Андерсон Пол Уильям. Исав

   При этом закупочные цены должны были оставаться весьма низкими, иначе предприятие из не слишком доходного превратилось бы в убыточное и вскоре его пришлось бы ликвидировать. По сути дела, Сулейман представлял собой типичный аванпост известного рода: для ученых — увлекательный предмет изучения и возможность заработать репутацию в своей отрасли; для посредников — сравнительно легкая работа, первая ступенька той лестницы, на вершине которой ждали престижные, заманчивые, по-царски оплачиваемые руководящие должности.
   Во всяком случае, так было до сих пор.
   Переводчик повернулся к Долмади.
   — Вождь говорит следующее, — пропищал он. — За последнее время в Нагорье появились, как он их называет… Нет, думаю, одним словом этого не объяснить… В общем, как я понял, это какие-то машины, которые движутся, собирая «голубой Джек».
   — Что?!
   Долмади не сразу понял, что произнес это слово по-английски. В ушах внезапно сильно зашумело, и сквозь этот шум он расслышал, как Переводчик продолжил:
   — Дикие племена в испуге покинули эти места. Машины пришли и забрали запасы, приготовленные для следующего обмена. Это рассердило кочевников вот этого Вождя, которые собирали караван, и они решили протестовать. Издалека они увидели корабль, похожий на большие летающие корабли, которые садятся здесь, и что-то вроде здания. Те, кто наблюдал за работой машин, были невысокими, со множеством ног и когтистых лап вместо рук, с длинными носами… Робот-сборщик приблизился к кочевникам, послал молнию, и она ударила возле них. Они поняли, что нужно убегать, пока следующий выстрел не убил кого-нибудь. Сам Вождь взял несколько запасных скакунов и помчался сюда так быстро, как только мог. Это все, что я могу передать словами.
   Долмади с трудом перевел дыхание. Во рту у него пересохло, колени ослабли, желудок подскочил куда-то к горлу.
   — Бабуриты, — пробормотал он. — Должно быть, это они. Но почему они так поступают по отношению к нам?

 
   Кустарник, травы, листья на редких деревьях отбрасывали густые тени. То тут, то там эту черноту оживляли пятна красных, коричневых, голубых цветов или аммониевая река, струившаяся с холмов. Вдали ослепительно сверкала цепь ледяных гор. Двадцатичетырехчасовой день Сулеймана угасал, и лучи Османа едва пробивались сквозь клубящуюся красноватую влажную пелену. Отовсюду поднималась мгла, словно темная стена, по которой были размазаны ветвистые молнии. Раскаты грома в этом густом воздухе отдавались в ушах Долмади, словно резкая барабанная дробь, но он не обращал на это внимания: порывы ветра, толкавшие его машину, воздушные ямы, в которые она проваливалась, требовали от пилота полной сосредоточенности. Флайер, снабженный кибером, — слишком дорогой аппарат для этой малоприбыльной планетки.
   — Это там! — крикнул Вождь. Он сидел вместе с Переводчиком за перегородкой, отделявшей кабину от их снабженного обзорным куполом отсека, в котором сохранялись естественные условия. Из уважения к его предрассудкам (или как еще это можно назвать?) экраны интеркома были отключены, работал только радиофон.
   — В самом деле, — более спокойно произнес Переводчик. — Я тоже начинаю что-то различать. Чуть правее от нас, Посредник, в долине возле озера, видишь?
   — Минуту.
   Долмади зафиксировал руль высоты. Машину бросало из стороны в сторону, зубы выбивали дробь, но гравиполе не давало флайеру рухнуть вниз. Наклонившись вперед, Долмади повис на ремнях и, стараясь не обращать внимания на навалившуюся страшную тяжесть, отрегулировал панорамный экран.
   Трансформируя световые частоты, укрупняя и фокусируя изображение, экран постепенно начал показывать четкую картину. Среди кустов и аммиачных гейзеров возвышался космический корабль. Долмади опознал в нем грузовик класса «Холберт-Х», относившийся к типу кораблей, обычно производимых для продажи водорододышащим существам. Он, без сомнения, имел и какие-то модификации в соответствии с потребностями своих владельцев, но Долмади таковых не заметил, за исключением орудийной башни и пары пусковых ракетных установок.
   Рядом с кораблем шла сборка какого-то сооружения из готовых стальных и железобетонных элементов. Роботы-строители, должно быть, спешили и работали без передышки: куб был уже более чем наполовину готов. Долмади успел заметить вспышки энергосварки, похожие на крошечные вспыхивающие звезды. Живых существ не было видно, а рисковать, приближаясь к кораблю, он не хотел.
   — Видишь? — обратился он к изображению Питера Торсона, переключая картинку на другой экран.
   Там, на базе, его инженер утвердительно кивнул, поняв ситуацию. Позади него стояли четверо остальных обитателей базы. Казалось, они были не менее напряжены и встревожены, а Ивонна, пожалуй, даже более, чем сам Долмади.
   — М-да. Тут вряд ли можно что-нибудь сделать, — объявил Торсон. — Вооружены они лучше нас. Видишь в углах ангара ниши? Могу поклясться, это для бласт-пушек. Прибавь еще мощный генератор силового поля для защиты — и убедишься, этот орешек нам не по зубам.
   — А если сообщить в наше управление…
   — Ну, конечно, они могут принять решение, что следует возмутиться вторжением и направить сюда военный корабль или три. Но я лично в этом сомневаюсь. Экономически это не окупится. И, к тому же, не исключена возможность скандала, поскольку, вспомни-ка, Солнечная компания «Пряности и Напитки» не имеет здесь официальной монополии. — Торсон пожал плечами. — Насколько я понимаю, старина Ник просто решил свернуть торговлю на Сулеймане и, вероятно, заключил какую-нибудь хитрую сделку с бабуритами, чтобы, во-первых, сократить свои потери, во-вторых, постараться впоследствии их надуть.
   Торсон был ветераном профессиональной коммерции, привык к случающимся время от времени осложнениям, и его не волновали возникающие в связи с ними переживания ученых.
   Ивонна, про которую нельзя было сказать ни то, ни другое, тихо воскликнула:
   — О нет! Это невозможно! Мы накануне открытия…
   А Долмади, не желавший смириться с поражением в самом начале своей карьеры, сжал кулак и прорычал:
   — Но мы можем хотя бы поговорить с этими ублюдками, не так ли? Попробую разбудить их. Будьте наготове.
   Он переключил внешнюю связь на универсальную волну и настроился на прием. Последнее, что он видел на экране связи с базой, были широко раскрытые глаза Ивонны.
   С кормы раздался голос Переводчика:
   — Знаешь ли ты, кого представляют эти чужаки и что им нужно, Посредник?
   — Ничуть не сомневаюсь, что они прилетели с Бабура, как мы называем эту планету, — рассеянно проговорил Долмади. — Это мир, — наиболее просвещенные жители Побережья обладали некоторыми познаниями в астрономии,
   — похожий на ваш. Правда, он больше и теплее, с более тяжелым воздухом. Его обитатели не могут долго находиться в здешних условиях и быстро заболевают. Однако некоторое время они могут выдержать даже без скафандров. Большую часть «голубого Джека» мы продаем именно им. Вероятно, они решили заняться самообслуживанием.
   — Но почему, Посредник?
   — Я полагаю, из соображений выгоды, Переводчик, — ответил Долмади и уже про себя добавил: «Выгоды в их собственном, нечеловеческом понимании. Посылая сюда корабль, они вкладывают в лекарственные растения огромные деньги, но действуют они не в условиях капитализма или какого-либо другого строя, который существовал когда-то на Земле. Во всяком случае, именно так я слышал. Поэтому они, возможно, считают, что вкладывают капитал в… империю? Без сомнения, как только мы уйдем с дороги, они смогут расширить свой плацдарм на Сулеймане…»
   Экран ожил.
   Смотревшее на него существо ростом было примерно по пояс человеку. Сзади виднелась часть туловища, слегка напоминающая тело гусеницы, на восьми коротких и толстых ногах. Вдоль этого голого корпуса располагался ряд жаберных крышек, защищавших трахеи, которые весьма эффективно вентилировали организм в этой густой водородной атмосфере. Две руки оканчивались клешнями, похожими на клешни рака, с запястий свешивались короткие, гибкие пальцы-щупальца.
   Большая часть головы представляла собой пористое рыло. У бабуритов не было рта. Они измельчали пищу клешнями и отправляли ее в пищеварительный мешочек, где она перерабатывалась, а затем всасывалась порами рыла. Глаз было четыре, и все крошечные. Говорили бабуриты с помощью диафрагм, находившихся по обе стороны черепа, а слух и обоняние были связаны с трахеями. Поперек тела шли разноцветные полосы: оранжевые, голубые, белые и черные. Большая его часть была прикрыта прозрачной накидкой.
   На планете земного типа подобное существо было бы абсурдом, биологическим нонсенсом. Тем не менее в своем корабле, в условиях сильной гравитации, густого холодного воздуха и тьмы, сквозь которую перемещались призрачные фигуры, оно обладало достоинством и силой.
   Бабурит на экране издал звук, похожий на бренчание, и транслятор перевел его на довольно сносный латинский — основной язык Лиги:
   — Мы вас ждали, не подходите ближе.
   Долмади провел языком по губам. Он чувствовал себя до безобразия молодым и беззащитным.
   — П-п-приветствую вас. Я Посредник.
   Бабурит молчал.
   Немного погодя Долмади продолжил, с трудом подбирая слова:
   — Нам сообщили, что вы… В общем, вы захватили плантации «голубого Джека». Я не могу поверить, что это правда.
   — Да, это не совсем так, — ответил ему бесстрастный механический голос. — Местные жители могут пользоваться данными землями, как и прежде, правда, «голубого Джека» им удастся найти здесь не слишком много. Наши роботы весьма эффективны. Взгляните сами.
   Изображение бабурита на экране сменилось изображением приземистого цилиндрического робота, приводимого в движение простой гравипередачей. Он плыл в нескольких сантиметрах над поверхностью почвы. Восемь его рук оканчивались сенсорами, дергающими, обрезающими и сортирующими устройствами, а также приспособлениями для стрижки кустов. К «спине» у него была приварена большая корзина. На самом верху находились лазерный приемопередатчик и бластер на шарнирном креплении.
   — Он работает от аккумуляторов, — сообщил невидимый бабурит, — которые нуждаются в перезарядке лишь через каждые тридцать с чем-то часов (и для этого мы сейчас монтируем генератор), если только не возникнет необходимость в дополнительных затратах энергии… например, для сражения. Оставленные нами на орбите ретрансляторы поддерживают постоянную связь между роботами, а также связывают их с центральным компьютером, который сейчас находится на корабле, а позднее будет перемещен в блокгауз. Он контролирует их все одновременно, значительно сокращая себестоимость каждой единицы. — И далее, без тени сарказма: — Вы, должно быть, уже поняли, что подобную лучевую систему невозможно подавить. Компьютер будет снабжен орудиями, ракетами и защитными полями. Он запрограммирован на отражение любой попытки воспрепятствовать его действиям.
   Изображение робота исчезло, и на экране вновь появился бабурит. Долмади стало дурно.
   — Но это было бы… было бы началом военных действий! — заикаясь, проговорил он.
   — Нет. Это было бы всего лишь самозащитой, вполне законной, согласно правилам Политехнической Лиги. Не забудьте, что, прежде чем действовать, у нас хватило ума изучить не только физический, но и социальный аспект состояния дел на Сулеймане и, что самое важное, стать членом Лиги на правах компаньона. Пострадает лишь ваша компания, и не думаю, что это слишком огорчит ее конкурентов. Они заверили наших представителей, что смогут набрать достаточное число голосов в Совете, запрещающих ответные санкции. Да и убытки ваши не так уж велики. Позвольте дать совет вам лично: подыскивайте себе работу где-нибудь в другом месте.
   «Угу… Если я оставлю планету… то, может быть, меня и возьмут куда-нибудь чистить нужники…» — вихрем пронеслось в мозгу Долмади.
   — Нет, — запротестовал он, — а как насчет коренных жителей? Им уже нанесен ущерб.
   — Когда поля будут расчищены, начнется разработка плантаций «голубого Джека», — сказал бабурит. — И, без сомнения, многие перемещенные дикари смогут получить работу, если они, конечно, достаточно понятливы. Разумеется, освоения ждут и другие районы, которыми вы, потребители кислорода, пренебрегали. В конечном счете нам, возможно, удастся создать тип колонистов, приспособленных к условиям Сулеймана. Но Лиги это уже не касается. В отношении тех планет, где ни у кого нет собственных интересов, договор с местными жителями считается достаточным. А договориться с правительством на разумных условиях всегда можно, если выбрать при этом еще и правильную позицию. Сулейман как раз относится к числу таких планет. Списание со счета одной-единственной базы, никогда не приносившей сколько-нибудь заметной прибыли и к тому же расположенной на самой окраине, не стоит того, чтобы Лига обращала на это внимание.
   — Принцип…
   — Вот именно. Мы не стали бы провоцировать войну, мы не пошли бы на исключение из Лиги и бойкот. И при этом вспомните: вас никто не отзывал с этой планеты. Вы просто встретились с более сильным конкурентом. Во-первых, наша родная планета находится ближе к месту действия, чем ваша, во-вторых, мы лучше приспособлены к окружающей среде Сулеймана, а в-третьих, мы гораздо более заинтересованы в успехе здесь, чем вы. Мы имеем такое же право основать здесь предприятие, как и вы.
   — Что значит «мы»? — прошептал Долмади. — Кто вы? И что вы? Частная компания или…
   — Номинально мы организованы именно так, хотя, подобно многим другим членам Лиги, не скрываем, что это всего лишь для проформы, — ответил бабурит. — В действительности же условия, на которых наше общество должно взаимодействовать с Технической цивилизацией, имеют очень мало общего с условиями его внутренней структуры. Между нами, с одной стороны, и вами и вашими ближайшими союзниками, с другой, существует множество различий: социальных, психологических, биологических. Поэтому наше желание освободиться от вашей цивилизации не представляет для нее реальной угрозы и, следовательно, не влечет за собой сколько-нибудь серьезных последствий. В то же время мы никогда не получим истинной свободы, не имея в своем распоряжении ресурсов современной технологии.
   Для того чтобы в кратчайшие сроки развить свою индустрию, мы должны ввести в строй наличные мощности, приобретая их в Технических мирах, естественно, за межзвездную валюту. Таким образом, вкладывая, казалось бы, непомерные силы и средства в данный «травяной» проект, мы тем самым сберегаем валюту для более важных целей.
   Я говорю это вам лишь для того, чтобы вы осознали не только безопасность наших действий для Лиги в целом, но и нашу решимость. Надеюсь, вы записали этот разговор. Возможно, он удержит вашего босса от напрасной траты нашего времени и сил на отражение его попыток взять реванш, ведь они заранее обречены на провал. Пока вы еще находитесь на Сулеймане, советую вам тщательно оценить обстановку, а когда вернетесь на Землю, доложить все подробно.
   Экран погас. Долмади еще несколько минут пытался вновь установить связь, но не получил ответа.

 
   Тридцать дней спустя (или пятнадцать по земному календарю) на базе состоялась конференция. В насквозь прокуренной комнате вокруг стола сидели люди. С экрана, проецировавшего изображение в подлинных размерах, смотрели Талассократ и Переводчик. Их образы, передаваемые в трехмерной проекции, были настолько реальны, что, казалось, холод окружавшей их ледяной палаты сейчас ворвется в конференц-зал.
   Долмади провел рукой по волосам.
   — Итак, подведем итог, — устало проговорил он, обращаясь к сулейманитам. Мех Переводчика зашевелился, а голос перешел в низкий свист, когда он начал переводить Вождю с английского. — Когда я два часа назад вернулся из своего последнего полета, меня уже ждали доклады наших разведчиков, подготовленные Ивонной. Каждое сообщение лишь подтверждает остальные. Как вы понимаете, мы надеялись, что, когда корабль бабуритов улетит, их компьютер будет не в состоянии тягаться с нами.
   — А почему они не оставили здесь живой экипаж? — спросил Санджуро Накамура.
   — Причина очевидна, — ответил Торсон. — Они не могут управлять своей внутренней экономикой так, как это делаем мы, но это не освобождает их от законов экономики. Планета типа Бабура — а точнее говоря, какое-то одно доминирующее государство на ней или что там у них имеется — пока еще отсталая, бедная, может позволить себе далеко не все. Даже если у них более короткие линии сообщения, чем у нас, все равно на нашей родной планете производительность гораздо выше. Сейчас они еще не в состоянии оплатить постройку и снабжение постоянной базы со штатом живых сотрудников, подобной нашей. К тому же, насколько вам известно, их не вполне устраивают условия жизни на Сулеймане. Кроме того, у них нет даже небольшого накопленного опыта, которым располагаем мы. Поэтому на первых порах они вынуждены использовать автоматику и лишь время от времени посылать кого-нибудь сюда для проверки и доставки на Бабур собранного здесь урожая.
   — Помимо всего прочего, — заметила Элис Берген, — кочевники преданы нам. Они не стали бы иметь никаких дел с другими партнерами. И дело даже не в том, что бабуриты использовали бы их в своих интересах. Просто мы занимаем единственное подходящее для базы место — район с более-менее культурным населением, которое можно обучать для службы нам. Бабуритам приходится действовать непосредственно там, где растет «голубой Джек», и именно бабуритам кочевники обязаны тем, что их караванная торговля прекратилась, поэтому они непременно начали бы партизанскую войну против живых сборщиков.
   — Вот так так! — криво улыбнулся Накамура. — Уверяю вас, мой вопрос был всего лишь риторическим. Я просто хотел подчеркнуть, что наши противники не доверили бы компьютеру выполнение каких-либо функций, не будучи уверенными в том, что он с этими функциями справится. Я, кажется, начинаю понимать, почему их экономисты в начале модернизации сосредоточили основное внимание на развитии робототехники. Без сомнения, они намереваются использовать машины во многих своих воровских делишках.
   — Вы уже выяснили, сколько всего здесь роботов? — спросила Изабель де Фонсека.
   — По нашим подсчетам, около сотни, — ответил ей Долмади, — хотя точную цифру назвать невозможно. Понимаешь, они действуют очень быстро, покрывая огромные территории, — фактически все, где «голубой Джек» растет достаточно густо, чтобы стоило заниматься его заготовкой, а внешне они совершенно одинаковы, кроме тех, что соединены с ретрансляторами.
   — Чтобы управлять таким числом машин одновременно, да еще при постоянно меняющихся условиях, должен существовать какой-то сверхъестественный компьютер, — заметила Элис. В кибернетике она была полным профаном.
   Ивонна тряхнула головой, отчего ее золотистые локоны, на миг взметнувшись в воздух, рассыпались по плечам.
   — Ничего сверхъестественного. У нас есть телеснимки с дальнего расстояния, сделанные во время его монтажа. Это стандартная многоканальная конструкция, просто электроника модифицирована в соответствии с окружающими условиями. Элементарное сознание, а большего и не требуется, да было бы и неэкономично, когда поставленная перед машиной задача столь проста.
   — Но тогда разве нельзя ее перехитрить? — спросила Элис.
   Долмади кисло улыбнулся:
   — А чем, по-твоему, я и мои помощники-аборигены занимались всю эту неделю? Местность здесь в основном равнинная. Реле засекают наше приближение за много километров до цели, и компьютер сразу посылает роботов. Их требуется не так уж много. Если подойдешь слишком близко к блокгаузу, они открывают предупредительный огонь. Аборигенов это приводит в ужас. Несколько машин скоро приблизятся к нашей зоне, и тогда дикари начнут эвакуацию, а на нашу голову еще свалится премилое стадо голодных беженцев. Но я их не виню. Холоднокровные существа горят гораздо лучше, чем вы или я. Я пытался сунуться вперед, и огонь из предупредительного перешел в настоящий. Пришлось удирать, пока скафандр не разорвало в клочья.
   — А как насчет атаки с воздуха? — настаивала Изабель.
   Торсон фыркнул:
   — На трех развалюхах, с ручным оружием? Не забудь, эти роботы тоже умеют летать. Кроме того, центр снабжен защитными полями, бластерами и ракетами. Боевому кораблю и то было бы непросто его подавить.
   — Более того, — вмешался в разговор Талассократ. — Они угрожали разрушить наш город с помощью воздушного оружия, если на то место будет совершено нападение. Этого нельзя допустить. Я скорее прикажу вам удалиться навсегда и заключу с вашими врагами договор, которого они хотят.
   «Он и в самом деле может выкинуть такой номер, — подумал Долмади. — И для этого ему всего лишь надо приказать аборигенам, чтобы они прекратили нам помогать. А впрочем, вряд ли это что-нибудь изменит».
   Он вспомнил прощальные слова Вождя кочевников, которые тот произнес, когда они отступали из разведки, сулейманиты — на своих животных, люди — на гравискутере:
   — Мы оставались верны нашему союзу с вами, а вы нет. Вашему союзу было поставлено условие, что вы будете защищать нас от небесных захватчиков. Если вы не можете справиться с этими, должны ли мы вам доверять?
   Долмади умолял тогда дать ему время и получил неохотное согласие, и то лишь благодаря тому, что караванщики все же ценили свое сотрудничество с ним.
   «Если мы в скором времени не решим эту проблему, я сомневаюсь, что торговлю можно будет когда-нибудь восстановить», — мысленно заключил Долмади.
   Вслух же он сказал, обращаясь к Талассократу:
   — Мы не станем подвергать вас опасности.
   — Насколько реальна их угроза? — спросил Накамура. — Лига не осталась бы равнодушной к убийству безобидных аборигенов.
   — Однако не исключено, что она ограничилась бы лишь выражением недовольства, — возразил Торсон, — особенно если бабуриты станут утверждать, что мы вынудили их к этому. Они делают ставку на безразличие Лиги к сулейманитам, и мне кажется, это неплохо придумано.
   — От вероятной или ошибочной, — вмешалась Элис, — но от их оценки психополитики зависит и то, как они осуществят свои намерения. А какова эта оценка? Что нам известно об их образе мышления?
   — Больше, чем ты можешь предположить, — ответила Ивонна. — В конце концов, они контактировали с людьми в течение нескольких поколений, а переговоры об условиях коммерческих соглашений начинаются не раньше, чем потенциальный партнер будет глубоко и всесторонне изучен. Как ты, очевидно, заметила, в последние дни мы виделись довольно редко, я тщательно изучала наш архив. Оказывается, у нас здесь уйма информации о Бабуре.
   Долмади выпрямился в кресле. Его сердце замерло. Не было ничего удивительного в том, что эта второстепенная периферийная база располагала большой и разнообразной ксенологической библиотекой. Производство микропленок было очень дешевым, а от какого-нибудь непредвиденного случая никто ни одну базу застраховать не мог, так что все они в обязательном порядке снабжались информацией по своему сектору.
   — Что там интересного? — хрипло спросил он.
   Ивонна криво усмехнулась:
   — Боюсь, ничего особенного. Все как обычно: три или четыре основных языка, фрагменты истории и наиболее важных современных культур, анализ состояния технологии, статистические данные, касающиеся всякой ерунды вроде численности населения и производительности труда, — и все это в дополнение к планетологии, биологии, психопрофилированию и так далее. Я все искала и искала какое-нибудь слабое место, но не могла найти. О, я могу доказать, что эта операция здорово осложняет их положение с ресурсами и что им придется от нее отказаться, если она в кратчайшие сроки себя не оправдает. Но то же самое относится и к нам.
   Торсон задымил своей трубкой.
   — Если б нам удалось придумать какую-нибудь техническую новинку… У нас есть прекрасно оборудованная мастерская. Лично мне в отличие от Ивонны пришлось попотеть там.
   — Что ты задумал? — поинтересовался Долмади.
   — Ну, сначала я подумал насчет робота, который мог бы уничтожить их сборщиков. Я сумел бы построить одного — этого было бы достаточно — с более крепкой броней и лучше вооруженного. — Рука Торсона упала на стол ладонью вверх. — Но в распоряжении компьютера сотни роботов, и он гораздо лучше приспособлен для командования таким числом машин, чем любой электронный мозг, который мне удалось бы состряпать из имеющихся в нашем распоряжении средств. К тому же, как сказал Талассократ, мы не можем подвергать наш космопорт опасности воздушного налета, поскольку большая часть города в этом случае погибнет.
   Потом мне пришла в голову мысль остановить или каким-то образом вывести из строя сам компьютер, но это невозможно. Он никогда не позволит приблизиться к себе. — Торсон вздохнул. — Друзья мои, давайте будем считать, что наши дела здесь закончены, и подумаем, как ретироваться с минимальными потерями.
   Талассократ сохранил невозмутимость, как и подобает вождю. Но главный глаз Переводчика затуманился, его крошечное тельце совсем сжалось, и он выкрикнул:
   — Мы надеялись… что когда-нибудь наши потомки… что вы их научите и возьмете с собой к бесчисленным солнцам… Значит, теперь вместо этого — бесконечное господство чужаков?