Страница:
– Спасибо за гостеприимство, – сказал он и добавил: – У нас есть к вам важное дело. Если оно не будет исполнено, то к еде я не прикоснусь.
– Так уж и быть... Говорите с чем пришли, – сказал хозяин крепости.
И ошир начал:
– У меня есть единственный сын, и он в такой-то день, в такой-то месяц проезжал мимо вашей крепости, заходил сюда, чтобы выпить воды. А угощала его ваша красавица дочь. Увидел он ее и, вернувшись, слег в постель... Так влюбился и заболел, как часто бывает с молодыми... Вот уже три месяца, как он с постели не встает. Каких только лекарей не приводил я, ничего не помогает. А своему другу он сказал: «Если эта красавица будет моей женой, я встану на ноги, а если нет – то никакие знахари и их советы мне не помогут». И вот приехал я просить вашу дочь в жены моему единственному сыну. Все, что вам нужно из моего богатства, я готов отдать. Только согласитесь выдать ее за моего сына.
Выслушал все это хозяин крепости и сказал:
– Да продлятся дни твои, дорогой богач! Ко мне много приходило сватов. Но я им говорил, что у меня нет никакой дочери. Сейчас я этого не скажу, так как сын ваш ее видел. Но скажу, что со дня ее рождения, вот уже двенадцать лет, я не имею никакого права выдавать ее замуж и обрекать на погибель, лишив данного ей Богом призвания, которому она посвящена.
Слова хозяина крепости показались оширу, словно обрушившиеся на голову каменные глыбы со скалы, и от этих ударов, казалось, уже не будет спасения. И тем не менее, ошир решил не отступать.
– Добрый человек, уважь, спаси моего единственного сына и выдай свою дочь, – взмолился ошир.
Долго думал отец девушки, как же помочь оширу спасти его сына от недуга, и, наконец, предложил:
– Есть один выход: пусть днем моя дочь будет с ним, а на ночь возвращается домой.
– Разве такое бывает?! – удивился ошир. – Если девушка выходит замуж, то она остается в доме мужа.
– Если вас устраивает мое предложение, значит, так и сделаем, если же нет – другого ничего не могу предложить, – повысив голос, сказал отец девушки.
Ничего не оставалось делать отцу юноши, и он согласился. «Чем ничего, что-то и то лучше, – подумал он и заключил: – Для сегодняшнего дня еще и завтра день будет.»
Составили отец девушки и отец юноши бумагу, в которой говорилось, что отец девушки отдает свою дочь с условием: днем она будет находиться у мужа, а ночью – в доме отца. Заверили они подписями эту бумагу, затем на радостях вкушали до самого утра вкусные обеды, пили вина, рассказывали всякие небылицы, смеялись, веселились... А рано утром ошир и его свита сели на своих скакунов, поблагодарили хозяина крепости за все хорошее и отправились в обратную дорогу.
Вернулись они домой с радостной вестью, обрадовали сына и стали готовиться к свадьбе. С этого дня сын ошира встал с постели, к нему вернулось здоровье, и ноги стали носить его.
Вскоре наступил день свадьбы. Всех своих приятелей и знакомых, всех горожан пригласил ошир на такое торжество. А с восходом солнца сваты привезли и невесту. Семь дней и семь ночей в ушах гостей пребывали звуки зурны и зажигательных мелодий. Все семь дней невеста находилась в доме жениха, а по ночам, как было уговорено, уезжала домой к отцу.
Кончилась свадьба, кончились и хлопоты. Но когда молодые остались наедине, юноша спросил свою невесту:
– Почему ты по ночам уезжаешь к отцу?
– Я ничего на это ответить не могу, – сказала девушка.
Шли дни и месяцы. Днем молодая жена, как и всегда, находилась у своего мужа, а на ночь уезжала.
Надоело мужу все это, да и перед любопытными друзьями было как-то неловко. Одним молодой супруг отвечал, жена, мол, уехала к дяде; другим – уехала в гости; третьим – еще что-нибудь... И так каждый раз. Да и ему было неведомо, куда и к кому жена уезжает. От того настроение его было подавленным, и он становился безразличным ко всему вокруг.
В один из таких вечеров вышел юноша за ворота крепости и сел на скамью. Сидит и думает: куда же каждую ночь уезжает его молодая жена? И надо же, в это самое время мимо крепости проходил седобородый старик. Посмотрел он на опечаленное лицо сына ошира и догадался, что у него что-то недоброе стряслось, да и лицо какое-то слишком бледное и осунувшееся. Остановился странник и произнес:
– Да будет добрым твой вечер!
– И твой, – ответил сын ошира.
Присел седобородый старик рядом и стал расспрашивать, чем он так опечален.
– А что из того, что я скажу тебе? – ответил юноша.
Странник, ничего не говоря, вытащил из кармана шапку-аракчи, надел юноше на голову и спрашивает:
– Видишь меня?
– Вижу! – отвечает сын ошира.
– А я тебя не вижу, – говорит странник.
Затем он надел эту шапку на себя и спрашивает:
– А теперь видишь?
– Нет! – отвечает юноша.
– А я тебя вижу, – говорит странник. И, сняв с себя шапку, отдал сыну ошира. – Бери!.. Пригодится тебе!..
– Это что, волшебная шапка-невидимка? – спросил юноша.
– Да, – ответил старик.
Сын ошира отблагодарил доброго незнакомца, и на том они разошлись.
Наутро молодая жена приехала к мужу и видит, что он сегодня как никогда веселый. Обрадовалась она тому, что муж ее так изменился. В этот день они шутили, смеялись и не заметили, как наступил вечер.
Вечером, как и всегда, за женой юноши приехала запряженная четверкой резвых коней карета. Девушка попрощалась с мужем и вышла во двор. А юноша тут же надел на себя подаренную добрым странником шапку-аракчи и стал невидимым. Вышел он за ворота крепости, сел вместе с женой в карету, и они поехали.
Долго ли ехали или недолго, но, как бы то ни было, доехали они до крепости, где жил отец его жены. Вышла красавица из кареты и вошла в крепость. Муж невидимо последовал за ней. Вошел он в тот самый коридор, в который входил в первый раз, и видит: пол коридора настолько блестит, что в нем отражаются повешенные на стены ковры, на которых изображены неземные, фантастические сцены.
Жена его прошла в свою комнату. Муж последовал за ней. Только жена села в свое кресло, следом вошла инчегуз, поклонилась и спрашивает:
– Что прикажете принести вам на ужин?
Через некоторое время на стол был подан горячий плов с кишмишем, а сверху плова – жареный гусь. Села девушка с одной стороны стола, а невидимый муж ее – с другой. Когда они поели, снова пришла инчегуз, убрала все со стола и исчезла. Видит невидимый муж: жена его разделась и легла на кровать. Разделся и он, и тоже лег на другую кровать.
«Нет, мне нельзя спать, я должен узнать, чем занимается ночами моя жена», – не переставая думал он.
А жена тем временем как легла, так и уснула. Но нет, не таков был ее муж. Он глаз не смыкает, за всем наблюдает, тайну познать хочет... И вдруг ровно в полночь раздался страшный грохот, да такой сильный, что дворец задрожал, а крыша дворца раскрылась и внутрь комнаты влетел золотой сундук. Только он коснулся пола, жена вскочила с кровати, открыла крышку сундука и быстро вошла в него. Крышка захлопнулась, и золотой сундук снова поднялся вверх и исчез. Улетел золотой сундук, – и все стало так, как было до этого.
Удивился сын ошира, увидев такое загадочное зрелище.
«Теперь я узнал, почему она днем бывает у меня, а ночью уходит», -подумал он.
И решил сын ошира выяснить все до конца, чего бы это ему ни стоило. Но сейчас он незаметно уснул крепким сном. Долго ли он спал, или недолго под своей шапкой-аракчи, вдруг сквозь сон слышит страшный грохот. Проснулся, открыл глаза и видит: все вокруг дрожит, да так, что стены качаются и трещат.
«Вернулась», – подумал он.
Крыша дворца, как и тогда, раскрылась, и в комнату влетел тот же самый золотой сундук. Из сундука вышла его жена, и сундук сразу же улетел. Встал тогда невидимый муж с кровати и притаился в углу. А жена как ни в чем не бывало быстро убрала свою постель, подмела комнату, нарядилась и стала собираться в дорогу к мужу. Вскоре появилась карета. Села жена в карету, а невидимый муж сел рядом. И она поехала, ничего не подозревая о сидящем рядом муже.
Подъехала карета к воротам крепости ошира, а сын его быстро спрыгнул с кареты и вбежал в свою комнату. Снял с себя шапку-аракчи и лег в постель. Вошла молодая жена в комнату и, увидев спящего мужа, возмутилась:
– Ты что до сих пор спишь? Вставай!
А муж, протирая глаза, и говорит:
– Милая, мне интересный сон снился, а ты разбудила.
Рассмеялась жена и говорит:
– Расскажи, и я посмеюсь.
И начал муж рассказывать:
– Сели мы с тобой в карету и поехали в дом твоего отца. Приехали мы, и нас угостили пловом с жареным гусем. Поели мы и легли спать. Только уснули, вдруг послышался страшный грохот, такой грохот, что земля дрожала. Затем крыша дома, где мы спали, раскрылась, и в комнату влетел золотой сундук. Ты быстро влезла в сундук, и сундук улетел.
Удивилась молодая жена: сон это или раскрытие ее тайны, но, не подав виду, сказала:
– Вставай лучше, это твоя фантазия. Ты думаешь обо мне, вот тебе и приснился непонятный сон.
Промолчал муж, а сам подумал: «Когда же вечер наступит?»
Долго и томительно тянулся для него этот день. И вот наступил вечер. К воротам дворца опять подъехала карета. Жена попрощалась с мужем и поспешила к карете. За ней, надев шапку-аракчи, последовал и сын ошира. Села девушка в карету, сел незримо и муж.
Долго ли ехали или недолго, но, наконец, доехали к месту. Девушка быстро вышла из кареты и побежала во дворец. Следом поспешил и ее муж. Забежала девушка в комнату матери, а муж незримо за ней. И тут он видит и слышит, как жена его рассказывает матери о сне, который видел ее муж.
– Не беспокойся, – успокоила мать. – Он, видно, один из тех, отмеченных Богом, которым дано знать все. Но ты скажи ему: «Разве все то, что снится нам во сне, может стать правдой?!» Ну а теперь, дочка, успокойся и иди ешь.
Пошла девушка в свою комнату. За ней последовал под шапкой-аракчи сын ошира. Вскоре подали на стол вечернюю еду – опять же горячий плов с жареным гусем.
Поели они: девушка с одной стороны тарелки, а невидимый муж – с другой, и легли спать. Она легла на одну кровать, а он – на другую.
Как и в прошлый раз, ровно в полночь с грохотом прилетел золотой сундук и остановился посередине комнаты. Не успела жена открыть крышку волшебного сундука, как муж быстро влез в сундук и притаился в уголке. Влезла и жена его. Сундук так же с грохотом поднялся вверх и, грохоча, полетел по небу.
Высоко ли поднялся сундук, юноша знать не мог, но догадывался, что внизу остались семь гор, семь морей и семь табага. Как бы то ни было, прилетел этот загадочный сундук на одну из двенадцати Небесных планет и влетел в неописуемый земными усердиями людей Небесный дворец. Едва сундук коснулся пола, сын ошира увидел, как жена его быстро выпрыгнула. Следом невидимо выпрыгнул и он. Затем жена быстро прошла в одну из множества комнат дворца, а сундук, скользя по полу, въехал в другую комнату. Сын ошира поспешил за сундуком -и, о чудо! – здесь уже стояли тридцать девять таких же сундуков. Испугался сын ошира, видя такое зрелище. Встал он рядом с тем сундуком, на котором прилетел, и боится отойти куда-нибудь в сторону. Ему представилось, что сундук вдруг улетел, а он остался здесь, один, на неизвестной планете. Он даже хотел крикнуть, но охвативший страх лишил его голоса. Спустя некоторое время до слуха сына ошира дошли звуки неземной музыки. До того приятные и ублажающие душу были эти звуки, впору мертвецу в могиле стать живым и выйти в мир земных людей. Слушая эти звуки, сын ошира забылся, страх покинул его, и он почувствовал, как душа его обрела невидимые крылья, а ноги привели его в сказочный зал, где на огромных сазах, струны которых были из солнечных лучей, сорок девушек-красавиц, перебирая струны, рождали такую гласную, Божественно-Вселенскую симфонию, которую и словами человеческими не описать, а только внимать этим звукам и забыть, кто ты есть и откуда здесь появился. Видит юноша: дирижирует этим Небесным оркестром женщина, стоящая на несущемся в Небесном пространстве облаке, в ореоле огненно-золотых волос и с дирижерской светящейся палочкой в руке. Казалось, что это и не женщина, а само необжигаемое солнце, которое достает своими лучами лики и души согласованно играющих девушек и их дирижера.
Стал юноша искать глазами среди этих красавиц жену свою и вдруг видит, как женщина-дирижер подошла к одной из девушек и стала бить ее по рукам.
– Что с тобой?! Почему нарушаешь гласность игры своей? – стала кричать она. – Или влюбилась в кого?
Присмотрелся юноша к той, которую ругали, с трудом узнал в ней свою жену и обрадовался. А между тем жена его обиделась на дирижера и отложила свой саз в сторону. Жалко стало юноше, что жена его нарушает согласие с теми гласными звуками, которые вдохновенно рождали в этом Небесном пространстве ее подруги. Подошел он незримо к своей жене, взял ее саз и стал играть, согласовывая свои звуки души с теми гласными звуками, которые рождали подруги его жены. От такой гласной игры во всей Вселенной бесконечности стали хороводить Божьи ангелы, перелетая с одного облака на другое, а временами долетая и до планеты Земля. Жена сына ошира, невольно завороженная таким Вселенским звучанием игры своих подружек, блаженно расслабилась и незаметно погрузилась в какое-то отрешенное состояние. Лицо ее застыло в нежной и умиленной улыбке и стало еще более очаровательное. Видя жену свою еще более красивой, чем она была, на душе у сына ошира стало светло и радостно. И он почувствовал, что теперь без нее не сможет прожить и минуты. Когда же жена его пришла в себя, муж невидимо положил ее саз на место, а сам отошел в сторону. Взяла его жена саз и попыталась снова играть, согласовывая звуки своей души с голосами своих подружек. Но как ни старалась, у нее ничего не получалось, отчего все Божьи ангелы, махая крыльями, разом улетели высоко-высоко в Небо и вскоре исчезли с глаз.
Наконец, наступило время возвращаться по домам. Женщина-дирижер приказала всем забраться в сундуки и покинуть Небесную обитель. Залезли все тридцать девять девушек-красавиц в свои сундуки. Залезла в свой сороковой сундук и жена сына ошира, а следом, незримо, и сын ошира. Женщина-дирижер прочитала свои волшебные причитания, и волшебные сундуки взлетели вверх и понеслись по Небесному пространству.
Долго ли летел сундук молодых супругов обратно – нам неизвестно, но наконец прилетел и сел посередине комнаты дворца отца девушки. Вышла она из сундука, а следом невидимо и ее муж. А сундук также с грохотом оторвался от пола и исчез за раскрывшейся крышей дворца.
В это утро девушка, как и в прошлый раз, прибрала свою комнату, позавтракала и отправилась во дворец к мужу. Вместе с ней незримо ехал и муж.
Как и в тот раз, юноша вбежал в свою комнату, снял с головы шапку-аракчи и лег в постель. Вошла в комнату жена и видит, что муж ее еще спит.
– Вставай, что так долго спишь или поздно ложишься?! – говорит она мужу.
Юноша открыл глаза, потянулся и отвечает:
– Эх, милая, мне сон снился, а ты опять разбудила.
– Ладно, вставай!.. Что-то каждую ночь тебе сны стали сниться, -сказала жена.
Поднялся юноша и стал рассказывать, как прилетел в дом родителей жены тот же самый сундук, и как он летал вместе с любимой женой за семь гор, семь морей, и за семь табага в Небесный дворец, где на сазах со струнами из солнечных лучей в лад играли сорок луноподобных девушек-красавиц. И среди них была одна красавица, очень похожая на его любимую жену... А дирижером, со светящейся палочкой в руке, была женщина с огненно-золотистыми волосами на голове. И играли эти красавицы Божественно-Вселенскую симфонию, согласовывая все Небесные гласные звуки со звуками всех двенадцати планет Вселенной... Но случилось так, что та красавица, похожая на его любимую жену, была чем-то взволнована и, играя на сазе, нарушала Божественно-Вселенскую согласованность, и женщина-дирижер ругала ее...
– Хватит!.. Вставай!.. Надоело!.. – сердито прервала рассказ мужа жена. – Мало ли что может сниться человеку.
Сын ошира стал дожидаться вечера. Долго, как никогда, тянулся этот день уже для жены сына ошира. Она торопилась поскорее вернуться в дом родителей чтобы обо всем рассказать матери.
Вечером прикатила карета, жена сына ошира попрощалась с мужем и, выйдя из дворца, села в карету. Сын ошира быстро надел на голову шапку-аракчи и тоже сел в карету.
Долгой на этот раз показалась девушке дорога. Но как бы то ни было, докатилась карета до дворца, где родители с нетерпением дожидались приезда дочери. Вышла из кареты жена сына ошира и бегом в комнату матери. Муж невидимо поспешил за ней. Бросилась дочь к матери на шею и говорит:
– Он опять видел во сне все, что делаю я ночами... Здесь какой-то джинн усердствует...
– Успокойся, дочь моя, – сказала мать. – Пусть видит себе свои сны... Сон всегда сон... Иди лучше поужинай и не забывай о том, что он, как и ты, отмеченный Богом человек.
Прошла девушка в свою комнату, а юноша – незримо за ней. Инчегуз, как и в прошлый раз, принесла тарелку с пловом и жареным гусем, положила перед своей хозяйкой и ушла. Но нет, не до еды ей было на этот раз. Сидит она удрученная, смотрит на плов, не кушает, а плов между тем уже кончается.
«Что за привидение в нашем доме?! – занервничала жена сына ошира. – Что за злой дух издевается надо мной?!»
Страшно стало девушке, но она переборола свой страх, разделась и легла в кровать. На другую кровать незримо лег ее муж.
В полночь, как и всегда, с грохотом прилетел тот же золотой сундук. Жена сына ошира встала, быстро открыла крышку и залезла в сундук. Туда же залез и ее муж. Сундук с грохотом улетел в Небо.
Вскоре сын ошира опять оказался во дворце Божественно-Вселенской обители, куда, как и вчера ночью, прилетали тридцать девять луноподобных красавиц и его любимая жена. Когда сундук влетел в Небесный дворец и коснулся тверди, жена сына ошира быстро открыла крышку и выпрыгнула. То же самое сделал невидимо и ее муж. Затем она быстро прошла в одну из множества комнат Небесного дворца, а сундук, как и в прошлый раз, скользя по полу, въехал в другую комнату и встал между тридцатью девятью такими же сундуками.
Когда жена сына ошира и он сам вошли в зал, то уже все собрались. Жена сына ошира прошла и села на свое место.
Вскоре в зал вбежала женщина-дирижер с распущенными и спускающимися по плечам огненно-золотыми волосами и, взяв в руки светящуюся дирижерскую палочку, скомандовала:
– Начали!
Все сорок девушек, в их числе и жена сына ошира, взяли свои сазы и стали перебирать струны из солнечных лучей. А вскоре по пространству Вселенской обители забегали солнечные зайчики, весь зал наполнился гласной Божественно-Вселенской симфонией, звуки которой наполняли слух и душу благодатными руладами беспредельного пространства, согласовывая эти рулады со звуками, рождаемыми всеми двенадцатью планетами во Вселенной, включая и нашу планету Земля. А глазам человеческим эти благодатные рулады дарили возможность видеть все то, что редко кому из землян удавалось видеть, разве что богоносимым душам, ревностным служителям своих призваний. И воистину! Глаза сына ошира видели, как Всевышний пишет в своей Книге Жизни обо всем, что происходит на всех двенадцати, включая и нашу Землю, планетах, откуда слетались светящиеся мягкокрылые ангелы и хороводили, заполняя собой Вселенское пространство. А архангелы воспроизводили в рассказах все те события, которые некогда имели место быть в разные времена и эпохи как на планете Земля, так и на всех других планетах Вселенной.
Слыша эти назидательные рассказы архангелов и благодатные гласные рулады Божественно-Вселенской симфонии и видя, как хороводили Небесные ангелы, сын ошира невольно чувствовал, как душа его, наполняясь всем этим животворящим, бессмертным пространством, запоминала и согласовывалась в любви со всеми родственными душами всех двенадцати планет Вселенной. И запоминая все это, в душе он горел ревностным желанием скорее вернуться на Землю и все то, что постиг душой здесь, в Небесной обители,– переложить на слова, дарованные Богом, и рассказать землянам, чтобы и они постигли Небесную животворящую благодать и единоразумность сотворенного Творцом Мира.
Но вдруг сын ошира на миг почувствовал, как благодать и память души его чем-то нарушилась, а Небесные ангелы и архангелы тоже нарушили завораживающий ритм хоровода и стали разлетаться на свои планеты. И вот тут-то сын ошира, посмотрев в сторону любимой жены, увидел, как она, играя на сазе, нарушила свою согласованность с игрой на сазе своих подруг. А дирижер, видя все это, подошла к его любимой жене и стала кричать:
– Ты что, оглохла, что ли?
У жены сына ошира задрожали руки, и она стала играть еще хуже, а из глаз покатились слезы.
Жалко стало сыну ошира жену свою. Видя, как ее обидели и довели до слез, он не знал, что делать, как поступить.
«Все из-за меня, – подумал он. – Не настоял бы я выходить за меня замуж – она бы и не нарушила свою согласованность с гласными звуками Божественно-Вселенской симфонии.»
Сын ошира невидимо подошел к своей жене и, взяв ее за руку, стал уводить к волшебному золотому сундуку. И она покорно, не понимая, в чем дело, шла за ним.
Увидела все это женщина-дирижер, схватила жену сына ошира за другую руку и пуще прежнего закричала:
– Ты куда?! Сядька на свое место!
И вот тут-то сын ошира не выдержал и сильно схватил женщину-дирижера за руку и произнес:
– Отстаньте!.. Мы любим друг друга и уже поженились.
Женщина-дирижер отпустила руку девушки и сердито прокричала:
– Невежда земных страстей! Отпусти мою руку и забирай свою любимую... И больше чтобы я вас, отродье змеи-искусительницы, не видела здесь!
И вот тут-то сын ошира снял с головы свою шапку-аракчи и предстал как юноша, излучающий свет восходящего утреннего солнца в ясную весеннюю погоду. Он окинул всех присутствующих здесь во Вселенской обители своим смиренно-блаженным взглядом, выражая тем самым явную любовь ко всему, что им было обозреваемо и что его уши слышали, а глаза – видели.
Все девушки, увидев юношу, так и замерли на своих местах, удивленно приоткрыв рты и часто-часто моргая от ослепительного света, исходящего от лица этого юноши. Смягчила свой гнев и женщина-дирижер, глядя на видимого уже виновника Вселенского разлада невежественно-земными страстями гласных звуков Божественно-Вселенской симфонии.
– Идите и продолжайте жить по земным страстям, – сказала, наконец, женщина-дирижер.
Сын ошира и его любимая жена влезли в золотой сундук и полетели. Вскоре сундук, как и раньше, с грохотом влетел в комнату девушки, а когда из него выбрались молодые супруги, тут же улетел. Спустя нескольких минут инчегуз принесла плов с жареным гусем и удалилась. Но жена сына ошира не стала есть, а побежала в комнату матери и со слезами на глазах стала жаловаться.
– Нас изгнали из Божественно-Вселенского оркестра... Лучше бы меня не выдавали замуж... Не хочу я быть невеждой с земными страстями...
Слышал сын ошира справедливую жалобу жены и, в сердцах сокрушаясь, думал о том, что во всем случившемся виноват он, и тем не менее сознавал, что без жены своей жить не сможет на свете.
Вскоре подъехала карета. Жена сына ошира села в нее. Рядом, уже видимо, сел и сам сын ошира, и они поехали.
Шли дни за днями. Молодые супруги наконец-то стали и днем и ночью бывать вместе и, казалось, были рады и довольны. Но с каждым днем они все больше понимали, что все то, что им пришлось прочувствовать в Божественно-Вселенском царстве, исчезло. Спустя еще какое-то время молодые супруги не находили себе места, души их стали черстветь, отчего им порою казалось, что в душе у них сам дьявол хозяйничает, злорадствует. В такие минуты молодой супруг спрашивал жену:
– Что нам делать?.. Так дальше жить нельзя... Мы превращаемся в нелюдей.
– У меня ответа и совета по этому поводу нет, – говорила жена, не находя себе места. – Я сама чувствую, что я уже не человек.
И вот в один из таких тягостных дней сын ошира, обращаясь к жене, сказал:
– Милая моя, послушай!.. Я сочинил молитву... Давай вместе молиться!.. Помощи у Худо просить!..
– Ты прав!.. Нам надо чаще молиться и Худо просить о помощи, – согласилась с его предложением жена.
И стали они вместе, нараспев, во всеуслышание молиться такими словами:
– Благословен Ты, Худо, Владыка Вселенной, по Слову которого наступает вечер и который мудростью Своей открывает Небесные врата, и по разумению Своему чередует времена, и располагает звезды по местам на своде Небесном по воле Своей! Сотворивший день и ночь, удаляет Он свет пред тьмой и тьму – перед светом; уводит день, и приводит ночь, и отделяет день от ночи! Благословен Ты, Худо, по Слову которого Сотворен мир и Слово которое было, есть и прибудет незыблемо в Тебе и в нас для прославления Твоего могущества и Твоего милосердия!
Наш долг – восхвалять Тебя – Творца всего мира! Провозглашать величие и разумность Создателя Вселенной со всеми мирами и гармонией между ними!
Мы взываем к Тебе и обращаем наши взоры. Вспомни милость Свою к нам, Владыка и Покровитель наш, не оставь нас без Любви, Покровительства Своего! Не припоминай нам наши прошлые земные грехи! Прости и поскорее ниспошли на нас милосердие Твое, ведь мы совсем обессилены, бездеятельны, погружены во мрак уныния и скорби...
– Так уж и быть... Говорите с чем пришли, – сказал хозяин крепости.
И ошир начал:
– У меня есть единственный сын, и он в такой-то день, в такой-то месяц проезжал мимо вашей крепости, заходил сюда, чтобы выпить воды. А угощала его ваша красавица дочь. Увидел он ее и, вернувшись, слег в постель... Так влюбился и заболел, как часто бывает с молодыми... Вот уже три месяца, как он с постели не встает. Каких только лекарей не приводил я, ничего не помогает. А своему другу он сказал: «Если эта красавица будет моей женой, я встану на ноги, а если нет – то никакие знахари и их советы мне не помогут». И вот приехал я просить вашу дочь в жены моему единственному сыну. Все, что вам нужно из моего богатства, я готов отдать. Только согласитесь выдать ее за моего сына.
Выслушал все это хозяин крепости и сказал:
– Да продлятся дни твои, дорогой богач! Ко мне много приходило сватов. Но я им говорил, что у меня нет никакой дочери. Сейчас я этого не скажу, так как сын ваш ее видел. Но скажу, что со дня ее рождения, вот уже двенадцать лет, я не имею никакого права выдавать ее замуж и обрекать на погибель, лишив данного ей Богом призвания, которому она посвящена.
Слова хозяина крепости показались оширу, словно обрушившиеся на голову каменные глыбы со скалы, и от этих ударов, казалось, уже не будет спасения. И тем не менее, ошир решил не отступать.
– Добрый человек, уважь, спаси моего единственного сына и выдай свою дочь, – взмолился ошир.
Долго думал отец девушки, как же помочь оширу спасти его сына от недуга, и, наконец, предложил:
– Есть один выход: пусть днем моя дочь будет с ним, а на ночь возвращается домой.
– Разве такое бывает?! – удивился ошир. – Если девушка выходит замуж, то она остается в доме мужа.
– Если вас устраивает мое предложение, значит, так и сделаем, если же нет – другого ничего не могу предложить, – повысив голос, сказал отец девушки.
Ничего не оставалось делать отцу юноши, и он согласился. «Чем ничего, что-то и то лучше, – подумал он и заключил: – Для сегодняшнего дня еще и завтра день будет.»
Составили отец девушки и отец юноши бумагу, в которой говорилось, что отец девушки отдает свою дочь с условием: днем она будет находиться у мужа, а ночью – в доме отца. Заверили они подписями эту бумагу, затем на радостях вкушали до самого утра вкусные обеды, пили вина, рассказывали всякие небылицы, смеялись, веселились... А рано утром ошир и его свита сели на своих скакунов, поблагодарили хозяина крепости за все хорошее и отправились в обратную дорогу.
Вернулись они домой с радостной вестью, обрадовали сына и стали готовиться к свадьбе. С этого дня сын ошира встал с постели, к нему вернулось здоровье, и ноги стали носить его.
Вскоре наступил день свадьбы. Всех своих приятелей и знакомых, всех горожан пригласил ошир на такое торжество. А с восходом солнца сваты привезли и невесту. Семь дней и семь ночей в ушах гостей пребывали звуки зурны и зажигательных мелодий. Все семь дней невеста находилась в доме жениха, а по ночам, как было уговорено, уезжала домой к отцу.
Кончилась свадьба, кончились и хлопоты. Но когда молодые остались наедине, юноша спросил свою невесту:
– Почему ты по ночам уезжаешь к отцу?
– Я ничего на это ответить не могу, – сказала девушка.
Шли дни и месяцы. Днем молодая жена, как и всегда, находилась у своего мужа, а на ночь уезжала.
Надоело мужу все это, да и перед любопытными друзьями было как-то неловко. Одним молодой супруг отвечал, жена, мол, уехала к дяде; другим – уехала в гости; третьим – еще что-нибудь... И так каждый раз. Да и ему было неведомо, куда и к кому жена уезжает. От того настроение его было подавленным, и он становился безразличным ко всему вокруг.
В один из таких вечеров вышел юноша за ворота крепости и сел на скамью. Сидит и думает: куда же каждую ночь уезжает его молодая жена? И надо же, в это самое время мимо крепости проходил седобородый старик. Посмотрел он на опечаленное лицо сына ошира и догадался, что у него что-то недоброе стряслось, да и лицо какое-то слишком бледное и осунувшееся. Остановился странник и произнес:
– Да будет добрым твой вечер!
– И твой, – ответил сын ошира.
Присел седобородый старик рядом и стал расспрашивать, чем он так опечален.
– А что из того, что я скажу тебе? – ответил юноша.
Странник, ничего не говоря, вытащил из кармана шапку-аракчи, надел юноше на голову и спрашивает:
– Видишь меня?
– Вижу! – отвечает сын ошира.
– А я тебя не вижу, – говорит странник.
Затем он надел эту шапку на себя и спрашивает:
– А теперь видишь?
– Нет! – отвечает юноша.
– А я тебя вижу, – говорит странник. И, сняв с себя шапку, отдал сыну ошира. – Бери!.. Пригодится тебе!..
– Это что, волшебная шапка-невидимка? – спросил юноша.
– Да, – ответил старик.
Сын ошира отблагодарил доброго незнакомца, и на том они разошлись.
Наутро молодая жена приехала к мужу и видит, что он сегодня как никогда веселый. Обрадовалась она тому, что муж ее так изменился. В этот день они шутили, смеялись и не заметили, как наступил вечер.
Вечером, как и всегда, за женой юноши приехала запряженная четверкой резвых коней карета. Девушка попрощалась с мужем и вышла во двор. А юноша тут же надел на себя подаренную добрым странником шапку-аракчи и стал невидимым. Вышел он за ворота крепости, сел вместе с женой в карету, и они поехали.
Долго ли ехали или недолго, но, как бы то ни было, доехали они до крепости, где жил отец его жены. Вышла красавица из кареты и вошла в крепость. Муж невидимо последовал за ней. Вошел он в тот самый коридор, в который входил в первый раз, и видит: пол коридора настолько блестит, что в нем отражаются повешенные на стены ковры, на которых изображены неземные, фантастические сцены.
Жена его прошла в свою комнату. Муж последовал за ней. Только жена села в свое кресло, следом вошла инчегуз, поклонилась и спрашивает:
– Что прикажете принести вам на ужин?
Через некоторое время на стол был подан горячий плов с кишмишем, а сверху плова – жареный гусь. Села девушка с одной стороны стола, а невидимый муж ее – с другой. Когда они поели, снова пришла инчегуз, убрала все со стола и исчезла. Видит невидимый муж: жена его разделась и легла на кровать. Разделся и он, и тоже лег на другую кровать.
«Нет, мне нельзя спать, я должен узнать, чем занимается ночами моя жена», – не переставая думал он.
А жена тем временем как легла, так и уснула. Но нет, не таков был ее муж. Он глаз не смыкает, за всем наблюдает, тайну познать хочет... И вдруг ровно в полночь раздался страшный грохот, да такой сильный, что дворец задрожал, а крыша дворца раскрылась и внутрь комнаты влетел золотой сундук. Только он коснулся пола, жена вскочила с кровати, открыла крышку сундука и быстро вошла в него. Крышка захлопнулась, и золотой сундук снова поднялся вверх и исчез. Улетел золотой сундук, – и все стало так, как было до этого.
Удивился сын ошира, увидев такое загадочное зрелище.
«Теперь я узнал, почему она днем бывает у меня, а ночью уходит», -подумал он.
И решил сын ошира выяснить все до конца, чего бы это ему ни стоило. Но сейчас он незаметно уснул крепким сном. Долго ли он спал, или недолго под своей шапкой-аракчи, вдруг сквозь сон слышит страшный грохот. Проснулся, открыл глаза и видит: все вокруг дрожит, да так, что стены качаются и трещат.
«Вернулась», – подумал он.
Крыша дворца, как и тогда, раскрылась, и в комнату влетел тот же самый золотой сундук. Из сундука вышла его жена, и сундук сразу же улетел. Встал тогда невидимый муж с кровати и притаился в углу. А жена как ни в чем не бывало быстро убрала свою постель, подмела комнату, нарядилась и стала собираться в дорогу к мужу. Вскоре появилась карета. Села жена в карету, а невидимый муж сел рядом. И она поехала, ничего не подозревая о сидящем рядом муже.
Подъехала карета к воротам крепости ошира, а сын его быстро спрыгнул с кареты и вбежал в свою комнату. Снял с себя шапку-аракчи и лег в постель. Вошла молодая жена в комнату и, увидев спящего мужа, возмутилась:
– Ты что до сих пор спишь? Вставай!
А муж, протирая глаза, и говорит:
– Милая, мне интересный сон снился, а ты разбудила.
Рассмеялась жена и говорит:
– Расскажи, и я посмеюсь.
И начал муж рассказывать:
– Сели мы с тобой в карету и поехали в дом твоего отца. Приехали мы, и нас угостили пловом с жареным гусем. Поели мы и легли спать. Только уснули, вдруг послышался страшный грохот, такой грохот, что земля дрожала. Затем крыша дома, где мы спали, раскрылась, и в комнату влетел золотой сундук. Ты быстро влезла в сундук, и сундук улетел.
Удивилась молодая жена: сон это или раскрытие ее тайны, но, не подав виду, сказала:
– Вставай лучше, это твоя фантазия. Ты думаешь обо мне, вот тебе и приснился непонятный сон.
Промолчал муж, а сам подумал: «Когда же вечер наступит?»
Долго и томительно тянулся для него этот день. И вот наступил вечер. К воротам дворца опять подъехала карета. Жена попрощалась с мужем и поспешила к карете. За ней, надев шапку-аракчи, последовал и сын ошира. Села девушка в карету, сел незримо и муж.
Долго ли ехали или недолго, но, наконец, доехали к месту. Девушка быстро вышла из кареты и побежала во дворец. Следом поспешил и ее муж. Забежала девушка в комнату матери, а муж незримо за ней. И тут он видит и слышит, как жена его рассказывает матери о сне, который видел ее муж.
– Не беспокойся, – успокоила мать. – Он, видно, один из тех, отмеченных Богом, которым дано знать все. Но ты скажи ему: «Разве все то, что снится нам во сне, может стать правдой?!» Ну а теперь, дочка, успокойся и иди ешь.
Пошла девушка в свою комнату. За ней последовал под шапкой-аракчи сын ошира. Вскоре подали на стол вечернюю еду – опять же горячий плов с жареным гусем.
Поели они: девушка с одной стороны тарелки, а невидимый муж – с другой, и легли спать. Она легла на одну кровать, а он – на другую.
Как и в прошлый раз, ровно в полночь с грохотом прилетел золотой сундук и остановился посередине комнаты. Не успела жена открыть крышку волшебного сундука, как муж быстро влез в сундук и притаился в уголке. Влезла и жена его. Сундук так же с грохотом поднялся вверх и, грохоча, полетел по небу.
Высоко ли поднялся сундук, юноша знать не мог, но догадывался, что внизу остались семь гор, семь морей и семь табага. Как бы то ни было, прилетел этот загадочный сундук на одну из двенадцати Небесных планет и влетел в неописуемый земными усердиями людей Небесный дворец. Едва сундук коснулся пола, сын ошира увидел, как жена его быстро выпрыгнула. Следом невидимо выпрыгнул и он. Затем жена быстро прошла в одну из множества комнат дворца, а сундук, скользя по полу, въехал в другую комнату. Сын ошира поспешил за сундуком -и, о чудо! – здесь уже стояли тридцать девять таких же сундуков. Испугался сын ошира, видя такое зрелище. Встал он рядом с тем сундуком, на котором прилетел, и боится отойти куда-нибудь в сторону. Ему представилось, что сундук вдруг улетел, а он остался здесь, один, на неизвестной планете. Он даже хотел крикнуть, но охвативший страх лишил его голоса. Спустя некоторое время до слуха сына ошира дошли звуки неземной музыки. До того приятные и ублажающие душу были эти звуки, впору мертвецу в могиле стать живым и выйти в мир земных людей. Слушая эти звуки, сын ошира забылся, страх покинул его, и он почувствовал, как душа его обрела невидимые крылья, а ноги привели его в сказочный зал, где на огромных сазах, струны которых были из солнечных лучей, сорок девушек-красавиц, перебирая струны, рождали такую гласную, Божественно-Вселенскую симфонию, которую и словами человеческими не описать, а только внимать этим звукам и забыть, кто ты есть и откуда здесь появился. Видит юноша: дирижирует этим Небесным оркестром женщина, стоящая на несущемся в Небесном пространстве облаке, в ореоле огненно-золотых волос и с дирижерской светящейся палочкой в руке. Казалось, что это и не женщина, а само необжигаемое солнце, которое достает своими лучами лики и души согласованно играющих девушек и их дирижера.
Стал юноша искать глазами среди этих красавиц жену свою и вдруг видит, как женщина-дирижер подошла к одной из девушек и стала бить ее по рукам.
– Что с тобой?! Почему нарушаешь гласность игры своей? – стала кричать она. – Или влюбилась в кого?
Присмотрелся юноша к той, которую ругали, с трудом узнал в ней свою жену и обрадовался. А между тем жена его обиделась на дирижера и отложила свой саз в сторону. Жалко стало юноше, что жена его нарушает согласие с теми гласными звуками, которые вдохновенно рождали в этом Небесном пространстве ее подруги. Подошел он незримо к своей жене, взял ее саз и стал играть, согласовывая свои звуки души с теми гласными звуками, которые рождали подруги его жены. От такой гласной игры во всей Вселенной бесконечности стали хороводить Божьи ангелы, перелетая с одного облака на другое, а временами долетая и до планеты Земля. Жена сына ошира, невольно завороженная таким Вселенским звучанием игры своих подружек, блаженно расслабилась и незаметно погрузилась в какое-то отрешенное состояние. Лицо ее застыло в нежной и умиленной улыбке и стало еще более очаровательное. Видя жену свою еще более красивой, чем она была, на душе у сына ошира стало светло и радостно. И он почувствовал, что теперь без нее не сможет прожить и минуты. Когда же жена его пришла в себя, муж невидимо положил ее саз на место, а сам отошел в сторону. Взяла его жена саз и попыталась снова играть, согласовывая звуки своей души с голосами своих подружек. Но как ни старалась, у нее ничего не получалось, отчего все Божьи ангелы, махая крыльями, разом улетели высоко-высоко в Небо и вскоре исчезли с глаз.
Наконец, наступило время возвращаться по домам. Женщина-дирижер приказала всем забраться в сундуки и покинуть Небесную обитель. Залезли все тридцать девять девушек-красавиц в свои сундуки. Залезла в свой сороковой сундук и жена сына ошира, а следом, незримо, и сын ошира. Женщина-дирижер прочитала свои волшебные причитания, и волшебные сундуки взлетели вверх и понеслись по Небесному пространству.
Долго ли летел сундук молодых супругов обратно – нам неизвестно, но наконец прилетел и сел посередине комнаты дворца отца девушки. Вышла она из сундука, а следом невидимо и ее муж. А сундук также с грохотом оторвался от пола и исчез за раскрывшейся крышей дворца.
В это утро девушка, как и в прошлый раз, прибрала свою комнату, позавтракала и отправилась во дворец к мужу. Вместе с ней незримо ехал и муж.
Как и в тот раз, юноша вбежал в свою комнату, снял с головы шапку-аракчи и лег в постель. Вошла в комнату жена и видит, что муж ее еще спит.
– Вставай, что так долго спишь или поздно ложишься?! – говорит она мужу.
Юноша открыл глаза, потянулся и отвечает:
– Эх, милая, мне сон снился, а ты опять разбудила.
– Ладно, вставай!.. Что-то каждую ночь тебе сны стали сниться, -сказала жена.
Поднялся юноша и стал рассказывать, как прилетел в дом родителей жены тот же самый сундук, и как он летал вместе с любимой женой за семь гор, семь морей, и за семь табага в Небесный дворец, где на сазах со струнами из солнечных лучей в лад играли сорок луноподобных девушек-красавиц. И среди них была одна красавица, очень похожая на его любимую жену... А дирижером, со светящейся палочкой в руке, была женщина с огненно-золотистыми волосами на голове. И играли эти красавицы Божественно-Вселенскую симфонию, согласовывая все Небесные гласные звуки со звуками всех двенадцати планет Вселенной... Но случилось так, что та красавица, похожая на его любимую жену, была чем-то взволнована и, играя на сазе, нарушала Божественно-Вселенскую согласованность, и женщина-дирижер ругала ее...
– Хватит!.. Вставай!.. Надоело!.. – сердито прервала рассказ мужа жена. – Мало ли что может сниться человеку.
Сын ошира стал дожидаться вечера. Долго, как никогда, тянулся этот день уже для жены сына ошира. Она торопилась поскорее вернуться в дом родителей чтобы обо всем рассказать матери.
Вечером прикатила карета, жена сына ошира попрощалась с мужем и, выйдя из дворца, села в карету. Сын ошира быстро надел на голову шапку-аракчи и тоже сел в карету.
Долгой на этот раз показалась девушке дорога. Но как бы то ни было, докатилась карета до дворца, где родители с нетерпением дожидались приезда дочери. Вышла из кареты жена сына ошира и бегом в комнату матери. Муж невидимо поспешил за ней. Бросилась дочь к матери на шею и говорит:
– Он опять видел во сне все, что делаю я ночами... Здесь какой-то джинн усердствует...
– Успокойся, дочь моя, – сказала мать. – Пусть видит себе свои сны... Сон всегда сон... Иди лучше поужинай и не забывай о том, что он, как и ты, отмеченный Богом человек.
Прошла девушка в свою комнату, а юноша – незримо за ней. Инчегуз, как и в прошлый раз, принесла тарелку с пловом и жареным гусем, положила перед своей хозяйкой и ушла. Но нет, не до еды ей было на этот раз. Сидит она удрученная, смотрит на плов, не кушает, а плов между тем уже кончается.
«Что за привидение в нашем доме?! – занервничала жена сына ошира. – Что за злой дух издевается надо мной?!»
Страшно стало девушке, но она переборола свой страх, разделась и легла в кровать. На другую кровать незримо лег ее муж.
В полночь, как и всегда, с грохотом прилетел тот же золотой сундук. Жена сына ошира встала, быстро открыла крышку и залезла в сундук. Туда же залез и ее муж. Сундук с грохотом улетел в Небо.
Вскоре сын ошира опять оказался во дворце Божественно-Вселенской обители, куда, как и вчера ночью, прилетали тридцать девять луноподобных красавиц и его любимая жена. Когда сундук влетел в Небесный дворец и коснулся тверди, жена сына ошира быстро открыла крышку и выпрыгнула. То же самое сделал невидимо и ее муж. Затем она быстро прошла в одну из множества комнат Небесного дворца, а сундук, как и в прошлый раз, скользя по полу, въехал в другую комнату и встал между тридцатью девятью такими же сундуками.
Когда жена сына ошира и он сам вошли в зал, то уже все собрались. Жена сына ошира прошла и села на свое место.
Вскоре в зал вбежала женщина-дирижер с распущенными и спускающимися по плечам огненно-золотыми волосами и, взяв в руки светящуюся дирижерскую палочку, скомандовала:
– Начали!
Все сорок девушек, в их числе и жена сына ошира, взяли свои сазы и стали перебирать струны из солнечных лучей. А вскоре по пространству Вселенской обители забегали солнечные зайчики, весь зал наполнился гласной Божественно-Вселенской симфонией, звуки которой наполняли слух и душу благодатными руладами беспредельного пространства, согласовывая эти рулады со звуками, рождаемыми всеми двенадцатью планетами во Вселенной, включая и нашу планету Земля. А глазам человеческим эти благодатные рулады дарили возможность видеть все то, что редко кому из землян удавалось видеть, разве что богоносимым душам, ревностным служителям своих призваний. И воистину! Глаза сына ошира видели, как Всевышний пишет в своей Книге Жизни обо всем, что происходит на всех двенадцати, включая и нашу Землю, планетах, откуда слетались светящиеся мягкокрылые ангелы и хороводили, заполняя собой Вселенское пространство. А архангелы воспроизводили в рассказах все те события, которые некогда имели место быть в разные времена и эпохи как на планете Земля, так и на всех других планетах Вселенной.
Слыша эти назидательные рассказы архангелов и благодатные гласные рулады Божественно-Вселенской симфонии и видя, как хороводили Небесные ангелы, сын ошира невольно чувствовал, как душа его, наполняясь всем этим животворящим, бессмертным пространством, запоминала и согласовывалась в любви со всеми родственными душами всех двенадцати планет Вселенной. И запоминая все это, в душе он горел ревностным желанием скорее вернуться на Землю и все то, что постиг душой здесь, в Небесной обители,– переложить на слова, дарованные Богом, и рассказать землянам, чтобы и они постигли Небесную животворящую благодать и единоразумность сотворенного Творцом Мира.
Но вдруг сын ошира на миг почувствовал, как благодать и память души его чем-то нарушилась, а Небесные ангелы и архангелы тоже нарушили завораживающий ритм хоровода и стали разлетаться на свои планеты. И вот тут-то сын ошира, посмотрев в сторону любимой жены, увидел, как она, играя на сазе, нарушила свою согласованность с игрой на сазе своих подруг. А дирижер, видя все это, подошла к его любимой жене и стала кричать:
– Ты что, оглохла, что ли?
У жены сына ошира задрожали руки, и она стала играть еще хуже, а из глаз покатились слезы.
Жалко стало сыну ошира жену свою. Видя, как ее обидели и довели до слез, он не знал, что делать, как поступить.
«Все из-за меня, – подумал он. – Не настоял бы я выходить за меня замуж – она бы и не нарушила свою согласованность с гласными звуками Божественно-Вселенской симфонии.»
Сын ошира невидимо подошел к своей жене и, взяв ее за руку, стал уводить к волшебному золотому сундуку. И она покорно, не понимая, в чем дело, шла за ним.
Увидела все это женщина-дирижер, схватила жену сына ошира за другую руку и пуще прежнего закричала:
– Ты куда?! Сядька на свое место!
И вот тут-то сын ошира не выдержал и сильно схватил женщину-дирижера за руку и произнес:
– Отстаньте!.. Мы любим друг друга и уже поженились.
Женщина-дирижер отпустила руку девушки и сердито прокричала:
– Невежда земных страстей! Отпусти мою руку и забирай свою любимую... И больше чтобы я вас, отродье змеи-искусительницы, не видела здесь!
И вот тут-то сын ошира снял с головы свою шапку-аракчи и предстал как юноша, излучающий свет восходящего утреннего солнца в ясную весеннюю погоду. Он окинул всех присутствующих здесь во Вселенской обители своим смиренно-блаженным взглядом, выражая тем самым явную любовь ко всему, что им было обозреваемо и что его уши слышали, а глаза – видели.
Все девушки, увидев юношу, так и замерли на своих местах, удивленно приоткрыв рты и часто-часто моргая от ослепительного света, исходящего от лица этого юноши. Смягчила свой гнев и женщина-дирижер, глядя на видимого уже виновника Вселенского разлада невежественно-земными страстями гласных звуков Божественно-Вселенской симфонии.
– Идите и продолжайте жить по земным страстям, – сказала, наконец, женщина-дирижер.
Сын ошира и его любимая жена влезли в золотой сундук и полетели. Вскоре сундук, как и раньше, с грохотом влетел в комнату девушки, а когда из него выбрались молодые супруги, тут же улетел. Спустя нескольких минут инчегуз принесла плов с жареным гусем и удалилась. Но жена сына ошира не стала есть, а побежала в комнату матери и со слезами на глазах стала жаловаться.
– Нас изгнали из Божественно-Вселенского оркестра... Лучше бы меня не выдавали замуж... Не хочу я быть невеждой с земными страстями...
Слышал сын ошира справедливую жалобу жены и, в сердцах сокрушаясь, думал о том, что во всем случившемся виноват он, и тем не менее сознавал, что без жены своей жить не сможет на свете.
Вскоре подъехала карета. Жена сына ошира села в нее. Рядом, уже видимо, сел и сам сын ошира, и они поехали.
Шли дни за днями. Молодые супруги наконец-то стали и днем и ночью бывать вместе и, казалось, были рады и довольны. Но с каждым днем они все больше понимали, что все то, что им пришлось прочувствовать в Божественно-Вселенском царстве, исчезло. Спустя еще какое-то время молодые супруги не находили себе места, души их стали черстветь, отчего им порою казалось, что в душе у них сам дьявол хозяйничает, злорадствует. В такие минуты молодой супруг спрашивал жену:
– Что нам делать?.. Так дальше жить нельзя... Мы превращаемся в нелюдей.
– У меня ответа и совета по этому поводу нет, – говорила жена, не находя себе места. – Я сама чувствую, что я уже не человек.
И вот в один из таких тягостных дней сын ошира, обращаясь к жене, сказал:
– Милая моя, послушай!.. Я сочинил молитву... Давай вместе молиться!.. Помощи у Худо просить!..
– Ты прав!.. Нам надо чаще молиться и Худо просить о помощи, – согласилась с его предложением жена.
И стали они вместе, нараспев, во всеуслышание молиться такими словами:
– Благословен Ты, Худо, Владыка Вселенной, по Слову которого наступает вечер и который мудростью Своей открывает Небесные врата, и по разумению Своему чередует времена, и располагает звезды по местам на своде Небесном по воле Своей! Сотворивший день и ночь, удаляет Он свет пред тьмой и тьму – перед светом; уводит день, и приводит ночь, и отделяет день от ночи! Благословен Ты, Худо, по Слову которого Сотворен мир и Слово которое было, есть и прибудет незыблемо в Тебе и в нас для прославления Твоего могущества и Твоего милосердия!
Наш долг – восхвалять Тебя – Творца всего мира! Провозглашать величие и разумность Создателя Вселенной со всеми мирами и гармонией между ними!
Мы взываем к Тебе и обращаем наши взоры. Вспомни милость Свою к нам, Владыка и Покровитель наш, не оставь нас без Любви, Покровительства Своего! Не припоминай нам наши прошлые земные грехи! Прости и поскорее ниспошли на нас милосердие Твое, ведь мы совсем обессилены, бездеятельны, погружены во мрак уныния и скорби...