– Зина…
– Проходи, – я посторонилась. – Тебе уже звонили?
– Нет…
«Нет» прозвучало глухо, и сквозняка я не почувствовала. Он и в самом деле был убит горем, это невозможно так сыграть.
– Чай? Кофе?
– Виски…
– Господи, да что с тобой?! Ты же не пьешь!
– Я уже сказал: пропала Анжела.
– Подумаешь, сокровище!
– Скажи, чтобы принесли виски, – хрипло попросил Иван Иваныч.
– Кому сказать? – усмехнулась я. – Ты же заблокировал мои счета, и я не могу нанять прислугу. Мне придется самой сделать тебе виски со льдом.
– Я подожду в гостиной.
Он не хотел обсуждать проблему прислуги, все его мысли были об Анжеле.
Какое-то время я пыталась добыть лед. Эти формочки, они все время примерзают. Я остервенело отдирала пластик от днища морозилки. Потом мне пришлось изо всех сил ударить пластмассовую емкость о край раковины. Лед с грохотом посыпался в мойку.
– Что случилось?! – влетел в кухню смертельно бледный Иван Иваныч.
– Лед добываю. А ты думал, это выстрел?
– Я теперь готов подумать все, что угодно, – он поежился.
– Твой виски, – я протянула ему стакан. – Что, совсем плохо?
Он молча выпил. Я исподтишка его в это время изучала. Да, он и в самом деле был не в себе. Такое ощущение, что футляр треснул. Из-за меня Иван Иваныч никогда так не переживал, даже когда я попала в больницу с воспалившимся аппендицитом. Операцию мне делали без него, хотя ситуация была непростая. Я какое-то время находилась между жизнью и смертью. Но муж проводил важное совещание, и бюджет, который принимали на совете директоров, был гораздо важнее для Иван Иваныча жизни жены. Он решил, что выполнил свой долг, раз у меня есть все, что нужно: отдельная палата, персональная медсестра и врач с громким именем. Все, что можно купить за деньги. А его задача эти деньги заработать. Чувства не входят в прейскурант.
– Итак, рассказывай по порядку, – велела я.
– Нечего рассказывать, – он поморщился. – Я поехал к своему партнеру по бизнесу провести вечер в приятной компании. И между прочим обговорить кое-какие детали сделки.
– Между сауной и покером?
– Так все дела делаются.
– И как ты провел время?
– Как всегда, – он вновь поморщился. – Часов в семь позвонил Анжеле, все было в порядке.
– Как она себя чувствовала?
– В каком смысле? – подозрительно уставился на меня Иван Иваныч.
– Она любит шампанское.
– Анжела много не пьет! Она же беременна! Вчера в семь вечера она была абсолютно адекватна!
– Допустим. Что произошло дальше?
– Сегодня до обеда я решил ее не беспокоить. А по дороге домой позвонил.
– И что?
– Услышал в трубке «Абонент не отвечает или временно недоступен».
– Ты забеспокоился?
– Нет. С чего?
– А когда ты приехал домой и ее не нашел?
– Разумеется, забеспокоился! – Он слегка повысил голос.
– И что ты стал делать?
– Само собой, я стал звонить! Всем, кто хоть что-нибудь мог о ней знать! Даже ее бесчисленным родственникам, этим нищим попрошайкам, которых я терпеть не могу!
Похоже, он не врал.
– Да, сначала я допросил прислугу. Эту тупую деревенскую девку, которая спала вместе того, чтобы ждать приказаний своей хозяйки!
– И что сказала Анисья? – Я прикусила язык: чуть не проговорилась! Откуда мне знать, кто именно находился вчера при Анжеле?
– Да ничего толкового она не сказала, – начал раздражаться Иван Иваныч. – Вроде бы Анжеле на мобильный был звонок, после чего она поспешно вышла из дома. Я подумал, что к братцу опять побежала, к этому попрошайке с лживыми глазами, и кинулся ему звонить. Но он, как оказалось, ничего не знает о своей сестре. Когда и через три часа я не смог ей дозвониться, а все, кому смог, сказали мне, что ничего об Анжеле не знают, вот тут-то мне в голову и пришла мысль о похищении.
– Сделка крупная?
– Что?
– Я спрашиваю, сделка, которую ты хочешь заключить, крупная?
– В том-то и дело, что самая крупная в моей жизни! Сейчас очень удобный момент, чтобы шагнуть на новую ступень в своем развитии, существенно поднять уровень доходов. Я долго этого ждал и… Дождался, – горько сказал он.
– И ты связываешь это похищение с реакцией на «сделку века» твоих конкурентов? Речь идет о крупном госзаказе, который ты хочешь разместить на своем заводе?
– Ты всегда была неглупа, Зинаида. В нашей стране процветают лишь те, кто оседлал одного из трех китов: нефтегазовую трубу, ЖКХ и госзаказ. Разумеется, не я один хочу заполучить такой жирный кусок. Если речь зайдет о деньгах, я готов выложить любую сумму. Но боюсь, меня будут шантажировать не этим. Мне придется выбирать: либо Анжела, либо бизнес. Я могу потерять все. Все свое имущество и контрольный пакет акций.
– И что ты выберешь?
– О господи, откуда же я знаю?! – Он схватился руками за плешивую голову и начал бегать по кухне как заведенный, повторяя: – Откуда же я знаю? Откуда же я знаю?
Кухня у нас огромная, да еще и потолки высоченные. А Иван Иваныч маленького роста и тщедушный. Я бы могла сказать, что он метался по кухне как лев в клетке, но на самом деле выглядело это, как будто мечется пудель по вольеру для выгула сторожевых собак.
– Зина, что мне делать?
– Откуда я знаю?
– О господи! – простонал он и понесся к окну.
И в этот момент зазвонил его телефон. Иван Иваныч словно споткнулся и чуть не упал. Посмотрел на меня беспомощно, как ребенок:
– И что делать, Зина?
– Ответь.
Подчиняясь моему взгляду, он достал из кармана мобильник и дрожащим пальцем, не глядя, ткнул в панель:
– Да…
– Господин Царев? – Я, как и хотела, слышала каждое слово. Он включил громкую связь. Ай да Анисья! Какой талант! Честное слово, не знай я, что это она, никогда бы не подумала, что звонит женщина!
– Да…
– Ваша девушка находится у нас.
– У кого у вас? – безжизненным голосом спросил Царев.
– Вы знаете.
– Послушайте… По… – Он судорожно сглотнул и медленно, чуть ли не по слогам, выговорил: – Чего вы хотите?
– Пока мы хотим, чтобы вы знали: Анжела находится у нас.
– Но чего вы добиваетесь?! – взвизгнул Иван Иваныч.
– Ведите себя благоразумно. Не ходите в полицию, не звоните в службу безопасности. Иначе вы никогда ее больше не увидите.
Текст писала я, и, честное слово, он был неплох! Ивана Иваныча он, во всяком случае, впечатлил.
– Хорошо, – упавшим голосом сказал муж. – Только я вас умоляю: не причините ей вреда! Она беременна!
– Мы знаем.
– Откуда?
– Мы про вас все знаем.
Я невольно напряглась, потому что это была отсебятина. Как бы Анисья не переиграла! Но Иван Иваныч оказался так напуган, что отреагировал в мою пользу:
– Вы что, за мной следили?! Как долго?!
– Будьте благоразумны. Не делайте резких движений. Иначе… – Анисья взяла мхатовскую паузу. Она сделала это так гениально, что я увидела, как Иван Иваныч на глазах покрывается потом.
– Я сделаю все, что вы скажете, – пролепетал он.
– Ждите. – И Анисья дала отбой.
– Зина… – прохрипел муж. – Зина… Сердце… Воды…
Я с надеждой смотрела, как он сереет и валится на бок, мысленно восклицая: «Ну же? Ну?!» Все может закончиться сейчас, сию же минуту. Честное слово, я не буду торопиться вызывать «Скорую». Сегодня же я могу стать свободной и богатой.
– Ляг на диван, – сказала я через силу. – Я сейчас принесу тебе лекарство.
За лекарством я ходила так долго, что уже раза три можно было помереть. Но когда я вернулась на кухню, мой Иван Иваныч был жив. Лежал на диване с закрытыми глазами, тяжело дыша, но сердце его все еще билось! Вот же Кощей! И что с ним прикажете делать?
– Что так долго, Зина? – прохрипел он.
– Ты же здесь не живешь. И я не сразу вспомнила, где лежат твои таблетки. На, – я сунула ему в рот нитроглицерин. – Ешь.
– Спасибо…
Он медленно двигал челюстями, разжевывая крохотную таблетку. Постепенно к нему стал возвращаться нормальный цвет лица, на что я смотрела с сожалением. Увы. Не сейчас.
– Ты приехал один или с водителем?
– Один.
– И как ты поедешь домой? Мне позвонить ему?
– А можно я останусь? – беспомощно посмотрел на меня Иван Иваныч.
– Но тогда получится, что ты изменил Анжеле.
– Какая чушь, – поморщился он. – Она прекрасно знает, что между нами давно уже ничего нет. В смысле интимных отношений.
– То есть она считает, что я ей не конкурентка?
– Ты можешь хотя бы в такую минуту не думать о себе! – взвился он. – О том, что ты потеряла молодость и привлекательность!
– А о чем я должна думать? – огрызнулась я. – О девчонке, которая увела у меня мужа?
– Тебе ее совсем не жалко? – уставился на меня Иван Иваныч.
– А разве она меня пожалела? Она ведь считала, что все происходящее с ней и со мной в порядке вещей. И неужели ты думаешь, что она тебя любит? Она просто жадная расчетливая сучка! И незачем по ней так убиваться!
– А ты? – Он впился в меня взглядом. – Разве ты вышла за меня замуж не по расчету?
– А ты? – отплатила я ему той же монетой. – Разве ты женился на мне не потому, что я была самой красивой женщиной в твоем окружении и ты хотел, чтобы тебе все завидовали? Точно так же, как ты купил самую дорогую машину и построил самую шикарную дачу. Точно так же, как ты купил эту квартиру из соображений престижа. Так же ты женился на мне. Мои обязанности, в том числе и постельные, всегда были четко расписаны. И где тут любовь?
– Согласен: я заключил сделку. Ты полностью соответствовала моему социальному статусу, потому что ты всегда умела себя подать. Но ты бесплодна.
– Я?! А сам ты обследовался?!
– Анжела же беременна.
– Еще надо узнать, от кого.
– Я здоров! – Он вскочил. – Я не пью, не курю, веду здоровый образ жизни. Регулярно прохожу обследование.
– Откуда же тогда инфаркт? – съехидничала я.
– От перенапряжения. Я устаю на работе. И потом: возраст. Но детей я иметь могу.
– Я не проверяла: вдруг и я могу?
– Поздно уже проверять, – приложил меня он.
– А почему ты раньше не заводил разговор об этом? Почему не настоял, чтобы я прошла полное обследование у гинеколога?
– Потому что я не хочу говорить на эту тему. О женских проблемах.
Это правда: в нашем доме никогда не произносили слово «месячные». Если, щелкая пультом от телевизора, Иван Иваныч натыкался вдруг на рекламу женских гигиенических средств, он делал вид, что ее не существует, равно как и самих средств. И хоть я ни разу в своей жизни не испытала оргазма, мы никогда не консультировались у сексопатолога. Иван Иваныч считал, что все в порядке, так и должно быть. Это я туда пошла, в консультацию, всего один раз. И попытавшись поговорить с мужем, как мне посоветовал врач, натолкнулась на его ледяной взгляд.
– Что вам угодно? – «Вам» – это мне и сексопатологу. – Какие такие проблемы, как вы сказали э-э-э? Сексуального, – он еле выговорил это слово, – характера? Я не собираюсь это обсуждать, – отрезал муж. – У меня все в порядке. «Можете быть свободны», – чуть не добавил он свое любимое.
А то, что у меня не все в порядке, его никогда не волновало. Неужели он так переменился потому, что Анжела испытала с ним оргазм?
– И что ты теперь собираешься делать, Иван?
– Не знаю. Я ведь завещал этому ребенку все свое состояние, – простонал он.
– Что-о?!
– Мало ли что со мной может случиться? Я хотел, чтобы все досталось моему ребенку, а не тебе. И я подписал соответствующее распоряжение.
О! Его адвокаты – асы в своем деле! Собственность, которой Иван Иваныч владел до брака со мной, не принадлежит мне по закону. Что же касается приобретенного за те двадцать четыре года, на протяжении которых мы жили вместе, документы были составлены так хитро, что я не имею вообще никаких прав. Да, каюсь, я подписывала все, что мне подсовывали, почти не глядя, мне бы раньше озаботиться своим будущем. Но Иван Иваныч был гораздо старше и больше отцом для меня, чем мужем. Скажите: вот вы откажете в просьбе своему отцу? Вы ведь уверены, что в случае чего он о вас позаботится. Это к вопросу о моей доверчивости и доброте. Анисья-то, похоже, права!
Он смотрел на меня вопросительно и молчал. Ожидал моей реакции. Я тоже молчала, потрясенная.
– Я, с твоего разрешения, займу одну из спален, – сказал Иван Иваныч.
– Как тебе угодно, – сухо ответила я.
– Ты напрасно на меня сердишься, Зинаида.
– А мне ты какое будущее уготовил? – поинтересовалась я на всякий случай.
– За тобой числится мамина квартира, – проскрипел он.
Это об убитой однушке в десяти часах езды от Москвы, в глубокой провинции. Там я жила до того, как поступила в московский институт. Учась на втором курсе, я и встретила Иван Иваныча. Мы познакомились на улице: я шла по Арбату, и он остановил меня с просьбой сфотографироваться вместе, так я была хороша. До сих пор не понимаю, как у него на это смелости хватило? А потом Иван Иваныч пригласил меня в ресторан. Я помню, как мы сидели за столиком, и подвыпивший парень в расстегнутом пиджаке подошел и заплетающимся языком сказал моему будущему мужу:
– Эта девушка бриллиант. Завидую.
Иван Иваныч тут же попросил счет, и мы ушли. Тогда еще у него не было ни охраны, ни службы безопасности, и он побоялся, что меня уведут и я так и не стану его женой. А теперь он отсылает меня обратно в провинцию, как товар, потерявший вид и, соответственно, утративший свою ценность.
– Ну а жить мне на что? – поинтересовалась я.
– Я готов выплачивать тебе, ну скажем, двадцать тысяч в месяц.
– Долларов?
– Рублей.
Я не выдержала и расхохоталась.
– Ты всегда можешь пойти работать, – нахмурился он.
Итак, мне предлагалось из хозяйки модного московского салона переквалифицироваться в провинциальную поломойку. У меня просто не было слов.
– Можешь повторно выйти замуж, – великодушно разрешил он. – Я тебе этого не могу запретить. Но тогда ты, соответственно, лишаешься денежного пособия. Твой новый муж о тебе позаботится, как позаботился в свое время я.
– Я отдала тебе свою молодость, – напомнила я.
– Ты тоже неплохо жила все эти годы.
Торгуясь, он забыл об Анжеле. Вот ведь скупердяй!
– Убирайся, – велела я. – Никакой спальни.
– Как тебе будет угодно. Но помни: я давал тебе шанс.
– Шанс? Какой шанс?
– Если бы ты была добра ко мне в моем теперешнем положении…
– То есть я еще могу выслужить прибавку к тем двадцати тысячам рублей, которые ты мне пообещал? И большая прибавка?
– Я вижу, тебе меня совсем не жалко.
– А я вижу, ты быстро оправился от нанесенного тебе удара.
– Я уверен, что смогу договориться с похитителями.
– Неужели ты выберешь Анжелу и пожертвуешь бизнесом?!
– Возможно.
– Честное слово, я ей завидую! Ради меня ты бы на такое никогда не пошел! Если бы меня похитили, ты бы первым делом поинтересовался, где можно получить мое бездыханное тело! Дав понять таким образом, что моя судьба тебя совершенно не заботит. Убивайте ее, маньяки, насилуйте, мне наплевать.
– Зина!
– А что, разве не так?
– Конечно, не так. Разве за двадцать четыре года нашего брака у тебя были какие-то жалобы?
– А у тебя?
– У меня есть к тебе ряд претензий, которые я готов озвучить.
– Да пошел ты к черту!
– Зина…
– Вон!!!
– Зина, я почему-то уверен, что пройдет какое-то время, и ты смягчишься.
– Не исключаю такой возможности. А пока – убирайся!
– Как ты жестока!
Мне еще в раннем детстве говорили, что я – чудовище. Подумаешь, открытие! Я давно поняла, почему все меня считают чудовищем. Я просто называю вещи своими именами. Не лицемерю, не делаю вид, что я хорошая и вообще вегетарианка, больше всего на свете обожаю салатик со спаржей, а не кровавый бифштекс, я не говорю в глаза одно, а за спиной другое. Я давно уже перестала себя стесняться, зачем мне врать? Ну, разумеется, это чудовищно.
А вот муж – прямая мне противоположность. Он – одна сплошная условность. Он никогда не говорит то, что думает. И не признается в поступках, по его мнению, стыдных. А стыдным он считает практически все. Даже войти без стука в спальню к собственной жене и то неприлично.
Пауза затянулась. Он все еще надеется, что я позволю ему остаться. Поэтому я поставила в нашем диалоге жирную точку:
– Уходи, Иван, не зли меня.
– Куда же я пойду? Я только что пережил микроинфаркт.
– Тебе вызвать «Скорую помощь»?
– Нет, зачем же? Хотя бы такси. Я не в состоянии сейчас сесть за руль. – Он посмотрел на меня вопросительно: тебе меня не жалко? Я не отреагировала. Спросила только:
– Почему не личного шофера?
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, понимаешь? Я ведь приехал к тебе ночью. Пойдут толки. Зачем приехал, почему приехал? А я ничем не хочу навредить Анжеле. Ни один человек не должен пока знать, что она пропала.
– Как скажешь. – Я взялась за телефон.
Все-таки он пропустил удар и слегка поплыл, потому что решил вдруг воспользоваться услугами такси. А на дворе стоит глубокая ночь. Раньше бы он никогда так не поступил. Я пожалела, что Коля-и-Толя не водят машину. Вот было бы чудесно, если бы они завезли Иван Иваныча прямо в гуано! И мой Кощей вымазался бы им по уши!
– Зина, а может, все-таки ты позволишь мне остаться?
– Нет!
– Я приеду завтра, чтобы забрать свою машину. А пока она побудет на подземной стоянке.
– Мне все равно. – Я стала набирать номер.
…Он уехал через полчаса, такси подали быстро. И как только он удалился, я набрала Анисью. Мне просто необходимо было выговориться.
– Представляешь, он завещал этому ребенку все свое состояние! – зло сказала я в трубку. – А мне положил двадцать тысяч рублей в месяц! Двадцать тысяч рублей! И квартиру моей мамы! Счастье, что я ее не продала! Мне хотя бы есть где жить! – Я рассмеялась. Мой смех был похож на рыдания.
– Зинаида Андреевна, что с вами? – испугалась Анисья.
– О, как же я ее ненавижу, эту девчонку!
– Я все поняла.
– Что ты поняла?
– Да успокойтесь вы, Зинаида Андреевна, все как-нибудь разрешится.
– Позвони ему завтра, слышишь? И как следует его напугай. Что же касается завещания…
– Я все поняла. Бежать надо. Дело-то срочное.
– Да, беги.
– Я отзвонюсь, – деловито сказала она.
Я вытерла слезы. Неужели придется отступить? Вернуть мужу Анжелу? Все равно я ничего не получу. Умрет Иван Иваныч – останется его ребенок.
Ситуация казалась мне безвыходной. Я решила взять паузу и как следует подумать. А что, если попросить у мужа выкуп? Крупную сумму, которая обеспечит мое будущее. И об Анисье стоит подумать. Ей надо хорошо заплатить, иначе она меня сдаст. Ее вдобавок из-за меня с работы выгнали. Иван Иваныч мстителен, он устроит так, что другой работы в Москве Анисья не найдет. А возвращаться обратно в Сибирь она не хочет, ей, похоже, в Москве-то понравилось. Надо хорошенько обдумать детали сделки с Иван Иванычем. И сумму. А самое главное, как осуществить обмен Анжелы на деньги?
Я еще не знала, что следующий день преподнесет сюрприз, от которого мне станет тошно. А дальше неприятности посыплются, как горох из дырявого мешка.
Мой ад, в приемную которого я подала заявку на расторжение брака, только начинался.
День прошел, как сон пустой
– Проходи, – я посторонилась. – Тебе уже звонили?
– Нет…
«Нет» прозвучало глухо, и сквозняка я не почувствовала. Он и в самом деле был убит горем, это невозможно так сыграть.
– Чай? Кофе?
– Виски…
– Господи, да что с тобой?! Ты же не пьешь!
– Я уже сказал: пропала Анжела.
– Подумаешь, сокровище!
– Скажи, чтобы принесли виски, – хрипло попросил Иван Иваныч.
– Кому сказать? – усмехнулась я. – Ты же заблокировал мои счета, и я не могу нанять прислугу. Мне придется самой сделать тебе виски со льдом.
– Я подожду в гостиной.
Он не хотел обсуждать проблему прислуги, все его мысли были об Анжеле.
Какое-то время я пыталась добыть лед. Эти формочки, они все время примерзают. Я остервенело отдирала пластик от днища морозилки. Потом мне пришлось изо всех сил ударить пластмассовую емкость о край раковины. Лед с грохотом посыпался в мойку.
– Что случилось?! – влетел в кухню смертельно бледный Иван Иваныч.
– Лед добываю. А ты думал, это выстрел?
– Я теперь готов подумать все, что угодно, – он поежился.
– Твой виски, – я протянула ему стакан. – Что, совсем плохо?
Он молча выпил. Я исподтишка его в это время изучала. Да, он и в самом деле был не в себе. Такое ощущение, что футляр треснул. Из-за меня Иван Иваныч никогда так не переживал, даже когда я попала в больницу с воспалившимся аппендицитом. Операцию мне делали без него, хотя ситуация была непростая. Я какое-то время находилась между жизнью и смертью. Но муж проводил важное совещание, и бюджет, который принимали на совете директоров, был гораздо важнее для Иван Иваныча жизни жены. Он решил, что выполнил свой долг, раз у меня есть все, что нужно: отдельная палата, персональная медсестра и врач с громким именем. Все, что можно купить за деньги. А его задача эти деньги заработать. Чувства не входят в прейскурант.
– Итак, рассказывай по порядку, – велела я.
– Нечего рассказывать, – он поморщился. – Я поехал к своему партнеру по бизнесу провести вечер в приятной компании. И между прочим обговорить кое-какие детали сделки.
– Между сауной и покером?
– Так все дела делаются.
– И как ты провел время?
– Как всегда, – он вновь поморщился. – Часов в семь позвонил Анжеле, все было в порядке.
– Как она себя чувствовала?
– В каком смысле? – подозрительно уставился на меня Иван Иваныч.
– Она любит шампанское.
– Анжела много не пьет! Она же беременна! Вчера в семь вечера она была абсолютно адекватна!
– Допустим. Что произошло дальше?
– Сегодня до обеда я решил ее не беспокоить. А по дороге домой позвонил.
– И что?
– Услышал в трубке «Абонент не отвечает или временно недоступен».
– Ты забеспокоился?
– Нет. С чего?
– А когда ты приехал домой и ее не нашел?
– Разумеется, забеспокоился! – Он слегка повысил голос.
– И что ты стал делать?
– Само собой, я стал звонить! Всем, кто хоть что-нибудь мог о ней знать! Даже ее бесчисленным родственникам, этим нищим попрошайкам, которых я терпеть не могу!
Похоже, он не врал.
– Да, сначала я допросил прислугу. Эту тупую деревенскую девку, которая спала вместе того, чтобы ждать приказаний своей хозяйки!
– И что сказала Анисья? – Я прикусила язык: чуть не проговорилась! Откуда мне знать, кто именно находился вчера при Анжеле?
– Да ничего толкового она не сказала, – начал раздражаться Иван Иваныч. – Вроде бы Анжеле на мобильный был звонок, после чего она поспешно вышла из дома. Я подумал, что к братцу опять побежала, к этому попрошайке с лживыми глазами, и кинулся ему звонить. Но он, как оказалось, ничего не знает о своей сестре. Когда и через три часа я не смог ей дозвониться, а все, кому смог, сказали мне, что ничего об Анжеле не знают, вот тут-то мне в голову и пришла мысль о похищении.
– Сделка крупная?
– Что?
– Я спрашиваю, сделка, которую ты хочешь заключить, крупная?
– В том-то и дело, что самая крупная в моей жизни! Сейчас очень удобный момент, чтобы шагнуть на новую ступень в своем развитии, существенно поднять уровень доходов. Я долго этого ждал и… Дождался, – горько сказал он.
– И ты связываешь это похищение с реакцией на «сделку века» твоих конкурентов? Речь идет о крупном госзаказе, который ты хочешь разместить на своем заводе?
– Ты всегда была неглупа, Зинаида. В нашей стране процветают лишь те, кто оседлал одного из трех китов: нефтегазовую трубу, ЖКХ и госзаказ. Разумеется, не я один хочу заполучить такой жирный кусок. Если речь зайдет о деньгах, я готов выложить любую сумму. Но боюсь, меня будут шантажировать не этим. Мне придется выбирать: либо Анжела, либо бизнес. Я могу потерять все. Все свое имущество и контрольный пакет акций.
– И что ты выберешь?
– О господи, откуда же я знаю?! – Он схватился руками за плешивую голову и начал бегать по кухне как заведенный, повторяя: – Откуда же я знаю? Откуда же я знаю?
Кухня у нас огромная, да еще и потолки высоченные. А Иван Иваныч маленького роста и тщедушный. Я бы могла сказать, что он метался по кухне как лев в клетке, но на самом деле выглядело это, как будто мечется пудель по вольеру для выгула сторожевых собак.
– Зина, что мне делать?
– Откуда я знаю?
– О господи! – простонал он и понесся к окну.
И в этот момент зазвонил его телефон. Иван Иваныч словно споткнулся и чуть не упал. Посмотрел на меня беспомощно, как ребенок:
– И что делать, Зина?
– Ответь.
Подчиняясь моему взгляду, он достал из кармана мобильник и дрожащим пальцем, не глядя, ткнул в панель:
– Да…
– Господин Царев? – Я, как и хотела, слышала каждое слово. Он включил громкую связь. Ай да Анисья! Какой талант! Честное слово, не знай я, что это она, никогда бы не подумала, что звонит женщина!
– Да…
– Ваша девушка находится у нас.
– У кого у вас? – безжизненным голосом спросил Царев.
– Вы знаете.
– Послушайте… По… – Он судорожно сглотнул и медленно, чуть ли не по слогам, выговорил: – Чего вы хотите?
– Пока мы хотим, чтобы вы знали: Анжела находится у нас.
– Но чего вы добиваетесь?! – взвизгнул Иван Иваныч.
– Ведите себя благоразумно. Не ходите в полицию, не звоните в службу безопасности. Иначе вы никогда ее больше не увидите.
Текст писала я, и, честное слово, он был неплох! Ивана Иваныча он, во всяком случае, впечатлил.
– Хорошо, – упавшим голосом сказал муж. – Только я вас умоляю: не причините ей вреда! Она беременна!
– Мы знаем.
– Откуда?
– Мы про вас все знаем.
Я невольно напряглась, потому что это была отсебятина. Как бы Анисья не переиграла! Но Иван Иваныч оказался так напуган, что отреагировал в мою пользу:
– Вы что, за мной следили?! Как долго?!
– Будьте благоразумны. Не делайте резких движений. Иначе… – Анисья взяла мхатовскую паузу. Она сделала это так гениально, что я увидела, как Иван Иваныч на глазах покрывается потом.
– Я сделаю все, что вы скажете, – пролепетал он.
– Ждите. – И Анисья дала отбой.
– Зина… – прохрипел муж. – Зина… Сердце… Воды…
Я с надеждой смотрела, как он сереет и валится на бок, мысленно восклицая: «Ну же? Ну?!» Все может закончиться сейчас, сию же минуту. Честное слово, я не буду торопиться вызывать «Скорую». Сегодня же я могу стать свободной и богатой.
– Ляг на диван, – сказала я через силу. – Я сейчас принесу тебе лекарство.
За лекарством я ходила так долго, что уже раза три можно было помереть. Но когда я вернулась на кухню, мой Иван Иваныч был жив. Лежал на диване с закрытыми глазами, тяжело дыша, но сердце его все еще билось! Вот же Кощей! И что с ним прикажете делать?
– Что так долго, Зина? – прохрипел он.
– Ты же здесь не живешь. И я не сразу вспомнила, где лежат твои таблетки. На, – я сунула ему в рот нитроглицерин. – Ешь.
– Спасибо…
Он медленно двигал челюстями, разжевывая крохотную таблетку. Постепенно к нему стал возвращаться нормальный цвет лица, на что я смотрела с сожалением. Увы. Не сейчас.
– Ты приехал один или с водителем?
– Один.
– И как ты поедешь домой? Мне позвонить ему?
– А можно я останусь? – беспомощно посмотрел на меня Иван Иваныч.
– Но тогда получится, что ты изменил Анжеле.
– Какая чушь, – поморщился он. – Она прекрасно знает, что между нами давно уже ничего нет. В смысле интимных отношений.
– То есть она считает, что я ей не конкурентка?
– Ты можешь хотя бы в такую минуту не думать о себе! – взвился он. – О том, что ты потеряла молодость и привлекательность!
– А о чем я должна думать? – огрызнулась я. – О девчонке, которая увела у меня мужа?
– Тебе ее совсем не жалко? – уставился на меня Иван Иваныч.
– А разве она меня пожалела? Она ведь считала, что все происходящее с ней и со мной в порядке вещей. И неужели ты думаешь, что она тебя любит? Она просто жадная расчетливая сучка! И незачем по ней так убиваться!
– А ты? – Он впился в меня взглядом. – Разве ты вышла за меня замуж не по расчету?
– А ты? – отплатила я ему той же монетой. – Разве ты женился на мне не потому, что я была самой красивой женщиной в твоем окружении и ты хотел, чтобы тебе все завидовали? Точно так же, как ты купил самую дорогую машину и построил самую шикарную дачу. Точно так же, как ты купил эту квартиру из соображений престижа. Так же ты женился на мне. Мои обязанности, в том числе и постельные, всегда были четко расписаны. И где тут любовь?
– Согласен: я заключил сделку. Ты полностью соответствовала моему социальному статусу, потому что ты всегда умела себя подать. Но ты бесплодна.
– Я?! А сам ты обследовался?!
– Анжела же беременна.
– Еще надо узнать, от кого.
– Я здоров! – Он вскочил. – Я не пью, не курю, веду здоровый образ жизни. Регулярно прохожу обследование.
– Откуда же тогда инфаркт? – съехидничала я.
– От перенапряжения. Я устаю на работе. И потом: возраст. Но детей я иметь могу.
– Я не проверяла: вдруг и я могу?
– Поздно уже проверять, – приложил меня он.
– А почему ты раньше не заводил разговор об этом? Почему не настоял, чтобы я прошла полное обследование у гинеколога?
– Потому что я не хочу говорить на эту тему. О женских проблемах.
Это правда: в нашем доме никогда не произносили слово «месячные». Если, щелкая пультом от телевизора, Иван Иваныч натыкался вдруг на рекламу женских гигиенических средств, он делал вид, что ее не существует, равно как и самих средств. И хоть я ни разу в своей жизни не испытала оргазма, мы никогда не консультировались у сексопатолога. Иван Иваныч считал, что все в порядке, так и должно быть. Это я туда пошла, в консультацию, всего один раз. И попытавшись поговорить с мужем, как мне посоветовал врач, натолкнулась на его ледяной взгляд.
– Что вам угодно? – «Вам» – это мне и сексопатологу. – Какие такие проблемы, как вы сказали э-э-э? Сексуального, – он еле выговорил это слово, – характера? Я не собираюсь это обсуждать, – отрезал муж. – У меня все в порядке. «Можете быть свободны», – чуть не добавил он свое любимое.
А то, что у меня не все в порядке, его никогда не волновало. Неужели он так переменился потому, что Анжела испытала с ним оргазм?
– И что ты теперь собираешься делать, Иван?
– Не знаю. Я ведь завещал этому ребенку все свое состояние, – простонал он.
– Что-о?!
– Мало ли что со мной может случиться? Я хотел, чтобы все досталось моему ребенку, а не тебе. И я подписал соответствующее распоряжение.
О! Его адвокаты – асы в своем деле! Собственность, которой Иван Иваныч владел до брака со мной, не принадлежит мне по закону. Что же касается приобретенного за те двадцать четыре года, на протяжении которых мы жили вместе, документы были составлены так хитро, что я не имею вообще никаких прав. Да, каюсь, я подписывала все, что мне подсовывали, почти не глядя, мне бы раньше озаботиться своим будущем. Но Иван Иваныч был гораздо старше и больше отцом для меня, чем мужем. Скажите: вот вы откажете в просьбе своему отцу? Вы ведь уверены, что в случае чего он о вас позаботится. Это к вопросу о моей доверчивости и доброте. Анисья-то, похоже, права!
Он смотрел на меня вопросительно и молчал. Ожидал моей реакции. Я тоже молчала, потрясенная.
– Я, с твоего разрешения, займу одну из спален, – сказал Иван Иваныч.
– Как тебе угодно, – сухо ответила я.
– Ты напрасно на меня сердишься, Зинаида.
– А мне ты какое будущее уготовил? – поинтересовалась я на всякий случай.
– За тобой числится мамина квартира, – проскрипел он.
Это об убитой однушке в десяти часах езды от Москвы, в глубокой провинции. Там я жила до того, как поступила в московский институт. Учась на втором курсе, я и встретила Иван Иваныча. Мы познакомились на улице: я шла по Арбату, и он остановил меня с просьбой сфотографироваться вместе, так я была хороша. До сих пор не понимаю, как у него на это смелости хватило? А потом Иван Иваныч пригласил меня в ресторан. Я помню, как мы сидели за столиком, и подвыпивший парень в расстегнутом пиджаке подошел и заплетающимся языком сказал моему будущему мужу:
– Эта девушка бриллиант. Завидую.
Иван Иваныч тут же попросил счет, и мы ушли. Тогда еще у него не было ни охраны, ни службы безопасности, и он побоялся, что меня уведут и я так и не стану его женой. А теперь он отсылает меня обратно в провинцию, как товар, потерявший вид и, соответственно, утративший свою ценность.
– Ну а жить мне на что? – поинтересовалась я.
– Я готов выплачивать тебе, ну скажем, двадцать тысяч в месяц.
– Долларов?
– Рублей.
Я не выдержала и расхохоталась.
– Ты всегда можешь пойти работать, – нахмурился он.
Итак, мне предлагалось из хозяйки модного московского салона переквалифицироваться в провинциальную поломойку. У меня просто не было слов.
– Можешь повторно выйти замуж, – великодушно разрешил он. – Я тебе этого не могу запретить. Но тогда ты, соответственно, лишаешься денежного пособия. Твой новый муж о тебе позаботится, как позаботился в свое время я.
– Я отдала тебе свою молодость, – напомнила я.
– Ты тоже неплохо жила все эти годы.
Торгуясь, он забыл об Анжеле. Вот ведь скупердяй!
– Убирайся, – велела я. – Никакой спальни.
– Как тебе будет угодно. Но помни: я давал тебе шанс.
– Шанс? Какой шанс?
– Если бы ты была добра ко мне в моем теперешнем положении…
– То есть я еще могу выслужить прибавку к тем двадцати тысячам рублей, которые ты мне пообещал? И большая прибавка?
– Я вижу, тебе меня совсем не жалко.
– А я вижу, ты быстро оправился от нанесенного тебе удара.
– Я уверен, что смогу договориться с похитителями.
– Неужели ты выберешь Анжелу и пожертвуешь бизнесом?!
– Возможно.
– Честное слово, я ей завидую! Ради меня ты бы на такое никогда не пошел! Если бы меня похитили, ты бы первым делом поинтересовался, где можно получить мое бездыханное тело! Дав понять таким образом, что моя судьба тебя совершенно не заботит. Убивайте ее, маньяки, насилуйте, мне наплевать.
– Зина!
– А что, разве не так?
– Конечно, не так. Разве за двадцать четыре года нашего брака у тебя были какие-то жалобы?
– А у тебя?
– У меня есть к тебе ряд претензий, которые я готов озвучить.
– Да пошел ты к черту!
– Зина…
– Вон!!!
– Зина, я почему-то уверен, что пройдет какое-то время, и ты смягчишься.
– Не исключаю такой возможности. А пока – убирайся!
– Как ты жестока!
Мне еще в раннем детстве говорили, что я – чудовище. Подумаешь, открытие! Я давно поняла, почему все меня считают чудовищем. Я просто называю вещи своими именами. Не лицемерю, не делаю вид, что я хорошая и вообще вегетарианка, больше всего на свете обожаю салатик со спаржей, а не кровавый бифштекс, я не говорю в глаза одно, а за спиной другое. Я давно уже перестала себя стесняться, зачем мне врать? Ну, разумеется, это чудовищно.
А вот муж – прямая мне противоположность. Он – одна сплошная условность. Он никогда не говорит то, что думает. И не признается в поступках, по его мнению, стыдных. А стыдным он считает практически все. Даже войти без стука в спальню к собственной жене и то неприлично.
Пауза затянулась. Он все еще надеется, что я позволю ему остаться. Поэтому я поставила в нашем диалоге жирную точку:
– Уходи, Иван, не зли меня.
– Куда же я пойду? Я только что пережил микроинфаркт.
– Тебе вызвать «Скорую помощь»?
– Нет, зачем же? Хотя бы такси. Я не в состоянии сейчас сесть за руль. – Он посмотрел на меня вопросительно: тебе меня не жалко? Я не отреагировала. Спросила только:
– Почему не личного шофера?
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, понимаешь? Я ведь приехал к тебе ночью. Пойдут толки. Зачем приехал, почему приехал? А я ничем не хочу навредить Анжеле. Ни один человек не должен пока знать, что она пропала.
– Как скажешь. – Я взялась за телефон.
Все-таки он пропустил удар и слегка поплыл, потому что решил вдруг воспользоваться услугами такси. А на дворе стоит глубокая ночь. Раньше бы он никогда так не поступил. Я пожалела, что Коля-и-Толя не водят машину. Вот было бы чудесно, если бы они завезли Иван Иваныча прямо в гуано! И мой Кощей вымазался бы им по уши!
– Зина, а может, все-таки ты позволишь мне остаться?
– Нет!
– Я приеду завтра, чтобы забрать свою машину. А пока она побудет на подземной стоянке.
– Мне все равно. – Я стала набирать номер.
…Он уехал через полчаса, такси подали быстро. И как только он удалился, я набрала Анисью. Мне просто необходимо было выговориться.
– Представляешь, он завещал этому ребенку все свое состояние! – зло сказала я в трубку. – А мне положил двадцать тысяч рублей в месяц! Двадцать тысяч рублей! И квартиру моей мамы! Счастье, что я ее не продала! Мне хотя бы есть где жить! – Я рассмеялась. Мой смех был похож на рыдания.
– Зинаида Андреевна, что с вами? – испугалась Анисья.
– О, как же я ее ненавижу, эту девчонку!
– Я все поняла.
– Что ты поняла?
– Да успокойтесь вы, Зинаида Андреевна, все как-нибудь разрешится.
– Позвони ему завтра, слышишь? И как следует его напугай. Что же касается завещания…
– Я все поняла. Бежать надо. Дело-то срочное.
– Да, беги.
– Я отзвонюсь, – деловито сказала она.
Я вытерла слезы. Неужели придется отступить? Вернуть мужу Анжелу? Все равно я ничего не получу. Умрет Иван Иваныч – останется его ребенок.
Ситуация казалась мне безвыходной. Я решила взять паузу и как следует подумать. А что, если попросить у мужа выкуп? Крупную сумму, которая обеспечит мое будущее. И об Анисье стоит подумать. Ей надо хорошо заплатить, иначе она меня сдаст. Ее вдобавок из-за меня с работы выгнали. Иван Иваныч мстителен, он устроит так, что другой работы в Москве Анисья не найдет. А возвращаться обратно в Сибирь она не хочет, ей, похоже, в Москве-то понравилось. Надо хорошенько обдумать детали сделки с Иван Иванычем. И сумму. А самое главное, как осуществить обмен Анжелы на деньги?
Я еще не знала, что следующий день преподнесет сюрприз, от которого мне станет тошно. А дальше неприятности посыплются, как горох из дырявого мешка.
Мой ад, в приемную которого я подала заявку на расторжение брака, только начинался.
День прошел, как сон пустой
Вообще-то, у Пушкина год: «Год прошел, как сон пустой». Но события развивались так стремительно, что каждый без пользы прожитый день был для меня как год. Поэтому позволю себе заменить один временной отрезок на другой.
Меня опять разбудил звонок. Сначала я подумала, что трезвонит телефон, но потом сообразила: домофон же! Неужели Иван Иваныч с утра пораньше явился за своей машиной и решил забежать ко мне за очередной порцией сочувствия в надежде, что за ночь я смягчилась?
– Да? – недовольно сказала я в динамик.
– Зинаида Андреевна, к вам гость, – раздался оттуда взволнованный голос консьержки.
– Гость? Муж, что ли? Так впустите!
– Нет, не Иван Иваныч. Мужчина э-э-э… странного вида.
– Что ему надо?
– Говорит, у него к вам срочное дело.
– Да пошел бы он к черту! Я сплю!
– Зинаида Андреевна, это я, – раздался в динамике хриплый мужской голос. Я его не узнала.
– Кто это – я?
– Коля.
– Какой еще Коля?! Коля… – Я растерялась. А где же Толя? И что случилось? По домофону я не могла об этом спросить, консьержка ведь слышала каждое мое слово. Поэтому я поспешно сказала ей: – Впустите.
Пока Коля поднимался в лифте, я носилась по квартире, хватаясь за все подряд. Накинула халат, опрокинула кофеварку, разбила чашку. Откуда он узнал мой адрес?! Это же безумие! Зачем он явился?!
Слава богу, он был трезвый! Я посторонилась и сквозь зубы процедила:
– Проходи.
Коля (кстати, от Толи он ничуть не отличался) мялся в прихожей. Его ботинки оставляли грязные следы на наборном паркете из ценных пород дерева. Он понимал, что портит безумно дорогой пол, и не решался сделать вперед ни шагу. В руках он держал грязную вязаную шапку. Коля теребил ее, явно чувствуя себя не в своей тарелке, но не оставил желания со мной поговорить. Это я видела по его лицу. Видимо, случилось что-то серьезное.
– Я уж туточки постою.
Меня взяла злость.
– Нет уж! Снимай ботинки и проходи!
Он засопел и скинул свои ужасные ботинки. Я прямо-таки чувствовала запах дерьма.
– Извини, я еще сплю, – сердито сказала я.
– Так половина первого!
– Я сова.
Он заморгал. Потому что не догнал. Я окончательно рассвирепела. Много чести объясняться с алкашом!
– Проходи в гостиную, а я глотну кофе. Потому как пока мало что соображаю.
У меня пониженное давление, поэтому пока я не выпью кофе, в моей голове туман, а ноги ватные. Главное, чего я не понимала: откуда он здесь взялся, черт его побери?! И что ему надо?!
На кухне я разбила вторую чашку и вконец распсиховалась. Нельзя недооценивать людей. Из двух братниных голов одна оказалась настолько неглупа, что нашла дорогу в мою московскую квартиру. Толя, видать, совсем пропил свои мозги, а вот Коля оказался посообразительнее. Я уже поняла, что в тандеме он – мозг. Хоть и гномий, но все-таки мозг, способный запомнить московский адрес. И кто его знает, на что он способен еще?
«Спокойно, Зинаида, спокойно…» Мне удалось приготовить кофе, и с дымящейся чашкой в руке я направилась в гостиную. Увидев чашку, Коля судорожно сглотнул.
– Ты тоже хочешь кофе? – спросила я.
– Не. А выпить есть?
– О господи!
– Для храбрости, Зинаида Андреевна.
Мне хотелось его убить, но от него теперь зависело мое будущее. Мне надо было покончить с этим как можно скорее, и я ринулась на кухню, оставив на журнальном столике чашку. На этот раз я разбила стакан. Теперь вся кухня была усеяна осколками. Лед ради Коли я добывать не стала, просто налила виски в стакан и понесла незваному гостю.
– На. Пей. И говори скорее: что случилось?
Он тремя жадными глотками выхлебал виски, рыгнул и сказал:
– Прибавить бы.
– Чего прибавить?
– Денег. Дело-то, как оказалось, сложное.
– Кто тебя прислал?
– Ик… брат.
– Какой еще брат? – Я почему-то подумала об Эрике, брате Анжелы.
– Толька, кто ж еще?
– Адрес откуда узнали?
– Ик… так Анисья.
– Что-о?!
– Вчера прибежала. Дело-то, говорю, непростое. Мы с братом завсегда. Только деньги, что вы дали, кончились. А за молчание как же?
– Вы… Совсем с ума сошли! – взвилась я. – Сидите и не высовывайтесь!
– Теперь конечно. Понятно мне все теперь-то. Сто тыщ.
– Чего-о?
– Сто тыщ рублей, говорю.
– Да нет у меня сейчас таких денег! Наличными. Ты же не будешь ждать, пока я схожу в банкомат?
– Я бы подождал.
– У меня кредитка временно заблокирована, – почти не соврала я. – Чтобы ее поменять на рабочую, уйдет дня три. – А вот это уже была ложь. Разблокировать мой счет мог только Иван Иваныч. Если он через три дня помрет, я получу доступ к деньгам. – Будешь ждать три дня? – Я прекрасно видела, что у него трубы горят и стакан виски этот пожар не зальет.
– Не. – Он судорожно сглотнул. – Это долго.
– Наличных же я при себе много не держу.
– А сколько есть? – жадно спросил он. – Вы того… Лучше заплатите.
– Ты мне что, угрожаешь?
– Сами все понимаете. Небось отсюда-то в тюрьму неохота? – Он выразительным взглядом обвел гостиную и, хмыкнув, кивнул на огромную хрустальную люстру, купленную моим мужем на аукционе за сумасшедшие деньги. Девятнадцатый век, сделана на заказ для царских хором, но отчего-то не прошла кастинг. Так значилось в каталоге, что, впрочем, не повлияло на ее цену. Все равно для царя, и купил ее Царев. Коля всего этого не знал, но угадал верно. Владея такими вещами, как эта люстра, не хочется оказаться на нарах в компании уголовников.
Вот мразь! Взялись меня на пару с братцем шантажировать! Застали врасплох! И Анисья хороша! Вот с кем пора разобраться! Но я пока я не знала, как. Надо дать ему денег, а потом принять меры.
– Хорошо, – сказала я сквозь зубы. – Жди здесь.
Я кинулась в спальню, где лежала моя сумочка. Украшения с бриллиантами ему совать бесполезно, он все равно не понимает их истинной цены. Наличных у меня было тысяч десять разными купюрами. Я выгребла все, не думая о том, что остаюсь совсем без денег. Сейчас спроважу его, оденусь и побегу в ломбард. У меня еще есть что продать, слава богу, Иван Иваныч решил не отбирать у меня свои подарки, а коллекция неплохая.
– На. – Я вбежала в гостиную и стала совать Коле деньги. – Десять тысяч, больше у меня сейчас нет. И – убирайся отсюда!
– Экая вы, – он засопел. – Барыня. Только зря вы так.
– Я же дала тебе денег!
– Я ж вам сказал: мало.
– Потом дам еще.
Он встал и неторопливо засунул купюры в карман. Уходить Коля не спешил.
– Чего тебе? – зло спросила я.
– А еще выпить есть?
– Обойдешься! И забудь сюда дорогу, понял?
– Я по делу пришел, – он засопел. – Сказать вам хотел…
И в это время раздался сигнал домофона. Я кинулась к нему:
– Да!
– Зинаида Андреевна, к вам муж поднимается! – выпалила консьержка.
Ай умница! Уж конечно, она не приняла этого оборванца за моего любовника. Но все равно позвонила и предупредила.
– Коля, живо – за дверь! В углу на площадке стоят пустые картонные коробки – спрячешься за ними. Как только Иван Иваныч войдет в квартиру – беги вниз. Понял?
– Ладно. Но вы этого того… Про деньги не забудьте.
– Будут тебе деньги. Только уходи!
Мне удалось наконец его спровадить. И вовремя! Потому что из лифта вышел Иван Иваныч.
– Здравствуй, Зина. – Он немного удивился, увидев, что дверь открыта, а я стою на пороге. Я следила за тем, чтобы он не столкнулся с Колей. – А ты что, меня ждешь?
– Нет. То есть да. Заходи.
Я посторонилась и торопливо закрыла за мужем дверь. Уф! На этот раз пронесло!
– Зачем ты явился, Иван?
– Я же тебе сказал, что оставил вчера на стоянке свою машину. А она мне нужна.
– А как же твоя работа? Час дня! В это время ты обычно занят делами!
– Как я могу думать о делах, когда пропала Анжела?
– Тебе что, опять позвонили?
– Нет, но я думаю, позвонят. Могу я пройти?
– Ты можешь делать все, что тебе угодно.
Он направился в гостиную. Я не сразу сообразила, что избавилась от Коли, но не избавилась от следов его присутствия в доме.
– Чем это здесь так отвратительно пахнет? – Иван Иваныч повел носом и замер на пороге. – Похоже, бомжатиной.
– Это мои новые духи, – соврала я.
– Скажи, как они называются, чтобы я их никогда не покупал.
– Я уже их выкинула. – Я продолжала изо всех сил выкручиваться. – Они мне самой не нравятся.
– А это еще что? – он подскочил к столу и схватил пустой стакан, из которого Коля пил виски. – Виски?! С утра?! Это на тебя не похоже.
– Ты сам вчера пил, хоть и трезвенник. Я тоже нервничаю.
– Из-за чего? Из-за Анжелы? Насколько я знаю, ты ее ненавидишь.
– Я нервничаю из-за того, что ты решил оставить меня без гроша в кармане. Ты мне вчера об этом сказал, – напомнила я.
– Я в курсе, как брошенные жены олигархов превращаются в алкоголичек, – важно кивнул он.
– Ты себе льстишь, – поддела его я. – Ты, Иван, не олигарх.
– А ты вообще ноль без палочки, – разозлился он. – Единственное, что у тебя было, – твоя красота. А теперь, когда ты состарилась, ты превратилась в пустое место.
– Что же ты пришел к пустому месту за советом?
– Давай не будем ссориться, Зина, – пошел он на попятную. – Мне и в самом деле был звонок. Только звонили не похитители.
– А кто? – искренне удивилась я. Неужели братья настолько обнаглели, что позвонили моему мужу?!
– Брат Анжелы, Эрик. – Иван Иваныч поморщился, будто от кислого.
– Эрик? А что ему нужно?
– Я вчера имел неосторожность сообщить ему, что Анжела пропала. Теперь он хочет знать, что с ней случилось.
– Скажи ему, все, мол, в порядке. Да сядь ты наконец! Что ты передо мной маячишь?
Он сел на диван аккурат на то место, где до него сидел Коля, и брезгливо отодвинул пустой стакан.
– Видишь ли, Зинаида, телефон Анжелы по-прежнему не отвечает. Я ему, конечно, скажу, что с его сестрой все в порядке, только он не поверит. Потребует предъявить Анжелу. Я не могу ему в этом отказать, поскольку он близкий родственник.
Я задумалась. Да, задачка.
– И что делать? – спросил Иван Иваныч.
– Анисья! – сообразила я. – Пусть позвонит ему от имени Анжелы и ее голосом скажет, что все в порядке. Заночевала, мол, у подружки, а мужу не сказала.
– Анисья? Какая Анисья? – уставился на меня Иван Иваныч.
«Которую ты вчера уволил!» – чуть не ляпнула я, но вовремя спохватилась. Иван Иваныч сказал, что уволил вчера прислугу, но имени ведь не назвал. Я едва себя не выдала!
– Помнишь повариху? Сибирячка. Толстая такая. Она гениально подражает всяким голосам. Гениальнее всего мужским, но и у Анжелы голос низкий. Почти мужской. Я уверена, что Анисья справится.
– Ах, эта… – Он опять сморщился, словно лимон прожевал. – Видишь ли, Зина, я ее вчера уволил.
– Зачем?!
– Так это она проспала Анжелу! Именно ей я велел исполнять любой каприз своей жены.
«Жены!» Вот как меня опустили. И я должна все это терпеть!
Меня опять разбудил звонок. Сначала я подумала, что трезвонит телефон, но потом сообразила: домофон же! Неужели Иван Иваныч с утра пораньше явился за своей машиной и решил забежать ко мне за очередной порцией сочувствия в надежде, что за ночь я смягчилась?
– Да? – недовольно сказала я в динамик.
– Зинаида Андреевна, к вам гость, – раздался оттуда взволнованный голос консьержки.
– Гость? Муж, что ли? Так впустите!
– Нет, не Иван Иваныч. Мужчина э-э-э… странного вида.
– Что ему надо?
– Говорит, у него к вам срочное дело.
– Да пошел бы он к черту! Я сплю!
– Зинаида Андреевна, это я, – раздался в динамике хриплый мужской голос. Я его не узнала.
– Кто это – я?
– Коля.
– Какой еще Коля?! Коля… – Я растерялась. А где же Толя? И что случилось? По домофону я не могла об этом спросить, консьержка ведь слышала каждое мое слово. Поэтому я поспешно сказала ей: – Впустите.
Пока Коля поднимался в лифте, я носилась по квартире, хватаясь за все подряд. Накинула халат, опрокинула кофеварку, разбила чашку. Откуда он узнал мой адрес?! Это же безумие! Зачем он явился?!
Слава богу, он был трезвый! Я посторонилась и сквозь зубы процедила:
– Проходи.
Коля (кстати, от Толи он ничуть не отличался) мялся в прихожей. Его ботинки оставляли грязные следы на наборном паркете из ценных пород дерева. Он понимал, что портит безумно дорогой пол, и не решался сделать вперед ни шагу. В руках он держал грязную вязаную шапку. Коля теребил ее, явно чувствуя себя не в своей тарелке, но не оставил желания со мной поговорить. Это я видела по его лицу. Видимо, случилось что-то серьезное.
– Я уж туточки постою.
Меня взяла злость.
– Нет уж! Снимай ботинки и проходи!
Он засопел и скинул свои ужасные ботинки. Я прямо-таки чувствовала запах дерьма.
– Извини, я еще сплю, – сердито сказала я.
– Так половина первого!
– Я сова.
Он заморгал. Потому что не догнал. Я окончательно рассвирепела. Много чести объясняться с алкашом!
– Проходи в гостиную, а я глотну кофе. Потому как пока мало что соображаю.
У меня пониженное давление, поэтому пока я не выпью кофе, в моей голове туман, а ноги ватные. Главное, чего я не понимала: откуда он здесь взялся, черт его побери?! И что ему надо?!
На кухне я разбила вторую чашку и вконец распсиховалась. Нельзя недооценивать людей. Из двух братниных голов одна оказалась настолько неглупа, что нашла дорогу в мою московскую квартиру. Толя, видать, совсем пропил свои мозги, а вот Коля оказался посообразительнее. Я уже поняла, что в тандеме он – мозг. Хоть и гномий, но все-таки мозг, способный запомнить московский адрес. И кто его знает, на что он способен еще?
«Спокойно, Зинаида, спокойно…» Мне удалось приготовить кофе, и с дымящейся чашкой в руке я направилась в гостиную. Увидев чашку, Коля судорожно сглотнул.
– Ты тоже хочешь кофе? – спросила я.
– Не. А выпить есть?
– О господи!
– Для храбрости, Зинаида Андреевна.
Мне хотелось его убить, но от него теперь зависело мое будущее. Мне надо было покончить с этим как можно скорее, и я ринулась на кухню, оставив на журнальном столике чашку. На этот раз я разбила стакан. Теперь вся кухня была усеяна осколками. Лед ради Коли я добывать не стала, просто налила виски в стакан и понесла незваному гостю.
– На. Пей. И говори скорее: что случилось?
Он тремя жадными глотками выхлебал виски, рыгнул и сказал:
– Прибавить бы.
– Чего прибавить?
– Денег. Дело-то, как оказалось, сложное.
– Кто тебя прислал?
– Ик… брат.
– Какой еще брат? – Я почему-то подумала об Эрике, брате Анжелы.
– Толька, кто ж еще?
– Адрес откуда узнали?
– Ик… так Анисья.
– Что-о?!
– Вчера прибежала. Дело-то, говорю, непростое. Мы с братом завсегда. Только деньги, что вы дали, кончились. А за молчание как же?
– Вы… Совсем с ума сошли! – взвилась я. – Сидите и не высовывайтесь!
– Теперь конечно. Понятно мне все теперь-то. Сто тыщ.
– Чего-о?
– Сто тыщ рублей, говорю.
– Да нет у меня сейчас таких денег! Наличными. Ты же не будешь ждать, пока я схожу в банкомат?
– Я бы подождал.
– У меня кредитка временно заблокирована, – почти не соврала я. – Чтобы ее поменять на рабочую, уйдет дня три. – А вот это уже была ложь. Разблокировать мой счет мог только Иван Иваныч. Если он через три дня помрет, я получу доступ к деньгам. – Будешь ждать три дня? – Я прекрасно видела, что у него трубы горят и стакан виски этот пожар не зальет.
– Не. – Он судорожно сглотнул. – Это долго.
– Наличных же я при себе много не держу.
– А сколько есть? – жадно спросил он. – Вы того… Лучше заплатите.
– Ты мне что, угрожаешь?
– Сами все понимаете. Небось отсюда-то в тюрьму неохота? – Он выразительным взглядом обвел гостиную и, хмыкнув, кивнул на огромную хрустальную люстру, купленную моим мужем на аукционе за сумасшедшие деньги. Девятнадцатый век, сделана на заказ для царских хором, но отчего-то не прошла кастинг. Так значилось в каталоге, что, впрочем, не повлияло на ее цену. Все равно для царя, и купил ее Царев. Коля всего этого не знал, но угадал верно. Владея такими вещами, как эта люстра, не хочется оказаться на нарах в компании уголовников.
Вот мразь! Взялись меня на пару с братцем шантажировать! Застали врасплох! И Анисья хороша! Вот с кем пора разобраться! Но я пока я не знала, как. Надо дать ему денег, а потом принять меры.
– Хорошо, – сказала я сквозь зубы. – Жди здесь.
Я кинулась в спальню, где лежала моя сумочка. Украшения с бриллиантами ему совать бесполезно, он все равно не понимает их истинной цены. Наличных у меня было тысяч десять разными купюрами. Я выгребла все, не думая о том, что остаюсь совсем без денег. Сейчас спроважу его, оденусь и побегу в ломбард. У меня еще есть что продать, слава богу, Иван Иваныч решил не отбирать у меня свои подарки, а коллекция неплохая.
– На. – Я вбежала в гостиную и стала совать Коле деньги. – Десять тысяч, больше у меня сейчас нет. И – убирайся отсюда!
– Экая вы, – он засопел. – Барыня. Только зря вы так.
– Я же дала тебе денег!
– Я ж вам сказал: мало.
– Потом дам еще.
Он встал и неторопливо засунул купюры в карман. Уходить Коля не спешил.
– Чего тебе? – зло спросила я.
– А еще выпить есть?
– Обойдешься! И забудь сюда дорогу, понял?
– Я по делу пришел, – он засопел. – Сказать вам хотел…
И в это время раздался сигнал домофона. Я кинулась к нему:
– Да!
– Зинаида Андреевна, к вам муж поднимается! – выпалила консьержка.
Ай умница! Уж конечно, она не приняла этого оборванца за моего любовника. Но все равно позвонила и предупредила.
– Коля, живо – за дверь! В углу на площадке стоят пустые картонные коробки – спрячешься за ними. Как только Иван Иваныч войдет в квартиру – беги вниз. Понял?
– Ладно. Но вы этого того… Про деньги не забудьте.
– Будут тебе деньги. Только уходи!
Мне удалось наконец его спровадить. И вовремя! Потому что из лифта вышел Иван Иваныч.
– Здравствуй, Зина. – Он немного удивился, увидев, что дверь открыта, а я стою на пороге. Я следила за тем, чтобы он не столкнулся с Колей. – А ты что, меня ждешь?
– Нет. То есть да. Заходи.
Я посторонилась и торопливо закрыла за мужем дверь. Уф! На этот раз пронесло!
– Зачем ты явился, Иван?
– Я же тебе сказал, что оставил вчера на стоянке свою машину. А она мне нужна.
– А как же твоя работа? Час дня! В это время ты обычно занят делами!
– Как я могу думать о делах, когда пропала Анжела?
– Тебе что, опять позвонили?
– Нет, но я думаю, позвонят. Могу я пройти?
– Ты можешь делать все, что тебе угодно.
Он направился в гостиную. Я не сразу сообразила, что избавилась от Коли, но не избавилась от следов его присутствия в доме.
– Чем это здесь так отвратительно пахнет? – Иван Иваныч повел носом и замер на пороге. – Похоже, бомжатиной.
– Это мои новые духи, – соврала я.
– Скажи, как они называются, чтобы я их никогда не покупал.
– Я уже их выкинула. – Я продолжала изо всех сил выкручиваться. – Они мне самой не нравятся.
– А это еще что? – он подскочил к столу и схватил пустой стакан, из которого Коля пил виски. – Виски?! С утра?! Это на тебя не похоже.
– Ты сам вчера пил, хоть и трезвенник. Я тоже нервничаю.
– Из-за чего? Из-за Анжелы? Насколько я знаю, ты ее ненавидишь.
– Я нервничаю из-за того, что ты решил оставить меня без гроша в кармане. Ты мне вчера об этом сказал, – напомнила я.
– Я в курсе, как брошенные жены олигархов превращаются в алкоголичек, – важно кивнул он.
– Ты себе льстишь, – поддела его я. – Ты, Иван, не олигарх.
– А ты вообще ноль без палочки, – разозлился он. – Единственное, что у тебя было, – твоя красота. А теперь, когда ты состарилась, ты превратилась в пустое место.
– Что же ты пришел к пустому месту за советом?
– Давай не будем ссориться, Зина, – пошел он на попятную. – Мне и в самом деле был звонок. Только звонили не похитители.
– А кто? – искренне удивилась я. Неужели братья настолько обнаглели, что позвонили моему мужу?!
– Брат Анжелы, Эрик. – Иван Иваныч поморщился, будто от кислого.
– Эрик? А что ему нужно?
– Я вчера имел неосторожность сообщить ему, что Анжела пропала. Теперь он хочет знать, что с ней случилось.
– Скажи ему, все, мол, в порядке. Да сядь ты наконец! Что ты передо мной маячишь?
Он сел на диван аккурат на то место, где до него сидел Коля, и брезгливо отодвинул пустой стакан.
– Видишь ли, Зинаида, телефон Анжелы по-прежнему не отвечает. Я ему, конечно, скажу, что с его сестрой все в порядке, только он не поверит. Потребует предъявить Анжелу. Я не могу ему в этом отказать, поскольку он близкий родственник.
Я задумалась. Да, задачка.
– И что делать? – спросил Иван Иваныч.
– Анисья! – сообразила я. – Пусть позвонит ему от имени Анжелы и ее голосом скажет, что все в порядке. Заночевала, мол, у подружки, а мужу не сказала.
– Анисья? Какая Анисья? – уставился на меня Иван Иваныч.
«Которую ты вчера уволил!» – чуть не ляпнула я, но вовремя спохватилась. Иван Иваныч сказал, что уволил вчера прислугу, но имени ведь не назвал. Я едва себя не выдала!
– Помнишь повариху? Сибирячка. Толстая такая. Она гениально подражает всяким голосам. Гениальнее всего мужским, но и у Анжелы голос низкий. Почти мужской. Я уверена, что Анисья справится.
– Ах, эта… – Он опять сморщился, словно лимон прожевал. – Видишь ли, Зина, я ее вчера уволил.
– Зачем?!
– Так это она проспала Анжелу! Именно ей я велел исполнять любой каприз своей жены.
«Жены!» Вот как меня опустили. И я должна все это терпеть!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента