– Он, Миша Черной, конечно, никогда не успокоится. Вот дал он недавно три миллиона долларов Виктору Ющенко на предвыборную кампанию на Украине, значит, теперь туда активно полез. Он и Березовский – главные спонсоры «оранжевой революции». Вот Черного, кстати, посмотрите, куда сейчас пускают. В Киев и в Израиль. Больше никуда. А на Украине он вообще перевел деньги, как я слышал, с одного счета компании своей жены. Она – наркоманка. Лежит, колется, ее лечат. Сейчас она в Лондоне, в клинике. Там же двое их детей. Остальные две его дочки здесь, в Штатах. У них тоже очень сложная судьба. Вот как все повернулось. А отец – при больших деньгах. В принципе Миша – несчастный человек. Я считаю, что, может быть, это плата за такой вот «черный бизнес». Он сейчас только теряет все. Как бизнесмен он кончился. Его время просто ушло. Эпоха криминальной экономики кончилась. И Черной кончился вместе с этой эпохой. Я его не боюсь. Думаю, что он больше сам меня сейчас боится. Встает утром и от страху смотрится в зеркало – я это еще или уже не я. Слабый он очень стал. Бог ему судья…
Кислин с силой хлопнул ладонью по столу и встал. Из массивного книжного шкафа достал книгу и протянул мне. Это книга некоего Ильи Штемлера, который написал про Кислина биографический роман в двух частях. Я прочитал его в тот же день от корки до корки и нашел несколько интересных эпизодов, в которых фигурирует некий русский бизнесмен по имени Миша Серый. Кто кроется под этим именем, у меня не возникло сомнений. Поэтому расскажу лишь о роли этого весьма любопытного персонажа, не приводя буквальных цитат. Итак, сначала Михаил Михалыч Серый предстает в образе бригадира наперсточников, обманывающих людей на улице, затем, при знакомстве с Сэмом в ресторане гостиницы, он называет себя – бывший инженер-технолог Ташкентской текстильной фабрики, а ныне просто «человек сомнительной профессии». Знакомство происходит в Москве, в гостинице «Россия». Серый оказался человеком богатым и «уважаемым», особенно в кругах криминальных. Из Ташкента он переехал в Москву, привезя с собой много денег и хорошие связи. Войдя в контакт с лидером одной из столичных преступных группировок, Серый начинает активно заниматься игорным бизнесом, но больше всего его интересует экспорт металла и легкие деньги. Вскоре два героя повествования становятся друзьями, а затем Миша Серый беззастенчиво кидает Семена, лишив его и денег, и фирмы, оставив лишь воспоминание о первом ужине в ресторане гостиницы «Россия». Но, кстати, даже по книге видно, что Сэм всерьез опасался нового знакомого, видя размах его связей в криминальном мире столицы. Был ли у этого персонажа реальный прототип, и если да, то кто? Я не спросил об этом Сэма. Он ведь с Черным действительно больше не общается. А вот его племянник – компаньон Михаила во всех его операциях в США, которые, надо полагать, проходят под пристальным присмотром ФБР, имеют место до сих пор. Сэм утверждает, что когда он узнал об этом, то перестал общаться с отцом Алика, то есть собственным братом. На Сэма, пожалуй, это похоже…
Когда я покидал офис на Мэдисон, я уже точно знал: о роли Сэма Кислина в американском периоде «жизни и деятельности» Михаила Черного в США мне еще придется услышать неоднократно. Например, от Саши Гранта, нью-йоркского журналиста, встреча с которым у меня уже была назначена на вечер в одном из бруклинских баров. Я решил убить время, читая книгу Штемлера и даже не догадываясь, что вечерняя встреча с Грантом будет прорывом в моем расследовании. Да и если бы мне кто-нибудь сказал, что именно здесь, в Нью-Йорке, я впервые увижу документы из уголовного дела о фальшивых авизо, я бы тогда ни за что не поверил…
Ночь на Бродвее
Александр Грант
Демократам это пришлось на руку, поскольку речь шла об одном из «русских нуворишей», деньги которых, вопреки пословице, всегда плохо пахли. 14 декабря 1999 года либеральный вашингтонский «Центр за честность общества» (The Center for Public Integrity) опубликовал статью Кнута Ройса под красноречивым заголовком «Донор кампании Джулиани предположительно связан с русской мафией». Автор, трижды лауреат Пулитцеровских премий и признанный ас журналистских расследований, написал: «Кислин не один среди иммигрантов из бывшего Советского Союза, которые преуспели в Соединенных Штатах, но правоохранительные ведомства, особенно ФБР, прослеживают их возможную связь с организованной преступностью». Оговорюсь, что волшебное слово alleged, то есть «предположительный» или «возможный», дает журналисту право вешать на объект его расследования почти любых собак, если, разумеется, у него есть на то основания. Преступником у нас можно назвать человека только после решения присяжных или его собственного признания.
Так вот, продолжал Кнут Ройс, его центр «получил не подлежащие оглашению документы правоохранительных органов, детализирующие активность десятков иммигрантов, но власти редко возбуждают дела и еще реже делятся такими сведениями за пределами своих ведомств». В данном случае «не подлежащим оглашению» оказался рапорт Интерпола, где среди прочего говорилось, будто фирма Кислина Trans Commodities, Inc. использовалась двумя предполагаемыми (но не alleged, a reputed) преступниками из Узбекистана, Львом и Михаилом Черными, в целях мошенничества и хищения.
Можно добавить, что 25 ноября 1996 года израильская полиция ответила Интерполу на запрос от 22 ноября того же года по поводу Tcherny Mikhail Simionovich, 16 января 1952 года рождения, иммигрировавшего в Израиль 21 июля 1994 года и получившего израильское гражданство под регистрационным номером 313675308. «Судя по имеющейся у нас информации, – сообщили израильтяне в Интерпол, – братья Черные родились в Узбекистане, где они входили в преступный мир. В Израиле их подозревают в принадлежности к преступной группе Smoolovo (допускаю, что так они транскрибировали Измайлово. – Авт.). Один из братьев, Давид, находится в Нью-Йорке, Лев Черной – в Лондоне, а Михаил («Миша») – в Израиле. «Миша» несколько раз в месяц выезжал за границу, особенно в Париж, Вену, Цюрих, Женеву и Стамбул. Вдобавок к вышеприведенной информации у него несколько паспортов – польский, американский уругвайский и российский. Возможно, у него также есть дипломатический паспорт». Там же было отмечено, что предъявление этой справки не может служить ордером на арест Михаила Черного или запросом о его экстрадиции. «Вся вышеприведенная информация, – говорилось в заключение, – предназначена только для полиции». «Американский уругвайский» паспорт Михаила Черного показался мне подозрительным – скорее речь могла идти о парагвайских паспортах, которые в свое время практически свободно покупали российские нувориши, включая, скажем, покойного Бабека Сируша. Я рассмотрел ответ израильтян Интерполу в сильное увеличительное стекло – нет, все верно, american auraguay.
В мае 1994 года, незадолго до получения израильского гражданства, россиян Михаила Черного и его жену Анну задержали в лондонском аэропорту при предъявлении фальшивых польских паспортов. Из Лондона супругов Черных отправили в Швейцарию, где у них изъяли эти паспорта, а 9 июня 1994 года закрыли въезд в эту страну. Обо всей эпопее со ставшим знаменитым польским паспортом мы подробно расскажем ниже.
Кроме США и Швейцарии во въезде Черному отказали Франция, Великобритания и даже Болгария, а всему виной документы с грифами «Для служебного пользования».
Но вернемся на пресс-конференцию в манхэттенский отель, где перед новым, 2000 годом Сэм Кислин отстаивал свое доброе имя, запятнанное предположительной связью с Михаилом Черным, которым на ту пору в Америке можно было пугать детей не хуже, чем Славой Япончиком (Иваньковым).
Кнут Ройс в своей статье также сослался на «служебный» отчет разведки ФБР от 1994 года о действовавшей тогда в Бруклине организованной преступной группе Иванькова, где Кислин упоминался как «член/участник» этой группы. Там же было написано, что компания Сэма Кислина, где работал Михаил Черный, спонсировала въездную визу в США для ныне покойного Антона Малевского (Измайловского), которого сегодня в России уважительно величают «заметной фигурой в криминально-деловом мире». Ройс написал, что в телефонной беседе с ним Сэм Кислин подтвердил, что принял Михаила Черного на работу в Trans Commodities, Inc., но от знакомства с Япончиком отказался, а по поводу визы для Малевского сказал, что если ходатайство о такой визе было напечатано на бланке его компании, то его подпись там была подделана.
Как писала в свое время «Независимая газета», Измайловскую ОПГ отличало от других то, что о борьбе с ней «подробно отчитывался перед депутатами руководитель Министерства внутренних дел; это единственная группировка, чьи лидеры приобрели связи в российском политическом руководстве»… и со временем «профильным направлением Измайловской ОПГ стал контроль над экспортом алюминия из России». Михаила Черного газета назвала партнером Малевского по бизнесу.
«"Михаил Черный, – цитирует его Кнут Ройс, – лучший человек из всех, кого я знаю"». Подтвердив, что в ФБР его «спрашивали о многом про Михаила Черного», Кислин повторил Кнуту Ройсу что «Михаил лучший из всех моих партнеров».
Между тем все в том же рапорте ФБР отмечено, что в начале 1990-х годов Михаил Черный «занимался бизнесом в Trans Commodities, нью-йоркской торговой фирме, известной отмыванием миллионов российских долларов в Нью-Йорке». В рапорте Интерпола, со ссылкой уже на российское МВД, говорилось, что братья Черные «также занимались бизнесом – феррометаллами – с американской компанией Trans Commodities, Inc.». Кнуту Ройсу на это Сэм Кислин заявил, что, возможно, его менеджер Михаил Черный делал что-то ему неизвестное, но только то, что ему было велено.
Кислин с силой хлопнул ладонью по столу и встал. Из массивного книжного шкафа достал книгу и протянул мне. Это книга некоего Ильи Штемлера, который написал про Кислина биографический роман в двух частях. Я прочитал его в тот же день от корки до корки и нашел несколько интересных эпизодов, в которых фигурирует некий русский бизнесмен по имени Миша Серый. Кто кроется под этим именем, у меня не возникло сомнений. Поэтому расскажу лишь о роли этого весьма любопытного персонажа, не приводя буквальных цитат. Итак, сначала Михаил Михалыч Серый предстает в образе бригадира наперсточников, обманывающих людей на улице, затем, при знакомстве с Сэмом в ресторане гостиницы, он называет себя – бывший инженер-технолог Ташкентской текстильной фабрики, а ныне просто «человек сомнительной профессии». Знакомство происходит в Москве, в гостинице «Россия». Серый оказался человеком богатым и «уважаемым», особенно в кругах криминальных. Из Ташкента он переехал в Москву, привезя с собой много денег и хорошие связи. Войдя в контакт с лидером одной из столичных преступных группировок, Серый начинает активно заниматься игорным бизнесом, но больше всего его интересует экспорт металла и легкие деньги. Вскоре два героя повествования становятся друзьями, а затем Миша Серый беззастенчиво кидает Семена, лишив его и денег, и фирмы, оставив лишь воспоминание о первом ужине в ресторане гостиницы «Россия». Но, кстати, даже по книге видно, что Сэм всерьез опасался нового знакомого, видя размах его связей в криминальном мире столицы. Был ли у этого персонажа реальный прототип, и если да, то кто? Я не спросил об этом Сэма. Он ведь с Черным действительно больше не общается. А вот его племянник – компаньон Михаила во всех его операциях в США, которые, надо полагать, проходят под пристальным присмотром ФБР, имеют место до сих пор. Сэм утверждает, что когда он узнал об этом, то перестал общаться с отцом Алика, то есть собственным братом. На Сэма, пожалуй, это похоже…
Когда я покидал офис на Мэдисон, я уже точно знал: о роли Сэма Кислина в американском периоде «жизни и деятельности» Михаила Черного в США мне еще придется услышать неоднократно. Например, от Саши Гранта, нью-йоркского журналиста, встреча с которым у меня уже была назначена на вечер в одном из бруклинских баров. Я решил убить время, читая книгу Штемлера и даже не догадываясь, что вечерняя встреча с Грантом будет прорывом в моем расследовании. Да и если бы мне кто-нибудь сказал, что именно здесь, в Нью-Йорке, я впервые увижу документы из уголовного дела о фальшивых авизо, я бы тогда ни за что не поверил…
Ночь на Бродвее
Александр ждал меня в баре на углу 84-й улицы. На Нью-Йорк опустилась ночь. Но движение машин было таким же плотным, как и в полдень в деловом центре города. «Этот город никогда не спит», – подумал я, заходя в прокуренный зал, где сидело человек двадцать. Все смотрели повтор какого-то бейсбольного матча. Саша встал из-за стойки и пошел мне навстречу.
Мы не виделись, наверное, чуть больше года. За это время Грант покинул ряды журналистов газеты «Новое русское слово», у истоков которой он когда-то стоял, ушел работать на радио и на русское телевидение. Как и мой друг Володя Козловский, сообщавший мне подробности судебного процесса над Иваньковым, Александр не чурался любой работы. Раскапывал порой самые сложные уголовные дела, общался как с бандитами из Бруклина, так и с агентами ФБР. Грант описал «русские кварталы» Нью-Йорка в сотнях статей и десятках книг, впервые сообщив миру, да и, думаю, ФБР, об истории русскоязычной преступности в США. В частности, Саша как журналист открыл миру того самого знаменитого Евсея Агрона, «крестного отца» Брайтона начала 1980-х, и первым приехал на место его гибели, когда Агрона застрелили в лифте собственного дома. Убийцу, кстати, так и не нашли. Впрочем, не очень-то и искали, так как место Агрона стремительно занял еще один выходец из Одессы – Марат Балагула, в течение одной недели подчинивший себе весь район. «Правил» Балагула недолго – спустя год отправился в федеральную тюрьму по обвинению в вымогательстве. Надо заметить, что Балагула еще и бензин на заправках разбавлял. Не мочой, правда, как в старой советской комедии, а водой, но это агентам ФБР все равно не удалось доказать… Грант любит пересказывать истории «крестных отцов» своего района, но при этом не забывает повторять: они никогда не были миллионерами, а потому настоящих мафиозо надо искать не в Бруклине, а на Манхэттене…
Мы сели за самый дальний столик, чтобы шум бейсбольного матча и крики болельщиков нас не отвлекали, и начали разговор.
– Я думаю, ты уже знаешь, что Черного не пускают в США. Много у него проблем с местными спецслужбами. А ведь начинал-то он с кооперативов, торгующих ширпотребом в Узбекистане и дружбы с Сэмом Кислиным, который продавал в Россию швейные машинки и телевизоры. Стал миллиардером. Вот тебе, казалось бы, и американская мечта, которая для Михаила, правда, не очень хорошо закончилась, – улыбается Александр Грант.
Мы заказываем себе по большой чашке американского кофе, и Саша продолжает рассказ:
– Надо тему русскоязычной преступности и проникновения в США мафиозного капитала начинать издалека, а именно с момента приватизации предприятий в развалившемся Советском Союзе и перехода собственности в частные руки. Здесь, в Штатах, тут же начались разговоры о том, что Россия – это золотое дно и надо спешить делать на этом деньги. Начались поставки из России химических удобрений, поставки алюминия и импорт нефти. Все – по дешевке. Это были три направления, которые осваивали бизнесмены-эмигранты. И основные миллионы, которые заработаны бизнесменами здесь и олигархами там, то есть в России, были заработаны на этих трех ветвях большого дерева, которое когда-то называлось государственным бюджетом Советского Союза. Все деньги делались на разнице между мировыми ценами и теми грошовыми расценками, которые устанавливали «новые русские предприниматели» в России. Ведь как разбогател тот же Сэм Кислин? Он за бесценок выкупал в собственность заводы, создавал специальные денежные фонды для весьма довольных этим фактом директоров, а за вывозимый алюминий расплачивался сырьем, необходимым для его изготовления. Что, собственно, и называется толлингом. Рабочие же живых денег практически не видели. И такие люди, как Сэм, становились миллионерами в одночасье. Причем находясь здесь, в США. Потому что не было механизма вывода валюты из России, и русские предприниматели искали себе западных компаньонов с западным же счетом в банке. Вот в чем секрет «дружбы», например, Кислина и Черного. А затем начался второй «этап развития российской экономики»: когда страна встала на ноги, началось хождение валюты и пошел процесс выдавливания американских компаньонов с отечественного, то есть русского рынка того же алюминия. Вот и вся история взаимоотношений этих двух олигархов. Зачем Черному платить половину прибыли американцу с паспортом, когда пришла пора придумывать новые схемы. И тут началась стрельба, разборки, появились криминальные «крыши». Важно было, кто успеет построить эту «крышу» первым. Михаил и Лев Черные из всей этой алюминиевой команды, конечно, как теперь утверждает и российская, и американская пресса, наиболее криминализированная пара бизнесменов «с большой дороги». А вокруг них формировался уже свой мирок криминальных бригад, а остальных, вроде Кислина, запугали или выгнали. На эти банды весь мир обратил внимание. Так вот однажды в 1989 году заместитель директора ФБР США Джим Моуди создал и огласил целый список криминальных российских группировок, где впервые и мелькнула фамилия Черных. Михаила связывали уже тогда и с Япончиком, который еще не приехал в Штаты, и с Измайловской преступной группировкой. Как только он попал в обойму таких подозрительных личностей, он навсегда остался в разработке американских спецслужб. В 1994 году был конгресс разведывательной службы ФБР, где оба брата с высокой трибуны были упомянуты как основные криминальные авторитеты из России. Еще одна немаловажная веха в их истории, правда? А в 1996 году они попали в отчет Интерпола. Это было уже очень серьезно. Фактически после этого шансов когда-либо въехать в США не осталось ни у Михаила, ни у Льва. В 1997 году Министерство финансов выпустило специальный доклад с грифом «Для служебного пользования». Он у меня есть. И вот что там говорится. Здесь есть как список людей, так и фирм. На тринадцатой странице фигурирует компания Trans Commodities, то есть фирма Сэма Кислина, который в свое время с Михаилом Черным, как он сам говорит, вел совместный бизнес. Кстати, интересно заметить, что Кислин в Нью-Йорке – цвет русской эмиграции. Есть фотографии, на которых он в обнимку с Клинтоном, с мэром города Джулиани, да с кем угодно. Перед выборами 1999 года он давал деньги и республиканцам, и демократам. И все это знали. Но в 1999 году общественная организация под названием «Центр за честность общества» обратила внимание на то, что уж больно странные у Сэма «друзья» были в свое время. И про Кислина также было сказано, что он – русский мафиози. Естественно, был упомянут и Михаил Черной. В этих статьях, написанных в Центре со ссылкой на различные правоохранительные органы и ФБР, говорилось, что их фирма «отмыла миллионы долларов и была использована для проводки мошеннических банковских документов, поскольку братья Черные подчинили себе алюминиевую отрасль в России в начале 1990-х через мошенничество, банковские махинации и убийства». Как говорится, ни много ни мало. После этого чуть ли не обезумевший от страха Сэм Кислин устроил пресс-конференцию в центре Манхэттена и заявил, что хочет предоставить слово Джоэлу Бартоу, который раньше работал в русском отделе ФБР, но недавно оттуда уволился. Я думаю, что Кислин даже немного заплатил Бартоу за это выступление, потому что тот сказал вот что: «Мы занимались братьями Черными, я лично участвовал в расследовании, на Михаила Черного действительно была масса компромата, который не подтвердился». Но в этот момент Бартоу уже работал на Кислина! При этом Бартоу заявил, что ФБР готово десятилетиями собирать компромат на кого угодно и вся эта грязь будет храниться десятилетиями, пока ею не заинтересуется прокуратура. А грязи такой на Черного было действительно много. Многие эмигранты, которые его знали, дали против Черного огромное количество информации. Но она вся закрытая и хранится в архивах ФБР. Сотрудник русского отдела Бюро Рэй Керр рассказывал и мне, и тебе, что не встречал еще ни одну столь словоохотливую нацию, как русские: «Все про всех готовы рассказать, но под присягу никто из них идти не хочет. И это проблема». Но я, кстати, не исключаю, что вскоре найдется какой-нибудь уголовник, пойманный за старое уже дело, но ради индульгенции со стороны правосудия пойдет на сотрудничество со следствием и даст против Черного реальный компромат. Все может быть. Но суда-то пока никакого не было! Вот в чем суть выступления бывшего агента спецслужб Бартоу. Ну а в 2000 году появилась гигантская статья в журнале «Форчун», где, в частности, Черные предстали в неприглядном свете. И наконец, 2003 год. В том году в Америке, пожалуй, в последний раз так громко прозвучала фамилия Михаила Черного – это процесс в штате Делавэр, где Черной вообще был подсудимым. Там рассматривался вопрос, что Черной и его партнеры создавали фиктивные компании, через которые отмывали преступные средства, затем шедшие «на взятки, мошенничество и преступный замысел» с целью завладеть Качканарским горно-обогатительным комбинатом «Ванадий» – крупнейшим в России комбинатом по переработке ванадиевой руды (ванадий используют для получения высокосортной стали, применяемой в строительстве высотных зданий и мостов. – Авт.). Истец – бывший гендиректор «Ванадия» бизнесмен Джалол Хайдаров утверждал, что Черной лично угрожал ему физической расправой, советуя почаще надевать бронежилет, и так далее. «Мне говорили, что, если я не отдам предприятие, меня не оставят в живых», – утверждал Хайдаров. В 2000 году Качканарский ГОК перешел к новым хозяевам (а именно ближайшему партнеру Черного – Искандеру Махмудову —Авт.), а Хайдаров, уже скрываясь, написал из-за границы Генеральному прокурору России Устинову письмо – он потребовал возбудить уголовное дело против Черного и его партнеров по обвинению их в убийстве американского бизнесмена Феликса Львова. И все это было озвучено в американском суде! Более того, Хайдаров высказал опасения, что его также убьют, как и Львова. (По сей день Хайдаров, кстати, скрывается то ли в Канаде, то ли в Израиле, прячась от своих предполагаемых киллеров. – Авт.) Тогда вся Америка начала разбираться, кто же это такой Михаил Черной, откуда он взялся? А это же безумно интересно. С чего вообще начинался Черной? С узбекской мафии. Об этом в России писали, ты это наверняка знаешь. Там, в Ташкенте, он познакомился с Аликом Тайваньчиком, с которым они чуть ли не вместе в футбол играли. А дальше Тайваньчик знакомит Мишу с Япончиком, потом появилась разная подмосковная и московская братва, так что у Черного было всегда очень серьезное мафиозное прикрытие в России. А когда Иваньков приехал в США, Миша понял, что открываются новые горизонты. Возможно, и рэкет тоже. Но, кстати, Сэма они не трогали. А тот с испугу на памятной пресс-конференции вдруг заявил, что давно сотрудничает с ФБР. Удивить, что ли, кого хотел или напугать, непонятно. Скорее всего, он все-таки боялся. И неизвестно, кого боялся больше – Япончика или Черного. Но с той поры много воды утекло. Иваньков уже отсидел свой срок и депортирован, а Черной с его-то репутацией в Штаты не попадет. Здесь ведь как? Миша может весь Израиль убедить, как он был дружен с Ариэлем Шароном, а вот в американской прессе пишут, что он гангстер. И все. Поэтому Госдепартамент не дает ему визу. Причем от такой репутации ему самому уже не отмыться. Он не сумел легализовать капиталы – ввязался в скандал с отмыванием денег в Штатах, влез в сомнительную историю с телекоммуникационными системами в Израиле. Он всегда и везде полублатной. Даже не белая ворона, а черная овца. Может быть, только через одно-два поколения его внуки и правнуки докажут, что они сами не мафиози. А с ним-то все ясно. Это и называется в США громким словом «репутация». Она его будет преследовать везде. В Израиле у него ведь сразу же возникли проблемы, как только он приехал туда на постоянное место жительства. Но это совсем другая история.
Мы договорились с Грантом, что о «злоключениях» олигарха в Штатах и о том, почему на Черного обратило внимание ФБР, обязательно поговорим в следующий раз. Саша сказал, что, вероятно, сам напишет об этом материал. Грант обещал привести в нем ссылки на некоторые документы с грифом «Для служебного пользования». Я чувствовал, что это будет сенсация. Ведь в этой статье должны были появиться не только имена Черного и его соратников, но и имя «нового короля русского алюминия» Олега Дерипаски, и знаменитого «схемотехника», гения офшоров Джалола Хайдарова, и многих других… Я сказал Саше, что должен вернуться в Нью-Йорк через две недели, уже в начале нового года. К этому времени статья Гранта «Под грифом „Для служебного пользования“» должна была быть готова (привожу ее дальше). А пока Саша засобирался домой. Через шесть часов, ранним утром следующего дня, ему надо было ехать на прямой эфир на радио в Бруклин. Но напоследок я задал Саше один вопрос, ответ на который перевернул ход этого расследования. И привел нас обоих к документам из уголовного дела о фальшивых банковских авизо…
Мы не виделись, наверное, чуть больше года. За это время Грант покинул ряды журналистов газеты «Новое русское слово», у истоков которой он когда-то стоял, ушел работать на радио и на русское телевидение. Как и мой друг Володя Козловский, сообщавший мне подробности судебного процесса над Иваньковым, Александр не чурался любой работы. Раскапывал порой самые сложные уголовные дела, общался как с бандитами из Бруклина, так и с агентами ФБР. Грант описал «русские кварталы» Нью-Йорка в сотнях статей и десятках книг, впервые сообщив миру, да и, думаю, ФБР, об истории русскоязычной преступности в США. В частности, Саша как журналист открыл миру того самого знаменитого Евсея Агрона, «крестного отца» Брайтона начала 1980-х, и первым приехал на место его гибели, когда Агрона застрелили в лифте собственного дома. Убийцу, кстати, так и не нашли. Впрочем, не очень-то и искали, так как место Агрона стремительно занял еще один выходец из Одессы – Марат Балагула, в течение одной недели подчинивший себе весь район. «Правил» Балагула недолго – спустя год отправился в федеральную тюрьму по обвинению в вымогательстве. Надо заметить, что Балагула еще и бензин на заправках разбавлял. Не мочой, правда, как в старой советской комедии, а водой, но это агентам ФБР все равно не удалось доказать… Грант любит пересказывать истории «крестных отцов» своего района, но при этом не забывает повторять: они никогда не были миллионерами, а потому настоящих мафиозо надо искать не в Бруклине, а на Манхэттене…
Мы сели за самый дальний столик, чтобы шум бейсбольного матча и крики болельщиков нас не отвлекали, и начали разговор.
– Я думаю, ты уже знаешь, что Черного не пускают в США. Много у него проблем с местными спецслужбами. А ведь начинал-то он с кооперативов, торгующих ширпотребом в Узбекистане и дружбы с Сэмом Кислиным, который продавал в Россию швейные машинки и телевизоры. Стал миллиардером. Вот тебе, казалось бы, и американская мечта, которая для Михаила, правда, не очень хорошо закончилась, – улыбается Александр Грант.
Мы заказываем себе по большой чашке американского кофе, и Саша продолжает рассказ:
– Надо тему русскоязычной преступности и проникновения в США мафиозного капитала начинать издалека, а именно с момента приватизации предприятий в развалившемся Советском Союзе и перехода собственности в частные руки. Здесь, в Штатах, тут же начались разговоры о том, что Россия – это золотое дно и надо спешить делать на этом деньги. Начались поставки из России химических удобрений, поставки алюминия и импорт нефти. Все – по дешевке. Это были три направления, которые осваивали бизнесмены-эмигранты. И основные миллионы, которые заработаны бизнесменами здесь и олигархами там, то есть в России, были заработаны на этих трех ветвях большого дерева, которое когда-то называлось государственным бюджетом Советского Союза. Все деньги делались на разнице между мировыми ценами и теми грошовыми расценками, которые устанавливали «новые русские предприниматели» в России. Ведь как разбогател тот же Сэм Кислин? Он за бесценок выкупал в собственность заводы, создавал специальные денежные фонды для весьма довольных этим фактом директоров, а за вывозимый алюминий расплачивался сырьем, необходимым для его изготовления. Что, собственно, и называется толлингом. Рабочие же живых денег практически не видели. И такие люди, как Сэм, становились миллионерами в одночасье. Причем находясь здесь, в США. Потому что не было механизма вывода валюты из России, и русские предприниматели искали себе западных компаньонов с западным же счетом в банке. Вот в чем секрет «дружбы», например, Кислина и Черного. А затем начался второй «этап развития российской экономики»: когда страна встала на ноги, началось хождение валюты и пошел процесс выдавливания американских компаньонов с отечественного, то есть русского рынка того же алюминия. Вот и вся история взаимоотношений этих двух олигархов. Зачем Черному платить половину прибыли американцу с паспортом, когда пришла пора придумывать новые схемы. И тут началась стрельба, разборки, появились криминальные «крыши». Важно было, кто успеет построить эту «крышу» первым. Михаил и Лев Черные из всей этой алюминиевой команды, конечно, как теперь утверждает и российская, и американская пресса, наиболее криминализированная пара бизнесменов «с большой дороги». А вокруг них формировался уже свой мирок криминальных бригад, а остальных, вроде Кислина, запугали или выгнали. На эти банды весь мир обратил внимание. Так вот однажды в 1989 году заместитель директора ФБР США Джим Моуди создал и огласил целый список криминальных российских группировок, где впервые и мелькнула фамилия Черных. Михаила связывали уже тогда и с Япончиком, который еще не приехал в Штаты, и с Измайловской преступной группировкой. Как только он попал в обойму таких подозрительных личностей, он навсегда остался в разработке американских спецслужб. В 1994 году был конгресс разведывательной службы ФБР, где оба брата с высокой трибуны были упомянуты как основные криминальные авторитеты из России. Еще одна немаловажная веха в их истории, правда? А в 1996 году они попали в отчет Интерпола. Это было уже очень серьезно. Фактически после этого шансов когда-либо въехать в США не осталось ни у Михаила, ни у Льва. В 1997 году Министерство финансов выпустило специальный доклад с грифом «Для служебного пользования». Он у меня есть. И вот что там говорится. Здесь есть как список людей, так и фирм. На тринадцатой странице фигурирует компания Trans Commodities, то есть фирма Сэма Кислина, который в свое время с Михаилом Черным, как он сам говорит, вел совместный бизнес. Кстати, интересно заметить, что Кислин в Нью-Йорке – цвет русской эмиграции. Есть фотографии, на которых он в обнимку с Клинтоном, с мэром города Джулиани, да с кем угодно. Перед выборами 1999 года он давал деньги и республиканцам, и демократам. И все это знали. Но в 1999 году общественная организация под названием «Центр за честность общества» обратила внимание на то, что уж больно странные у Сэма «друзья» были в свое время. И про Кислина также было сказано, что он – русский мафиози. Естественно, был упомянут и Михаил Черной. В этих статьях, написанных в Центре со ссылкой на различные правоохранительные органы и ФБР, говорилось, что их фирма «отмыла миллионы долларов и была использована для проводки мошеннических банковских документов, поскольку братья Черные подчинили себе алюминиевую отрасль в России в начале 1990-х через мошенничество, банковские махинации и убийства». Как говорится, ни много ни мало. После этого чуть ли не обезумевший от страха Сэм Кислин устроил пресс-конференцию в центре Манхэттена и заявил, что хочет предоставить слово Джоэлу Бартоу, который раньше работал в русском отделе ФБР, но недавно оттуда уволился. Я думаю, что Кислин даже немного заплатил Бартоу за это выступление, потому что тот сказал вот что: «Мы занимались братьями Черными, я лично участвовал в расследовании, на Михаила Черного действительно была масса компромата, который не подтвердился». Но в этот момент Бартоу уже работал на Кислина! При этом Бартоу заявил, что ФБР готово десятилетиями собирать компромат на кого угодно и вся эта грязь будет храниться десятилетиями, пока ею не заинтересуется прокуратура. А грязи такой на Черного было действительно много. Многие эмигранты, которые его знали, дали против Черного огромное количество информации. Но она вся закрытая и хранится в архивах ФБР. Сотрудник русского отдела Бюро Рэй Керр рассказывал и мне, и тебе, что не встречал еще ни одну столь словоохотливую нацию, как русские: «Все про всех готовы рассказать, но под присягу никто из них идти не хочет. И это проблема». Но я, кстати, не исключаю, что вскоре найдется какой-нибудь уголовник, пойманный за старое уже дело, но ради индульгенции со стороны правосудия пойдет на сотрудничество со следствием и даст против Черного реальный компромат. Все может быть. Но суда-то пока никакого не было! Вот в чем суть выступления бывшего агента спецслужб Бартоу. Ну а в 2000 году появилась гигантская статья в журнале «Форчун», где, в частности, Черные предстали в неприглядном свете. И наконец, 2003 год. В том году в Америке, пожалуй, в последний раз так громко прозвучала фамилия Михаила Черного – это процесс в штате Делавэр, где Черной вообще был подсудимым. Там рассматривался вопрос, что Черной и его партнеры создавали фиктивные компании, через которые отмывали преступные средства, затем шедшие «на взятки, мошенничество и преступный замысел» с целью завладеть Качканарским горно-обогатительным комбинатом «Ванадий» – крупнейшим в России комбинатом по переработке ванадиевой руды (ванадий используют для получения высокосортной стали, применяемой в строительстве высотных зданий и мостов. – Авт.). Истец – бывший гендиректор «Ванадия» бизнесмен Джалол Хайдаров утверждал, что Черной лично угрожал ему физической расправой, советуя почаще надевать бронежилет, и так далее. «Мне говорили, что, если я не отдам предприятие, меня не оставят в живых», – утверждал Хайдаров. В 2000 году Качканарский ГОК перешел к новым хозяевам (а именно ближайшему партнеру Черного – Искандеру Махмудову —Авт.), а Хайдаров, уже скрываясь, написал из-за границы Генеральному прокурору России Устинову письмо – он потребовал возбудить уголовное дело против Черного и его партнеров по обвинению их в убийстве американского бизнесмена Феликса Львова. И все это было озвучено в американском суде! Более того, Хайдаров высказал опасения, что его также убьют, как и Львова. (По сей день Хайдаров, кстати, скрывается то ли в Канаде, то ли в Израиле, прячась от своих предполагаемых киллеров. – Авт.) Тогда вся Америка начала разбираться, кто же это такой Михаил Черной, откуда он взялся? А это же безумно интересно. С чего вообще начинался Черной? С узбекской мафии. Об этом в России писали, ты это наверняка знаешь. Там, в Ташкенте, он познакомился с Аликом Тайваньчиком, с которым они чуть ли не вместе в футбол играли. А дальше Тайваньчик знакомит Мишу с Япончиком, потом появилась разная подмосковная и московская братва, так что у Черного было всегда очень серьезное мафиозное прикрытие в России. А когда Иваньков приехал в США, Миша понял, что открываются новые горизонты. Возможно, и рэкет тоже. Но, кстати, Сэма они не трогали. А тот с испугу на памятной пресс-конференции вдруг заявил, что давно сотрудничает с ФБР. Удивить, что ли, кого хотел или напугать, непонятно. Скорее всего, он все-таки боялся. И неизвестно, кого боялся больше – Япончика или Черного. Но с той поры много воды утекло. Иваньков уже отсидел свой срок и депортирован, а Черной с его-то репутацией в Штаты не попадет. Здесь ведь как? Миша может весь Израиль убедить, как он был дружен с Ариэлем Шароном, а вот в американской прессе пишут, что он гангстер. И все. Поэтому Госдепартамент не дает ему визу. Причем от такой репутации ему самому уже не отмыться. Он не сумел легализовать капиталы – ввязался в скандал с отмыванием денег в Штатах, влез в сомнительную историю с телекоммуникационными системами в Израиле. Он всегда и везде полублатной. Даже не белая ворона, а черная овца. Может быть, только через одно-два поколения его внуки и правнуки докажут, что они сами не мафиози. А с ним-то все ясно. Это и называется в США громким словом «репутация». Она его будет преследовать везде. В Израиле у него ведь сразу же возникли проблемы, как только он приехал туда на постоянное место жительства. Но это совсем другая история.
Мы договорились с Грантом, что о «злоключениях» олигарха в Штатах и о том, почему на Черного обратило внимание ФБР, обязательно поговорим в следующий раз. Саша сказал, что, вероятно, сам напишет об этом материал. Грант обещал привести в нем ссылки на некоторые документы с грифом «Для служебного пользования». Я чувствовал, что это будет сенсация. Ведь в этой статье должны были появиться не только имена Черного и его соратников, но и имя «нового короля русского алюминия» Олега Дерипаски, и знаменитого «схемотехника», гения офшоров Джалола Хайдарова, и многих других… Я сказал Саше, что должен вернуться в Нью-Йорк через две недели, уже в начале нового года. К этому времени статья Гранта «Под грифом „Для служебного пользования“» должна была быть готова (привожу ее дальше). А пока Саша засобирался домой. Через шесть часов, ранним утром следующего дня, ему надо было ехать на прямой эфир на радио в Бруклин. Но напоследок я задал Саше один вопрос, ответ на который перевернул ход этого расследования. И привел нас обоих к документам из уголовного дела о фальшивых банковских авизо…
Александр Грант
Михаил черной под грифом «для служебного пользования»
Партнеры по бизнесу
…В конце декабря 1999 года в одном из конференц-залов дорогого манхэттенского отеля состоялась малолюдная, но достаточно представительная пресс-конференция. Созвал ее один из первых русскоязычных иммигрантов-миллионеров Сэм, он же Семен, Кислин, а проводил адвокат Джеральд Уолприн из авторитетной юридической фирмы Rosenman & Colin LLP с офисами в Нью-Йорке и Вашингтоне. Речь на пресс-конференции шла о том, что Кислин попал в разгар предвыборной борьбы словно кур в ощип. Будучи человеком богатым, он регулярно помогал взносами кандидату республиканцев на выборные должности и последнее время особенно активно поддерживал тогдашнего мэра Нью-Йорка Руди Джулиани, который собирался выставить свою кандидатуру в сенат на смену Альфонсо Д'Амато. Впрочем, на вторичное избрание демократов Клинтона и Гора, а также на выборы в сенат демократа Чака Шумера семья Кислина тоже сделала взносы, и Сэм, как положено, сфотографировался с президентом и украсил этим снимком свой офис.Демократам это пришлось на руку, поскольку речь шла об одном из «русских нуворишей», деньги которых, вопреки пословице, всегда плохо пахли. 14 декабря 1999 года либеральный вашингтонский «Центр за честность общества» (The Center for Public Integrity) опубликовал статью Кнута Ройса под красноречивым заголовком «Донор кампании Джулиани предположительно связан с русской мафией». Автор, трижды лауреат Пулитцеровских премий и признанный ас журналистских расследований, написал: «Кислин не один среди иммигрантов из бывшего Советского Союза, которые преуспели в Соединенных Штатах, но правоохранительные ведомства, особенно ФБР, прослеживают их возможную связь с организованной преступностью». Оговорюсь, что волшебное слово alleged, то есть «предположительный» или «возможный», дает журналисту право вешать на объект его расследования почти любых собак, если, разумеется, у него есть на то основания. Преступником у нас можно назвать человека только после решения присяжных или его собственного признания.
Так вот, продолжал Кнут Ройс, его центр «получил не подлежащие оглашению документы правоохранительных органов, детализирующие активность десятков иммигрантов, но власти редко возбуждают дела и еще реже делятся такими сведениями за пределами своих ведомств». В данном случае «не подлежащим оглашению» оказался рапорт Интерпола, где среди прочего говорилось, будто фирма Кислина Trans Commodities, Inc. использовалась двумя предполагаемыми (но не alleged, a reputed) преступниками из Узбекистана, Львом и Михаилом Черными, в целях мошенничества и хищения.
Можно добавить, что 25 ноября 1996 года израильская полиция ответила Интерполу на запрос от 22 ноября того же года по поводу Tcherny Mikhail Simionovich, 16 января 1952 года рождения, иммигрировавшего в Израиль 21 июля 1994 года и получившего израильское гражданство под регистрационным номером 313675308. «Судя по имеющейся у нас информации, – сообщили израильтяне в Интерпол, – братья Черные родились в Узбекистане, где они входили в преступный мир. В Израиле их подозревают в принадлежности к преступной группе Smoolovo (допускаю, что так они транскрибировали Измайлово. – Авт.). Один из братьев, Давид, находится в Нью-Йорке, Лев Черной – в Лондоне, а Михаил («Миша») – в Израиле. «Миша» несколько раз в месяц выезжал за границу, особенно в Париж, Вену, Цюрих, Женеву и Стамбул. Вдобавок к вышеприведенной информации у него несколько паспортов – польский, американский уругвайский и российский. Возможно, у него также есть дипломатический паспорт». Там же было отмечено, что предъявление этой справки не может служить ордером на арест Михаила Черного или запросом о его экстрадиции. «Вся вышеприведенная информация, – говорилось в заключение, – предназначена только для полиции». «Американский уругвайский» паспорт Михаила Черного показался мне подозрительным – скорее речь могла идти о парагвайских паспортах, которые в свое время практически свободно покупали российские нувориши, включая, скажем, покойного Бабека Сируша. Я рассмотрел ответ израильтян Интерполу в сильное увеличительное стекло – нет, все верно, american auraguay.
В мае 1994 года, незадолго до получения израильского гражданства, россиян Михаила Черного и его жену Анну задержали в лондонском аэропорту при предъявлении фальшивых польских паспортов. Из Лондона супругов Черных отправили в Швейцарию, где у них изъяли эти паспорта, а 9 июня 1994 года закрыли въезд в эту страну. Обо всей эпопее со ставшим знаменитым польским паспортом мы подробно расскажем ниже.
Кроме США и Швейцарии во въезде Черному отказали Франция, Великобритания и даже Болгария, а всему виной документы с грифами «Для служебного пользования».
Но вернемся на пресс-конференцию в манхэттенский отель, где перед новым, 2000 годом Сэм Кислин отстаивал свое доброе имя, запятнанное предположительной связью с Михаилом Черным, которым на ту пору в Америке можно было пугать детей не хуже, чем Славой Япончиком (Иваньковым).
Кнут Ройс в своей статье также сослался на «служебный» отчет разведки ФБР от 1994 года о действовавшей тогда в Бруклине организованной преступной группе Иванькова, где Кислин упоминался как «член/участник» этой группы. Там же было написано, что компания Сэма Кислина, где работал Михаил Черный, спонсировала въездную визу в США для ныне покойного Антона Малевского (Измайловского), которого сегодня в России уважительно величают «заметной фигурой в криминально-деловом мире». Ройс написал, что в телефонной беседе с ним Сэм Кислин подтвердил, что принял Михаила Черного на работу в Trans Commodities, Inc., но от знакомства с Япончиком отказался, а по поводу визы для Малевского сказал, что если ходатайство о такой визе было напечатано на бланке его компании, то его подпись там была подделана.
Как писала в свое время «Независимая газета», Измайловскую ОПГ отличало от других то, что о борьбе с ней «подробно отчитывался перед депутатами руководитель Министерства внутренних дел; это единственная группировка, чьи лидеры приобрели связи в российском политическом руководстве»… и со временем «профильным направлением Измайловской ОПГ стал контроль над экспортом алюминия из России». Михаила Черного газета назвала партнером Малевского по бизнесу.
«Горацио, ты лучший из людей…»
«Рапорты ФБР и Интерпола, – писал Кнут Ройс, – утверждают, что Trans Commodities, Inc. отмыла миллионы долларов и Черные использовали ее для афер с банковскими документами в начале 1990-х годов, когда братья замышляли захват большей части российской металлургической промышленности, особенно алюминиевой, с помощью предполагаемых хищений, отмывания денег и убийств». Круто, ничего не скажешь. Сэм Кислин, как мог, заступался за своего бывшего «ученика», превзошедшего учителя, и сказал Ройсу, что Михаил Черный действительно работал у него менеджером с 1988 по 1992 год, и повторил характеристику, данную Гамлетом своему другу: «Горацио, ты лучший из людей, с которым случалось мне сходиться».«"Михаил Черный, – цитирует его Кнут Ройс, – лучший человек из всех, кого я знаю"». Подтвердив, что в ФБР его «спрашивали о многом про Михаила Черного», Кислин повторил Кнуту Ройсу что «Михаил лучший из всех моих партнеров».
Между тем все в том же рапорте ФБР отмечено, что в начале 1990-х годов Михаил Черный «занимался бизнесом в Trans Commodities, нью-йоркской торговой фирме, известной отмыванием миллионов российских долларов в Нью-Йорке». В рапорте Интерпола, со ссылкой уже на российское МВД, говорилось, что братья Черные «также занимались бизнесом – феррометаллами – с американской компанией Trans Commodities, Inc.». Кнуту Ройсу на это Сэм Кислин заявил, что, возможно, его менеджер Михаил Черный делал что-то ему неизвестное, но только то, что ему было велено.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента