Андреева Наталья. Москва не принимает

   – В подарок берете, Геннадий Михайлович, или себе? – спросил Алексей.
   – А, ментура… Советую и тебе затариться.
   – Мы разве на «ты»?
   – Не сейчас, так потом, – усмехнулся Мануков. – Когда на брудершафт выпьем. Нам ведь долго здесь куковать.
   – Не понял?
   – Мне только что из Москвы позвонили. Самолет, который должен нас забрать, даже еще не вылетел.
   – Как-как?
   – Не вылетел, говорю, из Домодедова. Вот и считай.
   Алексей мысленно прикинул. Время полета три часа с копейками. Плюс не меньше часа на разгрузку-выгрузку и подготовку воздушного судна к полету обратно. Итак, четыре часа. Минимум четыре часа им придется томиться в терминале в ожидании посадки. А Сашка в очереди давится! Она даже не представляет, сколько раз еще пойдет в дьюти-фри за эти четыре часа! Лишь бы денег хватило. Леонидов машинально похлопал по карманам. Заначка есть. Бежать к жене и сообщать ей новость о четырехчасовой задержке рейса ему не хотелось. Истерика все равно будет, лучше уж Саша узнает это не от него.
   – Ты что пьешь? – деловито спросил Мануков. – Виски, коньяк?
   – Пока ничего. Рановато для выпивки.
   – Ох, какие мы правильные! – усмехнулся Геннадий Михайлович. – А я на кассу пойду. Да и закуски надо прикупить, а то всю разберут. Я эту новость пока никому не сообщал, кроме тебя. Ты ведь мне предложил свою помощь. А долг платежом красен. Так что пользуйся.
   – Что ж, спасибо.
   Мануков уже собрался уходить, как вдруг буквально наткнулся на Катыкова. Тот как раз протиснулся к полкам со спиртным, видимо, не только Геннадию Михайловичу сообщили новость относительно задержки рейса. Оба соперника даже в лице переменились.
   – Ну ты, мразь, – негромко сказал Катыков. – Избавился от жены и концы в воду?
   – Да я тебя… – рванулся Мануков. – Ты… Официанта подкупил, сука! Как только узнал, что она никогда из семьи не уйдет! За что-о?!! За что ты Люду убил?!!
   – Мужики, спокойно, – попытался остановить их Алексей. – Вы не в бане.
   На них уже оглядывались. Мануков судорожно сглотнул и опустил руки. Потом бросил:
   – Сука. – И, тяжело дыша, направился к кассе.
   Теперь рванулся Катыков, но Алексей цепко схватил его за плечо:
   – Не стоит.
   – Вы правы. – Катыков перевел дух. – Я слышал, вы в полиции работаете?
   – Кто сказал?
   – Так, слухи. А если честно, вид у вас уж больно… Заинтересованный. Наверное, гадаете, за что мы друг друга так ненавидим, что на детях отыгрываемся?
   – Если честно, то да.
   – Слышали уже? Наш рейс задержали.
   – Да. Минимум на четыре часа.
   – Как же, – усмехнулся Катыков. – На четыре. Расслабьтесь. По моим данным погода в Москве дрянь. Дикая жара, смог. Пока не стемнеет, вряд ли они смогут вылететь из Домодедова.
   – Стемнеет?! Да вы шутите! Сейчас только девять часов утра! Ну, в Москве одиннадцать. Нам что здесь, по-вашему, сутки сидеть?!
   – Как знать, – пожал плечами Катыков. – К Лине мне сейчас не хочется. Если честно, я боюсь, что это она.
   Алексей молчал, боясь его спугнуть.
   – Она причастна к смерти Люды, – пояснил Ренат. – А Манукову вы не верьте. Сволочь редкостная. Если хотите, я вам все расскажу. Где бы нам посидеть? – Он стал оглядываться.
   – Вон в том кафе, – кивнул Алексей на столики, застеленные клеенкой в красную с белым клетку. – Возьмем по чашечке кофе и по бутерброду. Раз минимум четыре часа сидеть, подкрепиться бы не мешало. Да и в сон клонит. Меня сегодня в пять утра подняли.
   – Спиртное здесь будем брать или в кафе купим?
   – А что, обязательно пить?
   – Ну, как хотите. Все равно ведь не выдержите. Видел я вашу даму. С такой невольно запьешь.
   – Это моя жена.
   – Я так и понял. Часом, она не учитель?
   – А вы хороший физиономист, господин Катыков.
   – Я бизнесмен. И бизнесмен успешный. Если бы я плохо разбирался в людях, то давно бы разорился. У вашей жены профессия нервная, связанная с людьми. А кто способен так вывести человека из себя, что он и за две недели не отдохнул? Конечно, дети!
   – Вы правы, она завуч в школе. Кстати, как вас по отчеству? Ренат?..
   – Алексеевич.
   Леонидов сделал вид, что не удивился. Алексеевич, как же! Но раз ему так удобнее…
   – Что ж, Ренат Алексеевич, идемте. Только без спиртного.
   – Как скажете.
   Они уютно расположились за столиком, заказав кофе и сэндвичи. Алексей ждал откровений и не разочаровался.

Семнадцать лет назад

Ренат

   Он родился в семье обрусевших татар. Настолько обрусевших, что в доме все смешалось, Катыковы отмечали и мусульманские праздники, и православные, такие как Рождество, на столе кроме блюда с кониной всегда стояла бутылочка беленькой, а пост так вообще никогда не соблюдался. Ни по Корану, ни по Библии.
   – Аллах Москвы не видит, – говорил отец Рената, когда провинциальные родственники упрекали его в том, что он живет не по законам шариата. Эта фраза накрепко засела у сына в мозгу. «Аллах Москвы не видит». Ренат долгое время с этим и жил.
   В Москве Катыковы поселились давно, Ренат появился на свет в столичном роддоме и, сколько себя помнил, столько помнил и этот холодный, суетливый, местами грязный, но все равно роскошный и волнующий воображение город. Город больших возможностей и огромных соблазнов, перед которыми младший Катыков, увы, не устоял.
   Из провинциального прошлого в московскую квартиру Катыковых перешли домострой, беспрекословное повиновение женщины мужчине, который являлся добытчиком, национальная кухня и прочные родственные связи. Благодаря им Катыковы никогда ни в чем не нуждались, сын поступил в престижный вуз, получил достойное образование, а когда оно стало не актуально для того, чтобы процветать, Ренат без проблем влился в семейный бизнес. И дела у него тут же пошли. У парня были хватка, какое-то особое чутье на деньги и умение разбираться в людях.
   Испортили Рената вуз и любимая фраза его отца:
   – Аллах Москвы не видит.
   Ренат повторял ее мысленно и вслух, как заклинание, когда просыпалась совесть. Чтобы осилить технические науки, в особенности высшую математику, ему пришлось поселиться в студенческой общаге. Легче ведь перейти через дорогу и весь день посвятить лекциям и семинарам, чем полтора часа давиться в общественном транспорте с утра и столько же вечером. Отец уперся: ключи от машины получишь вместе с дипломом, не раньше. Гранит наук оказался настолько тверд, что Ренат затосковал. Невольно он поддался на уговоры друзей и стал вместе с ними снимать стресс.
   Снимался он двумя всем известными способами: спиртное и бабы. Ренат был красавчик, да еще при деньгах, поэтому женщины к нему так и липли. А он все никак не мог остановиться на одной, темперамент от природы у него был бурный, казалось, мужской силы хватит на всех. Родители о похождениях Рената ничего не знали, иначе мать сошла бы с ума. Ее воспитывали в строгости, и замуж она, как и положено по шариату, вышла девственницей. Никогда не выходила на улицу без платка, носила юбки в пол, знала только семью и дом, в котором всегда поддерживала идеальный порядок. Муж ее, случалось, поколачивал, не за вину какую-то, а для профилактики. Чтобы знала свое место. Блуд считался у Катыковых великим грехом, и, узнай об этом родственники, они бы осудили Рената.
   Скрывать грехи парню помогали друзья. Один из них, сын врача, тайно устроил его в больницу, когда тот подцепил половую инфекцию у одной не слишком-то разборчивой дамы. Ренату пришлось серьезно лечиться. Но тогда он этому значения не придал и сбежал из больницы, как только заскучал. И все пошло по-старому: женщины, спиртное, ночи за преферансом в сигаретном дыму… Бурная молодость прошла, как с белых яблонь дым. Как только Ренат закончил вуз, родители решили его женить.
   Мальчика с детства учили во всем подчиняться отцу. Решения старших не обсуждались. Жениться так жениться. Сватовство проходило по всем правилам: молодые друг друга не видели. Согласно традиции, девушка была татаркой, девственницей и младше Рената на три года. Ему двадцать один, ей восемнадцать, самый брачный возраст. В качестве калыма за невесту родители жениха купили молодым квартиру. Времена были смутные, страна разваливалась, многие мечтали отсидеться в провинции, поэтому продавали московские квартиры недорого, это потом цена на них взлетела до небес. Катыков же старший благодаря прочным родственным связям оказался в нужном месте в нужное время. И деньги у него водились.
   Справили пышную свадьбу, соблюдая вековые традиции. Съехалась бесчисленная родня, надарили молодым кучу подарков. Ничто не предвещало беды. Ренат был счастлив, что угодил отцу и родне, а Амина (так звали жену) тут же принялась вить гнездо, ожидая многочисленное потомство. То, что Ренат был единственным ребенком в семье, очень печалило его родителей, в особенности отца. И тот заказал юной снохе трех внуков, не меньше. Трех мальчиков, а девчонок сколько Аллах пошлет.
   – Ты уж постарайся, сынок, – ласково потрепал отец Рената по плечу, провожая его в спальню к молодой жене.
   И Ренат старался. Он старался каждую ночь, но Амина почему-то не беременела. Он давно уже покончил с прежними привычками и своими институтскими друзьями, бросил пить и все время проводил дома с женой. Через год он набрался смелости и задал ей вопрос, который давно уже вертелся на языке:
   – А у тебя со здоровьем все в порядке? Я имею в виду, по-женски.
   Амина расплакалась и убежала в спальню. Издревле татары придавали огромное значение семье, иметь многочисленное потомство было их давней традицией, поэтому перед вступлением в брак родословная жениха и невесты тщательно проверялась. Не было ли каких наследственных болезней? Бесплодных женщин в роду? К этим отношение было особое, их презирали и называли «пустоцветами». Амина прекрасно понимала, чем ей грозит отсутствие детей. Кстати, в переводе с татарского ее имя означало «верная, честная».
   Первый ком грязи в невестку бросила свекровь:
   – Подсунули нам гнилое яблоко. Ты, часом, не в больнице девственность-то приобрела? Зашили тебя и подсунули нам, как залежалый товар.
   Это было чудовищное оскорбление. Амина побежала к отцу, а тот потащил ее по врачам.
   – Не беспокойтесь, – сказал гинеколог с громким именем, бравший за визит сумасшедшие деньги. – Прошло слишком мало времени. Подождите еще годик.
   Катыковы подождали. Но отношения в молодой семье стали напряженными. Ренат уже не с прежним энтузиазмом исполнял супружеский долг. Да и Амина лежала под ним, стиснув зубы. А через год, когда Амина так и не забеременела, отец снова потащил ее по врачам, теперь уже в сопровождении многочисленной родни. На сей раз молодую женщину повели в клинику, где лечились исключительно мусульмане. Неверным отец Амины больше не доверял, какие бы громкие имена у них ни были. Провели тщательное обследование.
   – Женщина совершенно здорова, – вынесли свой вердикт врачи.
   О том, чтобы провериться Ренату, не могло быть и речи. Он же мужчина! А мужчину никто не смеет подозревать! Никто вообще не смеет указывать, что ему делать. К врачу он пошел сам, тайно. Сдал анализы, прошел тщательное обследование, сделал спермограмму, как ему посоветовали. Вот тут-то и выяснилась страшная правда. Детей не мог иметь он, а вовсе не Амина. Сказались последствия бурной молодости, недолеченная венерическая болезнь и небрежное отношение к своему здоровью.
   – Очень опасную инфекцию, которая у вас была, молодой человек, увы, не распознали, – сказал Ренату старичок с козлиной бородкой, которого Катыков сразу возненавидел. – Началось воспаление, оно стало хроническим. Вследствие этого ваши сперматозоиды, после того как проникают в слизистую цервикального канала, теряют свою подвижность. И способность к оплодотворению тоже теряется, – вещал старичок. – Да и сами сперматозоиды сомнительного качества.
   До Рената его слова доходили как сквозь вату. Он еще не понял, что такие слова, как фертильность, спермограмма, уреаплазмоз и т. д. прочно войдут в его жизнь. Тогда Ренат не знал их значения. Спросил только внезапно осипшим голосом:
   – И что мне теперь делать?
   – Лечиться, молодой человек, – пожал плечами доктор. – Лечиться.
   – И каковы шансы, что я буду иметь детей?
   – Надейтесь на бога, – вздохнул старичок.
   Ренат похолодел. Оказалось, что Аллах видит и Москву. За грехи пришлось заплатить. Потому что лечение не помогло, Амина и через год после того, как он пропил все положенные лекарства, не забеременела.
   – Ну, что я могу сказать? – развел руками доктор, разглядывая результаты анализов и многочисленных тестов. – Болезнь вы запустили. Все, как говорится, уже случилось. Признайтесь во всем жене и попробуйте вместе найти выход.
   Для Рената Ахметовича Катыкова это было унижение: признаться родне своей жены в том, что он бесплоден. Поэтому сначала он сказал отцу и попросил совета:
   – Что делать?
   Тот постарел в один миг, как только понял, что у него никогда не будет внуков. И сгоряча проклял единственного сына. Но велел молчать, не позорить род. В бесплодии поэтому обвинили Амину. Развод состоялся по шариату, Катыковы вдруг вспомнили традиции. Ренат трижды сказал «разведена», и Амина с позором покинула дом мужа.
   Ее дальнейшая судьба сложилась, можно сказать, счастливо. Сначала замуж ее никто не брал, кому она нужна, бесплодная? Амина от отчаяния решила пойти учиться, делала это истово, и оказалось, у нее есть способности. Она получила высшее экономическое образование, устроилась на хорошую работу, влилась в коллектив и в итоге оторвалась от семьи. Традиции были забыты, Амина лихо веселилась на корпоративах, давно уже не вставала, когда в комнату входили мужчины, и с удовольствием ела ветчину из свинины. В один прекрасный день она поехала в командировку со своим коллегой, переспала с ним по пьяни и тут же забеременела. Обман, таким образом, раскрылся, но ни для нее, ни для Рената это уже не имело значения.
   Оба они окончательно оторвались от своих корней и зажили типичной жизнью обитателей мегаполиса, влившись в поток людей, заползающих утром в теплые офисы и покидающих их с наступлением темноты. Короче, оба стали делать деньги, а с детьми Амины сидела няня.
   Ренату пришлось сложнее. После того как отец его проклял, он сменил отчество «Ахметович» на «Алексеевич». И даже вспомнил значение своего имени. Ренат – заново родившийся. Вот и пришлось ему родиться заново. Он решил найти добрую честную девушку, лучше русскую, которая согласится усыновить ребенка или даже двух-трех. Ренат мечтал о полноценной семье и был готов ради этого на все. Он подал на развод и поехал на юг развеяться. И там-то познакомился с Людочкой Михайловой. Привлекла его прежде всего ее доброта. А потом оказалось, что он у нее первый мужчина!
   Ренат сразу понял, что Людочку ему Аллах послал. Или русский бог. Сжалился наконец. Людочка – это дар свыше. Сначала рядом крутилась ее подружка, смазливая девчонка с лживыми глазами, но Ренат сразу ее отшил. Понятно, что этой дети не нужны, а нужны деньги и все, что на них можно купить. Богатого москвича в свои сети ловит, чтобы самой никогда не работать. А вот Людочка – другое дело. Сердцем он чувствовал, что она бескорыстная. Ухаживал Ренат красиво и все думал: как бы приступить к делу? Важный разговор Ренат решил начать в машине по дороге в Москву. Времени у них будет много, они с Людочкой успеют все обсудить.
   Помешала нелепая ссора. Это потом Ренат сообразил, что справки о нем наводила не Людочка, а ее предприимчивая подружка. А тогда, в горячке, наговорил черт знает чего. Наутро он побежал мириться, но неожиданно для него девушки исчезли из отеля, даже не попрощавшись.
   Эту лживую Алину он готов был убить, а пришлось вымаливать у нее новый Людочкин адрес. Ренат водил ее в дорогие рестораны, терпел откровенные заигрывания и грязные намеки, уговаривал по-хорошему и даже угрожал.
   Наконец она сказала:
   – Михайлова в больнице, можешь ее проведать.
   – Как в больнице? – испугался Ренат.
   – Беременная она, – ехидно сказала лживая девчонка. – А ты что думал, она по гроб жизни будет тебе верна? Бери лучше меня, – откровенно предложила Алина. – Я хоть и не девственница, зато красивая.
   Ренат посмотрел на нее с презрением. Потом бросил на стол несколько купюр и встал со словами:
   – Меня проститутки давно не интересуют.
   У нее лицо пошло пятнами.
   – Чтоб ты сдох, козел, – прошипела ему вслед Алина.
   Он это услышал, но и бровью не повел. Много чести!
   Вскоре пришли документы на развод. Он официально стал свободным. Где-то через год Ренат понял, что пережил самую большую любовь в своей жизни, Людочку он не забудет никогда. А та, наверное, уже родила, счастлива со своим мужем. Вот кому повезло! Заполучил настоящее сокровище!
   Ренат затосковал. Но вскоре на одной из вечеринок он познакомился с красавицей Элиной. Сначала она напомнила ему Алину. Даже имена похожи! Только одна блондинка, а другая брюнетка. Ухоженная, предприимчивая, явно в поисках богатого мужа. Но потом он понял разницу: Элина умела себя подать. И была она отнюдь не дешевкой. Он стал внимательно к ней присматриваться. Водил в рестораны, дарил подарки, но не дорогие, в общем, держал ее на расстоянии и не обнадеживал. Несмотря на то что Ренат разругался с отцом, бизнес Катыкова-младшего процветал. Родня так никогда и не узнала причину ссоры и была на стороне Рената. Все считали, что старик Ахмет выжил из ума. «Старику» меж тем было пятьдесят девять лет, и он вполне еще мог иметь своих детей. Но не случилось.
   Катыков-старший не смог пережить удара, нанесенного ему единственным сыном. Ренату было двадцать пять, когда отец умер от инфаркта. Мать пережила его ненадолго. На ее похоронах Ренат получил поддержку многочисленной родни, ему пообещали содействовать во всем, помогать в развитии семейного бизнеса, который он теперь должен был возглавить. Таким образом, руки у Рената были развязаны. Он мог жениться на ком угодно.
   Однажды Элина пришла на свидание печальной и задумчивой. Ренат, разумеется, спросил, в чем дело?
   – Так больше не может продолжаться, – сказала она. – Ты мне очень нравишься, но я прекрасно понимаю, что не такую жену ты ищешь.
   – Откуда ты знаешь, кого я ищу? – усмехнулся он.
   – Мне больше не имеет смысла скрывать от тебя правду.
   – Правду? – насторожился он. – Какую правду?
   – У меня есть сын, – выпалила Элина. – От первого брака. С мужем мы развелись, потому что он козел. Мне досталась однокомнатная квартира, поэтому в жилье я не нуждаюсь. И в тебе не нуждаюсь, – с вызовом сказала она. – Прощай!
   – Погоди, – остановил ее Ренат. – А сколько лет мальчику?
   – Он совсем еще маленький.
   – А отца своего помнит?
   – Нет. Они не общаются.
   Он заволновался. Неужели судьба? К его рассказу Элина отнеслась с пониманием.
   – Что ж. У меня в планах нет рожать еще одного ребенка. До сих пор в себя не приду, такими тяжелыми были роды! Бр-р-р! – Она передернулась. – Мы станем вместе растить Тему, и у тебя будет полноценная семья.
   «Артем Ренатович, – мысленно повторял он как заведенный. – Артем Ренатович Катыков. Неужели? Вот оно, счастье! Так, что ли?»
   Буквально через месяц они с Элиной расписались, на этот раз без всяких традиций, вообще без помпы. Просто зашли в загс и поставили штампы в паспортах. А еще через месяц стали менять документы. Отец Артема против его усыновления новым мужем Элины не возражал, подписал все необходимые бумаги, и мальчик очень быстро и без всяких проблем стал Артемом Ренатовичем Катыковым.
   «И что же это за сволочь такая?» – думал Ренат о мужчине, которого никогда не видел, только на фотографиях. Да и те были нечеткие. А потом их и вовсе выбросили, чтобы мальчик ни о чем не догадался. – Как можно отказаться от сына?»
   А потом он вспоминал собственного отца. И думал: «Всякое бывает».
   С Элиной ему откровенно повезло. Она была неглупа, как ни странно, не транжира, а главное, настоящая красавица. Ренату все завидовали. Он даже думал, что смог ее полюбить. Пока вновь не встретил Людмилу…
 
   …«Не прошло… – думал он с тоской, глядя, как по пляжу идет женщина, которую его жена называла безмозглой и безвкусной. – Нет, не прошло…»
   Ренат словно не замечал ее расплывшейся талии, поредевших волос и потускневших глаз. Он видел прежнюю Людочку и вновь сходил по ней с ума. Все завидовали тому, что у него такая красавица жена, а он ненавидел Манукова, укравшего его сокровище.
   «Хорошо ли он с ней обращается? Есть ли у нее все, что нужно? А главное, счастлива ли она?» – вот какие вопросы его мучили. Жена словно почувствовала. Каждый день она устраивала Ренату сцены ревности.
   – Как ЭТУ можно любить?! – кричала Элина.
   «Сердцу не прикажешь». Ренат понял это и тайком назначил Людочке свидание. И та пришла! О счастье! Он снова почувствовал себя молодым! И понял, что тоже любим!
   – Как все запуталось, – говорил он, гладя Людочкину руку. Та краснела, словно девушка, и опускала глаза. – Но мы что-нибудь придумаем, да?
   Элина обо всем догадалась. И, как потом понял Ренат, фантазия у нее оказалась богатая! Она-то придумала! А он… Он ничего не смог сделать.

Десять часов утра

   – Леша!!!
   Он невольно вздрогнул и посмотрел на часы. Минут на сорок его оставили в покое, но, похоже, до Саши дошла печальная новость о задержке рейса.
   – Леша, ты слышал?!
   Она, тяжело дыша, опустилась на стул. Катыков посмотрел на Алексея с сочувствием.
   – Да, дорогая?
   – Говорят, наш самолет еще даже не вылетел из Москвы!
   – Как так?
   – А вот так! Ты собираешься что-нибудь делать?
   – Ты хочешь, чтобы я телепортировался в Домодедово, нашел там пилота, приставил к его виску табельный пистолет и велел ему, невзирая на то что Москва окутана облаком гари, поднять самолет в воздух? Я готов! – Он шутливо привстал.
   – Не смешно! – сверкнула глазами Саша. – Я вовсе не это имела в виду!
   – Слава богу, ты не требуешь от меня невозможного! Я не герой фантастического боевика, я всего лишь человек. И все, что могу, это вместе со всеми сидеть и ждать, пока прилетит наш самолет.
   – Позвони гиду, узнай, в чем дело! На сколько именно задержали рейс?
   – Гид не может этого знать, мадам, – вмешался Катыков. – Она свою работу сделала. Это Москва не принимает. Телевизор надо смотреть. Мы такие не одни. Столичные аэропорты все, как один, закрыты вот уже третьи сутки.
   – Но если о задержке рейса знали еще вчера, зачем нас так рано привезли в аэропорт?! Здесь же нет никаких условий! – Саша обвела глазами весьма скромных размеров зал ожидания, ее взгляд уперся в лестницу, ведущую на второй этаж. Там были туалеты и еще одно небольшое помещение, правда, без стульев. – Нам что, лечь на полу?! Мы могли бы остаться в отеле, в номере со всеми удобствами!
   – Кому мы там нужны? – вздохнул Катыков. – Мы же не немцы какие-нибудь. Стоит приехать в Европу, чтобы узнать, кто на самом деле выиграл Вторую мировую. Нам бы патриотизма побольше. А мы везем сюда деньги и терпим откровенное хамство со стороны обслуги. И никакие чаевые здесь не помогут. Себя надо уважать.
   – Я вас поняла! – Саша встала. – Пойду искать союзников!
   – Зачем вы ей это сказали? – ужаснулся Алексей, глядя в спину жене, которая торопливо направилась к группе что-то оживленно обсуждающих женщин. – Сейчас она опросит всех, у кого ручная кладь, соберет полотенца и примется губной помадой писать на них лозунги. Нас ждет митинг протеста. Я уверяю: мало никому не покажется.
   – Угораздило же вас, – усмехнулся Катыков.
   – Она не всегда была такая, – начал оправдывать жену Алексей. – Просто ей много досталось. Мы познакомились, когда убили ее родителей. В лифте, представляете? Они возвращались с вечернего спектакля. Я вел расследования, а она… Она тогда была замужем за другим.
   – Значит, Сережа не ваш сын? – откровенно удивился Катыков.
   – Ксения – моя дочь, – кивнул Леонидов. – А Сережу я усыновил. Его отец… Гм-м-м… Об этом лучше забыть.
   – Сволочь, да? – Алексею показалось, что в глазах Катыкова мелькнуло сочувствие. Как будто его задели за живое. Да так оно и было.
   – Редкостная, – кивнул он.
   – А Сергей знает?
   – Да. Он уже был достаточно взрослым. Мы с Сашей не скрываем от него правду. Но меня он зовет папой.
   – А по отчеству?
   – Что?
   – По отчеству он?..
   – Алексеевич.
   – Понятно, – с удовлетворением кивнул Катыков.
   – Значит, жена догадалась о ваших свиданиях с Людмилой? – вернулся Алексей к интересующей его теме.
   – Да. Но я надеюсь, что все рассказанное мной останется в тайне? Я просто хотел объяснить, почему мы были против того, чтобы Надя и Тема встречались.
   – Я, если честно, не совсем понял. Ну, был у вас когда-то роман с ее матерью. Ну, жена ревновала. Но при чем тут дети?
   – Роковое стечение обстоятельств, – усмехнулся Катыков. – Угораздило же нас приехать в один отель в одно и то же время!
   – В этом нет ничего странного, – пожал плечами Алексей. – Наши дети почти ровесники. Ну, а куда? Хочется приобщить их к ценностям мировой культуры, ну и заодно на море. Солнце, пляж. Совместить, так сказать, приятное с полезным. Лучшего места не найдешь… Значит, вы считаете, что ваша жена могла быть причастна к убийству?
   – Моя жена способна на все. Это очень энергичная и предприимчивая женщина. Она привыкла жить хорошо. Как только она понимает, что ее благополучию что-то угрожает, тут же принимается действовать. Это уже не в первый раз.
   – Вы говорили с ней о разводе? – уставился на него Алексей.
   – Я не успел с ней поговорить.
   – Но были такие планы?
   – Мы с Людой поняли, что по-прежнему любим друг друга. Она тоже собиралась мне что-то рассказать. Что-то очень важное.
   – А вы сказали ей правду? О том, что вы… лечились от бесплодия? – Алексей постарался выразиться как можно деликатнее.
   – Нет. Об этом речь не заходила. Ведь на вид я совершенно здоров. Заметила только, что курить бросил. Тогда, на юге, она все допытывалась, какая у меня болезнь? Надо знать Люду. Она… была, – с трудом выговорил Катыков, – очень доброй. Все порывалась меня лечить. Заботилась обо мне. Ни одна женщина обо мне так не заботилась, – горько сказал он. – Разумеется, я хотел рассказать ей правду. Чтобы успокоить: это не смертельно. Не рак на последней стадии, – усмехнулся он. – Хотя иногда я знаете что думаю? Лучше бы это был рак.
   – Ну, зачем же так? В жизни много приятного, особенно в вашей жизни.
   – Да что вы знаете о моей жизни? – горько спросил Катыков. – Единственным лучиком света в ней была Люда, которая вернулась ко мне спустя столько лет. Но я ее опять потерял. На этот раз навсегда.
   «Не слишком ли много пафоса? – мысленно усмехнулся Алексей. – Похоже на заученный текст из какой-то пьесы».
   – И почему вы все же не сказали ей правду? – спросил он, стараясь сдержать эмоции. Сыщик, как и психотерапевт, должен быть с «клиентом» абсолютно беспристрастным, это и есть профессионализм.
   – Не успел, – пожал плечами Катыков. И слегка замялся. – Подумал, что сделаю это в Москве.
   – То есть вы не один раз встречались с Людмилой? – Алексей мгновенно уловил паузу. И подумал: «Ай, лукавите вы, Ренат Алексеевич. Явно что-то недоговариваете».
   – Два, – признался Катыков. – Всего два раза.
   – Интересно. А сцену Элина когда вам устроила?
   – В том-то и дело. Вечером того дня Люда умерла. А накануне мы с ней сидели в баре. Моя жена выпила снотворного и уснула, я воспользовался этим и вышел из номера. Но Элина откуда-то узнала, что я вернулся далеко за полночь, и догадалась, где и с кем я был. Утром она устроила мне разнос.
   – Так вот почему вы говорите, что ваша жена причастна к смерти Мануковой!
   – Я в этом уверен.
   – Но неужели вы оставили бы Элину совсем без денег?
   – Нет, конечно! Ее и сына я бы содержал достойно.
   – Тогда почему она так распсиховалась?
   – Сам не понимаю. Здесь какая-то тайна, – задумчиво сказал Катыков.
   – А с Элиной поговорить не пробовали?
   – Пробовал. Молчит.
   – Понятно. Страшная семейная тайна. – Алексей чуть не рассмеялся. – Ох, как у вас все запущено-то!
   – Жизнь есть жизнь, – пожал плечами Ренат Алексеевич. – Как будто у вас все просто, – он кивнул на Сашу, окруженную стайкой взволнованных женщин. – Похоже, намечается бабий бунт. Пойду найду Элину. Все ж таки она мне пока жена.