Страница:
За полтора года, что Глеб прослужил на заставе, его мечта не погибла, но потускнела, притаилась на донышке души.
О программе освоения дальнего космоса, кажется, позабыли. «Одиссей» так и не покинул стапель космической верфи. Шумиха в прессе быстро улеглась, вернее – ее погасили. Ни слова о «братьях по разуму», никаких намеков на первый контакт, будто люди никогда и не выходили за границы Солнечной системы.
Версию о смертельном вирусе, обнаруженном в колонии, поддерживали неуклонно. Новая политика руководства ВКС сводилась к простым формулировкам: мы еще не исчерпали всех возможностей внутрисистемного развития. Потенциал колоний Марса и Ганимеда огромен. Нам есть куда двигаться, где оттачивать технологии преобразования планет, а путешествия к звездам, как показала практика, – это удел будущих поколений.
Глеб понимал: он практически ничего не знает. Информация, собранная по крохам, озвученная в разговоре с Дунаевым как полноценная версия случившегося, видимо, не отражала и сотой доли правды, иначе им бы вплотную занялся спецотдел.
Даже не потревожили.
Бригаду ВКС действительно расформировали, большинство офицеров распределили между гарнизонами Марса, Ганимеда и форпостами на астероидах в границах пояса Койпера[1].
Глеб оказался в числе немногих, оставшихся на Земле.
Служба на границе незаметно превратила молодого лейтенанта в зрелого офицера. Среди величественной красоты гор, вдали от городов, он неожиданно открыл для себя новую, неведомую ранее грань восприятия, соприкоснулся с царством суровой природы, еще сохранившейся здесь вопреки процессам глобальной урбанизации.
Горы требовали мужества. На границе шла необъявленная война, через дикие труднодоступные районы проходили маршруты различных криминальных трафиков, в глубинах горной страны на сопредельной территории двух государств действовали многочисленные отряды боевиков.
Вся криминальная накипь мегаполисов стекалась сюда, ища убежища в горах, так что крови хватало с избытком…
…Солнце поднималось все выше, облака постепенно таяли, поднявшийся ветерок нес прелые запахи леса, а со стороны заставы уже слышался рокот двигателей, лязг отпираемых ворот, голоса.
Глеб взглянул на крохотный экран закрепленного на запястье кибстека.
Пять минут до боевого развода.
Он машинально проверил экипировку, чуть ослабил скользящий магнитный замок автоматного ремня и направился к приземистым постройкам заставы.
– Здорово, Полынь! – капитан Морозов дружески хлопнул Глеба по плечу. – Ну что, сегодня снова «на выпас»?
– Здорово, – Глеб обменялся рукопожатием с офицерами, пожал плечами в ответ на дежурную, уже обросшую бородой шутку.
В Академии военно-космических сил готовили специалистов двойного, а иногда и тройного профиля. Его второй специализацией являлись кибернетические механизмы колониальных моделей. Третья, так и не востребованная «гражданская» профессия – инженер силовых установок космических кораблей – похоже, в жизни уже не пригодится, – невеселая мысль все же проскользнула, ужалила.
«Выпасом» в шутку называли контроль боевых сервов. Еще пару лет назад полевые испытания кибернетических механизмов, оснащенных искусственными нейросетями, казались делом немыслимым, – ведущие мировые державы подписали договор о запрете производства и эксплуатации боевой техники с элементами ИИ.
Полтора года назад Китай в одностороннем порядке, без внятных пояснений, вышел из договора, возобновил собственную программу создания боевых искусственных интеллектов. По данным разведки, на заводах Поднебесной уже началось серийное производство сервомеханизмов, предназначенных для нужд армии.
Чем мотивирован такой односторонний шаг, Глеб откровенно не понимал. Как специалист он мог бы убедительно доказать: искусственные интеллекты неспособны принимать адекватные решения в сложной боевой обстановке. Они в лучшем случае станут оголтелыми кибернетическими убийцами. Но кто прислушается к мнению молодого офицера? Неожиданный виток гонки высокотехнологичных вооружений резко обострил и без того непростую обстановку, потребовал от России незамедлительного ответа, и он был найден: руководство ВКС приняло решение о расконсервации универсальных кибермеханизмов колониальной модели, хранившихся на борту «Одиссея».
Переоснастить их для несения боевой службы оказалось несложно, трудности возникли при переобучении нейросетей, ведь эти машины были спроектированы в целях созидания. Мало навесить на сервов дополнительные датчики и установить системы вооружений. Нужно научить их решению сложнейших задач – именно этим и занимался Глеб, но пока что прогресс был невелик.
Из здания штаба вышел полковник Реутов, командир заставы.
– Построились! Внимание сюда!
Наряды замерли.
– Так, бойцы, обстановка сложная, – хмуро начал он. – В штабе округа мне уже весь мозг вынесли темой «прозрачности» наших границ в горных районах!
– Людей бы лучше дали и технику! – негромко огрызнулся капитан Стонов.
– Разговоры в строю! – Реутов сегодня был реально зол. – Поступила информация о хорошо подготовленных группах наемников, готовящих прорыв на нашем участке!
– Брешут, – негромко прокомментировал Морозов. – Брешут, чтоб мы бдительность не теряли. Нет у серьезных группировок интереса к нашему участку. Ни прямых выходов к мегаполису, ни баз, ни троп. Одни тупики.
– Так, я сказал: разговоры отставить!
Капитан умолк. Он служил на заставе уже лет двадцать и зря словами не разбрасывался. Высказал мнение и вновь принял невозмутимый вид.
– Прошу к информации отнестись серьезно! – продолжил Реутов. – Количество нарушений за последний год никого тут не настораживает? А вот в штабе считать умеют! Ткнули меня в данные статистики носом и спрашивают, что же ты нам про тупики рассказываешь? Нет интереса? Значит, появился он, а мы – ни духом, ни рылом!
Кто-то в строю не выдержал, хохотнул.
– Кроме шуток, господа офицеры, – Реутов злился. – Мы явно упускаем что-то важное! Стычки, перестрелки происходят едва ли не каждый день! Прощупывают нас! Слабые места ищут! И картина, если взглянуть со стороны, действительно настораживает! Дадим слабину, позволим наемникам проторить новые «коридоры», просочиться в глубь нашей территории – с нас шкуру снимут, так что исходим из наихудших предположений! – резко завершил он. – Командирам получить чипы с заданиями! Полынин, ко мне!
Глеб подошел.
– Ну, лейтенант? Что скажешь? Можем привлечь твоих сервов к боевому патрулированию?
– Сложный вопрос.
– А я простых вопросов и не задаю!
– По животным они уже не стреляют, – ответил Глеб, – но дать гарантию, что не откроют огонь по своим, пока не могу!
– Огорчаешь ты меня, лейтенант! Полтора года уже возишься, а толку никакого! Чему вас в Академии ВКС учили? – неприязненно спросил полковник.
– Психологии первого контакта. Тактике боевых действий в космосе. Астрофизике, биологии, основам планетного преобразования, – сдержанно ответил Полынин.
– Да, под наш случай не подходит, – хмуро обронил Реутов. – Но ты мне объясни, если этих сервов готовили для отправки в колонию, почему же здесь они тупят?!
– Сервы изначально не предназначались для ведения боевых действий, – терпеливо (уже не в первый раз) пояснил Глеб. – Их проектировали в других целях. Предполагалось, что люди для колониальных механизмов – дружественные существа.
– А если отключить их нейросети? – прищурился Реутов.
– Тогда мы получим заурядный боевой механизм с примитивным вариатором целей.
– Предлагаешь набраться терпения? И сколько еще ждать? Год? Месяц?
– Я обучаю их нейросети. Каждый день. Когда появится результат, предсказать не могу. У нарушителей мало отличительных признаков, явно характеризующих их намерения. Пока рекомендую использовать сервов в качестве наблюдателей. Их боевое применение приведет к сомнительным результатам.
– А вот наши китайские «коллеги» так не думают! Их кибермеханизмы патрулируют границы и успешно справляются с этой задачей!
– Да, я знаю! – в тон ему ответил Полынин. – Особенно если сбросить со счетов два высокогорных буддийских монастыря, где сервы вырезали монахов и паломников, то картина складывается оптимистическая!
– Ты к чему сейчас клонишь, лейтенант?
– В военной сфере нельзя полагаться на боевые ИИ. Бед от них будет много больше, чем от наемников или террористов!
Реутов выслушал Глеба и тут же напомнил:
– Но ты же мне показывал, как сервы действуют в боевой обстановке! Ни единой ошибки, ни одного огреха! Ох, как бы они пригодились сейчас!
– Запросите взвод космического десанта из состава расформированной бригады ВКС, и я гарантирую, мы наглухо закроем наш участок границы!
– Вот как? Значит, два десятка десантников справятся, а мы, пятьдесят восемь человек, прослуживших тут всю жизнь, уже никуда не годимся?!
– Вы меня не поняли. Демонстрация была успешна по единственной причине, – сдерживая эмоции, ответил Глеб. Он красноречиво коснулся заглушки на своем правом виске. – Имплант. В учебном бою не сервы выбирали цели, они только поражали их! Я управлял ситуацией, анализировал данные, принимал решения. Искусственные интеллекты способны созидать, строить, исследовать иные планеты, но им нельзя давать в руки оружие. Они не отличат нарушителя границы от заплутавшего туриста.
– Да понял уже… – Реутов с досадой махнул рукой. – Значит, я могу в критической ситуации рассчитывать на тебя?
– В смысле? – Глеб не понял вопроса. – Я офицер и…
– Не о том речь! – полковник отвел его в сторону. – Если все же случится прорыв, могу я рассчитывать на твои способности?
– Да, – Глеб задумался лишь на секунду. Свои возможности он знал хорошо. – С одним уточнением. Эффективно я смогу работать с тремя кибермеханизмами, не больше.
– Почему?
– Иначе рассудок не выдержит нагрузки. Попробуйте включить три сферовизора одновременно, запустите разные каналы и анализируйте всю поступающую информацию, – привел он самый простой пример. – Только нужно обязательно анализировать, а не просто смотреть и слушать. Принимать решения по информации, делать выводы, реагировать!
Реутов представил.
– А ты можешь? – недоверчиво переспросил он.
Полынин кивнул:
– Дистанция эффективной связи между имплантом и сервами невелика, в горах, учитывая сложный рельеф, она составит примерно двадцать – двадцать пять метров, не больше. Значит, в бою я по определению буду иметь дело с одним противником или одной группой противников. То есть задача упрощается до уровня действий командира отделения. Связанные со мной сервы длительное время обучались на примере моего образа мышления. Это, как вы понимаете, и есть смысл «выпаса», – Глеб решил сгладить острые углы, завершив фразу сленговым словечком. – Учитывая ситуацию, сегодня я возьму только Яшку. Им в бою смогу управлять однозначно. Так что рассчитывать на нас нужно!
– А остальные кибермеханизмы?
– Предлагаю оставить их на высотах, как и прежде, использовать в качестве наблюдателей, в крайнем случае как снайперов, но только по прямому целеуказанию!
– Ладно, лейтенант, я тебя понял. – Реутов о чем-то глубоко задумался. – Бери твоего серва и действуй по своему плану. Работаешь как обычно, в паре с Якутом. Все, свободен!
– Полынь, Якут, ваша остановка!
Глеб обошел БПМ, открыл грузовой отсек. Яшка шустро десантировался на дорогу. Горный серпантин в этом месте огибал высокую выветренную скалу, с другой стороны вниз уходил крутой, обрывистый склон.
Якут спрыгнул с брони. Полынин захлопнул люк. БПМ глухо взревела двигателем, ушла в поворот и как будто растворилась в мглистом воздухе.
Яшка вел себя, как живое существо. Он тут же заинтересовался камнями, скатившимися на дорогу после прошедшего ночью дождя, затем зорко осмотрелся по сторонам. Наличие нейросетей определяло его неподдельный интерес к окружающему миру. Глеб заметил первые признаки саморазвития этого серва еще зимой, но с выводами не спешил, наблюдал.
Тыгын Эрчимов к боевым кибермеханизмам относился с изрядной долей предубеждения, вот и сейчас, не доверяя Яшкиным сканерам, он принялся внимательно изучать взглядом окрестные склоны.
Вообще, Якут – мужик надежный, немногословный, горы знает, как никто другой. Лучшего напарника Глеб для себя не представлял. За полтора года они неплохо сработались, что называется, притерлись друг к другу.
Пока Полынин наблюдал за своим подопечным, Якут, не заметив ничего подозрительного, присел на корточки, автомат положил на колени, приготовился ждать.
Серв же, напротив, внезапно насторожился. Он, видимо, уловил незнакомый, посторонний запах, заинтересованно выдвинул усик газоанализатора и теперь «принюхивался», но тревоги пока не поднимал.
Глеб коснулся импланта, переключился на прием данных.
В его рассудке медленно проступили схематичные очертания человеческой фигуры, затем он уловил запах пота, тонкий, уже практически истаявший…
– Тыгын, здесь кто-то прошел, еще до рассвета! – встревоженно сообщил он.
– Уверен? – Якут покосился на серва. – Яшка, что ли, доложил?
Глеб кивнул, начиная проверку. Он вызвал ближайший наблюдательный пост, принял данные в кибстек, просмотрел их. Никаких тревожных сигналов.
– Нарушитель, говоришь? – Якут оценил высоту нависающей над дорогой скалы, не обошел вниманием и чахлый кустарник, уцепившийся корнями за край обрыва. – Следов нет. Камни не сдвинуты, ветки не сломаны, – он отступил на шаг, открывая себе обзор. – Сколько их? Откуда пришли, куда подевались?
– Газоанализатор различил запах пота. Один человек тут прошел или несколько – определить невозможно.
– Э, брат, дождь всю ночь лил. Запахи вода смыла.
– И следы тоже, – добавил Глеб.
Каждый остался при своем мнении, лишь Яшка продолжал «обнюхивать» основание скалы.
Солнце на минуту выглянуло из-за туч, залило склоны светом. Юная листва брызнула в его лучах яркой сочной зеленью, участки, поросшие хвойными деревьями, выглядели темнее, тени от облаков скользили, словно пятна камуфляжной сети, скрадывая детали.
– Так куда же они делись? Ниже по дороге застава. Выше, в километре, – пост наблюдения. Стрельбы не было. Не вверх же они полезли? – Якут коснулся сенсора, и снайперская оптика его автомата мгновенно ожила, точечной искрой моргнул индикатор питания, открылась пылезащитная диафрагма, он приник к прицелу, осматривая обветренные скалы.
Ни души. Никаких следов восхождения.
– Ошибся твой серв…
Сухой одиночный выстрел ударил глухо, отдаленно, пуля задела край скалы, взвизгнула, выбив фонтан каменной крошки.
Тыгын мгновенно присел, метнулся в укрытие, Глеб и Яшка последовали его примеру.
– Что я говорил! Снайпер! Метров на пятьсот выше! Прямо над нами!
Якут, казалось, не заметил, что смерть разминулась с ним на какой-то миллиметр.
– Нервы ему лечить надо, – скупо отозвался он.
«Да уж, – подумал Глеб. – Нервишки у нарушителя, прямо сказать, никудышные. Увидел, как пограничник осматривает скалы, и тут же выстрелил? Чего, спрашивается, испугался?»
– Что-то тут не так, Тыгын, – вслух произнес он. – Действительно, какой-то он слабонервный для снайпера. Быть может, шальной стрелок? Увидел тебя и…
– Снайпер, – не согласился с ним Якут. – Наверху ветер сильный, порывистый. Много поправок нужно учесть. Случайный стрелок и в скалу не попал бы!
– Сможем к его позиции подобраться?
Якут кивнул:
– Под нависающей скалой пройдем назад. Там расселина начинается, помнишь?
– Конечно.
– По ней незаметно взберемся до старой тропы. Яшка поможет подняться.
– Что за тропа? – заинтересовался Глеб. – Ты о ней никогда не рассказывал.
– Незачем было. Тропа старая, ею давно уже никто не пользуется. – Тыгын не стал развивать тему. Под прикрытием скалы они находились в полной безопасности, но не век же тут сидеть?
– Решай, – он выжидающе отвернулся.
Коммуникатор Полынина завибрировал.
– Слушаю.
Вызывал Реутов.
– Что там у вас?! Почему не докладываете! Я на слух должен определять, где стреляли?!
– Снайпер. В скалах засел над дорогой.
– Целы?
– Да.
– Что намерен предпринять?
– Здесь расселина есть неподалеку. Тыгын говорит, она к какой-то старой тропе ведет.
Реутов быстро сориентировался.
– Верно. Поднимайтесь, только осторожно. В помощь сейчас никого выделить не могу. Сами разберетесь?
– Справимся.
– Действуй. И докладывать не забывай, понял?
– Понял вас, до связи, – Глеб отключился.
– Реутов сказал: сами разбирайтесь? – спокойно поинтересовался Тыгын.
– Откуда знаешь?
– Давно с ним служу.
– Ладно. Веди к расселине. Посмотрим, что за стрелок у нас объявился.
Широкое лицо Якута расплылось в улыбке. Он вообще никогда не унывал.
Первым по узкой расселине поднялся Яшка, закрепил трос, за ним начали восхождение Глеб и Тыгын.
Они находились примерно на трети пути, когда отдаленное эхо принесло звуки внезапно вспыхнувшей ожесточенной перестрелки.
Несколькими очередями рыкнуло башенное орудие БПМ, и вдруг наступила ватная тишина.
– В Холодном ущелье бой. – Якут уперся ногами в скалу, замер, прислушиваясь.
После короткой паузы перестрелка возобновилась с новой силой.
– Тупик там, – Глеб вспомнил это ущелье.
– Наших боем связали. Оттягивают. Хотят участок для прорыва оголить!
– Давай в темпе! – Глеб возобновил подъем. – С заставы усиление вышлют, снайпер их не пропустит!
Минут через пять они выбрались на небольшую площадку среди скал.
– Дальше куда?
Якут молча указал на ряд ступеней, образованных формами выветривания.
– Осторожно, местами скала крошится, – предупредил он.
Снова подъем. На этот раз опасный, без страховки, только на силе, ловкости и чувстве равновесия, – метров тридцать по узким трещиноватым выступам.
Дыхание сбилось. Ноги и руки дрожали от напряжения, когда за последней «ступенью» открылся поросший кустарником склон.
Едва приметная тропа вела сквозь заросли.
До позиции снайпера еще метров триста.
«Как он проскользнул мимо наших стационарных постов? – удивился Глеб. – Сервы, выставленные в качестве наблюдателей, заметили бы его. Да и не стыкуются два разных типа поведения. Сначала нарушитель проявил незаурядную выдержку, умудрился пройти незамеченным через сеть сканирования, а затем, уже оказавшись на позиции, вдруг так глупо обнаружил себя, запаниковал.
Подъем по склону в полной боевой экипировке давался нелегко, сначала пробирались по глубокой промоине, засыпанной опавшей листвой, цепляясь за корни, выступы камней, затем заросли начали редеть, мельчать, – по данным кибстека, они пересекли условную отметку тысячи метров над уровнем моря, и характер растительности резко изменился, появился стланик – пластающийся по скалам можжевельник и карликовый кедр. Растения, приспособившиеся к жизни на ледяном ветру, цеплялись за каждую трещину, льнули к серой поверхности, накрепко впивались в нее узловатыми корнями.
Яшка бодро двигался впереди, вслед за ним поднимался Якут, он вообще казался двужильным, неутомимым.
Полынин начал постепенно отставать. Ледяной ветер проникал сквозь одежду, постепенно по капле выдувал драгоценное тепло.
Еще немного…
Глеб с трудом вскарабкался на плоский каменный выступ, лег на живот. Вниз, на пройденный путь, он старался не смотреть.
Звуки боя глохли в отдалении.
Теперь до позиции снайпера осталось всего метров пятьдесят.
«Нас он не видит. Тыгын заранее свернул с тропы, и теперь мы в «мертвой» для стрелка зоне, чуть выше и правее его», – сориентировался Глеб.
Яшка, подчиняясь приказу, замер. Глеб и Тыгын осторожно подползли к краю обрыва.
Внизу, прямо под ними, на небольшой площадке перед входом в пещеру затаился… серв!
Глеб жестом указал Якуту – замри. Кибермеханизм китайского производства он опознал сразу, безошибочно, по нескольким характерным признакам в конструкции.
«Вот, значит, что за гости к нам явились!» – Глеб перевалился на бок, сменил автоматный магазин. Он всегда брал с собой запасной рожок с бронебойными патронами. При работе с сервами – запас не лишний, всякое бывает.
Теперь понятно, как «нарушитель» прошел сетку сканирования и почему так глупо выдал себя. Их было двое. Человек и серв.
Кибернетический механизм наверняка оснащен специальными техническими средствами для преодоления электронных рубежей. Видимо, тут, у входа в пещеру, человек и серв расстались, – боевой механизм остался на посту, скорее всего, в качестве наблюдателя, но со своей задачей он не справился, – распознал прямую угрозу, когда Тыгын случайно навел на него ствол автомата, – вот и ответил прицельным выстрелом, следуя чисто машинной логике.
Человек бы так не поступил.
– Уязвимые места знаю, – ответил Глеб. – Спускайся, прикрою.
– Яшку не пошлешь? – прищурился Тыгын.
– Нет.
Якут быстро закрепил трос, ловко спустился на каменный уступ, перешагнул через опрокинувшегося на бок серва, прижался к скале перед входом в пещеру, осторожно заглянул внутрь.
– Чисто! – через некоторое время доложил он.
Ледяной ветер снова налетел порывом. Да, для снайпера и позиция действительно никудышная, – Глеб осмотрелся, – сектор обстрела невелик, помех множество. «Ему бы метров на двести ниже затаиться, там кустарник маскирует стрелка и ветер не такой сильный», – подумал он.
– Тыгын, что за тропа? Почему я раньше о ней не слышал?
Яшка спустился последним, замер, сканируя окрестности, в ожидании команд.
– Очень старый путь, – Якут кивнул в сторону пещеры. – Через хребет ведет на ту сторону.
– И почему им пользоваться перестали? – Глеб не мог понять, куда подевался нарушитель. Показаниям Яшкиных сканеров он вполне доверял. Современный газоанализатор, связанный с мощным вычислительным устройством и базами данных, по своей эффективности сравним с обонянием собаки, а в чем-то и превосходит его.
– Два года назад метеорит упал, – ответил Тыгын. – Большой был взрыв по ту сторону перевала. Днем на заставе свет видели. Скалы дрожали. Район оцепили, много ученых приезжало. Я подходил, спрашивал, сказали – камень из космоса прилетел, в горы ударил.
– И тропу завалило? – догадался Глеб.
– Угу, – кивнул Якут.
– Куда же в таком случае подевался наш нарушитель?
Якут неопределенно пожал плечами.
– Серва тут оставил, сам ушел. Куда – непонятно. Следов нет, голый камень кругом.
Глеб ему не поверил. Тыгын что-то скрывает, недоговаривает. За полтора года он достаточно хорошо изучил напарника и сейчас заметил, как тот вдруг занервничал.
– Прикрой, я пещеру осмотрю. Яшка, сканируй!
Перед мысленным взглядом Полынина медленно проступили очертания внутреннего пространства пещеры. Данные со сканеров серва поступали через иплант, визуализировались в рассудке.
Вроде никого… Хотя слепых пятен достаточно – он пригнулся. Крупная угловатая каменная глыба со свежими сколами высилась недалеко от входа, служила хорошим укрытием.
Глеб заскочил внутрь, прижался к шероховатой каменной поверхности, замер, прислушиваясь.
Где-то в глубине внутрискального лабиринта капала вода.
Пространство пещеры заполняли обломки, но работа талых весенних вод распластала их пологим оползнем, под сводом угадывался зазор, куда с легкостью смог бы пролезть человек в экипировке.
«Странно Якут себя ведет», – вновь подумал Полынин. Рисковать он не стал, вызвал Яшку, послал его вперед. Серв вскарабкался по камням, исчез по ту сторону разрушившейся преграды и тут же оказался перед выбором: две узкие расселины расходились в разные стороны.
«Направо», – приказал ему Глеб.
Метров через двадцать снова развилка. Сигнал начал искажаться помехами, затухать. Концентрация мысленных сил вызывала легкое головокружение.
Серв остановился, сканируя пространство развилки.
На стене Глеб заметил знак, нанесенный копотью, тут же узнал его.
«Вот как?!» – он был неприятно удивлен.
«Держать позицию», – отдал он короткий приказ, отключился от канала телеметрии, вышел из пещеры.
Тыгын с безразличным видом сидел на корточках в относительном заветрии.
О программе освоения дальнего космоса, кажется, позабыли. «Одиссей» так и не покинул стапель космической верфи. Шумиха в прессе быстро улеглась, вернее – ее погасили. Ни слова о «братьях по разуму», никаких намеков на первый контакт, будто люди никогда и не выходили за границы Солнечной системы.
Версию о смертельном вирусе, обнаруженном в колонии, поддерживали неуклонно. Новая политика руководства ВКС сводилась к простым формулировкам: мы еще не исчерпали всех возможностей внутрисистемного развития. Потенциал колоний Марса и Ганимеда огромен. Нам есть куда двигаться, где оттачивать технологии преобразования планет, а путешествия к звездам, как показала практика, – это удел будущих поколений.
Глеб понимал: он практически ничего не знает. Информация, собранная по крохам, озвученная в разговоре с Дунаевым как полноценная версия случившегося, видимо, не отражала и сотой доли правды, иначе им бы вплотную занялся спецотдел.
Даже не потревожили.
Бригаду ВКС действительно расформировали, большинство офицеров распределили между гарнизонами Марса, Ганимеда и форпостами на астероидах в границах пояса Койпера[1].
Глеб оказался в числе немногих, оставшихся на Земле.
Служба на границе незаметно превратила молодого лейтенанта в зрелого офицера. Среди величественной красоты гор, вдали от городов, он неожиданно открыл для себя новую, неведомую ранее грань восприятия, соприкоснулся с царством суровой природы, еще сохранившейся здесь вопреки процессам глобальной урбанизации.
Горы требовали мужества. На границе шла необъявленная война, через дикие труднодоступные районы проходили маршруты различных криминальных трафиков, в глубинах горной страны на сопредельной территории двух государств действовали многочисленные отряды боевиков.
Вся криминальная накипь мегаполисов стекалась сюда, ища убежища в горах, так что крови хватало с избытком…
…Солнце поднималось все выше, облака постепенно таяли, поднявшийся ветерок нес прелые запахи леса, а со стороны заставы уже слышался рокот двигателей, лязг отпираемых ворот, голоса.
Глеб взглянул на крохотный экран закрепленного на запястье кибстека.
Пять минут до боевого развода.
Он машинально проверил экипировку, чуть ослабил скользящий магнитный замок автоматного ремня и направился к приземистым постройкам заставы.
* * *
На плацу застыли четыре боевые машины, две старенькие, побывавшие во многих передрягах, и две новые, с водородными двигателями.– Здорово, Полынь! – капитан Морозов дружески хлопнул Глеба по плечу. – Ну что, сегодня снова «на выпас»?
– Здорово, – Глеб обменялся рукопожатием с офицерами, пожал плечами в ответ на дежурную, уже обросшую бородой шутку.
В Академии военно-космических сил готовили специалистов двойного, а иногда и тройного профиля. Его второй специализацией являлись кибернетические механизмы колониальных моделей. Третья, так и не востребованная «гражданская» профессия – инженер силовых установок космических кораблей – похоже, в жизни уже не пригодится, – невеселая мысль все же проскользнула, ужалила.
«Выпасом» в шутку называли контроль боевых сервов. Еще пару лет назад полевые испытания кибернетических механизмов, оснащенных искусственными нейросетями, казались делом немыслимым, – ведущие мировые державы подписали договор о запрете производства и эксплуатации боевой техники с элементами ИИ.
Полтора года назад Китай в одностороннем порядке, без внятных пояснений, вышел из договора, возобновил собственную программу создания боевых искусственных интеллектов. По данным разведки, на заводах Поднебесной уже началось серийное производство сервомеханизмов, предназначенных для нужд армии.
Чем мотивирован такой односторонний шаг, Глеб откровенно не понимал. Как специалист он мог бы убедительно доказать: искусственные интеллекты неспособны принимать адекватные решения в сложной боевой обстановке. Они в лучшем случае станут оголтелыми кибернетическими убийцами. Но кто прислушается к мнению молодого офицера? Неожиданный виток гонки высокотехнологичных вооружений резко обострил и без того непростую обстановку, потребовал от России незамедлительного ответа, и он был найден: руководство ВКС приняло решение о расконсервации универсальных кибермеханизмов колониальной модели, хранившихся на борту «Одиссея».
Переоснастить их для несения боевой службы оказалось несложно, трудности возникли при переобучении нейросетей, ведь эти машины были спроектированы в целях созидания. Мало навесить на сервов дополнительные датчики и установить системы вооружений. Нужно научить их решению сложнейших задач – именно этим и занимался Глеб, но пока что прогресс был невелик.
Из здания штаба вышел полковник Реутов, командир заставы.
– Построились! Внимание сюда!
Наряды замерли.
– Так, бойцы, обстановка сложная, – хмуро начал он. – В штабе округа мне уже весь мозг вынесли темой «прозрачности» наших границ в горных районах!
– Людей бы лучше дали и технику! – негромко огрызнулся капитан Стонов.
– Разговоры в строю! – Реутов сегодня был реально зол. – Поступила информация о хорошо подготовленных группах наемников, готовящих прорыв на нашем участке!
– Брешут, – негромко прокомментировал Морозов. – Брешут, чтоб мы бдительность не теряли. Нет у серьезных группировок интереса к нашему участку. Ни прямых выходов к мегаполису, ни баз, ни троп. Одни тупики.
– Так, я сказал: разговоры отставить!
Капитан умолк. Он служил на заставе уже лет двадцать и зря словами не разбрасывался. Высказал мнение и вновь принял невозмутимый вид.
– Прошу к информации отнестись серьезно! – продолжил Реутов. – Количество нарушений за последний год никого тут не настораживает? А вот в штабе считать умеют! Ткнули меня в данные статистики носом и спрашивают, что же ты нам про тупики рассказываешь? Нет интереса? Значит, появился он, а мы – ни духом, ни рылом!
Кто-то в строю не выдержал, хохотнул.
– Кроме шуток, господа офицеры, – Реутов злился. – Мы явно упускаем что-то важное! Стычки, перестрелки происходят едва ли не каждый день! Прощупывают нас! Слабые места ищут! И картина, если взглянуть со стороны, действительно настораживает! Дадим слабину, позволим наемникам проторить новые «коридоры», просочиться в глубь нашей территории – с нас шкуру снимут, так что исходим из наихудших предположений! – резко завершил он. – Командирам получить чипы с заданиями! Полынин, ко мне!
Глеб подошел.
– Ну, лейтенант? Что скажешь? Можем привлечь твоих сервов к боевому патрулированию?
– Сложный вопрос.
– А я простых вопросов и не задаю!
– По животным они уже не стреляют, – ответил Глеб, – но дать гарантию, что не откроют огонь по своим, пока не могу!
– Огорчаешь ты меня, лейтенант! Полтора года уже возишься, а толку никакого! Чему вас в Академии ВКС учили? – неприязненно спросил полковник.
– Психологии первого контакта. Тактике боевых действий в космосе. Астрофизике, биологии, основам планетного преобразования, – сдержанно ответил Полынин.
– Да, под наш случай не подходит, – хмуро обронил Реутов. – Но ты мне объясни, если этих сервов готовили для отправки в колонию, почему же здесь они тупят?!
– Сервы изначально не предназначались для ведения боевых действий, – терпеливо (уже не в первый раз) пояснил Глеб. – Их проектировали в других целях. Предполагалось, что люди для колониальных механизмов – дружественные существа.
– А если отключить их нейросети? – прищурился Реутов.
– Тогда мы получим заурядный боевой механизм с примитивным вариатором целей.
– Предлагаешь набраться терпения? И сколько еще ждать? Год? Месяц?
– Я обучаю их нейросети. Каждый день. Когда появится результат, предсказать не могу. У нарушителей мало отличительных признаков, явно характеризующих их намерения. Пока рекомендую использовать сервов в качестве наблюдателей. Их боевое применение приведет к сомнительным результатам.
– А вот наши китайские «коллеги» так не думают! Их кибермеханизмы патрулируют границы и успешно справляются с этой задачей!
– Да, я знаю! – в тон ему ответил Полынин. – Особенно если сбросить со счетов два высокогорных буддийских монастыря, где сервы вырезали монахов и паломников, то картина складывается оптимистическая!
– Ты к чему сейчас клонишь, лейтенант?
– В военной сфере нельзя полагаться на боевые ИИ. Бед от них будет много больше, чем от наемников или террористов!
Реутов выслушал Глеба и тут же напомнил:
– Но ты же мне показывал, как сервы действуют в боевой обстановке! Ни единой ошибки, ни одного огреха! Ох, как бы они пригодились сейчас!
– Запросите взвод космического десанта из состава расформированной бригады ВКС, и я гарантирую, мы наглухо закроем наш участок границы!
– Вот как? Значит, два десятка десантников справятся, а мы, пятьдесят восемь человек, прослуживших тут всю жизнь, уже никуда не годимся?!
– Вы меня не поняли. Демонстрация была успешна по единственной причине, – сдерживая эмоции, ответил Глеб. Он красноречиво коснулся заглушки на своем правом виске. – Имплант. В учебном бою не сервы выбирали цели, они только поражали их! Я управлял ситуацией, анализировал данные, принимал решения. Искусственные интеллекты способны созидать, строить, исследовать иные планеты, но им нельзя давать в руки оружие. Они не отличат нарушителя границы от заплутавшего туриста.
– Да понял уже… – Реутов с досадой махнул рукой. – Значит, я могу в критической ситуации рассчитывать на тебя?
– В смысле? – Глеб не понял вопроса. – Я офицер и…
– Не о том речь! – полковник отвел его в сторону. – Если все же случится прорыв, могу я рассчитывать на твои способности?
– Да, – Глеб задумался лишь на секунду. Свои возможности он знал хорошо. – С одним уточнением. Эффективно я смогу работать с тремя кибермеханизмами, не больше.
– Почему?
– Иначе рассудок не выдержит нагрузки. Попробуйте включить три сферовизора одновременно, запустите разные каналы и анализируйте всю поступающую информацию, – привел он самый простой пример. – Только нужно обязательно анализировать, а не просто смотреть и слушать. Принимать решения по информации, делать выводы, реагировать!
Реутов представил.
– А ты можешь? – недоверчиво переспросил он.
Полынин кивнул:
– Дистанция эффективной связи между имплантом и сервами невелика, в горах, учитывая сложный рельеф, она составит примерно двадцать – двадцать пять метров, не больше. Значит, в бою я по определению буду иметь дело с одним противником или одной группой противников. То есть задача упрощается до уровня действий командира отделения. Связанные со мной сервы длительное время обучались на примере моего образа мышления. Это, как вы понимаете, и есть смысл «выпаса», – Глеб решил сгладить острые углы, завершив фразу сленговым словечком. – Учитывая ситуацию, сегодня я возьму только Яшку. Им в бою смогу управлять однозначно. Так что рассчитывать на нас нужно!
– А остальные кибермеханизмы?
– Предлагаю оставить их на высотах, как и прежде, использовать в качестве наблюдателей, в крайнем случае как снайперов, но только по прямому целеуказанию!
– Ладно, лейтенант, я тебя понял. – Реутов о чем-то глубоко задумался. – Бери твоего серва и действуй по своему плану. Работаешь как обычно, в паре с Якутом. Все, свободен!
* * *
Первая контрольная точка располагалась в километре от заставы. Боевая машина плавно притормозила.– Полынь, Якут, ваша остановка!
Глеб обошел БПМ, открыл грузовой отсек. Яшка шустро десантировался на дорогу. Горный серпантин в этом месте огибал высокую выветренную скалу, с другой стороны вниз уходил крутой, обрывистый склон.
Якут спрыгнул с брони. Полынин захлопнул люк. БПМ глухо взревела двигателем, ушла в поворот и как будто растворилась в мглистом воздухе.
Яшка вел себя, как живое существо. Он тут же заинтересовался камнями, скатившимися на дорогу после прошедшего ночью дождя, затем зорко осмотрелся по сторонам. Наличие нейросетей определяло его неподдельный интерес к окружающему миру. Глеб заметил первые признаки саморазвития этого серва еще зимой, но с выводами не спешил, наблюдал.
Тыгын Эрчимов к боевым кибермеханизмам относился с изрядной долей предубеждения, вот и сейчас, не доверяя Яшкиным сканерам, он принялся внимательно изучать взглядом окрестные склоны.
Вообще, Якут – мужик надежный, немногословный, горы знает, как никто другой. Лучшего напарника Глеб для себя не представлял. За полтора года они неплохо сработались, что называется, притерлись друг к другу.
Пока Полынин наблюдал за своим подопечным, Якут, не заметив ничего подозрительного, присел на корточки, автомат положил на колени, приготовился ждать.
Серв же, напротив, внезапно насторожился. Он, видимо, уловил незнакомый, посторонний запах, заинтересованно выдвинул усик газоанализатора и теперь «принюхивался», но тревоги пока не поднимал.
Глеб коснулся импланта, переключился на прием данных.
В его рассудке медленно проступили схематичные очертания человеческой фигуры, затем он уловил запах пота, тонкий, уже практически истаявший…
– Тыгын, здесь кто-то прошел, еще до рассвета! – встревоженно сообщил он.
– Уверен? – Якут покосился на серва. – Яшка, что ли, доложил?
Глеб кивнул, начиная проверку. Он вызвал ближайший наблюдательный пост, принял данные в кибстек, просмотрел их. Никаких тревожных сигналов.
– Нарушитель, говоришь? – Якут оценил высоту нависающей над дорогой скалы, не обошел вниманием и чахлый кустарник, уцепившийся корнями за край обрыва. – Следов нет. Камни не сдвинуты, ветки не сломаны, – он отступил на шаг, открывая себе обзор. – Сколько их? Откуда пришли, куда подевались?
– Газоанализатор различил запах пота. Один человек тут прошел или несколько – определить невозможно.
– Э, брат, дождь всю ночь лил. Запахи вода смыла.
– И следы тоже, – добавил Глеб.
Каждый остался при своем мнении, лишь Яшка продолжал «обнюхивать» основание скалы.
Солнце на минуту выглянуло из-за туч, залило склоны светом. Юная листва брызнула в его лучах яркой сочной зеленью, участки, поросшие хвойными деревьями, выглядели темнее, тени от облаков скользили, словно пятна камуфляжной сети, скрадывая детали.
– Так куда же они делись? Ниже по дороге застава. Выше, в километре, – пост наблюдения. Стрельбы не было. Не вверх же они полезли? – Якут коснулся сенсора, и снайперская оптика его автомата мгновенно ожила, точечной искрой моргнул индикатор питания, открылась пылезащитная диафрагма, он приник к прицелу, осматривая обветренные скалы.
Ни души. Никаких следов восхождения.
– Ошибся твой серв…
Сухой одиночный выстрел ударил глухо, отдаленно, пуля задела край скалы, взвизгнула, выбив фонтан каменной крошки.
Тыгын мгновенно присел, метнулся в укрытие, Глеб и Яшка последовали его примеру.
– Что я говорил! Снайпер! Метров на пятьсот выше! Прямо над нами!
Якут, казалось, не заметил, что смерть разминулась с ним на какой-то миллиметр.
– Нервы ему лечить надо, – скупо отозвался он.
«Да уж, – подумал Глеб. – Нервишки у нарушителя, прямо сказать, никудышные. Увидел, как пограничник осматривает скалы, и тут же выстрелил? Чего, спрашивается, испугался?»
– Что-то тут не так, Тыгын, – вслух произнес он. – Действительно, какой-то он слабонервный для снайпера. Быть может, шальной стрелок? Увидел тебя и…
– Снайпер, – не согласился с ним Якут. – Наверху ветер сильный, порывистый. Много поправок нужно учесть. Случайный стрелок и в скалу не попал бы!
– Сможем к его позиции подобраться?
Якут кивнул:
– Под нависающей скалой пройдем назад. Там расселина начинается, помнишь?
– Конечно.
– По ней незаметно взберемся до старой тропы. Яшка поможет подняться.
– Что за тропа? – заинтересовался Глеб. – Ты о ней никогда не рассказывал.
– Незачем было. Тропа старая, ею давно уже никто не пользуется. – Тыгын не стал развивать тему. Под прикрытием скалы они находились в полной безопасности, но не век же тут сидеть?
– Решай, – он выжидающе отвернулся.
Коммуникатор Полынина завибрировал.
– Слушаю.
Вызывал Реутов.
– Что там у вас?! Почему не докладываете! Я на слух должен определять, где стреляли?!
– Снайпер. В скалах засел над дорогой.
– Целы?
– Да.
– Что намерен предпринять?
– Здесь расселина есть неподалеку. Тыгын говорит, она к какой-то старой тропе ведет.
Реутов быстро сориентировался.
– Верно. Поднимайтесь, только осторожно. В помощь сейчас никого выделить не могу. Сами разберетесь?
– Справимся.
– Действуй. И докладывать не забывай, понял?
– Понял вас, до связи, – Глеб отключился.
– Реутов сказал: сами разбирайтесь? – спокойно поинтересовался Тыгын.
– Откуда знаешь?
– Давно с ним служу.
– Ладно. Веди к расселине. Посмотрим, что за стрелок у нас объявился.
Широкое лицо Якута расплылось в улыбке. Он вообще никогда не унывал.
* * *
Взбирались молча.Первым по узкой расселине поднялся Яшка, закрепил трос, за ним начали восхождение Глеб и Тыгын.
Они находились примерно на трети пути, когда отдаленное эхо принесло звуки внезапно вспыхнувшей ожесточенной перестрелки.
Несколькими очередями рыкнуло башенное орудие БПМ, и вдруг наступила ватная тишина.
– В Холодном ущелье бой. – Якут уперся ногами в скалу, замер, прислушиваясь.
После короткой паузы перестрелка возобновилась с новой силой.
– Тупик там, – Глеб вспомнил это ущелье.
– Наших боем связали. Оттягивают. Хотят участок для прорыва оголить!
– Давай в темпе! – Глеб возобновил подъем. – С заставы усиление вышлют, снайпер их не пропустит!
Минут через пять они выбрались на небольшую площадку среди скал.
– Дальше куда?
Якут молча указал на ряд ступеней, образованных формами выветривания.
– Осторожно, местами скала крошится, – предупредил он.
Снова подъем. На этот раз опасный, без страховки, только на силе, ловкости и чувстве равновесия, – метров тридцать по узким трещиноватым выступам.
Дыхание сбилось. Ноги и руки дрожали от напряжения, когда за последней «ступенью» открылся поросший кустарником склон.
Едва приметная тропа вела сквозь заросли.
До позиции снайпера еще метров триста.
«Как он проскользнул мимо наших стационарных постов? – удивился Глеб. – Сервы, выставленные в качестве наблюдателей, заметили бы его. Да и не стыкуются два разных типа поведения. Сначала нарушитель проявил незаурядную выдержку, умудрился пройти незамеченным через сеть сканирования, а затем, уже оказавшись на позиции, вдруг так глупо обнаружил себя, запаниковал.
Подъем по склону в полной боевой экипировке давался нелегко, сначала пробирались по глубокой промоине, засыпанной опавшей листвой, цепляясь за корни, выступы камней, затем заросли начали редеть, мельчать, – по данным кибстека, они пересекли условную отметку тысячи метров над уровнем моря, и характер растительности резко изменился, появился стланик – пластающийся по скалам можжевельник и карликовый кедр. Растения, приспособившиеся к жизни на ледяном ветру, цеплялись за каждую трещину, льнули к серой поверхности, накрепко впивались в нее узловатыми корнями.
Яшка бодро двигался впереди, вслед за ним поднимался Якут, он вообще казался двужильным, неутомимым.
Полынин начал постепенно отставать. Ледяной ветер проникал сквозь одежду, постепенно по капле выдувал драгоценное тепло.
Еще немного…
Глеб с трудом вскарабкался на плоский каменный выступ, лег на живот. Вниз, на пройденный путь, он старался не смотреть.
Звуки боя глохли в отдалении.
Теперь до позиции снайпера осталось всего метров пятьдесят.
«Нас он не видит. Тыгын заранее свернул с тропы, и теперь мы в «мертвой» для стрелка зоне, чуть выше и правее его», – сориентировался Глеб.
Яшка, подчиняясь приказу, замер. Глеб и Тыгын осторожно подползли к краю обрыва.
Внизу, прямо под ними, на небольшой площадке перед входом в пещеру затаился… серв!
Глеб жестом указал Якуту – замри. Кибермеханизм китайского производства он опознал сразу, безошибочно, по нескольким характерным признакам в конструкции.
«Вот, значит, что за гости к нам явились!» – Глеб перевалился на бок, сменил автоматный магазин. Он всегда брал с собой запасной рожок с бронебойными патронами. При работе с сервами – запас не лишний, всякое бывает.
Теперь понятно, как «нарушитель» прошел сетку сканирования и почему так глупо выдал себя. Их было двое. Человек и серв.
Кибернетический механизм наверняка оснащен специальными техническими средствами для преодоления электронных рубежей. Видимо, тут, у входа в пещеру, человек и серв расстались, – боевой механизм остался на посту, скорее всего, в качестве наблюдателя, но со своей задачей он не справился, – распознал прямую угрозу, когда Тыгын случайно навел на него ствол автомата, – вот и ответил прицельным выстрелом, следуя чисто машинной логике.
Человек бы так не поступил.
* * *
Серва Полынин свалил первой же очередью. Якут лишь языком прищелкнул, выражая свое одобрение.– Уязвимые места знаю, – ответил Глеб. – Спускайся, прикрою.
– Яшку не пошлешь? – прищурился Тыгын.
– Нет.
Якут быстро закрепил трос, ловко спустился на каменный уступ, перешагнул через опрокинувшегося на бок серва, прижался к скале перед входом в пещеру, осторожно заглянул внутрь.
– Чисто! – через некоторое время доложил он.
Ледяной ветер снова налетел порывом. Да, для снайпера и позиция действительно никудышная, – Глеб осмотрелся, – сектор обстрела невелик, помех множество. «Ему бы метров на двести ниже затаиться, там кустарник маскирует стрелка и ветер не такой сильный», – подумал он.
– Тыгын, что за тропа? Почему я раньше о ней не слышал?
Яшка спустился последним, замер, сканируя окрестности, в ожидании команд.
– Очень старый путь, – Якут кивнул в сторону пещеры. – Через хребет ведет на ту сторону.
– И почему им пользоваться перестали? – Глеб не мог понять, куда подевался нарушитель. Показаниям Яшкиных сканеров он вполне доверял. Современный газоанализатор, связанный с мощным вычислительным устройством и базами данных, по своей эффективности сравним с обонянием собаки, а в чем-то и превосходит его.
– Два года назад метеорит упал, – ответил Тыгын. – Большой был взрыв по ту сторону перевала. Днем на заставе свет видели. Скалы дрожали. Район оцепили, много ученых приезжало. Я подходил, спрашивал, сказали – камень из космоса прилетел, в горы ударил.
– И тропу завалило? – догадался Глеб.
– Угу, – кивнул Якут.
– Куда же в таком случае подевался наш нарушитель?
Якут неопределенно пожал плечами.
– Серва тут оставил, сам ушел. Куда – непонятно. Следов нет, голый камень кругом.
Глеб ему не поверил. Тыгын что-то скрывает, недоговаривает. За полтора года он достаточно хорошо изучил напарника и сейчас заметил, как тот вдруг занервничал.
– Прикрой, я пещеру осмотрю. Яшка, сканируй!
Перед мысленным взглядом Полынина медленно проступили очертания внутреннего пространства пещеры. Данные со сканеров серва поступали через иплант, визуализировались в рассудке.
Вроде никого… Хотя слепых пятен достаточно – он пригнулся. Крупная угловатая каменная глыба со свежими сколами высилась недалеко от входа, служила хорошим укрытием.
Глеб заскочил внутрь, прижался к шероховатой каменной поверхности, замер, прислушиваясь.
Где-то в глубине внутрискального лабиринта капала вода.
Пространство пещеры заполняли обломки, но работа талых весенних вод распластала их пологим оползнем, под сводом угадывался зазор, куда с легкостью смог бы пролезть человек в экипировке.
«Странно Якут себя ведет», – вновь подумал Полынин. Рисковать он не стал, вызвал Яшку, послал его вперед. Серв вскарабкался по камням, исчез по ту сторону разрушившейся преграды и тут же оказался перед выбором: две узкие расселины расходились в разные стороны.
«Направо», – приказал ему Глеб.
Метров через двадцать снова развилка. Сигнал начал искажаться помехами, затухать. Концентрация мысленных сил вызывала легкое головокружение.
Серв остановился, сканируя пространство развилки.
На стене Глеб заметил знак, нанесенный копотью, тут же узнал его.
«Вот как?!» – он был неприятно удивлен.
«Держать позицию», – отдал он короткий приказ, отключился от канала телеметрии, вышел из пещеры.
Тыгын с безразличным видом сидел на корточках в относительном заветрии.