Страница:
Как ни странно, после того случая от музыканта отстали. По крайней мере она не видела, чтобы его кто-то обижал. Спасибо он ей тогда не сказал – наверное, постеснялся. А потом его перевели в другую школу…
Сколько лет прошло, а словно вчера было. Сильные эмоции не имеют срока давности.
Ирина улыбнулась воспоминаниям, посмотрела на плакатик «Подари обуви вторую жизнь». Парень смотрел в том же направлении, видимо, тоже погрузился в себя. И вдруг нарушил молчание:
– Простите! Мне крайне неловко, но… я очень спешу, меня клиент ждет. Не могли бы вы меня пропустить?
– Ну, раз клиент ждет…
– Вот спасибо! – обрадовался тот. – Понимаете, я…
Интересно, какое животное он напоминает? Так сразу и не определишь. Может, зайца? Нет, зубы вроде не кривые. И симпатичный. Нет, не заяц. Но и уж точно не лев. А если из пернатых? Для удода или дятла – нос коротковат. Не филин. Кто там на одной ноге стоит? Журавль? Такой же длинноногий и нескладный. Или?
– Девушка, на секундочку! – позвал сапожник.
Голикова пошла к стойке, а журавль снял очки, протер стекла и, пристроив оптику около себя на диване, потянулся за «грудастым» журналом.
– Смотрите… – Мастер продемонстрировал Ирине туфлю. – Втулка наперекос пошла, держаться не будет. Лучше каблук целиком заменить. На сто рублей дороже…
– А быстро сделаете?
Сапожник кивнул.
– Хорошо, – согласилась Ирина. – Только сначала молодого человека обслужите, а то он торопится.
Молодой человек, оторвавшись от журнала, благодарно улыбнулся. Ирина чуть улыбнулась в ответ и опустилась на диван. И тут же под ней что-то хрустнуло. Она подскочила. Они вскрикнули одновременно.
Оправа… Оправа очков под ее весом превратилась в нечто бесформенное. Стекла, правда, уцелели, но толку-то…
– Зачем вы их положили? – пошла в атаку Ирина, встав напротив и уперев руки в бока.
– А что я должен был – их поставить?
– На стол могли положить. Или в карман!
Парень начал выгибать оправу, но в результате доломал окончательно. Одно из стекол вывалилось на пол.
– Всё, приехали… – обреченно уронил он. – Вы-то хоть не поранились?
Ирина подняла стекло и протянула парню.
– Не поранилась, – буркнула она, одергивая платье. Хорошо хоть не порвала, а то для одного дня это уж слишком – костюм, туфли, очки… Прям не женщина – катастрофа какая-то. Она посмотрела все еще раздраженно: – А вы видели, что я сажусь, могли бы и убрать. Или специально подсунули?
– В последний раз кнопки соседке по парте подкладывал, лет двадцать назад, – пожал плечами тот. – Внимания добивался… А вот очки – не приходилось. Тем более собственные. Знаете, я уже большой мальчик и нашел бы более оригинальный способ…
– Не трудитесь!
Время, пока мастер доделывал ее туфлю, прошло в молчании.
Выйдя из мастерской, Ирина поспешила к пешеходному переходу.
– Девушка!..
«Ну вот и дождалась…» Она обернулась, нащупывая в сумочке пистолет.
Из «Жигулей»-«пятерки» вызывающе красного цвета выбирался тот самый очкарик, только уже без очков.
– Подождите…
Ирина остановилась, не вынимая руки из сумки.
– Ну?..
– Вы извините, пожалуйста, если я чего лишнего наговорил. Действительно, сам виноват. У меня с очками – вечная проблема. Привык в машине рядом с собой на сиденье класть. Вот и сейчас… Машинально.
– На шее носите, на цепочке. Целее будут.
– Приму к сведению, спасибо. Я еще спросить хотел… Вы машину, случайно, не водите?
– Вожу, но не случайно. А от тех, кто машину случайно водит, предпочитаю держаться подальше и вам советую.
– Вот и здорово, что водите не случайно. Может, подкинете меня до дома? Нет-нет, не подумайте чего… Я с честными намерениями. Просто без очков рулить не могу, а машину здесь бросать – чревато. В багажнике дорогой компьютер – клиенту вез. А дома у меня запасные очки, я снова стану зрячим и подвезу вас, куда скажете.
– Я вообще-то спешу, – попробовала отвертеться Ирина. Но получилось не очень убедительно, она все еще чувствовала себя виноватой из-за раздавленных очков. И злилась на себя – это ж надо было такой вороной оказаться, не заметить, на что садилась!
– Это займет максимум минут пятнадцать. К тому же я теперь как слепой Пью – помните, пират из «Острова сокровищ»? Только я не злодей, а скорее, потерпевший. Пока за руль не сел… – Мужчина обезоруживающе улыбнулся. – А если собью десяток-другой человек, это будет и на вашей совести.
– Да, но у меня прав с собой нет.
– Так тут рядом! Уж простите за назойливость, но выхода нет. Выручите?..
Дергая постоянно заедавшую передачу, Ирина вспомнила, как Игорь любил говорить, что в России за производство машин надо привлекать к уголовной ответственности. Это, мол, единственный способ кардинально решить проблемы отечественного автопрома. Наверное, в этом есть резон. У Игоря «пассат» был, на нем передачи гораздо мягче переключались. Впрочем, почему «был»? «Пассат» и сейчас есть. Это Игорь для нее уже… «был».
Голикова сердито покосилась на безделушку – закатанную в пластик копию стодолларовой купюры. Безделушка постоянно мельтешила перед глазами, и это раздражало не меньше заедавшей передачи.
– От прежнего хозяина осталось, – пояснил «Слепой Пью». Видимо, ощутил ее раздражение каким-то другим органом чувств. – Мол, как он эту сотенную сюда повесил, так ему и фартить стало. Так что, говорит, пусть висит. Может, и тебе подфартит. Похоже, сбывается… А вы знаете, кто изображен на стодолларовой купюре?
– Не помню. Франклин, кажется.
– Совершенно верно, Бенджамин Франклин. А кто это?
– Президент… – не отрывая взгляда от дороги, недовольно ответила Ирина.
– Вот! И многие так думают. По аналогии. Даже в Интернете на многих сайтах пишут, что на стодолларовой купюре изображен президент Франклин. А на самом деле он никогда не был президентом Соединенных Штатов. Бенджамин Франклин был ученым, хотя и не чуждым политике. Один из авторов конституции США. Вы поговорку «Время – деньги» слышали?
– Конечно.
– Его слова. Я почему еще Франклина упомянул… В числе его изобретений, которыми человечество пользуется до сих пор, фигурируют и очки. В их уже современном виде. Очки, благодаря которым мы с вами познакомились.
– Благодаря? – Ирина усмехнулась. – Смелое утверждение! К тому же мы с вами не знакомились.
– Ой, виноват… Позвольте представиться: Денис! А… вы?
– Ирина.
– А сразу не скажешь…
– То есть? Я на Феклу, что ли, больше похожа?
– Да нет. У вас вполне аристократическая внешность. Просто в переводе с древнегреческого ваше имя означает «мир», «покой».
– Ага, а я – деструктивная личность, раздавившая ваши очки. И покой мне только снится…
– Вовсе я не о том, – поправился Пью-Денис. – Кстати, имя Фекла, которое вам так не нравится, тоже имеет весьма позитивное значение. Означает – «Слава Божия». А чем вы, Ирина, занимаетесь? Если не секрет…
– Так… Свободная художница.
– Прекрасная профессия. Главное, что свободная… А я вот компьютеры ремонтирую. Хотя хотел бы заниматься совсем другим. Я ведь тоже… Ой, мы поворот проскочили! Заболтал я вас… Надо было по Чехова – налево!
Ирина ругнулась про себя. И угораздило же связаться! Следующий разворот только за площадью, а это – крюк еще тот. Но на встречке – никого. Ладно, кто не нарушает правил, тот не ездит… Она вывернула руль влево и, развернувшись, двинулась в обратном направлении.
– Ну, вы даете! – восхитился Денис. – На улицах гаишников полно… Ну вот! Помяни черта, он и появится…
Инспектор ГИБДД выскочил наперерез и энергично взмахнул жезлом, словно фея волшебной палочкой.
Ирина свернула к тротуару и остановилась.
– Ира, не беспокойтесь! – решительно заявил Денис, открывая дверь. – Это моя идея была, так и отвечать мне.
Но инспектор, словно не замечая его, подошел к машине со стороны водителя и небрежно козырнул Ирине. При ближайшем рассмотрении никакого сходства его с феей явно не обнаруживалось.
– Лейтенант Мохов. Права будьте добры!
– Подождите… – Денис протянул ему свои документы. – Машина – моя.
– А я разве спрашиваю, чья машина? Я, кажется, прошу водителя предъявить права.
– Понимаете, я на очки сел… Сам сел! Нечаянно. А без очков ездить не могу, – взывал к милосердию инспектора Денис. – Смотрите, у меня и в правах написано: «в очках». Видите?.. Не могу же я нарушать, раз написано, правильно? Вот и попросил девушку отвезти меня домой.
– А что, девушкам через двойную сплошную дозволено? – Немилосердный инспектор снова нагнулся к Ирине: – Ваши права!
– Они дома остались, – пояснила злостная нарушительница.
– Замечательно. Тогда пройдемте в нашу машину, составим протокол.
Ирина открыла дверцу, собираясь выйти, но тут как черт из табакерки перед лейтенантом снова материализовался Денис.
– Да подождите, какой протокол?! Я же вам объясняю, что это я виноват. Я, понимаете? На меня и составляйте протокол, если это так необходимо.
– На вас я сейчас наручники надену! – разозлился инспектор. – Не мешайте работать. Надо будет, и на вас составим… Отойдите в сторону!
Видя, что дело приобретает серьезный оборот, Голикова решительным жестом распахнула дверь.
– Погодите, Денис!
Она втиснулась между мужчинами и, повернувшись к инспектору, быстро достала из сумочки служебное удостоверение:
– Извините, я действительно нарушила. Больше не повторится. А права у меня имеются, но они дома. Я не планировала садиться за руль.
– А сразу было не сказать? – уже миролюбиво укорил инспектор. – Зачем цирк-то устраивать? В следующий раз не посмотрю… Счастливого пути!
Козырнув, лейтенант удалился.
Голикова повернулась к Денису:
– Поехали!
– Интересно, что вы ему показали? – спросил он, когда инспектор скрылся из вида.
– Удостоверение свободного художника, – улыбнулась Ирина.
– А-а-а… Так вы вообще права можете с собой не носить. Кстати, знаете, где водительские права впервые появились?
– В Америке, наверное.
– Тоже очень распространенное мнение, – кивнул Денис. – Нет, не в Америке. В Париже, в тысяча восемьсот девяносто третьем году. Между прочим, чтобы их получить, нужно было всего лишь продемонстрировать полицейскому, что ты умеешь водить автомобиль. Очень просто, и никакой бюрократии… О, вот и мой дом! Давайте здесь остановимся… Два окна на последнем этаже видите? Там мои пенаты… Спасибо! Вы пока в машине посидите, а я быстро за очками сбегаю, и потом…
– Не надо, – перебила Голикова. – Вас клиент ждет.
– Да я уже предупредил, что в пробке застрял, намертво. Еще из мастерской позвонил. Из-за этого форума у нас в городе тотальный форс-мажор, так что вполне достоверно.
– Нет, спасибо. Я сама доберусь… Всего хорошего!
Он догнал ее у автобусной остановки. Неожиданно прыткий оказался для Слепого Пью.
– Ира… Знаете, не хочется опускаться до банальностей и просить телефончик… – Денис извлек из кармана визитку. – Вот, возьмите! Мало ли, с компьютером проблемы… или еще что… Я теперь ваш должник и буду рад помочь. И вообще, с вами очень удобно нарушать правила…
Кленов сбацал пальцами «Реквием» Моцарта и посмотрел на Ирину как оркестрант на дирижера.
– Давай все-таки путевочку на Байкал организуем…
– Не надо.
– Нет, ты погоди геройствовать, – продолжил командир. – У этих ребят вендетта – сама знаешь, любимое занятие… С этим не шутят. Я не исключаю, что тот тип, который на чердаке прятался, – с их грядки. Мать хоть рассмотреть его успела?
– Нет. Подозрительный, говорит, и всё.
– Слушайте… – поднял взгляд сидевший напротив самый храбрый на свете оперативник Быков. – А если он от Асият, то какой ему был смысл на лестнице светиться? Адрес-то уже вычислили. Пасли бы по-тихому…
– А кто сказал, что они специально засветились? – возразил Кленов. – Проколы у всех бывают. А может, у них свои соображения на этот счет. Вдруг они не убить хотят, а… похитить?
– Спасибо на добром слове, Иван Николаевич, – иронично поблагодарила Ирина. – Быть застреленной сразу – это еще куда ни шло, а вот попасть к ним в лапы живой, чтоб шкуру содрали или голову отпилили? Спасибо, уж лучше вы к нам…
– Я тебе еще раз говорю: ты напрасно с этим шутишь! – повысил голос начальник. – Аслан мастер спорта был, мог и жену по этой части натаскать… Кроме того типа, что на лестнице отирался, ничего подозрительного не происходило? Во дворе, может, или еще где?
– Нет вроде. Хотя… Навязался вчера один. Пришлось его даже домой отвозить.
– То есть? – Быков насторожился.
Ирина вкратце рассказала о своем неожиданном знакомстве с программистом, опустив сведения о Бенджамине Франклине.
Командир тут же выдвинул перспективную версию:
– Может, это и случайный человек, а может… Вчера депеша из Москвы поступила. Во время экономического форума возможны провокации в отношении сотрудников силовых структур. Ко всему готовыми надо быть… Как думаешь, он очки на диван случайно положил?
– Откуда ж я знаю? Но вообще-то на бандита не похож. Нескладный какой-то. И – умный, знает много.
– «Умный»… – передразнил Кленов. – Да если б против нас одни дураки воевали, мы б давно победили. А чем занимается?
– Сказал, что компьютеры ремонтирует. А!.. – Ирина порылась в сумочке. – Визитку оставил. Вот!
– Малинин Денис Николаевич. Ремонт компьютеров на дому… – Командир протянул карточку Быкову: – Пробей по базе.
Тот переписал данные на листок и, вернув визитку Ирине, заметил:
– Я, кстати, вот о чем подумал… Если этот фраер, как ты говоришь, на машине ехал, то где ж тогда сандалию порвать умудрился? В машине ее не порвешь, как ни старайся. Он мог сделать это только на улице, причем в твоем районе… – Леха вдруг запнулся и переменился в лице: – Слушайте, а не он ли сам на чердаке прятался?! А потом – проследил до мастерской. И сандаль нарочно порвал. Или в той же дырке, что и Ирина.
– Вообще-то я слышала, как тот тип выругался, – вспомнила Голикова. – Сразу, как на чердак зашел. Я ж туфлю тоже сразу сломала…
Господа аналитики переглянулись, словно игроки клуба «Что? Где? Когда?», чувствующие, что минута тает, а ответа нет.
– Любопытное совпадение… – Кленов начал выстукивать сороковую симфонию Моцарта. – Ты номер его машины запомнила?
– Цифры.
– Достаточно. На, запиши… И адрес тоже.
– Адреса не знаю, только дом.
– Пиши, разберемся…
Командир нажал кнопку селектора.
– Дежурный слушает! – прохрипел динамик.
– Срочно найди Репина. Пусть зайдет.
Лучший в мире взрывотехник Анатолий Репин по прозвищу Пикассо откинулся на сиденье и потянулся.
– Три часа уже здесь торчим. Бррр… Между прочим, ничегонеделание – это очень тяжелый труд. И должен достойно оплачиваться.
– А по мне лучше так, чем машины на улице шмонать, – отозвался сидевший за рулем Быков. – Тепло, светло и мухи не кусают… Слышал, кстати, что позавчера опера из Зареченского района на блокпосту учудили? Останавливают вечером для проверки «лендровер дискавери». Оттуда высовывается интеллигентная рожа и, типа, «Чем могу?» Те ему вежливо: «Проверка документов. И машину к досмотру предъявите, будьте добры!» – «А на каком основании?» Опера в ответ – как инструктировали: «Особый режим безопасности в связи с проведением международного экономического форума». А тот в бутылку полез: «Ничего про ваш особый режим не знаю и знать не хочу. Конституционных норм из-за форума никто не отменял, поэтому никаких досмотров я вам делать не позволю». В общем, погорячился. И насчет норм – тоже… Короче, помогли ему из салона выйти, указали на допущенные ошибки и стали машину шмонать. Причем капитально, чтоб не марал своими грязными лапами Конституцию…
А у «дискавери», как ты знаешь, сзади не багажник, а натуральная однокомнатная квартира. Бегемота спрятать можно. Сашка Филиппов туда как сунулся, так и ушел по самые пятки. Все внутри с фонариком обшарил – ничего подозрительного. Стал наружу выбираться и вдруг видит – между двух коробок с барахлом ствол выглядывает. Достает – и точно, «макаревич»! Хозяин машины как ствол увидел – сразу в истерику. «Провокаторы, – кричит, – беззаконие!» Страсбургским судом даже грозил. Ну, за провокаторов ему снова по жбану настучали. В воспитательных целях… Потом вызвали машину и отправили мужичка в ближайший отдел. А наутро после смены пошли оружие сдавать. Филиппов куртку расстегивает – глядь, а подмышечная кобура пустая! Тут его и торкнуло, чей «макар» он в багажнике «лендровера» обнаружил… В общем, Саньке теперь не позавидуешь. Этот дуст адвокатом оказался, да еще и членом какой-то международной правозащитной организации. От такого ящиком водки не отделаешься… К тому же ребятки из убойного отдела в главке с ним тоже успели основательно поработать. Пока не пробили, чей ствол… Глянь, это не тот?
Во двор медленно въехала красная «пятерка». И остановилась возле углового подъезда.
– Он! – подтвердил Репин, рассмотрев номер.
– Как такая рухлядь еще ползает? – фыркнул Быков. – Видать, у басмачей с финансами совсем плохо стало. Или маскируются.
– Зато в такую рухлядь не жалко килограммов пять тротила запихать и в людном месте поставить, – заметил Анатолий, доставая из кармана небольшой приборчик в черном пластмассовом корпусе.
– Что за хрень? – поинтересовался Быков.
– Кодграббер.
– Моя рюсски пльохо понимайт.
– Потом… – отмахнулся живописец-самоучка.
Из машины выбрался худощавый очкарик, открыл багажник и достал на свет божий две большие хозяйственные сумки. Подхватив поклажу, нажал кнопку на брелке. Машина в ответ мигнула фарами.
Репин, глядя на экран приборчика, презрительно усмехнулся:
– Тоже мне, компьютерщик… Охранка – чуть не восемнадцатого века.
– Так ты скажешь, что это у тебя за хрень?
– Эта хрень считывает импульс с брелка управления сигнализацией, расшифровывает его, а потом может воспроизвести. Эфэсбэшники поделились, на время форума.
Быков восхищенно присвистнул.
– Ни фига себе… Получается, с ее помощью любую тачку открыть можно?
– Не любую, конечно. Обычно – процентов восемьдесят.
– Тоже не кисло. И на хрена тогда все эти сигнализации ставить?
– Тот же принцип: восемьдесят и двадцать. Ты ставишь сигнализацию против восьмидесяти процентов населения. Оставшимся двадцати сигнализация по барабану, поскольку десять процентов из них – честные люди, а еще десять, если потребуется, взломают любую охранную систему. С помощью того же кодграббера. Но восемьдесят процентов населения – это все же больше, чем квалифицированное большинство… Ладно, хорош болтать! Клиент наверняка уже в адрес поднялся. Блокируй выход, а я займусь грязным делом.
Выйдя из машины, Быков тут же скользнул в подъезд, а взрывотехник с непринужденным видом подошел к «пятерке» и нажал кнопку на своем приборчике. «Жигули» снова подмигнули фарами и послушно щелкнули дверными замками.
Забравшись на водительское сиденье, наглый нарушитель законности осмотрелся и начал методично обследовать салон. Но ни в бардачке, ни в карманах дверей не обнаружил ничего интересного, кроме журнала с рекламой борделей, кои аморальная детвора раздает водителям на перекрестках. «Вид сзади» тоже разочаровал: в карманах чехлов передних кресел – ничего, кроме пустого стакана, потрепанного атласа автомобильных дорог и пакета с влажными салфетками. Приподнял задний диван – пусто.
Для очистки совести искатель пошарил рукой под передними сиденьями сзади. И – вот оно, счастье! Под пассажирским креслом обнаружился совсем не бутафорский пистолет имени Макарова. И его-то уж вряд ли оставил при обыске Саня Филиппов.
– Ствол по номеру пробили. – Леха Быков протянул командиру распечатку. – Числится в розыске, был похищен в феврале этого года в Махачкале, у тамошнего мента. Изымать не стали, чтоб не спугнуть.
– Это понятно, – кивнул Кленов. – Что еще?
– Машина чистая, принадлежит самому Малинину. Месяц назад купил ее у некоего Плоткина Александра Наумовича. Плоткин этот у нас по учетам не проходит… Хата – съемная. Хозяйка, Кочнева Елена Юрьевна, проживает в Волгограде, на нее у нас тоже ничего нет, кроме того, что она не платит налогов… Теперь – по самому клиенту. Малинин Денис Николаевич, тридцать один год, уроженец Кизляра…
– А ствол из Махачкалы. В принципе, один регион.
– Именно! Запрос по Малинину я туда уже закинул, но когда ответ будет – одному богу известно.
– Аллаху, – поправил Репин. – Там – его земля.
– Ну, Аллаху… Образование высшее. В данной квартире проживает около трех месяцев. Часто приносит и уносит что-то в больших хозяйственных сумках. Мы с Пикассо, кстати, тоже это видели. Жалоб со стороны жильцов на него не имеется. Вежливый, здоровается всегда. Гостей не водит, живет тихо и неприметно.
– Как и подобает образцовому боевику, – заключил Репин.
В кабинете на некоторое время повисла тишина. Даже слышно стало, как этажом ниже дежурный орет кому-то в трубку: «Какой рейд?! Вы что, с ума сошли? У нас все люди на обеспечении форума!.. Да хоть министру звоните!»
Кленов покосился на Ирину:
– Чего ж он все-таки от тебя хотел?
– Как что?! – ответил за нее Быков. – Внедриться, узнать расстановку сил, а то еще и подставить…
– Асият, кстати, тоже из Кизляра, – посмотрев в глаза Кленову, негромко сообщила Голикова.
– Кто такая? – не унимался Леха.
– Так, знакомая… Не очень хорошая…
– А ремонт компьютеров – для прикрытия, – предположил живописец, – на улице человек с системным блоком в руках подозрения не вызовет. Особенно если он в униформе с надписью «Компьютерное село» или что-нибудь в этом роде. А внутри системного блока – килограмма четыре пластида и дистанционный взрыватель.
– Знаете что, братцы, – Кленов принялся выстукивать заглавную тему из «Семнадцати мгновений», – отдам-ка я все это в ФСБ. Терроризм – их хлебушек, пусть они его и кушают.
– Да ну, Николаич… – поморщился Леха. – С эфэсбэшниками лучше не связываться. У них ведь как обычно: если все выгорит, то раздуют из мухи слона и ходят героями, будто они все сами реализовали. А если сорвется, так тихо отползут в сторону.
– А ты что предлагаешь?
– Сами справимся. Маленькие, что ли? Его самого мы знаем, где дохнет – тоже. Куда он денется?.. Пикассо, ты прослушку на городской телефон поставить сможешь? Чтоб без судебных формальностей?
– Дом старый, – кивнул Репин, – раз плюнуть.
– Вот! Тачку его периодически проверять будем, благо приборчик у нас есть. У пистолета на всякий случай боек сточим, чтоб от греха подальше… А еще его на контакт выманить можно.
– Как это? – не поняла Ирина.
– Он тебе телефон оставил? Оставил. Позвонишь и скажешь, что компьютер сломался. Пусть приедет, посмотрит. А я, естественно, подстрахую.
Кленов достучал тему и, словно Штирлиц на пианистку Кэт, посмотрел на Ирину:
– Ты как, не против?
– Ну если надо… Позвонить не жалко.
– Не помешает. Кстати, он тебя спрашивал о чем-нибудь?
– Да все обычно. Как зовут, чем занимаюсь…
– Ну, а ты?
– Сказала, что художник.
– Почему художник? – удивился командир.
– Да так… Сорвалось с языка.
– Если он заслан, то все равно в курсе, где ты служишь… Короче, коль еще об этом речь зайдет – скажешь, что работаешь в отряде спецназа, инспектором вещевой службы. Но, так как милицию сегодня не любят, представляешься художником. Хобби у тебя такое.
– Я рисовать не умею, какой из меня художник? – фыркнула Ирина.
– Сегодня, чтобы быть художником, – заметил живописец со стажем Репин, – уметь рисовать совсем не обязательно. Главное – выучить несколько непонятных слов и время от времени с умным видом вставлять их в разговор. А с картинами я помогу.
Оставив Кленова наедине с бумагами, Быков с Репиным остановились возле висевшего на стенде боевого листка, выполненного в манере позднего Кандинского. Листок сообщал о героизме и мужестве бойцов отряда в тяжелую годину международного экономического форума.
– Слушай, Пикассо, не составишь компанию Ирку подстраховать? – подмигнув, предложил Леха. – Куда лучше, чем в оцеплении стоять. С Николаичем я решу.
– Думаешь, этот перец – замаскированный боевик? Сам не справишься?
– Дело не «в справишься» или «не справишься». Лишние глаза никогда не помешают.
– Сдается мне, у тебя тут далеко не служебный интерес, – по-ленински прищурился живописец.
– А если и так, что с того? Мы оба – свободные люди. И потом я на пельмени уже без тошноты смотреть не могу.
– Мужик женился – новую няньку нашел… А как же любовь?
– Любовь? Так кто ж против? Можно и по любви… Я любовь очень даже уважаю.
Сколько лет прошло, а словно вчера было. Сильные эмоции не имеют срока давности.
Ирина улыбнулась воспоминаниям, посмотрела на плакатик «Подари обуви вторую жизнь». Парень смотрел в том же направлении, видимо, тоже погрузился в себя. И вдруг нарушил молчание:
– Простите! Мне крайне неловко, но… я очень спешу, меня клиент ждет. Не могли бы вы меня пропустить?
– Ну, раз клиент ждет…
– Вот спасибо! – обрадовался тот. – Понимаете, я…
Интересно, какое животное он напоминает? Так сразу и не определишь. Может, зайца? Нет, зубы вроде не кривые. И симпатичный. Нет, не заяц. Но и уж точно не лев. А если из пернатых? Для удода или дятла – нос коротковат. Не филин. Кто там на одной ноге стоит? Журавль? Такой же длинноногий и нескладный. Или?
– Девушка, на секундочку! – позвал сапожник.
Голикова пошла к стойке, а журавль снял очки, протер стекла и, пристроив оптику около себя на диване, потянулся за «грудастым» журналом.
– Смотрите… – Мастер продемонстрировал Ирине туфлю. – Втулка наперекос пошла, держаться не будет. Лучше каблук целиком заменить. На сто рублей дороже…
– А быстро сделаете?
Сапожник кивнул.
– Хорошо, – согласилась Ирина. – Только сначала молодого человека обслужите, а то он торопится.
Молодой человек, оторвавшись от журнала, благодарно улыбнулся. Ирина чуть улыбнулась в ответ и опустилась на диван. И тут же под ней что-то хрустнуло. Она подскочила. Они вскрикнули одновременно.
Оправа… Оправа очков под ее весом превратилась в нечто бесформенное. Стекла, правда, уцелели, но толку-то…
– Зачем вы их положили? – пошла в атаку Ирина, встав напротив и уперев руки в бока.
– А что я должен был – их поставить?
– На стол могли положить. Или в карман!
Парень начал выгибать оправу, но в результате доломал окончательно. Одно из стекол вывалилось на пол.
– Всё, приехали… – обреченно уронил он. – Вы-то хоть не поранились?
Ирина подняла стекло и протянула парню.
– Не поранилась, – буркнула она, одергивая платье. Хорошо хоть не порвала, а то для одного дня это уж слишком – костюм, туфли, очки… Прям не женщина – катастрофа какая-то. Она посмотрела все еще раздраженно: – А вы видели, что я сажусь, могли бы и убрать. Или специально подсунули?
– В последний раз кнопки соседке по парте подкладывал, лет двадцать назад, – пожал плечами тот. – Внимания добивался… А вот очки – не приходилось. Тем более собственные. Знаете, я уже большой мальчик и нашел бы более оригинальный способ…
– Не трудитесь!
Время, пока мастер доделывал ее туфлю, прошло в молчании.
Выйдя из мастерской, Ирина поспешила к пешеходному переходу.
– Девушка!..
«Ну вот и дождалась…» Она обернулась, нащупывая в сумочке пистолет.
Из «Жигулей»-«пятерки» вызывающе красного цвета выбирался тот самый очкарик, только уже без очков.
– Подождите…
Ирина остановилась, не вынимая руки из сумки.
– Ну?..
– Вы извините, пожалуйста, если я чего лишнего наговорил. Действительно, сам виноват. У меня с очками – вечная проблема. Привык в машине рядом с собой на сиденье класть. Вот и сейчас… Машинально.
– На шее носите, на цепочке. Целее будут.
– Приму к сведению, спасибо. Я еще спросить хотел… Вы машину, случайно, не водите?
– Вожу, но не случайно. А от тех, кто машину случайно водит, предпочитаю держаться подальше и вам советую.
– Вот и здорово, что водите не случайно. Может, подкинете меня до дома? Нет-нет, не подумайте чего… Я с честными намерениями. Просто без очков рулить не могу, а машину здесь бросать – чревато. В багажнике дорогой компьютер – клиенту вез. А дома у меня запасные очки, я снова стану зрячим и подвезу вас, куда скажете.
– Я вообще-то спешу, – попробовала отвертеться Ирина. Но получилось не очень убедительно, она все еще чувствовала себя виноватой из-за раздавленных очков. И злилась на себя – это ж надо было такой вороной оказаться, не заметить, на что садилась!
– Это займет максимум минут пятнадцать. К тому же я теперь как слепой Пью – помните, пират из «Острова сокровищ»? Только я не злодей, а скорее, потерпевший. Пока за руль не сел… – Мужчина обезоруживающе улыбнулся. – А если собью десяток-другой человек, это будет и на вашей совести.
– Да, но у меня прав с собой нет.
– Так тут рядом! Уж простите за назойливость, но выхода нет. Выручите?..
Дергая постоянно заедавшую передачу, Ирина вспомнила, как Игорь любил говорить, что в России за производство машин надо привлекать к уголовной ответственности. Это, мол, единственный способ кардинально решить проблемы отечественного автопрома. Наверное, в этом есть резон. У Игоря «пассат» был, на нем передачи гораздо мягче переключались. Впрочем, почему «был»? «Пассат» и сейчас есть. Это Игорь для нее уже… «был».
Голикова сердито покосилась на безделушку – закатанную в пластик копию стодолларовой купюры. Безделушка постоянно мельтешила перед глазами, и это раздражало не меньше заедавшей передачи.
– От прежнего хозяина осталось, – пояснил «Слепой Пью». Видимо, ощутил ее раздражение каким-то другим органом чувств. – Мол, как он эту сотенную сюда повесил, так ему и фартить стало. Так что, говорит, пусть висит. Может, и тебе подфартит. Похоже, сбывается… А вы знаете, кто изображен на стодолларовой купюре?
– Не помню. Франклин, кажется.
– Совершенно верно, Бенджамин Франклин. А кто это?
– Президент… – не отрывая взгляда от дороги, недовольно ответила Ирина.
– Вот! И многие так думают. По аналогии. Даже в Интернете на многих сайтах пишут, что на стодолларовой купюре изображен президент Франклин. А на самом деле он никогда не был президентом Соединенных Штатов. Бенджамин Франклин был ученым, хотя и не чуждым политике. Один из авторов конституции США. Вы поговорку «Время – деньги» слышали?
– Конечно.
– Его слова. Я почему еще Франклина упомянул… В числе его изобретений, которыми человечество пользуется до сих пор, фигурируют и очки. В их уже современном виде. Очки, благодаря которым мы с вами познакомились.
– Благодаря? – Ирина усмехнулась. – Смелое утверждение! К тому же мы с вами не знакомились.
– Ой, виноват… Позвольте представиться: Денис! А… вы?
– Ирина.
– А сразу не скажешь…
– То есть? Я на Феклу, что ли, больше похожа?
– Да нет. У вас вполне аристократическая внешность. Просто в переводе с древнегреческого ваше имя означает «мир», «покой».
– Ага, а я – деструктивная личность, раздавившая ваши очки. И покой мне только снится…
– Вовсе я не о том, – поправился Пью-Денис. – Кстати, имя Фекла, которое вам так не нравится, тоже имеет весьма позитивное значение. Означает – «Слава Божия». А чем вы, Ирина, занимаетесь? Если не секрет…
– Так… Свободная художница.
– Прекрасная профессия. Главное, что свободная… А я вот компьютеры ремонтирую. Хотя хотел бы заниматься совсем другим. Я ведь тоже… Ой, мы поворот проскочили! Заболтал я вас… Надо было по Чехова – налево!
Ирина ругнулась про себя. И угораздило же связаться! Следующий разворот только за площадью, а это – крюк еще тот. Но на встречке – никого. Ладно, кто не нарушает правил, тот не ездит… Она вывернула руль влево и, развернувшись, двинулась в обратном направлении.
– Ну, вы даете! – восхитился Денис. – На улицах гаишников полно… Ну вот! Помяни черта, он и появится…
Инспектор ГИБДД выскочил наперерез и энергично взмахнул жезлом, словно фея волшебной палочкой.
Ирина свернула к тротуару и остановилась.
– Ира, не беспокойтесь! – решительно заявил Денис, открывая дверь. – Это моя идея была, так и отвечать мне.
Но инспектор, словно не замечая его, подошел к машине со стороны водителя и небрежно козырнул Ирине. При ближайшем рассмотрении никакого сходства его с феей явно не обнаруживалось.
– Лейтенант Мохов. Права будьте добры!
– Подождите… – Денис протянул ему свои документы. – Машина – моя.
– А я разве спрашиваю, чья машина? Я, кажется, прошу водителя предъявить права.
– Понимаете, я на очки сел… Сам сел! Нечаянно. А без очков ездить не могу, – взывал к милосердию инспектора Денис. – Смотрите, у меня и в правах написано: «в очках». Видите?.. Не могу же я нарушать, раз написано, правильно? Вот и попросил девушку отвезти меня домой.
– А что, девушкам через двойную сплошную дозволено? – Немилосердный инспектор снова нагнулся к Ирине: – Ваши права!
– Они дома остались, – пояснила злостная нарушительница.
– Замечательно. Тогда пройдемте в нашу машину, составим протокол.
Ирина открыла дверцу, собираясь выйти, но тут как черт из табакерки перед лейтенантом снова материализовался Денис.
– Да подождите, какой протокол?! Я же вам объясняю, что это я виноват. Я, понимаете? На меня и составляйте протокол, если это так необходимо.
– На вас я сейчас наручники надену! – разозлился инспектор. – Не мешайте работать. Надо будет, и на вас составим… Отойдите в сторону!
Видя, что дело приобретает серьезный оборот, Голикова решительным жестом распахнула дверь.
– Погодите, Денис!
Она втиснулась между мужчинами и, повернувшись к инспектору, быстро достала из сумочки служебное удостоверение:
– Извините, я действительно нарушила. Больше не повторится. А права у меня имеются, но они дома. Я не планировала садиться за руль.
– А сразу было не сказать? – уже миролюбиво укорил инспектор. – Зачем цирк-то устраивать? В следующий раз не посмотрю… Счастливого пути!
Козырнув, лейтенант удалился.
Голикова повернулась к Денису:
– Поехали!
– Интересно, что вы ему показали? – спросил он, когда инспектор скрылся из вида.
– Удостоверение свободного художника, – улыбнулась Ирина.
– А-а-а… Так вы вообще права можете с собой не носить. Кстати, знаете, где водительские права впервые появились?
– В Америке, наверное.
– Тоже очень распространенное мнение, – кивнул Денис. – Нет, не в Америке. В Париже, в тысяча восемьсот девяносто третьем году. Между прочим, чтобы их получить, нужно было всего лишь продемонстрировать полицейскому, что ты умеешь водить автомобиль. Очень просто, и никакой бюрократии… О, вот и мой дом! Давайте здесь остановимся… Два окна на последнем этаже видите? Там мои пенаты… Спасибо! Вы пока в машине посидите, а я быстро за очками сбегаю, и потом…
– Не надо, – перебила Голикова. – Вас клиент ждет.
– Да я уже предупредил, что в пробке застрял, намертво. Еще из мастерской позвонил. Из-за этого форума у нас в городе тотальный форс-мажор, так что вполне достоверно.
– Нет, спасибо. Я сама доберусь… Всего хорошего!
Он догнал ее у автобусной остановки. Неожиданно прыткий оказался для Слепого Пью.
– Ира… Знаете, не хочется опускаться до банальностей и просить телефончик… – Денис извлек из кармана визитку. – Вот, возьмите! Мало ли, с компьютером проблемы… или еще что… Я теперь ваш должник и буду рад помочь. И вообще, с вами очень удобно нарушать правила…
* * *
– Н-да…Кленов сбацал пальцами «Реквием» Моцарта и посмотрел на Ирину как оркестрант на дирижера.
– Давай все-таки путевочку на Байкал организуем…
– Не надо.
– Нет, ты погоди геройствовать, – продолжил командир. – У этих ребят вендетта – сама знаешь, любимое занятие… С этим не шутят. Я не исключаю, что тот тип, который на чердаке прятался, – с их грядки. Мать хоть рассмотреть его успела?
– Нет. Подозрительный, говорит, и всё.
– Слушайте… – поднял взгляд сидевший напротив самый храбрый на свете оперативник Быков. – А если он от Асият, то какой ему был смысл на лестнице светиться? Адрес-то уже вычислили. Пасли бы по-тихому…
– А кто сказал, что они специально засветились? – возразил Кленов. – Проколы у всех бывают. А может, у них свои соображения на этот счет. Вдруг они не убить хотят, а… похитить?
– Спасибо на добром слове, Иван Николаевич, – иронично поблагодарила Ирина. – Быть застреленной сразу – это еще куда ни шло, а вот попасть к ним в лапы живой, чтоб шкуру содрали или голову отпилили? Спасибо, уж лучше вы к нам…
– Я тебе еще раз говорю: ты напрасно с этим шутишь! – повысил голос начальник. – Аслан мастер спорта был, мог и жену по этой части натаскать… Кроме того типа, что на лестнице отирался, ничего подозрительного не происходило? Во дворе, может, или еще где?
– Нет вроде. Хотя… Навязался вчера один. Пришлось его даже домой отвозить.
– То есть? – Быков насторожился.
Ирина вкратце рассказала о своем неожиданном знакомстве с программистом, опустив сведения о Бенджамине Франклине.
Командир тут же выдвинул перспективную версию:
– Может, это и случайный человек, а может… Вчера депеша из Москвы поступила. Во время экономического форума возможны провокации в отношении сотрудников силовых структур. Ко всему готовыми надо быть… Как думаешь, он очки на диван случайно положил?
– Откуда ж я знаю? Но вообще-то на бандита не похож. Нескладный какой-то. И – умный, знает много.
– «Умный»… – передразнил Кленов. – Да если б против нас одни дураки воевали, мы б давно победили. А чем занимается?
– Сказал, что компьютеры ремонтирует. А!.. – Ирина порылась в сумочке. – Визитку оставил. Вот!
– Малинин Денис Николаевич. Ремонт компьютеров на дому… – Командир протянул карточку Быкову: – Пробей по базе.
Тот переписал данные на листок и, вернув визитку Ирине, заметил:
– Я, кстати, вот о чем подумал… Если этот фраер, как ты говоришь, на машине ехал, то где ж тогда сандалию порвать умудрился? В машине ее не порвешь, как ни старайся. Он мог сделать это только на улице, причем в твоем районе… – Леха вдруг запнулся и переменился в лице: – Слушайте, а не он ли сам на чердаке прятался?! А потом – проследил до мастерской. И сандаль нарочно порвал. Или в той же дырке, что и Ирина.
– Вообще-то я слышала, как тот тип выругался, – вспомнила Голикова. – Сразу, как на чердак зашел. Я ж туфлю тоже сразу сломала…
Господа аналитики переглянулись, словно игроки клуба «Что? Где? Когда?», чувствующие, что минута тает, а ответа нет.
– Любопытное совпадение… – Кленов начал выстукивать сороковую симфонию Моцарта. – Ты номер его машины запомнила?
– Цифры.
– Достаточно. На, запиши… И адрес тоже.
– Адреса не знаю, только дом.
– Пиши, разберемся…
Командир нажал кнопку селектора.
– Дежурный слушает! – прохрипел динамик.
– Срочно найди Репина. Пусть зайдет.
Лучший в мире взрывотехник Анатолий Репин по прозвищу Пикассо откинулся на сиденье и потянулся.
– Три часа уже здесь торчим. Бррр… Между прочим, ничегонеделание – это очень тяжелый труд. И должен достойно оплачиваться.
– А по мне лучше так, чем машины на улице шмонать, – отозвался сидевший за рулем Быков. – Тепло, светло и мухи не кусают… Слышал, кстати, что позавчера опера из Зареченского района на блокпосту учудили? Останавливают вечером для проверки «лендровер дискавери». Оттуда высовывается интеллигентная рожа и, типа, «Чем могу?» Те ему вежливо: «Проверка документов. И машину к досмотру предъявите, будьте добры!» – «А на каком основании?» Опера в ответ – как инструктировали: «Особый режим безопасности в связи с проведением международного экономического форума». А тот в бутылку полез: «Ничего про ваш особый режим не знаю и знать не хочу. Конституционных норм из-за форума никто не отменял, поэтому никаких досмотров я вам делать не позволю». В общем, погорячился. И насчет норм – тоже… Короче, помогли ему из салона выйти, указали на допущенные ошибки и стали машину шмонать. Причем капитально, чтоб не марал своими грязными лапами Конституцию…
А у «дискавери», как ты знаешь, сзади не багажник, а натуральная однокомнатная квартира. Бегемота спрятать можно. Сашка Филиппов туда как сунулся, так и ушел по самые пятки. Все внутри с фонариком обшарил – ничего подозрительного. Стал наружу выбираться и вдруг видит – между двух коробок с барахлом ствол выглядывает. Достает – и точно, «макаревич»! Хозяин машины как ствол увидел – сразу в истерику. «Провокаторы, – кричит, – беззаконие!» Страсбургским судом даже грозил. Ну, за провокаторов ему снова по жбану настучали. В воспитательных целях… Потом вызвали машину и отправили мужичка в ближайший отдел. А наутро после смены пошли оружие сдавать. Филиппов куртку расстегивает – глядь, а подмышечная кобура пустая! Тут его и торкнуло, чей «макар» он в багажнике «лендровера» обнаружил… В общем, Саньке теперь не позавидуешь. Этот дуст адвокатом оказался, да еще и членом какой-то международной правозащитной организации. От такого ящиком водки не отделаешься… К тому же ребятки из убойного отдела в главке с ним тоже успели основательно поработать. Пока не пробили, чей ствол… Глянь, это не тот?
Во двор медленно въехала красная «пятерка». И остановилась возле углового подъезда.
– Он! – подтвердил Репин, рассмотрев номер.
– Как такая рухлядь еще ползает? – фыркнул Быков. – Видать, у басмачей с финансами совсем плохо стало. Или маскируются.
– Зато в такую рухлядь не жалко килограммов пять тротила запихать и в людном месте поставить, – заметил Анатолий, доставая из кармана небольшой приборчик в черном пластмассовом корпусе.
– Что за хрень? – поинтересовался Быков.
– Кодграббер.
– Моя рюсски пльохо понимайт.
– Потом… – отмахнулся живописец-самоучка.
Из машины выбрался худощавый очкарик, открыл багажник и достал на свет божий две большие хозяйственные сумки. Подхватив поклажу, нажал кнопку на брелке. Машина в ответ мигнула фарами.
Репин, глядя на экран приборчика, презрительно усмехнулся:
– Тоже мне, компьютерщик… Охранка – чуть не восемнадцатого века.
– Так ты скажешь, что это у тебя за хрень?
– Эта хрень считывает импульс с брелка управления сигнализацией, расшифровывает его, а потом может воспроизвести. Эфэсбэшники поделились, на время форума.
Быков восхищенно присвистнул.
– Ни фига себе… Получается, с ее помощью любую тачку открыть можно?
– Не любую, конечно. Обычно – процентов восемьдесят.
– Тоже не кисло. И на хрена тогда все эти сигнализации ставить?
– Тот же принцип: восемьдесят и двадцать. Ты ставишь сигнализацию против восьмидесяти процентов населения. Оставшимся двадцати сигнализация по барабану, поскольку десять процентов из них – честные люди, а еще десять, если потребуется, взломают любую охранную систему. С помощью того же кодграббера. Но восемьдесят процентов населения – это все же больше, чем квалифицированное большинство… Ладно, хорош болтать! Клиент наверняка уже в адрес поднялся. Блокируй выход, а я займусь грязным делом.
Выйдя из машины, Быков тут же скользнул в подъезд, а взрывотехник с непринужденным видом подошел к «пятерке» и нажал кнопку на своем приборчике. «Жигули» снова подмигнули фарами и послушно щелкнули дверными замками.
Забравшись на водительское сиденье, наглый нарушитель законности осмотрелся и начал методично обследовать салон. Но ни в бардачке, ни в карманах дверей не обнаружил ничего интересного, кроме журнала с рекламой борделей, кои аморальная детвора раздает водителям на перекрестках. «Вид сзади» тоже разочаровал: в карманах чехлов передних кресел – ничего, кроме пустого стакана, потрепанного атласа автомобильных дорог и пакета с влажными салфетками. Приподнял задний диван – пусто.
Для очистки совести искатель пошарил рукой под передними сиденьями сзади. И – вот оно, счастье! Под пассажирским креслом обнаружился совсем не бутафорский пистолет имени Макарова. И его-то уж вряд ли оставил при обыске Саня Филиппов.
– Ствол по номеру пробили. – Леха Быков протянул командиру распечатку. – Числится в розыске, был похищен в феврале этого года в Махачкале, у тамошнего мента. Изымать не стали, чтоб не спугнуть.
– Это понятно, – кивнул Кленов. – Что еще?
– Машина чистая, принадлежит самому Малинину. Месяц назад купил ее у некоего Плоткина Александра Наумовича. Плоткин этот у нас по учетам не проходит… Хата – съемная. Хозяйка, Кочнева Елена Юрьевна, проживает в Волгограде, на нее у нас тоже ничего нет, кроме того, что она не платит налогов… Теперь – по самому клиенту. Малинин Денис Николаевич, тридцать один год, уроженец Кизляра…
– А ствол из Махачкалы. В принципе, один регион.
– Именно! Запрос по Малинину я туда уже закинул, но когда ответ будет – одному богу известно.
– Аллаху, – поправил Репин. – Там – его земля.
– Ну, Аллаху… Образование высшее. В данной квартире проживает около трех месяцев. Часто приносит и уносит что-то в больших хозяйственных сумках. Мы с Пикассо, кстати, тоже это видели. Жалоб со стороны жильцов на него не имеется. Вежливый, здоровается всегда. Гостей не водит, живет тихо и неприметно.
– Как и подобает образцовому боевику, – заключил Репин.
В кабинете на некоторое время повисла тишина. Даже слышно стало, как этажом ниже дежурный орет кому-то в трубку: «Какой рейд?! Вы что, с ума сошли? У нас все люди на обеспечении форума!.. Да хоть министру звоните!»
Кленов покосился на Ирину:
– Чего ж он все-таки от тебя хотел?
– Как что?! – ответил за нее Быков. – Внедриться, узнать расстановку сил, а то еще и подставить…
– Асият, кстати, тоже из Кизляра, – посмотрев в глаза Кленову, негромко сообщила Голикова.
– Кто такая? – не унимался Леха.
– Так, знакомая… Не очень хорошая…
– А ремонт компьютеров – для прикрытия, – предположил живописец, – на улице человек с системным блоком в руках подозрения не вызовет. Особенно если он в униформе с надписью «Компьютерное село» или что-нибудь в этом роде. А внутри системного блока – килограмма четыре пластида и дистанционный взрыватель.
– Знаете что, братцы, – Кленов принялся выстукивать заглавную тему из «Семнадцати мгновений», – отдам-ка я все это в ФСБ. Терроризм – их хлебушек, пусть они его и кушают.
– Да ну, Николаич… – поморщился Леха. – С эфэсбэшниками лучше не связываться. У них ведь как обычно: если все выгорит, то раздуют из мухи слона и ходят героями, будто они все сами реализовали. А если сорвется, так тихо отползут в сторону.
– А ты что предлагаешь?
– Сами справимся. Маленькие, что ли? Его самого мы знаем, где дохнет – тоже. Куда он денется?.. Пикассо, ты прослушку на городской телефон поставить сможешь? Чтоб без судебных формальностей?
– Дом старый, – кивнул Репин, – раз плюнуть.
– Вот! Тачку его периодически проверять будем, благо приборчик у нас есть. У пистолета на всякий случай боек сточим, чтоб от греха подальше… А еще его на контакт выманить можно.
– Как это? – не поняла Ирина.
– Он тебе телефон оставил? Оставил. Позвонишь и скажешь, что компьютер сломался. Пусть приедет, посмотрит. А я, естественно, подстрахую.
Кленов достучал тему и, словно Штирлиц на пианистку Кэт, посмотрел на Ирину:
– Ты как, не против?
– Ну если надо… Позвонить не жалко.
– Не помешает. Кстати, он тебя спрашивал о чем-нибудь?
– Да все обычно. Как зовут, чем занимаюсь…
– Ну, а ты?
– Сказала, что художник.
– Почему художник? – удивился командир.
– Да так… Сорвалось с языка.
– Если он заслан, то все равно в курсе, где ты служишь… Короче, коль еще об этом речь зайдет – скажешь, что работаешь в отряде спецназа, инспектором вещевой службы. Но, так как милицию сегодня не любят, представляешься художником. Хобби у тебя такое.
– Я рисовать не умею, какой из меня художник? – фыркнула Ирина.
– Сегодня, чтобы быть художником, – заметил живописец со стажем Репин, – уметь рисовать совсем не обязательно. Главное – выучить несколько непонятных слов и время от времени с умным видом вставлять их в разговор. А с картинами я помогу.
Оставив Кленова наедине с бумагами, Быков с Репиным остановились возле висевшего на стенде боевого листка, выполненного в манере позднего Кандинского. Листок сообщал о героизме и мужестве бойцов отряда в тяжелую годину международного экономического форума.
– Слушай, Пикассо, не составишь компанию Ирку подстраховать? – подмигнув, предложил Леха. – Куда лучше, чем в оцеплении стоять. С Николаичем я решу.
– Думаешь, этот перец – замаскированный боевик? Сам не справишься?
– Дело не «в справишься» или «не справишься». Лишние глаза никогда не помешают.
– Сдается мне, у тебя тут далеко не служебный интерес, – по-ленински прищурился живописец.
– А если и так, что с того? Мы оба – свободные люди. И потом я на пельмени уже без тошноты смотреть не могу.
– Мужик женился – новую няньку нашел… А как же любовь?
– Любовь? Так кто ж против? Можно и по любви… Я любовь очень даже уважаю.