– С философской точки зрения, не происходит ничего сверхъестественного и невозможного, – оповестил Гарик. – Если средневековые индусы умели приручать и дрессировать диких слонов, то почему же жителям Каменного века не совершать аналогичных действий – в отношении диких мамонтов? История нашей цивилизации, как предполагается, развивается по крутой спирали. А дурацкая фраза, мол: – «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!», не имеет ни малейшего философского смысла. Над гениальными фантазиями великого Жуля Верна тоже – в своё время – легкомысленно насмехались…
Через несколько минут Катя возбуждённо сообщила:
– Стадо достигло середины реки! То есть, внутренняя часть стада, состоящая из детёнышей, находится на самой глубине. Некоторые малыши начали захлёбываться и тонуть…. Течение реки резко убыстряется! Очевидно, выше располагалась искусственная запруда, которую сейчас спешно разобрали…. По реке несутся – плотным потоком – толстенные сосновые брёвна! Мамонтов охватила паника, они, позабыв про детёнышей, рванули изо всех сил к берегу….
Трубный рёв стал заметно громче.
– По нашему берегу – со стороны верховий – показалось ещё шесть-семь «всадников», – пояснила Катерина. – Они тоже идут в атаку…. Взрослые дикие мамонты и отдельные детёныши, выбравшись на сушу, тут же бросаются, в смысле, несутся со всех ног, вдоль речного берега – вниз по течению…
– Спущусь я, пожалуй, немного по склону нашего холма, – решил Глеб. – Поближе к входу в пещеру.
– Зачем?
– Почему-то мне кажется, что охотники – по завершению благородного процесса – прибудут с богатой добычей именно к этой пещере. Горизонтальные «щиты», вероятно, будут служить своеобразными «разделочными досками». А на вертикальные «рамки», наверняка, натянут – для тщательной просушки – свежие звериные шкуры.… Попробую всё рассмотреть получше, ну, и послушать дикарские разговоры. Вдруг, удастся понять что-нибудь? Было бы неплохо. В нашей ситуации дорога любая, пусть и обрывочная информация.
– Глебушка, будь, пожалуйста, поосторожнее! – не отрываясь от окуляров бинокля, попросила Катя. – Мне продолжать повествование, или вам, соратники, уже не интересно? Итак…. Некоторые охотники слезли с мамонтов и вошли в воду. Они направляются к каменной гряде, расположенной примерно посередине реки. Там, в острых камнях застряло – вперемешку с брёвнами – несколько тел утонувших детёнышей. Несколько? Один, два, три…, семь, восемь. Целая гора мяса, если просуммировать…. Люди обвязывают – поочерёдно – тела погибших мамонтят толстыми верёвками. Очевидно, будут вытаскивать добычу – с помощью приручённых мамонтов – на наш берег…. Из чего сделаны верёвки? Скорее всего, они связаны из длинных отрезков тёмно-коричневой кожи. А может, сплетены из кусков каких-то местных лиан…. Остальные «всадники» окружили четверых мамонтят, отбившихся от стада, и погнали их, ловко работая длинными заострёнными шестами, куда-то вверх по течению реки. Наверное, там у них оборудовано что-то вроде зоопарка, где тутошние умельцы-дрессировщики упражняются в своём высоком искусстве….
Через полтора часа к пещере – под приветственные и радостные крики высыпавших из пещеры женщин и детей – прибыл первый «всадник». К короткому хвосту огромного мамонта, на котором он восседал, были привязаны неуклюжие сани-волокуши, сплетённые из ивовой лозы. На санях располагались большие куски ярко-красного мяса, сложенные аккуратной горкой, и пара коричневых мохнатых шкур, свёрнутые в рулоны.
– Надо отдать должное людям Каменного века, – одобрительно пробормотал Гарик, отобравший к тому времени бинокль у Екатерины. – Пошлой суеты и давки не наблюдается, никто не набрасывается на куски мяса и не начинает их жадно кусать…. Наоборот, женщины дружно взялись за работу. Шкуры оперативно натягивают на «рамки», часть мяса, предварительно разделав на «щитах», потащили к коптильням, часть отнесли в пещеру. Всем распоряжается седовласый вождь, которого «каменные» девицы слушаются беспрекословно.
Вскоре появился второй «всадник», за ним – третий…. Работа кипела и спорилась, на все восемь рамок были натянуты недавно снятые (свеже-ободранные?) шкуры, четыре трубы коптилен отчаянно дымили.
Где-то на юго-западе тоскливо и угрожающе завыли волки. Самый крупный из мамонтов тут же оглушительно и долго протрубил в ответ. Волчий вой затих и больше уже не повторялся.
– Процесс, что называется, скрупулёзно отлажен, – уважительно отметила Катя. – Каждый боец досконально знает свой манёвр…
Ещё через некотороё время мужчины забрались – с помощью деревянных приставных лесенок – на мамонтов, и по широкой тропе, протоптанной через сосновую рощу, отправились на восток.
– Видимо, прирученных мамонтов они содержат в другом месте, чем-то привлекательном для животных, – предположила Аля. – Может, на заливных реликтовых лугах, поросших особо вкусной и питательной травой. Или же под крутой скалой, на которой расположен природный солончак.
– Это мы сейчас наблюдаем за древними славянами? – спросил Гарик. – То есть, за далёкими предками древних славян?
– Нет, конечно же. Я не берусь делать конкретные предположения – чьими предками (в национально-расовом плане), являются эти люди. Возможно, что все они вскоре вымрут – либо от резкого похолодания, либо от различных эпидемий…. Известно, что примерно одну тысячу лет – до наступления новой эры – на территории Рязанской области проживали племена финно-угорской группы…
– Предки современных финнов?
– Скорее, уж, современных венгров. А славянские племена – в основном, вятичи – заселили этот благословенный край только лет за двести-триста до наступления современной эры.
Наконец, на вершину холма вернулся Глеб, устало опустился на гранитный булыжник, в несколько затяжек торопливо выкурил мятую сигарету и приступил к подробному докладу:
– Во-первых, дамы и господа, хочу вам сообщить, что я безмерно удивлён. Безмерно! В подкорке моего головного мозга, начиная ещё с младшего школьного возраста, прочно сидел стереотип, мол: – «Люди, жившие в Каменном веке, являлись обыкновенными дикарями, совсем недалеко ушедшими от обезьян из джунглей. Они были тупыми, грязными и вшивыми. А разговаривать совсем не умели, только бессмысленно мычали и гукали…». Эти же ребята-девчонки, которые активно суетятся внизу, совсем даже и ничего. В смысле, сообразительные и вполне адекватные. А среди молоденьких девиц встречаются весьма симпатичные и пикантные…э-э-э, особи…. Катенька, родная, не надо так грозно и подозрительно смотреть на меня! Запросто прожжёшь дырку!
– Ты хочешь сказать, что наши славные «укротители мамонтов» полноценно говорят-разговаривают? – безмерно удивилась Аля. – Это – самым коренным и кардинальным образом – противоречит современным представлениям о культуре мезолита и позднего палеолита!
– Мало ли, что, – насмешливо поморщился Глеб. – «Пробои» во Времени тоже противоречат всем канонам и законам современной физики. Подумаешь! Дело не в научных представлениях и фундаментальных теориях, а в голых и однозначных фактах. Надеюсь, что никто из вас, мои боевые товарищи, больше не сомневается в существовании «пробоев» во Временных потоках? То-то же! Теперь о языке тутошних «укротителей»…. Они общаются между собой с помощью отдельных слогов. Самые распространённые из них: – «Ра, но, га, при, зо, пре…». Причём, слоги произносятся с совершенно-различными интонациями. Так что, можно – при устойчивом желании – понять содержание разговора…. «Га!», произнесённое с усиленным звуком «а», сродни нашей фразе: – «Подойди-ка, брат, ко мне!». Если же «Га» говорится со смазанным «а», то по-нашему это будет: – «Свободен!». То бишь: – «Пшёл вон, гнида!»…. Кстати, и во многих современных языках интонации очень важны. Например, у нас на третьем курсе философского факультета учится вьетнамец по имени – Ле Жа Дык. Так вот, если «Жа» произнести с одной интонацией, то это будет звучать для вьетнамцев – как: – «Любимый сын могучего Дракона». Если же выговорить «Жа» с другой интонацией, то это будет сродни фразе: – «Лапша для молочного супа»…. Кстати, когда из-за серых облаков выглянуло солнышко, все дикари низко поклонились светилу и радостно воскликнули: – «Ра!». Я почему-то думал, что так солнце именовали только древние египтяне.
– Ничего подобного! – возразила Катя. – У многих народов слог «ра» был связан с живительным солнечным светом. Например, наши предки-славяне называли великую реку Волгу – именно – «Ра», что означало: – «Вода, наполненная солнечным светом». И по поводу слога «га» ты тоже прав. У славян он обозначал движение. А современное слово – «нога»? «Но-га»! Понимаете?
Ответить ей никто не успел, так как сзади раздалось вежливое покашливание, а ещё через долю секунды послышалось и угрожающее рычание.
Гарик резко обернулся. В пятнадцати-двадцати метрах от их компании на низеньком гранитном валуне восседал, небрежно обнимая короткое копьё, оснащённое мощным каменным наконечником, кряжистый мужик средних лет. По обеим сторонам от камня расположились, старательно скаля слюнявые пасти в многообещающих оскалах, два светло-серых пса.
«Вполне даже симпатичный тип. Чем-то похож на благородного разбойника Робина Гута – из старого советского фильма», – подумал Гарик. – «Тщательно-расчёсанные угольно-чёрные волосы, аккуратно-подстриженная полуседая бородка. Мешковатые штаны до колен, пошитые из лосиной шкуры. Меховая тёмно-коричневая жилетка на мускулистом торсе. На ногах красуются грубые сандалии…. Глаза большие и внимательные, приятного серо-стального цвета. В его облике, безусловно, чувствуется что-то нордическое, северное…. А, вот, собачки никакого доверия не вызывают. Ростом с полугодовалого телёнка, глаза круглые, тёмно-жёлтые, практически янтарные…».
Черноволосый мужик приветливо улыбнулся и, указывая корявым пальцем на узкий ломтик солнца, стыдливо выглядывающий из-за серых облаков, торжественно объявил:
– Ра!
– Ра! – машинально согласился Гарик.
– Ра! – поддержали остальные волонтёры.
– Га-а-а! – ласково предложил бородач, вытягивая руку вниз по склону, в сторону пещеры. – Ам, ам! – доходчивыми жестами изобразил процесс поедания вкусного и калорийного мяса.
– В гости, похоже, зовёт, – громко сглотнул голодную слюну Глеб. – Обещает накормить от пуза. Ну, как в том знаменитом фильме[7]: – «Воины-десантники, вы окружены! Сдавайтесь! Вас ждёт сытный ужин, горячий чай и наше радушие…». Может, сходим? Дядечка-то вполне мирный и симпатичный. Тем более что я здорово проголодался, а печёная несолёная рыба уже слегка поднадоела.
– Га-а! – уже со стальными нотками в голосе произнёс «Робин Гут», недовольно сдвинув к переносице чёрные густые брови. – Га-а!
Собаки, прекрасно поняв хозяина, угрожающе зарычали и слегка напряглись.
– Придётся идти, – тяжело вздохнул Гарик. – Во-первых, псы больно, уж, здоровые. Во-вторых, всё равно поймают…, – согласно махнул рукой и обратился к бородатому типу: – Веди, дорогой Робин! Мы принимаем твоё любезное приглашение…. Только, чур, ты следуешь первым! Вместе с собачками, ясный мезолит, – изобразил пальцами порядок передвижения. – Ну, га-а-а? Или не га-а-а?
Человек из Каменного века вновь добродушно улыбнулся, опершись на копьё, поднялся на ноги и упруго, не оглядываясь, зашагал вниз по склону. Собаки, бодро махая короткими хвостами-обрубками, размеренно трусили впереди хозяина. Волонтёры из двадцать первого века, отстав метров на десять-двенадцать, шли следом.
В какой-то момент Гарик, почувствовав спинным мозгом опасность, насторожился, но ничего сделать уже не успел – в затылочную кость ударило-стукнуло чем-то тяжёлым, рядом раздался пронзительный женский визг.
Падая на мягкий сырой мох, он успел подумать: – «Это, наверное, кто-то умело метнул из пращи подходящий камушек…».
Подумал, и потерял сознание…
Глава шестая
Через несколько минут Катя возбуждённо сообщила:
– Стадо достигло середины реки! То есть, внутренняя часть стада, состоящая из детёнышей, находится на самой глубине. Некоторые малыши начали захлёбываться и тонуть…. Течение реки резко убыстряется! Очевидно, выше располагалась искусственная запруда, которую сейчас спешно разобрали…. По реке несутся – плотным потоком – толстенные сосновые брёвна! Мамонтов охватила паника, они, позабыв про детёнышей, рванули изо всех сил к берегу….
Трубный рёв стал заметно громче.
– По нашему берегу – со стороны верховий – показалось ещё шесть-семь «всадников», – пояснила Катерина. – Они тоже идут в атаку…. Взрослые дикие мамонты и отдельные детёныши, выбравшись на сушу, тут же бросаются, в смысле, несутся со всех ног, вдоль речного берега – вниз по течению…
– Спущусь я, пожалуй, немного по склону нашего холма, – решил Глеб. – Поближе к входу в пещеру.
– Зачем?
– Почему-то мне кажется, что охотники – по завершению благородного процесса – прибудут с богатой добычей именно к этой пещере. Горизонтальные «щиты», вероятно, будут служить своеобразными «разделочными досками». А на вертикальные «рамки», наверняка, натянут – для тщательной просушки – свежие звериные шкуры.… Попробую всё рассмотреть получше, ну, и послушать дикарские разговоры. Вдруг, удастся понять что-нибудь? Было бы неплохо. В нашей ситуации дорога любая, пусть и обрывочная информация.
– Глебушка, будь, пожалуйста, поосторожнее! – не отрываясь от окуляров бинокля, попросила Катя. – Мне продолжать повествование, или вам, соратники, уже не интересно? Итак…. Некоторые охотники слезли с мамонтов и вошли в воду. Они направляются к каменной гряде, расположенной примерно посередине реки. Там, в острых камнях застряло – вперемешку с брёвнами – несколько тел утонувших детёнышей. Несколько? Один, два, три…, семь, восемь. Целая гора мяса, если просуммировать…. Люди обвязывают – поочерёдно – тела погибших мамонтят толстыми верёвками. Очевидно, будут вытаскивать добычу – с помощью приручённых мамонтов – на наш берег…. Из чего сделаны верёвки? Скорее всего, они связаны из длинных отрезков тёмно-коричневой кожи. А может, сплетены из кусков каких-то местных лиан…. Остальные «всадники» окружили четверых мамонтят, отбившихся от стада, и погнали их, ловко работая длинными заострёнными шестами, куда-то вверх по течению реки. Наверное, там у них оборудовано что-то вроде зоопарка, где тутошние умельцы-дрессировщики упражняются в своём высоком искусстве….
Через полтора часа к пещере – под приветственные и радостные крики высыпавших из пещеры женщин и детей – прибыл первый «всадник». К короткому хвосту огромного мамонта, на котором он восседал, были привязаны неуклюжие сани-волокуши, сплетённые из ивовой лозы. На санях располагались большие куски ярко-красного мяса, сложенные аккуратной горкой, и пара коричневых мохнатых шкур, свёрнутые в рулоны.
– Надо отдать должное людям Каменного века, – одобрительно пробормотал Гарик, отобравший к тому времени бинокль у Екатерины. – Пошлой суеты и давки не наблюдается, никто не набрасывается на куски мяса и не начинает их жадно кусать…. Наоборот, женщины дружно взялись за работу. Шкуры оперативно натягивают на «рамки», часть мяса, предварительно разделав на «щитах», потащили к коптильням, часть отнесли в пещеру. Всем распоряжается седовласый вождь, которого «каменные» девицы слушаются беспрекословно.
Вскоре появился второй «всадник», за ним – третий…. Работа кипела и спорилась, на все восемь рамок были натянуты недавно снятые (свеже-ободранные?) шкуры, четыре трубы коптилен отчаянно дымили.
Где-то на юго-западе тоскливо и угрожающе завыли волки. Самый крупный из мамонтов тут же оглушительно и долго протрубил в ответ. Волчий вой затих и больше уже не повторялся.
– Процесс, что называется, скрупулёзно отлажен, – уважительно отметила Катя. – Каждый боец досконально знает свой манёвр…
Ещё через некотороё время мужчины забрались – с помощью деревянных приставных лесенок – на мамонтов, и по широкой тропе, протоптанной через сосновую рощу, отправились на восток.
– Видимо, прирученных мамонтов они содержат в другом месте, чем-то привлекательном для животных, – предположила Аля. – Может, на заливных реликтовых лугах, поросших особо вкусной и питательной травой. Или же под крутой скалой, на которой расположен природный солончак.
– Это мы сейчас наблюдаем за древними славянами? – спросил Гарик. – То есть, за далёкими предками древних славян?
– Нет, конечно же. Я не берусь делать конкретные предположения – чьими предками (в национально-расовом плане), являются эти люди. Возможно, что все они вскоре вымрут – либо от резкого похолодания, либо от различных эпидемий…. Известно, что примерно одну тысячу лет – до наступления новой эры – на территории Рязанской области проживали племена финно-угорской группы…
– Предки современных финнов?
– Скорее, уж, современных венгров. А славянские племена – в основном, вятичи – заселили этот благословенный край только лет за двести-триста до наступления современной эры.
Наконец, на вершину холма вернулся Глеб, устало опустился на гранитный булыжник, в несколько затяжек торопливо выкурил мятую сигарету и приступил к подробному докладу:
– Во-первых, дамы и господа, хочу вам сообщить, что я безмерно удивлён. Безмерно! В подкорке моего головного мозга, начиная ещё с младшего школьного возраста, прочно сидел стереотип, мол: – «Люди, жившие в Каменном веке, являлись обыкновенными дикарями, совсем недалеко ушедшими от обезьян из джунглей. Они были тупыми, грязными и вшивыми. А разговаривать совсем не умели, только бессмысленно мычали и гукали…». Эти же ребята-девчонки, которые активно суетятся внизу, совсем даже и ничего. В смысле, сообразительные и вполне адекватные. А среди молоденьких девиц встречаются весьма симпатичные и пикантные…э-э-э, особи…. Катенька, родная, не надо так грозно и подозрительно смотреть на меня! Запросто прожжёшь дырку!
– Ты хочешь сказать, что наши славные «укротители мамонтов» полноценно говорят-разговаривают? – безмерно удивилась Аля. – Это – самым коренным и кардинальным образом – противоречит современным представлениям о культуре мезолита и позднего палеолита!
– Мало ли, что, – насмешливо поморщился Глеб. – «Пробои» во Времени тоже противоречат всем канонам и законам современной физики. Подумаешь! Дело не в научных представлениях и фундаментальных теориях, а в голых и однозначных фактах. Надеюсь, что никто из вас, мои боевые товарищи, больше не сомневается в существовании «пробоев» во Временных потоках? То-то же! Теперь о языке тутошних «укротителей»…. Они общаются между собой с помощью отдельных слогов. Самые распространённые из них: – «Ра, но, га, при, зо, пре…». Причём, слоги произносятся с совершенно-различными интонациями. Так что, можно – при устойчивом желании – понять содержание разговора…. «Га!», произнесённое с усиленным звуком «а», сродни нашей фразе: – «Подойди-ка, брат, ко мне!». Если же «Га» говорится со смазанным «а», то по-нашему это будет: – «Свободен!». То бишь: – «Пшёл вон, гнида!»…. Кстати, и во многих современных языках интонации очень важны. Например, у нас на третьем курсе философского факультета учится вьетнамец по имени – Ле Жа Дык. Так вот, если «Жа» произнести с одной интонацией, то это будет звучать для вьетнамцев – как: – «Любимый сын могучего Дракона». Если же выговорить «Жа» с другой интонацией, то это будет сродни фразе: – «Лапша для молочного супа»…. Кстати, когда из-за серых облаков выглянуло солнышко, все дикари низко поклонились светилу и радостно воскликнули: – «Ра!». Я почему-то думал, что так солнце именовали только древние египтяне.
– Ничего подобного! – возразила Катя. – У многих народов слог «ра» был связан с живительным солнечным светом. Например, наши предки-славяне называли великую реку Волгу – именно – «Ра», что означало: – «Вода, наполненная солнечным светом». И по поводу слога «га» ты тоже прав. У славян он обозначал движение. А современное слово – «нога»? «Но-га»! Понимаете?
Ответить ей никто не успел, так как сзади раздалось вежливое покашливание, а ещё через долю секунды послышалось и угрожающее рычание.
Гарик резко обернулся. В пятнадцати-двадцати метрах от их компании на низеньком гранитном валуне восседал, небрежно обнимая короткое копьё, оснащённое мощным каменным наконечником, кряжистый мужик средних лет. По обеим сторонам от камня расположились, старательно скаля слюнявые пасти в многообещающих оскалах, два светло-серых пса.
«Вполне даже симпатичный тип. Чем-то похож на благородного разбойника Робина Гута – из старого советского фильма», – подумал Гарик. – «Тщательно-расчёсанные угольно-чёрные волосы, аккуратно-подстриженная полуседая бородка. Мешковатые штаны до колен, пошитые из лосиной шкуры. Меховая тёмно-коричневая жилетка на мускулистом торсе. На ногах красуются грубые сандалии…. Глаза большие и внимательные, приятного серо-стального цвета. В его облике, безусловно, чувствуется что-то нордическое, северное…. А, вот, собачки никакого доверия не вызывают. Ростом с полугодовалого телёнка, глаза круглые, тёмно-жёлтые, практически янтарные…».
Черноволосый мужик приветливо улыбнулся и, указывая корявым пальцем на узкий ломтик солнца, стыдливо выглядывающий из-за серых облаков, торжественно объявил:
– Ра!
– Ра! – машинально согласился Гарик.
– Ра! – поддержали остальные волонтёры.
– Га-а-а! – ласково предложил бородач, вытягивая руку вниз по склону, в сторону пещеры. – Ам, ам! – доходчивыми жестами изобразил процесс поедания вкусного и калорийного мяса.
– В гости, похоже, зовёт, – громко сглотнул голодную слюну Глеб. – Обещает накормить от пуза. Ну, как в том знаменитом фильме[7]: – «Воины-десантники, вы окружены! Сдавайтесь! Вас ждёт сытный ужин, горячий чай и наше радушие…». Может, сходим? Дядечка-то вполне мирный и симпатичный. Тем более что я здорово проголодался, а печёная несолёная рыба уже слегка поднадоела.
– Га-а! – уже со стальными нотками в голосе произнёс «Робин Гут», недовольно сдвинув к переносице чёрные густые брови. – Га-а!
Собаки, прекрасно поняв хозяина, угрожающе зарычали и слегка напряглись.
– Придётся идти, – тяжело вздохнул Гарик. – Во-первых, псы больно, уж, здоровые. Во-вторых, всё равно поймают…, – согласно махнул рукой и обратился к бородатому типу: – Веди, дорогой Робин! Мы принимаем твоё любезное приглашение…. Только, чур, ты следуешь первым! Вместе с собачками, ясный мезолит, – изобразил пальцами порядок передвижения. – Ну, га-а-а? Или не га-а-а?
Человек из Каменного века вновь добродушно улыбнулся, опершись на копьё, поднялся на ноги и упруго, не оглядываясь, зашагал вниз по склону. Собаки, бодро махая короткими хвостами-обрубками, размеренно трусили впереди хозяина. Волонтёры из двадцать первого века, отстав метров на десять-двенадцать, шли следом.
В какой-то момент Гарик, почувствовав спинным мозгом опасность, насторожился, но ничего сделать уже не успел – в затылочную кость ударило-стукнуло чем-то тяжёлым, рядом раздался пронзительный женский визг.
Падая на мягкий сырой мох, он успел подумать: – «Это, наверное, кто-то умело метнул из пращи подходящий камушек…».
Подумал, и потерял сознание…
Глава шестая
Смертельная опасность, странная ночь и утренний сюрприз
Сознание возвращалось медленно и, если так можно выразиться, поэтапно. Сперва Гарик ощутил тупую, отчаянно-пульсирующую боль в затылке. Волны боли приходили и уходили, то давая короткие передышки, то наваливаясь с удвоенной энергией…. Потом вернулось обоняние. Пахло походными кострами, свежей кровью и в меру прожаренными шашлыками. Наконец, полностью восстановился и слух.
Где-то совсем рядом слаженно и упорно стучали тамтамы-барабаны, изредка – примерно один раз в три минуты – раздавался трубный и тягучий рёв-вскрик, а сквозь эту звуковую какофонию прорывались людские голоса, дружно и азартно скандирующие:
– Ра! Ра! Ра! Ра!
Собрав волю в кулак, он открыл глаза и мысленно охнул – зачарованно и одновременно удивлённо. Открывшаяся его взору картинка была абсолютно-нереальной.
«Хотя – с философской точки зрения – ничего нереального в нашем мире не существует», – вкрадчиво прошелестел в голове бесконечно-усталый внутренний голос. – «В современных голливудских фильмах и не такое демонстрируют доверчивым зрителям…».
Красно-багровое, неправдоподобно-большое и однозначно-равнодушное солнце уже приближалось к линии горизонта. Круглая площадка, находившаяся рядом с входом в пещеру, была заполнена жителями Каменного века. Мужчины, женщины и дети размеренно приплясывали-подпрыгивали на одном месте и, повернувшись лицами в сторону заходящего светила, как заведённые вопили:
– Ра! Ра! Ра! Ра! Ра!
«Одеты они, как и днём», – заторможено подумал Гарик. – «Только лица, руки и плечи покрыты замысловатыми чёрно-белыми узорами. Да и движения людей какие-то заторможенные и странно-механические. Видимо, наши прародители, отведав какого-то древнего галлюциногена, впали в религиозный транс. Бывает, конечно…».
Он отвёл взгляд от беснующейся толпы и посмотрел направо, откуда исходила местная громкая «музыка». Под холмом, на длинном берёзовом бревне сидели пятеро здоровенных бородатых мужиком, размеренно стучавших огромными кулаками и увесистыми палками по горизонтальным поверхностям разномастных цилиндров. Рядом с «музыкантами» застыл огромный лохматый мамонт, шкура и морда которого были щедро разрисованы странными белыми знаками.
«Это, наверное, знаменитые руны», – предположил Гарик. – «А мамонт, видимо, обучен – в нужные моменты – трубить, поддерживая бородатых барабанщиков. Интересно, а какому знаковому событию посвящён этот красочный обряд?».
– Оклемался, бродяга-неудачник? – поинтересовался рядом знакомый голос. – Давно уже пора. Впрочем, может, и напрасно. Говорят, что смерть, пришедшая к клиенту, когда он пребывает в бессознательном или же в сонном состоянии, самая лёгкая…
Скосив глаза в сторону, Гарик увидел прямо перед собой профиль Глеба Петрова и обрадовано поздоровался:
– Привет, братишка!
– Взаимно, братишка, – равнодушно откликнулся приятель. – Судя по всему, ты ещё не отошёл от удара камнем по голове и, следовательно, не въехал в тему. То бишь, тормозишь – как, впрочем, и всегда. Хотя, в сложившейся ситуации, это не имеет никакого значения…
– А что случилось с нами? И где Алевтина с Катей?
– Случилось то, чего и следовало ожидать, – прозвучал расплывчатый ответ. – Нас посчитали за ценную и эксклюзивную добычу, посланную добрыми и щедрыми Богами. И, очевидно, скоро используют по прямому, насквозь прозаическому назначению.
– А, можно, поконкретнее?
– Куда, уж, конкретнее! – неожиданно разозлился Глеб. – Что ты всё головой вертишь по сторонам, словно любопытная птица сойка? Смотри, дурилка, прямо перед собой! Внимательно смотри!
Послушавшись совета, Гарик посмотрел в рекомендованном направлении и принялся негромко перечислять увиденное:
– Два деревянных идола. Высокие такие, солидные. Морды лиц очень хмурые, злые и сердитые. Вокруг истуканов беспорядочно натыканы толстые колья, увенчанные светло-жёлтыми черепами…. Между идолами, на равном удалении, горит жаркий и длинный костёр, над которыми пристроено что-то вроде грубого вертела. Рядом с костром, слегка приплясывая и меленько подёргиваясь, бродит местный вождь и – время от времени – бросает в пламя пригоршни какого-то белого порошка. Частички порошка, тут же ярко вспыхивая, разбрасывают вокруг костра разноцветные, очень мелкие искорки. Кстати, на левой руке этого седовласого типа находятся мои наручные часы. Вождь, а воришка, мать его…. По разным сторонам – относительно дурацких идолов – на земле наличествуют «щиты» из деревянных жердей. А на щитах лежат – по одной на каждом – совершенно голые девицы. Одна – пышноволосая кудрявая блондинка в теле. Другая, наоборот, коротко-стриженная худенькая брюнетка, весьма, между прочим, сексапильная.… Загорают, что ли? Типа – на нудистском пляже? Интересные дела творятся…
– Дурак ты, Игорь Наумов, – печально вздохнул Глеб. – Вернее, законченный идиот, стукнутый по затылку тяжёлым булыжником…. Неужели, так ничего и не понял? Тормоз, одно слово…. На толстых кольях, натыканных вокруг деревянных уродливых идолов, располагаются человеческие черепа. Следовательно, наши гостеприимные хозяева являются идейными людоедами. Как оно тебе?
– В принципе, ничего странного и неожиданного. Я недавно по телеку смотрел передачу про разных обезьян. Так вот, выяснилось, что даже симпатичные и внешне безобидные шимпанзе – естественно, в условиях дикой природы – с удовольствием поедают сородичей. Иногда они даже специально нападают на соседние стаи, чтобы полакомиться трупами себе подобных. Развивая логическую цепочку, можно с лёгкостью предположить, что и люди Каменного века – по большим религиозным праздникам – грешили каннибализмом. Горькая правда, не более того…. Подожди, подожди! Это, что же получается?
– Наблюдается следующая, абсолютно несимпатичная и грустная картинка. Мы с тобой (слава Богу, пока одетые!) крепко привязаны к ритуальным столбам. Очевидно, нас скоро зарежут (ну, как жертвенных баранов у мусульман!), старательно разделают и, удалив всю ненужную требуху, насадят – рядышком – вон на тот вертел. После чего, соответственно, зажарят и съедят. Усёк?
– Усёк, – заверил Гарик. – В моей голове начало постепенно светлеть. Похоже, что ушибленный мозг медленно просыпается и приступает к активной работе…. Значит, две обнажённые девушки на «щитах» – это Катя и Аля? Их, разведя руки и ноги в стороны, привязали к жердям? Практически – распяли? А во рты вставили кляпы?
– Догадливый…
– Неужели, их тоже собрались…сожрать?
– Вряд ли, – голос Глеба изменился, став непривычно сухим и хриплым. – Девушек, скорее всего, сейчас будут – целенаправленно и с огромным удовольствием – насиловать всем племенем, то есть, его мужской частью. Соблюдая при этом строгую очерёдность. Может, у них – на такой пикантный случай – всё расписано заранее. Может, будут по-честному метать жребий …. Я вижу два варианта дальнейшего развития событий. Либо наших милых подружек, затрахав до смерти, зажарят (может, закоптят или сварят праздничный супчик на всю банду?), и – с отменным аппетитом – скушают. Либо, наоборот, через сутки другие отвяжут, накормят, отведут в пещеру и будут, сдувая пылинки, беречь пуще зеницы ока…. Как это – зачем сдувать и беречь? Типа – будут с нетерпением ждать, мол: – «А что там народится – у симпатичных незнакомок, посланных нам могучими и светлыми Богами? Вдруг, какие-нибудь широкоплечие былинные богатыри, способные оторвать головы всем наглым соседям в округе?»…. Вот, как-то так оно, братец-кролик…
«Для чего (и для кого?) глупая Алевтина так трепетно берегла девичье целомудрие?», – принялся ёрничать наглый внутренний голос. – «Получается, что для трёх-четырёх десятков дикарей-людоедов из Каменного века. Дура набитая, право…»
Гарик, послав бесстыжий голос далеко и надолго, яростно заскрипел зубами и слегка напряг мышцы рук и ног, тестируя на прочность местные верёвки.
«Судя по всему, путы-оковы вполне можно порвать. Ни сразу, так минут через пять-десять», – принялся размышлять Гарик. – «Ладно, допустим, что верёвки уже порваны в клочья. Что делать дальше? Может, стоит определить седовласого вождя в заложники? Типа – взять его хилую шею в «железный» борцовский замок? А как объяснить остальным дикарям суть выдвигаемых требований? Мол: – «Немедленно развяжите моих друзей, и отпустите нас на все четыре стороны! Отойдя от пещеры на три-четыре километра, мы непременно отпустим вашего любимого и уважаемого начальника. Естественно, живым и здоровым…. Нет, так не годится. Незнакомый язык – вещь коварная. Возможно фатальное недопонимание, которое, скорее всего, закончится кровавой и бессмысленной бойней. А, если…».
– Глеб, – позвал Гарик. – У меня есть дельный план. Но некоторые детали не стыкуются. Нужна твоя помощь…
– Иди к чёрту! – невежливо отреагировал приятель. – Похоже, что здесь – в очередной раз – начинаются оптически-временные фокусы. Может быть, ещё и пронесёт. То есть, «вынесет» – в правильном направлении…
Вокруг опять всё незримо изменилось. Вот, полупрозрачный «Робин Гут» медленно сбросил штаны, пошитые из лосиной шкуры, и, аккуратно придерживая ладошкой гигантское «мужское достоинство», неторопливо двинулся к «щиту», на котором была распята Алевтина. Сделал шаг, второй, третий и…«растаял» в воздухе…
Где-то совсем рядом слаженно и упорно стучали тамтамы-барабаны, изредка – примерно один раз в три минуты – раздавался трубный и тягучий рёв-вскрик, а сквозь эту звуковую какофонию прорывались людские голоса, дружно и азартно скандирующие:
– Ра! Ра! Ра! Ра!
Собрав волю в кулак, он открыл глаза и мысленно охнул – зачарованно и одновременно удивлённо. Открывшаяся его взору картинка была абсолютно-нереальной.
«Хотя – с философской точки зрения – ничего нереального в нашем мире не существует», – вкрадчиво прошелестел в голове бесконечно-усталый внутренний голос. – «В современных голливудских фильмах и не такое демонстрируют доверчивым зрителям…».
Красно-багровое, неправдоподобно-большое и однозначно-равнодушное солнце уже приближалось к линии горизонта. Круглая площадка, находившаяся рядом с входом в пещеру, была заполнена жителями Каменного века. Мужчины, женщины и дети размеренно приплясывали-подпрыгивали на одном месте и, повернувшись лицами в сторону заходящего светила, как заведённые вопили:
– Ра! Ра! Ра! Ра! Ра!
«Одеты они, как и днём», – заторможено подумал Гарик. – «Только лица, руки и плечи покрыты замысловатыми чёрно-белыми узорами. Да и движения людей какие-то заторможенные и странно-механические. Видимо, наши прародители, отведав какого-то древнего галлюциногена, впали в религиозный транс. Бывает, конечно…».
Он отвёл взгляд от беснующейся толпы и посмотрел направо, откуда исходила местная громкая «музыка». Под холмом, на длинном берёзовом бревне сидели пятеро здоровенных бородатых мужиком, размеренно стучавших огромными кулаками и увесистыми палками по горизонтальным поверхностям разномастных цилиндров. Рядом с «музыкантами» застыл огромный лохматый мамонт, шкура и морда которого были щедро разрисованы странными белыми знаками.
«Это, наверное, знаменитые руны», – предположил Гарик. – «А мамонт, видимо, обучен – в нужные моменты – трубить, поддерживая бородатых барабанщиков. Интересно, а какому знаковому событию посвящён этот красочный обряд?».
– Оклемался, бродяга-неудачник? – поинтересовался рядом знакомый голос. – Давно уже пора. Впрочем, может, и напрасно. Говорят, что смерть, пришедшая к клиенту, когда он пребывает в бессознательном или же в сонном состоянии, самая лёгкая…
Скосив глаза в сторону, Гарик увидел прямо перед собой профиль Глеба Петрова и обрадовано поздоровался:
– Привет, братишка!
– Взаимно, братишка, – равнодушно откликнулся приятель. – Судя по всему, ты ещё не отошёл от удара камнем по голове и, следовательно, не въехал в тему. То бишь, тормозишь – как, впрочем, и всегда. Хотя, в сложившейся ситуации, это не имеет никакого значения…
– А что случилось с нами? И где Алевтина с Катей?
– Случилось то, чего и следовало ожидать, – прозвучал расплывчатый ответ. – Нас посчитали за ценную и эксклюзивную добычу, посланную добрыми и щедрыми Богами. И, очевидно, скоро используют по прямому, насквозь прозаическому назначению.
– А, можно, поконкретнее?
– Куда, уж, конкретнее! – неожиданно разозлился Глеб. – Что ты всё головой вертишь по сторонам, словно любопытная птица сойка? Смотри, дурилка, прямо перед собой! Внимательно смотри!
Послушавшись совета, Гарик посмотрел в рекомендованном направлении и принялся негромко перечислять увиденное:
– Два деревянных идола. Высокие такие, солидные. Морды лиц очень хмурые, злые и сердитые. Вокруг истуканов беспорядочно натыканы толстые колья, увенчанные светло-жёлтыми черепами…. Между идолами, на равном удалении, горит жаркий и длинный костёр, над которыми пристроено что-то вроде грубого вертела. Рядом с костром, слегка приплясывая и меленько подёргиваясь, бродит местный вождь и – время от времени – бросает в пламя пригоршни какого-то белого порошка. Частички порошка, тут же ярко вспыхивая, разбрасывают вокруг костра разноцветные, очень мелкие искорки. Кстати, на левой руке этого седовласого типа находятся мои наручные часы. Вождь, а воришка, мать его…. По разным сторонам – относительно дурацких идолов – на земле наличествуют «щиты» из деревянных жердей. А на щитах лежат – по одной на каждом – совершенно голые девицы. Одна – пышноволосая кудрявая блондинка в теле. Другая, наоборот, коротко-стриженная худенькая брюнетка, весьма, между прочим, сексапильная.… Загорают, что ли? Типа – на нудистском пляже? Интересные дела творятся…
– Дурак ты, Игорь Наумов, – печально вздохнул Глеб. – Вернее, законченный идиот, стукнутый по затылку тяжёлым булыжником…. Неужели, так ничего и не понял? Тормоз, одно слово…. На толстых кольях, натыканных вокруг деревянных уродливых идолов, располагаются человеческие черепа. Следовательно, наши гостеприимные хозяева являются идейными людоедами. Как оно тебе?
– В принципе, ничего странного и неожиданного. Я недавно по телеку смотрел передачу про разных обезьян. Так вот, выяснилось, что даже симпатичные и внешне безобидные шимпанзе – естественно, в условиях дикой природы – с удовольствием поедают сородичей. Иногда они даже специально нападают на соседние стаи, чтобы полакомиться трупами себе подобных. Развивая логическую цепочку, можно с лёгкостью предположить, что и люди Каменного века – по большим религиозным праздникам – грешили каннибализмом. Горькая правда, не более того…. Подожди, подожди! Это, что же получается?
– Наблюдается следующая, абсолютно несимпатичная и грустная картинка. Мы с тобой (слава Богу, пока одетые!) крепко привязаны к ритуальным столбам. Очевидно, нас скоро зарежут (ну, как жертвенных баранов у мусульман!), старательно разделают и, удалив всю ненужную требуху, насадят – рядышком – вон на тот вертел. После чего, соответственно, зажарят и съедят. Усёк?
– Усёк, – заверил Гарик. – В моей голове начало постепенно светлеть. Похоже, что ушибленный мозг медленно просыпается и приступает к активной работе…. Значит, две обнажённые девушки на «щитах» – это Катя и Аля? Их, разведя руки и ноги в стороны, привязали к жердям? Практически – распяли? А во рты вставили кляпы?
– Догадливый…
– Неужели, их тоже собрались…сожрать?
– Вряд ли, – голос Глеба изменился, став непривычно сухим и хриплым. – Девушек, скорее всего, сейчас будут – целенаправленно и с огромным удовольствием – насиловать всем племенем, то есть, его мужской частью. Соблюдая при этом строгую очерёдность. Может, у них – на такой пикантный случай – всё расписано заранее. Может, будут по-честному метать жребий …. Я вижу два варианта дальнейшего развития событий. Либо наших милых подружек, затрахав до смерти, зажарят (может, закоптят или сварят праздничный супчик на всю банду?), и – с отменным аппетитом – скушают. Либо, наоборот, через сутки другие отвяжут, накормят, отведут в пещеру и будут, сдувая пылинки, беречь пуще зеницы ока…. Как это – зачем сдувать и беречь? Типа – будут с нетерпением ждать, мол: – «А что там народится – у симпатичных незнакомок, посланных нам могучими и светлыми Богами? Вдруг, какие-нибудь широкоплечие былинные богатыри, способные оторвать головы всем наглым соседям в округе?»…. Вот, как-то так оно, братец-кролик…
«Для чего (и для кого?) глупая Алевтина так трепетно берегла девичье целомудрие?», – принялся ёрничать наглый внутренний голос. – «Получается, что для трёх-четырёх десятков дикарей-людоедов из Каменного века. Дура набитая, право…»
Гарик, послав бесстыжий голос далеко и надолго, яростно заскрипел зубами и слегка напряг мышцы рук и ног, тестируя на прочность местные верёвки.
«Судя по всему, путы-оковы вполне можно порвать. Ни сразу, так минут через пять-десять», – принялся размышлять Гарик. – «Ладно, допустим, что верёвки уже порваны в клочья. Что делать дальше? Может, стоит определить седовласого вождя в заложники? Типа – взять его хилую шею в «железный» борцовский замок? А как объяснить остальным дикарям суть выдвигаемых требований? Мол: – «Немедленно развяжите моих друзей, и отпустите нас на все четыре стороны! Отойдя от пещеры на три-четыре километра, мы непременно отпустим вашего любимого и уважаемого начальника. Естественно, живым и здоровым…. Нет, так не годится. Незнакомый язык – вещь коварная. Возможно фатальное недопонимание, которое, скорее всего, закончится кровавой и бессмысленной бойней. А, если…».
– Глеб, – позвал Гарик. – У меня есть дельный план. Но некоторые детали не стыкуются. Нужна твоя помощь…
– Иди к чёрту! – невежливо отреагировал приятель. – Похоже, что здесь – в очередной раз – начинаются оптически-временные фокусы. Может быть, ещё и пронесёт. То есть, «вынесет» – в правильном направлении…
Вокруг опять всё незримо изменилось. Вот, полупрозрачный «Робин Гут» медленно сбросил штаны, пошитые из лосиной шкуры, и, аккуратно придерживая ладошкой гигантское «мужское достоинство», неторопливо двинулся к «щиту», на котором была распята Алевтина. Сделал шаг, второй, третий и…«растаял» в воздухе…
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента