Анатолий Галкин. Барышня с дипломом

   Ольга дала отбой и попрыгала на кухню – там есть ножи, которые разрежут веревки… С ногами получилось быстро, а руки никак не освобождались. Пришлось долго держать нож в зубах и пилить, пилить, пилить…
   Радуясь свободе, Крутова вдруг ощутила, что гости могут и вернуться. Особенно тот, который проверял ее пульс… Она не нашла ничего лучше, чем выключить свет во всей квартире и затаиться на кухне. Там, где ножи и вилки – возможное оружие самозащиты.
   Некоторые боятся темноты, а Ольге во мраке стало спокойно и комфортно. Даже голова начала лучше соображать. Она подумала, что бандиты ушли, а дверь входную не закрыли. Не могли! Не того типа замок, не захлопывается… Вот чудачка! Не свет надо было гасить, а запереться прежде всего… Она встала и направилась в коридор, но было уже поздно.
   Дверь тихонько раскрылась и в просвете появился силуэт в шляпе. Он повернулся к кухне спиной и сделал первый шаг в сторону большой комнаты… Он ступал тихо, крадучись. Именно так и ходят бандиты!
   Ольга провела рукой по кухонному столу, но оружия под руку не попалось – ни ножа, ни вилки. Удалось нащупать только тяжелую сковородку.
   Подняв чугунный кругляш над головой, она двинулась за налетчиком… Их разделяло не более метра, когда он почувствовал что-то и обернулся.
   Крутова поняла, что промедление смерти подобно. Она с размаха опустила тяжелый диск прямо на голову силуэта.
   В самый последний момент ей показалось, что незнакомец ей кого-то напоминает. Что-то близкое было в контурах падающего человека… Он завалился на журнальный столик и, судя по страшному треску, сломал его…

Глава 3

   Человек никогда не знает, что прячется на дне его души. Даже к самой доброй, самой чистой личности в момент паники могут прийти в голову подленькие мыслишки.
   Оленька никогда этого не забудет. Она в полной темноте и со сковородкой в руке стоит над неподвижным телом, лежащем на обломках журнального столика. И о чем она думает? Первая мысль – как вынести и куда спрятать труп!
   Решить этот вопрос адвокат Крутова не успела – труп зашевелился и что-то замычал знакомым голосом.
   Ольга отступила на шаг и нащупала выключатель… На полу сидел грузный седой мужчина с лицом профессора юрфака. Он сидел и умиленно смотрел на свою шляпу. Обычно он не надевал ее, но сегодня в прогнозе сообщили о возможных дождях, которые будут местами и временами. Выходя из дома Лев Львович Лощинин прикрыл свои седины старомодной фетровой шляпой и этим спас себе жизнь. Толстый фетр очень хорошо смягчает удары сковородок.
   – Это вы, Лев Львович? Как замечательно, что вы живы! Я так рада.
   – А уж как я рад… Ты почему, Крутова, так неприветливо гостей встречаешь?
   – Так я думала, что вы бандит. Вы так тихо вошли, а в темноте все люди на бандитов похожи… Я, Лев Львович, только что веревки разрезала и думала, что они вернулись.
   – Кто?
   – Те, кто меня связал. Они меня сначала по голове ударили… Вот и шишка осталась.
   – У меня тоже от тебя шишка. Пойдем-ка, Ольга на кухню. Напои меня чаем и выкладывай подробности. Только без эмоций. Используй принцип системного подхода…
   После первого глотка горячего чая Ольга совсем успокоилась и начала выкладывать наставнику все, что произошло с ней за последние дни. И про встречу с Носовым в тюрьме, и про покупку ключей у следователя Крюкова, и про документы из сейфа, и про того, кто проверял у нее пульс на груди…
   – Это ты молодец, Оленька, что додумалась документы у своей подруги оставить.
   – Я даже и не думала об этом. Я Ванде кота привезла. Она их с детства обожает и умеет с ними обращаться… А сумку с документами я у нее случайно забыла.
   – Все равно – молодец! Ты мне дай адресок Ванды и записочку напиши. Я завтра к ней подскочу, возьму документы и попробую их изучить. Раз за ними гоняются, значит, они того стоят… знать бы, что в них искать.
   Была уже почти полночь и Ольга никак не ждала телефонного звонка. Но он прозвенел!
   Крутова говорила с кем-то, кого звали очень красиво. Даже слишком красиво – Эдуард.
   Завершив короткую беседу, Оленька повесила трубку и посмотрела на Лощинина испуганным взглядом.
   – Это звонил охранник из дома, где моя новая контора. Он сказал, что приходили мастера чинить мой факс. Они принесли от меня записку и поэтому Эдик их впустил… А потом выпустил.
   – Ну и что?
   – Я не писала никому записки. И, главное – у меня вообще нет факса.
 
   Через двадцать минут Ольга и Лощинин ворвались в новый адвокатский кабинет. В тот, где камин и еще недавно клубилась паутина под потолком… Сейчас там был бардак. Все, что было в шкафах и на столах, теперь валялось на полу. Все – книги, документы, дыроколы, духи и другие интимные предметы.
   Первым заговорил Эдуард, который решил играть на опережение.
   – Виноват я! Меня надо уволить без выходного пособия… Шеф так и сделает, когда обо всем узнает. А у меня двое детей и жена, возможно, беременная. Мы с ней недавно решили третьего заделать…
   – Мы никому, Эдик, не скажем. Ты только помоги нам найти тех, которые…
   – Запросто! У меня все под контролем.
   Охранник Эдуард повел ночных гостей в свою каморку, где светились экраны от камер видеонаблюдения, и где огромный пульт сверкал множеством лампочек и кнопочек.
   Пришлось немного поколдовать с этой сложной техникой, но в результате из принтера вылезли две бумажки. На одной портрет двух парней в кожаных куртках, стоящих перед входной дверью в офис. На другой – задняя часть Газели с отлично читающимся подмосковным номером… Эдик гордился своей работой.
   – Дело в шляпе, товарищ Крутова. Я раньше в ГАИ работал. Так что завтра утречком пробью номер Газели, найду этих ребят и набью им морды.
   – Вот этого, Эдик, не надо. Установить их надо, а с мордами пока подождем… Я права, Лев Львович?
   – Правильно мыслишь, Оленька. Бить морды – последнее дело… Хотя этим бы я сразу врезал!

* * *

   Ольга не сомневалась, что ей обязательно надо посетить фирму Дениса Носова. Он делал там большие деньги, а значит и врагов нажил много… И о личной жизни своего шефа подчиненные часто знают больше, чем он сам. Это-то и смущало Крутову. Она испугалась, что юркие сотрудницы с голыми животиками начнут перемывать косточки начальника, которого они уже считают бывшим. Появятся подробности о любовных романах Дениса, о его коротких связях и все такое прочее.
   От этих мыслей Оленьку начинало трясти. Она ничего не хотела знать о прошлом своего клиента. Даже если раньше у Дениса и были другие, то он в этом не виноват. Он ни в чем не виноват! Он самый честный, самый добрый, и руки у него такие нежные, такие сильные…
   Офис фирмы «Феникс» располагался не в особняке. Он занимал целый этаж огромного старого дома. Когда Ольга проходила по широкому коридору, перед ней мелькали шикарные двери с табличками, где были фамилии, должности, названия строительных проектов. Здесь работают люди, которыми руководит Денис Носов… Руководил! Сейчас он сидит в камере и надеется только на нее…
   Заместитель директора фирмы оказался очень приветливым человеком. Леониду Зыкову удавалось сочетать печаль, которая соответствовала моменту и улыбку радушного хозяина.
   – Мы, Ольга Васильевна, как узнали про несчастье с Денисом, сразу решили нанять самого лучшего адвоката. А Носов выбрал вас. Значит, так и надо. Он у нас никогда не ошибается… Рад познакомиться с лучшим адвокатом Москвы.
   – Спасибо,… но это мое первое дело. Первое самостоятельное.
   – Вот и отлично! Не у всех первый блин комом получается. Уверен, что с вашей помощью Денису дадут не такой уж большой срок.
   Зыков приказал секретарше отключить все его телефоны, демонстрируя готовность к долгой беседе.
   Через час Ольга запуталась совершенно. На нее вылилось столько важной информации, что голова вспухла и начала отключаться… А Зыков продолжал сыпать фамилиями людей, кому Носов перешел дорожку. Тут были и обиженные конкуренты, и обыватели, протестовавшие против новых строек, и чиновники, оставшиеся без взяток.
   – Сотни врагов у Дениса. Он, Ольга Васильевна, очень хваткий был. Лихо работал… Но я не думаю, что кто-то из них способен на такую подлость – бросить человека под машину Носова. Боюсь, что Денис в этой аварии виноват.
   – Возможно… А в Подмосковье ваша фирма ничего не строит?
   – Всего один объект. Так – заводик в Правдинске. Еще и строить не начали толком, а сразу протесты от местных «зеленых». Но эти ребята не злобные. Им бы чистую речку сберечь. Они об окуньках беспокоятся, о раках и кувшинках. Не станут они бомжа под колеса кидать.
   – Пожалуй, вы правы… А вы не знали, что у Носова в загородном доме кот живет?
   – Кот? Первый раз слышу.
   – А у вас есть на фирме рыжая секретарша?
   – Нет, Ольга Васильевна. У нас все красавицы. Рыжих не держим.
 
   После Зыкова Оленька побывала еще в пяти кабинетах. И везде одно и то же – производственные сложности, борьба с конкурентами, наезды проверяющих комиссий, протесты соседей.
   Радовало одно – никто не упоминал о личной жизни Дениса. Старый кадровик даже сообщил о его «кристально чистом моральном облике». Ни азартных игр, ни пьянок, ни распутных женщин. Ангел, да и только…
   Перед уходом из фирмы «Феникс» Оленька позвонила охраннику Эдуарду. Он обещал до середины дня пробить номер той серой Газели и узнать ее хозяина.
   Поскольку Эдик чувствовал себя виноватым, он действовал решительно. Даже разорился на мелкую взятку в виде бутылки фальшивой грузинской Хванчкары.
   – Эдуард? Здравствуйте. Это адвокат Ольга Крутова. Удалось что-то узнать об этой машине?
   – Обижаете, Ольга Васильевна. Раз я обещал – то значит сделал. У меня все всегда под контролем… Хозяин этой газели – Михаил Саврасов. А зарегистрирована она в городе Правдинске.
   – Где?
   – В Правдинске. Это городок такой подмосковный. Километров сто от нас.
   – Знаю, Эдик. Там еще речка должна быть. А в ней окуньки, раки и кувшинки.

* * *

   Уходил он долго и очень театрально. Три раза новый жених Ванды приближался к двери, но потом разворачивался и в страстном порыве бросался к невесте. Он целовал ее лицо, шею и все, что попадалось под губы.
   Ванда знала, что по паспорту жениха зовут Вячеслав. Очевидно, в детстве его звали Славой. Но сейчас он всем представлялся загадочным именем – Сильвер.
   Это была не единственная странность Славы Зуйко. Еще он на дух не переносил алкоголя. И для Ванды Горбовской это было страшным испытанием. С прежними мужьями в этом смысле она всегда находила общий язык. Она никогда не напивалась до поросячьего визга, но бутылочку красненького могла уговорить в один присест. Делала она это не ежедневно, но регулярно. С появлением Сильвера Ванде пришлось объявить себе сухой закон.
   А еще Слава Зуйко был молод. Слишком молод. Ему было всего двадцать два, а Ванде уже стукнул тридцатник… Отсюда возникал законный вопрос – а зачем она ему понадобилась? Жил он с родителями и не в очень бедной семье. Жилплощадь Ванды не могла его заинтересовать. Бриллиантов у нее не водилось и не было богатого дядюшки с наследством… Оставалось одно – любовь.
   Ванда очень на это надеялась. Славик был слишком стеснительным мальчиком и как-то проговорился, что она у него первая. Получалось, как в старых французских романах – опытная хищница подловила невинного парня и женила на себе.
   Свадьбу они наметили на осень, а пока Сильвер приходил к ней ежедневно на два часа. Сразу после института – с трех до пяти.
   Учился Славик Зуйко на юриста. И не потому, что это стало модным, и не потому, что это призвание. Просто такова была семейная традиция. Его дед – адвокат Зуйко, его отец – прокурор Зуйко. Вот и он, Сильвер, будет кем-нибудь в этом роде. И будущая жена у него закончила юридический, и подруга жены – адвокат.
   Сегодня Славик долго провожался. Он оторвался от своей невесты только в пять пятнадцать.
   После его ухода Ванда пошла на кухню, нацедила сто пятьдесят наливки из черноплодки и выпила почти залпом.
   После этого на душе стало печально и скучно. Стала нарастать жалость к самой себе, злость к странному Славику и зависть к Оленьке Крутовой…
 
   Свою первую любовь Ванда вспоминала почти ежедневно. Они сидели на одной парте с восьмого класса. Потом были вечерние прогулки в парке, записочки, прикосновения, но ничего больше.
   После выпускного вечера весь класс решил пойти в поход на три дня. Начались сборы, но с приближением срока у школьных друзей начали появляться другие заботы и пошли отказы.
   В назначенное утро у касс вокзала оказались только двое – Ванда и ее сосед по парте. У них была одна палатка и два рюкзака с припасами на три дня.
   Вот эти три дня Ванда и вспоминала до сих пор… Они были неопытны и очень волновались, но все происходило так нежно, трогательно и чисто.
   Второй мужчина Ванды был сокурсником на юрфаке. Его она помнила плохо. Он не сдал первую же сессию и загремел в армию… Третьего она вообще забыла. Свои ощущения вспоминала, а от него даже имени не осталось.
   Потом пошли мужья, друзья и просто симпатичные ребята. И с каждым новым Ванда понимала, что утрачивается искренность и чистота. Удовольствие было, но временное, сиюминутное.
   Вот она и завидовала Ольге. Если подруга не врет, и у нее действительно никого не было, то значит, что он будет. И, возможно, один и навсегда.
   В мечтах Ванда представляла, что может случайно встретить того милого соседа по школьной парте, с которым они так глупо разминулись. Ей хотелось встретить его и никогда больше не расставаться… Нельзя дважды войти в одну и ту же реку. С кем вошла, с тем и надо переходить на другой берег.
 
   Ольга забежала к Ванде без звонка. Забежала так, без повода – потрепаться немного и проведать Чубика.
   Кот был приветлив, но в меру. Помурлыкал немного, потерся у ноги и отправился спать в кресле у окна…
   Первая бутылочка с наливкой из черноплодки как-то очень быстро опустела.
   Ванда быстро забыла, что еще недавно жалела себя и завидовала подруге. К ней вернулось чувство гордости за себя, чувство превосходства. У нее-то уже пятый жених, а у Ольги и одного еще не было. Салага она! Пусть тихо сидит и слушает опытных товарищей.
   – Скоро я тебя, Ольга, познакомлю со Славиком. Он удивительно нежный мальчик. И смотрит на меня, как кот на сметану. Уставится на какую-нибудь часть тела, замрет и пожирает глазами.
   – Любит тебя?
   – Обожает! Говорит, что я его околдовала.
   – А ты его любишь?
   – Ты, Ольга, как первоклассница. Что за вопросы – любишь, не любишь… Раз я замуж за него собралась, то обязана любить. Я даже уверена, что Славик – моя судьба на всю оставшуюся жизнь! Правда, я и с другими была в этом уверена. Но только до свадьбы или до окончания медового месяца… Мой Славик хорош, но Денис Носов мне бы больше подошел.
   – Так в чем же дело? Ты, Вандочка, хвасталась, что перед тобой ни один мужчина не устоит.
   – Этот устоял! Уж я Дениса клеила, клеила – он ни в какую. Улыбается, но по глазам вижу, что не нужна я ему. Не западает он на меня… Ему, Ольга, другая нужна. Такая как ты!
   – С чего ты взяла? Он сам тебе сказал?
   – Почти! Когда он говорил, что хочет адвокатом тебя, я сразу поняла, что он хочет тебя вообще.
   – Дура, ты Ванда. Все ты на секс переводишь. Как Фрейд какой-то.
   Про «дуру» Ольга сказала очень ласково и нежно. Ей было приятно, что подруга думает именно так. Пусть она ошибается, но все равно приятно надеяться, что Денис к ней не равнодушен… Редко, кто из женщин сознается в этом, но каждой приятно, когда ее хотят. Однозначно!
   Ольга встала, подошла к окну, схватила Чубика и крепко обняла бедное животное… Конечно, кот Дениса не сам Денис. Но Носов пока в тюрьме, а этот рыжий здесь. Лежит себе в кресле и ни о чем таком не думает.
 
   Утром Ольга заправила свою Оку под завязку. Путь предстоял не близкий. Судя по карте, городок Правдинск затерялся в очень дальнем Подмосковье. Железная дорога его обошла, да и шоссе, пересекавшее этот населенный пункт, было не первой категории. Поэтому славный Правдинск представлялся адвокату Крутовой тихим захолустьем… Это была ошибка.
   Первый плакат Ольга увидела за десять километров до города. С огромного щита ей улыбалась какая-то бандитская физиономия.
   Ока притормозила, и Крутова успела прочесть, что это некто Андрей Гурков, который очень хочет стать мэром Правдинска и обещает жителям счастливую жизнь. Все будут жить хорошо, но только с ним, и ни с кем больше!
   Плакат выглядел совершенно свежим, а это значило, что на носу выборы. А еще это значило, что в захолустном Правдинске кипит политическая жизнь. Уж если в чистом поле поставили такой стенд на бетонном фундаменте, то, что делается в центре города?
   Вот тут Ольга оказалась права. Когда начались первые дома, то плакатики запестрели на заборах, столбах и колодцах.
   Знакомое лицо Андрея Гуркова встречалось чаще. Но были еще изображения Сергея Заморова и реже двух других кандидатов.
   Ольге не пришлось выбирать гостиницу – она в Правдинске была всего одна. И называлась она очень непритязательно: «Гостиница номер один». Вероятно, тот, кто давал это название, мечтал об отелях под номером два, три, четыре. Но он ошибся.
   В холле было уютно, пахло щами и котлетами. Эти запахи неслись из зала, над которым синела надпись: «Ресторан». Он тоже был без названия и на первый взгляд напоминал заводскую столовую из советских времен – белые скатерти не первой свежести, бумажные салфетки в стаканах, пустые солонки…
   Администратором гостиницы оказалась добродушная женщина пенсионного возраста. Узнав, что Ольга адвокат, она засуетилась и стала говорить шепотом. Оно и понятно – в трех последних сериалах московские адвокаты скрывались от погонь, бегали по крышам, стреляли во все стороны.
   Трехэтажная гостиница была полупустой, и Крутовой достался одноместный номер. Не люкс – его по привычке держали для неожиданных высоких гостей, но и не зал на восемь кроватей. Вполне сносный номерок с персональным душем и сопутствующими удобствами.
   Ольга выехала из Москвы очень рано, и после трех часов дороги ей страшно хотелось спать. Да и вчерашняя наливка от Ванды еще не выветрилась полностью… Странный вчера был разговор. С какой это стати они обсуждали Дениса Носова не как клиента, а как неженатого мужчину. Это глупо, неприлично и непрофессионально…
   Она не заметила, как прилегла на кровать, как закрыла глаза и заснула… Через два часа ей приснился Михаил Саврасов, который прощался со своей женой: «Я, дорогая, поехал на Кавказ. Скоро не жди! А Газель мою развинти по винтикам и закопай в огороде. Побыстрей это сделай, пока все адвокаты спят…»
   Крутова мгновенно проснулась и столь же мгновенно вскочила на ноги.
   Как она могла так забыться? Ведь Газель и ее хозяин – явная и единственная ниточка, за которую надо осторожно тянуть. Осторожно, но срочно, пока от нее не попрятали все улики.
 
   Перед выборами мэра в центре Правдинска недавно накатали свежий асфальт, и Ока весело неслась на южную окраину города. Там на улице под названием Счастливая жил Михаил Саврасов – тот, на кого в областном ГАИ была оформлена та самая серая Газель. Та, под прикрытием которой бросали на дорогу бомжа Шульмана; та, что преследовала Ольгу по Москве.
   Асфальта у местных властей хватило всего на два километра. Потом начался щербатый булыжник, а на улице Счастливой вообще не было покрытия – грунтовка деревенского типа.
   Дом Саврасова был на улице последним, сразу за огромной лужей.
   Недовольная Ока на самой малой скорости преодолела грязное препятствие и остановилась у калитки.
   Формально это была территория Правдинска, но городом здесь и не пахло. Здесь пахло прелым сеном, навозом и флоксами… Гражданин Саврасов жил в нормальном деревенском доме на огромном участке, где и огород, и курятник, и столик под кустами сирени.
   Где-то в глубине за сарайчиком Ольга услышала русскую речь. Хозяин перекрикивался с соседкой, выставляя ей претензии по поводу козла, забежавшего в огород. Баба за дырявым штакетником отвечала в том смысле, что ее животина забежала в гости случайно и даже не думала топтать капусту. И вообще – это коза, а за козла Михаилу придется ответить.
   Так Ольга поняла, что там за сараем орет он – Михаил Саврасов, хозяин серой Газели. Все так, но дом совсем не походил на бандитское логово. А его хриплый голос не напоминал тех, кто ворвался в ее квартиру, связал ее и кто щупал пульс у нее на груди.
   Калитка была открыта, и злой собаки на участке не было заметно.
   Ольга сделала десять робких шагов по чужой частной собственности. Остановилась и неуверенно закричала в сторону сарая: «Господин Саврасов! Мне надо с вами поговорить».
   Такого Ольга не ожидала! Из-за сарая гордой походкой вышел господин в кирзовых сапогах, трусах и майке. А почему бы и нет? Он у себя дома!
   Для этого разговора Оленька придумала красивую легенду. Она представилась третьим помощником кинорежиссера. Они, якобы, собираются снимать в Правдинске кино, и им позарез нужна именно такая серая Газель. Временно, но за большие деньги.
   – Какая Газель? Нет у меня никакой Газели.
   – Есть, господин Саврасов! Серенькая такая. Она за вами в ГАИ числится.
   – Мало ли, что за мной числится! За мной и жена числится, а вот нет ее. Три года назад к сестре на Украину уехала и с концами. Вот это кино!