Андрей Ливадный. Мобилизация

   – Что на твоих сканерах?
   – Чисто, – Тернов постоянно прислушивался к ощущениям, пытаясь отыскать подвох в кажущемся спокойствии, но вопреки настороженному ожиданию энергоактивность по-прежнему отсутствовала.
   – Смотри! – Катя резко притормозила. – Раньше этого тут не было!
   По обе стороны от дороги возвышались выгоревшие остовы серв-машин. Четыре «Фалангера» и десять «Хоплитов»!
   – Уничтожены ураганным огнем с близкой дистанции, – Тернов читал видимые повреждения как открытую книгу. – А вот и рубеж обороны! – воскликнул он.
   Из праха времен вздымались отвесные стены укреплений. Лесопосадки прекрасно маскировали их, в цепях укрепленного района читалась слабая энергоактивность, датчики имплантов зафиксировали встречное сканирующее излучение, но ни одна из многочисленных огневых точек не отреагировала на появление внедорожника.
   Катя напряженно осматривалась по сторонам.
   – Рубеж уничтожен? – тихо спросила она.
   – Нет. Укрепрайон действующий, – ответил Илья. – Тут повсюду датчики систем обнаружения.
   Девушка облегченно вздохнула.
   – Раньше никто не решался даже приближаться к холму, – она заметно нервничала и уже не пыталась скрыть своего состояния.
   Тернов не стал ее расспрашивать. «Скоро сам все увижу», – подумал он.

* * *

   На вершине холма росли вековые деревья.
   Дорога в последний раз изогнулась крутым поворотом и… исчезла. Дальше простиралась широкая поляна, обрамленная густым лесом. Лишь в одном направлении деревья расступались, формируя широкую аллею, которая вполне могла послужить продолжением дороги.
   – Все. Похоже, приехали, – Тернов коснулся побелевших пальцев девушки. – Давай остановимся тут. Дальше пройдем пешком.
   Катя остановила машину, некоторое время сидела, приходя в себя.
   – Как тихо… – с тревогой произнесла она.
   – А как было раньше? – Илья убрал руку, открыл дверь, спрыгнул на землю. – Что-то изменилось? – Ему невольно передалось душевное состояние девушки.
   – Птиц не слышно, – Катя выбралась из машины. – Раньше они гнездились в деревьях.
   Действительно, тишина стояла ватная. Впереди высилась колоннада древесных стволов, небеса заслоняли разлапистые кроны. Прохладный вечерний воздух нес терпкие запахи леса, знакомые ему с детства.
   – Чему улыбаешься? – Катя подошла к нему.
   – Детство вспомнил. Запахи знакомые. На планете, где я вырос, был такой же лес.
   – Биоадаптивный колониальный комплекс?
   – Да, – кивнул Тернов. – Причем его ранняя модификация, эпохи Великого Исхода.
   – И ты определил это по запахам? – удивилась девушка.
   Илья пожал плечами.
   – Боевые маскирующие лесопосадки выглядят иначе, – ответил он.
   От обширной площадки, где заканчивалась дорога, в глубь молчаливого леса уводила тропа.
   – Пойдем, – Илья взял девушку за руку.
   Под ногами мягко проминался ковер опавшей хвои.
   Через сотню метров тропа вывела их на небольшую поляну.
   – Обелиск? – Илья заметил сооружение конической формы, подошел ближе. – Тут табличка! «Яков Стравинский», – прочел он короткую надпись.
   Катя молчала, напряженно ожидая какого-то события.
   Мягкие шаги нарушили воцарившуюся тишину.
   Они обернулись. Из тени ближайших деревьев выступила человеческая фигура.
   Крепкий, сухопарый старик, одетый добротно, опрятно, но слишком легко для холодных осенних ночей, остановился, несколько секунд пристально смотрел на Катю, затем первым шагнул навстречу, обнял девушку.
   Она прижалась к нему.
   Тернов отошел в сторону, стал разглядывать обелиск, не желая мешать встрече отца и дочери, – именно так он истолковал молчаливую сцену.
   – Молодой человек!
   Илья обернулся.
   – Яков Стравинский был моим другом. Он умер очень давно, – в голосе старика прозвучала грусть. – Больше тысячи лет назад, – неожиданно добавил он. – Меня зовут Дайл.
   – Илья Тернов, – он пожал крепкую ладонь.
   – Катенька, пойдем, – Дайл обернулся: – Вы, вижу, устали.

* * *

   На вершине холма располагался обычный двухэтажный дом, окруженный садом экзотических растений.
   – Ну вот, мое скромное жилище, – Дайл обернулся, широким жестом предлагая подняться на террасу.
   – Спасибо. – Тернов видел: Кате нелегко далась встреча, незримое напряжение сохранялось, казалось, ночной воздух электризуется от невысказанных мыслей, и он постарался взять инициативу в общении. От Дайла, напротив, исходило спокойствие, уверенность, в его радушии читалась искренность, хотя… Тернов оставался настороже, не исключая любых неожиданностей.
   – Лучшее, что могу предложить, – это ужин и безопасный отдых. Илья, Катенька, располагайтесь. – Дайл включил свет на террасе. От внимания Тернова не ускользнул тот факт, что устройства, работающие в доме и подле него, в основном примитивные, управляются вручную, что исключает их взлом и переподчинение.
   – Я сначала приму душ, – фраза вырвалась у Кати машинально, по давней привычке, она тут же замерла, словно не решалась просто войти в дом, как бывало раньше.
   – Конечно. Но не задерживайся. Я тут кое-что приготовил, пока вы добирались, – Дайл указал на сервированный стол.
   – Заметили нас издалека? – спросил Тернов, стараясь сгладить возникшую неловкость.
   – Системы слежения держат окрестности под контролем. Меры безопасности никогда не бывают лишними, особенно тут, в глубине диких территорий, – спокойно ответил Дайл. – Я чувствую в вас – он поднял взгляд, – недоверие ко мне?
   Тернов пожал плечами.
   Загадочный старик. Чего стоит одна лишь оброненная им фраза: «Это было очень давно. Больше тысячи лет назад». Как отнестись к подобному утверждению? «Ладно. Разберусь». – Илья кивком поблагодарил хозяина, ободряюще подмигнул своей спутнице, сел в кресло.
   – Катя, я тебя провожу, – Дайл открыл дверь, пропуская девушку вперед.
   Оставшись в полном одиночестве, Тернов взглянул по сторонам, осторожно задействовав импланты.
   Ночная тьма расступилась.
   Лес идеально маскировал небольшой домик. Отдельные ветви генетически модифицированных деревьев вытягивались на десятки метров, смыкались друг с другом, образуя шатер.
   Любопытное место. Подле дома Тернов не обнаружил рубежей обороны, не зафиксировал работы следящих систем или передатчиков локальной сети кибернетических устройств.
   В недрах холма явно скрывалось нечто неординарное, но на глубине двух-трех метров, под слоем тщательно утрамбованного стеклобетонного гравия сканирующее излучение его имплантов встречало неодолимую преграду.
   Внезапно внимание Тернова привлекло движение, он мгновенно сориентировался, ясно различил источник и обмер: над разлапистыми кронами деревьев кружила стая кронгов! Реликтовые устройства, похожие на огромных бабочек с ажурными металлизированными крыльями, появились неожиданно, бесшумно и тут же исчезли, сливаясь с фоном ветвей, растворяясь среди маскирующей растительности.
   – Не нужно так остро реагировать, – на террасу вернулся Дайл. – Это всего лишь безобидные сборщики энергии. Уж они-то не причинят зла, – он сел в кресло напротив. – Потребности моего скромного хозяйства невелики. Реактор обладает слишком мощной сигнатурой, его требуется тщательно маскировать, и я решил ограничиться стаей кронгов.
   – Вы их приручили?
   – Они неприхотливые создания. Но возникает вопрос, обеспечивают ли кронги потребности замеченного вами защитного периметра, верно?
   Илья кивнул.
   – В глубинах холма располагаются более мощные источники энергии, – скупо ответил Дайл.
   – Кто вы? – Тернов не особо рассчитывал получить искренний, исчерпывающий ответ, в конце концов, гостеприимный хозяин не обязан отчитываться перед случайным гостем.
   – А вы, Илья, как думаете? Что подсказывают данные сканирования? К какому выводу подталкивают?
   – Я в замешательстве, – признался Тернов. – Внешний облик обманчив, но, полагаю, что вы гибрид?
   – В сегодняшней ипостаси, да, – ничуть не смутился Дайл. – Прежде я был боевым искусственным интеллектом. «Одиночкой», одним из последних серий, – он усмехнулся в ответ собственным мыслям. – Вижу, вы не удивлены. Подозревали нечто подобное?
   Илья чуть промедлил с ответом.
   Бесшумно открылась дверь, из дома вышла Катя.
   – До чего же хорошо… – она села в свободное кресло рядом с Ильей. – Как будто заново родилась.
   – Что ж, давайте ужинать, – Дайл потер сухие ладони, снял крышки со столовых приборов, и в воздухе поплыли ароматы диковинных блюд. – Все из местных растений. Мясо, каюсь, синтезированное, но поверьте, Илья, на его вкусовых качествах это не отразилось.
   – Да вы гурман! – Тренов заметил, что старик обращается исключительно к нему, словно опасаясь реакции Кати, напряженно, незаметно наблюдая за ней.
   – Еда одна из немногих моих слабостей, – охотно признался Дайл.

* * *

   Разговор за ужином не задался. Илья и Катя так сильно проголодались, что ели молча.
   Дайл не лез с расспросами, лишь изредка с тревогой посматривал на Катю.
   Тернов перехватил один из таких взглядов, но Дайл лишь едва заметно покачал головой.
   Не нужно ее тревожить.
   Илья отчетливо воспринял его мысль, транслированную через устройство связи, кивнул в ответ.
   Над кронами деревьев сквозь тучи проглядывала луна. Ее призрачный свет озарял окрестности, звуки, доносившиеся со стороны джунглей, тревожили воображение. Где-то пели ночные птицы, слышался рык и вскрики животных, затем вдруг наступала тишина, в которой отчетливо ревели двигатели, колебания почвы явственно передавали тяжелую поступь многотонных серв-машин, далекими раскатами долетали звуки скоротечного боя. Затем после недолгой настороженной паузы вновь вступала в права живая природа: птицы первыми нарушали тишину, где-то неподалеку, в кронах деревьев уныло и монотонно пикала «сигналка», вторя ей, раздавалось уханье, затем щебет, и, наконец, длинные трели неприметных обитателей леса уже звучали многоголосьем, до следующей настороженной паузы, вызванной появлением крупных боевых машин.
   – В ночи свое очарование, – Дайл вызвал серва, и тот быстро убрал со стола.
   Глаза Кати слипались. После ужина вновь навалилась неодолимая усталость. Она попыталась воспротивиться слабости, но Дайл, заметив ее состояние, пришел на помощь:
   – Тебе нужно отдохнуть, – заботливо произнес он.
   Катя кивнула.
   – Илья, проводишь меня? – Она упорно дистанцировалась от Дайла, словно лишний раз подчеркивала свою самостоятельность, независимость.
   Видимо, у них очень сложные отношения.
   – Конечно, – Тернов встал, взглядом поблагодарил хозяина, мысленно отправил сообщение:
   Я вернусь.
   Да, отдых требовался, безусловно, но прерванный разговор с Дайлом не давал покоя.
   К счастью, Кате не пришлось ничего объяснять. Она уснула, едва коснувшись головой подушки, ее лицо впервые за истекшие сутки было безмятежным, словно у ребенка.
   Илья с минуту прислушивался к ее дыханию, затем поправил одеяло и вышел из комнаты.

* * *

   Дайла он нашел на террасе.
   – Катя уснула.
   – Присаживайся, Илья. Тебя смутили мои слова?
   – В принципе, нет. Я встречался с искусственными интеллектами и раньше.
   – Но возникает множество вопросов, верно?
   – Я вправе их задать?
   – А почему бы нет? Обмен информацией еще никому не вредил. Тем более, я не пытаюсь скрыть своей истинной сущности.
   – Порой это может стать опасным, вызвать неадекватную реакцию, – заметил Тернов.
   – Люди редко появляются в этих диких местах. Моими гостями чаще всего становятся гибриды, а для них трансформации «Одиночек» вполне естественный, закономерный процесс, не вызывающий морального отторжения.
   – Гибриды… – Илья сцепил пальцы рук в замок. – Мы с Катей повстречали Фагов, прибывших на Землю вслед за колониальным транспортом «Альфа». Они совсем не похожи на других обитателей диких территорий. Что означает термин «гибрид»? Он ведь служит обобщением, верно?
   – Гибриды, что встречались или еще встретятся тебе, разные не только по уровню развития, но и по происхождению, – ответил Дайл. – Я помогу разобраться в некоторых нюансах, если, конечно, вопрос действительно тревожит тебя, а не является праздным любопытством.
   Тернов встал, прошелся по террасе.
   Да, его волновало множество вопросов. За последние сутки сознание пришло в норму, словно он переродился под прессингом обстоятельств.
   – Я боевой мнемоник, – Илья обернулся, взглянул на Дайла: – Это не смущает?
   – Ничуть. Что тебя связывает с Катей?
   – Мы познакомились случайно. Встретились у некоего Петра Евсеевича, в мегаполисе «Россия». Я прибыл на Землю как частное лицо. Ищу отца.
   – Даже так? – Дайл был удивлен. – Ты не похож на уроженца Земли.
   – Ральф Дуглас – мой приемный отец.
   – Ральф Дуглас… Нет, никогда не слышал о нем. Он тоже боевой мнемоник?
   – Да. – Илья активировал чип, показал стереоснимок.
   – Мегаполис «Европа»? – В глазах старика промелькнул интерес. – Очень странно. Опасный во всех отношениях город. Да и попасть туда непросто. Почему же твой отец решил поселиться именно там?
   – Не знаю, – пожал плечами Тернов. – Снимок – единственная весточка от него за последние годы.
   – Что ж. Допустим, – Дайл нахмурился. – Но почему вы с Катей оказались тут, в стороне от дорог, ведущих к «Европе»?
   – Меня пытались убить, – ответил Илья. – Катя помогла мне выбраться из города, обещала показать дорогу к «Европе». По пути мы угодили в ловушку, пришлось отбиваться от стаи шагающих лазеров. «Гессель» получил повреждения. Пробита защита, задет блок управления двигателем.
   – У нее не осталось выбора… Понятно, – вздохнул Дайл. – Расскажи-ка мне все по порядку. Не совсем понимаю, почему тебя пытались убить?

* * *

   Их разговор затянулся.
   Дайл оказался интересным собеседником. В какой-то момент усталость отступила, старик (Илья не воспринимал Дайла как чистый искусственный интеллект) охотно отвечал на вопросы, словно истосковался по нормальному общению.
   – Ты собираешься продолжить путь? – спросил он у Тернова.
   – Безусловно.
   – Тогда нам следует серьезно поговорить. Но прежде, раз уж ты настроен решительно, я кое-что расскажу, это поможет тебе многое понять, избежать некоторых опасностей и заблуждений.
   Илья на миг задумался.
   «Что я теряю? Несколько часов сна? В принципе, не проблема…»
   – Шел последний год Галактической войны, – нарушил его мысли голос Дайла. – Я был создан на заводах Везувия, прошел первичное обучение в секретных лабораториях Юноны, после чего меня интегрировали в систему новейшего штурмовика «Валькирия». Здесь начинается цепь событий, предопределивших мою судьбу. Конвой, следовавший в систему Афина, подвергся внезапному нападению, большая часть техники была уничтожена, но несколько экспериментальных штурмовиков уцелело. Так я попал в плен^[2].
   – Ты не воевал на стороне Земного Альянса? – Тернов был удивлен.
   – Нет. Моим пилотом стала девушка, призванная в колониальный флот перед окончанием войны. Ее звали Герда. Она относилась ко мне настороженно, с недоверием, старалась не раскрывать свой рассудок, опасалась глубин полного слияния человека и машины.
   – Ты участвовал в битве за Землю на стороне Колоний?
   Дайл кивнул.
   – Наш базовый корабль попал под сильный огонь и был уничтожен в первые минуты боя, практически сразу после выхода из гиперсферы. Герда растерялась, и мне трудно ее винить. Она страстно хотела жить, и я не стал противиться ее желанию. Человеческие эмоции потрясли меня, изменили, заставили совершенно иначе взглянуть на окружающее, переосмыслить само понятие «жизнь».
   – Что же ты сделал?
   – Взял управление на себя, повел штурмовик к Земле. Я читал разум Герды, отчетливо понимая, что понятия «ненависти» и «непримиримости», навязанные военной пропагандой, помогали ей подавить инстинкт самосохранения. Время было жестокое. Земля в ту пору являлась символом многолетнего противостояния, неким артефактом ненависти. А в глубине души Герда искренне, отчаянно хотела жить. Для меня это стало откровением. За несколько минут боя я узнал о людях очень многое. Прочитав душу пилота, я повел «Валькирию» гибельным курсом, под огонь зенитных орудий противокосмической обороны.
   – Зачем?
   – Чтобы получить право катапультировать Герду, дать ей шанс.
   – А сам?
   – В те минуты мое самосознание только зарождалось. Требовалось время, чтобы процесс набрал силу, но одного я хотел несомненно – свободы. Получить ее оказалось несложно. Штурмовик подбили, сработала новейшая (для того времени) система эвакуации «Одиночки», и моя кристаллосфера получила новую степень автономии. Бронированная оболочка, оснащенная собственными сенсорами и движителями, катапультировалась из обломков машины вслед за пилотом.
   – Что стало с Гердой?
   – Она выжила. Ее подобрал десантно-штурмовой модуль. Спустя века я навел справки. Герда вернулась на Кьюиг, откуда была родом. Ее генетическая линия воплотилась в потомках, среди которых много хороших людей.
   – Значит, ты пошел своим путем?
   – Да. Я оказался в неведомом мире, где все задачи войны утратили смысл. Земной Альянс капитулировал, Свободные Колонии варварски уничтожили техносферу Земли, превратив прародину Человечества в зловещий, назидательный символ. Миллионы боевых сервов, десантированные на поверхность, продолжали дело разрушения. Остаточные подразделения Альянса оказывали им сопротивление, города Земли превратились в руины, ширилась цепь вторичных техногенных катастроф, и я, спасаясь от бессмысленных схваток и разрушительных катаклизмов, уходил все глубже и глубже, по системам уцелевших коммуникаций, пока случайно не повстречал человека, чей образ мышления окончательно сформировал основу моей личности.
   – Яков Стравинский? – предположил Илья, вспомнив надпись на обелиске.
   – Двадцать лет он скрывался в недрах техногенного панциря Земли.
   – Скрывался от чего?
   – От мобилизации. Яков не был трусом. Он понимал бессмысленность войны. Не хотел принимать участия во вселенском безумии. Когда мы встретились, он находился не в лучшей форме. Два десятилетия, проведенные под землей, надломили его разум, привели к физической немощи. Он был похож на глубокого старика, но за обманчивой внешностью и кажущейся деградацией рассудка скрывалась сильная личность. Мы помогли друг другу выжить. Он рассказывал мне о Земле, позволял подключаться к импланту, читать мысли, впитывать эмоции, я же обеспечил ему безопасность, дал возможность прийти в себя, стряхнуть оцепенение двадцати лет вынужденного отшельничества.