Страница:
– Ты где?
– Где я еще могу быть? На вокзале. – Отвечая, Расул огляделся вокруг, словно ожидая, что его каким-то образом переместило в пространстве.
– Иди по левой стороне улицы до магазина военных товаров. Там я тебя встречу.
Расул вдруг понял, что говорившему очень хочется добавить «уходи быстро», но, видимо чего-то опасаясь, он этого не делает, поэтому, чтобы хоть как-то успокоить собеседника, буркнул:
– Уже иду! – после чего отключился и, закинув сумку за спину, быстрыми шагами направился вдоль тянувшейся по прямой улицы.
Ехавшее почти посередине улицы такси вдруг вильнуло, прижалось к тротуару и остановилось, чуть-чуть не доезжая до быстро идущего Нуриева. Передняя дверца со стороны пассажирского сиденья отворилась, и на тротуар ступил пухлый, невысокого роста мужчина лет пятидесяти с явно восточными, точнее даже азиатскими чертами лица, выдававшими в нем примесь узбекской крови.
– Расул? – негромко спросил он и, когда тот утвердительно кивнул, не стал изображать из себя закадычного друга и заключать прибывшего в объятия. Вместо этого кивнул на заднюю дверцу, приглашая Нуриева сесть в машину, дождался, когда тот окажется в салоне, захлопнул за ним дверцу. После чего сам, забравшись на переднее сиденье и усевшись поудобнее, захлопнул дверцу. – Права есть? – не оборачиваясь, вместо приветствия спросил Умаров.
– Нет, – отрицательно качнул головой Расул.
– Плохо! – вздох разочарования. – Что ж мне сегодня так не везет? – непонятно кому пожаловался Равшан.
После чего они какое-то время ехали молча.
– Машину-то хоть водить умеешь? – Умаров уже не скрывал своего неудовольствия.
– Могу, – хмыкнул Нуриев.
– А автобус? – не отставал от него с расспросами автомобильный магнат.
– Грузовик водил, – неопределенно пожал плечами окончательно сбитый с толку Расул.
– И то хлеб, – несмотря на свою внешность, Равшан разговаривал на типично русский манер. – Так, ладно, права мы тебе сделаем, – заверил он. – Деньги есть?
Расул понимающе кивнул.
– Мамед, – Умаров повернулся лицом к водителю, – к фотоателье Ильяса!
Расул сидел, чувствуя себя дураком и не решаясь задавать вопросы, дабы не утвердиться в этом мнении окончательно. Неужели автомагнат хочет оставить его у себя в качестве водителя? Это было бы слишком опрометчиво. Но эти мысли так и остались невысказанными.
…Заночевал Расул в небольшой, но уютной комнате где-то на северной окраине Моздока. Несмотря на весь уют, гостеприимство хозяина и видимость спокойствия, ночь прошла тревожно. Нуриев то засыпал, то, обуреваемый тоскливым томлением, просыпался и тогда подолгу не мог заснуть. Под самое утро ему приснились русские с автоматами, бегущие в его сторону. «Все, конец!» – подумал Расул, поднимая над головой окровавленные руки. Рядом хлобыстнула очередь, по телу пробежался леденящий холод страха, и он окончательно проснулся. В дверь хоть и не громко, но настойчиво и нетерпеливо стучали.
– Да, да! – отозвался Нуриев, поднимаясь на локте и щуря глаза от бьющего в окно света.
– Вставай, время! – поторопил вошедший, оказавшийся все тем же неугомонным Равшаном. – Через час выезд.
– Куда, зачем? – спросил ничего не соображающий спросонья Расул.
– Домой, брат, домой! – похлопал его по плечу хозяин и, наконец увидев в его глазах осмысленное выражение, протянул ему блестящую карточку новенького водительского удостоверения.
– Зачем? – Нуриев по-прежнему не понимал происходящего.
– Потом, все потом. Сейчас быстро-быстро умываться и кушать, тоже быстро. Поезд уже прибыл.
«Какой поезд? Для чего поезд?» – хотел спросить Расул, но вместо этого поспешно встал и побрел в туалетную комнату. Спал он на всякий случай не раздеваясь, так что надобности одеваться не было.
Все загадки наконец прояснились, когда Равшан усадил его завтракать. Оказывается, сегодня по замене прибывал отряд спецназовцев. Обычно по территории Чечни они перемещались своим транспортом, но что-то в этот раз не заладилось, и комбат, позвонив Равшану, попросил выделить один автобус для доставки личного состава.
– Вот ты у них водителем и поедешь.
При этих словах Расул едва не поперхнулся. Остро засосало под ложечкой. Он – водителем у русских спецов? Расул даже не подумал о том, что как он, ни разу не садившийся за руль автобуса, а лишь несколько раз крутивший баранку старенького «ЗИЛа», этот самый автобус поведет. А может, так и задумано? Нуриев вздрогнул от пришедшей ему в голову мысли. Что, если Хачик решил сделать из него шахида? От этой мысли желудок Расула свело болью.
– Да ты так не переживай! – Похоже, Равшан искренне наслаждался смятением своего гостя. – Автобус поведет Мамед, мой водитель, а ты, друг, поедешь запасным. На обратном пути в нужном месте он тебя высадит.
– Ах, вот оно что! – с облегчением перевел дух Расул. После того как самые ужасные его подозрения рассеялись, даже совместная поездка с самыми ярыми врагами не казалась ему такой уж и страшной.
– Кушай, собирай вещи, через пятнадцать минут выезд. – Равшан вроде как не торопил, но обозначил четкие временные рамки, а тон его дал понять, что лучше не опаздывать.
В провонявшем маслом и дизельным топливом гараже, в который привезли внутренне дрожавшего Расула, стоял один-единственный автобус, видавший виды «Икарус» с недвусмысленной надписью на двери: «Хлопнешь дверью – умрешь от монтировки». Прочитав ее, Расул невольно улыбнулся, но его неважное самочувствие не улучшилось.
– Познакомься с Мамедом. – Равшан не показал, куда и зачем надо идти, чтобы познакомиться с напарником. Похоже, кроме этого самого Мамеда, в гараже никого больше не было, и, судя по всему, это не было случайностью.
«Отослал всех, чтобы меня с ним вместе никто не видел», – просчитал ситуацию Расул. Только теперь он сообразил, что во дворе домика, где он ночевал, тоже не было ни одного человека, кроме него и самого Равшана. А таксист Мамед и водитель автобуса Мамед – одно и то же лицо. Так оно и вышло. Стоило в гараже появиться новому человеку, как Расул тотчас опознал в нем вчерашнего молчуна. Только он оказался гораздо ниже ростом и коренастее, чем показалось сперва Нуриеву. Первое легко объяснялось: при развитом, вытянутом торсе ноги таксиста оказались на удивление короткими и кривыми.
– Расул, – Нуриев протянул руку, здороваясь с пришедшим, на что тот только нахмурился, крепко стиснул протянутую ладонь и, ничего не сказав, отправился к своему автобусу.
Прежде чем посадить Расула в «Икарус», Равшан порылся у него в сумке, забрал оба паспорта – настоящий и поддельный. На недоуменный взгляд Нуриева ответил коротко:
– Эти паспорта тебе больше не потребуются. Повезет – справишь новые. А они для тебя только лишняя головная боль. Впрочем, теперь тебе долго никакой документ не нужен будет!
Умаров усмехнулся, а Расулу стало совсем грустно. От напоминания о предстоящем его грудь скрутило неимоверной тоской. И он, еще секунду назад готовый отстоять хотя бы один из паспортов, бессильно опустил руки. «Прошлое должно доставаться прошлому!» – слышанная где-то мудрость всплыла в его сознании, чтобы тут же смениться другими, более животрепещущими мыслями о ближайшем будущем.
– Удостоверение водителя уничтожишь сразу по прибытии на место, а лучше отдашь Мамеду, – настоятельно рекомендовал Умаров, на что Расул все так же безропотно кивнул и, пожав на прощание руку остающемуся в гараже Равшану, шагнул в автобус. Мотор завелся, водитель дал газ, «Икарус» рванул с места, выскакивая за ворота и быстро набирая скорость.
Как оказалось, на вокзал они приехали вовремя – подразделение русского спецназа еще только-только вылезло из вагонов и теперь, выстроившись по группам, определялось с погрузкой. Автобус скрипнул тормозами и остановился. Тут же к сидевшему за рулем Мамеду подошел офицер в звании майора и что-то сказал. Мамед ответил. У него оказался тонкий, неприятный голос. Видимо, Мамед стеснялся его звучания, потому обычно и помалкивал. Что именно сказал водила, Расул не расслышал, но двигатель вновь завелся, и «Икарус» переехал на другое место, находившееся метрах в тридцати он первоначальной остановки. Там Мамед слегка развернул его и, заглушив мотор, опустил лицо на руль. Все выглядело так, как будто он собирался немного вздремнуть. Но время шло, и, пока спецы не начали погрузку, Нуриев, стараясь лишний раз не мозолить глаза, сидя в автобусе, внимательно разглядывал приехавших.
Русские спецназовцы в большинстве своем были молоды – девятнадцать-двадцать лет, но попадались тридцатилетние. Те, что помоложе, ассоциировались в сознании Расула с образом поджарых быстроногих борзых, а те, что постарше, вызывавшие у него оторопь, представлялись огромными, старыми, опытными волкодавами, не слишком быстрыми, но неотвязными в своей погоне за убегающей дичью. Особенно же его интересовали офицеры. Они были настолько разные по своему виду, что выстроить какую-либо психологическую ассоциацию у Расула не получилось. Поэтому он снова переключился на солдат.
Но вот прозвучали какие-то команды, и спецы, подхватив лежавшие на земле рюкзаки и баулы, начали погрузку. Грузились споро, рюкзаки только успевали мелькать над бортами бронированных «Уралов». А вот в автобус они заходили не в пример аккуратнее, даже, можно сказать, с легкой настороженностью, но, разместив свои вещи и усевшись, сразу начинали шутить, подначивать друг друга – одним словом, вели себя так, будто ехали и не на войну вовсе, а в увлекательное путешествие. И, глядя на этих беззаботно веселящихся парней, Расул в очередной раз испытал страх.
Через несколько часов колонна с разведчиками-спецназовцами прибыла в пункт временной дислокации отряда специального назначения. С Мамедом расплатились, и «Икарус» взял курс в обратную сторону. Расул, по-прежнему не знавший подробностей, касающихся своего дальнейшего пути, отдал Мамеду водительские права, забрался в глубину салона и опустился на сиденье в попытке окунуться в спасительные глубины сна. Почему-то ему казалось, что у него есть на это достаточно времени, и, когда на выезде из райцентра автобус резко остановился, не придал этому никакого значения. Подумаешь, мало ли зачем Мамед решил сделать остановку, как-никак, несколько часов пути…
И для Нуриева стало полной неожиданностью, что когда дверь резко раскрылась, какой-то незнакомец вскочил на подножку и громко скомандовал:
– На выход, быстрее!
Расула подбросило, словно от удара током. «Все, конечная», – пронеслось в мозгу, он схватил сумку и бросился к выходу.
Двое с виду совершенно мирных чеченцев поджидали его у стоявшей на обочине белой «шестерки», но по тому, как один беспрестанно крутил головой, а второй все время порывался сесть за руль, было видно, что они прилично нервничали. Расул хотел повернуться, пожать руки и поблагодарить водителя автобуса, но тот из чеченцев, что непрестанно озирался по сторонам, нетерпеливо махнул рукой.
– Быстрее! – скомандовал он, и Нуриев повиновался. Решительно шагнув к «Жигулям», он уселся на заднее сиденье, бросил под ноги сумку и только тут заметил сидевшего в салоне третьего чеченца в цивильном костюме и туфлях.
– С приездом, брат! – пробасил тот.
Расул всмотрелся и действительно узнал в сидящем своего троюродного брата Омара, хотя узнать его сейчас, спустя годы, без бороды, без привычной камуфлированной одежды, было трудно. А «Жигули» тем временем резко взяли с места и, набирая скорость, рванули в том же направлении, куда мгновением раньше покатил автобус, но, к удивлению Расула, обгонять «Икарус» они не стали, а, проехав буквально несколько сот метров, свернули вправо, на проселочную дорогу, ведущую к…те. Но и тут их путь не был долгим: промчавшись по колдобинам не более полутора километров, водитель резко сбросил газ и, прижавшись к обочине, остановился.
– Счастливо, брат! – Доброе омаровское напутствие прозвучало для напуганного неизвестностью Нуриева как «тебе пора выметаться, ты и так засиделся в этом автомобиле».
– И тебе того же! – Расулу хотелось ответить какой-то грубостью, но он сдержался и, пожав руку брату, вышел на свежий воздух.
Оказывается, здесь его тоже ждали. Из ближайших кустов выскочили два бородача и призывно замахали руками. Нуриев подхватил сумку и побежал в их сторону, а «жигуль», взвыв мотором, развернулся и рванул в обратную сторону.
Расул на мгновение остановился, с тоской поглядел вслед уезжающим и с видом обреченного шагнул под зеленый полог леса. Для него начинался очередной круг жизни, счастливо вырваться из которого можно было лишь одним способом – накопить достаточно денег, чтобы уехать за пределы Российской Федерации. Но чтобы их накопить, следовало много сделать. Большие деньги требовали большой крови. Просто сидя в чеченских лесах, разбогатеть было сложно, Расул знал это. Чтобы схватить куш, требовался шумный успех, а что может быть лучше грандиозного теракта, когда погибнут сотни? Расул уже все продумал. В лесу он задержится лишь настолько, сколько потребуется на то, чтобы шум вокруг его персоны стих, поглощенный новыми, еще более шумными разыскными мероприятиями.
«Я вернусь!» – подумал Расул и, перепрыгивая с камня на камень небольшого, бегущего посреди каменных грядок ручейка, невольно опустил руку в карман и потрогал лежащий в его глубине металлический ключ. «Ключ от будущего», – решил он и, представив себе это самое будущее, невольно улыбнулся.
Вскоре их путь пошел вверх, и отвыкшему от таких восхождений Расулу стало не до лирических мечтаний. А вскоре жизнь втянула его в такой водоворот, что о своих прежних желаниях пришлось забыть.
Глава 3
– Где я еще могу быть? На вокзале. – Отвечая, Расул огляделся вокруг, словно ожидая, что его каким-то образом переместило в пространстве.
– Иди по левой стороне улицы до магазина военных товаров. Там я тебя встречу.
Расул вдруг понял, что говорившему очень хочется добавить «уходи быстро», но, видимо чего-то опасаясь, он этого не делает, поэтому, чтобы хоть как-то успокоить собеседника, буркнул:
– Уже иду! – после чего отключился и, закинув сумку за спину, быстрыми шагами направился вдоль тянувшейся по прямой улицы.
Ехавшее почти посередине улицы такси вдруг вильнуло, прижалось к тротуару и остановилось, чуть-чуть не доезжая до быстро идущего Нуриева. Передняя дверца со стороны пассажирского сиденья отворилась, и на тротуар ступил пухлый, невысокого роста мужчина лет пятидесяти с явно восточными, точнее даже азиатскими чертами лица, выдававшими в нем примесь узбекской крови.
– Расул? – негромко спросил он и, когда тот утвердительно кивнул, не стал изображать из себя закадычного друга и заключать прибывшего в объятия. Вместо этого кивнул на заднюю дверцу, приглашая Нуриева сесть в машину, дождался, когда тот окажется в салоне, захлопнул за ним дверцу. После чего сам, забравшись на переднее сиденье и усевшись поудобнее, захлопнул дверцу. – Права есть? – не оборачиваясь, вместо приветствия спросил Умаров.
– Нет, – отрицательно качнул головой Расул.
– Плохо! – вздох разочарования. – Что ж мне сегодня так не везет? – непонятно кому пожаловался Равшан.
После чего они какое-то время ехали молча.
– Машину-то хоть водить умеешь? – Умаров уже не скрывал своего неудовольствия.
– Могу, – хмыкнул Нуриев.
– А автобус? – не отставал от него с расспросами автомобильный магнат.
– Грузовик водил, – неопределенно пожал плечами окончательно сбитый с толку Расул.
– И то хлеб, – несмотря на свою внешность, Равшан разговаривал на типично русский манер. – Так, ладно, права мы тебе сделаем, – заверил он. – Деньги есть?
Расул понимающе кивнул.
– Мамед, – Умаров повернулся лицом к водителю, – к фотоателье Ильяса!
Расул сидел, чувствуя себя дураком и не решаясь задавать вопросы, дабы не утвердиться в этом мнении окончательно. Неужели автомагнат хочет оставить его у себя в качестве водителя? Это было бы слишком опрометчиво. Но эти мысли так и остались невысказанными.
…Заночевал Расул в небольшой, но уютной комнате где-то на северной окраине Моздока. Несмотря на весь уют, гостеприимство хозяина и видимость спокойствия, ночь прошла тревожно. Нуриев то засыпал, то, обуреваемый тоскливым томлением, просыпался и тогда подолгу не мог заснуть. Под самое утро ему приснились русские с автоматами, бегущие в его сторону. «Все, конец!» – подумал Расул, поднимая над головой окровавленные руки. Рядом хлобыстнула очередь, по телу пробежался леденящий холод страха, и он окончательно проснулся. В дверь хоть и не громко, но настойчиво и нетерпеливо стучали.
– Да, да! – отозвался Нуриев, поднимаясь на локте и щуря глаза от бьющего в окно света.
– Вставай, время! – поторопил вошедший, оказавшийся все тем же неугомонным Равшаном. – Через час выезд.
– Куда, зачем? – спросил ничего не соображающий спросонья Расул.
– Домой, брат, домой! – похлопал его по плечу хозяин и, наконец увидев в его глазах осмысленное выражение, протянул ему блестящую карточку новенького водительского удостоверения.
– Зачем? – Нуриев по-прежнему не понимал происходящего.
– Потом, все потом. Сейчас быстро-быстро умываться и кушать, тоже быстро. Поезд уже прибыл.
«Какой поезд? Для чего поезд?» – хотел спросить Расул, но вместо этого поспешно встал и побрел в туалетную комнату. Спал он на всякий случай не раздеваясь, так что надобности одеваться не было.
Все загадки наконец прояснились, когда Равшан усадил его завтракать. Оказывается, сегодня по замене прибывал отряд спецназовцев. Обычно по территории Чечни они перемещались своим транспортом, но что-то в этот раз не заладилось, и комбат, позвонив Равшану, попросил выделить один автобус для доставки личного состава.
– Вот ты у них водителем и поедешь.
При этих словах Расул едва не поперхнулся. Остро засосало под ложечкой. Он – водителем у русских спецов? Расул даже не подумал о том, что как он, ни разу не садившийся за руль автобуса, а лишь несколько раз крутивший баранку старенького «ЗИЛа», этот самый автобус поведет. А может, так и задумано? Нуриев вздрогнул от пришедшей ему в голову мысли. Что, если Хачик решил сделать из него шахида? От этой мысли желудок Расула свело болью.
– Да ты так не переживай! – Похоже, Равшан искренне наслаждался смятением своего гостя. – Автобус поведет Мамед, мой водитель, а ты, друг, поедешь запасным. На обратном пути в нужном месте он тебя высадит.
– Ах, вот оно что! – с облегчением перевел дух Расул. После того как самые ужасные его подозрения рассеялись, даже совместная поездка с самыми ярыми врагами не казалась ему такой уж и страшной.
– Кушай, собирай вещи, через пятнадцать минут выезд. – Равшан вроде как не торопил, но обозначил четкие временные рамки, а тон его дал понять, что лучше не опаздывать.
В провонявшем маслом и дизельным топливом гараже, в который привезли внутренне дрожавшего Расула, стоял один-единственный автобус, видавший виды «Икарус» с недвусмысленной надписью на двери: «Хлопнешь дверью – умрешь от монтировки». Прочитав ее, Расул невольно улыбнулся, но его неважное самочувствие не улучшилось.
– Познакомься с Мамедом. – Равшан не показал, куда и зачем надо идти, чтобы познакомиться с напарником. Похоже, кроме этого самого Мамеда, в гараже никого больше не было, и, судя по всему, это не было случайностью.
«Отослал всех, чтобы меня с ним вместе никто не видел», – просчитал ситуацию Расул. Только теперь он сообразил, что во дворе домика, где он ночевал, тоже не было ни одного человека, кроме него и самого Равшана. А таксист Мамед и водитель автобуса Мамед – одно и то же лицо. Так оно и вышло. Стоило в гараже появиться новому человеку, как Расул тотчас опознал в нем вчерашнего молчуна. Только он оказался гораздо ниже ростом и коренастее, чем показалось сперва Нуриеву. Первое легко объяснялось: при развитом, вытянутом торсе ноги таксиста оказались на удивление короткими и кривыми.
– Расул, – Нуриев протянул руку, здороваясь с пришедшим, на что тот только нахмурился, крепко стиснул протянутую ладонь и, ничего не сказав, отправился к своему автобусу.
Прежде чем посадить Расула в «Икарус», Равшан порылся у него в сумке, забрал оба паспорта – настоящий и поддельный. На недоуменный взгляд Нуриева ответил коротко:
– Эти паспорта тебе больше не потребуются. Повезет – справишь новые. А они для тебя только лишняя головная боль. Впрочем, теперь тебе долго никакой документ не нужен будет!
Умаров усмехнулся, а Расулу стало совсем грустно. От напоминания о предстоящем его грудь скрутило неимоверной тоской. И он, еще секунду назад готовый отстоять хотя бы один из паспортов, бессильно опустил руки. «Прошлое должно доставаться прошлому!» – слышанная где-то мудрость всплыла в его сознании, чтобы тут же смениться другими, более животрепещущими мыслями о ближайшем будущем.
– Удостоверение водителя уничтожишь сразу по прибытии на место, а лучше отдашь Мамеду, – настоятельно рекомендовал Умаров, на что Расул все так же безропотно кивнул и, пожав на прощание руку остающемуся в гараже Равшану, шагнул в автобус. Мотор завелся, водитель дал газ, «Икарус» рванул с места, выскакивая за ворота и быстро набирая скорость.
Как оказалось, на вокзал они приехали вовремя – подразделение русского спецназа еще только-только вылезло из вагонов и теперь, выстроившись по группам, определялось с погрузкой. Автобус скрипнул тормозами и остановился. Тут же к сидевшему за рулем Мамеду подошел офицер в звании майора и что-то сказал. Мамед ответил. У него оказался тонкий, неприятный голос. Видимо, Мамед стеснялся его звучания, потому обычно и помалкивал. Что именно сказал водила, Расул не расслышал, но двигатель вновь завелся, и «Икарус» переехал на другое место, находившееся метрах в тридцати он первоначальной остановки. Там Мамед слегка развернул его и, заглушив мотор, опустил лицо на руль. Все выглядело так, как будто он собирался немного вздремнуть. Но время шло, и, пока спецы не начали погрузку, Нуриев, стараясь лишний раз не мозолить глаза, сидя в автобусе, внимательно разглядывал приехавших.
Русские спецназовцы в большинстве своем были молоды – девятнадцать-двадцать лет, но попадались тридцатилетние. Те, что помоложе, ассоциировались в сознании Расула с образом поджарых быстроногих борзых, а те, что постарше, вызывавшие у него оторопь, представлялись огромными, старыми, опытными волкодавами, не слишком быстрыми, но неотвязными в своей погоне за убегающей дичью. Особенно же его интересовали офицеры. Они были настолько разные по своему виду, что выстроить какую-либо психологическую ассоциацию у Расула не получилось. Поэтому он снова переключился на солдат.
Но вот прозвучали какие-то команды, и спецы, подхватив лежавшие на земле рюкзаки и баулы, начали погрузку. Грузились споро, рюкзаки только успевали мелькать над бортами бронированных «Уралов». А вот в автобус они заходили не в пример аккуратнее, даже, можно сказать, с легкой настороженностью, но, разместив свои вещи и усевшись, сразу начинали шутить, подначивать друг друга – одним словом, вели себя так, будто ехали и не на войну вовсе, а в увлекательное путешествие. И, глядя на этих беззаботно веселящихся парней, Расул в очередной раз испытал страх.
Через несколько часов колонна с разведчиками-спецназовцами прибыла в пункт временной дислокации отряда специального назначения. С Мамедом расплатились, и «Икарус» взял курс в обратную сторону. Расул, по-прежнему не знавший подробностей, касающихся своего дальнейшего пути, отдал Мамеду водительские права, забрался в глубину салона и опустился на сиденье в попытке окунуться в спасительные глубины сна. Почему-то ему казалось, что у него есть на это достаточно времени, и, когда на выезде из райцентра автобус резко остановился, не придал этому никакого значения. Подумаешь, мало ли зачем Мамед решил сделать остановку, как-никак, несколько часов пути…
И для Нуриева стало полной неожиданностью, что когда дверь резко раскрылась, какой-то незнакомец вскочил на подножку и громко скомандовал:
– На выход, быстрее!
Расула подбросило, словно от удара током. «Все, конечная», – пронеслось в мозгу, он схватил сумку и бросился к выходу.
Двое с виду совершенно мирных чеченцев поджидали его у стоявшей на обочине белой «шестерки», но по тому, как один беспрестанно крутил головой, а второй все время порывался сесть за руль, было видно, что они прилично нервничали. Расул хотел повернуться, пожать руки и поблагодарить водителя автобуса, но тот из чеченцев, что непрестанно озирался по сторонам, нетерпеливо махнул рукой.
– Быстрее! – скомандовал он, и Нуриев повиновался. Решительно шагнув к «Жигулям», он уселся на заднее сиденье, бросил под ноги сумку и только тут заметил сидевшего в салоне третьего чеченца в цивильном костюме и туфлях.
– С приездом, брат! – пробасил тот.
Расул всмотрелся и действительно узнал в сидящем своего троюродного брата Омара, хотя узнать его сейчас, спустя годы, без бороды, без привычной камуфлированной одежды, было трудно. А «Жигули» тем временем резко взяли с места и, набирая скорость, рванули в том же направлении, куда мгновением раньше покатил автобус, но, к удивлению Расула, обгонять «Икарус» они не стали, а, проехав буквально несколько сот метров, свернули вправо, на проселочную дорогу, ведущую к…те. Но и тут их путь не был долгим: промчавшись по колдобинам не более полутора километров, водитель резко сбросил газ и, прижавшись к обочине, остановился.
– Счастливо, брат! – Доброе омаровское напутствие прозвучало для напуганного неизвестностью Нуриева как «тебе пора выметаться, ты и так засиделся в этом автомобиле».
– И тебе того же! – Расулу хотелось ответить какой-то грубостью, но он сдержался и, пожав руку брату, вышел на свежий воздух.
Оказывается, здесь его тоже ждали. Из ближайших кустов выскочили два бородача и призывно замахали руками. Нуриев подхватил сумку и побежал в их сторону, а «жигуль», взвыв мотором, развернулся и рванул в обратную сторону.
Расул на мгновение остановился, с тоской поглядел вслед уезжающим и с видом обреченного шагнул под зеленый полог леса. Для него начинался очередной круг жизни, счастливо вырваться из которого можно было лишь одним способом – накопить достаточно денег, чтобы уехать за пределы Российской Федерации. Но чтобы их накопить, следовало много сделать. Большие деньги требовали большой крови. Просто сидя в чеченских лесах, разбогатеть было сложно, Расул знал это. Чтобы схватить куш, требовался шумный успех, а что может быть лучше грандиозного теракта, когда погибнут сотни? Расул уже все продумал. В лесу он задержится лишь настолько, сколько потребуется на то, чтобы шум вокруг его персоны стих, поглощенный новыми, еще более шумными разыскными мероприятиями.
«Я вернусь!» – подумал Расул и, перепрыгивая с камня на камень небольшого, бегущего посреди каменных грядок ручейка, невольно опустил руку в карман и потрогал лежащий в его глубине металлический ключ. «Ключ от будущего», – решил он и, представив себе это самое будущее, невольно улыбнулся.
Вскоре их путь пошел вверх, и отвыкшему от таких восхождений Расулу стало не до лирических мечтаний. А вскоре жизнь втянула его в такой водоворот, что о своих прежних желаниях пришлось забыть.
Глава 3
Убытие
– Дядя Саня! – Поднявшись на площадку своего этажа, Лешка спешил поделиться неожиданной новостью. – Дядь Сань! – затарабанил он в давно не крашенную дверь Сан-Санычевой квартиры.
– Лешка, перестань стучать! – донеслось привычно недовольное ворчание. – Иду я уже, иду! И к чему такая паника? – Сан Саныч, вопреки своему обыкновению, улыбался.
– Дядь Сань, я уезжаю, – короткая пауза, – в Чечню.
– О господи! – развел руками и как-то моментально скуксился Сан Саныч. – Я знал, что это когда-то случится… Лешка, и надо тебе это, а? – После этих слов пенсионер отцепил предохранительные цепочки и вышел на лестничную клетку.
– Дядь Сань, я где служу-то?! – с наигранной веселостью заметил Лешка.
– Ну да, ну да, – закивал головой Сан Саныч.
– Да вы так не переживайте! – испугавшись бледного вида своего соседа, Лешка поспешил его успокоить. – Я на должность помощника начальника оперативно-разведывательного отдела еду. Буду там карты рисовать, только и всего. Может, ни разу за пределы ПВД и не выйду.
– Ну да, ну да, – снова согласился Сан Саныч, – но ты все ж поаккуратнее там. И гляди, чтоб целым вернулся!
– А как иначе? – бодро заверил Алексей.
– И не рвись никуда!
– Не буду, – сказал Лешка, а сам подумал: «Ну уж нет! Поехать в Чечню и ни разу не сходить на боевое задание… – И тут же тоскливо: – Вот только кто на него пустит орошника?
– Когда уезжаешь?
– Завтра вечером.
– А во сколько у тебя поезд? – продолжал допытываться Сан Саныч.
– В три часа утра послезавтра, – ответил Лешка, не совсем понимая, для чего ему это знание понадобилось. Уж не провожать ли он его собирается?
– Вот что, Леша, когда будешь уезжать – загляни, – потребовал Сан Саныч. – Я тебе кое-чего в дорогу соберу. А ребятам своим скажи: пусть лучше этих гадов бьют. А то проходу в городе от них не стало. Куда ни глянешь – кругом черные. Мы к ним как к людям, а они едва ли не каждую неделю теракты устраивают! И власть ничего не делает! – Сан Саныч безнадежно махнул рукой.
– Дядь Сань, я пошел вещи собирать, а к вам завтра обязательно забегу, – пообещал Алексей и решительно направился к своей квартире. Ему в последний миг показалось или на самом деле в глазах соседа-инвалида мелькнули слезы?
Все же, несмотря на то что ехать приходилось на штабную должность, собирался Алексей тщательно. Перво-наперво выцыганил рюкзак у успевшего съездить в Чечню бывшего сокурсника капитана Павлова. Затем разжился на всякий случай металлической кружкой, напихал в рюкзак «Роллтонов» и прочих пакетиков «быстрого приготовления», взял свитер, вытащил из полевой сумки и сунул в боковой кармашек рюкзака компас, сходил в спортивно-охотничий магазин и купил нож с толстым лезвием, с рукоятью, удобно ложащейся в руку. Пожалев денег, все же не стал покупать увиденный в витрине и приглянувшийся небольшой, легкий с виду бинокль, рассудив, что если уж и придется пойти в «лес», то как-нибудь донесет и тяжелый армейский. Берцы решил не брать – выданные армейские «крокодилы» его вполне устраивали. «Если что, – подумал он, – получу облегченки». То, что в Чечне иногда выдавали, хотя далеко не каждому, берцы-облегченки – ботинки с высокими берцами облегченные, – он знал от того же Павлова. Теперь же нужно было подумать о предметах гигиены и прочих мелочах типа ниток и подшивочного материала. Одним словом, к обеду следующего дня, когда он, наконец, закончил сборы, его рюкзак оказался набит под завязку.
– Вот и нормально! – вслух высказался Алексей, со стороны разглядывая раздувшийся от переполнявшего имущества рюкзак. – И руки свободны.
Довольный окончанием сборов, Юдин вытащил рюкзак в прихожую и, вознамерившись оставшееся до отправки время «похрючить», двинулся к дивану. Но поспать ему не дали – пронзительно заверещал дверной звонок.
– Кто там еще приперся? – нарочито недовольно буркнул Лешка и, на ходу напяливая на себя только что скинутую майку, направился к двери.
Каково же было его удивление, когда, открыв ее, он увидел стоявшего на пороге Сан Саныча. Необычным было уже то, что тот, вопреки своей привычке, не постучался, а позвонил, к тому же одет он был как никогда торжественно – старый, но чистый костюм, такие же ношеные, начищенные до блеска туфли. В руках он держал аккуратно свернутый пакет – правда, с оборванными ручками.
– Это тебе! – Сан Саныч протянул пакет и как-то неловко сунул его в руки Алексея. Нечто, лежавшее в нем, оказалось довольно увесистым, но понять, что именно там лежит, было невозможно – нечто оказалось тщательно завернуто в несколько слоев бумаги, уложено еще в один пакет и перемотано скотчем.
– Дядь Сань, да зачем вы… – пробормотал обескураженный Лешка, но отказаться было неудобно.
– Бери, и пока в Чечню не приедешь, не разворачивай, понял? – строго-настрого приказал Сан Саныч.
– Есть! – четко отрапортовал Лешка и улыбнулся: – Войдете?
– Не-ет, – слегка протянул слово Рыбкин и, шагнув вперед, неловко обнял оторопевшего от такого внимания Алексея. – Ну, ты вот что… – с трудом выдавил пенсионер, – путем чтобы все. Понял?
– Понял, дядь Сань, понял! – ответил Лешка, а когда сосед отстранился, увидел отчетливо блестевшие на его лице слезы.
– Ну, я пошел! – в волнении прохрипел Сан Саныч и резко, так что едва не потерял равновесие, развернулся, но все же устоял, затем провел ладонью по лицу, как бы украдкой смахивая набежавшие слезинки, и, махнув, словно в отчаянии, здоровой рукой, прошаркал через площадку. А Алексей все стоял у открытой двери, глядя ему вслед и размышляя над тем, какой же Сан Саныч приготовил ему подарок.
«Настоящий человек! – Лешка испытывал какое-то необъяснимое воодушевление. – Пенсия мизерная, сам концы с концами едва сводит, и надо же, подарок! – Старший лейтенант пощупал предмет, что держал в руках, пытаясь определить, что же это есть, но под толстым слоем вощеной бумаги сделать это оказалось сложно. Единственное, что он смог выяснить, – нечто было брусковатым и довольно тяжелым. – Так это же сало! – осенила внезапная догадка. – Конечно же, сало! Ну, Сан Саныч! Может, еще и копченое? – Алексей поднес пакет к лицу и принюхался. Увы, сквозь плотную бумагу и замотанный скотчем пакет никаких запахов не пробивалось, разве что запах свежеразмотанного скотча. – Ладно, – в конце концов решил Алексей, – приеду в Чичу – узнаю».
С этой мыслью он вернулся в прихожую и нагнулся к рюкзаку. Увы, сколько бы старший лейтенант ни пытался запихать в него полученный подарок, сделать это не получалось. В итоге Лешка решил дело кардинальным образом: он взял пустой полиэтиленовый пакет и, положив в него подарок Сан Саныча, приставил его к рюкзаку.
«Понесу в руке», – решил он, направляясь в комнату досыпать оставшиеся до отправления часы.
– Юдин! – подполковник Викулов, комбат-два, он же командир сводного убывающего в Чечню отряда, окликнул Юдина, не спеша бредущего к стоявшему на плацу строю. – Живее!
Дважды повторять нужды не было. Алексей поправил на плече рюкзак, перехватил поудобнее пакет с Сан-Санычевым подарком и припустил бегом.
– Почему опаздываешь, а? – грозно прошипел комбат, поворачиваясь корпусом и руками имитируя нанесение ударов в печень и голову опоздавшего.
– Да я как по часам! – Алексей помнил, что пришел точь-в-точь к означенному времени.
– А ефрейторский зазор? – ехидно напомнил комбат, имитируя новые удары. – Ладно, становись в строй! – При появлении на трибуне комбрига подполковник быстро сменил гнев на милость. – И не болтать! – это он перешептывающимся офицерам управления.
Дальше все шло по накатанной, много раз отработанной схеме: выступавшие говорили какие-то слова, священник окропил всех водой, бригада торжественным маршем прошлась мимо убывающих в Чечню разведчиков.
Погрузка в транспорт прошла быстро и без лишней суеты. Оркестр заиграл марш «Прощание славянки», и под его звуки колонна плавно двинулась к выезду из воинской части. Миновав второй КПП, она, сопровождаемая автомобилем ВАИ, покатила по улицам ночного города. Почти два часа неспешного марша – и колонна прибыла на станцию отправления. Ехавший в головном автобусе Алексей вышел из дверей и, сразу ощутив на себе освежающую прохладу ночного воздуха, зябко поежился. Но это действительно была лишь весенняя прохлада, а не холодящий мороз последнего зимнего натиска. Весна в этом году оказалась ранняя. Снег стаял еще в марте, и теперь, в первых числах апреля, стояла удивительно теплая погода: днем столбик термометра поднимался до пятнадцати градусов, а ночью едва ли падал ниже плюс пяти.
Глядя на происходившую вокруг суету, Лешка улыбнулся – все-таки иногда было неплохо ощутить себя свободным от забот о личном составе. И пока командиры групп, ротные кружились вокруг старшего, Алексей, предоставленный самому себе, поправил на спине рюкзак, подхватил правой рукой тяжелый пакет с «салом» и неспешным шагом двинулся в направлении вокзала.
– Юдин! – донесся до него голос начальника штаба отряда майора Федосова, выглянувшего из-за штабелей с какими-то коробками.
– Да, я, – отозвался Алексей, с трудом понимая, за каким дьяволом он понадобился майору.
– Иди сюда!
Чувствуя какой-то подвох, старший лейтенант все же повиновался и с обреченным видом направился к ожидающему его начштаба. А ведь он уже настроился, войдя в здание вокзала, сесть где-нибудь в уголочке и покемарить оставшееся до отправления время… Но, увы, его мечтам, похоже, не суждено было сбыться.
– Юдин, возьми в роте связи десять бойцов, и вот эти коробки на вокзал…
– А что в них? – не удержался и полюбопытствовал Алексей.
– Я откуда знаю? – развел руками Федосов. – Матпомощь, хрень какая-нибудь. Приедем – посмотрим. Давай действуй!
Старший лейтенант кивнул, тяжело вздохнул и отправился разыскивать командира роты связи старшего лейтенанта Игнатова. Оказалось, тот уже успел завести личный состав в зал ожидания железнодорожного вокзала и даже умудрился рассадить их по креслам.
– Кирюха, – два старлея общались друг с другом запросто, – выдели мне десять орлов.
– И зачем? – полюбопытствовал Игнатов.
– Матпомощь с места на место перетащить.
– А-а, – кисло протянул Игнатов, теряя всякий интерес к предмету предстоящих трудов личного состава. – Афонин! – окликнул он командира первого взвода. – Возьми своих и дуй с Юдиным!
– Куда? – лениво отозвался взводник-лейтенант из разряда «пиджаков».
– Куда скажут, – излишне резко отрезал ротный, и вынужденно поднявшийся со своего кресла лейтенант Афонин принялся отдавать команды.
Когда они вышли на привокзальную площадь, колонна уже двигалась в обратный путь. Ночь близилась к утру, и никто из провожавших не собирался задерживаться дольше нужного.
– Берите вот эту хрень, – Юдин указал рукой на сваленные друг на друга коробки, – и тащите к своей роте. Афонин, – на правах старшего по званию скомандовал он, – ты за них отвечаешь. Если хоть одна вещь пропадет… – пауза, дающая понять, что все посчитано, – ты и заплатишь. Погрузка-разгрузка – все на тебе, понял?
– Понял, – угрюмо ответил лейтенант Афонин.
Радисты занялись делом, а довольный тем, что все так благополучно устроилось, старший лейтенант Юдин отправился на вокзал подыскивать себе подходящее местечко.
«Все-таки, черт побери, хорошо иногда не иметь личного состава! – подумалось ему второй раз за вечер. – Определенно хорошо!»
Состав подали за тридцать минут до отправления, и пока остальные занимались погрузкой, Алексей неторопливо фланировал по перрону, изображая из себя бдительного руководителя. Наконец погрузка была закончена, и вслед за крайним протиснувшимся в дверь солдатом с гордым видом входящего на трап капитана Юдин поднялся на площадку предназначенного им вагона. Номер своего места он помнил и потому слегка возмутился, когда обнаружил его занятым.
– Лешка, перестань стучать! – донеслось привычно недовольное ворчание. – Иду я уже, иду! И к чему такая паника? – Сан Саныч, вопреки своему обыкновению, улыбался.
– Дядь Сань, я уезжаю, – короткая пауза, – в Чечню.
– О господи! – развел руками и как-то моментально скуксился Сан Саныч. – Я знал, что это когда-то случится… Лешка, и надо тебе это, а? – После этих слов пенсионер отцепил предохранительные цепочки и вышел на лестничную клетку.
– Дядь Сань, я где служу-то?! – с наигранной веселостью заметил Лешка.
– Ну да, ну да, – закивал головой Сан Саныч.
– Да вы так не переживайте! – испугавшись бледного вида своего соседа, Лешка поспешил его успокоить. – Я на должность помощника начальника оперативно-разведывательного отдела еду. Буду там карты рисовать, только и всего. Может, ни разу за пределы ПВД и не выйду.
– Ну да, ну да, – снова согласился Сан Саныч, – но ты все ж поаккуратнее там. И гляди, чтоб целым вернулся!
– А как иначе? – бодро заверил Алексей.
– И не рвись никуда!
– Не буду, – сказал Лешка, а сам подумал: «Ну уж нет! Поехать в Чечню и ни разу не сходить на боевое задание… – И тут же тоскливо: – Вот только кто на него пустит орошника?
– Когда уезжаешь?
– Завтра вечером.
– А во сколько у тебя поезд? – продолжал допытываться Сан Саныч.
– В три часа утра послезавтра, – ответил Лешка, не совсем понимая, для чего ему это знание понадобилось. Уж не провожать ли он его собирается?
– Вот что, Леша, когда будешь уезжать – загляни, – потребовал Сан Саныч. – Я тебе кое-чего в дорогу соберу. А ребятам своим скажи: пусть лучше этих гадов бьют. А то проходу в городе от них не стало. Куда ни глянешь – кругом черные. Мы к ним как к людям, а они едва ли не каждую неделю теракты устраивают! И власть ничего не делает! – Сан Саныч безнадежно махнул рукой.
– Дядь Сань, я пошел вещи собирать, а к вам завтра обязательно забегу, – пообещал Алексей и решительно направился к своей квартире. Ему в последний миг показалось или на самом деле в глазах соседа-инвалида мелькнули слезы?
Все же, несмотря на то что ехать приходилось на штабную должность, собирался Алексей тщательно. Перво-наперво выцыганил рюкзак у успевшего съездить в Чечню бывшего сокурсника капитана Павлова. Затем разжился на всякий случай металлической кружкой, напихал в рюкзак «Роллтонов» и прочих пакетиков «быстрого приготовления», взял свитер, вытащил из полевой сумки и сунул в боковой кармашек рюкзака компас, сходил в спортивно-охотничий магазин и купил нож с толстым лезвием, с рукоятью, удобно ложащейся в руку. Пожалев денег, все же не стал покупать увиденный в витрине и приглянувшийся небольшой, легкий с виду бинокль, рассудив, что если уж и придется пойти в «лес», то как-нибудь донесет и тяжелый армейский. Берцы решил не брать – выданные армейские «крокодилы» его вполне устраивали. «Если что, – подумал он, – получу облегченки». То, что в Чечне иногда выдавали, хотя далеко не каждому, берцы-облегченки – ботинки с высокими берцами облегченные, – он знал от того же Павлова. Теперь же нужно было подумать о предметах гигиены и прочих мелочах типа ниток и подшивочного материала. Одним словом, к обеду следующего дня, когда он, наконец, закончил сборы, его рюкзак оказался набит под завязку.
– Вот и нормально! – вслух высказался Алексей, со стороны разглядывая раздувшийся от переполнявшего имущества рюкзак. – И руки свободны.
Довольный окончанием сборов, Юдин вытащил рюкзак в прихожую и, вознамерившись оставшееся до отправки время «похрючить», двинулся к дивану. Но поспать ему не дали – пронзительно заверещал дверной звонок.
– Кто там еще приперся? – нарочито недовольно буркнул Лешка и, на ходу напяливая на себя только что скинутую майку, направился к двери.
Каково же было его удивление, когда, открыв ее, он увидел стоявшего на пороге Сан Саныча. Необычным было уже то, что тот, вопреки своей привычке, не постучался, а позвонил, к тому же одет он был как никогда торжественно – старый, но чистый костюм, такие же ношеные, начищенные до блеска туфли. В руках он держал аккуратно свернутый пакет – правда, с оборванными ручками.
– Это тебе! – Сан Саныч протянул пакет и как-то неловко сунул его в руки Алексея. Нечто, лежавшее в нем, оказалось довольно увесистым, но понять, что именно там лежит, было невозможно – нечто оказалось тщательно завернуто в несколько слоев бумаги, уложено еще в один пакет и перемотано скотчем.
– Дядь Сань, да зачем вы… – пробормотал обескураженный Лешка, но отказаться было неудобно.
– Бери, и пока в Чечню не приедешь, не разворачивай, понял? – строго-настрого приказал Сан Саныч.
– Есть! – четко отрапортовал Лешка и улыбнулся: – Войдете?
– Не-ет, – слегка протянул слово Рыбкин и, шагнув вперед, неловко обнял оторопевшего от такого внимания Алексея. – Ну, ты вот что… – с трудом выдавил пенсионер, – путем чтобы все. Понял?
– Понял, дядь Сань, понял! – ответил Лешка, а когда сосед отстранился, увидел отчетливо блестевшие на его лице слезы.
– Ну, я пошел! – в волнении прохрипел Сан Саныч и резко, так что едва не потерял равновесие, развернулся, но все же устоял, затем провел ладонью по лицу, как бы украдкой смахивая набежавшие слезинки, и, махнув, словно в отчаянии, здоровой рукой, прошаркал через площадку. А Алексей все стоял у открытой двери, глядя ему вслед и размышляя над тем, какой же Сан Саныч приготовил ему подарок.
«Настоящий человек! – Лешка испытывал какое-то необъяснимое воодушевление. – Пенсия мизерная, сам концы с концами едва сводит, и надо же, подарок! – Старший лейтенант пощупал предмет, что держал в руках, пытаясь определить, что же это есть, но под толстым слоем вощеной бумаги сделать это оказалось сложно. Единственное, что он смог выяснить, – нечто было брусковатым и довольно тяжелым. – Так это же сало! – осенила внезапная догадка. – Конечно же, сало! Ну, Сан Саныч! Может, еще и копченое? – Алексей поднес пакет к лицу и принюхался. Увы, сквозь плотную бумагу и замотанный скотчем пакет никаких запахов не пробивалось, разве что запах свежеразмотанного скотча. – Ладно, – в конце концов решил Алексей, – приеду в Чичу – узнаю».
С этой мыслью он вернулся в прихожую и нагнулся к рюкзаку. Увы, сколько бы старший лейтенант ни пытался запихать в него полученный подарок, сделать это не получалось. В итоге Лешка решил дело кардинальным образом: он взял пустой полиэтиленовый пакет и, положив в него подарок Сан Саныча, приставил его к рюкзаку.
«Понесу в руке», – решил он, направляясь в комнату досыпать оставшиеся до отправления часы.
– Юдин! – подполковник Викулов, комбат-два, он же командир сводного убывающего в Чечню отряда, окликнул Юдина, не спеша бредущего к стоявшему на плацу строю. – Живее!
Дважды повторять нужды не было. Алексей поправил на плече рюкзак, перехватил поудобнее пакет с Сан-Санычевым подарком и припустил бегом.
– Почему опаздываешь, а? – грозно прошипел комбат, поворачиваясь корпусом и руками имитируя нанесение ударов в печень и голову опоздавшего.
– Да я как по часам! – Алексей помнил, что пришел точь-в-точь к означенному времени.
– А ефрейторский зазор? – ехидно напомнил комбат, имитируя новые удары. – Ладно, становись в строй! – При появлении на трибуне комбрига подполковник быстро сменил гнев на милость. – И не болтать! – это он перешептывающимся офицерам управления.
Дальше все шло по накатанной, много раз отработанной схеме: выступавшие говорили какие-то слова, священник окропил всех водой, бригада торжественным маршем прошлась мимо убывающих в Чечню разведчиков.
Погрузка в транспорт прошла быстро и без лишней суеты. Оркестр заиграл марш «Прощание славянки», и под его звуки колонна плавно двинулась к выезду из воинской части. Миновав второй КПП, она, сопровождаемая автомобилем ВАИ, покатила по улицам ночного города. Почти два часа неспешного марша – и колонна прибыла на станцию отправления. Ехавший в головном автобусе Алексей вышел из дверей и, сразу ощутив на себе освежающую прохладу ночного воздуха, зябко поежился. Но это действительно была лишь весенняя прохлада, а не холодящий мороз последнего зимнего натиска. Весна в этом году оказалась ранняя. Снег стаял еще в марте, и теперь, в первых числах апреля, стояла удивительно теплая погода: днем столбик термометра поднимался до пятнадцати градусов, а ночью едва ли падал ниже плюс пяти.
Глядя на происходившую вокруг суету, Лешка улыбнулся – все-таки иногда было неплохо ощутить себя свободным от забот о личном составе. И пока командиры групп, ротные кружились вокруг старшего, Алексей, предоставленный самому себе, поправил на спине рюкзак, подхватил правой рукой тяжелый пакет с «салом» и неспешным шагом двинулся в направлении вокзала.
– Юдин! – донесся до него голос начальника штаба отряда майора Федосова, выглянувшего из-за штабелей с какими-то коробками.
– Да, я, – отозвался Алексей, с трудом понимая, за каким дьяволом он понадобился майору.
– Иди сюда!
Чувствуя какой-то подвох, старший лейтенант все же повиновался и с обреченным видом направился к ожидающему его начштаба. А ведь он уже настроился, войдя в здание вокзала, сесть где-нибудь в уголочке и покемарить оставшееся до отправления время… Но, увы, его мечтам, похоже, не суждено было сбыться.
– Юдин, возьми в роте связи десять бойцов, и вот эти коробки на вокзал…
– А что в них? – не удержался и полюбопытствовал Алексей.
– Я откуда знаю? – развел руками Федосов. – Матпомощь, хрень какая-нибудь. Приедем – посмотрим. Давай действуй!
Старший лейтенант кивнул, тяжело вздохнул и отправился разыскивать командира роты связи старшего лейтенанта Игнатова. Оказалось, тот уже успел завести личный состав в зал ожидания железнодорожного вокзала и даже умудрился рассадить их по креслам.
– Кирюха, – два старлея общались друг с другом запросто, – выдели мне десять орлов.
– И зачем? – полюбопытствовал Игнатов.
– Матпомощь с места на место перетащить.
– А-а, – кисло протянул Игнатов, теряя всякий интерес к предмету предстоящих трудов личного состава. – Афонин! – окликнул он командира первого взвода. – Возьми своих и дуй с Юдиным!
– Куда? – лениво отозвался взводник-лейтенант из разряда «пиджаков».
– Куда скажут, – излишне резко отрезал ротный, и вынужденно поднявшийся со своего кресла лейтенант Афонин принялся отдавать команды.
Когда они вышли на привокзальную площадь, колонна уже двигалась в обратный путь. Ночь близилась к утру, и никто из провожавших не собирался задерживаться дольше нужного.
– Берите вот эту хрень, – Юдин указал рукой на сваленные друг на друга коробки, – и тащите к своей роте. Афонин, – на правах старшего по званию скомандовал он, – ты за них отвечаешь. Если хоть одна вещь пропадет… – пауза, дающая понять, что все посчитано, – ты и заплатишь. Погрузка-разгрузка – все на тебе, понял?
– Понял, – угрюмо ответил лейтенант Афонин.
Радисты занялись делом, а довольный тем, что все так благополучно устроилось, старший лейтенант Юдин отправился на вокзал подыскивать себе подходящее местечко.
«Все-таки, черт побери, хорошо иногда не иметь личного состава! – подумалось ему второй раз за вечер. – Определенно хорошо!»
Состав подали за тридцать минут до отправления, и пока остальные занимались погрузкой, Алексей неторопливо фланировал по перрону, изображая из себя бдительного руководителя. Наконец погрузка была закончена, и вслед за крайним протиснувшимся в дверь солдатом с гордым видом входящего на трап капитана Юдин поднялся на площадку предназначенного им вагона. Номер своего места он помнил и потому слегка возмутился, когда обнаружил его занятым.