Страница:
Прежде всего, усвойте, что торговля – это высоко конкурентный бизнес: решая вопрос о покупке или продаже, вы вступаете в борьбу с людьми, которые этому занятию посвятили немалую часть своей жизни. Во многих случаях, эти профессионалы выступают оппонентами в ваших сделках и, скорее всего, обыграют вас. Эти ребята не боятся того, что клиент обвинит их в обмане, потому что все нужные бумаги, чтобы отмазаться от закона, они приготовили заранее. Удаётся им этот бесконечный обман из-за одного единственного базового предположения, на котором построены современные финансы, которое гласит, что поведение участников рынка рационально. Эта парадигма является добросовестным заблуждением, охватившим большинство игроков. Я сказал! То есть, конечно же, я – присоединился: так считают в определённых научных кругах, но эти взгляды сегодня не то чтобы не признаны, скорее – популярны (в кулуарах), но недостаточно исследованы. Аналитики (которые нас с тобой зомбируют), как правило, расценивают фондовый рынок как пассивное отражение ожиданий инвесторов.
Но фактически – он (рынок) активная сила их (ожидания) формирующая. Предполагается, что ожидания инвесторов достаточно разумны и имеют вполне логичное обоснование, но невозможно быть рациональным перед лицом истинной неопределённости. Чем больше неопределённость, тем большее число инвесторов, вероятно, будет видеть некие инициирующие к действию сигналы на фондовом рынке (купить или продать – неважно). В свою очередь, чем больше их инвестиционных решений принимается в попытке угнаться за рыночными трендами (или миражами?), тем нестабильнее становится сам рынок. Опора на рыночные тренды вылилась в своё логическое завершение в программах страхования инвестиционных портфелей. Портфельное страхование и другие схемы по укреплению тренда, например, опционы акций и индексов, в теории позволяют индивидуальным участникам ограничивать свой риск ценой усиления неустойчивости системы. На практике, когда такие схемы вовлекают в свою орбиту всех потенциально заинтересованных лиц, система ломается (пирамида страховок рушится).
Рынок, в очередной раз (какой по счёту?), становится дезорганизованным, и воцаряются паника и хаос. Экономика в сегодняшнем виде это примерно наполовину лженаука. Потому что это одна из тех редких областей исследования, где мы имеем большое количество информации (в форме избыточного ценового ряда), но при этом у нас нет никакой возможности провести полноценные эксперименты, скажем, как в физике. Эта зависимость только от прошлых данных привносит существенные дефекты в любые теоретические построения. Мы не можем проверить в лабораторных условиях ни одну экономическую гипотезу на предмет её дееспособности и функциональности. Подобно теоретическим изысканиям К. Маркса и иже с ним. (Построение коммунизма в отдельно взятом колхозе в зачёт по практике не идёт.) Поэтому, если кто-то из профессиональных экспертов (гуру фондового рынка) пишет с апломбом всезнайки об экономике и, особенно, о глобальных вещах, то статьи такого эксперта тем более надо тщательно проверить на предмет соответствия излагаемых идей реальной рыночной действительности. Лженаука в экономике, грубо говоря, сосредоточена именно в глобальных, фундаментальных постулатах, а наука теплится в основном в узконаправленных, прикладных темах.
Фондовый рынок имеет пагубную, искусно сформированную руками профессионалов (кукловодов), тенденцию привлекать людей, которые не годятся для торговли – людей, очарованных возможностью запросто срубить много денег, и готовых идти на большой (не осознанный до конца) риск. Людей, которых привлекает волнение, или которые очень эмоционально реагируют на весь мир. Участники фондового рынка (за исключением горстки ассов) – это люди, которые, когда их не спроси, даже не знают, что собираются делать дальше. Более того, они при этом не знают, почему они делают то, что делают! К тому же, по складу характера трейдеры (кроме лидеров) – это люди, с одной стороны, нерешительные, а с другой – донельзя нетерпеливые, ведь в обычной обстановке рядовой игрок балансирует на грани безмерного страха и алчности. А хороший трейдер (если вам повезёт такого встретить, то сами увидите) – это сильный, независимый и очень упрямый человек, у которого есть ещё две важные черты: дисциплинированность, а также готовность всегда в чём-то оказаться неправым и признать это. Если ты становишься слишком уверенным и слишком дерзким, рынок поставит тебя на место. (Можно быть абсолютно убеждённым, что доллар пойдёт вверх и, тем не менее, он пойдёт вниз.)
Исключение составляет человек, который допускает, что круг его понятий очень сужен по сравнению с тем многообразием, что имеется во внешнем мире. Если такой рациональный взгляд на масштаб собственной личности является не поводом к самоуничижению, а стимулом к интенсивному развитию, то это самый продуктивный путь к приращению индивидуального благосостояния. Вот что пишет Ф.А. Фишер в книге «На пути к философии инвестирования». Читаем, пытаясь примерить его взгляд на ситуацию сегодняшнего дня: «За исключением, возможно 60-х, не было ни одного десятилетия, когда на какое-то время не возобладала бы точка зрения, что внешние влияния настолько сильны и настолько выходят за пределы, контролируемые высшим руководством отдельно взятых корпораций, что любые, даже крайне аккуратно сделанные инвестиции в обыкновенные акции являются безрассудной смелостью. И благоразумным инвесторам этого делать не следует. В 1930-е годы были периоды, когда такой взгляд под впечатлением Великой депрессии принимал крайние формы. Но не менее сильно обнаруживал себя этот взгляд и в 1940-е, как страх перед немецкой военной машиной и последствиями второй мировой войны. Или в 1950-е, вследствие уверенности в неизбежности ещё одной глубокой депрессии, или как страх перед инфляцией и «недружественными» действиями правительства в 1970-е годы. Однако в каждый из этих периодов создавались возможности для успешных инвестиций, которые, оценивая их сегодня, можно определить как почти немыслимые. В каждое из десятилетий имелись не единицы, а десятки и сотни шансов и вариантов вложения средств в обыкновенные акции, которые за последующие десять лет приносили владельцам доходы, измерявшиеся сотнями процентов.
В отдельных случаях рост прибылей значительно превышал тысячу процентов. И опять-таки акции, пользовавшиеся в отдельные моменты времени особой популярностью при проведении спекулятивных сделок, оказывались опаснейшей западнёй для тех, кто скорее следовал за толпой, нежели ясно осознавал свои действия. И каждое десятилетие было похоже на все остальные тем, что самые большие возможности открывались тем инвесторам, которые находили объекты для инвестиций, чрезвычайно привлекательные с точки зрения вложения средств и в то же время недооценённые вследствие того, что финансовое сообщество имело о них ошибочное представление.
Когда я, оглядываясь назад, вспоминаю, под натиском, каких волн оказывался рынок ценных бумаг в эти пятьдесят лет – волн глубокого пессимизма и оптимизма в общественном настроении, попеременно сменявших друг друга, мне на ум приходит старая французская поговорка: «Plus ca change, plus c’est la meme chose». Всё новое – это хорошо забытое старое. Вступая в новое десятилетие…, со всеми их проблемами и радужными перспективами, я нисколько не сомневаюсь в том, что и они не станут исключением из сказанного». Сейчас, когда я перечитываю эти строки, на дворе стоит лето 2010 года и мы (игроки), в очередной раз, на пороге нового десятилетия (да ещё в новом тысячелетии). Ну что же, попробую извлечь правильные выводы из уроков прошлого.
Многие неудачники думают, будто преуспевающим биржевикам известны какие-то особые тайны. Благодаря этой фантазии у консультантов и торговцев готовыми к употреблению методиками биржевой игры нет недостатка в клиентуре. Практически любую изобретенную кем угодно систему можно заставить выглядеть хорошо, если проиллюстрировать её, специально подобрав определённый период времени на определённом рынке, оказавшийся наиболее благоприятным для этого конкретного метода.
Проблема заключается в том, что будущее никогда в точности не копирует прошлого, но люди настойчиво, хотя и бессмысленно работают против неожиданного хаоса цен и давления событий. И, естественно, создают на финансовых рынках напряжение. Все это, немного напоминает прогнозирование человеком вулканической деятельности Земли. Рынки хранят свои тайны. Как космос и вселенная. Выдающиеся теории, объясняющие работу рынка, не имеют доказательств, однако, фондовые кризисы-извержения весьма убедительны в своей регулярности и силе. Причём их последствия не уступают по масштабам бедствий даже ужасным разрушениям от землетрясений. Эти драматические для многих события заслоняют от человеческого восприятия созидательную функцию данных катаклизмов. Трясёт – значит, наша планета жива и пусть временно, но снято накопившееся в мантии напряжение. Биржевые «крахи» запускаются по большей части внезапным и драматическим изменением в коллективном восприятии рынка. (Заметим – в неверном восприятии, которое привело к искусственным перекосам в экономике, что и создало критическое финансовое напряжение в элементах этой сложной конструкции.) А не внезапной (якобы) и драматической переменой в простых, лежащих в его (рынка) базисе экономических основаниях. И не конкретными (пусть даже ужасными) новостями в средствах массовой информации. Именно по этой причине, сами по себе экономические модели не могут описать опыт реального экономического краха.
Любая модель с её графиками, цифрами и формулами не может передать настроение фондового рынка или его собирательный образ в коллективном восприятии. На самом деле искренне заблуждаясь, большинство учёных-экономистов и технических аналитиков не правы в своих взглядах на рынок: ведь структурной (оптимальной и универсальной) моделью, обеспечивающей понимание движения ликвидных фондовых рынков, является не случайное блуждание цен или теория эффективного рынка, соответственно, а детерминированный хаос. Однако это не беспорядок – напротив, такой хаос ведёт к сложным (изумительным по красоте) системам. Это то, благодаря чему принципиально возможна биологическая жизнь и умственная деятельность. Правда (не путать с истиной) в том, что мозг обладает такой избирательностью и нестабильностью, когда малейшего усилия достаточно для установления порядка.
Для тех, кто не знаком с теорией эффективного рынка, поясню, что прилагательное «эффективный» здесь относится отнюдь не к рутинным механическим операциям, совершаемым на рынке. Потенциальному покупателю или продавцу ничто не мешает выйти со своим заказом на рынок, где сделка может быть заключена, и очень эффективно, за пару минут. Это понятие не относится и к описанию механизма тонкого регулирования цен на акции, изменяющего их на дробную часть пункта вверх или вниз. В ответ на малейшие изменения в соотношении спроса и предложения. Скорее эта теория постулирует, что эффективные рыночные цены в любой момент времени отражают, полно и реалистично, всё, что известно об определённой компании или активе.
Поэтому (если только кто-либо из игроков не обладает значимой конфиденциальной информацией) отыскать возможность заключения хорошей сделки вообще-то и не представляется возможным, поскольку все благоприятные факторы, заставляющие потенциального покупателя думать о наличии привлекательной ситуации, уже отражены в цене акций! Если бы рынок и в самом деле был так эффективен, как стало модно считать, то не было бы постоянно возникающих хороших возможностей для покупки или веских причин для продажи акций. И они не различались бы сегодня доходностью в такой степени, как различаются в действительности. Под различиями, или вариациями, я имею в виду не общее изменение цен всего рынка, а разброс, дисперсию ценовых изменений акций одной отдельно взятой компании в сравнении с другой. Если рынок в перспективе «эффективен», то звенья анализа, приводящего к эффективности такого рода, должны быть убогими. Теория эффективного рынка выросла из «теории случайных блужданий». Её сторонники пытались усовершенствовать технику ведения операций на фондовом рынке. Но они так и не определили стратегий, достаточно хороших, чтобы за вычетом издержек по совершению сделок получать заманчивую (с учётом принимаемого на себя риска) прибыль. Участникам очень и очень сложно делать деньги на спекулятивных покупках с целью быстрой перепродажи, основываясь на краткосрочных прогнозах рынка. Возможно, что в таком узком понимании – рынок эффективен. Только не для рядового игрока! Большинство из нас являются или могут стать инвесторами, но вряд ли биржевыми маклерами. Нам, игрокам с ограниченным объёмом средств, следует искать инвестиционные биржевые возможности, которые открывали бы необычайно заманчивые долгосрочные перспективы роста. И стараться не вкладывать средства в компании, имеющие весьма туманные спекулятивные потуги. Я не верю, что для старательного, знающего инвестора, ориентированного на долгосрочные вложения, цены фондового рынка всегда «эффективны».
Рынок – штука скользкая, вечно меняющаяся. Там в любой момент может появиться игрок, у которого хватит сил так изменить взгляды остальных участников, что они развернут свои позиции. И станут плясать краковяк под чужую дудку. Концепция фрактальных измерений предполагает, что вероятностные распределения колебаний цен имеют бесконечную дисперсию. Если дисперсия не конечна, это означает, что всегда могут воплотиться сценарии гораздо более экстремального характера, чем вы можете себе представить. Общие колебания фондового рынка, то есть взятого как целое, несущественны, если сравнивать их с различиями в динамике цен на акции отдельных компаний. Теории, что цены укладываются в какое-то приблизительное подобие нормального распределения – ложны.
Любая классически полученная оценка риска будет значительно заниженной. Вот так и живём. Современные мировые финансы – это набор теорий, которые не подтверждаются практикой, и практика, которая не объясняется никакими существующими теориями. Для успешного обмана реальной экономики, ещё одну лженауку придумали – статистика называется. Не вдаваясь в детали можно ограничиться всего одним вопросом: «Как можно называть статистическими данными, численность рабочих, занятых в различных отраслях производства, если они рассчитываются по формуле теоретически, а вовсе не подсчитываются по факту?» Вы не знали, что так делается? Теперь знаете. Но недобросовестная статистика – это мелочи. Основная проблема в том, что работа учёного, в наши дни, заключается не в исследовании причинно-следственных связей, а в поиске грантов и блатных связей. Вот где «собака зарыта»!
Сложно получить гранты на исследования существующих взаимосвязей такого уровня, которыми характеризуется экономика. Да ещё, что самое главное, – исследований противоречащих основному (официальному) направлению науки, развивавшемуся три столетия под богатый заказ, для массового околпачивания доверчивого обывателя-инвестора. Не сомневаюсь, что подавляющее большинство ценнейших исследований (проведенных «не по теме» энтузиастами-одиночками), результаты которых могут быть успешно использованы на практике для получения прибыли, скорее всего, никогда не будет опубликовано. Заказчики ведь старались (в смысле – тратили свои деньги) не из альтруистических соображений. Любая публичная научная модель сегодня, является слишком упрощённой для правильного (или правдивого?) описания реального мира финансов. Несмотря на существенный прогресс экономической теории за последние сорок лет, финансы всё ещё пребывают в тёмном Средневековье. Публике «скармливают» комментарии популярных журналистов, которые не могут предложить ничего, кроме суеверий, описаний, ретроспективных наблюдений и интервью с управляющими инвестфондов, которых представляют как экспертов, хотя на деле они с трудом пытаются удержаться на уровне средних рыночных показателей. В большинстве подобных обзоров делается попытка найти зависимость между ситуацией на рынке в определённый день и подъёмом или спадом стоимости акций каких-то компаний. Если для рынка это был день «удачный», то даётся оптимистичный прогноз относительно акций ряда компаний, а если «неудачный» – пессимистичный.
Но рыночный «пейзаж» настолько переменчив и огромен, что в любой день финансовые результаты одних компаний лучше, а других – хуже любых избранных стандартов. Если инвесторы доверяют таким обзорам, то становятся заложниками причуд и капризов рынка. Им приводят какие-то примеры, которые всегда можно найти, если нужно объяснить то, что уже произошло, но эти примеры не обладают никакой предсказательной ценностью. Экономические деятели не воспринимают объективную реальность, скорее они генерируют своё собственное (а по какому праву?) понимание реальности, которое затем и обуславливает их личную трактовку поведения рынка. Ведь объяснительные модели не только обещают понимание среды, но они также предполагают наличие (и это главное!) руководящих принципов относительно того, как с выгодой действовать. Задайте ему вопрос: «Если ты такой умный, то почему ты не этот…, не пропеллер, ой нет, что-то похожее…, да, вот – почему ты не Рокфеллер?»
Человек, с головой погрузившийся в детали, подчас не имеет представления о целом. Невозможно построить модель, которая будет обрабатывать то количество информации, которую получает и учитывает сам рынок. Не случайно и не наугад участники биржи выбрали и используют для описания своих взглядов такие яркие и ёмкие метафоры и образы – они видят рынок: как базар, как машину, как живое существо, как азартную игру, как спорт, как войну и как океан. Все семь метафор в одном флаконе. Эти образы выражают фундаментально различные понимания сути рынка. Каждая из этих рыночных метафор несёт особые подтексты самой природы рынка, например: каким целям служит рынок; какие правила действуют на рынке; какова роль участников рынка; возможно ли, и если да, то как, предсказать будущие цены на рынке и его долгосрочное движение.
Существует слишком много не поддающихся точному учёту переменных, которые должны быть тщательно исследованы для формирования заслуживающего доверия прогноза, например в отношении индекса инфляции. Его значение есть сводный результат деятельности миллионов людей, принимающих миллиарды решений: он определяется и желаниями рабочих получать более высокую зарплату, а также их намерениями распорядиться ею; и готовностью потребителей платить за товары требуемую цену. Не забудем учесть прямую связь индекса с финансовыми затруднениями и процветанием множества людей, их недовольством или радостью, чувствами опасения или безопасности. Заявления о том, что некто способен сделать надёжный прогноз в отношении столь сложного комплекса факторов, кажутся высокомерными. Сегодняшняя картина рациональности и иррациональности на уровне рынка далеко не однородна, трейдеры рисуют её дифференцированной и непостоянной. Человеческое поведение не может быть предсказано. И поскольку любые финансовые прогнозы по своей сути являются прогнозами в отношении человеческого поведения, ни к одному из них нельзя относиться серьёзно. Фондовый рынок предлагает тому множество иллюстраций.
Участники рынка и службы финансовых новостей информируют друг друга о том, что происходит на рынке; каждая из сторон рынка рассказывает другой о возможных причинах произошедших колебаний, и каждая из сторон полагается на другого контрагента в отношении развития возможных сценариев рыночного будущего. Подобные самоусиливающиеся информационные петли не только искажают информационный поток среди задействованных участников рынка, но также влияют на рыночные итоги (то есть на текущие цены акций и валютные курсы). Прогнозы экономистов, поэтому, не более чем посмертные замечания к тому, что рынок уже давным-давно проделал. Кто сказал, что если ты регулярно оплачиваешь услуги финансового консультанта; лично посещаешь инвестиционный форум вживую или на сайте; и как путёвый добросовестно подписываешься на еженедельный аналитический обзор фондового рынка, то каждый раз имеешь дело с высококачественным продуктом? Дело в том, что профессиональные рыночные аналитики – это, как правило, бывшие несостоявшиеся трейдеры. И виной тому – ущерб, который они нанесли себе в начале торговой карьеры. Прошлое наводит на них такой страх, что они уже не в состоянии нормально проводить сделки (если вообще в состоянии проводить). Все пресловутые умения предугадывать ход рынка, здесь роли не играют. А ведь нет ничего тяжелее, чем теоретически знать, что будет дальше, но не суметь ничего предпринять! Ну, и какой добрый совет могут дать эти больные на голову, с ущербной психикой люди? В конце концов, настоящий бизнес аналитиков состоит лишь в продаже результатов анализа своим коллегам внутри фирмы или частным инвесторам, а потом хоть трава не расти. Стоит ли им верить?
Ещё в начале своей карьеры, будучи студентом последнего курса Колумбийского университета, Уоррен Баффет получил совет от Бена Грэма, отца-основателя анализа ценных бумаг: «Ваша правота или не правота не определяется согласием с вами других людей. Вы правы потому, что достоверны ваши факты и правильна ваша аргументация – и это единственное, что доказывает вашу правоту. А если ваши факты достоверны и ваша аргументация верна, нет необходимости беспокоиться из-за кого-то другого». Если ты в чём-то уверен, тебя нельзя разубедить, но зато можно заговорить до состояния полной неопределённости и неуверенности, а это ещё хуже, потому что пропадает способность вести торговлю спокойно и взвешенно. Выслушав аналитика, умеющего убедительно и с блеском преподносить свои идеи, ты перестаёшь видеть рынок собственными глазами. Нельзя сказать, чтобы ты при этом вообще запутался, но у тебя исчезло личное понимание ситуации, и ты утратил состояние уравновешенности, попав под обаяние сильной личности.
Прогнозы валютных курсов и модели фондового рынка выполняют похожую функцию с прогнозами погоды, они уменьшают сомнения, которые гложут игроков в крайне непредсказуемой торговой среде, дают чувство комфорта в отношении неизвестного будущего. Никто не знает будущего! Смешны люди, претендующие на роль провидцев поведения фондового рынка. Если у тебя учёная степень по экономике, полагаю, ты потеряешь много денег, торгуя по книжной теории, потому что рынок – это полная тому противоположность! Изучение современной теории финансов даст возможность определить, что лучшее время купить что-то было в прошлом году. События, на которые направлены рыночные ожидания, не просто происходят, но, напротив, активно формируются ожиданиями участников рынка. Эта взаимозависимость (рефлексивность) между финансовым рынком и мысленными ожиданиями игроков деформирует фундаментальные основания, которые они пытаются предсказать, и развитие рынка значительно отклоняется от любых экономических моделей, утверждает Дж. Сорос.
Мысли участников рынка – это вид энергии, которую пока не изловчились измерять, сродни электрической или световой. Чутьё подсказывает любому из нас: стоит задуматься над чем-либо – и мысли перетряхнут наш внутренний уклад. От этой встряски внешний мир тоже станет казаться другим, и будет ощущаться иначе. Именно поэтому инвесторам надо быть осторожными в выборе информации (мыслей других людей, выраженных физически), которой стоит уделять внимание. Обычно, к сожалению, если трейдер, даже располагающий более достоверной информацией, слышит слух – особенно когда слышит его на ушко и по секрету от высокопоставленного лица, – он просто не может побороть желание следовать ему. Как заметил Уоррен Э. Баффет: «На Wall Street это происходит периодически – вы можете наблюдать то, что в действительности является маниями. Оглядываясь назад, никто не может до конца понять, каким образом все оказались вовлечёнными в то или иное действие. Группа леммингов выглядит как скопление индивидуалистов по сравнению с Wall Street, когда по ней носится какая-нибудь идея». Чтобы не поддаться очередной мании и сохранить своё видение и понимание ситуации на рынке, можете воспользоваться методом, мифологического Одиссея, который чтобы не поддаться губительному пению сирен – приказал участникам похода за золотым руном привязать себя к мачте. В нашем случае, в качестве мачты рекомендую использовать собственную (в смысле – вашу индивидуальную) стратегию торговли. Можете заткнуть себе уши – как поступили спутники Одиссея, и не слушать пения сирен-экспертов.
На дурака не нужен нож, / Ему с три короба наврёшь, / И делай с ним, что хошь». © Финансовые аналитики вредят нашему кошельку больше, чем сигареты – здоровью. Стоит цене дойти до их прогноза, аналитики не долго думая, поднимают (опускают) прогноз на новый уровень, несмотря на то, что изменений в фундаментальных показателях компании не произошло. Люди, продающие собственные услуги, просто не могут быть беспристрастными. Тому аналитику, которого пускают на телевидение, диктует условия инвестиционный банк. Точно так же и хороший брокер не может одновременно добиваться двух прямо противоположных задач: стараться заработать для фирмы и для клиента. Если брокерская фирма получила несколько миллионов долларов, став андеррайтером акции, маловероятно, чтобы аналитик дал неблагоприятное заключение, даже если ему известно, что у компании серьезные трудности.
Но фактически – он (рынок) активная сила их (ожидания) формирующая. Предполагается, что ожидания инвесторов достаточно разумны и имеют вполне логичное обоснование, но невозможно быть рациональным перед лицом истинной неопределённости. Чем больше неопределённость, тем большее число инвесторов, вероятно, будет видеть некие инициирующие к действию сигналы на фондовом рынке (купить или продать – неважно). В свою очередь, чем больше их инвестиционных решений принимается в попытке угнаться за рыночными трендами (или миражами?), тем нестабильнее становится сам рынок. Опора на рыночные тренды вылилась в своё логическое завершение в программах страхования инвестиционных портфелей. Портфельное страхование и другие схемы по укреплению тренда, например, опционы акций и индексов, в теории позволяют индивидуальным участникам ограничивать свой риск ценой усиления неустойчивости системы. На практике, когда такие схемы вовлекают в свою орбиту всех потенциально заинтересованных лиц, система ломается (пирамида страховок рушится).
Рынок, в очередной раз (какой по счёту?), становится дезорганизованным, и воцаряются паника и хаос. Экономика в сегодняшнем виде это примерно наполовину лженаука. Потому что это одна из тех редких областей исследования, где мы имеем большое количество информации (в форме избыточного ценового ряда), но при этом у нас нет никакой возможности провести полноценные эксперименты, скажем, как в физике. Эта зависимость только от прошлых данных привносит существенные дефекты в любые теоретические построения. Мы не можем проверить в лабораторных условиях ни одну экономическую гипотезу на предмет её дееспособности и функциональности. Подобно теоретическим изысканиям К. Маркса и иже с ним. (Построение коммунизма в отдельно взятом колхозе в зачёт по практике не идёт.) Поэтому, если кто-то из профессиональных экспертов (гуру фондового рынка) пишет с апломбом всезнайки об экономике и, особенно, о глобальных вещах, то статьи такого эксперта тем более надо тщательно проверить на предмет соответствия излагаемых идей реальной рыночной действительности. Лженаука в экономике, грубо говоря, сосредоточена именно в глобальных, фундаментальных постулатах, а наука теплится в основном в узконаправленных, прикладных темах.
Фондовый рынок имеет пагубную, искусно сформированную руками профессионалов (кукловодов), тенденцию привлекать людей, которые не годятся для торговли – людей, очарованных возможностью запросто срубить много денег, и готовых идти на большой (не осознанный до конца) риск. Людей, которых привлекает волнение, или которые очень эмоционально реагируют на весь мир. Участники фондового рынка (за исключением горстки ассов) – это люди, которые, когда их не спроси, даже не знают, что собираются делать дальше. Более того, они при этом не знают, почему они делают то, что делают! К тому же, по складу характера трейдеры (кроме лидеров) – это люди, с одной стороны, нерешительные, а с другой – донельзя нетерпеливые, ведь в обычной обстановке рядовой игрок балансирует на грани безмерного страха и алчности. А хороший трейдер (если вам повезёт такого встретить, то сами увидите) – это сильный, независимый и очень упрямый человек, у которого есть ещё две важные черты: дисциплинированность, а также готовность всегда в чём-то оказаться неправым и признать это. Если ты становишься слишком уверенным и слишком дерзким, рынок поставит тебя на место. (Можно быть абсолютно убеждённым, что доллар пойдёт вверх и, тем не менее, он пойдёт вниз.)
Исключение составляет человек, который допускает, что круг его понятий очень сужен по сравнению с тем многообразием, что имеется во внешнем мире. Если такой рациональный взгляд на масштаб собственной личности является не поводом к самоуничижению, а стимулом к интенсивному развитию, то это самый продуктивный путь к приращению индивидуального благосостояния. Вот что пишет Ф.А. Фишер в книге «На пути к философии инвестирования». Читаем, пытаясь примерить его взгляд на ситуацию сегодняшнего дня: «За исключением, возможно 60-х, не было ни одного десятилетия, когда на какое-то время не возобладала бы точка зрения, что внешние влияния настолько сильны и настолько выходят за пределы, контролируемые высшим руководством отдельно взятых корпораций, что любые, даже крайне аккуратно сделанные инвестиции в обыкновенные акции являются безрассудной смелостью. И благоразумным инвесторам этого делать не следует. В 1930-е годы были периоды, когда такой взгляд под впечатлением Великой депрессии принимал крайние формы. Но не менее сильно обнаруживал себя этот взгляд и в 1940-е, как страх перед немецкой военной машиной и последствиями второй мировой войны. Или в 1950-е, вследствие уверенности в неизбежности ещё одной глубокой депрессии, или как страх перед инфляцией и «недружественными» действиями правительства в 1970-е годы. Однако в каждый из этих периодов создавались возможности для успешных инвестиций, которые, оценивая их сегодня, можно определить как почти немыслимые. В каждое из десятилетий имелись не единицы, а десятки и сотни шансов и вариантов вложения средств в обыкновенные акции, которые за последующие десять лет приносили владельцам доходы, измерявшиеся сотнями процентов.
В отдельных случаях рост прибылей значительно превышал тысячу процентов. И опять-таки акции, пользовавшиеся в отдельные моменты времени особой популярностью при проведении спекулятивных сделок, оказывались опаснейшей западнёй для тех, кто скорее следовал за толпой, нежели ясно осознавал свои действия. И каждое десятилетие было похоже на все остальные тем, что самые большие возможности открывались тем инвесторам, которые находили объекты для инвестиций, чрезвычайно привлекательные с точки зрения вложения средств и в то же время недооценённые вследствие того, что финансовое сообщество имело о них ошибочное представление.
Когда я, оглядываясь назад, вспоминаю, под натиском, каких волн оказывался рынок ценных бумаг в эти пятьдесят лет – волн глубокого пессимизма и оптимизма в общественном настроении, попеременно сменявших друг друга, мне на ум приходит старая французская поговорка: «Plus ca change, plus c’est la meme chose». Всё новое – это хорошо забытое старое. Вступая в новое десятилетие…, со всеми их проблемами и радужными перспективами, я нисколько не сомневаюсь в том, что и они не станут исключением из сказанного». Сейчас, когда я перечитываю эти строки, на дворе стоит лето 2010 года и мы (игроки), в очередной раз, на пороге нового десятилетия (да ещё в новом тысячелетии). Ну что же, попробую извлечь правильные выводы из уроков прошлого.
Многие неудачники думают, будто преуспевающим биржевикам известны какие-то особые тайны. Благодаря этой фантазии у консультантов и торговцев готовыми к употреблению методиками биржевой игры нет недостатка в клиентуре. Практически любую изобретенную кем угодно систему можно заставить выглядеть хорошо, если проиллюстрировать её, специально подобрав определённый период времени на определённом рынке, оказавшийся наиболее благоприятным для этого конкретного метода.
Проблема заключается в том, что будущее никогда в точности не копирует прошлого, но люди настойчиво, хотя и бессмысленно работают против неожиданного хаоса цен и давления событий. И, естественно, создают на финансовых рынках напряжение. Все это, немного напоминает прогнозирование человеком вулканической деятельности Земли. Рынки хранят свои тайны. Как космос и вселенная. Выдающиеся теории, объясняющие работу рынка, не имеют доказательств, однако, фондовые кризисы-извержения весьма убедительны в своей регулярности и силе. Причём их последствия не уступают по масштабам бедствий даже ужасным разрушениям от землетрясений. Эти драматические для многих события заслоняют от человеческого восприятия созидательную функцию данных катаклизмов. Трясёт – значит, наша планета жива и пусть временно, но снято накопившееся в мантии напряжение. Биржевые «крахи» запускаются по большей части внезапным и драматическим изменением в коллективном восприятии рынка. (Заметим – в неверном восприятии, которое привело к искусственным перекосам в экономике, что и создало критическое финансовое напряжение в элементах этой сложной конструкции.) А не внезапной (якобы) и драматической переменой в простых, лежащих в его (рынка) базисе экономических основаниях. И не конкретными (пусть даже ужасными) новостями в средствах массовой информации. Именно по этой причине, сами по себе экономические модели не могут описать опыт реального экономического краха.
Любая модель с её графиками, цифрами и формулами не может передать настроение фондового рынка или его собирательный образ в коллективном восприятии. На самом деле искренне заблуждаясь, большинство учёных-экономистов и технических аналитиков не правы в своих взглядах на рынок: ведь структурной (оптимальной и универсальной) моделью, обеспечивающей понимание движения ликвидных фондовых рынков, является не случайное блуждание цен или теория эффективного рынка, соответственно, а детерминированный хаос. Однако это не беспорядок – напротив, такой хаос ведёт к сложным (изумительным по красоте) системам. Это то, благодаря чему принципиально возможна биологическая жизнь и умственная деятельность. Правда (не путать с истиной) в том, что мозг обладает такой избирательностью и нестабильностью, когда малейшего усилия достаточно для установления порядка.
Для тех, кто не знаком с теорией эффективного рынка, поясню, что прилагательное «эффективный» здесь относится отнюдь не к рутинным механическим операциям, совершаемым на рынке. Потенциальному покупателю или продавцу ничто не мешает выйти со своим заказом на рынок, где сделка может быть заключена, и очень эффективно, за пару минут. Это понятие не относится и к описанию механизма тонкого регулирования цен на акции, изменяющего их на дробную часть пункта вверх или вниз. В ответ на малейшие изменения в соотношении спроса и предложения. Скорее эта теория постулирует, что эффективные рыночные цены в любой момент времени отражают, полно и реалистично, всё, что известно об определённой компании или активе.
Поэтому (если только кто-либо из игроков не обладает значимой конфиденциальной информацией) отыскать возможность заключения хорошей сделки вообще-то и не представляется возможным, поскольку все благоприятные факторы, заставляющие потенциального покупателя думать о наличии привлекательной ситуации, уже отражены в цене акций! Если бы рынок и в самом деле был так эффективен, как стало модно считать, то не было бы постоянно возникающих хороших возможностей для покупки или веских причин для продажи акций. И они не различались бы сегодня доходностью в такой степени, как различаются в действительности. Под различиями, или вариациями, я имею в виду не общее изменение цен всего рынка, а разброс, дисперсию ценовых изменений акций одной отдельно взятой компании в сравнении с другой. Если рынок в перспективе «эффективен», то звенья анализа, приводящего к эффективности такого рода, должны быть убогими. Теория эффективного рынка выросла из «теории случайных блужданий». Её сторонники пытались усовершенствовать технику ведения операций на фондовом рынке. Но они так и не определили стратегий, достаточно хороших, чтобы за вычетом издержек по совершению сделок получать заманчивую (с учётом принимаемого на себя риска) прибыль. Участникам очень и очень сложно делать деньги на спекулятивных покупках с целью быстрой перепродажи, основываясь на краткосрочных прогнозах рынка. Возможно, что в таком узком понимании – рынок эффективен. Только не для рядового игрока! Большинство из нас являются или могут стать инвесторами, но вряд ли биржевыми маклерами. Нам, игрокам с ограниченным объёмом средств, следует искать инвестиционные биржевые возможности, которые открывали бы необычайно заманчивые долгосрочные перспективы роста. И стараться не вкладывать средства в компании, имеющие весьма туманные спекулятивные потуги. Я не верю, что для старательного, знающего инвестора, ориентированного на долгосрочные вложения, цены фондового рынка всегда «эффективны».
Рынок – штука скользкая, вечно меняющаяся. Там в любой момент может появиться игрок, у которого хватит сил так изменить взгляды остальных участников, что они развернут свои позиции. И станут плясать краковяк под чужую дудку. Концепция фрактальных измерений предполагает, что вероятностные распределения колебаний цен имеют бесконечную дисперсию. Если дисперсия не конечна, это означает, что всегда могут воплотиться сценарии гораздо более экстремального характера, чем вы можете себе представить. Общие колебания фондового рынка, то есть взятого как целое, несущественны, если сравнивать их с различиями в динамике цен на акции отдельных компаний. Теории, что цены укладываются в какое-то приблизительное подобие нормального распределения – ложны.
Любая классически полученная оценка риска будет значительно заниженной. Вот так и живём. Современные мировые финансы – это набор теорий, которые не подтверждаются практикой, и практика, которая не объясняется никакими существующими теориями. Для успешного обмана реальной экономики, ещё одну лженауку придумали – статистика называется. Не вдаваясь в детали можно ограничиться всего одним вопросом: «Как можно называть статистическими данными, численность рабочих, занятых в различных отраслях производства, если они рассчитываются по формуле теоретически, а вовсе не подсчитываются по факту?» Вы не знали, что так делается? Теперь знаете. Но недобросовестная статистика – это мелочи. Основная проблема в том, что работа учёного, в наши дни, заключается не в исследовании причинно-следственных связей, а в поиске грантов и блатных связей. Вот где «собака зарыта»!
Сложно получить гранты на исследования существующих взаимосвязей такого уровня, которыми характеризуется экономика. Да ещё, что самое главное, – исследований противоречащих основному (официальному) направлению науки, развивавшемуся три столетия под богатый заказ, для массового околпачивания доверчивого обывателя-инвестора. Не сомневаюсь, что подавляющее большинство ценнейших исследований (проведенных «не по теме» энтузиастами-одиночками), результаты которых могут быть успешно использованы на практике для получения прибыли, скорее всего, никогда не будет опубликовано. Заказчики ведь старались (в смысле – тратили свои деньги) не из альтруистических соображений. Любая публичная научная модель сегодня, является слишком упрощённой для правильного (или правдивого?) описания реального мира финансов. Несмотря на существенный прогресс экономической теории за последние сорок лет, финансы всё ещё пребывают в тёмном Средневековье. Публике «скармливают» комментарии популярных журналистов, которые не могут предложить ничего, кроме суеверий, описаний, ретроспективных наблюдений и интервью с управляющими инвестфондов, которых представляют как экспертов, хотя на деле они с трудом пытаются удержаться на уровне средних рыночных показателей. В большинстве подобных обзоров делается попытка найти зависимость между ситуацией на рынке в определённый день и подъёмом или спадом стоимости акций каких-то компаний. Если для рынка это был день «удачный», то даётся оптимистичный прогноз относительно акций ряда компаний, а если «неудачный» – пессимистичный.
Но рыночный «пейзаж» настолько переменчив и огромен, что в любой день финансовые результаты одних компаний лучше, а других – хуже любых избранных стандартов. Если инвесторы доверяют таким обзорам, то становятся заложниками причуд и капризов рынка. Им приводят какие-то примеры, которые всегда можно найти, если нужно объяснить то, что уже произошло, но эти примеры не обладают никакой предсказательной ценностью. Экономические деятели не воспринимают объективную реальность, скорее они генерируют своё собственное (а по какому праву?) понимание реальности, которое затем и обуславливает их личную трактовку поведения рынка. Ведь объяснительные модели не только обещают понимание среды, но они также предполагают наличие (и это главное!) руководящих принципов относительно того, как с выгодой действовать. Задайте ему вопрос: «Если ты такой умный, то почему ты не этот…, не пропеллер, ой нет, что-то похожее…, да, вот – почему ты не Рокфеллер?»
Человек, с головой погрузившийся в детали, подчас не имеет представления о целом. Невозможно построить модель, которая будет обрабатывать то количество информации, которую получает и учитывает сам рынок. Не случайно и не наугад участники биржи выбрали и используют для описания своих взглядов такие яркие и ёмкие метафоры и образы – они видят рынок: как базар, как машину, как живое существо, как азартную игру, как спорт, как войну и как океан. Все семь метафор в одном флаконе. Эти образы выражают фундаментально различные понимания сути рынка. Каждая из этих рыночных метафор несёт особые подтексты самой природы рынка, например: каким целям служит рынок; какие правила действуют на рынке; какова роль участников рынка; возможно ли, и если да, то как, предсказать будущие цены на рынке и его долгосрочное движение.
Существует слишком много не поддающихся точному учёту переменных, которые должны быть тщательно исследованы для формирования заслуживающего доверия прогноза, например в отношении индекса инфляции. Его значение есть сводный результат деятельности миллионов людей, принимающих миллиарды решений: он определяется и желаниями рабочих получать более высокую зарплату, а также их намерениями распорядиться ею; и готовностью потребителей платить за товары требуемую цену. Не забудем учесть прямую связь индекса с финансовыми затруднениями и процветанием множества людей, их недовольством или радостью, чувствами опасения или безопасности. Заявления о том, что некто способен сделать надёжный прогноз в отношении столь сложного комплекса факторов, кажутся высокомерными. Сегодняшняя картина рациональности и иррациональности на уровне рынка далеко не однородна, трейдеры рисуют её дифференцированной и непостоянной. Человеческое поведение не может быть предсказано. И поскольку любые финансовые прогнозы по своей сути являются прогнозами в отношении человеческого поведения, ни к одному из них нельзя относиться серьёзно. Фондовый рынок предлагает тому множество иллюстраций.
Участники рынка и службы финансовых новостей информируют друг друга о том, что происходит на рынке; каждая из сторон рынка рассказывает другой о возможных причинах произошедших колебаний, и каждая из сторон полагается на другого контрагента в отношении развития возможных сценариев рыночного будущего. Подобные самоусиливающиеся информационные петли не только искажают информационный поток среди задействованных участников рынка, но также влияют на рыночные итоги (то есть на текущие цены акций и валютные курсы). Прогнозы экономистов, поэтому, не более чем посмертные замечания к тому, что рынок уже давным-давно проделал. Кто сказал, что если ты регулярно оплачиваешь услуги финансового консультанта; лично посещаешь инвестиционный форум вживую или на сайте; и как путёвый добросовестно подписываешься на еженедельный аналитический обзор фондового рынка, то каждый раз имеешь дело с высококачественным продуктом? Дело в том, что профессиональные рыночные аналитики – это, как правило, бывшие несостоявшиеся трейдеры. И виной тому – ущерб, который они нанесли себе в начале торговой карьеры. Прошлое наводит на них такой страх, что они уже не в состоянии нормально проводить сделки (если вообще в состоянии проводить). Все пресловутые умения предугадывать ход рынка, здесь роли не играют. А ведь нет ничего тяжелее, чем теоретически знать, что будет дальше, но не суметь ничего предпринять! Ну, и какой добрый совет могут дать эти больные на голову, с ущербной психикой люди? В конце концов, настоящий бизнес аналитиков состоит лишь в продаже результатов анализа своим коллегам внутри фирмы или частным инвесторам, а потом хоть трава не расти. Стоит ли им верить?
Ещё в начале своей карьеры, будучи студентом последнего курса Колумбийского университета, Уоррен Баффет получил совет от Бена Грэма, отца-основателя анализа ценных бумаг: «Ваша правота или не правота не определяется согласием с вами других людей. Вы правы потому, что достоверны ваши факты и правильна ваша аргументация – и это единственное, что доказывает вашу правоту. А если ваши факты достоверны и ваша аргументация верна, нет необходимости беспокоиться из-за кого-то другого». Если ты в чём-то уверен, тебя нельзя разубедить, но зато можно заговорить до состояния полной неопределённости и неуверенности, а это ещё хуже, потому что пропадает способность вести торговлю спокойно и взвешенно. Выслушав аналитика, умеющего убедительно и с блеском преподносить свои идеи, ты перестаёшь видеть рынок собственными глазами. Нельзя сказать, чтобы ты при этом вообще запутался, но у тебя исчезло личное понимание ситуации, и ты утратил состояние уравновешенности, попав под обаяние сильной личности.
Прогнозы валютных курсов и модели фондового рынка выполняют похожую функцию с прогнозами погоды, они уменьшают сомнения, которые гложут игроков в крайне непредсказуемой торговой среде, дают чувство комфорта в отношении неизвестного будущего. Никто не знает будущего! Смешны люди, претендующие на роль провидцев поведения фондового рынка. Если у тебя учёная степень по экономике, полагаю, ты потеряешь много денег, торгуя по книжной теории, потому что рынок – это полная тому противоположность! Изучение современной теории финансов даст возможность определить, что лучшее время купить что-то было в прошлом году. События, на которые направлены рыночные ожидания, не просто происходят, но, напротив, активно формируются ожиданиями участников рынка. Эта взаимозависимость (рефлексивность) между финансовым рынком и мысленными ожиданиями игроков деформирует фундаментальные основания, которые они пытаются предсказать, и развитие рынка значительно отклоняется от любых экономических моделей, утверждает Дж. Сорос.
Мысли участников рынка – это вид энергии, которую пока не изловчились измерять, сродни электрической или световой. Чутьё подсказывает любому из нас: стоит задуматься над чем-либо – и мысли перетряхнут наш внутренний уклад. От этой встряски внешний мир тоже станет казаться другим, и будет ощущаться иначе. Именно поэтому инвесторам надо быть осторожными в выборе информации (мыслей других людей, выраженных физически), которой стоит уделять внимание. Обычно, к сожалению, если трейдер, даже располагающий более достоверной информацией, слышит слух – особенно когда слышит его на ушко и по секрету от высокопоставленного лица, – он просто не может побороть желание следовать ему. Как заметил Уоррен Э. Баффет: «На Wall Street это происходит периодически – вы можете наблюдать то, что в действительности является маниями. Оглядываясь назад, никто не может до конца понять, каким образом все оказались вовлечёнными в то или иное действие. Группа леммингов выглядит как скопление индивидуалистов по сравнению с Wall Street, когда по ней носится какая-нибудь идея». Чтобы не поддаться очередной мании и сохранить своё видение и понимание ситуации на рынке, можете воспользоваться методом, мифологического Одиссея, который чтобы не поддаться губительному пению сирен – приказал участникам похода за золотым руном привязать себя к мачте. В нашем случае, в качестве мачты рекомендую использовать собственную (в смысле – вашу индивидуальную) стратегию торговли. Можете заткнуть себе уши – как поступили спутники Одиссея, и не слушать пения сирен-экспертов.
На дурака не нужен нож, / Ему с три короба наврёшь, / И делай с ним, что хошь». © Финансовые аналитики вредят нашему кошельку больше, чем сигареты – здоровью. Стоит цене дойти до их прогноза, аналитики не долго думая, поднимают (опускают) прогноз на новый уровень, несмотря на то, что изменений в фундаментальных показателях компании не произошло. Люди, продающие собственные услуги, просто не могут быть беспристрастными. Тому аналитику, которого пускают на телевидение, диктует условия инвестиционный банк. Точно так же и хороший брокер не может одновременно добиваться двух прямо противоположных задач: стараться заработать для фирмы и для клиента. Если брокерская фирма получила несколько миллионов долларов, став андеррайтером акции, маловероятно, чтобы аналитик дал неблагоприятное заключение, даже если ему известно, что у компании серьезные трудности.