Андреева Валентина. Убойная стрела Амура

   – Успокойся! – властно заявила Ляна и этим еще больше разозлила родственницу. Та сразу выдала собственное видение перспективы семейной жизни своего сына с ее дочерью.
   Ляна закрыла уши ладонями и приняла отрешенный вид. Наташка умолкла – не было благодарных слушателей.
   – Ну, вот и хорошо, – кивнула Ляна. – Теперь постарайся понять: я была противницей того, чтобы вы поселились в основном здании – ты сама потребовала. Вчера с дороги я так и не дозвонилась до Ольги. Надеялась, что у нее все-таки есть в резерве какой-нибудь приемлемый запасной вариант. Сегодня выяснилось, что она не планировала наш приезд в минувшую ночь. Первый водитель, прибывший с багажом, заявил, что мы раньше восьми утра не заявимся. Кто и каким образом засунул вас в эту треклятую комнату напротив подсобки, я не знаю. Ольга, уважая желание Натали, вообще хотела предоставить вам две комнаты на втором этаже дворца. Правда, там ровно в двенадцать часов автоматически выключается свет, слышатся завывания ветра и шелест листвы, но систему можно отключить. Никто не пытался вас подставлять. Не перебивай! Мне и так уже не по себе от всей этой истории.
   Ляна вскочила, сунулась в бар, вытащила бутылку какого-то вина и, разлив по бокалам, вручила нам.
   – Давайте-ка махнем и будем рассуждать трезво.
   Ляна приложилась своей емкостью к нашим, выпила вино залпом, на пару секунд задумалась, размышляя, что именно она проглотила, недоверчиво посмотрела на бутылку и глубокомысленно заявила:
   – Ага. Коньяк!
   Мы с Наташкой сунулись в бокалы языком и, осторожно лизнув содержимое, поставили их на стеклянный столик.
   – Значит так. С того момента, как в подсобном помещении была установлена камера наблюдения, никаких эксцессов больше не наблюдалось. Вплоть до сегодняшней ночи. Камеру украли. Только неизвестно когда. Все как-то быстро успокоились – картина же не являла себя на лестнице. Это во-первых. Во-вторых, настоящих привидений не существует. Соединяем первое со вторым, получаем вывод – хулиганит реальное физическое лицо, которому следует по всем правилам набить морду. И еще – с сегодняшнего дня на каждом этаже будет круглосуточное дежурство ночных администраторов.
   – Но это не вписывается в общую задумку! – наконец-то подала голос я. – Странная картина получается – ваши доморощенные привидения будут носиться по этажам, а живые, по штату дежурные администраторы, стоя по стойке «смирно» у всех дверей, обязаны им покровительственно улыбаться?
   – С двенадцати до часу ночи введем администраторам плановый перерыв на ужин.
   – В самый разгул! – возмутилась Наташка. – И привидений, и молодых отдыхающих.
   – С двенадцати до часу дежурство будут нести сами призраки! – отчеканила Ляна. – Как видишь, все продумано. Они такие же живые и, смею заверить, очень ответственные ребята. А может… действительно не стоит мучить дополнительные единицы дежурством? Ладно, оставим одних призраков.
   – Но ведь при всей этой потусторонней беготне ваши постояльцы могут не высыпаться! – Я немного покривила душой, ибо в первую очередь подумала о себе.
   – Они знали, на что шли! Все прописано в договоре. Каждый волен проспать хоть весь день. Если, конечно, намерен пропустить интереснейшие экскурсии. Постояльцам, как ты говоришь, подадут завтрак, обед и ужин в любое время. Кроме ночного. Горна на подъем не будет, но желающих посетить интересные места нежно разбудят. Каждый волен чувствовать себя так, как будто все здесь вертятся исключительно ради него, любимого. Весь штат прислуги! Кого не устроят условия проживания во дворце, при наличии первой возможности можем переселить во флигель. Либо отключить в номере весь экстремал.
   – На какое количество дней рассчитана путевка?
   – На любое, начиная от двух дней. Но на это время, скорее всего, будут приезжать из Великих Лук или Пскова. Хотя время покажет. Ольга только начинает свою деятельность, и дай бог ей раскрутиться. Ой, я кажется закосела. Девчонки, а хотите, я переселюсь к вам? Займем двухкомнатные пенаты и пошебуршим активнее привидений! Вот только у меня по утрам и днем работа напряженная.
   – Мы еще не решили вопрос дальнейшего проживания здесь, – напомнила Ляне Наташка, а я поинтересовалась, имеются ли у Ольги недоброжелатели?
   – А у кого их нет? Конечно имеются. Только не здесь. К укомплектованию штата она относилась с особой тщательностью. По-моему, все сотрудники к ней хорошо относятся.
   – А тот ее заместитель по строительству? Ну, которого Ольга выгнала за пьянку.
   – Так он сразу в Питер уехал. Кстати! Этот тип отхватил путевку на семь дней! Наша благодетельница пожалела бедняжку и подарила ему бесплатную. Сегодня должен прикатить на открытие. Девчонки-и-и… Ну перестаньте вы дуться. Если бы Натали меня слушала…
   – Если бы ты на протяжении получаса не пела о красоте здешних мест и не морочила мне голову отвлеченными моментами…
   Я решительно пресекла новую «песню» о старом:
   – Наталья, а ведь это твой Лешик во всем виноват!
   – Еще присоедини сюда моего мужа! – перевела на меня стрелки гнева подруга.
   – Да я просто уверена, что именно он рассказал Лянке о нашем патологическом стремлении разгребать завалы чужих козней. Вот она и решила, дать нам очередной шанс поразмяться.
   – Но ведь мы специально не ищем приключений на собственную… Ир, тебе на какое место удобнее их не искать?
   Я лихо проглотила коньяк, пожалела, что нет лимона, но перекосилась так, как будто пожадничала и сунула в рот три дольки разом.
   – Мне желательно ни на какое. Занимаемую нами комнату непременно следует освободить?
   – Совсем необязательно, – обрадовалась Ляна. – Она почти перешла в категорию наблюдательного пункта. Если «шутки» не прекратятся, Ольга разорится, но установит дополнительную камеру наблюдения и поселит там профессионала – отслеживать коридорную жизнь на экране. Если комната вас устраивает, можете продолжать в ней свой отдых.
   Мы с Наташкой переглянулись и чокнулись бокалами – она уполовиненным, я – пустым.
   – С Ольги ежедневная лошадиная доза мороженого для меня, Ирке – коробка конфет. Лучше с ликером. За вредность!
   – Я так понимаю, диабета не боитесь?
   – А что делать?! Лишним поделимся. Друг с другом. Ир, ты не хочешь познакомиться с самозванцами-привидениями? Сколько их всего здесь? Трое или четверо? Что-то я уже запуталась.
   – И желательно снять нам копию графика заступления их в ночное, – подсказала я.
   – Значица так! – Боясь обсчитаться, Ляна принялась загибать ухоженные пальцы с наманикюренными ногтями. – Если собьюсь, поправите. Супруги Черновы: Анастасия… кстати ее и в самом деле так зовут – раз! Черный монах – Иван. Совсем не дурак, сам себе на уме, за что терпеть его не могу. Да ты, Ириша с ним вместе в кустах валялась, он у нас второй по счету. Затем – Мачеха… Вот Мачеха у нас немножко приболела. Говорят, отмечала свой день рождения и в результате передозировки шампанского в озеро свалилась. Прямо с мостков. Вообще-то она ведет очень трезвый образ жизни…
   – С непривычки, значит, – посочувствовала я. – Как зовут болезную?
   – Софьей нарекли. По «мачехе». Собственное имя – Вероника.
   – А графа?
   – Граф в Ольгиной смете не предусмотрен. Может, со временем нарисуется… Вообще-то и этой троицы хватает. У них дежурство сутки через двое. Только в отдельные ночи Мачеха и Черный монах, в которого обрядится Иван, вместе шастать будут. Вероника уверяет, что ей и одной комфортно, но мало ли кто из разгоряченных туристов пристанет.
   – Замечательная работенка! – восхитилась подруга. – Повыл пару часов, побегал по коридорам и два дня свободен. Нельзя к вам на следующий сезон пристроиться? Мачехой Софьей.
   – Да у ребят свободного времени практически нет. Только после дежурства отдыхают до двух часов дня. Остальное время они задействованы на других работах. Например, Анастасия обеспечивает экскурсионную программу. Сегодня должна прибыть из Санкт Петербурга с группой туристов, а в ночь ей дежурить. Завтра повезет желающих в Невель. Иван – мастер по фигурной стрижке кустарников. Словом, даром деньги никто не получает.
   – Даже ты? – Наташка смотрела Ляне прямо в глаза.
   – Даже я, – спокойно выдержала ее взгляд родственница. – Только у нас с Ольгой свои счеты и свой способ решения денежных вопросов. И я не собираюсь на эту тему распространяться. Еще вопросы есть? – Она припечатала свой бокал к столу.
   – Есть! – Наташка повторила этот номер со своим бокалом. – Почему ты оскорбилась? Я ничего такого не спросила!
   – А я ничего такого и не ответила!
   Следовало немедленно прервать очередную цепочку звеньев назревающей перепалки, пришлось вмешаться:
   – Дорогие мои идиотки! Вы ниспосланы друг другу свыше – как Божье наказание и возможность посмотреть на себя со стороны. А я-то за что страдаю?
   Цель была достигнута. Обе собеседницы перестали препираться и сосредоточились на мне. Наталья тут же заявила, что я их смертельно обидела. Ляна похлопала глазами и поддакнула. Затем они поблагодарили судьбу за то, что она свела их, таких хороших, вместе. Не всем так везет в жизни.
   Я встала, забрала бокалы и вышла на кухню, предоставив родственницам возможность обругать меня, выгодно оттенив при этом все свои достоинства. Мешать им не собиралась. Меня интересовал вопрос, кого ждала минувшей ночью Полина? Если Ольга приготовила нам с Наташкой комнату в другом номере дворца, это обстоятельство для работников пансионата не могло быть тайной. Не ведала о нем только Ляна, уверенная в том, что нас должны разместить в основном здании, как и настаивала Наташка. Не вовремя подруга ударилась в амбиции. Света во дворце не было. Впрочем, для половины третьего ночи это нормально. Сама Полина выглядела, конечно, бледновато, но на призрак не тянула. Да и зачем призраку включать в коридоре свет? Он должен хорошо ориентироваться и в темноте. Наверное, по нюху. Нет, девушка определенно кого-то ждала. Но не нас. Стоп!!! Срочно надо выяснить, где намеревались уложить той ночью госпожу Мухатскую. И выловить Вовчика. Наверняка он знает девицу. Не только не удивился ее присутствию, но даже напомнил ей об обязанностях.
   Я отодвинула взаимодовольных родственниц, под ручку застрявших в дверях кухни, и заторопилась на поиски Вовчика или ясновидящей. Кто попадется.
   У парадного входа во дворец стояли два больших туристических автобуса. Один собирался уезжать, из другого выгружались люди. Доносились обрывки оживленных разговоров, перемежаемые смехом. На крыльце флигеля тоже переговаривались, только сдержанно. Для отдыхающих на отшибе был предусмотрен отдельный вход. Два человека в белых париках, белых чулках, красных камзолах и панталонах галантно провожали в их комнаты последних из числа прибывших, стараясь легко и непринужденно тащить чемоданы и сумки различной степени тяжести. Рядом с крыльцом стоял синий микроавтобус Вовчика. Сам он, в новеньком голубом комбинезоне и зеленой футболке, со скучающей физиономией пинал переднее колесо машины.
   – Пытаешь? – миролюбиво поинтересовалась я. – Добиваешься признания в плохом самочувствии резины?
   – О, здрассте вам! Да вот жду, когда контингент соизволит загрузиться для доставки на дворцовый обед.
   – Так тут же рукой подать. Одно удовольствие прогуляться.
   Вовчик обреченно махнул рукой и зевнул.
   – После обеда и прогуляются. Кто на своих двоих, кто на спецтранспорте. Желающим будут поданы кареты. За дополнительную плату прокатят по окрестностям. А я поеду домой, до вечера отдыхать.
   – Так ты живешь не здесь?
   – Не-а. У меня дом в Звонаревке. Там почти вся местная обслуга живет – повара, официантки, уборщицы, электрики… Поздно вечером всех увожу, рано утром привожу. Правда, электрики на особом положении, им торопиться некуда. Их Сергеич позднее со своими ребятами на каретах привозит. Собственными руками по старинным чертежам делал.
   – У него в Звонаревке конюшня?
   – А как же. Он у нас и лошадей разводит. Отличный мужик, только чудной. С лошадьми, как с людьми, разговаривает. Деньги ему на своих коняг нужны, вот и подсуетился с каретными прогулками. А еще, кто желает, может обучиться верховой езде. Только у него жесткие требования – седок не должен весить больше восьмидесяти пяти килограммов. Ольге Леонтьевне его затеи на руку. Кому не захочется прокатиться в настоящей карете? Для культурной жизни пансионата хорошее мероприятие. Да и экономия денег на доставке работников сюда и обратно.
   – А «привидения» тоже в Звонаревке живут?
   – Нет, они не из местных. Как и музыканты, где-нибудь здесь поселились. Одна из них не так давно приехала. Говорят, ничего. Красотка.
   – Вчера нас во дворце встречала какая-то девица. Мы от усталости даже не удосужились ее поблагодарить. Не знаешь, кто она такая?
   – Дак наверняка кто-нибудь из артисток, небось последняя репетиция. Я, честно говоря, из этой группы еще никого толком не знаю.
   – А не толком?
   – Не толком? Несколько раз подвозил до города Чернову Анастасию. Они с Иваном, кстати, только что обедать пошли. Знаете, вы лучше подойдите к ним сами. Ночью да в гриме, кто их разберет.
   – А про местную легенду о графской дочери слышал?
   – Дак кто ж о ней не слышал. Тут про нее такие байки плетут! Будто мстит она за поруганную любовь и загубленную жизнь всем, кому не повезет на своем пути с ней встретиться. Только все эти слухи специально распускают – для привлечения отдыхающих. И никак не могут договориться, какой смертью дочка графа умерла – то ли утопилась, то ли отравилась, то ли повесилась. Но в одном сходятся: в момент ее гибели на колокольне нашей церкви сам по себе колокол зазвонил. С тех пор деревню в Звонаревку и переименовали. А дня три назад новую историю услышал. Якобы душа покойной графской дочери, ее Полиной звали, воплотилась в нашей Ольге Леонтьевне. Вот она и возродила себе на утеху старые хоромы, а имя свое артистке передать не захотела. Та не Полиной, а Анастасией считается. Одна ночь у наших «привидений» свободна. Болтают, что Ольга Леонтьевна в своем истинном обличье ее во дворце и будет проводить.
   – Чушь какая… А про историю с картиной ты что-нибудь слышал?
   – Знаете, Ирина Александровна, вы про это лучше у Ольги Леонтьевны спросите. Не хочу отвечать за чужие сплетни. Извините, народ собирается, надо ехать. Если хотите, подвезу на обед.
   Приняв делано-безразличный вид, я отказалась. Плюхнувшись на скамью, уютно примостившуюся в кустах сирени и жасмина, пыталась унять беспокойство. Помнится, Ольга заявила, что дворцовые покои на ночь были закрыты. Ключи находились лично у нее. Совершенно правильное решение. В здании никого не было. Но у Полины имелись ключи! И эти ее странные слова о том, что вначале собирались сделать ключи в виде современных магнитных карточек, но решили не нарушать старинный уклад. Так вполне могла бы сказать Мачеха Софья, графская дочка Полина или… Ольга! Которая, кстати, жаловалась на то, что ночью почти не спала! И при этом не слышала, как Ляна трижды домогалась ее по мобильнику. Я вдруг с ужасом осознала, что ищу портретное сходство между Полиной и Ольгой. Если бы Полине сделать такую же современную прическу и макияж, как у нынешней хозяйки дворца, то… Где тут ближайший дурдом?

7

   – Наталья, ты видишь, как благотворно действует на Ирину простое созерцание прекрасного творения природы? – Ляна снисходительно улыбалась.
   – Нас с тобой, что ли? – засомневалась Наташка. – У Ирины Санны абсолютно не развито боковое зрение. Она же не водит машину, хотя имеет права. Вроде как. Ефимов ее этих прав лишил. Предпочитает гробить свой вездеход сам. На мой взгляд, Ирка справилась бы с этим делом лучше и быстрее.
   Я стряхнула с себя все нити тревожных размышлений, быстренько смотав их в клубок, посмотрела на родственниц и немного подвинулась, освобождая место на скамейке. Под ногами что-то зашуршало.
   – Вообще-то я имела в виду вон ту лягушку, которая только что улепетнула под лопушок, – ответила Наталье сватья. – Надо же! Какой изумрудный окрас. В первый раз такую красавицу вижу.
   – Вот она и удрала, чтобы изысканную шкуру не спустили. Ир, ты что, на нее охотилась?
   – Да… В смысле, нет! Надо же, как поют птицы! Столько счастья в гомоне.
   – Вставай, Ириша. Пойдем прогуляемся по территории, пока у меня есть свободное время. Для начала сходим к озеру, потом посмотрим дворец. Обед почти закончился, наверняка скоро около него столпится множество отдыхающих. Надо их опередить. Главная дорога нам не нужна, спустимся по тропиночке. За мной!
   Мы с Наташкой послушно отправились следом. Тропиночка, берущая начало за флигелем и убегающая к огороженной части территории, оказалась узенькой, вымощенной плитками дорожкой. Ляна не переставала возмущаться издевательством над природой.
   – Еще бы рабатки с цветами организовали! Ведь само собой напрашивается решение оставить это место в первозданном состоянии. Вообще-то тропа задумана для рыбаков. Теперь уже не удивлюсь, если половину берега забетонировали.
   Тревога оказалась напрасной. Небольшое озеро с трех сторон окружал лес. Четвертая выходила на территорию пансионата. Нежно-зеленая вуаль кустов ракитника, свисающая к воде, наводила на мысли о прячущихся в них русалках. Озерная гладь была сонной и неподвижной – чистой воды зеркало, отражающее в себе все, что пыталось заглянуть озеру в душу. Сначала, мол, посмотрите сами на себя. Вот и смотрелись – кусты, деревья, небо, замутненное облачками. А потом мы, как завороженные, таращились на свое отражение. Пока Наташку не угораздило поинтересоваться:
   – Интересно, графская дочь все-таки повесилась или утопилась? И если утопилась, достали ее со дна озера или она до сих пор там отдыхает?
   – Ольга решила, что утопилась. На пике активности была у нее идея обрядить манекен в белое платье и погрузить на дно озера, но тут даже у меня волосы дыбом встали. Не все ведь до такой степени экстремалы. Выудит какой-нибудь рыбачок эту куклу, потом самого вылавливать придется.
   – Лично мне ничего и вылавливать не требуется. Смотрите, какая вода прозрачная, увижу «утопленницу» – динамита не надо. В радиусе десяти километров рыбакам ловить будет нечего. Мой крик еще в детстве с пионерским горном, усиленным динамиками, сравнивали.
   Шумный всплеск откуда-то справа заставил родственниц громко взвизгнуть. Со мной ничего такого случиться не могло. Но прежде чем замереть на неопределенное время, я непроизвольно взбрыкнула, усилив шумовой эффект отскочившим в воду шлепанцем. Обе спутницы еще раз вякнули, только менее громко, нежели в первый раз.
   – З-значит, не д-достали панночку, – запинаясь, произнесла Наташка. – Слышали? Возмущается по поводу динамита, сигнал подает!
   – Тьфу ты, нечистая сила! – тихонько ругнулась Лянка. – Это, наверное, рыба. Интересно, о чем просигналил Иркин тапок? – Ляна вопросительно взглянула на меня.
   – О том, что обувь надо покупать по размеру! – отрезала Наташка. – Ир, хватит позировать невидимому художнику. Лезь в воду за своей обувкой. Если графская дочь будет предлагать свои варианты, не соглашайся.
   Я зябко передернула плечами, возвращаясь в нормальное состояние, и буркнула:
   – Графская дочь на червяков не клюет и на чужую удочку не ловится. А на тапочки тем более. Ты же в обуви не спишь? Лянка права, здесь наверняка рыба прикормленная, вот и ждет своего часа. Орете так, что весь аппетит ей перебили.
   – Еще спасибо скажет, – обретая прежнюю уверенность, заявила Ляна. – Пойдемте-ка к купальне. Будем обходить или через кусты ломанемся?
   Мнения тут же разошлись. Поступили мудро – пятьдесят на пятьдесят. Ломанулись через кусты вверх и наискосок. Вскоре вышли на очередную узенькую второстепенную дорожку. По ней и стали спускаться. Сверху доносились «взъерошенные» женские и мужские голоса отдыхающих, хохот, повизгивания. Кажется, смельчаки решили рискнуть и открыть купальный сезон, но застряли на этапе обсуждения подробностей погружения в холодную воду. Разглядеть группу энтузиастов из-за густой лесной поросли было не возможно. Зря они претендовали на первенство. Мачеха – Вероника свалилась в воду хоть и по собственной инициативе, но без желания.
   – Опоздали! – с досадой констатировала Ляна. – Надо было раньше идти. Нет никакого желания любоваться красотами озера в гогочущей толпе. Предлагаю ее опередить, тихонечко, не привлекая внимания, сойти с тропы и отправиться вниз прямо по траве между деревьями…
   – … чтобы полюбоваться опередившей нас подвыпившей компанией, свалившейся с откоса, – закончила Наташка, но первой свернула на разнотравье. – Вообще-то правильно. А то господа отдыхающие снесут купальню, и не увидим ее во всем великолепии. Лучше бы они шли кататься на лошадях. Наверное, кареты уже поданы к проходной.
   Шли тихо. Молча и сосредоточенно. Как в разведку. При этом старались не наступать на ярко-желтые цветы примулы и белые звездочки других первоцветов – весенний цветочный ковер. Лес был хорошо очищен от сломанных веток и прочего мусора. Мягкая трава заглушала шаги. А птицы щебетали с особым вдохновением. Не зная, что они истинные бессребреники и поют исключительно из любви к жизни, можно подумать о своеобразном соревновании за получение звания ведущего специалиста в своей области. С соответствующим материальным вознаграждением.
   Вот так и наткнулись на притаившуюся за стволом большой березы госпожу Мухатскую. В полусогнутом состоянии она была похожа на огромный уродливый нарост на дереве. Кап-мутант. Таисия Михайловна, как приемное устройство, работала в направлении, противоположном купальне. Иными словами, увлеченно подслушивала, подглядывала и шепотом отмечала все интересное, что удалось уловить. Нашего приближения не заметила.
   Не сговариваясь, мы развернулись и тихонько отошли назад. На безопасное, по нашему мнению, расстояние. Отказываться от первоначального плана не собирались, просто стали громко переговариваться, демонстрируя намерение пройти к воде. И прошли. Но Мухатской на ее наблюдательном посту уже не было. А жаль. Я надеялась, что она просто сменит род занятий: притулится к своей березе и будет задумчиво внимать птичьим трелям. Очень хотелось с ней переговорить. Придется теперь гоняться за ней по всей территории.
   – Во ясновидящая дает! – восхитилась Наташка. – Мигом слиняла. Ну как корова языком слизнула!
   – Окстись, родимая, – проворчала я. – Это какая же должна быть корова! И какой ей надо иметь язык…
   – Как помело!!! Похожий на ваши собственные, – яростно зашипела Лянка. – Она все слышит. Посмотрите налево, только без всякого интереса. Вроде как не специально. Видите, кусты шевелятся?
   Я со скучающим видом задрала голову вверх, пару секунд полюбовалась небом и… как всегда, перепутала правую и левую стороны. Там, где по моему разумению следовало быть «леву» и куда я кинула свой полный безразличия взгляд, стояла с ехидным выражением лица Наташка, уже успевшая полюбоваться на отход ясновидящей по кустам. Решив не ввязываться в перепалку, я с самым умным видом дала понять подруге, что массовые зрелища (а хотя бы и на троих) мне не интересны. Мое внимание больше занимает купальня. Неужели же она такая, как на картине в кабинете Ольги? Отметив, что очень оживленных голосов отдыхающих уже не слышно, и игнорируя иронические выпады подруги, я уверенно направилась в сторону купальни. Спутницы, не торопясь и хихикая, тащились следом. Сверху по широкой плиточной дорожке спускалось к воде человек пять отдыхающих.
   Берег был пуст. Меня поразило, что на песке не имелось следов. Такое впечатление, что те, кто здесь недавно побывал, тщательно замели их за собой. Не иначе как с веником гуляли. А в следующую секунду душа похолодела. Жаль, что иней на ресницы не выпал и не лишил зрения. Я стояла и широко раскрытыми глазами смотрела на то, что разум отказывался видеть. До тех пор, пока меня со смехом не подтолкнули родственницы. Колени, получив долгожданный сигнал, тут же подогнулись. Я и растянулась на песке. Как раз под душераздирающий визг отдыхающих. Родственницы растерялись. Решив, что, шутя, лишили меня если не жизни, то здоровья, принялись квохтать надо мной, пытаясь оценить степень его расстройства. Наташка клялась и божилась, что и пальцем меня не тронула. Просто легонько дала коленкой под зад, а это не повод для того, чтобы валяться у них в ногах. Лянка, не обращая на нее внимания, терпеливо уговаривала признаться, в какой именно части меня сломило.
   Я сразу для себя решила, что торопиться мне ни к чему. Поэтому всем попыткам поставить меня на ноги активно сопротивлялась. Говорить еще не могла – челюсти свело. Зато лягнула Наташку ногой. Была охота первой приближаться к телу, голова и основная часть которого покоилась в воде! На берегу торчали только лодыжки в задравшихся брюках и ботинках. Утопленник лежал по другую сторону мостков. Именно поэтому я сразу и не обратила на него внимания. А вот женской компании, раздумавшей спускаться, сверху он был хорошо виден. Именно поэтому она распалась. Из общего количества осталось только две женщины, которые, устав визжать, тихонько подвывая, жались друг к другу и постоянно оглядывались назад.