Андерсон Пол Уильям. Чувства инкорпорейтид

   - Да-да, продолжайте, я слушаю.
   Кеннеди поставил свой стул прямо перед Фрэйзером и жестко взглянул на него, прищурив глаза за стеклами очков:
   - Почему вы досаждаете мне?
   - Я? - Фрэйзер удивленно поднял брови.
   Кеннеди сделал нетерпеливое движение.
   - Давайте не будем играть словами. Здесь нет свидетелей. Я хочу говорить правду и хочу, чтобы вы сделали то же самое. Мне известно: вы достаточно убедили Мартинеза помочь вам в этом дурацком расследовании. Что вы хотите?
   - Я хочу вернуть себе свою девушку, - сказал Фрэйзер. - Надеюсь, моя нелестная оценка...
   Кеннеди вздрогнул.
   - Знаете, я сожалею. Это один из аспектов моей работы, который мне ненавистен. Мне не нравится, когда говорят, будто я не слишком учен. Меня вполне удовлетворяют скромные желания моих клиентов, и я рад, что могу сделать их счастливыми. Не скрою, некоторые женщины действительно были, пусть и незначительной, но частью моей работы.
   - Ваше детище способно делать ужасные вещи!
   - Что за ужасы вы себе вообразили? Эти девушки любят - нормальное, искреннее чувство. Они не превратились в разновидность зомби благодаря какому-то сверхъестественному вмешательству, как вы трезвоните повсюду, нет, они совершенно нормальны, им не причинен вред, и они счастливы. Фактически счастье такая редкая вещь в нашем мире, что я хочу и я могу стать для них благодетелем.
   - Вы сделали машину, - сказал Фрэйзер, - которая изменяет разум. На такой срок, в каком вы заинтересованы. Вы так же грубо нарушаете права свободы личности, как те, что сажают людей в концентрационные лагеря.
   - О какой свободе вы говорите? Вы рождаетесь с определенной наследственностью. Окружающая обстановка лепит вас, как глину. Вы думаете в точности так, как научили вас учителя. Миллионы крошечных факторов, подсунутые по воле случая, целиком зависящие от неопределенной случайности, влияют на решающий фактор, каким, бесспорно, является ваша жизнь, включая вашу любовь... Ладно, не будем тратить время на философские рассуждения. Ответьте на некоторые вопросы. Я допускаю, что повредил вам неумышленно, уверен, но хочу исправить содеянное.
   - Ваша машина, - спросил Фрэйзер. - Как вы сделали ее? Как она работает?
   - Я практиковал в Чикаго, - начал Кеннеди, - и занимался лабораторными исследованиями с Гавотти. Вы разбираетесь в кибернетике? Я не имею в виду компьютеры и автоматы, которые являются лишь одним аспектом проблемы, я имею в виду контроль и коммуникацию не только в машине, но и в живых клетках.
   - Я читал книги Вернера, а также изучал работы Шеннона. Это вызывает интерес: теория коммуникации представляется основой биологии и физиологии не меньше, чем электроники.
   - Вполне согласен. Будущее будет воспринимать Вернера как Галилея психологии. Так вот, если бы работы Гавотти были опубликованы, он стал бы современным Ньютоном, но когда его машина была уже собрана и он готов был опубликовать результаты своих работ, он внезапно умер. Никто не знал об его открытиях, он был очень скрытным и всегда ставил меня перед свершившимся фактом, не посвящая ни в сами исследования, ни в их результаты. После его смерти я при первом же удобном случае нашел применение тому, что он дал мне, и забрал машину. Я без всяких разговоров унес машину.
   Кеннеди откинулся на спинку стула.
   - Эта история достаточно правдива, можете не сомневаться, - продолжал он. - Мы выполнили поразительно удачную серию расчетов, проделав столетнюю работу за три месяца. Будь я религиозен, я бы счел, что Всевышний дал мне в руки вещь из будущего.
   - Или Дьявол, - сказал Фрэйзер.
   Сдержанная ярость отразилась на лице Кеннеди, но он сумел обуздать ее.
   - Открою вам маленький секрет - ужасная сила эта машина, но, если хорошо постараться, ее можно сделать безвредной, насколько я могу понять. Не стану рассказывать, как она устроена, - я и сам, признаюсь совершенно искренне, понимаю только часть теории. Вы знакомы с методом осциллографии? Разные области тела имеют определенные ритмы. Стандартные методы уже не слишком точны, а эта машина может обнаружить отклонения, которые другие машины обнаружить не могут. Машина Гавотти может измерять и анализировать мгновенные вариации импульса, записывая основные эмоциональные линии. Она не читает мысли, нет, но по-своему отмечает индивидуальность обследуемого, машина может сказать: счастливы вы или опечалены, в ярости или испытываете отвращение, испуганы... и так далее. Она фиксирует чистые состояния или комбинации их.
   Он сделал паузу.
   - Очень интересно, - сказал Фрэйзер. - Что еще она делает?
   - Она не производит монстров, - сказал Кеннеди. - Посмотрите, специфические эмоциональные реакции, которые стимулируются в нормальных индивидуумах, по большей части представляют собой условные рефлексы, исподволь закрепляемые социальным окружением или случайными ассоциациями. Каждый здоровый человек испытывает страх при опасности, желание в присутствии сексуального объекта и так далее. Это биологическая база, и машина не может изменить ее. Но большинство наших оценок условно. Вот, например, для американца слово "мать" имеет яркую эмоциональную окраску, в то время как в жителе Самоа не вызовет никакой реакции. Вы проверяете вкус напитков, кофе, курите определенный сорт табака - факт в том, что вы их выбираете. Если вы влюбились в определенную женщину, это фокусирует ваше сексуальное желание именно на ней, этим поглощена какая-то часть вашего разума, и она - машина - чувствует это в вас. То есть имеется культура без романтической любви, вы меня понимаете? Итак, это состояние может быть измерено реакцией.
   - Как?
   Кеннеди на секунду задумался.
   - Машина снимает образцы характерных пульсаций в соответствии с различными эмоциональными реакциями, а затем в течении четырех часов выдает мне определенные данные с необходимой точностью. Я делаю статистический анализ, провожу аналогии с имеющимися данными, отсеиваю случайные результаты. Затем я с помощью легкого гипноза погружаю субъекта в сон, который позволяет уточнить данные и ускорить процесс. Тем же путем я делаю и внушение: произношу имена и слова, которые меня интересуют, а машина передает в мозг импульсы соответствующие нужным эмоциям, и фокусирует луч в отвечающих за них мозговых центрах. Предположим, например, что вы алкоголик и я хочу вылечить вас. Я гипнотизирую вас и, начиная шептать "вино", "виски", "пиво", "джин" и так далее, включаю машину так, чтобы она излучала импульсы, соответствующие отвращению, ненависти и страху. Эти импульсы будут накладываться на ваши реакции, изменяя их. Но нельзя сказать, что вы уйдете отсюда измененным, просто с этих пор будете не любить выпивку, вся ваша тяга к спиртному исчезнет настолько, что вас будет радо принять в свои ряды Общество Восстановления Сухого Закона. Думаю, никто из практикующих врачей не сможет привить вам в столь короткий срок такое сильное отвращение.
   - М-м-м-м. Понимаю. Может быть, - Фрэйзер нахмурился. - А субъект сможет вспомнить, что с ним делали?
   - О нет. Это все происходит на нижних уровнях подсознания. Надеюсь, вы поняли все нюансы моей деятельности? Машина работает потому, что существует рефлекторная связь между эмоциональным состоянием и импульсами мозга.
   Кеннеди резко подался вперед.
   - Конечный результат не зависит от индивидуальных особенностей человека, то есть от личности. Наша пропаганда действует примерно так же. Если вы ухаживаете за девушкой, ее мировоззрение, ее пристрастия тоже ведь оказывают на вас влияние, но вас это не пугает, верно? Зря я начал рассматривать этот пример... Машина только направляет на верный путь и дает стабильный результат.
   - Все равно это вмешательство, - убежденно заявил Фрэйзер. - Как вы считаете, машина не создает побочных эффектов, когда вы производите изменения в столь широких масштабах?
   - О боже! - взорвался Кеннеди. - Есть у вас в мозгу хоть одна извилина? Ведь я так подробно объяснил вам все! Частота импульсов изменяется всего на процент, не больше! Поэтому не может быть никакого побочного эффекта! - К нему быстро вернулось хладнокровие, голос приобрел проникновенность: - В каждый организм машина может внести множество различных изменений. Импульсы человека строго индивидуальны. Впрочем, у меня имеются записи каждого конкретного случая в отдельности.
   Некоторое время стояла тишина. Фрэйзер, выпрямившись в кресле, сказал спокойно и невыразительно:
   - Все так. Вы рассказали, как это было сделано, но не почему. Что заставляет вас разрушать созданное самим Богом? Эта машина - величайший в истории инструмент, какое право вы имеете использовать его единолично?
   - Это не имеет значения, - так же спокойно ответил Кеннеди. - Я не делаю ничего плохого, хотя практикую здесь, в Нью-Йорке, уже около года. Однажды я взял под контроль нескольких случайных людей - нет, повторяю, я не делал из них роботов, просто внедрил в их разум свой образ как образ отца. Эту вещь я проделывал с каждым, кто приходил ко мне на прием, обычная предосторожность, ничего более. Кеннеди для них стал всемудрым, всесильным; в них стали пробуждаться черты моего разума, но я только давал им правильные советы, как жить. Однако их подсознание знало и другую сторону медали, хотя было бессильно подтолкнуть обследуемых на какие-нибудь действия против меня, они не могли даже захотеть сделать это. Вот как все происходило. Я разрешил нескольким первым пациентам порекомендовать меня своим друзьям, а те, в свою очередь, рекомендовали меня другим, причем не обязательно как психиатра: я был для них доктором, консультантом или просто исследователем в зависимости от дня недели. Постепенно я подобрал группу из определенных людей. Эти люди слушались моих советов. Они поступали, как им казалось по-своему, но с помощью моей машины я благотворно руководил ими, заставляя в то же время думать, что внушенные мною мысли и советы принадлежат им самим или их знакомым.
   - Понятно, - сказал Фрэйзер. - Хватит! Итак, большой бизнес. Трудящиеся лидеры. Политики. Милитаристы. И советские шпионы!
   Кеннеди кивнул.
   - Да, я имею дело с Советами, их агенты поддерживают со мной связь. Но это не измена, просто в моих силах помочь им время от времени. А мне это выгодно, так как после моего обследования они стали поставлять мне клиентов, как делают и женщины, причем справляются с задачей так хорошо, что я в качестве услуги время от времени распространяю их влияние на некоторых из их противников. Видите ли, подсознанию известно, что я всесилен, а сознанию - нет, поэтому иногда полезны случайные испытания, которые для меня неоценимы. Правда, есть и оборотная сторона медали: мои люди становятся неустойчивыми и при известных обстоятельствах могут сорваться, что может повредить моей репутации. Конечно, - прибавил он медленно, - люди не подозревают, что именно я, передав свои импульсы в их мозговой блок, не даю им рассуждать над определенными фактами, просто они начинают уважать меня, как самих себя. Они совершенно довольны как результатами, так и мною лично, хотя мне самому иногда не нравится то, что я делаю. Но это надо делать.
   - Надо делать? - холодно переспросил Фрэйзер.
   - Я создал что-то невероятное, - сказал Кеннеди. Его голос теперь звучал мягко: - Вы можете вообразить, что бы случилось, если бы я опубликовал эти работы? В частности, психологи и психиатры по достоинству бы оценили труды, но даже среди них нашлись бы преступники - люди, пожелавшие бы стать диктаторами и всякое такое. Даже в нашей стране принципиальные и честные люди вряд ли могут долго существовать... Опубликовать - очень несложно... Но это, конечно, проявление трусости, хотя я считал трусостью и попытку разрушить машину и сжечь чертежи Гавотти. А я не трус! Случай дал мне в руки больше, чем обычному смертному - беспомощному обломку в реке жизни, реке, которая несется к водопаду войн, разрушений, тирании, независимо от того, кто будет на погребальном костре. Я не трус - и я сам пытаюсь что-то сделать!
   - А что же они? - спросил Фрэйзер, сделав жест в сторону портретов.
   - Оба моих сына были убиты в последней войне. Жена умерла от рака болезни, которая давно бы уже была побеждена, если бы вместо вооружения деньги шли на медицину. Вот что жизнь принесла в мой дом. Сотнями миллионов людей руководит случай. А война - не только зло, это бедность, угнетение, неравенство, желание и страдание. Но жизнь можно изменить! У меня есть своя собственная теория. За несколько лет я расскажу массе людей, кто на самом деле руководит нашей страной! И я стану по-настоящему помогать советским агентам, даже помогу им достать коротковолновый передатчик. Проблема шпионажа, как вы знаете, не в том, чтобы добыть информацию, а в том, как ее передать. Измена? Нет. Не думаю, что можно назвать это так. У меня уже хорошие контакты с агентами, раньше или позже я стану у них большим человеком. Коммунизм не будет долго угрожать нашему миру.
   Он вздохнул.
   - Это тяжелый путь, но я намерен вступить на него. Что еще рассказать вам о моей жизни?
   Фрэйзер сидел тихо. Его трубка погасла. Он долго вертел ее в руках, потом чиркнул спичкой. Звук показался ему сверхъестественно громким.
   - Вы рассказали мне слишком много, - сказал он, - гораздо больше, чем может вынести один человек.
   - Не стану возражать, - ответил Кеннеди.
   - Я хочу, чтобы вы вернули мне девушку, - сказал Фрэйзер.
   - Увы, не могу. Я сильно нуждаюсь в Снайдере. Но когда-нибудь я окажу вам услугу. - Кеннеди вздохнул. - Боже, если б вы только знали, сколько еще я мог бы порассказать обо всем этом! - Внезапно насторожившись, он добавил: - Не хочу повторять, но грех лежит на мне. Не пытайтесь никому рассказать ничего из того, что я тут наговорил. Вам никогда не поверят. Однажды я уже влип в подобную историю, и если я увижу, что вы хотите дать толчок большим неприятностям, будьте уверены, я смогу остановить вас.
   - Убийство?
   - Или психиатрическая больница. Можно использовать оба варианта.
   Фрэйзер вздохнул, чувствуя себя, с одной стороны, полностью опустошенным, а с другой - испытывая странный интерес. Он повертел вновь потухшую трубку в руках и убрал ее в карман.
   - Вам требуется мое расположение, - настаивал Кеннеди. - Так и быть, я снизойду к вам, если это не помешает моей программе. Скажу вам прямо: если вам что-нибудь понадобится, можете на меня рассчитывать.
   - Хорошо...
   - Подумайте об этом. Вы поняли?
   - Всего хорошего, - Фрэйзер встал и вышел за дверь, не пожелав спокойной ночи.
   4
   Фрэйзер сидел перед столом, откинувшись на стуле, заложив руки за голову, с трубкой в зубах - его излюбленная поза для решения сложных проблем. В комнате плавали клубы синего дыма.
   Он устало пытался сосредоточиться. Проблема теперь стала для него жизненно важной. Человек против сложнейшей машины, да еще предназначенной для очень специальных целей. Что вы сделаете, мистер Фрэйзер? Он встал и прошелся по комнате, снова сел, обкатывая проблему и так и этак. Как же все-таки добиться нужного решения?
   Можно попробовать прибегнуть к помощи математики, попытаться найти формализованное решение, используя заложенную в машину идею. Большинство практикующих инженеров знают математику в достаточном для этого объеме.
   Так в чем же, собственно заключается проблема? Вернуть назад Джуди. Заставить Кеннеди восстановить ее нормальные чувства - нет, он не хочет нажимом заставить ее полюбить себя, он только хочет вернуть ее.
   Что тут можно сделать? Работа Кеннеди, бесспорно, считается вне закона, но тот предусмотрительно заблокировал все официальные каналы, используя даже разведку других стран.
   Х-м-м-м-м... Привлечь ФБР? Кеннеди не может контролировать их, конечно! Однако если попытаться обратиться в ФБР, они проявят осторожность и начнут сами расследовать дело. Кеннеди сразу почувствует их вмешательство.
   Мартинез не мог помочь ему в будущем. Суорски не воспользуется своим контактом с Вашингтоном. Они, конечно, поверили бы всему, что бы он ни сказал, потому что его репутация была безукоризненной, но Суорски сомневался в этой истории, так как множество людей пытались безответственно использовать Конгресс, и знал, что, прежде чем кого-то обвинить, надо иметь доказательства. Более того, Кеннеди, зная, что Суорски друг Фрэйзера, сейчас, вероятно, держал свой психокабинет закрытым и в случае чего мог сразу же принять контрмеры. С другой стороны, если бороться непосредственно против таких, как Снайдер, Фрэйзер мог бы нанять детективов. В любом случае необходимо действовать осторожно. Кеннеди угрожал избавиться от Фрэйзера, если тот начнет работать против него, и вполне мог сделать это, безумный изобретатель, так как в сущности был фанатиком. Кеннеди, похожим на демона из легенды, владело одно грандиозное желание: порабощение совести людей.
   Так что же делать? Другая женщина? Или просто смириться, искусственно перебороть себя, переубедить? Как иначе выдержать такую нестерпимую боль утраты?
   Джуди, Джуди, Джуди!
   Фрэйзер клял сам себя. Прокляни его ад - было бы легче.
   Закрыв глаза, он пытался увидеть офис. Он уже думал о краже со взломом, об уничтожении улик - глупая мысль. Надо попробовать вспомнить еще раз. Все было спланировано. Четыре конторы на том же этаже, что и "Чувства Инкорпорейтид", три из них...
   - О боже!
   Фрэйзер долгое время сидел неподвижно, затем вскочил и бросился вниз, на улицу, к ближайшему телефону-автомату.
   - Хелло, хелло, Джон!.. Да, я знаю, я поднял тебя с постели, извини, сожалею. Это жизненно важно... О'кей, о'кей... Посмотри, я хочу связаться с "Рекламным обслуживающим агентством"... Когда? Немедленно, прямо сейчас. Я все понимаю... Хорошо... О'кей, хорошо. Куплю тебе что-нибудь выпить.
   - Хэлло, Джим! Суорски? Ты спал?... Сожалею. Но слушай, ты сможешь достать списки людей, которые с тобой работают и которых ты знаешь достаточно хорошо?... Мне очень надо... Нет, тебе не следует приходить сюда, я увижусь с тобой через некоторое время... Все в порядке, я просто сейчас похож на шизофреника.
   Джером К.Феррис, большой человек с огромным чувством собственного достоинства, сейчас сидел, сгорбившись, на стуле, а его голову венчало алюминиевое сооружение. Дыхание было замедленным. Вокруг плясали и мерцали сотни огоньков - какие-то счетчики, шкалы, световые индикаторы... В комнате, изолированной от окружающего мира и освещенной лампами дневного света, стояло тихое жужжание.
   Фрэйзер сидел, наблюдая за игрой зеленых линий на экране осциллографа. Сама машина, установленная на изогнутой подставке, напоминала тарелку со спагетти. Сотни линий, тысячи импульсов вспыхивали и исчезали в глубине алюминиевого шлема, воздействуя на человеческий мозг.
   - Фрэйзер, - мягко сказал Кеннеди в ухо загипнотизированного человека. И повторил: - Колин Фрэйзер. Колин Фрэйзер. Колин Фрэйзер. - Он нажал кнопку "Бесконечная любовь". - Колин Фрэйзер. Колин Фрэйзер.
   Осциллограф вспыхнул сотнями новых искривлений, Кеннеди перевел шкалу.
   - Роберт Кеннеди. "Чувства Инкорпорейтид". Роберт Кеннеди. "Чувства Инкорпорейтид".
   Отвернувшись от машины, сияние которой постепенно затухало, Кеннеди, скупо улыбнувшись, сказал:
   - Все в порядке. Работа для вас сделана. Все хорошо.
   - Я тоже так полагаю, - кивнул Фрэйзер.
   - Давайте договоримся: я хорошо сделал эту работу, а вы, в свою очередь, ничего не видели.
   - Идет, хотя на самом деле мне было очень интересно, - согласился Фрэйзер.
   - Искренне вам верю, я заметил, что вы, как собака, не сводили глаз с Ферриса, хотя лично в мои планы не входило обрабатывать его.
   - Вы уже объясняли это. - Фрэйзер был терпелив. - Феррис - один из самых крупных держателей акций среди членов корпорации. Его влияние может поддержать мой бизнес.
   - Да, понимаю. Меня, как и вас, не упрекнешь в безрассудности, здесь вы правы. Феррис уже раньше входил в число моих пациентов, и он не способен причинить мне вред. - Кеннеди вновь перевел взгляд на Фрэйзера. Так что, если надумаете писать на меня донос, не забудьте об этой детали, а также упомяните и о вашем поступке.
   - Я буду помнить об этом, - холодно кивнул Фрэйзер. - Скоро я уеду из города, так как, по-видимому, запишусь в ряды ВВС.
   Кеннеди соединил пальцы.
   - Замечательно... Внимание, Феррис пробуждается.
   Феррис мигнул.
   - Что случилось? - спросил он.
   - Ничего, - ответил Кеннеди, снимая электроды. - Я объяснял показания приборов, а вы вздремнули. Благодарю вас, я предъявлю счет, как только начну публиковать свои научные исследования.
   - Ах да, да. - Феррис запыхтел, поднимаясь, затем положил руку на плечо Фрэйзера. - Если вы не заняты, - сказал он, - приглашаю вас на ленч, пойдемте.
   - Благодарю, - ответил Фрэйзер, - мне только надо сказать доктору кое о чем.
   Феррис вышел из комнаты.
   - Пока я с вами прощаюсь, - сказал Фрэйзер.
   - Хорошо бы нам распроститься надолго, а то я слышу эти слова слишком часто. - Кеннеди пожал руку Фрэйзера. - Сильных чувств нет? Я подошел к порогу своих возможностей, представив вам Ферриса, когда вы захотели познакомиться с ним, а еще больших трудов стоило мне убедить его прийти сюда. Право же, я достаточно занят.
   - Уверен, - сказал Фрэйзер, - что все будет хорошо. Не хочу притворяться, будто полюбил вас за то, что вы для меня сделали, но вы человек не самого плохого сорта.
   - Не хуже, чем вы, - хмыкнул Кеннеди. - Вы испробовали машину в целях собственного счастья.
   - Конечно, - согласился Фрэйзер. - И похоже, я не прогадал.
   Суорски спросил:
   - Почему ты вызвал именно меня? И почему тебя заинтересовала именно моя контора?
   - Я не уверен, что мой телефон не прослушивается, поэтому мне пришлось спуститься вниз и позвонить из аптеки. Думаю, он уже перестал бояться меня, но наверняка все еще держит в поле зрения. А знаешь, что ты есть в его списке?
   - Похоже, ты хочешь устроить на него облаву. Честно говоря, Колин, я беспокоюсь за тебя.
   - Хорошо, но тогда ты все время должен быть со мной. А сейчас вспомни, какие слова сказал тебе в последний раз Кеннеди?
   - Хм. Не помню... Но вообще я делал все, как ты велел, и, кроме того, выяснил, что Томсон - человек Кеннеди.
   - Так-так. Значит, Томсон - один из людей Кеннеди, - протянул Фрэйзер. - Значит, именно ему он отдаст записи. Хотелось бы мне знать точное время их встречи, после того как ты передашь липовые документы.
   - Хм-м-м-м... Ты уверен, что Кеннеди поступит в точности так, как ты предполагаешь?
   - Джим, это необходимый риск, и я единственный, кто чем-то рискует. Но все будет о'кей, обещаю тебе. Трагической ситуации попросту не возникнет.
   Суорски посмотрел на Кеннеди скептически, но вслух сказал:
   - Надеюсь, что на этот раз ты, Колин, прав.
   Зубы Фрэйзера блеснули в улыбке.
   - Ты хорошо прошел через это?
   - Да, благодаря тебе. Я позволил ему загипнотизировать меня, но дальше, похоже, у него ничего не вышло. Он провел со мной беседу и долго нес какую-то чепуху о воинских секретах и о Советском Союзе, о том, что это государство стоит на страже мира и справедливости. Мне показалось, что он пытался насильно завербовать меня. Однако, хотя актер из меня, как ты знаешь, плохой, он, по-моему, ничего не заметил.
   - Да, артист из тебя не выйдет, и тебе надо было просто повиноваться Кеннеди без всяких возражений и рассуждений. А обо мне он пытался что-нибудь узнать? Впрочем, для дела это не играет никакой роли.
   - Да, пытался, - Суорски положил руку на плечо Фрэйзера. - Ты нанес мне поражение, Колин. В своих рассуждениях ты оказался прав, только теперь я в этом убедился.
   - Что ты хочешь сказать?
   - Пожалуй, ничего... - Суорски рассмеялся. - А теперь осталось только дать ему то, что он больше всего хочет получить.
   Кеннеди хмуро смотрел на поверхность стола, за которым сидел.
   - Вот что, Фрэйзер, - сказал он. - Будь проклят этот хорошенький пациент, больше я для вас ничего не буду делать.
   - В последнее время я стараюсь как можно реже встречаться с вами. Фрэйзер не садился и, казалось, нависал над Кеннеди. - Почему вы прямо не сказали, что больше никогда не желаете меня видеть?
   - Что вы имеете в виду? - Кеннеди потянулся к звонку.
   - Выслушайте меня, прежде чем что-либо предпримете, - грубо сказал Фрэйзер. - Я знаю, вы пытались повлиять на Джима Суорски. Вы спрашивали его о совершенно секретных бумагах, и он принес их вам недавно, после чего вы передали их в одну тайную шпионскую организацию. Это высшая измена, Кеннеди.
   Психиатр резко откинулся назад.
   - Не пытайтесь с вашими задиристыми мальчиками избавиться от меня, предостерег Фрэйзер. - Суорски сидит на телефоне, вызывая ФБР. Только я могу остановить его.
   - Но... - начал Кеннеди, облизнув губы. - Но он обвинит в измене в первую очередь себя. Ведь это он передал мне бумаги!
   Фрэйзер усмехнулся.
   - Не думаете же вы, что они были настоящими?! Сомневаюсь, что ваши действия завоюют вам популярность в Советском Союзе, когда они попытаются построить машины по подложным чертежам.
   Кеннеди посмотрел на дверь.
   - Что вы хотите? - прошептал он.
   - Помните Ферриса? Парня, которого вы обработали для меня? Он владелец соседней с вами конторы. Я специально подсунул вам именно его, а потом установил у него в конторе - только на одну ночь - простой маленький осциллограф. Осциллограммы очень тонкая и чувствительная вещь, ею занимаются несколько миллионов людей. Ваш прибор плохо вел себя, если вы заметили. Конечно, и лаборатория, и машина хорошо защищены, но, несмотря на это, какие-то помехи все равно существуют. И мой маленький прибор не вызвал у вас никаких подозрений, тем более, что я включил его только в тот момент, когда вы вводили команды в мозг Суорски. Я не включал прибор, когда вы проводили обследование, потому что иначе вы заметили бы слишком сильное расхождение и прекратили бы работу, что не привело бы к нужному эффекту. Вы сами рассказали мне технологию процесса. Суорски отлично сыграл свою роль. Раньше, пока вы вмешивались только в человеческие жизни, вас не за что было ухватить, но теперь вы шпион.
   Кеннеди сидел неподвижно, только губы его беззвучно шевелились, потом он сказал:
   - Я уже начал изменять мир к лучшему. Я надеялся на человеческую доброту. А вы, ради одной женщины...
   - Я никогда не доверял ни одному человеку с комплексом превосходства. Мир действительно меняется под властью чьей-нибудь сильной руки. Уже не один раз пытались перестроить его. В прошлом диктаторы обычно поднимались из реформаторов и кончали массовыми казнями. Вы пошли тем же путем. Фрэйзер облокотился о стол. - Я победил в этой драке. - Он направился к выходу. - Скрипите зубами сколько угодно - это не поможет вам. Суорски, Мартинез и я проследили за вами. Если вы не вернете прежнее сознание всем своим пациентам, мы пойдем на крайние меры. А пока давайте прочитаем вашу регистрационную книгу и позаботимся, чтобы вы сделали то, о чем я говорю.
   Кеннеди прикусил губу.
   - А машина?..
   - Пока не знаю, решим это потом... О'кей, где тут телефон? Мне надо позвонить Джуди Сандерс. Попросите, чтобы она пришла для специальной обработки прямо сейчас.
   Месяц спустя бумаги с записью этой истории были отобраны у одного маньяка, который пытался прорваться в лабораторию Колумбийского университета, где, поставив в тупик ученых, стояла машина Гавотти. Он учинил драку, но был задержан. Говорят, в тюрьме он совершил самоубийство. Его звали Кеннеди.
   Фрэйзер почувствовал укол жалости, узнав об этом, но тут же отвлекся: он был поглощен хлопотами, связанными с его венчанием.