Страница:
Три дня назад группа вышла на сушу в районе скальных рифов и выбралась на прибрежную полосу. Среди камней на берегу нашли тело капитан-лейтенанта. С утра решили захоронить. Однако с утра наблюдатель отметил проход самолёта-разведчика, потом появился катер. По результатам ведения наблюдения пришли к выводам, что о высадке группы диверсантов на остров противник ничего не знает. Скорее всего отрабатывают плановые осмотры акватории, но не исключена возможность, что на остров передали информацию о блуждающей советской подлодке. Труп штурмана оставили на берегу, укрыв его от посторонних глаз, и снова ушли на затопленную лодку.
По мере возможности лодка была подготовлена как подводная база. На ней при существующих запасах воздуха в «воздушных пузырях» можно было продержаться ещё неделю. Принято решение – обследовать остров, провести тщательную разведку военно-морских объектов и попытаться установить связь со своим «Центром», благо радиостанции разведывательной группы повреждений не имели и находились в рабочем состоянии. Всего в группе было пять человек. Двое оставались на лодке – минёр и водолазный специалист, – трое выходили на сушу для ведения разведки. Минёр на затопленной базе был в постоянной готовности подорвать себя и подводную лодку, водолазный специалист занимался системой жизнеобеспечения подводной базы. Командир, радист и мичман, заместитель командира группы, сейчас сидели на нашей базе и жадно хлебали горячий чай из американских кружек.
Абсолютно седой капитан третьего ранга, командовавший группой водолазов-разведчиков, увидев, как я достал из пачки сигарету и принялся разминать её в пальцах, вздохнул и попросил закурить:
– На первом курсе бросил, – пожаловался он, с удовольствием затягиваясь дымом, – а сейчас подумал: на хрена мне мои здоровые лёгкие, когда воздуха нет ни хрена?
Мошарук и Кузнец о чём-то оживлённо беседовали между собой вполголоса. Рыхлый опять ушёл в охранение, восприняв появление советской группы водолазов-разведчиков как должное. Бахраджи полулежа подкидывал щепочки в бездымный костёр, кипятил ещё воду для чая и, вслушиваясь в рассказ командира, покачивал головой:
– Вай-вай, – то и дело бормотал он, – молодые совсем, а волос седой! Кушай рыбку, дорогой, кушай! – с усердием потчевал мичмана, заместителя командира, – Слушай, джан, лицо у тебя такое – не армянин ли случаем, а, дарагой?
– Да нет, с Осетии я, с Орджоникидзе родом, – отвечал мичман, с удовольствием жуя и запивая чаем.
– Ай, земляк совсем, – обрадовался Ара.
Мы потихоньку обсуждали с капитаном третьего ранга сложившуюся ситуацию.
Абсолютно не скрывая каких-либо деталей, командир водолазов посвятил меня в задачи своей группы. Они должны были выйти на южную оконечность острова к расположенной там морской базе. Изучить рельеф дна. Изучить систему охраны и обороны, попытаться установить возможности причальных сооружений по приёму грузовых и военных транспортов. Составить схемы проходов. Попытаться выйти на берег, изучить возможности установления радиосвязи как с «Центром», так и с группировками надводных и поводных сил флота. В установленное время выйти на связь с разведывательным управлением флота и ожидать дальнейших указаний. Подводная лодка рассчитана на полтора месяца автономной работы и должна использоваться не только как средство вывода и возвращения, но и ещё как база. В принципе она сейчас и используется таким образом, только экипаж мёртв и лодка легла на грунт.
Из-за отсутствия морской подвижной компоненты, а именно подводной лодки, разведгруппа тихоокеанцев оказалась в затруднительном положении.
Посовещавшись с командиром, мы пришли к выводу, что двум группам стоит слиться в один разведывательный отряд. Получится два подразделения. Водолазы будут отрабатывать свой сектор, мы будем работать в своём направлении, оказывая посильную помощь друг другу. При удачном выполнении своей задачи мы помогаем и обеспечиваем водолазов и докладываем на «Центр» А вот пусть там уже принимают решение – эвакуировать только нашу группу или всех вместе. На нашем плотике группа в девять человек уже никак не поместится. Иванов, командир группы водолазов, выслушав мои соображения, чуть усмехнулся и покачал головой.
– Ой, лейтенант, ты думаешь вас заберут отсюда? Поверь моему опыту – вряд ли! Если связь установите, вам ещё задач нарежут. И, скорее всего, будете вести разведку в интересах комбинированной десантной операции по захвату Батейнда. Сейчас текущий военный момент такой, что обе стороны – что советская, что американская – на этом стратегическом направлении ведут только активную разведывательную деятельность, не решаясь ударить по всему фронту. Та высадка сахалинцев-морпехов, за которую ты баял, это так – дурь и отвлекающая операция! Не верю, чтобы на переходе ордер кораблей огневой поддержки и обеспечения штормом разметало. Кинули «чёрнобушлатничков» на убой, чтобы янкесов отвлечь. Да плюс ваши группы, скорее всего, туда швырнули. Мы с тобой сейчас здесь на острие разведки – чую нюхом!
Обговорили ещё несколько моментов. Подводную лодку-носитель надо держать в постоянной готовности к подрыву. Сегодня водолазы опять уйдут на неё и постараются установить линию подрыва и забрать всё пригодное к использованию имущество группы. На корме лодки были пришвартованы индивидуальные носители: необходимо было осмотреть их состояние и дальнейшую пригодность к использованию. Если носители будут в порядке, можно будет попытаться выйти на них в акваторию проведения разведывательных мероприятий. В противном случае придётся вдоль береговой линии выходить на южную оконечность острова и организовывать вспомогательную базу.
Обговорили место встречи при выходе на берег, сигналы взаимного опознавания. Водолазы через час снова влезли в свои гидрокостюмы и ушли под воду. Мы легли досыпать – за час до рассвета мне, Ковалёву и Бахраджи предстояло совершить восхождение наверх.
Наверху дул пронизывающий – даже сквозь непромокаемый комбинезон – ветер. Мы уже около двух часов, тщательно прячась в складках местности, пробирались к вершине с отметкой тысяча семьсот метров. Рюкзак с аппаратурой тащили по очереди. Дошли бы гораздо быстрее, но на одном из участков Ковалёв заметил несколько торчащих антенн. Датчики разведывательно-сигнализационной аппаратуры! И, вероятнее всего, сопряжены с минными ловушками. Пришлось делать большой крюк, огибая опасный участок.
На коротком привале Ара, осматривающий местность в бинокль, заметил идущую вверх линию электропередачи. При внимательном осмотрении обнаружилась и широкая тропинка, ведущая наверх. Значит, действительно наверху есть зенитные и локаторные посты. Дежурную смену подвозят на технике к самому подъёму, и потом личный состав поднимается пешком. Пришлось подбираться вплотную к тропе и осматривать её. На грунте есть отчётливые отпечатки протекторов американских военных ботинок.
Надо было бы всё-таки и Рыхлого взять. Тот бы сейчас сразу рассказал – сколько человек прошло, когда и что с собой тащили. Но с другой стороны, если есть такой хороший подъём наверх, и, причем в ту сторону, куда нам надо, то почему бы им не воспользоваться. Навряд ли на тропе стоят сигнализационные датчики. Скорее всего где-нибудь возле самого поста. Я запустил по тропе вперед метров на сто Бахраджи, посередине пошёл Ковалёв с контейнером, я следовал в тыловом дозоре. Ветер стал намного тише и дул теперь только редкими порывами. Надо не торопиться и попытаться вычислить график смены зенитных постов. Наверняка в будущем это пригодиться для наших советских штурмовиков и бомбардировщиков. Тут я испытал такое чувство, что сзади нас, метров на сто-двести, кто-то движется, неясные обрывки какого-то разговора.
– Чшшш! – раздалось в тумане. Кузнец подавал знак – Ара кого-то учуял впереди.
Мы отскочили с тропы и начали карабкаться за камни. Сверху на четвереньках опустился Ара.
– Командир! Наверху площадка каменная, там лавочка и пункт связи, телефон под навесом, а сверху люди идут. Слышно хорошо, но в тумане не видать. Человека четыре.
– Ага! И сзади показалось, что кто-то идёт, – ответил я, – скорее всего на ту самую площадку с телефоном – место встречи смен.
– Командир, пока туман, видимости нет, давай я к площадке подползу, послушаю, – предложил старшина.
– Давай, по-тихой! Внимание на паролевые слова, коды, доклады по телефону! Пересчитай, сколько сверху, сколько снизу пришло!
– Принял, – ответил Кузнец, осторожно уложил рюкзак с контейнером под камень, закинул АКМ-С за спину и словно горный козёл запрыгал с камня на камень. Ни один мелкий камешек ни скатился вниз, ничего не захрустело под его ботинками. Ара остался с рюкзаком, я пополз ближе к тропе, огибая валуны. Всё, хватит – дальше уже опасно. Чуть ниже, в потёках тумана, тропа. Уже слышен чей-то прерывистый разговор и шаркающие шаги. Поднимаются, но тяжеловато. Видно, тащат какой-то груз. Вот вышли из-за поворота. Один, два, три… шесть человек! Американские морские пехотинцы. Автоматические винтовки висят на шеях. Почти у всех в руках что-то вроде минного щупа, который используют как посох для опоры. Все тащат огромные рюкзаки за спинами. У одного вместо рюкзака большой переносной резервуар для воды. Идут тяжело. Лица еле видно. Не молодые. Похоже, как и мои, призванные из запаса. Ни одного афроамериканца – все «белые».
Впереди идёт самый рослый. С такого расстояния нашивки на рукаве не различить. Капрал какой-нибудь. Итого шесть. Скорее всего, внизу у подножья остался какой-нибудь автомобиль с охраной и водителем, ждут сменяемых. Морпехи постепенно скрылись из глаз, через несколько минут подъёма они будут у площадки, где затаился старшина. Ожидали мы где-то около сорока минут, пока мимо нас наверх не прошло ещё трое человек. После, минут через пятнадцать, начали спускаться сменившиеся. Общим количеством в девять. Почему так долго? Наверняка к площадке сверху спускается какая-нибудь подгруппа, которая проводит встречу, обмен паролями-отзывами, потом звонит по телефону наверх – доклад о том, что все прошло удачно. Такая схема была принята на зенитных постах объединённого натовского армейского корпуса в Афганистане. Данный порядок смены обеспечивал постоянное охранение как самого поста, так и воздушного пространства в зоне ответственности. На посту оставалась одна дежурная смена. Один человек дежурил на зенитной установке, один на радаре и связи с площадкой, готовый в случае чего подать условный сигнал и вызвать группу быстрого реагирования с центральной базы, один – в пулемётном гнезде на огневом прикрытии. Если я посчитал правильно, то мимо нас сейчас должно пройти тоже девять. Службу несут наверняка по несколько суток или же, судя по запасам, которые тащили с собой, целую неделю. Да и на посту должен иметься неприкосновенный запас продуктов, воды, аккумуляторов – на случай отключения электричества, – и боеприпасов. Запас должен обеспечить автономное существование поста в течение нескольких суток. Мимо нас вниз налегке спустилось ровно девять человек, радостно переговаривающихся между собой.
Вскоре и Ковалёв ловко спрыгнул с камня прямо передо мной.
– Докладываю результаты наблюдения и прослушивания, – начал, чуть отдышавшись, старшина. – Как только я занял позицию возле площадки, сверху спустилось шестеро американцев, шли легко, рюкзаки были, скорее всего, пустые. Отзвонились на пост по телефону. Позывной на посту – «Гнездо Кондора». Сели, закурили свои сигареты. Пачка такая белая с красным кругом. Я рядышком совсем сидел, всё видно и слышно было.
– Лаки Страйк, – задумчиво произнёс я, – их американцы в войска свои поставляют… дальше что?
– Дальше начали трепаться между собой о всякой ерунде, собирались по возвращении на базу завалиться в бар к шахтёрам – посмотреть на официанток. Упоминали какого злобного сержанта и «люфтэнант-кёнела», подполковник по-нашему, не дающих спокойно морякам надираться после дежурств. Ещё все ждали прилёта какого-то самолёта с Большой земли, который должен привезти почту и новые фильмы. Потом подошла смена снизу. Пароль простейший – Гавайи. Отзыв был – Иллинойс. Скорее всего, на этой неделе пароль и отзыв – названия штатов. Поздоровались, пообсуждали телевизионную трансляцию какого-то матча по бейсболу. Спустившаяся смена отзвонилась наверх. Сказали примерно так: «Ждите Микки, Плуто и Дональда». Трое из новых пошли наверх. Остальные болтали между собой, курили и делились новостями. В разговоре от одного услышал, что у какого-то Вилли в Западной Европе погиб брат вместе со всей своей ротой. Потом сверху спустилось ещё трое и снизу поднялось трое, капралы скомандовали – и все разошлись: одни вверх, другие – вниз.
– Всё правильно. Мимо нас прошли сперва шестеро, потом вверх, скорее всего, от машины, поднялось трое. Схема замены на посту понятна. Сейчас поднимаемся в том же порядке вверх и потом уходим на северо-восток на высоту.
Вскоре мы снова взбирались по тропинке, обойдя площадку связи. Шедший впереди Кузнец снова остановился, дождался всей группы.
– Пост впереди! Сейчас, если выйдем из-за скалы, он будет метрах в пятидесяти чуть выше на открытой площадке. Я уже сползал посмотрел – на вершину лучше уходить отсюда, нас от обзора прикроет хребет.
Действительно, если сойти с тропы сейчас, то можно по этому хребту спокойно выйти чуть ли уже не на середину горы с отметкой «тысяча семьсот».
Ещё три часа тяжелейшего перехода. Перчатки ещё держались, но уже были основательно потёрты, ноги и плечо просто ныли от перегрузок. Бывали моменты, когда идущий в головном дозоре Ковалёв просто затаскивал меня вместе с контейнером на какой-нибудь выступ. Приходилось очень часто останавливаться: сперва забираться самому, а потом тащить рюкзак. Шли почти что налегке. Старшина, кроме автомата и пистолета, тащил ещё с собой самодельные альпинистские обвязки и мотки шнура, какой-то набор связистских инструментов, которые ему могли понадобиться. Я шёл только с пистолетом и ножом, но тащил контейнер с аппаратурой. Бахраджи шёл с полным боекомплектом и с рюкзаком, в который напихал дополнительные боеприпасы, запихнул свой термос с горячим чаем, несколько кусочков жареной рыбы, пару банок тушенки, связку щепок от топляка, медицинскую аптечку и привязанную к рюкзаку специальную плащ-палатку «Дождь». На высоту тысячи метров взобрались к тому моменту, когда уже заходило солнце. Весь остров в редких клочках тумана был как на ладони. Аэродром, постройки, отвалы породы возле шахты. За более низкими скалами на южной части острова виднелись танкерные бочки и выступающие в открытое море пирсы. Я зафиксировал в памяти картинку – водолазам наверняка пригодится. Напротив нас была ещё одна гора, гораздо меньшего размера. Зенитный пост американцев «Гнездо Кондора» находился как раз в седловине между двумя вершинами. Место для установки поста идеальное. Для штурмовки и бомбометания аэродрома самолёты, заходя с моря, должны будут снижаться, сбрасывать скорость и как бы нырять в этот распадок и тут же натыкаться на зенитную установку.
«Локхид» заходил именно этим курсом. Наверняка аналогичные посты имеются ещё где-то среди скальных распадков по периметру острова, а локаторы постов находятся в единой сети противовоздушной обороны острова. По моим расчётам, силы ПВО острова в наземной компоненте – где-то до батальона со штабными секциями и взводами обеспечения. К тому же на аэродроме наверняка стоят истребители, прикрывающие воздушное пространство. Самолёт-разведчик летал сам, без прикрытия. Тут, понятно, он ведет разведку обширной акватории, а истребители не предназначены для столь долгих полётов. Скорее всего, на аэродроме стоит дежурная пара.
Пока я размышлял, Бахраджи нашёл небольшую нору в скалах и начал распаковывать рюкзак.
– Командир, дорогой, надо кушать! Силы нужны ещё в гору забираться! Шашлык-машлык, зелень-мелень не обещаю, но рыбка, горячий чай, галеты американские будут, пальчики оближешь!
Я забрался в пещерку и вытянул ноги, закинув их на обледеневшие камни, подтащил к себе контейнер и начал проводить осмотр. Пока Ара готовил, старшина пошёл на разведку дальнейшего маршрута. Бахраджи открыл комбинированный котелок, в который упаковал жареные куски. Развёл из щепок микроскопический костер, чуть подогревая содержимое, распаковал пачку с крекерами. Я с удовольствием курил, изредка пряча огонёк сигареты в перчатке. Вернулся Кузнец, осторожно втиснулся, стараясь не задеть рюкзак с аппаратурой и не затушить костерок.
– Подобрал более-менее нормальный маршрут. В бинокль осмотрел – уступов достаточно хватает. Сама верхушка горы как бы срезана, скорее всего, есть неплохая площадка. Часов пять-семь затратим на подъём. В некоторых местах буду идти первым, потом всех подтягивать и страховать. Холодает что-то… брр! – Ковалёв поёжился и отстегнул наушники от бейсболки.
Бахраджи подал мне подкотельник с несколькими кусками рыбы и крекерами, сами с Ковалёвым принялись поглощать содержимое котелка, смачно хрумкая.
– Вкусные американские галеты, только желудок от них не радуется, – рассуждал Бахраджи. – Наши-то – и в атаку с ними можно идти, и плесени на пенициллин наскребсти, а если умеючи распарить, то как лаваш из тандыра получается. Американские хрустят хорошо, солёненькие, но сытости никакой.
– Политики капиталистов ты не понимаешь, Ара-джан, – оторвался от обгладывания рыбьего хвоста Кузнец. – Вот смотри – приходит американский рабочий в маркет свой, покупает пачку крекеров, ест, а не наедается. Идёт – и покупает еще!
– Лучше бы они бастовали против войны, а не впахивали на свою оборонную промышленность, – пробурчал армянин, разливая чай.
– Ещё немного, ещё чуть-чуть, – сказал я. – Надеюсь, сегодня до захода солнца будем на вершине, завтра спустимся к базе, поможем морякам и на эвакуацию.
– С трудом верится, – ответил старшина, – Мошар рассказывал, во Владивостоке и Тихоокеанске суета идёт не слабая. Подводников ещё дополнительные дивизии развёртывают, старые лодки с хранения снимают. Контрразведывательный режим на полную, комендантские патрули – после восьми вечера. Все китайцы и корейцы – как пропали! Японских диверсантов несколько групп уже отловили. Дивизии береговой обороны на постоянном боевом дежурстве. Думаю, командир, нам задачу нарежут попутную прямо здесь.
– Не каркай, Лёха! Сам чую – подвох где-то! У нас эвакуация на плоту и подбор лодкой. Высадка просчитана идеально вплоть да погоды, а при возвращении – просто выйти в координаты и ждать.
Постепенно за разговорами насытились, отдохнули ещё с полчаса и вышли на маршрут.
Последнее восхождение далось гораздо тяжелее. В один из моментов я сорвался с каменного уступа и повис на фале, вцепившись в него руками. Если сбросить контейнер, то я, легко подтянувшись, выкарабкаюсь. Кузнец наверху упёрся обеими ногами в камень и натужно хрипел, пытаясь удержать вес почти что в сто тридцать килограммов. Я медленно съезжал вниз по веревке, стараясь ногами нащупать какую-то опору. Положение спас Ара. Армянин отстегнул приклад от АКМ-Са и упорной планкой, зацепив веревку, подтянул меня к себе к скальному карнизу. Нащупав ногами камни, я сразу обрёл устойчивость и равновесие. Рюкзак пришлось стаскивать и поднимать отдельно. Если бы не перчатки, ладони бы я раскровавил и стёр до костей. До площадки, отчетливо видимой уже невооружённым глазом, до конца светового дня мы так и не дошли. Пришлось ночевать на склоне. Кузнец нашёл неплохой выступ, на который мы, взобравшись, свалились в изнеможении. В длину метров пять, в ширину – метра три. Для группы из трёх разведчиков достаточно. Из камней выстроили ветрозащитный экран. Бахраджи соорудил из плащ-палатки навес. Теперь даже с близкого расстояния днёвку группы обнаружить невозможно. Попили чаю, поужинали одной банкой тушёнки на троих. Выставлять дозоры и организовывать дежурство бессмысленно – подобраться к нам можно только или снизу, или сверху. Поэтому – всем спать. Я устроился между каменной стеной и рюкзаком, натянул наушники бейсболки, сверху капюшон «аляски» и непромокаемого комбинезона, для страховки выпил «сонную» таблетку, чуть поворочался и заснул. Не хочу, чтобы мой мозг ночью работал и мне снились сны. Проснулся я, когда уже светало. Потянулся, проверяя работоспособность всех членов. Ноги чуть ноют, но это пройдёт, как только начнем движение. Остальное все в порядке за исключением того, что ужасно хотелось отлить. Сон на холодных скалах заставил поработать почки. Так, а где мои разведчики. Вот он, Ара, уже осторожно разжигает костёр из щепочек и подкидывает в него пару таблеток сухого спирта. Увидел, что я проснулся.
– Спирт, думаю, можно жечь: здесь мы далеко и высоко – запах никто не учует. Сейчас завтрак будет.
– Ковалёв куда делся?
– Наш старшина-джан уже на гору полез – фалы крепит, дорогу смотрит. Командир, чего танцуешь, иди отлей со скалы, я уже… эх, красота сверху-то!..
– Ага, лучше нет красоты, чем поссать с высоты, – сморщился я и поспешил вылезти из-под навеса.
С этой кучей формы, пока доберешься до причиндал, можно и штаны намочить. Ааааах, красота!.. Сделав все дела, я застегнулся и, достав из кармана пачку, закурил. Ветра почти не было, погода над островом обещала быть солнечная, без привычного тумана. Лишь на самой вершине нашей горы редкие клочья облаков, уже такие близкие. Так, а это что за шум. Я острожно приблизился к краю площадки. И взобрался на скальный гребень.
– Командир! На аэродром смотри! – откуда-то сверху, прямо из облаков на вершине, донёсся голос Кузнеца.
Вытянув шею, я всё-таки узрел взлётные полосы аэродрома и быстро увеличивающийся в размерах силуэт самолёта-разведчика, шедшего курсом на седловину с зенитным постом.
– Кузнец! Ты там как на верху?! – проорал я в сторону облаков.
– Да мы бы вчера ещё взошли! Мне до вершины метров сто осталось, я в сторону чуть взял до обратного склона – тут, оказывается, оборудованный маршрут есть, чуть ли не пешком подниматься можно: веревочные лесенки и канатный мостик отсюда внизу видно. Наверху, скорее всего, антенное поле стоит. А на нашем маршруте охеренный карниз висит – ни пройти, ни проехать!
– Осторожнее там! Смотри, чтобы с самолёта не заметили!
– Да он метрах на восьмистах пройдёт, ниже нас будет! Не ссы, командир!
– Да я уже!.. – проорал я старшине. – Когда спустишься?!
– Минут через тридцать буду! До вершины уж дойду – разведаю!..
– Осторожнее! Вдруг там американцы!
– Если бы были, то давно уже бы нас вычислили по крикам! А так все спокойно! No problem, sir!
Перекинувшись ещё парой фраз со старшиной, я всё же залег возле камней и начал вслушиваться в шум самолёта. Теперь их было вообще не слышно, наверняка делает круг над аэродромом. Теперь уже слышнее, и вот уже совсем явно. В седловине, ниже нас метров триста, прошёл «Локхид». В бинокль я даже успел заметить цифры на фюзеляже.
Рядом со мной засопел Бахраджи.
– Если отсюда из ивановской винтовки в мотор выстрелить, конец самолёту! «мосинка» пробьёт все навылет!
– Нет, Ашот, рановато нам в бой вступать. Давай сперва основную задачу выполним.
Самолёт действительно прошёл над самым постом «Гнездо Кондора». Если задрать на максимальный угол возвышения зенитную установку, то брюхо самолёта можно вскрыть как консервную банку. А на обратном заходе самолёт можно вообще срезать ещё над морем.
«Локхид» вышел на открытое пространство, принялся, набирая высоту, уходить на восток, ложась на свою синусоиду маршрута. Сверху посыпалось несколько мелких камушков, мы с Арой резко обернулись. Вернулся Кузнец. По докладу, с обратной стороны вершины имелся вполне оборудованный подъём с зигзагообразной траверсной тропинкой. Где-то ниже в бинокль виднелся навесной мост и вырубленная скальная лесница. Скорее всего, на вершину идут кабеля от антенн и кабеля питания. Выдвижение становилось опасным. Я судорожно пытался вспомнить всё, чему учили в «спецухе». Выставляется ли охрана на антенные поля или обходятся датчиками, сопряжёнными с минными полями. Ничего в голову не лезло.
– Ара, вспоминай иностранные армии и театр военных действий! – подтолкнул я Бахраджи, желая подначить армянина.
– Да куда уж ему, сорок пять скоро стукнет! Все в своей столовой забыл! – хохотнул Кузнец. – Вроде бы у американцев на антенных полях и постах метео только датчики сигнализационные стоят.
– Эээ!.. дарагой!! Ашот Багдасарович в Печорской учебке отличником был! Датчики TASS и REMBASS помнит! Здесь, скорее всего, с той стороны, откуда пойдём, ничего не стоит. Карниз отсюда видно – надо через него перебираться! В здравом уме никакой разведчик не полезет. Умный разведчик обойдёт вдоль вершины и нормально пойдёт – вот там, скорее всего, стоят где-нибудь перед площадкой! Запитаны от нормальной сети, а не от аккумуляторов. И минное поле, скорее всего, отключаемое там же. Идёт ремонтная команда – отключили поле, прошли, починили, включили.
По мере возможности лодка была подготовлена как подводная база. На ней при существующих запасах воздуха в «воздушных пузырях» можно было продержаться ещё неделю. Принято решение – обследовать остров, провести тщательную разведку военно-морских объектов и попытаться установить связь со своим «Центром», благо радиостанции разведывательной группы повреждений не имели и находились в рабочем состоянии. Всего в группе было пять человек. Двое оставались на лодке – минёр и водолазный специалист, – трое выходили на сушу для ведения разведки. Минёр на затопленной базе был в постоянной готовности подорвать себя и подводную лодку, водолазный специалист занимался системой жизнеобеспечения подводной базы. Командир, радист и мичман, заместитель командира группы, сейчас сидели на нашей базе и жадно хлебали горячий чай из американских кружек.
Абсолютно седой капитан третьего ранга, командовавший группой водолазов-разведчиков, увидев, как я достал из пачки сигарету и принялся разминать её в пальцах, вздохнул и попросил закурить:
– На первом курсе бросил, – пожаловался он, с удовольствием затягиваясь дымом, – а сейчас подумал: на хрена мне мои здоровые лёгкие, когда воздуха нет ни хрена?
Мошарук и Кузнец о чём-то оживлённо беседовали между собой вполголоса. Рыхлый опять ушёл в охранение, восприняв появление советской группы водолазов-разведчиков как должное. Бахраджи полулежа подкидывал щепочки в бездымный костёр, кипятил ещё воду для чая и, вслушиваясь в рассказ командира, покачивал головой:
– Вай-вай, – то и дело бормотал он, – молодые совсем, а волос седой! Кушай рыбку, дорогой, кушай! – с усердием потчевал мичмана, заместителя командира, – Слушай, джан, лицо у тебя такое – не армянин ли случаем, а, дарагой?
– Да нет, с Осетии я, с Орджоникидзе родом, – отвечал мичман, с удовольствием жуя и запивая чаем.
– Ай, земляк совсем, – обрадовался Ара.
Мы потихоньку обсуждали с капитаном третьего ранга сложившуюся ситуацию.
Абсолютно не скрывая каких-либо деталей, командир водолазов посвятил меня в задачи своей группы. Они должны были выйти на южную оконечность острова к расположенной там морской базе. Изучить рельеф дна. Изучить систему охраны и обороны, попытаться установить возможности причальных сооружений по приёму грузовых и военных транспортов. Составить схемы проходов. Попытаться выйти на берег, изучить возможности установления радиосвязи как с «Центром», так и с группировками надводных и поводных сил флота. В установленное время выйти на связь с разведывательным управлением флота и ожидать дальнейших указаний. Подводная лодка рассчитана на полтора месяца автономной работы и должна использоваться не только как средство вывода и возвращения, но и ещё как база. В принципе она сейчас и используется таким образом, только экипаж мёртв и лодка легла на грунт.
Из-за отсутствия морской подвижной компоненты, а именно подводной лодки, разведгруппа тихоокеанцев оказалась в затруднительном положении.
Посовещавшись с командиром, мы пришли к выводу, что двум группам стоит слиться в один разведывательный отряд. Получится два подразделения. Водолазы будут отрабатывать свой сектор, мы будем работать в своём направлении, оказывая посильную помощь друг другу. При удачном выполнении своей задачи мы помогаем и обеспечиваем водолазов и докладываем на «Центр» А вот пусть там уже принимают решение – эвакуировать только нашу группу или всех вместе. На нашем плотике группа в девять человек уже никак не поместится. Иванов, командир группы водолазов, выслушав мои соображения, чуть усмехнулся и покачал головой.
– Ой, лейтенант, ты думаешь вас заберут отсюда? Поверь моему опыту – вряд ли! Если связь установите, вам ещё задач нарежут. И, скорее всего, будете вести разведку в интересах комбинированной десантной операции по захвату Батейнда. Сейчас текущий военный момент такой, что обе стороны – что советская, что американская – на этом стратегическом направлении ведут только активную разведывательную деятельность, не решаясь ударить по всему фронту. Та высадка сахалинцев-морпехов, за которую ты баял, это так – дурь и отвлекающая операция! Не верю, чтобы на переходе ордер кораблей огневой поддержки и обеспечения штормом разметало. Кинули «чёрнобушлатничков» на убой, чтобы янкесов отвлечь. Да плюс ваши группы, скорее всего, туда швырнули. Мы с тобой сейчас здесь на острие разведки – чую нюхом!
Обговорили ещё несколько моментов. Подводную лодку-носитель надо держать в постоянной готовности к подрыву. Сегодня водолазы опять уйдут на неё и постараются установить линию подрыва и забрать всё пригодное к использованию имущество группы. На корме лодки были пришвартованы индивидуальные носители: необходимо было осмотреть их состояние и дальнейшую пригодность к использованию. Если носители будут в порядке, можно будет попытаться выйти на них в акваторию проведения разведывательных мероприятий. В противном случае придётся вдоль береговой линии выходить на южную оконечность острова и организовывать вспомогательную базу.
Обговорили место встречи при выходе на берег, сигналы взаимного опознавания. Водолазы через час снова влезли в свои гидрокостюмы и ушли под воду. Мы легли досыпать – за час до рассвета мне, Ковалёву и Бахраджи предстояло совершить восхождение наверх.
Наверху дул пронизывающий – даже сквозь непромокаемый комбинезон – ветер. Мы уже около двух часов, тщательно прячась в складках местности, пробирались к вершине с отметкой тысяча семьсот метров. Рюкзак с аппаратурой тащили по очереди. Дошли бы гораздо быстрее, но на одном из участков Ковалёв заметил несколько торчащих антенн. Датчики разведывательно-сигнализационной аппаратуры! И, вероятнее всего, сопряжены с минными ловушками. Пришлось делать большой крюк, огибая опасный участок.
На коротком привале Ара, осматривающий местность в бинокль, заметил идущую вверх линию электропередачи. При внимательном осмотрении обнаружилась и широкая тропинка, ведущая наверх. Значит, действительно наверху есть зенитные и локаторные посты. Дежурную смену подвозят на технике к самому подъёму, и потом личный состав поднимается пешком. Пришлось подбираться вплотную к тропе и осматривать её. На грунте есть отчётливые отпечатки протекторов американских военных ботинок.
Надо было бы всё-таки и Рыхлого взять. Тот бы сейчас сразу рассказал – сколько человек прошло, когда и что с собой тащили. Но с другой стороны, если есть такой хороший подъём наверх, и, причем в ту сторону, куда нам надо, то почему бы им не воспользоваться. Навряд ли на тропе стоят сигнализационные датчики. Скорее всего где-нибудь возле самого поста. Я запустил по тропе вперед метров на сто Бахраджи, посередине пошёл Ковалёв с контейнером, я следовал в тыловом дозоре. Ветер стал намного тише и дул теперь только редкими порывами. Надо не торопиться и попытаться вычислить график смены зенитных постов. Наверняка в будущем это пригодиться для наших советских штурмовиков и бомбардировщиков. Тут я испытал такое чувство, что сзади нас, метров на сто-двести, кто-то движется, неясные обрывки какого-то разговора.
– Чшшш! – раздалось в тумане. Кузнец подавал знак – Ара кого-то учуял впереди.
Мы отскочили с тропы и начали карабкаться за камни. Сверху на четвереньках опустился Ара.
– Командир! Наверху площадка каменная, там лавочка и пункт связи, телефон под навесом, а сверху люди идут. Слышно хорошо, но в тумане не видать. Человека четыре.
– Ага! И сзади показалось, что кто-то идёт, – ответил я, – скорее всего на ту самую площадку с телефоном – место встречи смен.
– Командир, пока туман, видимости нет, давай я к площадке подползу, послушаю, – предложил старшина.
– Давай, по-тихой! Внимание на паролевые слова, коды, доклады по телефону! Пересчитай, сколько сверху, сколько снизу пришло!
– Принял, – ответил Кузнец, осторожно уложил рюкзак с контейнером под камень, закинул АКМ-С за спину и словно горный козёл запрыгал с камня на камень. Ни один мелкий камешек ни скатился вниз, ничего не захрустело под его ботинками. Ара остался с рюкзаком, я пополз ближе к тропе, огибая валуны. Всё, хватит – дальше уже опасно. Чуть ниже, в потёках тумана, тропа. Уже слышен чей-то прерывистый разговор и шаркающие шаги. Поднимаются, но тяжеловато. Видно, тащат какой-то груз. Вот вышли из-за поворота. Один, два, три… шесть человек! Американские морские пехотинцы. Автоматические винтовки висят на шеях. Почти у всех в руках что-то вроде минного щупа, который используют как посох для опоры. Все тащат огромные рюкзаки за спинами. У одного вместо рюкзака большой переносной резервуар для воды. Идут тяжело. Лица еле видно. Не молодые. Похоже, как и мои, призванные из запаса. Ни одного афроамериканца – все «белые».
Впереди идёт самый рослый. С такого расстояния нашивки на рукаве не различить. Капрал какой-нибудь. Итого шесть. Скорее всего, внизу у подножья остался какой-нибудь автомобиль с охраной и водителем, ждут сменяемых. Морпехи постепенно скрылись из глаз, через несколько минут подъёма они будут у площадки, где затаился старшина. Ожидали мы где-то около сорока минут, пока мимо нас наверх не прошло ещё трое человек. После, минут через пятнадцать, начали спускаться сменившиеся. Общим количеством в девять. Почему так долго? Наверняка к площадке сверху спускается какая-нибудь подгруппа, которая проводит встречу, обмен паролями-отзывами, потом звонит по телефону наверх – доклад о том, что все прошло удачно. Такая схема была принята на зенитных постах объединённого натовского армейского корпуса в Афганистане. Данный порядок смены обеспечивал постоянное охранение как самого поста, так и воздушного пространства в зоне ответственности. На посту оставалась одна дежурная смена. Один человек дежурил на зенитной установке, один на радаре и связи с площадкой, готовый в случае чего подать условный сигнал и вызвать группу быстрого реагирования с центральной базы, один – в пулемётном гнезде на огневом прикрытии. Если я посчитал правильно, то мимо нас сейчас должно пройти тоже девять. Службу несут наверняка по несколько суток или же, судя по запасам, которые тащили с собой, целую неделю. Да и на посту должен иметься неприкосновенный запас продуктов, воды, аккумуляторов – на случай отключения электричества, – и боеприпасов. Запас должен обеспечить автономное существование поста в течение нескольких суток. Мимо нас вниз налегке спустилось ровно девять человек, радостно переговаривающихся между собой.
Вскоре и Ковалёв ловко спрыгнул с камня прямо передо мной.
– Докладываю результаты наблюдения и прослушивания, – начал, чуть отдышавшись, старшина. – Как только я занял позицию возле площадки, сверху спустилось шестеро американцев, шли легко, рюкзаки были, скорее всего, пустые. Отзвонились на пост по телефону. Позывной на посту – «Гнездо Кондора». Сели, закурили свои сигареты. Пачка такая белая с красным кругом. Я рядышком совсем сидел, всё видно и слышно было.
– Лаки Страйк, – задумчиво произнёс я, – их американцы в войска свои поставляют… дальше что?
– Дальше начали трепаться между собой о всякой ерунде, собирались по возвращении на базу завалиться в бар к шахтёрам – посмотреть на официанток. Упоминали какого злобного сержанта и «люфтэнант-кёнела», подполковник по-нашему, не дающих спокойно морякам надираться после дежурств. Ещё все ждали прилёта какого-то самолёта с Большой земли, который должен привезти почту и новые фильмы. Потом подошла смена снизу. Пароль простейший – Гавайи. Отзыв был – Иллинойс. Скорее всего, на этой неделе пароль и отзыв – названия штатов. Поздоровались, пообсуждали телевизионную трансляцию какого-то матча по бейсболу. Спустившаяся смена отзвонилась наверх. Сказали примерно так: «Ждите Микки, Плуто и Дональда». Трое из новых пошли наверх. Остальные болтали между собой, курили и делились новостями. В разговоре от одного услышал, что у какого-то Вилли в Западной Европе погиб брат вместе со всей своей ротой. Потом сверху спустилось ещё трое и снизу поднялось трое, капралы скомандовали – и все разошлись: одни вверх, другие – вниз.
– Всё правильно. Мимо нас прошли сперва шестеро, потом вверх, скорее всего, от машины, поднялось трое. Схема замены на посту понятна. Сейчас поднимаемся в том же порядке вверх и потом уходим на северо-восток на высоту.
Вскоре мы снова взбирались по тропинке, обойдя площадку связи. Шедший впереди Кузнец снова остановился, дождался всей группы.
– Пост впереди! Сейчас, если выйдем из-за скалы, он будет метрах в пятидесяти чуть выше на открытой площадке. Я уже сползал посмотрел – на вершину лучше уходить отсюда, нас от обзора прикроет хребет.
Действительно, если сойти с тропы сейчас, то можно по этому хребту спокойно выйти чуть ли уже не на середину горы с отметкой «тысяча семьсот».
Ещё три часа тяжелейшего перехода. Перчатки ещё держались, но уже были основательно потёрты, ноги и плечо просто ныли от перегрузок. Бывали моменты, когда идущий в головном дозоре Ковалёв просто затаскивал меня вместе с контейнером на какой-нибудь выступ. Приходилось очень часто останавливаться: сперва забираться самому, а потом тащить рюкзак. Шли почти что налегке. Старшина, кроме автомата и пистолета, тащил ещё с собой самодельные альпинистские обвязки и мотки шнура, какой-то набор связистских инструментов, которые ему могли понадобиться. Я шёл только с пистолетом и ножом, но тащил контейнер с аппаратурой. Бахраджи шёл с полным боекомплектом и с рюкзаком, в который напихал дополнительные боеприпасы, запихнул свой термос с горячим чаем, несколько кусочков жареной рыбы, пару банок тушенки, связку щепок от топляка, медицинскую аптечку и привязанную к рюкзаку специальную плащ-палатку «Дождь». На высоту тысячи метров взобрались к тому моменту, когда уже заходило солнце. Весь остров в редких клочках тумана был как на ладони. Аэродром, постройки, отвалы породы возле шахты. За более низкими скалами на южной части острова виднелись танкерные бочки и выступающие в открытое море пирсы. Я зафиксировал в памяти картинку – водолазам наверняка пригодится. Напротив нас была ещё одна гора, гораздо меньшего размера. Зенитный пост американцев «Гнездо Кондора» находился как раз в седловине между двумя вершинами. Место для установки поста идеальное. Для штурмовки и бомбометания аэродрома самолёты, заходя с моря, должны будут снижаться, сбрасывать скорость и как бы нырять в этот распадок и тут же натыкаться на зенитную установку.
«Локхид» заходил именно этим курсом. Наверняка аналогичные посты имеются ещё где-то среди скальных распадков по периметру острова, а локаторы постов находятся в единой сети противовоздушной обороны острова. По моим расчётам, силы ПВО острова в наземной компоненте – где-то до батальона со штабными секциями и взводами обеспечения. К тому же на аэродроме наверняка стоят истребители, прикрывающие воздушное пространство. Самолёт-разведчик летал сам, без прикрытия. Тут, понятно, он ведет разведку обширной акватории, а истребители не предназначены для столь долгих полётов. Скорее всего, на аэродроме стоит дежурная пара.
Пока я размышлял, Бахраджи нашёл небольшую нору в скалах и начал распаковывать рюкзак.
– Командир, дорогой, надо кушать! Силы нужны ещё в гору забираться! Шашлык-машлык, зелень-мелень не обещаю, но рыбка, горячий чай, галеты американские будут, пальчики оближешь!
Я забрался в пещерку и вытянул ноги, закинув их на обледеневшие камни, подтащил к себе контейнер и начал проводить осмотр. Пока Ара готовил, старшина пошёл на разведку дальнейшего маршрута. Бахраджи открыл комбинированный котелок, в который упаковал жареные куски. Развёл из щепок микроскопический костер, чуть подогревая содержимое, распаковал пачку с крекерами. Я с удовольствием курил, изредка пряча огонёк сигареты в перчатке. Вернулся Кузнец, осторожно втиснулся, стараясь не задеть рюкзак с аппаратурой и не затушить костерок.
– Подобрал более-менее нормальный маршрут. В бинокль осмотрел – уступов достаточно хватает. Сама верхушка горы как бы срезана, скорее всего, есть неплохая площадка. Часов пять-семь затратим на подъём. В некоторых местах буду идти первым, потом всех подтягивать и страховать. Холодает что-то… брр! – Ковалёв поёжился и отстегнул наушники от бейсболки.
Бахраджи подал мне подкотельник с несколькими кусками рыбы и крекерами, сами с Ковалёвым принялись поглощать содержимое котелка, смачно хрумкая.
– Вкусные американские галеты, только желудок от них не радуется, – рассуждал Бахраджи. – Наши-то – и в атаку с ними можно идти, и плесени на пенициллин наскребсти, а если умеючи распарить, то как лаваш из тандыра получается. Американские хрустят хорошо, солёненькие, но сытости никакой.
– Политики капиталистов ты не понимаешь, Ара-джан, – оторвался от обгладывания рыбьего хвоста Кузнец. – Вот смотри – приходит американский рабочий в маркет свой, покупает пачку крекеров, ест, а не наедается. Идёт – и покупает еще!
– Лучше бы они бастовали против войны, а не впахивали на свою оборонную промышленность, – пробурчал армянин, разливая чай.
– Ещё немного, ещё чуть-чуть, – сказал я. – Надеюсь, сегодня до захода солнца будем на вершине, завтра спустимся к базе, поможем морякам и на эвакуацию.
– С трудом верится, – ответил старшина, – Мошар рассказывал, во Владивостоке и Тихоокеанске суета идёт не слабая. Подводников ещё дополнительные дивизии развёртывают, старые лодки с хранения снимают. Контрразведывательный режим на полную, комендантские патрули – после восьми вечера. Все китайцы и корейцы – как пропали! Японских диверсантов несколько групп уже отловили. Дивизии береговой обороны на постоянном боевом дежурстве. Думаю, командир, нам задачу нарежут попутную прямо здесь.
– Не каркай, Лёха! Сам чую – подвох где-то! У нас эвакуация на плоту и подбор лодкой. Высадка просчитана идеально вплоть да погоды, а при возвращении – просто выйти в координаты и ждать.
Постепенно за разговорами насытились, отдохнули ещё с полчаса и вышли на маршрут.
Последнее восхождение далось гораздо тяжелее. В один из моментов я сорвался с каменного уступа и повис на фале, вцепившись в него руками. Если сбросить контейнер, то я, легко подтянувшись, выкарабкаюсь. Кузнец наверху упёрся обеими ногами в камень и натужно хрипел, пытаясь удержать вес почти что в сто тридцать килограммов. Я медленно съезжал вниз по веревке, стараясь ногами нащупать какую-то опору. Положение спас Ара. Армянин отстегнул приклад от АКМ-Са и упорной планкой, зацепив веревку, подтянул меня к себе к скальному карнизу. Нащупав ногами камни, я сразу обрёл устойчивость и равновесие. Рюкзак пришлось стаскивать и поднимать отдельно. Если бы не перчатки, ладони бы я раскровавил и стёр до костей. До площадки, отчетливо видимой уже невооружённым глазом, до конца светового дня мы так и не дошли. Пришлось ночевать на склоне. Кузнец нашёл неплохой выступ, на который мы, взобравшись, свалились в изнеможении. В длину метров пять, в ширину – метра три. Для группы из трёх разведчиков достаточно. Из камней выстроили ветрозащитный экран. Бахраджи соорудил из плащ-палатки навес. Теперь даже с близкого расстояния днёвку группы обнаружить невозможно. Попили чаю, поужинали одной банкой тушёнки на троих. Выставлять дозоры и организовывать дежурство бессмысленно – подобраться к нам можно только или снизу, или сверху. Поэтому – всем спать. Я устроился между каменной стеной и рюкзаком, натянул наушники бейсболки, сверху капюшон «аляски» и непромокаемого комбинезона, для страховки выпил «сонную» таблетку, чуть поворочался и заснул. Не хочу, чтобы мой мозг ночью работал и мне снились сны. Проснулся я, когда уже светало. Потянулся, проверяя работоспособность всех членов. Ноги чуть ноют, но это пройдёт, как только начнем движение. Остальное все в порядке за исключением того, что ужасно хотелось отлить. Сон на холодных скалах заставил поработать почки. Так, а где мои разведчики. Вот он, Ара, уже осторожно разжигает костёр из щепочек и подкидывает в него пару таблеток сухого спирта. Увидел, что я проснулся.
– Спирт, думаю, можно жечь: здесь мы далеко и высоко – запах никто не учует. Сейчас завтрак будет.
– Ковалёв куда делся?
– Наш старшина-джан уже на гору полез – фалы крепит, дорогу смотрит. Командир, чего танцуешь, иди отлей со скалы, я уже… эх, красота сверху-то!..
– Ага, лучше нет красоты, чем поссать с высоты, – сморщился я и поспешил вылезти из-под навеса.
С этой кучей формы, пока доберешься до причиндал, можно и штаны намочить. Ааааах, красота!.. Сделав все дела, я застегнулся и, достав из кармана пачку, закурил. Ветра почти не было, погода над островом обещала быть солнечная, без привычного тумана. Лишь на самой вершине нашей горы редкие клочья облаков, уже такие близкие. Так, а это что за шум. Я острожно приблизился к краю площадки. И взобрался на скальный гребень.
– Командир! На аэродром смотри! – откуда-то сверху, прямо из облаков на вершине, донёсся голос Кузнеца.
Вытянув шею, я всё-таки узрел взлётные полосы аэродрома и быстро увеличивающийся в размерах силуэт самолёта-разведчика, шедшего курсом на седловину с зенитным постом.
– Кузнец! Ты там как на верху?! – проорал я в сторону облаков.
– Да мы бы вчера ещё взошли! Мне до вершины метров сто осталось, я в сторону чуть взял до обратного склона – тут, оказывается, оборудованный маршрут есть, чуть ли не пешком подниматься можно: веревочные лесенки и канатный мостик отсюда внизу видно. Наверху, скорее всего, антенное поле стоит. А на нашем маршруте охеренный карниз висит – ни пройти, ни проехать!
– Осторожнее там! Смотри, чтобы с самолёта не заметили!
– Да он метрах на восьмистах пройдёт, ниже нас будет! Не ссы, командир!
– Да я уже!.. – проорал я старшине. – Когда спустишься?!
– Минут через тридцать буду! До вершины уж дойду – разведаю!..
– Осторожнее! Вдруг там американцы!
– Если бы были, то давно уже бы нас вычислили по крикам! А так все спокойно! No problem, sir!
Перекинувшись ещё парой фраз со старшиной, я всё же залег возле камней и начал вслушиваться в шум самолёта. Теперь их было вообще не слышно, наверняка делает круг над аэродромом. Теперь уже слышнее, и вот уже совсем явно. В седловине, ниже нас метров триста, прошёл «Локхид». В бинокль я даже успел заметить цифры на фюзеляже.
Рядом со мной засопел Бахраджи.
– Если отсюда из ивановской винтовки в мотор выстрелить, конец самолёту! «мосинка» пробьёт все навылет!
– Нет, Ашот, рановато нам в бой вступать. Давай сперва основную задачу выполним.
Самолёт действительно прошёл над самым постом «Гнездо Кондора». Если задрать на максимальный угол возвышения зенитную установку, то брюхо самолёта можно вскрыть как консервную банку. А на обратном заходе самолёт можно вообще срезать ещё над морем.
«Локхид» вышел на открытое пространство, принялся, набирая высоту, уходить на восток, ложась на свою синусоиду маршрута. Сверху посыпалось несколько мелких камушков, мы с Арой резко обернулись. Вернулся Кузнец. По докладу, с обратной стороны вершины имелся вполне оборудованный подъём с зигзагообразной траверсной тропинкой. Где-то ниже в бинокль виднелся навесной мост и вырубленная скальная лесница. Скорее всего, на вершину идут кабеля от антенн и кабеля питания. Выдвижение становилось опасным. Я судорожно пытался вспомнить всё, чему учили в «спецухе». Выставляется ли охрана на антенные поля или обходятся датчиками, сопряжёнными с минными полями. Ничего в голову не лезло.
– Ара, вспоминай иностранные армии и театр военных действий! – подтолкнул я Бахраджи, желая подначить армянина.
– Да куда уж ему, сорок пять скоро стукнет! Все в своей столовой забыл! – хохотнул Кузнец. – Вроде бы у американцев на антенных полях и постах метео только датчики сигнализационные стоят.
– Эээ!.. дарагой!! Ашот Багдасарович в Печорской учебке отличником был! Датчики TASS и REMBASS помнит! Здесь, скорее всего, с той стороны, откуда пойдём, ничего не стоит. Карниз отсюда видно – надо через него перебираться! В здравом уме никакой разведчик не полезет. Умный разведчик обойдёт вдоль вершины и нормально пойдёт – вот там, скорее всего, стоят где-нибудь перед площадкой! Запитаны от нормальной сети, а не от аккумуляторов. И минное поле, скорее всего, отключаемое там же. Идёт ремонтная команда – отключили поле, прошли, починили, включили.