уцелевших бойцов на гору высотой три с половиной тысячи метров. Некуда деваться Гелани и отряду – выше только небо, внизу, с одной стороны – Васнецов со своими спецами, с другой – ледник и непроходимое ущелье. Но, между прочим, для обороны у Гелани место куда более удобное, нежели у Васнецова для наступления. У боевиков была возможность и у костра в пещере погреться, а десантникам даже пищу разогреть было не на чем. Васнецов строжайше запретил разводить костры: огонь сразу сделал бы его подразделение легкой мишенью. Так и жевали бойцы холодную тушенку с черствыми сухарями. И боевиков потому углядели раньше, чем те их. По счастью, имелась у Васнецова «горная артиллерия» – видавший виды 82-миллиметровый миномет. Васнецов лично за ту «трубу» взялся и сработал ювелирно. Ударил в гору выше «духов» так, что сошедший вниз снежный вал сбросил чуть ли не половину боевиков со склона. Таким образом, лавину майор Васнецов зачислил в свое подразделение.
   Оставшиеся боевики во главе с Гелани укрылись в одной из пещер. Васнецов своим приказал туда не соваться, решил подождать. Опять холодная тушенка с деревянными сухарями плюс истерзанная, разлетающаяся вдребезги обувь…
   На третьи сутки сдали нервы у Гелани и его бойцов, решились-таки уходить вниз – в ущелье. На связанных автоматных ремнях стали спускаться из пещеры. Последний, тот, что держал конец ремней, зная, что ему не уйти из каменного схрона, решил прыгнуть со скалы, но не рассчитал и разбился насмерть…
   Упустил Васнецов Гелани, но догнать боевиков было еще возможно. По отвесным скалам, на высоте трех тысяч метров. И ничего не попишешь, вперед, гвардия! А впереди расщелина, точнее, пропасть глубиной эдак метров пятьсот-семьсот. С той кручи двое контрактников сорвались. Отличные мужики, даже падали молча, чтобы криками предсмертными не выдать расположения группы… Уже в сумерках десантники спустились на каменный полок размером со среднюю лоджию. Дальше обрыв и каскад водопадов. Обрыв, по счастью, не вертикальный, на заднице съехать можно. Так и двинулись, с высоты пятнадцати метров. Таким вот макаром и вышли к реке. Дальше – по пояс в студеной воде, а иногда и с головой, если в промоину угодишь. Выживают в таких условиях?! Нет, конечно. Но Васнецов и его бойцы выжили. Потому как майор отдал приказ двигаться как можно быстрее, чтобы окончательно не замерзнуть. Пара-тройка человек, правда, слегка обморозилась… Но «духов» догнали-таки!
   Гелани тоже не лыком шит оказался, даром что академий не кончал. Ударил по десантникам их же оружием, призвал в союзники природу. Сумел взорвать кусок скалы, организовав сильнейший камнепад. Еще троих бойцов лишился Василий. Подойти к боевикам можно было по ослиной тропе, но ее наглухо держал вражеский пулеметчик. Вновь подниматься пришлось. Меж водопадами шли, перемахнув и трехтысячеметровый хребет и непроходимый ледник, обрушились-таки на голову врага. А прицельный огонь из автоматов вести нельзя, скалы, деревья мешают. Подствольники на «калашах» тоже не годятся: чтобы гранате встать на боевой взвод, ей необходимо пролететь метров пятьдесят. А до Гелани максимум тридцать. Выручила «карманная артиллерия» – забросали боевиков гранатами-«лимонками». Однако Гелани с несколькими бойцами вновь сумел уйти.
   Передвигался Гелани с трудом: у него были обморожены ноги, в руках тащил ручной пулемет… Спустя часа четыре Васнецов увидел легендарного Гелани в оптику своего бинокля. В потертой куртке, трениках «Адидас», с пузырями на коленках и в шерстяной шапочке «петушок», он походил скорее на бомжа, нежели на «полковника» вооруженных сил независимой Ичкерии. Васнецов вновь самолично взялся за оружие, но на сей раз не за миномет, а за винтовку «СВД». ^[7]В последний момент Василию показалось, что бывший физрук посмотрел прямо на него. И еще Васнецов отметил, что дикорастущая борода «полковника» (которую он не брил несколько лет, с момента совершения хаджа в Мекку) аккуратно подстрижена. Изменял внешность Гелани, еще повоевать предполагал…
   Верные телохранители ответили ожесточенным огнем, однако весь бой занял не более пяти минут. На сей раз явное преимущество было на стороне десантников. И огневое, и численное. Васнецов подошел к трупу «полковника», за которым различные спецподразделения гонялись не один год. Мертвый человек, не слишком могучего сложения, совсем не героической внешности, лежал перед майором. «Через пару дней телевидение и газеты распишут героическую операцию по уничтожению знаменитого полевого командира, – переведя дух, подумал Васнецов. – А чего здесь героического? Ну загнали в угол, а потом расстреляли точно дичь…» Васнецов совсем не чувствовал себя героем, единственное, что испытывал – искреннюю благодарность своим ребятам. Особенно погибшим. И еще – смертельную усталость. Усталость человека, выполнившего тяжелую, грязную, но необходимую работу. Без всякой героической романтики. Однако на отдых времени не было. Нужно было найти удобную площадку для вертолета. Те же трупы на себе не потащишь…
   И тут Василий услышал за спиной недоуменные возгласы своих бойцов, а затем страшный, нечеловеческий рев. А через секунду Васнецов уже лицезрел огромного бурого медведя, стоящего на задних лапах и медленно идущего на бойцов. Те столь же неспешно отступали, хотя вполне могли разрядить в «хозяина» пару рожков. «Вот незадача! – мысленно чертыхнулся Васнецов. – Мишку грохот стрельбы и взрывов из берлоги поднял».
   – Тихо, ребята! – скомандовал своим Васнецов. – И ты тихо, Михайла…
   К медведю он обратился точно к расшалившемуся подростку.
   Михайла зарычал, но шаг сбавил, опустился на передние лапы.
   – Ну извини, разбудили… Какие еще вопросы?
   В морду Михайле смотрел ствол васнецовского «АКС». Майор знал, что, если медведь сделает еще шаг, придется стрелять.
   – Все, расходимся? – осведомился у Михайлы Васнецов.
   Медведь не рычал, атаковать не торопился. Уверенность и спокойный голос Васнецова, кажется, подействовали на него.
   – Спокойно, ребята! – негромко сказал своим Васнецов. – Без лишних движений. Гость уходит.
   И в самом деле, Михайла попятился, а потом двинулся в чащобу. Может, понял, что не желает Васнецов ему зла, может, решил не связываться с такой крутой оравой, поди спроси у медведя… Не прошло и двух минут, как медведь окончательно скрылся, оставив лишь огромные следы на снегу.
   «Вот сейчас, кажется, мы совершили подвиг, – мысленно усмехнулся Васнецов. – Жизнь медведю сохранили. Их и так здесь немного осталось в связи с войной этой проклятой… Подвиг – это когда спасаешь. Пусть даже зверя…» А через пару часов прилетел и «воздушный извозчик» «Ми-8».
   Как и предполагал Васнецов, на следующей неделе все средства массовой информации трубили об очередной успешной операции российских спецслужб. И ни слова там не было сказано ни о сорвавшихся в пропасть контрактниках, ни о заледеневшей тушенке и стертых вдрызг армейских ботинках. Не было ни слова и о разбуженном боями медведе, едва не получившем пулю, хотя об этом написать стоило бы. Как непросто бывает убить иной раз даже зверя…

Глава 6

   Игорь Вознесенский, он же Ландскнехт, в эти часы еще не спал. Полчаса назад он поднялся наверх проверить, как обстоят дела у его «гостьи». Дашенька сидела в кресле, опустив голову.
   – Ну что, красавица? Закончится скоро твое затворничество, – как можно мягче, почти вкрадчиво сказал Ландскнехт.
   – Зачем ты убил Димочку? – подняв голову, спросила вдруг она.
   – Кого? – не сразу понял Ландскнехт.
   – Моего телохранителя Димочку.
   – Тебе его жалко?
   – Ну да, – хлопнув ресничками, проговорила «принцесса», ничуть не меняя голоса.
   «Надо же, ей его жалко! – мысленно удивился Ландскнехт. – Какого-то провинциального пацана. Тупого настолько, что в первой же стычке бросился на пулю…»
   – Я к нему так привязалась, – вновь хлопнула ресницами Даша и, тут же зевнув, произнесла: – Хочу спать, все!
   – Что ж, приятных сновидений! – улыбнулся в ответ Ландскнехт.
   Сегодня он ждал Глорию с особым нетерпением, хоть и виделся с ней накануне. Он точно предчувствовал, что эта встреча будет непростой, и, как оказалось, не ошибся. Поначалу все шло как всегда, Ландскнехт наслаждался роскошным телом Глории, поливал ее грудь шампанским.
   – Я сегодня приятеля твоего встретила, – зевнув, произнесла Глория.
   – Какого приятеля? – не сразу сообразил Ландскнехт.
   – Да не знаю какого. Чудной какой-то, говорит – служили вместе. У него вот это, как у тебя, – она ткнула наманикюренным пальцем в плечо Ландскнехта, украшенное татуировкой.
   – Что? – Ландскнехт в одну секунду позабыл про все удовольствия. – Как его зовут?
   – Забыла спросить. – Мелкие белые зубки смеялись над Ландскнехтом. – Ничего мужик, веселый… Придурок, правда.
   – Вы еще с ним встретитесь?
   – Не-а!
   «Чего и следовало ожидать», – мысленно чертыхнулся Ландскнехт.
   А через минуту он уже сидел за компьютером в своем кабинете, просматривая на мониторе личные дела сотрудников родыгинской службы. Бывший фээсбэшник решил вытащить дочку своего патрона. А вот, кажется, и предполагаемый «знакомый» Глории. Некто Васнецов В. Г. В прошлом майор воздушно-десантных войск. В службе Родыгина недавно. Фотография Васнецова была нечеткой, разведка Ландскнехта не успела добыть иной. Тем не менее Ландскнехт увеличил изображение и тут же распечатал его в нескольких экземплярах.
   Глория, недовольная и надутая, плескалась тем временем в джакузи.
   – Посмотри сюда! – Ландскнехт вырос перед ней без стука и спроса. – Это он?
   Глория подцепила пальчиками копию снимка, окропив изображение пеной от шампуня.
   – Похож, но не он! – решительно фыркнула она. – Точно, не он.
   «Врешь!» – мысленно осек женщину Ландскнехт, но вслух ничего не сказал. Время слов для него кончилось, настало время действий.

Часть вторая

Глава 1

   Утром Васнецов обнаружил подробную схему-чертеж замка, еще пару пачек с зелеными купюрами, а также специальное устройство для прослушивания. Его не надо было нигде прятать и маскировать, оно позволяло считывать акустические колебания с оконных стекол. Василий разложил на столе чертеж и через минуты три синим карандашом обозначил возможные точки проникновения. Неизвестный архитектор и строители сработали «крепость» на совесть. Не какой-нибудь каменный псевдокоттедж, а самый настоящий замок в рыцарском стиле, разве что без герба. Неплохо платит Ландскнехту господин Лузгинский. Вход один – через главные ворота. Вероятно, имеется пара потайных ходов – на схеме синими точками отмечено их возможное местоположение. И в обязательном порядке имеется подземный ход. Опять же обозначен приблизительно… Ладно, спасибо и на том. Охрана сосредоточена у главных ворот. Все остальные подступы фиксируют четыре видеокамеры. При приближении человека ближе чем на пятнадцать метров автоматически подают сигнал тревоги… Вот попробуй, Васнецов, подступись. Василий карандашом отметил возможные потайные ходы и четыре точки камер видеонаблюдения.
   Тем временем Ландскнехт провожал Глорию.
   – Ты был какой-то хмурый, – дернула оголенными плечиками красавица, застегивая сумочку. – Я тебя чем-то расстроила?
   Расстраивать того, кто платит, не входило в прейскурант ее услуг.
   – Нет, что ты, – наигранно улыбнулся Ландскнехт. – Посмотри лучше вон туда!
   Глория обернулась, но ничего не увидела, кроме настенного календаря. И в ту же секунду в нескольких миллиметрах от ее нежного ушка просвистело, рассекая воздух, длинное узкое лезвие. Оно вонзилось точно в самый центр календаря, в обнаженную грудь златокудрой красавицы, украшавшей численник. Глория отшатнулась.
   – Никогда не говори мне неправды, – продолжая наигранно улыбаться, произнес Ландскнехт. – Я не прощаю этого никому, ясно?
   Глория кивнула, слов у нее не было.
   Спустя час она вновь скучала за утренним ланчем, но сегодня желающих развеселить красавицу не нашлось.
   Васнецов никого веселить и не собирался. Он остановил джип рядом с неширокой речкой со странным названием Кума. Эта самая Кума текла и по территории Ландскнехтова поместья, правда, была надежно перегорожена плотиной. Проникнуть на территорию водным способом было проблематично, но Васнецов не исключал и такой возможности. Купаться у Васнецова не было ни малейшего желания. Утро было холодным, вода ледяной. Не раздеваясь, он взошел на низенький самодельный трамплин, наклонился к воде, умыл лицо.
   – Хорошая водичка, правда? – послышался из-за спины звонкий девичий голос.
   – Ничего, – обернувшись, отозвался Васнецов.
   Шагах в пяти от трамплина стояла девушка лет двадцати. Легкое, цвета морской волны, платье облегало ее ладную, крепкую фигуру. Хорошая народная примета – встретить девушку с полными бедрами. Этот афоризм Васнецову нравился. Впрочем, сейчас ему было не до девушек. На всякий случай Васнецов поправил пистолет «Иж», удобно пристроенный под легкой летней курткой. Вступать в долгие разговоры с девицей у Васнецова не было времени, а она была явной любительницей поболтать даже с незнакомым человеком. Обычно в подобных ситуациях Васнецов выкидывал следующий номер.
   – Фройт михь зи цу зэен! ^[8]– произнес Василий, стараясь не коверкать берлинское произношение. – Ви гейт эс инэн? ^[9]Девушка ничуть не смутилась, даже бровью не повела и ответила:
   – Нихьт шлехт. Ви гэфэльт инэн хиа? ^[10]Ее произношению можно было лишь позавидовать. И Васнецову ничего не оставалось, как перейти на родную речь.
   – Хотел искупаться, – пожал плечами Василий. – Но вода просто ледяная.
   – Течение быстрое, – пояснила девушка. – А вот я искупаюсь! Вещи мои покараулите?
   Из вещей было лишь платье цвета морской волны, туфли-босоножки и спортивная сумка.
   – Если доверите, покараулю, – улыбнулся Васнецов.
   Девушка все больше и больше внушала ему симпатию. Особенно когда скинула платье и осталась в небесно-голубом купальнике. У нее было крепкое, тренированное тело, при этом вполне женское, с талией, чуть полноватыми бедрами, сильными мускулистыми ляжками. И некрасивое, но милое и нежное лицо со вздернутым носиком и небольшими серыми глазами. Васнецов с трудом удержался, чтобы не хлопнуть девушку по круглой упругой попке.
   – Как вас зовут? – спросила она, уже взойдя на трамплин.
   – Василий.
   – Меня Надя, – представилась, в свою очередь, девушка и тут же нырнула в воду.
   «Как-то по-дурацки я выпендрился… А она молодец. И вообще славная… – думал Васнецов. – Однако сейчас нам не по пути… К сожалению». Речка была неглубокой и неширокой. Девушка должна была вынырнуть где-то на середине. Должна была, но не выныривала. Так прошло более минуты. Размышлять и звать на помощь было не в характере Васнецова. Не было времени и на то, чтобы раздеться. Через секунду он уже обследовал илистое мутное дно, но девушки Нади не находил. Речная вода разъедала глаза, кончался и запас воздуха. Вынырнув на поверхность, Васнецов набрал воздуха в легкие и, уже собравшись уйти под воду, неожиданно услышал с берега:
   – Василий, остановитесь, пожалуйста!
   Звонкий голосок, без сомнения, принадлежал славной девушке Наде. Васнецов повернул голову и увидел ее, стоящую на берегу и вытирающую плечи махровым полотенцем.
   Слова у Василия были, но произносить их он не стал.
   – Извините, пожалуйста! – произнесла Надя, продолжая улыбаться.
   Васнецов молча вытряс воду из уха. Оглядел речку и трамплин. Да, теперь понятно: славная девушка проделала с ним старинный номер. Нырнув, под водой проплыла назад, вынырнула под трамплином, где и укрылась, наблюдая, как Васнецов в одежде и ботинках выступал в роли самоотверженного спасителя на водах.
   – Тебя стоило бы выпороть, – произнес наконец Васнецов, вплотную подойдя к уже накинувшей платье девушке.
   – Вы обиделись? – перестав улыбаться, спросила Надя.
   – Нет… Только где сушиться буду?
   – Пойдемте ко мне, – предложила девушка. – Ой, а какие у вас вещи интересные! – обратила она внимание на мобильник, удостоверение и пистолет «Иж», которые Васнецов успел оставить на берегу.
   – Я сотрудник спецсвязи, – не глядя на девушку, пояснил Васнецов, рассовывая по карманам «интересные вещи». – Здесь в командировке. А ты…
   – Я не знала. – Надя искренне погрустнела. – Я думала, вы из этих… Ну, из крутых. Приехали сюда нашу землю покупать. Под коттеджи. Каждый день приезжают, проекты какие-то дурацкие показывают… У вас и машина такая, как у них, – кивнула она в сторону джипа-внедорожника.
   – Машина служебная, – сказал Васнецов. – Далеко живешь-то?
   – Здесь бабушка моя живет. Вон в том домике, – кивнула Надя на симпатичный бревенчатый сруб на окраине деревни. – А сама я из Москвы.