Андрей Величко. Миротворец

   – Ничего так картинка получается, – согласился Гоша, – со сбрасыванием помощи. Если власти не станут вмешиваться, то начнется миграция из промышленных центров в мелкие городишки. Если начнут чинить препятствия – обязательно возникнет дополнительная напряженность, что хорошо. Ну а если дойдут до изъятия сброшенных нами продуктов, так оно и вовсе будет замечательно. Тут не то что напряженность – запросто может организоваться самый настоящий бунт. Тогда мы с Машей, пожалуй, вложим в твой заводик некоторые свои средства, а на гуманитарной помощи будет написано, что она от нас. И церковь, думаю, привлечь – тоже не помешает. Тебя на этикетку не предлагаю, а то начнут вопить, что все отравлено. Ладно, с колбасными изделиями вроде ясно.
 
   После ужина Гоша уехал в Зимний, а я по недавно укоренившейся привычке глянул под диван – не засело ли во тьме что-нибудь хвостатое? Но там было пусто. И мне припомнилось, что последние три ночи по дворцовым коридорам вроде никто не носился и кресла в приемной какие-то подозрительно целые… Неужели Рыжик ухитрился за три дня перевоспитать полукамышовых хулиганок? Причем мягко. Если бы покалечил, мне донесли бы. И, придя к своей семье, я услышал от Мари и Насти историю, достойную пера Шекспира. Или хотя бы Андерсена, потому как она имела явное сюжетное сходство с «Русалочкой».
   Итак, в Гатчинском дворце появились Алиса и Мари с детьми, а значит, и Рекс с Рыжиком. Увидев этих колоритнейших котов, серо-полосатые бандитки были сражены первой любовью. И если у Темной она получилась в общем-то счастливой, потому как Рыжик был абсолютно не против еще одной пассии, то Светлую ждал облом – Рекс ее совершенно игнорировал.
   – Сам посмотри, – показала мне на окно жена.
   Я выглянул. По газону гулял Рекс, иногда лениво ковыряя лапой какие-то травинки. Чуть сбоку и сзади, как и положено телохранителю, выступал Рыжик. А метрах в трех позади безнадежно маялась Светлая, не решаясь подойти ближе. Ибо зад Рекса с поднятым хвостом ясно показывал, что никаких достойных внимания кошечек здесь нет и не предвидится.
   – Жалко животное, – поделилась со мной Мари, – прямо как человек страдает.
   – Рекс, – высунулся в окно я, – давай ко мне в кабинет! Поговорить надо.
   – Папа, не наказывай его! – испугалась Настя.
   – Да что ты, дочка, это же не банкир и даже не министр. Я просто постараюсь ему объяснить, что Светлая – она на самом деле хорошая.
   Я вернулся в свой кабинет, открыл дверь и предложил Рексу заходить. Рыжик остался в приемной, а Светлую и туда не пустили, она вынуждена была волноваться в коридоре. Усадив визитера на стул для посетителей, я начал речь. Спросил, неужели ему совсем не жалко бедную влюбленную – ведь даже мне видно, как она похудела! Прочитал начало «Евгения Онегина», потом конец – середина мало того что не была нужна в нашей беседе, так я ее и не помнил. Некоторое время расписывал прелести отцовства…
   Кошак сидел на стуле, задумчиво глядя куда-то за сейф и старательно изображая из себя существо с ай-кью меньше единицы. Весь его вид прямо говорил мне что-то вроде:
   «Дядя Жора, ну что ты тут распинаешься? Ведь всем известно, что кошки не понимают человеческую речь. Кого угодно спроси – не по-ни-ма-ют! Ну разве что только «кушать подано», да и то если речь идет не об осточертевшей черной икре, а, например, о молоденьких свежих карасиках из пруда за ТЭЦ».
   В этом месте наглый котяра облизнулся.
   – Будешь строить из себя идиота, – пообещал я, – мало того что разговаривать с тобой перестану, так и через портал больше не возьму.
   Кот отвлекся от созерцания сейфа, мельком глянул на меня, потом спрыгнул со стула, прошел под ним и вскочил обратно.
   – Хочешь сказать, что можешь пройти у нее под брюхом, не пригибаясь? Во-первых, преувеличиваешь, не настолько уж она крупнее тебя. А во-вторых, когда это подобные мелочи останавливали настоящего мужчину? Ты хоть Борю Фишмана вспомни! В общем, иди и думай. Я ни на чем не настаиваю, но ты сейчас меня просто разочаровываешь. Иди, хвостатый.

Глава 7

   В субботу второго июля император завтракал у меня. На сей раз ему явно не лез кусок в горло. Впрочем, и я тоже не жаловался на излишний аппетит. Мы ждали вестей из Сеула, куда сегодня в порядке подготовки к визиту в Корею наследного принца Ёсихито прибыл премьер-министр Ито. Причем нам нельзя было сидеть на узле связи или еще каким-либо образом показывать, что мы ожидаем чего-то экстраординарного! О том, что на премьера готовится покушение, документов вообще не было, а знали об этом в России всего несколько человек, включая нас с Гошей. В Японии дела обстояли примерно так же.
   – Срочно, секретно из Владивостока! – ожил динамик на терминале узла связи.
   Гриф «секретно» допускал передачу по внутренним защищенным линиям, так что я приказал:
   – Читайте.
   – Из нашего посольства в Корее. В семнадцать сорок по местному времени произошло покушение на Хиробуми Ито. Премьер ранен, состояние крайне тяжелое, находится в японском посольстве. Стрелявший задержан охраной, других сведений нет.
   – Срочно докладывать любые новости на эту тему, – велел я и обратился к Гоше: – Видал? Пока еще жив, так что, может, и не помрет.
   – Дай-то Бог, – кивнул Гоша и, сняв трубку прямой связи с Зимним, распорядился послать в Токио телеграмму от своего имени. С выражением возмущения, соболезнования и просьбой держать его в курсе.
   – Ждем, – повернулся он ко мне. – Не знаешь, там хоть есть приличные врачи?
   – Самые лучшие. Микадо ведь тоже не такой уж бесчувственный пень, вот и послал неделю назад в Корею своих лучших лейб-медиков подлечить тамошнего императора Сунджона, который в очередной раз слег не пойми с чем. Аппаратура и медикаменты у них наши, так что с этой стороны все в порядке, нам можно не дергаться. И вообще, пора, пожалуй, об этом сообщить в Брест.
   В Брест-Литовске находился штаб армии генерала Ноги, недавно закончившей свою передислокацию из Маньчжурии. И уж японцы-то явно имели право получить оперативные и точные сведения о покушении на своего премьера.
   – Надеюсь, корейцев в Польше нет? – усмехнулся Гоша.
   – Откуда, там и евреев-то меньше половины осталось. И русских мы по возможности эвакуируем, под предлогом неспокойной внутренней обстановки.
   Минут через сорок пришла еще одна радиограмма из Владика, где описывалось состояние раненого премьера. Оно характеризовалось как тяжелое, но стабильное. Террорист выпустил в Ито две пули – в грудь и в живот. Стрелял он из российского ПФ, только благодаря чему пули и прошли навылет.
   – Хорошо, что парабеллум дорогой, – пояснил я. – Вот после двух таких ран из него Ито бы точно не выжил. А пули от браунинга остались бы внутри, тоже не подарок.
   – Ладно, – засобирался Гоша, – я к себе, если что – звони.
 
   После отъезда величества я велел соединить себя с домом Ненашевых, что в Кесовой Горе. Его обитатели были уже предупреждены о том, что с ними хочет побеседовать канцлер, так что трубку сняли после первого же звонка.
   – Петр Ненашев у аппарата! – бодро доложил мне бывший сержант.
   – Здравствуйте, Петя. Ну как, сбылась мечта вашего батюшки о китайских рабочих вместо здешних батраков? В общем, дайте ему трубку, пусть сам расскажет.
   Слушая старшего Ненашева, я делал пометки, с кем еще побеседовать на эту тему. А появилась она из самоочевидных соображений: скоро война. И значит, часть сельхозугодий будет просто выведена из обращения – те, что окажутся в зоне боевых действий. Кроме того, призывники – это в основном крестьяне, и с мобилизацией количество земледельцев начнет уменьшаться. Все это приведет к снижению производства, и как конечный результат мы получим трудности с продовольствием. Чтобы их уменьшить, среди китайских военнопленных была начата вербовка в сельхозрабочие.
   Разумеется, заменить всех призываемых в армию мужиков китайцами было невозможно – только первая очередь призыва составляла два с половиной миллиона, в то время как количество пленных не дотягивало и до двух, да и по деревням из них можно было отправить не больше половины. Но мы и не собирались заменять всех призываемых. Общины все равно почти не давали хлеба государству, так что им придется выкручиваться своими силами. А вот новым хозяевам вроде Ненашевых намекнули, что можно – разумеется, абсолютно частным порядком – нанимать батраков в лагерях военнопленных. Обхозам я собирался предоставить такую возможность чуть позже, когда будут осмыслены первые результаты у кулаков. Посредником в этом тонком процессе выступал Еврейско-Китайский банк, и через него же вербуемые китайцы могли переводить деньги на родину, потому как работающим в сельском хозяйстве они выплачивались не по окончании срока, а по договоренности с работодателем. Задачей же государства в моем лице было следить, чтобы эти самые «датели» не наглели. И китайцы тоже. Впрочем, судя по докладам пребывающего в Кесовой Горе комиссара, Ненашев-старший оказался отнюдь не дураком и сразу уяснил, что можно, а что не очень. И он был вовсе не один такой в России, операция имела вид множества частных инициатив отдельных хозяев. На самом же деле это была одна из граней подготовки России к войне. К мировой…
 
   Я отложил бумаги по китайским батракам и задумался. Да, лет восемь или даже пять назад я был столь наивен, что надеялся как-то не допустить мировой войны. Но за годы, проведенные практически на вершине власти, я понял всю беспочвенность подобных мечтаний.
   Итак, в каждом государстве есть люди двух профессий, с первого взгляда не имеющих между собой ничего общего, кроме того что они жизненно необходимы тому самому государству. Без них оно не выживет. Первая профессия – это палач. И задача государства состоит в том, чтобы работа палача проходила под тотальным государственным контролем. Никакая отсебятина в этом роде деятельности недопустима. Потому что очень высока вероятность профессиональной деформации, в результате которой человек становится зверем. А зверь на свободе – это страшно. Но еще страшнее звери у власти. Бывали в истории подобные прецеденты, ох как бывали… Так что при малейшей попытке выйти за отведенные ему государством рамки палач должен быть уничтожен.
   Вторая необходимая профессия называется «финансист». Государство не может без них обойтись, как и без палачей. Но и здесь тоже должен быть тотальный контроль и строжайшая регламентация, по той же самой причине и с применением тех же самых мер социальной защиты. Человек, постоянно имеющий дело с деньгами, может переродиться в мутанта. Чужого. Для которого смысл жизни состоит в увеличении подконтрольной ему денежной массы. И точно как переродившийся в зверя палач, финансист-мутант сначала будет рваться к свободе, а потом – к власти. Он напишет государству законы, по которым ему будет удобнее всего грести под себя. А дальше начнет сказываться главное различие между зверем и чужим… Зверь, произошедший от палача, по природе своей одиночка, в стаю может сбиваться только при наличии яркого лидера. Финансист же, мутировавший в чужого, – существо коллективное. И в силу этого гораздо более приспособленное к захвату власти сначала в отдельных государствах, а потом и во всем мире.
   Так вот, к лету одиннадцатого года этот мир был поделен на два лагеря. Первый – страны, где у власти все еще оставались люди. Хорошие или не очень, умные или не блистающие особым интеллектом, но все же люди.
   А во втором лагере власть уже захватили чужие.
   Сейчас обе стороны практически закончили подготовку к схватке не на жизнь, а на смерть. К схватке, которую люди в покинутом мной мире уже проиграли. И я чувствовал, что проиграть ее еще и здесь мы просто не имеем права.
   Но долго удержаться в столь возвышенном состоянии духа у меня не получилось, и, буркнув «совсем тут зашился с этой войной, уже самому себе агитки начинаю рассказывать», я быстренько законспектировал только что посетившие меня мысли. Потому как думал-то я в общем правильно, вот только степень патетики несколько превысила допустимый уровень. Пригодится, однако… Правда, не помешает добавить малость позитива про финансистов. Итак, когда этого существа можно не опасаться? Только если отъем чужих денег для него вынужденное занятие, а не единственная профессия. То есть как у Маши – в первую очередь она императрица, потом королева и только потом акула капитала. Ну не можем мы реформировать Россию без денег, вот она их и добывает.
   Я глянул на часы – первый час, с текучкой пора закругляться. А вот обдумать, куда приспособить то, что я тут поназаписывал, самое время. Хм, чужие… Придет же такое в голову. Кино, что ли, про них снять? А почему нет, спрашивается? Очень даже благодатная тема. По Циолковскому уже сняли что-то фантастическое, так что самое время развивать этот прогрессивный жанр. Итак, полетели наши куда-то и встретились с чужими… Куда, зачем, на чем – это без меня придумают, а вот основные идеи будущего фильма надо обозначить мне. Итак, начнем, собственно, с чужого. Такой, как показан в одноименном фильме того мира, не годится. Монстр монстром, яйца еще в людей откладывает… Нет, надо потоньше. Помню, читал я как-то давно один рассказ, по нему вроде тоже фильм сняли, как он назывался? А, «Кто ты?» Кэмпбелла. Вот там чужой уже получше, он метаморф и может принимать облик жертв. И телепат, но в данном случае это лишнее. Значит, телепатию у метаморфа уберем, а способ размножения подкорректируем. Кэмпбелловской твари нужно было сначала сожрать жертву, и только потом она могла приступать к трансформации. Нет, не годится, пусть она заражает людей воздушно-капельным путем. Особым, вырабатываемым в организме метаморфа, вирусом, который вызывает перестройку организма, начинающуюся с мозга. Причем далеко не каждого, у большинства к этому иммунитет.
   Тут я отвлекся от свойств чужих и вернулся к сюжету. Пусть чужие высадятся на Землю сто лет назад. А космонавты только сейчас найдут их оставшийся на орбите корабль, ну а потом действие, прерываемое ретроспективой… Потому что чужим с такими свойствами нужно время на размножение, чтобы достигнуть достаточной численности. И кстати, я же сам распорядился снять в последней «Ниве» ура-патриотическую статью, и теперь редакция не знает, чем заткнуть дырку? Так пускай сделает подборку по возможным видам инопланетной жизни – уэллсовские марсиане, еще там кто-нибудь, потом пусть пара биологов из информбюро это прокомментируют… Чтобы к моменту выхода фильма в обществе уже малость понимали, о чем идет речь.
   Да, так на чем я остановился? А, иммунитет. И он может быть чем-то усилен, а чем-то ослаблен. Есть, например, какое-нибудь хитрое органическое соединение, которое его ослабляет. И в фильме должен быть тонкий намек, что оно входит в состав краски, используемой при печатании неких денег зеленого цвета, причем, чем выше номинал, тем больше реактива в краске. А затем обнаружится, что этот иммунитет усиливается от посещения православных храмов, пусть сочинят, от чего именно. На всякий случай помечу им, что дело тут не в кагоре – а то ведь народ быстро сообразит, что его можно употреблять и не только в церкви. Следующим шагом логической цепочки будет осознание того, что кагор – не единственный напиток с градусами, после чего мыслитель с облегчением вздохнет и сядет пить водку, благо она уже упоминалась как средство от радиации.
   Я прошелся по кабинету. Надо бы еще градации заболевания ввести… Ага, степень поражения может быть разной. Для полной нужно много времени, и только тогда получается полноценный чужой. Поначалу же человеческая сущность еще сохраняется, но в ограниченных масштабах. Название? Да пусть пока так и будет «офисный планктон». На этой стадии зараженного еще можно вылечить, причем самое эффективное средство – трудотерапия в суровых климатических условиях. А если нужен быстрый эффект, то помогает и лечение электротоком, но его результаты все равно лучше закрепить вышеописанным способом.
 
   Два дня пролетели без особых событий. Из Сеула сообщили, что Ито ненадолго пришел в себя и попросил не винить в покушении на него всех корейцев, а как можно тщательнее провести расследование и установить, что за силы стояли за стрелявшим. В общем, хотя медики еще и не гарантировали его стопроцентное выживание, но в бюллетенях о здоровье премьера стали проскальзывать оптимистические нотки. Что касается корейцев, то их почти не трогали, за исключением пары стихийных погромов в первые часы после покушения.
   Правда, пришла интересная новость с той стороны Атлантики. Если кто еще не забыл, великий русский классик Лев Толстой около года назад отправился в Штаты, знакомить американцев с русской культурой. Я еще беспокоился, не простудился бы и не помер он по дороге, как в том мире, но обошлось. А неделю назад бородатого графа зачем-то понесло на Аляску – кажется, встретиться с тамошними русскими староверами. И вот тут-то он и слег, простудившись… Не то чтобы он был при смерти, но в его возрасте любая мелкая хворь может стать последней. И видимо, размышляя об этом, он написал завещание, где просил похоронить себя на Русской земле. Ладно, думал я, если он помрет на этой неделе, тогда, может, и успеем, а потом как? А оставишь его там – наверняка найдутся желающие обвинить нас с Гошей в том, что великий русский писатель и похоронен-то черт знает где. Вот ведь вредный старик, и помереть без геморроя для власти не может…
   Хотя стоп. Если мы войну проиграем, то в любом случае этот вопрос потеряет актуальность. А вот если выиграем – тогда совсем другое дело! Ну как сможет русский император обойти последнюю волю великого писателя, знамени русской интеллигенции, глыбы и матерого человечища? Правильно, никак. А значит, остается только одни выход: сделать так, чтобы могила Толстого оказалась именно на Русской земле. На исконной российской территории, издревле называемой Аляской! И не надо нам приписывать захватнических планов, мы всего лишь выполняем последнюю волю Льва Николаевича. Так что старик молодец, это как раз именно я не сразу врубился в ситуацию. Надо отбить радиограмму Альперовичу, чтобы отправил к Толстому самолет с лучшими медиками. А то не помер бы классик раньше времени… Да и наоборот – тоже ни к чему.
 
   Еще через три дня, седьмого июля, японцы обнародовали первые результаты расследования покушения на Ито. Было доказано, причем без всяких подтасовок, что это дело рук «Партии освобождения Кореи», возникшей после подписания договора о протекторате, по которому Корея практически оказывалась под управлением Японии. Впрочем, арестованные активисты партии и не отрицали, что готовили и произвели покушение на человека, лишившего их страну свободы. Далее приводились доказательства, что эта партия была образована в основном на деньги Макса Варбурга, чей безвременно почивший под взрывами мексиканских снарядов брат в компании с там же сыгравшим в ящик Шиффом организовал для Японии займ в двести миллионов долларов. Он был предназначен для финансирования Русско-японской войны, и она действительно вскоре началась. Однако кончилась не совсем так, как задумывалось кредиторами, причем во многом стараниями вашего покорного слуги. Шифф со старшим Варбургом озлились и попробовали было ужесточить условия возврата кредитов, но при немалой Машиной помощи это дело волокитилось до осени седьмого года, ну а там господам стало не до мирских неурядиц… Так что Варбург-младший сильно не любил Страну восходящего солнца.
   Японское правительство тут же направило ноту Штатам, где от имени имератора потребовало немедленно выдать Варбурга на суд. Если в течение двух дней не последует положительного ответа, говорилось далее в ноте, то Япония будет расценивать это как объявление войны и оставляет за собой право поступать сообразно обстоятельствам.
   Счет до начала Первой мировой войны пошел на дни.

Глава 8

   Наверное, мне еще доведется почитать исследования на тему: «когда же все-таки началась мировая война», размышлял я восьмого июля. Хорошо бы она так и осталась просто мировой, без слова «Первая»… Ну а официальной датой ее начала будет вечер десятого июля, когда японцы объявят, что считают себя в состоянии войны со Штатами. Потом, правда, некоторые скажут, что считать надо со дня выхода в море Первой боевой эскадры под командованием адмирала Того, то есть объявят фактическим началом войны шестое число. Однако это будет только самое начало. Далее пытливая исследовательская мысль обратит внимание на то, что эскадре не так-то просто внезапно выйти в море – нужна кропотливая подготовка. И начнут отсчет с мая этого года, когда была принята программа летних учений японского флота. Но им возразят. Мол, начинать надо с создания базы на Окинаве, а это вообще ноябрь прошлого года…
   Все это будут попытки разобраться с датами на тактическом уровне. Но скоро явятся исследователи, которые попытаются взглянуть на проблему с геополитических позиций. И первый из них заявит, что война стала неизбежной после провала первого наступления китайцев в Маньчжурии, потому что именно тогда все заинтересованные лица поняли: стратегия непрямых действий себя исчерпала. Правда, вскоре последует откровение, что это вообще-то было понятно и после черногорской войны… Затем некоторое время будет идти полемика, в середине или в конце Русско-японской стала неизбежной Первая мировая, но тут подоспеют еще более широко мыслящие комментаторы с вопросом: а почему в четвертом году события пошли именно так? А потому, ответят эти гиганты мысли, что уже тогда наследник русского престола Георгий со своим прихлебателем Найденовым вынашивали агрессивные планы по захвату всего мира! Далее последует пара первых попавшихся цитат из Гошиных и моих статей, выдаваемых за подтверждение озвученных измышлений. Но и это будет еще не конец. Такие, как Найденов, возразит следующий историк, идут к цели прямо с момента появления на свет! И датой начала войны станет мой день рождения. Правда, потом потихоньку возникнет гипотеза, что Найденовы просто так не рождаются, и дата начала войны будет потеряна где-то между четырнадцатым и шестнадцатым веками. Во всяком случае, в покинутом мной мире что-то подобное я читал и про Первую, и про Вторую мировые войны.
   Ну а я, как человек простой и не искушенный в высоких материях, буду считать, что война начнется с первым ее выстрелом, а все остальное определю как словоблудие. А произойдет этот выстрел рано утром тринадцатого числа, когда эскадра Того подойдет к Гавайям. В это время практически весь оставшийся японский флот будет совершать эволюции неподалеку от Филиппин, изображая подготовку к их захвату.
   Японский план войны в этом мире предусматривал не только бомбардировку базы американского флота в Пирл-Харборе, но и захват Гавайских островов, с целью лишить амеров операционной базы в Тихом океане. Ну и свою приобрести, что тоже лишним не будет. Правда, оставалась часть английского флота, которой Гавайи не очень помешают, но вряд ли англы вмешаются в дальневосточную свару в первые же дни. Кроме того, с целью недопущения отправки подкреплений на Сингапур японцы оставили все свои недавно купленные в России и Германии корабли на Балтике для участия в попытке организовать морскую блокаду британских островов.
 
   Вообще-то и в том мире перед Второй мировой войной японцы рассматривали возможность захвата Гавайских островов, но тогда десантная операция на такую дальность была признана неосуществимой. Здесь же она с самого начала планировалась не только и не столько десантной, сколь национально-освободительной. Далеко не все население островов положительно отнеслось к аннексии архипелага Штатами, произошедшей в тысяча девятисотом году. Причем у этого населения имелся признанный лидер, бывший русский революционер-народник Николай Судзиловский, последние восемнадцать лет обитающий в Гонолулу, где он под именем Каука Лукини целых шесть лет был председателем Сената Гавайских островов, и только недавно потерявшие терпение амеры турнули его с должности и заодно лишили своего гражданства, чем только добавили популярности. Так вот, Судзиловский не забывал и свою историческую родину. Несколько раз он пытался организовать побеги русских политзаключенных с каторги сначала в Штаты, а потом и на Гавайи, но все попытки, кроме последней, кончались неудачей. Ну не с теми людьми он контачил, и не те были в России у власти!
   Зато последняя была предпринята в конце пятого года, в силу чего мне пришлось поручить Танечке принять непосредственное участие в судьбе томящихся где-то там борцов с царизмом. И вскоре три социал-демократа и девушка-анархистка, поднатужившись и при поддержке Судзиловского, сбежали из Туруханского края прямиком на Гавайи. Правда, двое из эсдеков не выдержали тяжести пути – один помер от чего-то заразного еще в Маньчжурии, а второй утонул уже на Гавайях. Третий, в силу крайней недалекости и потому полной безобидности, до сих пор пребывал в живых. Ну а девушка, кто бы сомневался, вскоре стала правой рукой Судзиловского. Она же открыла ему глаза на то, что Найденов – тайный социалист. Поначалу убеждаемый не поверил, но скорое образование социалистического Израиля, случившееся при явной поддержке канцлера, изменило его мнение. И теперь он при посильной помощи своей Наденьки писал проект конституции будущей Гавайской Социалистической республики.
   Это, так сказать, был мой вклад в проблему. Но и японцы не отстали. Еще в пятом году началось строительство американцами судоремонтного завода на острове Оаху, в бухте Пирл-Харбор, и в качестве чернорабочих туда было завезено много китайцев, ибо из местных рабочие получались только в порядке исключения. Японская разведка не прошла мимо этого процесса, и теперь довольно многочисленная китайская диаспора на Гавайях тоже возжелала независимости и социализма. Если же учесть, что исторически там была еще и японская диаспора, пусть немногочисленная, то ясно, что выступление против оккупантов нашлось кому поддержать. И не задаром, потому как ни японцы, ни тем более мы не жадничали. А евреи так и вовсе начали вкладываться в развитие местного турбизнеса, то есть купили два новейших океанских лайнера, каждый из которых мог взять на борт дивизию и доставить ее к месту отдыха со скоростью в двадцать пять узлов. Сейчас они шли в составе эскадры Того. Правда, в будущем всем придется мириться с тем, что весь туристический бизнес на Гавайях будет идти через фирму «Лукини-Немнихер вояж», но лично я не видел в этом ничего страшного, так как имел там сорок процентов акций и еще пятнадцать мог контролировать.
 
   Как и предполагалось, поздним вечером десятого было объявлено, что с ноля часов по берлинскому времени Япония находится в состоянии войны с САСШ. Минут через десять после этого Россия и Германия по радио сообщили всему миру, что, согласно требованиям Договора коллективной безопасности, они полностью прекращают всякие торговые сношения с Америкой, а с нарушителями этого эмбарго будут поступать согласно действующему законодательству. В России оно предусматривало от пяти до десяти лет с обязательной конфискацией, а в Германии – либо конфискацию, либо срок. Я, правда, поначалу не очень понял глубинных причин такого неумеренного либерализма, но мне объяснили немецкую специфику. В общем, дело оказалось в том, что, посадив владельца, государству проще было прибрать оставшееся без хозяина имущество. А если дело начиналось с конфискации, то потом уже абсолютно нищего клиента можно было спокойно сажать за что угодно. То есть отдельные уступки демократическим традициям не очень сильно извращали суть дела.
   Пожалуй, следует напомнить, что члены Большой Четверки были связаны не союзными договорами, а тем самым Договором коллективной безопасности. Который жестко требовал прекращения всяких экономических сношений с государством, оказавшимся в состоянии войны с любым членом Четверки, но не подразумевал обязательной военной помощи – она могла быть оказана только по просьбе подвергнувшейся нападению страны. Так вот, через двадцать минут после первого сообщения из Токио пришло второе, где Япония объявляла финансирование покушавшихся на своего премьера террористов с отказом в выдаче виновного актом агрессии, себя – подвергшейся таковому стороной, и просила военной помощи у Черногории. Никола Черногорский, уже второй день ждавший этого эпохального события, в парадном мундире и при всех орденах, важно изрек в микрофон, что Черногорская империя немедля протянет руку помощи Империи восходящего солнца. И объявил войну Штатам. Это радиосообщение, пройдя несколько ретрансляторов, через несколько секунд было принято в радиорубке флагмана Курильского флота крейсера «Шикотан» – нашего бывшего «Аскольда», прошедшего модернизацию в девятом году. Одуванчик таки дожал и меня, и Гошу, и мы, в конце концов, продали ему это плавсредство. Вот уж не знаю, чем именно этот корабль так понравился лорду-протектору, скорее всего, своими пятью трубами. Больше, по-моему, ни у кого столько не было!
   – Господин адмирал, – сказал старший радист «Шикотана» капитан-лейтенант Северянин, – есть заявление из Цетина.
   – Циркулярно передавайте сигнал «Можно», – приказал адмирал Маслачак.
   По этому сигналу сразу в нескольких местах Тихого океана, в сотнях и даже тысячах миль друг от друга, крейсера Первой и Второй курильских эскадр дали полный ход и начали сближаться каждый со своей жертвой, то есть с оказавшимся в это время в пределах досягаемости американским судном. Утро на Тихом океане обещало быть весьма насыщенным – в основном, конечно, сожалениями капитанов и судовладельцев о бывших своих кораблях и грузах.
   А эскадра Того прошла уже больше половины пути до Пирл-Харбора. Она состояла из двух ударных авианосцев, трех эскортных, двух линейных крейсеров и трех купленных у нас пятитысячников «птичьей» серии. Кроме боевых кораблей в ее состав входили два круизных лайнера с войсками. Почти одновременно к Гавайям вышла еще одна эскадра – пять транспортов в сопровождении десяти подлодок, но, двигаясь вдвое медленнее, она должна была достигнуть цели примерно через неделю.