Страница:
Так, руководствуясь в своих действиях прежним опытом, человек, повторяя его, формирует и накапливает стереотипы, которые в сумме составляют его картину мира. Действуя, исходя из сформировавшихся представлений о мире, человек, разумеется, руководствуется своими стереотипными представлениями о мире, и потому в своих поступках он стремится повторить прежний опыт. Таким образом, стереотипы и вся картина мира в целом становятся все более и более устойчивыми, а человек – все более ограниченным в своих действиях этой картиной мира.
Здесь вполне уместным будет следующий вопрос: если человек так упорно стремится к повторению своего прежнего опыта и на основе повторения этого опыта ему даже удается сформировать устойчивые стереотипные представления, значит, такое повторение действительно возможно? Что ж, следует признать, что в некоторых случаях и до некоторой степени – да. Но все дело здесь именно в этих оговорках: безусловно, прежний опыт никогда не может быть повторен полностью, без каких-либо изменений, и вопрос лишь в том, насколько эти изменения будут значительными. Главное же, что в действительности заранее никогда нельзя быть уверенным в достаточно точном повторении прежнего опыта, если только речь не идет об уверенности, основывающейся на интуитивном знании (вспомним (20) и (19)).
Насколько сильно влияние стереотипных представлений человеческого существа на его жизнедеятельность? Вот следующий вопрос, на который требуется ответить, чтобы получить ясное представление о сущности наших привычек.
На первый взгляд кажется, что влияние стереотипов на жизнь человека сконцентрировано исключительно в сфере мысленных представлений о мире и действий: человек, имея набор стереотипных представлений, совершает поступки исключительно в соответствии с этими представлениями. На самом же деле оказывается, что влияние стереотипов простирается гораздо глубже – вплоть до уровня визуального, слухового, осязательного и прочих видов непосредственного восприятия (которое, таким образом, оказывается вовсе не непосредственным и даже вовсе не восприятием, а лишь осознанием той части воспринимаемого, на которую направлено внимание; см. схему взаимодействия намерения, воли и внимания).
ПРИМЕР
ОПЫТ ПОСТМЕНА И БРУНЕРА
Данные исследователи обращались к испытуемым с просьбой идентифицировать игральные карты, которые можно было видеть лишь в течение очень короткого отрезка времени. В основном это были обычные карты, но попадались и «неправильные»: например, красная шестерка пик или черная четверка червей. Даже при самом коротком предъявлении большинство испытуемых правильно идентифицировало почти все нормальные карты. Что же касается «неправильных», то они чаще всего без колебаний идентифицировались как нормальные. Черную четверку червей принимали либо за черную четверку пик, либо за красную четверку червей. Приэтом испытуемые не предполагали, но утверждали, что видели именно это. Это подтвердилось следующим образом. По мере увеличения длительности предъявления «неправильных» карт испытуемые начинали колебаться, выдавая тем самым некоторое осознание аномалии. При предъявлении им, например, красной шестерки пик они сообщали следующее: «Это шестерка пик, но что-то в ней не так… У черного изображения края красные».
(Пример взят из [6].)
Здесь мы имеем наглядный пример того, как представления, которые человек заранее имеет о некоторых вещах, влияют на осознание им этих вещей во время их восприятия. Мы сталкиваемся здесь с явлением НАСТРОЙКИ ОСОЗНАНИЯ при помощи внимания: представления человека о реальности и ожидание того, что эти представления верны и прежний опыт, связанный с этими представлениями, непременно будет повторен, приводят к тому, что внимание человека настраивается на передачу осознанию воспринимаемого таким образом, чтобы это воспринимаемое полностью (или хотя бы настолько, насколько это возможно) отвечало ожиданиям.
Заметим здесь, что внимание, как оказывается, не просто отсеивает часть воспринимаемого, но и каким-то образом МОДИФИЦИРУЕТ другую часть, которую допускает к осознанию. Основой этой настройки является ожидание увидеть мир таким, каким он ДОЛЖЕН БЫТЬ в соответствии с имеющимися стереотипными представлениями. Таким образом, в конечном счете…
Теперь пришло время поговорить о физиологической обусловленности человека. Ясно, что представления о человеческой физиологии есть не что иное, как часть нашей картины мира, более или менее сходной у подавляющего большинства людей. И следовательно, уже сделанный нами вывод о том, что наши возможности как человеческих существ ограничиваются нашими ПРИВЫЧНЫМИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯМИ о своих возможностях (см. (34)), безусловно, верен. Но мало того, зная (39), мы вынуждены сделать следующий вывод: то, как мы воспринимаем себя, обусловлено нашими представлениями о себе, а не наоборот. Ничего не зная о себе изначально, мы действительно узнаем кое-что из собственного опыта, но все остальное мы черпаем из внешних источников и на базе этих «знаний» формируем представление о себе, по мере чего формируется и наше самоосознание, которое затем лишь подкрепляет уже имеющиеся у нас стереотипные представления о себе. И это касается как индивидуальных представлений, так и представлений о человеке как о виде Homo sapiens. Так что, выходит, вывод (33) как нельзя более полно отражает наши истинные знания о себе, ибо…
Теперь пришло время подвести итог всему сказанному о стереотипных представлениях. Суммируя (37), (38) и (39), мы приходим к правилу избавления от привычек.
Образование привычек на основе склонностей
Что есть склонность?
Склонности и привычки
Как отличить склонность от привычки?
Образование привычек в результате общения
Основные принципы человеческого общения
Здесь вполне уместным будет следующий вопрос: если человек так упорно стремится к повторению своего прежнего опыта и на основе повторения этого опыта ему даже удается сформировать устойчивые стереотипные представления, значит, такое повторение действительно возможно? Что ж, следует признать, что в некоторых случаях и до некоторой степени – да. Но все дело здесь именно в этих оговорках: безусловно, прежний опыт никогда не может быть повторен полностью, без каких-либо изменений, и вопрос лишь в том, насколько эти изменения будут значительными. Главное же, что в действительности заранее никогда нельзя быть уверенным в достаточно точном повторении прежнего опыта, если только речь не идет об уверенности, основывающейся на интуитивном знании (вспомним (20) и (19)).
Насколько сильно влияние стереотипных представлений человеческого существа на его жизнедеятельность? Вот следующий вопрос, на который требуется ответить, чтобы получить ясное представление о сущности наших привычек.
На первый взгляд кажется, что влияние стереотипов на жизнь человека сконцентрировано исключительно в сфере мысленных представлений о мире и действий: человек, имея набор стереотипных представлений, совершает поступки исключительно в соответствии с этими представлениями. На самом же деле оказывается, что влияние стереотипов простирается гораздо глубже – вплоть до уровня визуального, слухового, осязательного и прочих видов непосредственного восприятия (которое, таким образом, оказывается вовсе не непосредственным и даже вовсе не восприятием, а лишь осознанием той части воспринимаемого, на которую направлено внимание; см. схему взаимодействия намерения, воли и внимания).
ПРИМЕР
ОПЫТ ПОСТМЕНА И БРУНЕРА
Данные исследователи обращались к испытуемым с просьбой идентифицировать игральные карты, которые можно было видеть лишь в течение очень короткого отрезка времени. В основном это были обычные карты, но попадались и «неправильные»: например, красная шестерка пик или черная четверка червей. Даже при самом коротком предъявлении большинство испытуемых правильно идентифицировало почти все нормальные карты. Что же касается «неправильных», то они чаще всего без колебаний идентифицировались как нормальные. Черную четверку червей принимали либо за черную четверку пик, либо за красную четверку червей. Приэтом испытуемые не предполагали, но утверждали, что видели именно это. Это подтвердилось следующим образом. По мере увеличения длительности предъявления «неправильных» карт испытуемые начинали колебаться, выдавая тем самым некоторое осознание аномалии. При предъявлении им, например, красной шестерки пик они сообщали следующее: «Это шестерка пик, но что-то в ней не так… У черного изображения края красные».
(Пример взят из [6].)
Здесь мы имеем наглядный пример того, как представления, которые человек заранее имеет о некоторых вещах, влияют на осознание им этих вещей во время их восприятия. Мы сталкиваемся здесь с явлением НАСТРОЙКИ ОСОЗНАНИЯ при помощи внимания: представления человека о реальности и ожидание того, что эти представления верны и прежний опыт, связанный с этими представлениями, непременно будет повторен, приводят к тому, что внимание человека настраивается на передачу осознанию воспринимаемого таким образом, чтобы это воспринимаемое полностью (или хотя бы настолько, насколько это возможно) отвечало ожиданиям.
Заметим здесь, что внимание, как оказывается, не просто отсеивает часть воспринимаемого, но и каким-то образом МОДИФИЦИРУЕТ другую часть, которую допускает к осознанию. Основой этой настройки является ожидание увидеть мир таким, каким он ДОЛЖЕН БЫТЬ в соответствии с имеющимися стереотипными представлениями. Таким образом, в конечном счете…
(39)И таким образом, говоря о постепенном приобретении картиной мира устойчивости, мы должны сделать и следующий вывод: по мере формирования картины мира все более устойчивым и однородным становится то, что человек осознает. Это, в свою очередь, ведет к еще большему усилению устойчивости картины мира и т. д. и т. д.
То, как человек осознает окружающий его мир, определяется тем, какую КАРТИНУ МИРА он имеет.
Теперь пришло время поговорить о физиологической обусловленности человека. Ясно, что представления о человеческой физиологии есть не что иное, как часть нашей картины мира, более или менее сходной у подавляющего большинства людей. И следовательно, уже сделанный нами вывод о том, что наши возможности как человеческих существ ограничиваются нашими ПРИВЫЧНЫМИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯМИ о своих возможностях (см. (34)), безусловно, верен. Но мало того, зная (39), мы вынуждены сделать следующий вывод: то, как мы воспринимаем себя, обусловлено нашими представлениями о себе, а не наоборот. Ничего не зная о себе изначально, мы действительно узнаем кое-что из собственного опыта, но все остальное мы черпаем из внешних источников и на базе этих «знаний» формируем представление о себе, по мере чего формируется и наше самоосознание, которое затем лишь подкрепляет уже имеющиеся у нас стереотипные представления о себе. И это касается как индивидуальных представлений, так и представлений о человеке как о виде Homo sapiens. Так что, выходит, вывод (33) как нельзя более полно отражает наши истинные знания о себе, ибо…
(40)А поскольку стереотипные представления – не что иное, как привычка думать о мире определенным образом, то…
Самоосознание человека – это по большей части лишь отражение его стереотипных представлений о себе как о человеческом существе.
(41)Как изменены? Очевидно, что путем избавления от привычек думать о себе так, как думаешь, то есть путем избавления от стереотипов.
Представления человека о себе, а значит, и его самоосознание, безусловно, могут быть изменены.
Теперь пришло время подвести итог всему сказанному о стереотипных представлениях. Суммируя (37), (38) и (39), мы приходим к правилу избавления от привычек.
ПРАВИЛО ИЗБАВЛЕНИЯ ОТ ПРИВЫЧЕК
Если человек хочет избавиться от привычек, он должен:
1) в первую очередь избавиться от привычки рассматривать свои представления о мире как совпадающие с реальностью мира,
2) затем взяться за избавление от стереотипных представлений о мире,
3) и уже только после этого избавляться от привычек в поведении, обусловленных этими стереотипными представлениями.
По мере того как человек будет делать это, станет изменяться не только характер его поведения, но даже спектр того, что он сможет осознавать.
Образование привычек на основе склонностей
Мы уже выяснили, каким образом формируются привычки под воздействием физиологических факторов, и установили, что истинной причиной формирования привычек в данном случае являются не столько сами физиологические факторы, сколько представления о них. Теперь мы рассмотрим процесс формирования привычек под воздействием космических факторов. Ранее мы уже отметили, что можно говорить о космических факторах двух видов: о внешних обстоятельствах, которые изменяются со временем, и о склонностях человека, которые остаются неизменными. Что касается внешних обстоятельств – тут есть свои нюансы, и о них следует поговорить особо.
Что есть склонность?
Начнем, конечно, с определения склонностей.
Во-первых, что значит нравится? На этот вопрос невозможно дать четкого ответа, и понимать эту формулу можно лишь интуитивно.
Во-вторых, если склонности – это то, что человеку нравится делать (а любой человек вроде бы знает, что ему нравится, а что не нравится), значит, человек знает все свои склонности? Вовсе не обязательно! Помимо того что некоторые вещи человек, возможно, никогда не делал и, собственно, в отношении этих вещей он не может иметь никакого представления относительно того, нравятся они ему или нет, человек может думать, что ему нравится делать нечто, однако на самом деле он может просто иметь привычку делать это, а привычки, как известно, стремятся к самосохранению (см. (35)) и потому могут создавать иллюзию того, что нравятся (вообще-то сами привычки, конечно, ничего не создают; просто человек не всегда ясно осознает, что ему нравится, а что – нет). Именно поэтому определение склонностей содержит оговорку «при условии, что он не имеет привычек»: только в этом случае человек может быть уверен, что то, что ему больше нравится делать, – не привычка, но именно склонность.
ПРИМЕР
X очень любит яблоки. И терпеть не может бананы.
Вернее, не мог. До недавнего времени. До тех пор, пока яблоки не исчезли из продажи и им на смену не пришли бананы. X до того времени и пробовал-то их всего раза три. Но все три раза неизменно морщился и говорил, что это жуткая гадость. А вот когда яблоки исчезли и X, как большому любителю фруктов, пришлось искать им замену, а иной замены, кроме бананов, не было, тогда X скрепя сердцевзялся за бананы. И морщился. Дня три. До тех пор, пока не обнаружил, что бананы – это вовсе не так плохо, как может казаться. После чего взялся за бананы вплотную. И вскоре понял, что бананы – это очень и очень неплохо и даже хорошо и вкусно. И даже здорово.
А когда через некоторое время в продаже вновь появились яблоки, X попробовал их и нашел, что это кислятина и вообще жуткая гадость.
Склонностями некоторого лица мы будем называть те вещи, которые этому лицу нравится делать больше, нежели другие, при условии, что он не имеет привычек.Эта формулировка, конечно, нуждается в пояснении.
Во-первых, что значит нравится? На этот вопрос невозможно дать четкого ответа, и понимать эту формулу можно лишь интуитивно.
Во-вторых, если склонности – это то, что человеку нравится делать (а любой человек вроде бы знает, что ему нравится, а что не нравится), значит, человек знает все свои склонности? Вовсе не обязательно! Помимо того что некоторые вещи человек, возможно, никогда не делал и, собственно, в отношении этих вещей он не может иметь никакого представления относительно того, нравятся они ему или нет, человек может думать, что ему нравится делать нечто, однако на самом деле он может просто иметь привычку делать это, а привычки, как известно, стремятся к самосохранению (см. (35)) и потому могут создавать иллюзию того, что нравятся (вообще-то сами привычки, конечно, ничего не создают; просто человек не всегда ясно осознает, что ему нравится, а что – нет). Именно поэтому определение склонностей содержит оговорку «при условии, что он не имеет привычек»: только в этом случае человек может быть уверен, что то, что ему больше нравится делать, – не привычка, но именно склонность.
ПРИМЕР
X очень любит яблоки. И терпеть не может бананы.
Вернее, не мог. До недавнего времени. До тех пор, пока яблоки не исчезли из продажи и им на смену не пришли бананы. X до того времени и пробовал-то их всего раза три. Но все три раза неизменно морщился и говорил, что это жуткая гадость. А вот когда яблоки исчезли и X, как большому любителю фруктов, пришлось искать им замену, а иной замены, кроме бананов, не было, тогда X скрепя сердцевзялся за бананы. И морщился. Дня три. До тех пор, пока не обнаружил, что бананы – это вовсе не так плохо, как может казаться. После чего взялся за бананы вплотную. И вскоре понял, что бананы – это очень и очень неплохо и даже хорошо и вкусно. И даже здорово.
А когда через некоторое время в продаже вновь появились яблоки, X попробовал их и нашел, что это кислятина и вообще жуткая гадость.
Склонности и привычки
Да существуют ли в таком случае склонности вообще? А может, все, что, как кажется, нам нравится делать, – это наши привычки? Что ж, вопрос закономерный. Но если мы понаблюдаем за собой, то придем к выводу, что склонности все же существуют.
ПРИМЕР 1
X, о котором мы не раз говорили, больше нравятся блондинки, чем брюнетки. Сказать по правде, к брюнеткам он вовсе равнодушен – не то что к блондинкам. И это при том, что он еще ни разу в жизни не вступал в интимные отношения ни с теми ни с другими. Предположение о том, что в своей жизни X встречал в основном блондинок, а брюнеток видел крайне редко, не выдерживает никакой критики. Тем более что и среди блондинок у X есть свои особые предпочтения, и для того, чтобы обнаружить, что одна девушка нравится ему больше, чем другая, ему вовсе не обязательно длительное время созерцать ее; ему все становится ясно с первого взгляда. Так что о привычках тут говорить не приходится.
А вот Y больше нравятся брюнетки, причем главным образом те, которые не нравятся X. Так что говорить о всеобщих физиологически обусловленных предпочтениях здесь тоже нельзя.
ПРИМЕР 2
X очень нравится одна из улиц города, в котором он живет. На этой улице, да и вообще в том районе, где находится эта улица, X бывает нечасто. Его путь на работу не проходит через эту улицу. Места в городе, где X бывает более или менее часто, тоже находятся совсем в другом районе. Так что говорить о привычке в данном случае, очевидно, нельзя. И о всеобщих физиологически обусловленных предпочтениях – тоже, поскольку Y эта улица вовсе даже не нравится, а совсем наоборот. Но зато Y нравится другая улица, а вот X к ней совершенно равнодушен.
Есть в городе и другие улицы, на которых любит бывать X и тоже бывает на них нечасто. Но они нравятся ему не так сильно, как первая. К большей же части улиц он просто индифферентен. А еще в городе есть такие улицы, которые X совершенно не нравятся, и он старается на них не бывать.
Оба примера не только подтверждают нашу гипотезу о существовании склонностей, но и заставляют нас обратить внимание на то, что не существует в действительности каких-то абсолютных склонностей. Просто к одним вещам человек предрасположен больше, а к другим – меньше.
Итак, склонности существуют. Но существуют и привычки. И нетрудно понять, что многие наши привычки вырастают непосредственно из наших склонностей. Согласно определению склонность – это то, что человеку больше нравится делать. Очевидно, что если человек имеет свободу выбора – он будет стремиться делать именно то, что ему больше нравится, то есть следовать своим склонностям. И он конечно же будет делать это всякий раз, когда сложатся подходящие для этого обстоятельства. Теперь нам осталось взглянуть на первое определение привычки и обнаружить, что мы поняли, как склонности перерастают в привычки.
ПРИМЕР 1
X, о котором мы не раз говорили, больше нравятся блондинки, чем брюнетки. Сказать по правде, к брюнеткам он вовсе равнодушен – не то что к блондинкам. И это при том, что он еще ни разу в жизни не вступал в интимные отношения ни с теми ни с другими. Предположение о том, что в своей жизни X встречал в основном блондинок, а брюнеток видел крайне редко, не выдерживает никакой критики. Тем более что и среди блондинок у X есть свои особые предпочтения, и для того, чтобы обнаружить, что одна девушка нравится ему больше, чем другая, ему вовсе не обязательно длительное время созерцать ее; ему все становится ясно с первого взгляда. Так что о привычках тут говорить не приходится.
А вот Y больше нравятся брюнетки, причем главным образом те, которые не нравятся X. Так что говорить о всеобщих физиологически обусловленных предпочтениях здесь тоже нельзя.
ПРИМЕР 2
X очень нравится одна из улиц города, в котором он живет. На этой улице, да и вообще в том районе, где находится эта улица, X бывает нечасто. Его путь на работу не проходит через эту улицу. Места в городе, где X бывает более или менее часто, тоже находятся совсем в другом районе. Так что говорить о привычке в данном случае, очевидно, нельзя. И о всеобщих физиологически обусловленных предпочтениях – тоже, поскольку Y эта улица вовсе даже не нравится, а совсем наоборот. Но зато Y нравится другая улица, а вот X к ней совершенно равнодушен.
Есть в городе и другие улицы, на которых любит бывать X и тоже бывает на них нечасто. Но они нравятся ему не так сильно, как первая. К большей же части улиц он просто индифферентен. А еще в городе есть такие улицы, которые X совершенно не нравятся, и он старается на них не бывать.
Оба примера не только подтверждают нашу гипотезу о существовании склонностей, но и заставляют нас обратить внимание на то, что не существует в действительности каких-то абсолютных склонностей. Просто к одним вещам человек предрасположен больше, а к другим – меньше.
Итак, склонности существуют. Но существуют и привычки. И нетрудно понять, что многие наши привычки вырастают непосредственно из наших склонностей. Согласно определению склонность – это то, что человеку больше нравится делать. Очевидно, что если человек имеет свободу выбора – он будет стремиться делать именно то, что ему больше нравится, то есть следовать своим склонностям. И он конечно же будет делать это всякий раз, когда сложатся подходящие для этого обстоятельства. Теперь нам осталось взглянуть на первое определение привычки и обнаружить, что мы поняли, как склонности перерастают в привычки.
Как отличить склонность от привычки?
В свое время мы установили (см. принцип освобождения), что путь обучения использованию интуиции включает избавление от привычек. А чтобы избавиться от привычек, человек, очевидно, должен узнать, что является его склонностями, а что – всего лишь привычками. Как же это можно сделать? – напрашивается вопрос.
Ответ на него необыкновенно прост. Поскольку (см. определение склонностей), лишь не имея привычек, человек может узнать, что является его склонностями, то, значит, чтобы отличить склонности от привычек, нужно просто избавиться от последних. Тогда все то, что человеку будет нравиться делать после этого, можно будет признать его склонностями (т. е. если человек будет делать что-то НЕРЕГУЛЯРНО, но всякий раз, когда он будет делать это, он будет чувствовать, что ему нравится это делать, в этом случае можно будет смело сказать, что это нравится ему постольку, поскольку является его склонностью). Другого же способа отличить склонности от привычек, очевидно, не существует.
Ответ на него необыкновенно прост. Поскольку (см. определение склонностей), лишь не имея привычек, человек может узнать, что является его склонностями, то, значит, чтобы отличить склонности от привычек, нужно просто избавиться от последних. Тогда все то, что человеку будет нравиться делать после этого, можно будет признать его склонностями (т. е. если человек будет делать что-то НЕРЕГУЛЯРНО, но всякий раз, когда он будет делать это, он будет чувствовать, что ему нравится это делать, в этом случае можно будет смело сказать, что это нравится ему постольку, поскольку является его склонностью). Другого же способа отличить склонности от привычек, очевидно, не существует.
(42)
Человек, чтобы понять, что из того, что ему нравится, является его склонностями, а что – привычками, должен избавиться от привычек.
Образование привычек в результате общения
Теперь мы рассмотрим вопрос о том, каким образом формируются привычки человека под воздействием социальных факторов. Ранее мы уже отметили, что в случае социальных факторов можно говорить как о непосредственном воздействии человеческих существ друг на друга, так и об опосредованном воздействии – через представления о законах, порядках и обычаях, принятых в обществе. О формировании привычек под воздействием стереотипных представлений мы уже сказали достаточно много и не будем вновь возвращаться к этому вопросу. Заметим лишь, что представления человека о его месте в обществе и отношениях с этим обществом и его отдельными индивидуумами – это стереотипные представления, зачастую весьма далекие от реальности. Что же касается вопроса об образовании у человека привычек в результате непосредственного воздействия на него других лиц, здесь есть многое, на что еще следует обратить внимание и о чем стоит поговорить. Этим мы сейчас и займемся.
Основные принципы человеческого общения
Прежде всего посмотрим, какие механизмы функционирования внимания лежат в основе человеческого общения.
ЗАПРОСЫ И ОТВЕТЫ
Началом любого акта общения является ЗАПРОС, то есть обращение одного лица к другому. Разумеется, такое обращение имеет место лишь в том случае, если обращающемуся индивидууму требуется получить какую-то информацию от другого индивидуума или сообщить ему некоторую информацию. Термин «информация» следует понимать здесь в самом широком смысле: это не обязательно должна быть информация, передаваемая при помощи слов, но это может быть и информация, передаваемая при помощи каких-либо жестов или сигналов. Так что, когда один индивидуум подходит к другому и молча бьет его по лицу, – это в нашем понимании тоже передача информации, и, значит, здесь тоже имеет место акт общения, начинающийся с запроса.
Все запросы, какие только могут иметь место, мы условно делим на три группы. Запросы первой группы мы назовем «агрессивными», запросы второй группы – «неявно агрессивными», а запросы третьей – «конструктивными».
АГРЕССИВНЫЙ ЗАПРОС характеризуется агрессивными намерениями лица, делающего этот запрос, вполне осознаваемыми этим лицом. Иными словами, лицо, делающее агрессивный запрос, делает этот запрос с целью совершить некоторое насилие над другим лицом, отдавая себе отчет в том, что другим лицом это будет расценено именно как насилие. Термин «насилие» здесь следует понимать в широком смысле: это может быть как физическое насилие, так и насилие на ментальном или эмоциональном уровне. Когда один человек хочет заставить другого делать то, что другой делать не хочет, и для этого обращается к нему с запросом, такой запрос как раз и следует считать агрессивным.
НЕЯВНО АГРЕССИВНЫЙ ЗАПРОС, как и явно агрессивный, делается с целью совершить некоторое насилие над другим лицом. Однако в данном случае агрессор не осознает, что является агрессором. Он даже может считать, что совершает великое благо для того, к кому обращается с запросом, и рассматривать этот запрос как акт своей глубокой любви к тому, над кем творит насилие. И поскольку он не рассматривает свой запрос как агрессию, то зачастую рассчитывает на ответную благодарность и может быть очень удивлен и рассержен, не получив ее. К категории неявно агрессивных запросов, вероятно, относится подавляющее большинство запросов, делаемых людьми.
Прежде чем определить понятие конструктивного запроса, мы должны обратить внимание на тот факт, что вообще-то любой запрос – это до некоторой степени насилие, поскольку запрос всегда делается с намерением получить ответ или сообщить некоторую информацию, то есть в основе любого запроса лежит покушение на свободу того лица, к кому он обращен, распоряжаться своим временем. Поэтому принципиальное различие между видами запросов может состоять лишь в том, чем готово заплатить запрашивающее лицо за получение ответа.
КОНСТРУКТИВНЫЙ ЗАПРОС – это такой запрос, который делается с полным осознанием его насильственной природы и готовностью заплатить за ответ на запрос такую цену, какую потребует тот, к кому запрос адресован. В этом и состоит его отличие от агрессивного: здесь человек готов расплачиваться за чужие неудобства, а в случае агрессивного запроса вовсе не собирается этого делать. Конструктивные запросы, вне всякого сомнения, большая редкость.
Разумеется, «платой» за ответ на запрос может быть все, что угодно, в зависимости от конкретной ситуации. В одном случае запрашиваемому может оказаться достаточно удовольствия от общества запрашивающего, или от собственного ответа, или от полученной информации (если запрос делается не с целью получения, а с целью передачи информации). В другом же случае даже простое присутствие запрашивающего может быть невыносимым для запрашиваемого и никакая компенсация не будет достаточной для получения ответа.
После того как человек осуществляет запрос, он либо получает ответ, либо не получает (в случае если запрос делается не с целью получения, а с целью сообщения информации, ответом, очевидно, является сам акт восприятия этой информации лицом, которому она предназначается). В случае если ответной реакции нет – сеанс общения следует считать несостоявшимся. Если же ответ получен, сеанс общения состоялся и может быть продолжен в виде последующей серии запросов и ответов. И при этом по мере взаимодействия общающихся лиц осуществляется взаимная НАСТРОЙКА.
НАСТРОЙКА
Любое взаимодействие требует настройки.
Для того чтобы общение состоялось, прежде всего должна осуществиться настройка (т. е., попросту говоря, переключение внимания) на осознание того, кому передается или от кого получается информация, и на сам акт ее передачи или получения. Это, так сказать, «поворот антенны».
Затем – и это не менее важно – надо настроиться на менталитет собеседника, на его мировосприятие. Это своего рода «настройка приемника и передатчика на одну и ту же волну». Если приемник и передатчик не настроить на одну и ту же волну, передача информации через эфир будет невозможна. Точно так же, если запрашиваемый и запрашивающий не настроятся на одну и ту же картину мира, адекватное взаимодействие между ними будет невозможно. Это представляется совершенно очевидным, если вспомнить (39).
Наш г-н X – человек очень вежливый и ко всем незнакомым и малознакомым людям обращается на «вы».
Но вот однажды один его близкий друг – заядлый рыболов, как и он сам, – предложил ему познакомиться с человеком, который изобрел новый интересный способ подледного лова рыбы. X конечно же очень заинтересовался этим предложением. Но друг предупредил его, что изобретатель – человек без предрассудков и тех, кто обращается к другим на «вы», просто не воспринимает. И нашему X пришлось скрепя сердце настроиться на нового собеседника и вести себя так, как ведут себя люди, имеющие его стереотипное представление в отношении общения, а именно что все люди братья и должны обращаться друг к другу исключительно на «ты».
(Пример специально утрирован, чтобы было понятно, что представляет собой настройка. На самом деле обычно все гораздо тоньше.)
Каким именно образом осуществляется настройка, понять нетрудно. Рассмотренный пример показывает, что настройка – это не что иное, как временная замена собственных представлений о мире на чужие.
Итак, очевидно, что настройка является совершенно необходимым инструментом общения. Уже для того, чтобы общение состоялось, его инициатор должен начать с того, что настроиться на мировосприятие другого человека, и лишь после этого формулировать запрос в наиболее адекватной форме, так, чтобы он был как можно более понятен запрашиваемому в соответствии с его картиной мира. (Конечно, возможен случай, когда картины мира запрашиваемого и запрашивающего полностью совпадают, и тогда настройка не производится, но случай такого детального совпадения нетипичен.) Если же речь идет об агрессивном запросе, инициатор общения стремится настроить запрашиваемого на собственное мировосприятие или просто действует так, как если бы запрашиваемый имел такую же картину мира, что и он, так что настраиваться приходится запрашиваемому. Таким образом, и в этом случае настройка так или иначе происходит. В случае же неявной агрессии мы можем иметь какой-то промежуточный вариант настройки, когда и запрашивающий, и запрашиваемый частично настраиваются друг на друга.
Если общение состоялось, то по мере его продолжения взаимное настраивание картины мира в той или иной степени обычно имеет место всегда, вне зависимости от того, какие виды запросов используются в процессе общения. Ну и конечно, если один человек часто общается с другим (что, кстати, согласно определению само по себе является привычкой), то их картины мира, то есть их стереотипные представления о мире, постепенно «притираются» друг к другу, становятся все ближе и ближе. Это конечно же связано с тем, что, как уже было отмечено, настройка – это временная замена собственных представлений о мире на чужие, а регулярное повторение такой подмены приводит к тому, что у человека формируется привычка часто удерживать внимание на чужих представлениях о мире (вспомним (11) и (3)), в результате чего, естественно, они перестают быть чужими.
ЗАПРОСЫ И ОТВЕТЫ
Началом любого акта общения является ЗАПРОС, то есть обращение одного лица к другому. Разумеется, такое обращение имеет место лишь в том случае, если обращающемуся индивидууму требуется получить какую-то информацию от другого индивидуума или сообщить ему некоторую информацию. Термин «информация» следует понимать здесь в самом широком смысле: это не обязательно должна быть информация, передаваемая при помощи слов, но это может быть и информация, передаваемая при помощи каких-либо жестов или сигналов. Так что, когда один индивидуум подходит к другому и молча бьет его по лицу, – это в нашем понимании тоже передача информации, и, значит, здесь тоже имеет место акт общения, начинающийся с запроса.
Все запросы, какие только могут иметь место, мы условно делим на три группы. Запросы первой группы мы назовем «агрессивными», запросы второй группы – «неявно агрессивными», а запросы третьей – «конструктивными».
АГРЕССИВНЫЙ ЗАПРОС характеризуется агрессивными намерениями лица, делающего этот запрос, вполне осознаваемыми этим лицом. Иными словами, лицо, делающее агрессивный запрос, делает этот запрос с целью совершить некоторое насилие над другим лицом, отдавая себе отчет в том, что другим лицом это будет расценено именно как насилие. Термин «насилие» здесь следует понимать в широком смысле: это может быть как физическое насилие, так и насилие на ментальном или эмоциональном уровне. Когда один человек хочет заставить другого делать то, что другой делать не хочет, и для этого обращается к нему с запросом, такой запрос как раз и следует считать агрессивным.
НЕЯВНО АГРЕССИВНЫЙ ЗАПРОС, как и явно агрессивный, делается с целью совершить некоторое насилие над другим лицом. Однако в данном случае агрессор не осознает, что является агрессором. Он даже может считать, что совершает великое благо для того, к кому обращается с запросом, и рассматривать этот запрос как акт своей глубокой любви к тому, над кем творит насилие. И поскольку он не рассматривает свой запрос как агрессию, то зачастую рассчитывает на ответную благодарность и может быть очень удивлен и рассержен, не получив ее. К категории неявно агрессивных запросов, вероятно, относится подавляющее большинство запросов, делаемых людьми.
Прежде чем определить понятие конструктивного запроса, мы должны обратить внимание на тот факт, что вообще-то любой запрос – это до некоторой степени насилие, поскольку запрос всегда делается с намерением получить ответ или сообщить некоторую информацию, то есть в основе любого запроса лежит покушение на свободу того лица, к кому он обращен, распоряжаться своим временем. Поэтому принципиальное различие между видами запросов может состоять лишь в том, чем готово заплатить запрашивающее лицо за получение ответа.
КОНСТРУКТИВНЫЙ ЗАПРОС – это такой запрос, который делается с полным осознанием его насильственной природы и готовностью заплатить за ответ на запрос такую цену, какую потребует тот, к кому запрос адресован. В этом и состоит его отличие от агрессивного: здесь человек готов расплачиваться за чужие неудобства, а в случае агрессивного запроса вовсе не собирается этого делать. Конструктивные запросы, вне всякого сомнения, большая редкость.
Разумеется, «платой» за ответ на запрос может быть все, что угодно, в зависимости от конкретной ситуации. В одном случае запрашиваемому может оказаться достаточно удовольствия от общества запрашивающего, или от собственного ответа, или от полученной информации (если запрос делается не с целью получения, а с целью передачи информации). В другом же случае даже простое присутствие запрашивающего может быть невыносимым для запрашиваемого и никакая компенсация не будет достаточной для получения ответа.
После того как человек осуществляет запрос, он либо получает ответ, либо не получает (в случае если запрос делается не с целью получения, а с целью сообщения информации, ответом, очевидно, является сам акт восприятия этой информации лицом, которому она предназначается). В случае если ответной реакции нет – сеанс общения следует считать несостоявшимся. Если же ответ получен, сеанс общения состоялся и может быть продолжен в виде последующей серии запросов и ответов. И при этом по мере взаимодействия общающихся лиц осуществляется взаимная НАСТРОЙКА.
НАСТРОЙКА
Любое взаимодействие требует настройки.
Для того чтобы общение состоялось, прежде всего должна осуществиться настройка (т. е., попросту говоря, переключение внимания) на осознание того, кому передается или от кого получается информация, и на сам акт ее передачи или получения. Это, так сказать, «поворот антенны».
Затем – и это не менее важно – надо настроиться на менталитет собеседника, на его мировосприятие. Это своего рода «настройка приемника и передатчика на одну и ту же волну». Если приемник и передатчик не настроить на одну и ту же волну, передача информации через эфир будет невозможна. Точно так же, если запрашиваемый и запрашивающий не настроятся на одну и ту же картину мира, адекватное взаимодействие между ними будет невозможно. Это представляется совершенно очевидным, если вспомнить (39).
(43)
Чем сильнее совпадают картины мира общающихся людей, тем более адекватным будет их общение, то есть тем лучше они смогут понять друг друга.
(44)ПРИМЕР
Для того чтобы хорошо понимать друг друга в ходе общения, людям в процессе общения приходится осуществлять взаимную настройку картины мира.
Наш г-н X – человек очень вежливый и ко всем незнакомым и малознакомым людям обращается на «вы».
Но вот однажды один его близкий друг – заядлый рыболов, как и он сам, – предложил ему познакомиться с человеком, который изобрел новый интересный способ подледного лова рыбы. X конечно же очень заинтересовался этим предложением. Но друг предупредил его, что изобретатель – человек без предрассудков и тех, кто обращается к другим на «вы», просто не воспринимает. И нашему X пришлось скрепя сердце настроиться на нового собеседника и вести себя так, как ведут себя люди, имеющие его стереотипное представление в отношении общения, а именно что все люди братья и должны обращаться друг к другу исключительно на «ты».
(Пример специально утрирован, чтобы было понятно, что представляет собой настройка. На самом деле обычно все гораздо тоньше.)
Каким именно образом осуществляется настройка, понять нетрудно. Рассмотренный пример показывает, что настройка – это не что иное, как временная замена собственных представлений о мире на чужие.
Настройка – это временная замена собственных стереотипных представлений о мире на чужие.Но осуществляется этот процесс подмены обычно неосознанно, на интуитивном уровне, на уровне подсознания: человеку часто бывает достаточно увидеть другого человека, чтобы интуитивно определить, что он собой представляет, то есть какова его картина мира (ведь поступки человека определяются его осознанием (см. (16), а также (37a)), а осознание есть порождение картины мира (см. (39)), а определив это, понять и то, способен ли этот человек адекватно осознать приготовленный для него запрос, или же картина мира этого человека (во всяком случае, в той части, к которой относится запрос) сильно отличается от его собственной, и потому прежде, чем посылать запрос, необходимо осуществить настройку, чтобы сформулировать запрос в наиболее понятной запрашиваемому форме.
Итак, очевидно, что настройка является совершенно необходимым инструментом общения. Уже для того, чтобы общение состоялось, его инициатор должен начать с того, что настроиться на мировосприятие другого человека, и лишь после этого формулировать запрос в наиболее адекватной форме, так, чтобы он был как можно более понятен запрашиваемому в соответствии с его картиной мира. (Конечно, возможен случай, когда картины мира запрашиваемого и запрашивающего полностью совпадают, и тогда настройка не производится, но случай такого детального совпадения нетипичен.) Если же речь идет об агрессивном запросе, инициатор общения стремится настроить запрашиваемого на собственное мировосприятие или просто действует так, как если бы запрашиваемый имел такую же картину мира, что и он, так что настраиваться приходится запрашиваемому. Таким образом, и в этом случае настройка так или иначе происходит. В случае же неявной агрессии мы можем иметь какой-то промежуточный вариант настройки, когда и запрашивающий, и запрашиваемый частично настраиваются друг на друга.
Если общение состоялось, то по мере его продолжения взаимное настраивание картины мира в той или иной степени обычно имеет место всегда, вне зависимости от того, какие виды запросов используются в процессе общения. Ну и конечно, если один человек часто общается с другим (что, кстати, согласно определению само по себе является привычкой), то их картины мира, то есть их стереотипные представления о мире, постепенно «притираются» друг к другу, становятся все ближе и ближе. Это конечно же связано с тем, что, как уже было отмечено, настройка – это временная замена собственных представлений о мире на чужие, а регулярное повторение такой подмены приводит к тому, что у человека формируется привычка часто удерживать внимание на чужих представлениях о мире (вспомним (11) и (3)), в результате чего, естественно, они перестают быть чужими.