Андерсон Пол Уильям. Демон острова Скаттери

   — Моя жизнь мало отличалась от твоей. Отец мой, Конейль Мак-Нейл, правил селением, которое вы сожгли. Мать моя была рабыней, но он хорошо относился к нам обеим. Когда мне исполнилось шесть лет, мать умерла в родах. На следующий год отец послал меня к тетке, аббатисе.
   — Зачем? — удивился Халдор. — В Норвегии мы отдаем незаконнорожденных в обучение ремеслам, чтобы они были полезными семье. А здесь какая выгода?
   Бриджит не отвечала. Лосось выпрыгнул из воды и, описав дугу, с плеском шлепнулся обратно. Наконец она сказала:
   — Жена отца не могла простить моей матери того, что та не забывала старых богов. Мать, конечно, приняла христианство, но все же приносила жертвы им… — Девушка помолчала. — Отец разрешал ей. Боюсь, он тоже не был истинным христианином, и я молюсь за его душу и душу моей бедной матери. Она была темная женщина и не осмеливалась забыть старых богов… — Она несколько раз перекрестилась. — О Святая Мария и Святая Бригитта, благодарю вас за мое спасение…
   — Так тебе нравится быть… монахиней? — тихо спросил Халдор.
   — Да! — прошипела Бриджит. Она смотрела перед собой невидящими глазами. — Моя мать прислуживала отцу и его жене, а потом садилась в самом дальнем закутке, подальше от огня. И это та, которая любила его! А потом она умирала в холодной постели, а отец даже не пришел проведать ее — это ведь не пристало мужчине! Так стоит ли служить мужчинам?
   — Но мужчина и женщина могут пройти по жизни, будучи друзьями… — Халдор с трудом произносил непривычные слова. Он хотел приручить девушку ради Ранульфа, а в глубине души понимал, что это нужно и ему самому. — Ты же умная девушка, — сказал он. — Неужели ты найдешь удовлетворение в бедности, покорности и восхвалении своего бога?
   Она резко повернулась к нему. Взгляд ее стал осмысленным.
   — Неужели ты, темный, заблудший человек, думаешь, что мы только молимся? Молитва для нас отдых, радость. Мы не бездельничаем. Мы трудимся, работаем в поле, на фермах, лечим больных… Как ты думаешь, где я обучилась искусству врачевания? Я изучала жития святых, мудрость древних… Но тебе это ничего не говорит, ведь ты же темный язычник. А когда наша аббатиса болела, я заменяла ее и управляла всем монастырем…
   А потом пришли вы, убийцы, грабители, волки… вы убили всех… всех, кроме меня. О Боже, лучше бы я погибла с ними! Вы грабили, жгли, не оставляли камня на камне!.. Будьте вы прокляты! — Она вскинула руки к небу. Рот ее широко раскрылся, сверкнули белые зубы. — Верни его, чтобы оно пожрало этих зверей!
   Бриджит была одержима ненавистью — Халдор видел это. Она не владела собой. Его соплеменницы в такой ярости мстили своим врагам, а потом гибли, как Брюнхильда или Гудрун. Но христианка Бриджит не могла творить зло, не дерзала покончить с собой.
   Нет, Халдор не мог оставить ее в таком состоянии. Ранульф нуждается в ней. Он ударил ее по щеке, затем по другой. И еще раз. Пощечины звучали очень звонко. Голова ее моталась из стороны в сторону. Наконец крики прекратились, и она посмотрела на него огромными глазами.
   — Ну, хватит! — приказал он. — Мы можем поговорить потом. А сейчас вернемся.
   Бриджит молча поплелась за ним. Солнце уже почти скрылось.
   В лагере Бриджит быстро отошла, как и ожидал Халдор. Она даже отдала через него распоряжение друзьям Ранульфа, которые должны были сидеть возле больного всю ночь.
   — Если понадобится, сразу же зовите ее, — велел Халдор. — Она будет в моем шатре.
   Один из юнцов ухмыльнулся:
   — А если она понадобится лично мне, я могу вызвать ее?
   Халдор рявкнул:
   — Нет! Она заслужила почтение.
   Никто из юношей больше не осмеливался отпускать шутки, по крайней мере, при Халдоре.
   Шатер поддерживали шесты, украшенные вороньими головами. Он был достаточно высок, чтобы человек мог встать во весь рост. Там пахло кожей, жиром, дымом. По стенам плясали тени, которые отбрасывала лампа. На постель была брошена медвежья шкура, куда более теплая, чем шерстяные одеяла.
   Халдор окинул долгим взглядом Бриджит.
   — Если ты излечишь Ранульфа, — сказал он наконец, — я доставлю тебя домой к отцу и помогу ему заключить мир с норвежцами, чтобы он мог больше не бояться их.
   — Это было бы хорошо, — прошептала она.
   «Какая она сильная и красивая!» — подумал он и сказал грустно, чему и сам удивился:
   — Если у тебя будет ребенок, я сделаю для него все.
   Она не улыбнулась его словам, а только вздрогнула:
   — Ты не оставишь меня в покое?
   — Нет, — сознался он, желая быть честным. — Ты слишком красива. Я буду ласков с тобой, Бриджит.
   Она отвернулась, но, несмотря на это, Халдор привлек ее к себе.

6

   Серые сумерки опускались на Шеннон. Викинги должны были скоро вернуться. Бриджит сидела возле дверей в комнату Ранульфа, наслаждаясь последними мгновениями одиночества. Вдали дымились сожженные дома. Всего за несколько дней округа словно вымерла. Тех, кто пытался сопротивляться, безжалостно уничтожили. «Будьте вы прокляты навеки, подлые убийцы!» Вдали на реке девушка увидела корабли и вошла в комнату.
   Несмотря на все ее усилия, здесь было сыро и холодно. Затхлый запах не удалось забить ароматом трав. Ранульф лежал спокойно в чистой постели. Глаза его были пусты.
   — Они возвращаются, — сказала Бриджит. Теперь она уже знала несколько норвежских слов. Вскоре послышался скрежет днищ кораблей о прибрежные камни, хриплые крики. Ранульф отвернулся. — Война и грабежи — это еще не все, — добавила Бриджит. Юноша не ответил.
   В дверях появился Халдор. Он смотрел на сына. Свет лампы золотил волосы Ранульфа и его бородку. Сейчас он казался совсем юным. Одежда Халдора пропахла дымом, сапоги заляпаны грязью. Он некоторое время стоял молча.
   — Поправляется?
   Бриджит кивнула:
   — Сегодня он уже шевелил пальцами правой руки. Силы возвращаются к нему.
   Плечи Халдора опустились, он помялся и полез в карман.
   — Ты хорошо лечишь, женщина. — Что-то сверкнуло в руке. — Это тебе подарок от меня.
   Бриджит отдернула руку. Золотой обруч! Она отвернулась, как будто его блеск жег глаза.
   — Вы ограбили курган! — Она спрятала руки под передник. — Это золото древних богов Сидха, оно приносит несчастье!
   — Чепуха! Всего лишь чья-то могила, — усмехнулся Халдор. — И никаких привидений там не было. В нашей стране такие же могилы. Возьми, это тебе за лечение.
   Бриджит отскочила.
   — Нет! Оно проклято древними богами. Я даже боюсь прикасаться к нему. Оно несет смерть и безумие.
   Он пожал плечами.
   — Вы, христиане, очень странные. Если ваш бог всемогущ, почему вы боитесь древних богов? — Он сунул обруч обратно в карман. — Что ж, моя жена Унн будет с радостью носить его.
   Бриджит наконец поборола ужас. «Он хотел сделать мне приятное». Она подняла голову.
   — Если ты действительно хочешь заплатить мне, Халдор…
   Он улыбнулся:
   — Отпустить тебя? Я согласен. Как только Ранульф сможет обойтись без твоей помощи, я отпущу тебя. Но не моли, чтобы я не притрагивался к тебе. Помни, я мужчина.
   — Нет, я прошу гораздо меньшего, — Бриджит помолчала. — Здесь у монахов хранилось много книг. Гораздо больше, чем в моем монастыре, прежде чем вы разграбили его. Ранульф уже поправляется, и его можно оставлять надолго. Нельзя ли мне в свободное время читать эти книги? Один из твоих людей сказал, что по твоему приказу их не трогали.
   Халдор кивнул.
   — Хорошо. Ты можешь уходить, когда Ранульф не будет в тебе нуждаться.
   Бриджит склонила голову и прошептала слова благодарности. Проклятый язычник! Но во всяком случае, она получила доступ к книгам. Девушка выскользнула из комнаты.

 
   Холодный ветер гулял по острову, разнося запахи реки и весенних трав. Сквозь облака мерцали звезды, однако бог затеплил не все свои лампады. Шумела река, невидимая в темноте.
   Бриджит нашла источник Святого Шона. Викинги не знали о нем. Это было единственное место на острове, которого не коснулись их грязные руки. Узкая струйка воды пробивалась из-под мха и наполняла небольшой бассейн, выложенный камнями. Бриджит показалось, что она прикоснулась к мертвецу, когда окунула пальцы в воду. Дрожь пробежала по спине, хотя ей не раз приходилось обмывать умерших.
   Она наклонилась и опустила обе руки в воду. Откуда-то из ночи пришел шепот, и она вздрогнула. «Святой Шон, спаси меня от тех, что погрязли во грехе! И ты, Святая Бригитта, освободи меня от рабских уз!» Однако ночь отказала ей в утешении.
   Обратный путь в лагерь был долог, и мрак сгущался вокруг нее. Возле шатра Халдора мерцала лампа, как теплый желтый маяк. Она вошла. Халдор не спросил, куда она уходила.
   После того как он утолил свою страсть, Бриджит не лежала, глядя в темноту, а забылась в беспокойном сне. В другом, ярком мире высокая женщина называла ее «мое дитя». Ветер играл шелком платья, полой нежно-зеленого плаща, золотом волос. На незнакомке не было креста. «Я — Бригитта. Я услышала твою мольбу», — она протянула руку, и девушка проснулась в поту, с бешеным сердцебиением. Девушка лежала, слушая спокойное мерное дыхание Халдора и стук дождевых капель по стенкам шатра. Руки у нее были мокрыми. Она не сомневалась, что ей привиделась не святая. Кто же откликнулся на ее призыв?
   Утро пришло серое и сырое. Волны остервенело бились о каменистый берег.
   — Сегодня мы никуда не пойдем, — сказал Халдор, глядя на небо. — Мне не нравятся эти тучи. — И он показал на серые громады в западной части неба. — У нас есть еще время, а человек должен и отдыхать. — Он опустил полог шатра и улыбнулся.
   Бриджит быстро оделась и пошла взглянуть на Ранульфа.
   Юноша выглядел совсем бледным в свете лампы. В комнате было холоднее, чем всегда. Бриджит развела огонь, накормила, умыла его, сменила постель. Она очень торопилась. Ей не терпелось пойти в библиотеку.
   Чтобы не тратить время на еду, она захватила с собой кусок черствого хлеба. Она отказывалась есть с викингами, хотя Халдор все время предлагал ей. Но девушка брала ровно столько, сколько надо, чтобы не умереть с голоду. В дверях появился Халдор.
   — С твоим сыном все в порядке, — сказала она. — Может, он хочет побыть с тобой? Если я тебе сейчас не нужна, я пойду посмотрю книги.
   Халдор кивнул. Он смотрел на сына. Ранульф попытался приподняться, но упал на подушки. Бриджит увидела, что Халдор нахмурился в раздумьи, и выскочила на улицу.
   Дождь усилился. Бриджит надеялась, что крыша в библиотеке хорошая. Ведь книги так легко намокают и портятся. Она подошла к низенькому зданию и постояла перед сломанной дверью, не решаясь шагнуть в темноту.
   Две бронзовые лампы висели на стене. Бриджит нашла склянку с маслом. Но где взять огня? Нет, в келью к Ранульфу она не пойдет: там Халдор. Она отправилась к большому костру в центре лагеря. Несколько викингов сидели возле него. Никто ей ничего не сказал, когда она взяла из костра горящую ветку, но один из друзей Ранульфа что-то пробормотал, и его слова были встречены смехом.
   На лице девушки вспыхнул румянец. Но она не опустила головы.

 
   Когда тусклый свет рассеял мрак, она увидела, что земляной пол сух, а книги уложены в сумки из промасленной кожи. Ей вдруг пришло в голову, что монахи наверняка взяли книги с собой в башню. Как же они снова оказались здесь? И она содрогнулась, представив, как мертвые поднимаются из могил, чтобы окровавленными руками собрать книги, как они бредут по ступеням лестницы. Ужас погнал ее прочь. В ночи, в тумане… пока она старалась спасти жизнь язычника… Но затем она сообразила, что это сделано по приказу Халдора. Она подошла к сумкам, которые провисали под тяжестью манускриптов.
   Девушка сняла сумку с крюка, погладила мягкую кожу. Гораздо лучше, чем была у них в монастыре. В сумке лежало шесть книг. Она открыла первую. Евангелие, две книги — от Луки и от Иоанна. Положила книгу обратно. Матфей и Марк. Псалмы. Житие Святого Брендона Морехода, который спустился вниз по реке Шеннон и переплыл море. Житие Святого Шона. Девушка посмотрела на книгу с трепетом. Она не для женских глаз. Пальцы коснулись последней книги. Ее кожаный переплет был гораздо грубее, чем у других манускриптов. Вероятно, ее редко открывали. Она поднесла книгу к огню, всмотрелась в причудливо выписанные буквы. Гиппократ?
   Врач! Не его вина, что он жил задолго до Христа и не слышал слов правды. Может быть, он стал святым, когда Христос спускался в ад? Это ведь был хороший человек.
   Она снова всмотрелась в буквы, стараясь, чтобы масло не капало на страницы. Хорошо, что книга на латыни: она плохо знает греческий язык.
   Дверь скрипнула, и девушка вздрогнула от неожиданности. Халдор наклонил голову и шагнул через порог.
   — Здесь все, что должно быть?
   — Книги в хорошем состоянии. — Бриджит прижала к груди том. — Нет золотых листов и украшенных драгоценностями переплетов. Вы ведь не заберете их?
   — Люди не одобрили мой приказ, — сказал Халдор. — Но я слышал, что книги сами по себе могут быть бесценными сокровищами. Так что у тебя здесь? — Он протянул руку. Бриджит отдала книгу. Руки у Халдора были чистые.
   — Это сочинения Гиппократа, греческого врача, который жил задолго до Христа.
   — И его слова хранились так долго и даже пришли сюда издалека? — Халдор задумчиво смотрел на книгу. — Я никогда не был в Греции, но знавал тех, кто плавал туда. Яркое солнце, маленькие острова в сонном море — да, мир широк. Никто не может видеть все. — Он опустил взгляд на страницы. — И это его слова, хотя сам он давно умер. — Халдор улыбнулся и вернул книгу девушке. — Так что же сказал этот великий человек, чьи слова хранятся так долго?
   Бриджит перевернула несколько страниц.
   — Вот здесь можно прочесть, как я врачевала твоего сына. Хотя Гиппократ лечил по-другому — все больше травами. Но я знаю, что травы иногда бесполезны. — Она посмотрела на Халдора, на его обветренное коричневое лицо, бороду и волосы, уже тронутые сединой, и сказала лукаво:
   — А вот здесь написано: «Старые люди имеют гораздо больше болезней, чем молодые, и болезни никогда не покидают их».
   Халдор сжал пальцы. Рот его искривился в усмешке.
   — Верно, — сказал он. — Меня не сжигают лихорадки, не мучает иссушающий кашель, но годы идут, и этим рукам все труднее натягивать мокрые паруса или ворочать рулем в холодном тумане.
   Бриджит стиснула книгу.
   Халдор улыбнулся.
   — Ну, а что еще там? — Он показал на сумки.
   Бриджит торопливо заговорила:
   — Евангелие, а также жития Святого Брендона Морехода и Святого Шона, который основал монастырь и изгнал чудовище с острова.
   Халдор хмыкнул.
   — Изгнал чудовище? Это хорошо.
   «Хоть бы оно вернулось и пожрало вас!»
   — А этот Брендон Мореход, чем он знаменит?
   — Брендон плавал на запад с монахами.
   — И что он нашел? Хорошая была добыча?
   — Он нес слово Божье! — Бриджит в гневе вскочила, но тут же снова села. Ведь он может сжечь книги…
   Однако Халдор не разозлился.
   — Должно быть, очень скучно плавать с монахами. Рыба, горькое пиво, молитвы… Он нашел страну, которую искал?
   — Да! — огрызнулась Бриджит. — И привез оттуда плоды и драгоценные камни для безгрешных людей, которые жили здесь.
   — А… — Взгляд Халдора был устремлен куда-то в пространство. — Нашел страну на западе. — Он снова сжал пальцы, улыбка его была полна горечи. — Мне уже не плавать туда. Но мой сын… Может, тебе пора к нему?
   Ни слова не говоря, Бриджит задула лампы и заперла за собой дверь библиотеки.

 
   Ранульф лежал, глядя в потолок. Он что-то сказал Халдору, а тот сразу же перевел:
   — Ему не нравится, что его кормят с ложки и ухаживают за ним, как за ребенком.
   — Может быть, ему скоро станет лучше, — сказала Бриджит. — Но сейчас он не может сидеть без поддержки и, когда я отпускаю его, падает на бок. Он учится есть левой рукой.
   Она говорила и в то же время проверяла постель. Белье пора менять, а на таком дожде простыни никогда не высохнут. Халдор постоял молча, повернулся и вышел. Немного погодя девушка услышала звуки пилы и топора.
   Бриджит расстелила простыни на берегу, а сама вернулась в библиотеку. Вдруг удастся побыть одной. А что, если она задержится? Халдор может уснуть без нее.
   На этот раз она взяла евангелие. Она давно не слышала слов Божьих. Девушка склонилась над страницами, стараясь погрузиться в святое писание.
   Она прочла несколько глав Иоанна, и вдруг порыв ветра перевернул страницы и задул лампу. Бриджит подняла глаза. В проеме двери стоял человек. Девушка вздрогнула, не сразу узнав Халдора.
   — Уже поздно. Буря все усиливается, — сказал он. — Идем спать.
   Бриджит, не прекословя, положила книгу в сумку и пошла за ним.
   В шатре, стараясь отдалить ненавистные минуты, она поинтересовалась:
   — Ты говорил, что плавал в северных морях и видел то, о чем писал Брендон.
   Халдор, сидя на постели, снимал сапоги.
   — Да. Взгляни на эту кожу. — Он вытянул ногу, чтобы Бриджит рассмотрела сапог. — Она оттуда. — Он снова устремил взгляд куда-то к далеким горизонтам. — Мой первое торговое плавание на север! — Он печально улыбнулся. — Это очень холодная страна, но женщины горячие. О, это было благословенное время, когда я гостил там!
   Бриджит съежилась. Как может он похваляться, что знал многих женщин, и с такой теплотой вспоминать о них? Ведь у него есть жена и законные дети!
   Халдор опустил ногу и стал раздеваться.
   — Это были хорошие времена. Но теперь мы здесь.
   Бриджит села рядом с ним. Будет ли он вспоминать и о ней? Возможно, если она умрет. Бриджит задрожала. Халдор обнял ее, привлек к себе, и она не оттолкнула его горячее жадное тело.

 
   Утро пришло ласковое и теплое. Бриджит проснулась одна. Викинги уже уплыли. Не успокоятся, пока не разграбят весь остров. Девушка перекатилась на спину, потянулась и села. Закружилась голова. Слабость от недоедания, конечно. Разве ей не хватает пищи?
   Она спала совсем обнаженная и теперь окинула взглядом свое тело, совершенно белое на темном меху шкур. Голубые вены выступили на распухших грудях. Нет, этого не может быть! Но ведь прошли уже все сроки! Да нет, не может быть! Она напрасно беспокоится. Ведь она была так осторожна. Бриджит откинулась на простыни и потянулась за одеждой. И вдруг к горлу подступила тошнота. Она сделала глубокий вдох. Ну вот, теперь лучше. Она слабо улыбнулась. А еще говорят, что Святой Шон делает бесплодной женщину, которая ступит на этот остров.
   Ей очень хотелось закутаться в мех и уснуть, но пора было вставать и заниматься делами. Со вздохом она начала натягивать одежду.

 
   Ранульф, беспомощно распростертый на постели, встретил ее улыбкой. Он старательно выговаривал гэльские слова:
   — Мой отец оставил подарок. — Он кивнул одному из тех, кто присматривал за ним ночью, и сказал что-то по-норвежски. Человек приподнял его и положил под спину доску, обтянутую овечьей шкурой. Бриджит осмотрела сооружение. Доска была на кожаных петлях, что позволяло закреплять ее под любым углом. Она наклонилась к доске и разглядела языческий знак — молоток!
   — Это сделал мой отец! — гордо сказал Ранульф, откинулся на доску и не упал на бок.
   — Так вот чем он занимался под дождем. — Бриджит приготовила пищу Ранульфу. Теперь у него был волчий аппетит.
   Покончив с делами, она направилась было в библиотеку, но вместо этого повернула к святому источнику.
   Она уже чувствовала себя гораздо лучше. Под ногами стлалась мягкая, нежная зеленая трава. При дневном свете источник не казался таким зловещим. В нем отражалось голубое небо. Родник не был глубок. Она могла достать дно, не замочив локтя. Вокруг стоял густой запах мха. Тихо журчала вода, вливаясь в бассейн.
   Она попила воды и вытерла лицо.
   — Святая Бригитта, помоги мне! Я хотела умереть девственницей. Избавь меня от ребенка! — Она закрыла глаза, чтобы произнести молитву, но унеслась мыслями в прошлое…
   Полумрак. Женщина, распростертая на окровавленных опилках. Волосы спутаны, намокли. Лицо землистое. (Бриджит прикусила губу, чтобы сдержать крик.) В воздухе стоит смолистый запах трав, которыми окуривают комнату. Темная фигура приподняла голову женщины, чтобы дать ей напиться. Но та не разжала сухих губ. Дыхание со свистом вырывается из ее груди. Темная фигура заговорила: «Роды прошли очень плохо. Конейль будет оплакивать свою любимую рабыню. Но ее не спасти. Жалко. Она хорошо служила нам».
   Бриджит заплакала. Тот ли она выбрала путь? Ступила ли на него из страха или из любви к Господу?

 
   — В этих краях уже ничего не осталось, — заметил Халдор.
   Смеркалось. Викинги только что вернулись. Халдор бросил на пол мешок.
   — Быстро же вы все разграбили. Герои… Выгнали несчастных из их домов. — Она отодвинулась на край постели, в самый темный угол.
   Халдор встал перед ней. От него пахло дымом сожженных домов.
   — Если твой народ слаб и не может защитить себя, то он не заслужил лучшей судьбы. — Она вздрогнула. Вдруг он ударит ее? Нельзя бояться! — Ты сама это знаешь. Я не буду бить тебя. Но что тебя тревожит?
   «Если я не скажу сейчас, то потом не осмелюсь».
   — Я не могу молиться Господу. Церковь поругана, монахи лежат мертвые, и ты держишь меня здесь, как рабыню. — Она посмотрела ему в лицо. — Я лечу твоего сына, ты полностью поручил его моим заботам, а о моих нуждах совсем не думаешь.
   Халдор нахмурился.
   — Чего же ты хочешь от меня?
   — Ты знаешь. Оставь меня в покое. — Она не хотела, чтобы Халдор видел ее слезы.
   Он долго смотрел ей в лицо.
   — Как хочешь. Мы уплываем на рассвете. На несколько дней. Ты останешься с Ранульфом и двумя ранеными. — Он снял сапоги и посмотрел на нее с удивлением. — Тебе не обязательно спать на полу. Я же сказал, что не прикоснусь к тебе сегодня ночью.
   Она колебалась, но потом улеглась вместе с ним.

 
   В небе носились птицы, оглашая своими криками пустынный берег. Корабли викингов уже вышли в глубокие воды. Бриджит свернулась клубочком в мехах.
   Когда она проснулась снова, все было уже тихо. Халдор оставил на ее попечение не только сына, но и весь лагерь. Девушка поднялась, борясь с тошнотой, оделась.
   Ветры проносились над притихшим островом. Залив, где раньше стояли корабли, опустел. О шатрах, напоминали только следы столбов да вытоптанная трава. На месте большого костра дымились угли. Впервые Бриджит осмелилась взглянуть на башню.
   Она стояла нерушимо. Язычники не сожгли ее. И книги в безопасности. Но в ушах еще звучат крики монахов. Их неосвященные могилы на берегу реки уже заросли травой.
   Она побрела сквозь утренний туман к дому, где были Ранульф и два друга, ухаживающие за ним.
   Теперь она осталась одна с ними тремя. По опухшим лицам юношей она поняла, что пили всю ночь. От Ранульфа она не ждала подвоха, но эти двое из его банды… Это они мучили ее совсем недавно. Она знала всего с десяток норвежских слов, а они совершенно не понимали ее языка.
   Она вошла в комнату и показала на корзину.
   — Дров! И воды.
   Юноша нахмурился, но пошел исполнять ее приказ. Второй сидел в углу, угрюмый. Они боятся Халдора! Девушка сразу успокоилась и занялась Ранульфом. Может быть, она что-нибудь расскажет ему о Христе.

 
   Дни ожидания проходили, а Бриджит не стало лучше. Утренний туман приносил ей мучения. Она проводила много времени с Ранульфом, пытаясь обратить его в истинную веру. Те часы, что она не сидела с больным, Бриджит проводила в библиотеке, а на ночь уходила в пустой шатер Халдора.
   Друзья Ранульфа смотрели на нее враждебно, но особых неприятностей не доставляли.
   Ранульф уже мог поднимать правую руку, шевелить пальцами правой ноги и даже сам устанавливал наклонную доску. «Халдор сделал ее для своего сына, — подумала Бриджит, пробежав пальцами по вырезанному молотку. — А Конейль не смастерил для меня даже игрушки».
   Простыни уже испачкались. Пора стирать. Направляясь к берегу, девушка бросила взгляд на покинутую часовню. Она не заглядывала туда с тех пор, как Ранульфа перенесли в келью. Она прополоскала простыни, расстелила их на камнях и пошла от берега.
   В часовне было пусто, пахло тленом. И только распятие из черного дерева тускло сверкало в полутьме. Бриджит встала на колени, перекрестилась, затем поднялась и взяла его. Ранульф не сказал ни слова, когда она поставила распятие над постелью. Его друзья, которые вошли за ней, были испуганы.

 
   Бриджит беспокоилась все больше. Может быть, истории о том, что Шон делает женщин бесплодными, относятся только к его гробнице, а не ко всему острову?
   Каждый раз, когда Бриджит кормила Ранульфа или ухаживала за ним, она говорила:
   — Я делаю это во имя Господа, — и указывала ему на распятие. Она учила юношу креститься, делая вид, что заставляет его двигать руками.
   Когда он кричал от боли, она вкладывала ему в руку распятие и показывала на Христовы раны.
   — Ты видишь, как он страдал за нас?
   — Я видел раненых людей, — отвечал Ранульф.
   Но это было только начало.
   В ту ночь Бриджит не могла уснуть в шатре Халдора, в его постели. Она представляла Халдора рядом с собой, и ей даже хотелось, чтобы он был здесь. Девушка встала, опустилась на колени и молилась до тех пор, пока не заломило колени.
   На следующее утро на остров обрушился сильный ливень. По реке гуляли огромные серые волны. «Плохая погода для мореходов», — подумала Бриджит. Халдор должен был сегодня вернуться. Но вряд ли он осмелится пуститься в плавание в такой шторм. Но почему она думает о том, кто грабит ее страну?