Андерсон Шервуд. Возвращение

- Стоит мне хоть раз увидеть лицо, и я помню его потом всю жизнь.
Так-то, милый мой!
Когда Джону было двадцать два, Тому, вероятно, было около пятнадцати.
Его отец был лучшим врачом в городе. Том немедленно взял Джона на буксир, и
они вместе вернулись в гостиницу.
- Я же сразу узнал вас! - без умолку восклицал Том. - По правде
сказать, вы не так уж и изменились!
Том, в свою очередь, стал доктором, и было в нем что-то... Джон без
труда определил, что именно. Они пошли к Джону в номер. Там Джон извлек из
чемодана бутылку виски и налил Тому стакан, за который тот схватился что-то
уж слишком поспешно, так, по крайней мере, показалось Джону. Завязалась
беседа. Опрокинув стаканчик, Том уселся на край кровати, никак не желая
расстаться с бутылкой, придвинутой к нему Джоном. Герман занялся перевозкой
грузов. Женился на Китти Смолл, и у него пятеро малышей. Джо работает в
Международной компании по производству уборочных машин.
- Не знаю., в городе ли он сейчас. Он специалист по ремонту машин,
механик дай боже и великолепный малый, - рассказывал Том.
Он снова налил себе и выпил. Что касается Лилиан, о которой Джон
упомянул вскользь, как бы случайно, то он, Джон, слышал, конечно, что она
вышла замуж, а после развелась. Там был замешан какой-то мужчина. Ее супруг
потом женился вторично, а она сама сейчас, после смерти отца торговца
обувью, живет с матерью. Том излагал все это с некоторой осторожностью, как
бы боясь причинить боль другу.
- Мне думается, ей теперь неплохо. Живет скромно, ничего за ней не
водится. Хорошо, что у нее нет детей. Иной раз нервы пошаливают, бывают
странности... Ну и порядком, надо сказать, подурнела.
Джон и его гость спустились вниз и, пройдя немного по Мейн-стрит,
уселись в принадлежавшую доктору машину,
- Я вас немножко прокачу, - заявил Том, но в тот миг, как они уже
готовы были тронуться с места, он вдруг обернулся и улыбнулся своему
пассажиру:- Надо бы малость отметить ваше возвращение, - сказал он. - Не
возражаете насчет литровочки?
Джон вручил ему десятидолларовую бумажку, и Том исчез в недрах
ближайшей аптеки, Явившись назад, он ухмыльнулся.
- Я воспользовался вашим именем, все в порядке. Они там не знали его.
В рецепте я написал, что у вас общий упадок сил, что вам необходимо
укрепляющее. Рекомендовал вам принимать по чайной ложке три раза в день.
Бог ты мой, в моей книжечке для рецептов уже не хватает листков!
Владельца аптеки звали Уил Беннет.
- Вы, наверно, помните его. Это сын Эда Беннета, и женат он на Кэрри
Уайет.
Эти имена Джон помнил очень смутно. Он, видимо, собирается напиться.
И меня попытается напоить , - подумал Джон.
Свернув с Мейн-стрит на Уолнет-стрит, они остановились посередине
между двумя фонарями и снова выпили. Джон поднес бутылку к губам, но закрыл
отверстие языком. Он вспомнил те вечера с Джо и Германом, когда втихомолку
выливал свое пиво в плевательницу. На душе у него было холодно и уныло.
Уолнет-стрит была та самая улица, по которой он, бывало, поздно ночью
возвращался домой от Лилиан. Он стал вспоминать людей, живших тогда на этой
улице, и перед ним замелькали знакомые имена. Много имен сохранилось в
памяти, но за ними не вставали образы людей. Они оставались только именами.
Он втайне надеялся, что доктор не вздумает свернуть на ту улицу, где
некогда обитала семья Холденов: Лилиан жила в другой части города,
называвшейся районом Красных домов. Джон и понятия не имел, откуда такое
название.

III

Они молча ехали вверх по небольшому холму на юг и наконец оказались на
окраине города. Остановив машину у дома, которого в свое время при Джоне
еще не было, Том дал гудок.
- Здесь, кажется, была Ярмарочная площадь? - спросил Джон.
Доктор обернулся и кивнул головой. -
- Да, именно здесь,- сказал он.
Он продолжал нажимать гудок. Из дома вышли мужчина и женщина и
остановились на дороге возле машины.
- Давайте захватим Мод и Элфа и все вместе махнем в Лайлс-пойнт,-
предложил Том.
Вот уж, действительно, Джона взяли на буксир! Он удивлялся, почему Том
не знакомит его. Но Том сказал:
- Мы уже малость заложили за галстук. Познакомьтесь с Джоном Холденом.
Жил здесь когда-то давно.
Когда Джон был еще мальчуганом, здесь, на Ярмарочной площади, Дэйв
Грей, владелец конюшни, обычно по утрам делал разминку своим лошадям.
Герман, который был превеликим любителем лошадей и мечтал стать жокеем,
часто спозаранку заходил за Джоном, и оба мальчика отправлялись на площадь,
даже не позавтракав. У Германа обычно были с собой бутерброды - ломтики
хлеба с холодным мясом, похищенные из мамашиной кладовой. Приятели шли
напрямик через чьи-то участки, перелезали через изгороди и на ходу жевали
бутерброды. По пути на лугах трава сгибалась под тяжестью капель росы, и
прямо перед мальчиками взлетали ввысь жаворонки. Герману, как-никак,
удалось в известной мере претворить в жизнь мечту своей юности: он
по-прежнему был около лошадей, у него было извозное дело. С какой-то
затаенной болью Джон подумал, что скорее всего Герман просто ездит на
грузовике.
Мужчина и женщина сели в автомобиль, женщина - на заднее сиденье,
рядом с Джоном, а муж ее - рядом с Томом, и они покатили к другому дому,
Джон не мог уследить, по каким улицам они едут. Иногда он спрашивал
соседку: На какой улице мы сейчас находимся?
Вскоре к ним присоединились Мод и Элф, которые тоже залезли на заднее
сиденье. Мод была стройная женщина, лет двадцати восьми или тридцати, с
золотистыми волосами и голубыми глазами. Она сразу, как видно, решила
начать заигрывать с Джоном. Больше, одного дюйма пространства мне не
потребуется , - сказала она со смехом, протискиваясь между Джоном и первой
женщиной, имени которой он потом не мог вспомнить.
Мод ему, пожалуй, даже нравилась. Машина прошла миль восемнадцать по
покрытой, гравием дороге, и они оказались на ферме Лайлс-пойнт, уже давно
превращенной в придорожный ресторан, и там вышли. Мод почти все время
молчала, но она сидела, плотно прижавшись к Джону, и ему, озябшему и
унылому, приятна была теплота ее стройного тела. Иногда она полушепотом
обращалась к нему:
- Ну и ночь, прямо прелесть! Мне нравятся вот так мчаться вперед во
тьме.
Ферма Лайле-пойнт находилась в излучине реки Семсон. К этой речушке
Джон еще мальчишкой, бывало, отправлялся с отцом удить рыбу. Потом ему
случалось не раз бывать здесь с компанией юнцов и их девиц. Они ездили туда
в старом омнибусе Грея, причем дорога туда и обратно отнимала несколько
часов. Возвращаясь ночью домой, они забавлялись, распевая во все горло и
будя людей на придорожных фермах. То и дело кто-нибудь слезал чтобы
пройтись и размять ноги. Тут как раз, был удобный случай незаметно для
других поцеловать девчонку. Ускорив шаг, они. легко могла догнать омнибус.
Владельцем Лайлс-пойнта был итальянец с массивной челюстью, по имени
Франциско. У него был зал для танцев и ресторан. Если вы знали, с какой
стороны подъехать к хозяину, он отпускал вам и спиртные напитки, а доктор и
его друзья, очевидно, могли считать себя здесь своими людьми. Немедленно
было объявлено, что Джон ничего не должен заказывать. Они и не подождали,
пока он что-нибудь предложит.
- Не забудьте, вы сейчас наш гость. Если нам случится побывать в вашем
городе, тогда другое дело,- сказал Том и рассмеялся. - Кстати, я вспомнил,
что забыл вернуть вам сдачу, - продолжал он, протягивая Джону бумажку в
пять долларов.
Виски, раздобытое в аптеке, ухитрились распять уже в пути, причем все,
кроме Джона и Мод приложились как следует,
- Я не поклонница этой влаги. А вы, мистер Холден? - спросила Мод и
захихикала.
Дважды за время дороги ее пальцы подкрадывались к его руке и слегка
касались его пальцев, и каждый раз она спешила извиниться, Ах, простите,
ради бога! - восклицала она.
Джон испытывал примерно такое же чувство, как в начале вечера, когда
хозяйка гостиницы стояла у дверей его комнаты и, видимо, не очень-то хотела
уходить.
Когда они в Лайлсе вышли из машины, он почувствовал себя весьма
неуютно, каким-то старым и усталым. Зачем я здесь с этими людьми? - не
переставал он спрашивать себя. Когда они вышли на освещенное место, он
украдкой взглянул на часы. Еще не было девяти. У двери ресторана стояло
несколько других машин в большинстве, как объяснил доктор, из Йерингтона.
Выпив по стаканчику довольно слабого итальянского красного вина, вся
компания, за исключением Мод и Джона, отправилась в зал для танцев. Доктор
отвел Джона в сторону и шепнул ему:
- Держитесь подальше от Мод! - Он скороговоркой пояснил, что Элф и Мод
поссорились и уже несколько дней не разговаривают друг с другом, хотя и
живут в одном доме, едят за одним столом и спят в одной постели. Он
находит, что она слишком много позволяет себе с мужчинами. Так что будьте
настороже!
Женщина и мужчина сидели на скамейке под деревом, которое росло на
лужайке перед домом. Остальные танцевали, а затем появились с новыми
бутылками. Том где-то раздобыл еще виски.
- Самогон, но довольно хороший, - объявил он. Высоко в ясном небе
мерцали звезды, и, пока остальные предавались танцам, Джон повернул голову
и через дорогу, сквозь ветви деревьев, окаймлявших берега Семсона, увидел
отражение звезд в воде. Полоса света из дома падала на лицо Мод,
удивительно прелестное в этом свете, но, если вглядеться, несколько
надутое. В ней есть что-то напоминающее капризного ребенка ,- подумал
Джон.
Она начала расспрашивать его о жизни в Нью-Йорке.
- Я была там однажды, но всего три дня. Это было, когда я училась на
Востоке в школе. Там жила одна девушка, моя знакомая. Она вышла замуж за
адвоката Трайтена, или что-то в этом роде. Вряд ли вы его знаете.
Она вдруг посмотрела на Джона каким-то голодным, недовольным взглядом.
- Боже, как я хотела бы жить в приличном городе, а не в этой дыре!
Здесь меня ни один мужчина не привлекает.
Проговорив это, она опять захихикала. Только раз за весь вечер они
перешли через пыльную дорогу и немного постояли над рекой, а потом
вернулась к скамейке, прежде чем остальные кончили очередной ганец. Мод все
время упорно отказывалась пойти на танцы.
К половине одиннадцатого все остальные уже были слегка под мухой, и
компания поехала назад в город. Мод опять сидела рядом с Джоном. Элф по
дороге уснул. Мод прижалась своим гибким телом к Джону и, после двух или
трех бесплодных попыток заигрывания, на которые он никак не реагировал,
смело вложила свою ладонь в его руку. Другая женщина и ее муж болтали с
Томом о тех, кого они встретили на ферме.
- Вы думаете, что между Фанни и Джо что-нибудь есть?
- Нет, мне кажется, она не поддается.
В половине двенадцатого они подъехали к гостинице Джона, и, пожелав им
всем спокойной ночи, он стал подниматься к себе. Элф тем временем
проснулся. Когда они уже трогались, он высунулся из. машины и уставился на
Джона.
- Как, вы сказали, вас зовут? - спросил он.
Джон поднялся по темной лестнице и присел на постель в своей комнате.
Да, Лилиан порядком подурнела. Она вышла замуж, и супруг с ней развелся.
Джо - специалист по ремонту. Он работает в Международной компании уборочных
машин и механик дай боже. Герман занимается извозом. У него пятеро малышей.
В соседней комнате трое играли в покер. Они смеялись и болтали, их
голоса отчетливо доносились до слуха Джона.
- Ах, вы так думаете? Ладно, я сейчас докажу вам, что вы ошибаетесь.
Вспыхнула небольшая ссора. Было лето, и окна в комнате Джона были
растворены. Он подошел к одному из них и выглянул. Взошла луна, и он мог
видеть внизу весь переулок. Двое мужчин завернули с улицы и остановились, о
чем-то шепчась друг с другом. Когда они ушли, на крышу прокрались кот и
кошка, и началась любовная сцена. Игра в соседней комнате прекратилась.
Послышались голоса в коридоре:
- Ну ладно, оставим это. Говорю вам, вы оба не правы.
Джон вдруг вспомнил о своем сыне, который был в Вермонтском лагере. Я
так и не написал ему сегодня! Он почувствовал угрызения совести. Открыв
чемодан, он достал почтовую бумагу и сел писать, но после двух или трех
попыток бросил и опять убрал бумагу.
Какая чудесная это была ночь на ферме, когда он сидел на скамейке с
той женщиной! Теперь она лежит в постели с мужем. Они не разговаривают друг
с другом.
- А что, если я сейчас?.. - вдруг спросил себя Джон, и в первый раз за
этот вечер на его губах промелькнула улыбка.
- А почему бы и нет? - задал он себе новый вопрос.
С чемоданом в руке он прошел по темному коридору в контору гостиницы и
начал барабанить по стойке. Откуда-то появился толстый старик с жидкими
рыжими волосами и слипающимися от сна глазами, Джон объяснил, чего он
хочет.
- Мне что-то не спится. Думаю, что я, пожалуй, поеду. Мне нужно в
Питтсбург, и раз уж я не могу спать, то все равно поеду.
Он заплатил, что следовало по счету. Затем он попросил портье
разбудить кого-нибудь из гаража и сунул ему лишний доллар.
- Если мне нужно будет заправиться, будут ли открыты колонки? -
спросил он, но портье, очевидно, не расслышал. А может быть, вопрос
показался ему нелепым.
Стоя в потоке лунного света на тротуаре перед входом в гостиницу, Джон
слушал, как портье колотит в какую-то дверь. Вскоре раздались голоса, и
вспыхнули фары автомобиля. Машина подошла, ее вел какой-то мальчишка. Видно
было, что это паренек веселый и бойкий.
- Я видел, как вы уезжали в Лайлс-пойнт, - сказал он и, не дожидаясь
приглашения, вышел и открыл бак. - Все в порядке, у вас там почти восемь
галлонов, - заверил он Джона, который тем временем уже уселся за руль.
И автомобиль и ночь так дружественно приняли его в свои объятия! Джон
отнюдь не принадлежал к числу любителей бешеной езды, но он выехал из
города на очень большой скорости. Как проедете два квартала, поворачивайте
направо, потом проедете еще три. Там попадете на шоссе. А дальше - все
прямо на восток. Сбиться с дороги тут нельзя .
Джон брал повороты, как гонщик. На окраине города кто-то крикнул ему
из тьмы, но он не остановился. Он стремился как можно скорей выехать на
дорогу, ведущую на восток.
- Я дам полный ход,- мечтал он - Боже ты мой! Такое наслаждение! Я дам полный ход!