Страница:
– Со мной была… был бумажник… – буравя нашего Дмитрия второго напряженным взглядом, – заявил юноша.
– Уже слышали, – пожал плечами Димчик. – Так же как и то, что при тебе была еще и машина. Или ты при ней. Но извини, ни бумажника, ни машины мы не видели.
– Он, что… хочет сказать?.. – медленно наливалась яростью Наташка.
– Ничего он не хочет сказать! – оборвала ее я. – Это на него отрицательно действует твоя предсказанная положительная динамика. Попробуем кое-что уточнить. Откуда, куда, с кем и на чем конкретно ты, Александр Сергеевич, ехал?
– Из Москвы в Козельск на своем стареньком «мерсе», – четко отрапортовал юноша и, немного помявшись, неохотно проскрипел: – С очень большими деньгами.
Все, кроме нас с Димом-2, ахнули, мы с ним вздохнули с облегчением и понимающе переглянулись. Приятно иметь дело с умными людьми – это я о нас двоих.
– Ну вот ты и подтвердил несостоятельность своих подозрений в отношении нашего коллектива, – улыбнулся Димыч. – Завладев твоими деньгами и машиной, грабителям совершенно ни к чему приводить тебя в чувство и в дальнейшем спасать от суицида. Предлагаю такой вариант: все садимся в машину и едем по этой проселочной дороге. Возможно, машину Александра Сергеевича бросили где-нибудь поблизости. Она для нынешних обладателей твоих миллионов просто ненужный балласт.
– Не факт, – возразила я. – В случае ее обнаружения порядочными людьми, легко установить личность владельца и связать ее с безымянным трупом в соседних кустах или на рябине.
Установившаяся тишина меня насторожила. Неужели наш коллектив разуверился в существовании порядочных людей? Да взять хотя бы нас…
– Ирина Александровна имеет в виду несостоявшийся труп Александра Сергеевича Пашкина, – немного напряженно пояснил Дим-2.
Я поспешно это подтвердила. Зачем нам еще какие-то трупы? Достаточно и одного… Если грабители надумают вернуться и проверить его наличие на месте.
Все как-то быстро мобилизовались к отъезду. Дим-2 предусмотрительно унесся к машине, причем со значительным отрывом. В результате она была подана нам как раз в тот момент, когда мы выбрались из оврага на проселочную дорогу. Правильное решение, уж очень трудным был переход. Александр Сергеевич, плетясь на трясущихся ногах, то и дело выражал желание присесть. Обеспечивая ему поддержку, мы с Наташкой активно возражали – не время расслабляться. В знак протеста он иногда повисал на наших руках, приходилось тащить его волоком. Увлекательное, скажу вам, занятие, принимая во внимание жару и дымовую завесу. Правильность направления где-то впереди контролировала Алена.
– Выхожу одна я на дорогу! – раздался ее радостный крик оттуда, откуда не ждали. Такое впечатление, что ходили втроем по кругу. Александр Сергеевич неожиданно воспрял духом, перестал трястись и предпринял попытку рвануть на голос Алены. Надо полагать, открылось второе дыхание. Зато у нас с Наташкой перехватило первое. Оторвавшись от ведомого, мы распались по обе его стороны и обессиленно брякнулись на колени. Ведомый выпал вперед.
– Стойте! Это не та дорога! – Радости в возгласе дочери как не бывало. – Здесь какой-то перекресток.
– Стои-им! – отозвалась подруга и уселась поудобнее. – Алексаша, ну куда ты на карачках несешься? На локтях и коленках мозоли набьешь. Мы за тобой бегать не будем. Сдай назад. Надо держаться вместе.
– Да вот же она, дорога, – отозвался Александр Сергеевич, скрываясь в сером пространстве. – Слышите урчание машины?
– Замечательно, – уныло согласилась Наташка. – А вдруг это вражеское урчание вражеской машины? Эй, штурман, притормози и сверкни голыми пятками – будут нашим ориентиром. На голос я уже не поплетусь.
Дорога и в самом деле оказалась всего в десяти шагах. Обеспокоенная отсутствием дочери, я направилась было искать перекресток, но подъехавший Дим-2 вовремя подсказал, что лучше задействовать машину. Через пять минут все были в сборе и дружно жаловались на головную боль.
3
4
– Уже слышали, – пожал плечами Димчик. – Так же как и то, что при тебе была еще и машина. Или ты при ней. Но извини, ни бумажника, ни машины мы не видели.
– Он, что… хочет сказать?.. – медленно наливалась яростью Наташка.
– Ничего он не хочет сказать! – оборвала ее я. – Это на него отрицательно действует твоя предсказанная положительная динамика. Попробуем кое-что уточнить. Откуда, куда, с кем и на чем конкретно ты, Александр Сергеевич, ехал?
– Из Москвы в Козельск на своем стареньком «мерсе», – четко отрапортовал юноша и, немного помявшись, неохотно проскрипел: – С очень большими деньгами.
Все, кроме нас с Димом-2, ахнули, мы с ним вздохнули с облегчением и понимающе переглянулись. Приятно иметь дело с умными людьми – это я о нас двоих.
– Ну вот ты и подтвердил несостоятельность своих подозрений в отношении нашего коллектива, – улыбнулся Димыч. – Завладев твоими деньгами и машиной, грабителям совершенно ни к чему приводить тебя в чувство и в дальнейшем спасать от суицида. Предлагаю такой вариант: все садимся в машину и едем по этой проселочной дороге. Возможно, машину Александра Сергеевича бросили где-нибудь поблизости. Она для нынешних обладателей твоих миллионов просто ненужный балласт.
– Не факт, – возразила я. – В случае ее обнаружения порядочными людьми, легко установить личность владельца и связать ее с безымянным трупом в соседних кустах или на рябине.
Установившаяся тишина меня насторожила. Неужели наш коллектив разуверился в существовании порядочных людей? Да взять хотя бы нас…
– Ирина Александровна имеет в виду несостоявшийся труп Александра Сергеевича Пашкина, – немного напряженно пояснил Дим-2.
Я поспешно это подтвердила. Зачем нам еще какие-то трупы? Достаточно и одного… Если грабители надумают вернуться и проверить его наличие на месте.
Все как-то быстро мобилизовались к отъезду. Дим-2 предусмотрительно унесся к машине, причем со значительным отрывом. В результате она была подана нам как раз в тот момент, когда мы выбрались из оврага на проселочную дорогу. Правильное решение, уж очень трудным был переход. Александр Сергеевич, плетясь на трясущихся ногах, то и дело выражал желание присесть. Обеспечивая ему поддержку, мы с Наташкой активно возражали – не время расслабляться. В знак протеста он иногда повисал на наших руках, приходилось тащить его волоком. Увлекательное, скажу вам, занятие, принимая во внимание жару и дымовую завесу. Правильность направления где-то впереди контролировала Алена.
– Выхожу одна я на дорогу! – раздался ее радостный крик оттуда, откуда не ждали. Такое впечатление, что ходили втроем по кругу. Александр Сергеевич неожиданно воспрял духом, перестал трястись и предпринял попытку рвануть на голос Алены. Надо полагать, открылось второе дыхание. Зато у нас с Наташкой перехватило первое. Оторвавшись от ведомого, мы распались по обе его стороны и обессиленно брякнулись на колени. Ведомый выпал вперед.
– Стойте! Это не та дорога! – Радости в возгласе дочери как не бывало. – Здесь какой-то перекресток.
– Стои-им! – отозвалась подруга и уселась поудобнее. – Алексаша, ну куда ты на карачках несешься? На локтях и коленках мозоли набьешь. Мы за тобой бегать не будем. Сдай назад. Надо держаться вместе.
– Да вот же она, дорога, – отозвался Александр Сергеевич, скрываясь в сером пространстве. – Слышите урчание машины?
– Замечательно, – уныло согласилась Наташка. – А вдруг это вражеское урчание вражеской машины? Эй, штурман, притормози и сверкни голыми пятками – будут нашим ориентиром. На голос я уже не поплетусь.
Дорога и в самом деле оказалась всего в десяти шагах. Обеспокоенная отсутствием дочери, я направилась было искать перекресток, но подъехавший Дим-2 вовремя подсказал, что лучше задействовать машину. Через пять минут все были в сборе и дружно жаловались на головную боль.
3
Алексаша наотрез отказался исповедоваться на ближайшем посту ГАИ. Именно потому, что сотрудники сообщат о происшествии куда надо. А заодно и сами подключатся к поискам. Сослался на то, что второй раз потерю своих миллионов точно не переживет. Ему самому надо вспомнить все и разобраться с воспоминаниями. Какая-то каша в голове. Уточнять детали не стал. Мы и не настаивали. У меня сформировалось собственное предположение по поводу его решения. Ну боится человек вопросов о происхождении суммы в миллионах. Был бы олигархом – не боялся. Да никто бы ему такие вопросы всерьез и не задал. Пока не слиняет за границу. Будем надеяться, что Алексаша деньги не украл. Продал какую-нибудь недвижимость, правда, для этого ее надо иметь. Тогда еще один, запасной, вариант: являясь предпринимателем, сэкономил на уплате налогов. В этом случае ему есть чем утешиться. Достаточно вообразить, что деньги у него не умыкнули, просто он эти налоги заплатил. Вместе со штрафом. И еще легко отделался.
Сидя на заднем сиденье справа, Алексаша вел себя беспокойно, благодаря чему мы с Наташкой тоже. Время от времени он дергался, ерошил волосы, подскакивал, бормоча себе под нос непонятные фразы, и тем вносил существенный дискомфорт в общий прохладный микроклимат салона. Его «как же я теперь ему в глаза посмотрю?», «я не хотел!» и «вот стерва!» накалили обстановку до предела. Я сунула ему в руки пластиковую бутылку с водой, предложив сделать пару глотков, чтобы загасить пламя гнева. Алексаша поблагодарил, вцепился в емкость двумя руками, но, кажется, так и не понял, что с ней делать.
Первым не выдержал Дим-2. Съехав на обочину, он предложил Александру Сергеевичу определиться со своими планами, ибо они наверняка противоречат нашим. Учитывая сложную ситуацию, в которой он оказался, мы готовы доставить его к месту назначения – в славный город Козельск.
– Кажется, мы туда и сами собирались, – шепнула мне на ухо Наташка. – Я же тебе говорила, что, указывая маршрут поездки, Димка козлов поминал. Интересно, – повысила она голос, – как называются жители этого города? Козляне? Или козлевичи?
– Козельцы. Или козельчане, – встрепенулся Алексаша и мрачно выдал: – Буду очень признателен, если доставите меня в город. Дальше я как-нибудь сам. Первым делом стерву Аньку придушу!
В доказательство серьезности своих намерений Алексаша скрипнул зубами и так сжал пластиковую посудину, что из нее фонтаном выплеснулась часть воды. Прямо ему на колени.
– Фига себе! – очередной раз возмутилась Наташка. – Этот козелченочек сотворил мокрое дело и лишил нас стратегического запаса воды. Да он просто маньяк! Навязчивая идея кого-нибудь угробить стала смыслом его жизни. Не удалось покончить с собой, так ищет другую жертву. Вы уверены, что надо везти его прямо к цели – душить какую-то Аньку? Только что была генеральная репетиция. Ирка, да отними у него полузадушенную бутылку.
– Он не отдает, – пожаловалась я, не предпринимая попытки изъять пластиковую емкость. Если у парня руки чешутся, так пусть себе развлекается с ней. Наташке хорошо командовать, я между ней и козелчоночком в качестве фильтра из надоевшей рекламы, «Барьер» называется. В полном смысле «фильтрую базар».
– Ну и что будем делать?
Вопрос Дмитрия Второго был задан бесцветным, как вода, голосом. Я сразу поняла: с минуты на минуту следует ожидать гроздьев его гнева. Димыч перестал сочувствовать Александру Сергеевичу. Выкинет парня из машины, несмотря на то что кроссовки у него без шнурков.
– Кто такая Анька? – отвлекла я внимание зятя на себя. Он удивленно на меня воззрился. При всем уважении ко мне не мог понять, почему за ответом обращаюсь именно к нему.
– Так стерва же… – миролюбиво пояснила Алена. – Молодой человек сам сказал.
– Да все нормальные бабы – стервы! – отрезала Наташка и, прикусив язык, покосилась на Димыча. Поняв, что погорячилась, добавила: – Кроме нас, ненормальных.
Дим-2 фыркнул, но не возразил. Наверняка решил, что против истины не попрешь. Он задумчиво смотрел куда-то вперед, слегка поигрывая пальцами по рулю.
– Может, у Аньки врожденная стервозность? – встала на ее защиту Алена. – Допустим, плохая наследственность или она – закономерный результат неправильного воспитания.
– Тогда выхода нет. Пашкину придется передушить все поголовье Анькиной семьи, – вздохнула Наташка. – Надо его высаживать. Нельзя же быть соучастниками этого бессмысленного преступления. Одна надежда: пока он до своего Козельска дошкандыбает пехом, выдохнется. И физически, и морально. Вместе с кроссовками. Лучше бы их вместо себя на рябине повесил.
– Так кто такая Анька-стерва? – как бы между прочим спросил Димыч.
Вопрос повис в воздухе и заставил его обернуться назад. На физиономии зятя отразилось полное недоумение.
– Похоже, зря сотрясаем воздух, Пашкин спит… – протянула Алена.
– То-то думаю, почему он отмалчивается? – обрадовалась я и слегка толканула Алексашу локтем в бок, синхронно продублировав вопрос об Аньке-стерве.
Алексаша вздрогнул, выронил бутылку с остатками воды и четко доложил:
– Анька – невеста.
– Свадьбы не будет! – быстрее всех догадалась Наташка. – Будут похороны.
– Свадьба будет, – страдальческим тоном поведал Алексаша, пытавшийся нашарить внизу оброненную бутылку. Пустая трата времени и сил, я давно уже подгребла ее ногой ближе к себе. Боялась повторной демонстрации процесса удушения Аньки на примере бутылки.
– Ну да… Свадьба будет, – пробормотала Наташка, – похороны тоже. Мероприятия разные, одно другому не мешает.
– Не знаю, чем Анька тебе насолила, но, может, не стоит на ней жениться? – предложила я. – Будете жить сами по себе долго и счастливо. Главное, умрете не в один завтрашний день. Она с твоей помощью физически, ты – морально, как личность. Если вендетты не будет. Не думал на эту тему?
– Только об этом и думаю, но разве Денис меня послушает?
– А ему-то какое до этого дело? Кто он, вообще, такой? – вспыхнула Наташка. – Ирка, прекрати затыкать мне рот своим локтем! Вот толкает меня в бок! Себя толкай.
– Себя не получится.
– Помочь?
– Денис – мой лучший друг, – не обращая внимания на нашу перепалку, наставительно поведал Алексаша. – Почти единственный.
– Вот пусть твой лучший друг и женится на Аньке, если он такой упертый долдон! – Наташка успевала огрызаться на два фронта.
– Так он с ней завтра и повенчается, – с креханьем поведал Алексаша, выуживая из-под моих ног заветную бутылку. Как же я про нее забыла?
Наташка осеклась и тихо попросила еще разок толкнуть ее локтем – тест на бодрствование. Я категорически отказалась, она меня поблагодарила и заявила, что наконец-то все поняла. Анька – действительно стерва. Причем редкостная. Выходит замуж сразу за двоих. Демонстрационное мероприятие и одновременно вызов Востоку, где официально полным полно многоженцев. Неофициально их везде хватает. Жаль, звание и статус свидетелей регистрации брака отменили, оба жениха последовательно могли бы выступить в этой роли.
Я расхохоталась. Согласна – не очень естественно. Мое снисходительное «ха-ха-ха!» вызвало неоднозначную реакцию: Алена прыснула, Дим-2 чертыхнулся, Алексаша, тряхнув головой, боднул макушкой дверь и тоже чертыхнулся, а обидчивая Наташка сурово напомнила всем, что она «не мальчик для битья». Все дружно согласились. Мальчиков с такой фигурой не бывает. Да и бить ее по этой фигуре вроде не за что.
– Может, поедем дальше, а Александр Сергеевич постарается внести ясность в туманную историю с женитьбой, – скромно предложила я. Дим-2 сразу тронулся с места.
Потирая ушибленную макушку, Пашкин сообщил, что не видит никакой туманности, но выразил готовность ее развеять буквально в нескольких словах. Таким образом выяснилось: друг Денис – единственный жених, Анька – его единственная невеста, а сам Пашков – фирменный организатор свадебного мероприятия. Фирменный, потому как профессиональный тамада конторы «Праздник жизни».
– Два кольца, два конца, а посередине засел гвоздь программы Пашков, – подвела итог Наташка. – Не ясно только, зачем ему плющить одно из колец и обрывать конец, на котором оно расположено. Слушай, тамада, уж не за эту ли «потешку» ты получил свои миллионы? Весьма странно с твоей стороны избегать гласности в вопросе их кражи.
Алексаша, не отрывая взгляда от видимой только ему точки в пространстве, аккуратно встряхнул бутылку с воображаемой водой и протянул емкость мне, попросив оставить ему хоть три капли. Я добросовестно выжала их прямо на травмированную макушку парня, находившегося в глубокой задумчивости. Сопоставив кое-какие детали, громко объявила, что Пашкин нам соврал. В славный город Козельск он ехал не один, и не только с миллионами. К ним прилагалась невеста друга. По дороге и произошло событие, в результате которого она получила звание стервы, а Алексаша устроился в кустах.
– Я помню, что выходил из машины, но не помню, как в зарослях оказался, – пожаловался он. – А вот деньги наверняка в машине, даже не сомневаюсь. Чем же таким я Аньку обидел, если она, не дождавшись моего возвращения, села за руль и смылась? Хорош бы я был, заявив о краже в милицию. Денис мне бы этого не простил. Никакого криминала нет. Вы не волнуйтесь, деньги получены законным путем – два банковских кредита, оформленных на меня и Дениса, плюс родительские и личные сбережения. Вся сумма предназначалась для приобретения коттеджа под Дугной. Сегодня в три часа мы должны были дооформить с владельцем сделку, а завтра планировалось сыграть в этом доме свадьбу. У-e-e… Не знаю, что теперь делать! Анька же наверняка в Дугну рванула, – взвыл Алексаша, согнувшись и закрыв лицо ладонями. До нас донеслось его глухое бормотание: – Даже мобильника с номером продавца нет, невозможно предупредить его об отсрочке, вообще никого невозможно предупредить…
– И из-за этого ты решил покончить с собой?
Пашков резко смолк и потер переносицу:
– Из-за этого? Ну… Нет, конечно. Я был не в себе. Вернее… Не знаю, не хочу об этом говорить. Это глубоко личное…
– Да ладно! – вмешалась Наташка. – Уже все сказал. Все давно усвоили: в СССР секса не было, была сплошная любовь. А сейчас все наоборот. Говорим о сексе, как о полетах в космос. Не зря же ты Аньку стервой назвал. У вас что, неравнобедренный любовный треугольник?
– Нет. Просто я… Словом, я с ней сегодня по дороге нечаянно переспал. Случайно получилось.
– О как! – восхитился Дим-2.
– В такую жару таких случайностей не бывает! – отрезала Наташка. – Все через силу делаешь.
– Она словно с ума сошла. Набросилась на меня, как… как…
– Ясно, – вздохнула я. – Обычно говорят: как тигрица. Перегрелась девушка. Ты защищался, но у тебя не было другого выхода.
– Был… – неохотно признался Алексаша. – Надо было выкинуть Аньку из машины и уехать. А я сдуру начал вести с ней разъяснительную работу. Что такое «хорошо» и что такое «плохо». Ну и не заметил, как… А потом она заявила, что бросает Дениса, мы с ней созданы друг для друга. Одного не пойму, когда она успела переодеться?
– В смысле, раздеться, – уточнила Наташка.
– Да нет. На ней было белое свадебное платье. Кстати, с лица она вас напоминала.
– Двадцать лет спустя, – подсказала подруга. – Странно, зачем напяливать свадебный прикид в дорогу? Да еще в такое пекло.
– И вся она была такая… – на лице Алексаши появилось мечтательное выражение.
– Стерва. Полосатая, – напомнила я. – Как тигрица. А где же сейчас твой друг Денис?
– Готовит коттедж к свадьбе, лавки сколачивает. Сегодня среди ночи мне позвонил и просил прихватить Анну. Она в Москву с вечера рванула за какими-то шмотками. Своим ходом не добралась бы. Они даже поссорились. Денису некогда было ее катать. Планировали свадьбу особо не афишировать, пригласить самых близких, а их набралось свыше тридцати человек. С афишированием набралось бы не меньше сотни.
– Зачем же ты в кусты залез? – спросила Алена. – Неужели от себя прятался?
– Почему «от себя»? – удивилась Наташка. – От людей, вестимо. И не один, а с Анькой. Интимная сторона жизни все-таки должна быть теневой. А кусты, хоть и чахлые, но какую-никакую тень обеспечивали. Плюс дым.
– В отличие от Аньки, я не смогу сказать Денису правду! – скрипнул зубами Алексаша.
– Правильно, – поддержала его Наташка. – Зачем зря языком болтать? Анька и сама ему все скажет. Будешь действовать по умолчанию. Не разевая рта для оправданий, отрицать всякую связь с этой полосатой заразой. Расклад такой: вышел из машины по нужде – не сексуальной! Тебя укачало… Нет, лучше сначала укачало, потом вышел, надышался дыма, малек угорел и заснул. Один. Проснулся – гол, как сокол. Тут мы и познакомились.
– Сокол не голый, у него верхняя одежда из перьев, – возразил Алексаша.
– Это не тот сокол, правда, Ириша? Она все знает. Открытая книга! Наш сокол – с ударением на втором «о» и является гладким дубовым бревном. На тебя похожим. В древности служило глинобитным орудием. «Таран» называется.
– Что-то во всей этой треугольной истории не так, – не обращая внимания на Натальино вещание, сказала Алена.
Я мысленно согласилась. С чего бы это Аньке столь неожиданно срываться с места, не дожидаясь Пашкина? Не терпелось поделиться с женихом своим новым счастьем и получить сдачу? Да и не нравится мне странная сонливость парня. Нет, сама по себе она ничего, а вот вкупе с пропажей миллионов…
– Алексаша, ты по дороге ничего не пил? – опередив меня, поинтересовалась Алена.
– А я вообще не пью в такую жару, – с вызовом заявил Алексаша.
– Тогда с чего ты разлегся в кустах? – попыталась уличить его в обмане Наталья. – Хорошо, хоть жив остался. Тебе немедленно надо в церковь – свечку Всевышнему поставить за то, что моими глазами разглядел тебя в кустах.
– Не доезжая пару километров до Козельска, будет поворот в Оптину пустынь, – ровным голосом доложил Дим-2. – Можем заехать. Там действующий мужской монастырь. Не был уверен, что сегодня сможем заехать, Пожалуй, Елена оказалась права. Предсказала, что обязательно посетим это богоугодное место.
– Замечательно! – обрадовалась Наташка. – Всегда об этом мечтала. Ир, ты тоже мечтала.
– Монашеский скит сразу за монастырской рощей, там идет круглосуточное богослужение. Мирян туда не пускают, это закрытая зона, – не меняя тона, сообщил Дим-2.
– Да мы в скит и не собираемся, нам в храм. Ленусик, ты что насупилась? Вы в Оптиной пустыни уже были? Почему не знаю?
– Были, – охотно ответил за Алену Дим-2. – Я – очно, Елена – заочно.
– Это судьба! – мрачно сообщила дочь. – Машка утром звонила. По просьбе своей мамы. Просила поставить свечки за упокой души погибших монахов и возложить цветы на их могилы. Я ей сказала, что мы едем в другое место, а Елизавета Максимовна возразила: «Куда бы ни ехали, святой обители не миновать». Заодно предсказала кучу грядущих жутких обстоятельств. Одно из них уже сидит с нами.
Мне была хорошо известна причина столь безрадостного ответа.
Сидя на заднем сиденье справа, Алексаша вел себя беспокойно, благодаря чему мы с Наташкой тоже. Время от времени он дергался, ерошил волосы, подскакивал, бормоча себе под нос непонятные фразы, и тем вносил существенный дискомфорт в общий прохладный микроклимат салона. Его «как же я теперь ему в глаза посмотрю?», «я не хотел!» и «вот стерва!» накалили обстановку до предела. Я сунула ему в руки пластиковую бутылку с водой, предложив сделать пару глотков, чтобы загасить пламя гнева. Алексаша поблагодарил, вцепился в емкость двумя руками, но, кажется, так и не понял, что с ней делать.
Первым не выдержал Дим-2. Съехав на обочину, он предложил Александру Сергеевичу определиться со своими планами, ибо они наверняка противоречат нашим. Учитывая сложную ситуацию, в которой он оказался, мы готовы доставить его к месту назначения – в славный город Козельск.
– Кажется, мы туда и сами собирались, – шепнула мне на ухо Наташка. – Я же тебе говорила, что, указывая маршрут поездки, Димка козлов поминал. Интересно, – повысила она голос, – как называются жители этого города? Козляне? Или козлевичи?
– Козельцы. Или козельчане, – встрепенулся Алексаша и мрачно выдал: – Буду очень признателен, если доставите меня в город. Дальше я как-нибудь сам. Первым делом стерву Аньку придушу!
В доказательство серьезности своих намерений Алексаша скрипнул зубами и так сжал пластиковую посудину, что из нее фонтаном выплеснулась часть воды. Прямо ему на колени.
– Фига себе! – очередной раз возмутилась Наташка. – Этот козелченочек сотворил мокрое дело и лишил нас стратегического запаса воды. Да он просто маньяк! Навязчивая идея кого-нибудь угробить стала смыслом его жизни. Не удалось покончить с собой, так ищет другую жертву. Вы уверены, что надо везти его прямо к цели – душить какую-то Аньку? Только что была генеральная репетиция. Ирка, да отними у него полузадушенную бутылку.
– Он не отдает, – пожаловалась я, не предпринимая попытки изъять пластиковую емкость. Если у парня руки чешутся, так пусть себе развлекается с ней. Наташке хорошо командовать, я между ней и козелчоночком в качестве фильтра из надоевшей рекламы, «Барьер» называется. В полном смысле «фильтрую базар».
– Ну и что будем делать?
Вопрос Дмитрия Второго был задан бесцветным, как вода, голосом. Я сразу поняла: с минуты на минуту следует ожидать гроздьев его гнева. Димыч перестал сочувствовать Александру Сергеевичу. Выкинет парня из машины, несмотря на то что кроссовки у него без шнурков.
– Кто такая Анька? – отвлекла я внимание зятя на себя. Он удивленно на меня воззрился. При всем уважении ко мне не мог понять, почему за ответом обращаюсь именно к нему.
– Так стерва же… – миролюбиво пояснила Алена. – Молодой человек сам сказал.
– Да все нормальные бабы – стервы! – отрезала Наташка и, прикусив язык, покосилась на Димыча. Поняв, что погорячилась, добавила: – Кроме нас, ненормальных.
Дим-2 фыркнул, но не возразил. Наверняка решил, что против истины не попрешь. Он задумчиво смотрел куда-то вперед, слегка поигрывая пальцами по рулю.
– Может, у Аньки врожденная стервозность? – встала на ее защиту Алена. – Допустим, плохая наследственность или она – закономерный результат неправильного воспитания.
– Тогда выхода нет. Пашкину придется передушить все поголовье Анькиной семьи, – вздохнула Наташка. – Надо его высаживать. Нельзя же быть соучастниками этого бессмысленного преступления. Одна надежда: пока он до своего Козельска дошкандыбает пехом, выдохнется. И физически, и морально. Вместе с кроссовками. Лучше бы их вместо себя на рябине повесил.
– Так кто такая Анька-стерва? – как бы между прочим спросил Димыч.
Вопрос повис в воздухе и заставил его обернуться назад. На физиономии зятя отразилось полное недоумение.
– Похоже, зря сотрясаем воздух, Пашкин спит… – протянула Алена.
– То-то думаю, почему он отмалчивается? – обрадовалась я и слегка толканула Алексашу локтем в бок, синхронно продублировав вопрос об Аньке-стерве.
Алексаша вздрогнул, выронил бутылку с остатками воды и четко доложил:
– Анька – невеста.
– Свадьбы не будет! – быстрее всех догадалась Наташка. – Будут похороны.
– Свадьба будет, – страдальческим тоном поведал Алексаша, пытавшийся нашарить внизу оброненную бутылку. Пустая трата времени и сил, я давно уже подгребла ее ногой ближе к себе. Боялась повторной демонстрации процесса удушения Аньки на примере бутылки.
– Ну да… Свадьба будет, – пробормотала Наташка, – похороны тоже. Мероприятия разные, одно другому не мешает.
– Не знаю, чем Анька тебе насолила, но, может, не стоит на ней жениться? – предложила я. – Будете жить сами по себе долго и счастливо. Главное, умрете не в один завтрашний день. Она с твоей помощью физически, ты – морально, как личность. Если вендетты не будет. Не думал на эту тему?
– Только об этом и думаю, но разве Денис меня послушает?
– А ему-то какое до этого дело? Кто он, вообще, такой? – вспыхнула Наташка. – Ирка, прекрати затыкать мне рот своим локтем! Вот толкает меня в бок! Себя толкай.
– Себя не получится.
– Помочь?
– Денис – мой лучший друг, – не обращая внимания на нашу перепалку, наставительно поведал Алексаша. – Почти единственный.
– Вот пусть твой лучший друг и женится на Аньке, если он такой упертый долдон! – Наташка успевала огрызаться на два фронта.
– Так он с ней завтра и повенчается, – с креханьем поведал Алексаша, выуживая из-под моих ног заветную бутылку. Как же я про нее забыла?
Наташка осеклась и тихо попросила еще разок толкнуть ее локтем – тест на бодрствование. Я категорически отказалась, она меня поблагодарила и заявила, что наконец-то все поняла. Анька – действительно стерва. Причем редкостная. Выходит замуж сразу за двоих. Демонстрационное мероприятие и одновременно вызов Востоку, где официально полным полно многоженцев. Неофициально их везде хватает. Жаль, звание и статус свидетелей регистрации брака отменили, оба жениха последовательно могли бы выступить в этой роли.
Я расхохоталась. Согласна – не очень естественно. Мое снисходительное «ха-ха-ха!» вызвало неоднозначную реакцию: Алена прыснула, Дим-2 чертыхнулся, Алексаша, тряхнув головой, боднул макушкой дверь и тоже чертыхнулся, а обидчивая Наташка сурово напомнила всем, что она «не мальчик для битья». Все дружно согласились. Мальчиков с такой фигурой не бывает. Да и бить ее по этой фигуре вроде не за что.
– Может, поедем дальше, а Александр Сергеевич постарается внести ясность в туманную историю с женитьбой, – скромно предложила я. Дим-2 сразу тронулся с места.
Потирая ушибленную макушку, Пашкин сообщил, что не видит никакой туманности, но выразил готовность ее развеять буквально в нескольких словах. Таким образом выяснилось: друг Денис – единственный жених, Анька – его единственная невеста, а сам Пашков – фирменный организатор свадебного мероприятия. Фирменный, потому как профессиональный тамада конторы «Праздник жизни».
– Два кольца, два конца, а посередине засел гвоздь программы Пашков, – подвела итог Наташка. – Не ясно только, зачем ему плющить одно из колец и обрывать конец, на котором оно расположено. Слушай, тамада, уж не за эту ли «потешку» ты получил свои миллионы? Весьма странно с твоей стороны избегать гласности в вопросе их кражи.
Алексаша, не отрывая взгляда от видимой только ему точки в пространстве, аккуратно встряхнул бутылку с воображаемой водой и протянул емкость мне, попросив оставить ему хоть три капли. Я добросовестно выжала их прямо на травмированную макушку парня, находившегося в глубокой задумчивости. Сопоставив кое-какие детали, громко объявила, что Пашкин нам соврал. В славный город Козельск он ехал не один, и не только с миллионами. К ним прилагалась невеста друга. По дороге и произошло событие, в результате которого она получила звание стервы, а Алексаша устроился в кустах.
– Я помню, что выходил из машины, но не помню, как в зарослях оказался, – пожаловался он. – А вот деньги наверняка в машине, даже не сомневаюсь. Чем же таким я Аньку обидел, если она, не дождавшись моего возвращения, села за руль и смылась? Хорош бы я был, заявив о краже в милицию. Денис мне бы этого не простил. Никакого криминала нет. Вы не волнуйтесь, деньги получены законным путем – два банковских кредита, оформленных на меня и Дениса, плюс родительские и личные сбережения. Вся сумма предназначалась для приобретения коттеджа под Дугной. Сегодня в три часа мы должны были дооформить с владельцем сделку, а завтра планировалось сыграть в этом доме свадьбу. У-e-e… Не знаю, что теперь делать! Анька же наверняка в Дугну рванула, – взвыл Алексаша, согнувшись и закрыв лицо ладонями. До нас донеслось его глухое бормотание: – Даже мобильника с номером продавца нет, невозможно предупредить его об отсрочке, вообще никого невозможно предупредить…
– И из-за этого ты решил покончить с собой?
Пашков резко смолк и потер переносицу:
– Из-за этого? Ну… Нет, конечно. Я был не в себе. Вернее… Не знаю, не хочу об этом говорить. Это глубоко личное…
– Да ладно! – вмешалась Наташка. – Уже все сказал. Все давно усвоили: в СССР секса не было, была сплошная любовь. А сейчас все наоборот. Говорим о сексе, как о полетах в космос. Не зря же ты Аньку стервой назвал. У вас что, неравнобедренный любовный треугольник?
– Нет. Просто я… Словом, я с ней сегодня по дороге нечаянно переспал. Случайно получилось.
– О как! – восхитился Дим-2.
– В такую жару таких случайностей не бывает! – отрезала Наташка. – Все через силу делаешь.
– Она словно с ума сошла. Набросилась на меня, как… как…
– Ясно, – вздохнула я. – Обычно говорят: как тигрица. Перегрелась девушка. Ты защищался, но у тебя не было другого выхода.
– Был… – неохотно признался Алексаша. – Надо было выкинуть Аньку из машины и уехать. А я сдуру начал вести с ней разъяснительную работу. Что такое «хорошо» и что такое «плохо». Ну и не заметил, как… А потом она заявила, что бросает Дениса, мы с ней созданы друг для друга. Одного не пойму, когда она успела переодеться?
– В смысле, раздеться, – уточнила Наташка.
– Да нет. На ней было белое свадебное платье. Кстати, с лица она вас напоминала.
– Двадцать лет спустя, – подсказала подруга. – Странно, зачем напяливать свадебный прикид в дорогу? Да еще в такое пекло.
– И вся она была такая… – на лице Алексаши появилось мечтательное выражение.
– Стерва. Полосатая, – напомнила я. – Как тигрица. А где же сейчас твой друг Денис?
– Готовит коттедж к свадьбе, лавки сколачивает. Сегодня среди ночи мне позвонил и просил прихватить Анну. Она в Москву с вечера рванула за какими-то шмотками. Своим ходом не добралась бы. Они даже поссорились. Денису некогда было ее катать. Планировали свадьбу особо не афишировать, пригласить самых близких, а их набралось свыше тридцати человек. С афишированием набралось бы не меньше сотни.
– Зачем же ты в кусты залез? – спросила Алена. – Неужели от себя прятался?
– Почему «от себя»? – удивилась Наташка. – От людей, вестимо. И не один, а с Анькой. Интимная сторона жизни все-таки должна быть теневой. А кусты, хоть и чахлые, но какую-никакую тень обеспечивали. Плюс дым.
– В отличие от Аньки, я не смогу сказать Денису правду! – скрипнул зубами Алексаша.
– Правильно, – поддержала его Наташка. – Зачем зря языком болтать? Анька и сама ему все скажет. Будешь действовать по умолчанию. Не разевая рта для оправданий, отрицать всякую связь с этой полосатой заразой. Расклад такой: вышел из машины по нужде – не сексуальной! Тебя укачало… Нет, лучше сначала укачало, потом вышел, надышался дыма, малек угорел и заснул. Один. Проснулся – гол, как сокол. Тут мы и познакомились.
– Сокол не голый, у него верхняя одежда из перьев, – возразил Алексаша.
– Это не тот сокол, правда, Ириша? Она все знает. Открытая книга! Наш сокол – с ударением на втором «о» и является гладким дубовым бревном. На тебя похожим. В древности служило глинобитным орудием. «Таран» называется.
– Что-то во всей этой треугольной истории не так, – не обращая внимания на Натальино вещание, сказала Алена.
Я мысленно согласилась. С чего бы это Аньке столь неожиданно срываться с места, не дожидаясь Пашкина? Не терпелось поделиться с женихом своим новым счастьем и получить сдачу? Да и не нравится мне странная сонливость парня. Нет, сама по себе она ничего, а вот вкупе с пропажей миллионов…
– Алексаша, ты по дороге ничего не пил? – опередив меня, поинтересовалась Алена.
– А я вообще не пью в такую жару, – с вызовом заявил Алексаша.
– Тогда с чего ты разлегся в кустах? – попыталась уличить его в обмане Наталья. – Хорошо, хоть жив остался. Тебе немедленно надо в церковь – свечку Всевышнему поставить за то, что моими глазами разглядел тебя в кустах.
– Не доезжая пару километров до Козельска, будет поворот в Оптину пустынь, – ровным голосом доложил Дим-2. – Можем заехать. Там действующий мужской монастырь. Не был уверен, что сегодня сможем заехать, Пожалуй, Елена оказалась права. Предсказала, что обязательно посетим это богоугодное место.
– Замечательно! – обрадовалась Наташка. – Всегда об этом мечтала. Ир, ты тоже мечтала.
– Монашеский скит сразу за монастырской рощей, там идет круглосуточное богослужение. Мирян туда не пускают, это закрытая зона, – не меняя тона, сообщил Дим-2.
– Да мы в скит и не собираемся, нам в храм. Ленусик, ты что насупилась? Вы в Оптиной пустыни уже были? Почему не знаю?
– Были, – охотно ответил за Алену Дим-2. – Я – очно, Елена – заочно.
– Это судьба! – мрачно сообщила дочь. – Машка утром звонила. По просьбе своей мамы. Просила поставить свечки за упокой души погибших монахов и возложить цветы на их могилы. Я ей сказала, что мы едем в другое место, а Елизавета Максимовна возразила: «Куда бы ни ехали, святой обители не миновать». Заодно предсказала кучу грядущих жутких обстоятельств. Одно из них уже сидит с нами.
Мне была хорошо известна причина столь безрадостного ответа.
4
В 1993 году на Пасху в Оптиной пустыни произошло дикое ЧП, всколыхнувшее всю Россию. Были убиты иеромонах Василий, направлявшийся в скит исповедовать молящихся, а также иноки Ферапонт и Трофим, со звонницы возвещавшие о пасхальной радости. Убийство оказалось ритуальным. На ручке орудия убийства, коим являлся длинный кинжал, имелись надписи: «666» и «сатана». Убийца, по сути, остался безнаказанным, по результатам судебно-психиатрической экспертизы его признали невменяемым. С душевно-больных уголовного спроса нет. Не секрет, что многие из них этим пользуются. В следующем году на Страстную Пятницу там же убили молодого паломника, приехавшего на праздник Пасхи. Дорога от скита к монастырю стала для него последней в мирской жизни. Ритуальный характер убийства также не вызывал сомнений, убийца воспользовался сатанинским оружием – длинной иглой. Мама Алениной сокурсницы, женщина несколько нервная, но весьма энергичная и жизнерадостная всегда мечтала побывать в Оптиной пустыни. Не как истинно верующая – праздный интерес, замешанный на любопытстве, вызванном рассказами коллег по работе, сподобившихся посетить монастырь. Мечта осуществилась, вот только на свою беду Елизавета Максимовна выбрала не подходящий для этой поездки момент – день убийства монахов. Ровно через год, преодолев страх и сомнения, приехала в монастырь снова. На сей раз в сопровождении дочери Машули. И этот праздничный день в обители был омрачен убийством паломника. В результате, вообразив себя и дочь великими грешницами, женщина заработала сильнейший нервный срыв. Последствия были тяжелыми. Из психиатрической больницы она вышла бледной тенью прошлого. С тех пор минуло более шести лет, а бедняжка так и не вернулась к прежнему образу жизни. Уволилась с работы и практически не выходила из дома, кроме как на Рождественское и Пасхальное богослужения в церковь. Очень боялась внешнего мира. Окно в комнате независимо от времени суток всегда было занавешено плотными шторами. Если бы не Машуля, она просто тихо умерла бы с голода. Большая часть комнаты, которую Елизавета Максимовна называла своей кельей, превратилась в маленький музей, где в качестве экспонатов хранились фотографии убиенных монахов, различные публикации о них и их близких. Ночами она тихонько говорила с Богом или читала молитвы. Особое место занимали стихи иеромонаха отца Василия (в миру Рослякова). Почти все она помнила наизусть. Больше всего Машулю пугали предсказания матери. Рожденные больным сознанием, они тем не менее всегда сбывались. Стихи отца Василия и в самом деле были прекрасные. Очень человечные, а потому понятные…
– Ого! – подпрыгнула Наташка. – Красиво. С дождями ты, конечно, загнула, но по доброте душевной, может, быть и накличешь.
– Ленусик, что это с твоей мамочкой? – не своим голосом поинтересовалась подруга и потрогала мой лоб. Я невольно отстранилась, боднув головой притихшего Алексашу.
– Так бы сразу и сказали, – не очень уверенно отреагировала подруга. – От этого дыма каждый угорает по-своему. Кстати, он почти развеялся. Вот что значит близость святого места.
– Вспомнил!!! – заорал Александр Сергеевич, в неуемном восторге двинув меня в плечо. Дим-2 резко притормозил, все подались вперед.
Меня вынесло на передний план. Успев задействовать руки в качестве стопора, я вписалась физиономией в свободное пространство между передними креслами и вежливо выдохнула:
– «И снова здравствуйте».
– И «до свидания», – растерянно ответила дочь. Я посетовала на нерадушный прием и вернулась в исходное положение.
Наташка потирала виски, вспоминала все части тела, которые могла бы повредить, но, к счастью, не повредила, и, зачаровывая всех переливами своего голоса, кляла на разных звуковых частотах единственное «жуткое обстоятельство» – тамаду Пашкина. Диму-2 и дополнить-то было нечего. Он просто пообещал в следующий раз высадить из машины Александра Сергеевича.
Неизвестно, сколько бы подруга солировала, если бы Алене не удалась попытка влезть с вопросом: что же такого вспомнило «жуткое обстоятельство»? Все с интересом уставились на Алексашу.
– Забыл, – иcподлобья взглянув на Наташку, он виновато понурил голову. – Вы так кричали… Одна за всех.
– Скажи спасибо, что не орали все на одного. Будем стоять, пока не вспомнишь. Хватит с нас и одного «жуткого обстоятельства», – пригрозила Наташка, не замечая, что Дим-2 осторожно тронулся с места. – Сейчас бы водички…
– Есть термос с кофе, – напомнила Алена. – Только он в багажнике.
– Останавливаться не буду, – отрезал Дим-2. Вредничал. Да и меня, признаться, вся эта история начинала тяготить.
– Кофе? – переспросил Алексаша и радостно заорал: – Ну конечно! В дороге такая сонливость одолела! Вымотался за последние дни. Два юбилея и полторы свадьбы. Последняя пара расплевалась почти сразу после регистрации. Новоиспеченный супруг не рассчитал свои силы и, подхватив супругу на руки, грохнул ее прямо на ступеньки Дворца бракосочетания. Она с них вниз и покатилась. Кстати, без особого для себя вреда. Платье с какими-то там металлическими ободками спасло. Но драка была – загляденье. Милиции понаехало!.. Кого-то даже арестовали. Потом выяснилось, что арестованные вообще оказались на месте случайно. Бывшую невесту еще три раза роняли. Так вот: по дороге в Козельск Анька угощала меня черным кофе. Тоже из термоса.
неожиданно для самой себя процитировала я вслух, отметив собственную хорошую память, а заодно такую же память Алены. Именно она вынесла их из дома Елизаветы Максимовны и Машули.
– Я по парку шатался с утра,
Подбирая стихи на дороге.
Их сегодня дожди и ветра
Мне бросали охапками в ноги… —
– Ого! – подпрыгнула Наташка. – Красиво. С дождями ты, конечно, загнула, но по доброте душевной, может, быть и накличешь.
с чувством продекламировала я.
– И такое с душой сотворится,
Что сказать – не поверит никто.
Мне завидуют вольные птицы
За сиянье и легкость ее… —
– Ленусик, что это с твоей мамочкой? – не своим голосом поинтересовалась подруга и потрогала мой лоб. Я невольно отстранилась, боднув головой притихшего Алексашу.
раздалось с переднего пассажирского сиденья.
– Как все не по-житейски быстро
Насело на громаду плеч.
Что ж, говорили, я плечистый.
Да и к чему себя беречь? —
– Так бы сразу и сказали, – не очень уверенно отреагировала подруга. – От этого дыма каждый угорает по-своему. Кстати, он почти развеялся. Вот что значит близость святого места.
– Вспомнил!!! – заорал Александр Сергеевич, в неуемном восторге двинув меня в плечо. Дим-2 резко притормозил, все подались вперед.
Меня вынесло на передний план. Успев задействовать руки в качестве стопора, я вписалась физиономией в свободное пространство между передними креслами и вежливо выдохнула:
– «И снова здравствуйте».
– И «до свидания», – растерянно ответила дочь. Я посетовала на нерадушный прием и вернулась в исходное положение.
Наташка потирала виски, вспоминала все части тела, которые могла бы повредить, но, к счастью, не повредила, и, зачаровывая всех переливами своего голоса, кляла на разных звуковых частотах единственное «жуткое обстоятельство» – тамаду Пашкина. Диму-2 и дополнить-то было нечего. Он просто пообещал в следующий раз высадить из машины Александра Сергеевича.
Неизвестно, сколько бы подруга солировала, если бы Алене не удалась попытка влезть с вопросом: что же такого вспомнило «жуткое обстоятельство»? Все с интересом уставились на Алексашу.
– Забыл, – иcподлобья взглянув на Наташку, он виновато понурил голову. – Вы так кричали… Одна за всех.
– Скажи спасибо, что не орали все на одного. Будем стоять, пока не вспомнишь. Хватит с нас и одного «жуткого обстоятельства», – пригрозила Наташка, не замечая, что Дим-2 осторожно тронулся с места. – Сейчас бы водички…
– Есть термос с кофе, – напомнила Алена. – Только он в багажнике.
– Останавливаться не буду, – отрезал Дим-2. Вредничал. Да и меня, признаться, вся эта история начинала тяготить.
– Кофе? – переспросил Алексаша и радостно заорал: – Ну конечно! В дороге такая сонливость одолела! Вымотался за последние дни. Два юбилея и полторы свадьбы. Последняя пара расплевалась почти сразу после регистрации. Новоиспеченный супруг не рассчитал свои силы и, подхватив супругу на руки, грохнул ее прямо на ступеньки Дворца бракосочетания. Она с них вниз и покатилась. Кстати, без особого для себя вреда. Платье с какими-то там металлическими ободками спасло. Но драка была – загляденье. Милиции понаехало!.. Кого-то даже арестовали. Потом выяснилось, что арестованные вообще оказались на месте случайно. Бывшую невесту еще три раза роняли. Так вот: по дороге в Козельск Анька угощала меня черным кофе. Тоже из термоса.