Ангелина Маслякова. Женщины и мужчины в дружбе и любви. Мадридский треугольник

   Ровно в семь часов Ирина вошла в модный ресторан, который в силу своей новизны был всегда полон посетителей. Ресторан был подобен райскому саду. Увитые зеленью стены и стильная дизайнерская мебель создавали ощущение открытого пространства, словно посетители находились в парке.
   Все столики были заняты, то тут то там мелькали известные лица, которые своим присутствием притягивали в ресторан еще больше клиентов. Среднестатистические москвичи, которые могли себе иногда позволить отдыхать в ресторанах, тоже восседали за столами. Но их неискушенность была видна невооруженным глазом: наряженные в свои лучшие одежды, увешанные драгоценностями, с неуверенной улыбкой, они очень отличались от завсегдатаев подобных заведений. Однако именно на них и держался весь бизнес. В ресторан нужно заманить как можно больше «середнячков», для которых поход в подобное место уже событие, – таким больше негде себя показать и на людей посмотреть. Вот они-то и станут «золотыми рыбками» для нового заведения. Главное – подогревать их интерес светскими личностями и вкусно готовить. При всей мишуре хорошую кухню никто не отменял. В России любят вкусно поесть.
   Ирина остановилась, ожидая, пока ее встретит администратор ресторана и проводит к столику. Эти несколько секунд дали ей возможность оглядеться. Она никогда не была в этом заведении. От множества нарядных людей, гула голосов, мельтешения официантов Ирина немного заволновалась, однако, поймав на себе восхищенные взгляды нескольких мужчин и даже одного известного человека, приободрилась и почувствовала себя гораздо увереннее. Она решила, что не зря провела полдня в салоне красоты, делая маски, маникюр и укладку. Мужское внимание того стоило!
   Администраторша – модельной внешности девушка – пригласила Ирину пройти к столику, и та сразу заметила мужа, одиноко сидящего в самом углу ресторана. Она посмотрела на него и удивилась, как он постарел за последнее время. Из-за домашних забот и дел она не обращала внимания на внешность Андрея, а может, настолько привыкла к нему, что просто не замечала никаких изменений?
   Сутулая спина, тусклые усталые глаза, глубокие морщины на лбу и тронутые сединой волосы никак не ассоциировались с мужем. Но реальность была такова, и в какой-то миг Ирине стало очень жалко Андрея. Она понимала, что жалость – не самое лучшее чувство, которое можно испытывать к человеку, поскольку за ней следует презрение. И эти два чувства всегда идут рука об руку.
   Вероятность презрения к собственному мужу испугала Ирину. Она не могла бы жить с человеком, которого не уважает и не ценит. Однако будучи женщиной, не склонной драматизировать сложившуюся ситуацию, Ирина постаралась убедить себя, что жалость к близким и родным людям – это всего лишь другая сторона любви. А любовь в свою очередь придавала совершенно иной оттенок этому неблагородному чувству.
   Ирина подошла к столику и улыбнулась: Андрей с удивлением смотрел на нее, будто перед ним стояла незнакомая женщина.
   – Привет! – игриво начала Ира.
   – Ты потрясающе выглядишь! – искренне сказал Андрей.
   – Спасибо! – протяжно ответила она, беря из рук официанта меню и втайне радуясь, что тот услышал комплимент, не предназначенный его ушам.
   – Надо чаще оставлять няню с детьми и выбираться вдвоем ужинать, – предложил Андрей, не сводя с жены восхищенного взгляда.
   – Стоит над этим подумать, – согласилась Ира. – Мне кажется, мы с тобой не были наедине много месяцев.
   – Я бы сказал – много лет, – подчеркнул Андрей, и Ирина услышала в этой фразе обиду.
   – Не может быть! В этом случае я бы забыла, как ты выглядишь! – попыталась отшутиться она.
   – А я практически и забыл, – не желая присоединяться к веселью жены, заявил он.
   Повисла неловкая пауза. Замечание Андрея обидело Иру. Буквально за несколько секунд хорошее настроение улетучилось.
   Ирина пригубила вино и, опустив глаза, стала нервно комкать салфетку. С одной стороны, она была раздосадована неуклюжими словами мужа и хотела показать ему, что он ее обидел. Но, с другой, Ирина понимала: демонстрируя свою гордость и доказывая свою правоту, она лишится шанса на восстановление мира и покоя в семье. А семья была превыше всего.
   – Надеюсь, сегодня ты все вспомнишь, – выдавила из себя Ирина.
   – Ты не оставляешь мне другого выбора, – улыбнулся Андрей, поняв, что скандала не будет. – Твой цветущий вид меня сразил. Почему ты не одеваешься так каждый день?
   – Ну… – замялась Ирина. – Каблуки и узкие короткие платья никак не вяжутся с образом многодетной матери. Думаю, появись я в таком виде в школе и детском саду, меня бы не пустили внутрь, решив, что я перепутала учреждения.
   Андрей откинулся на спинку стула и громко рассмеялся.
   – Наверное, ты права. Но нам, мужикам, все равно хочется видеть рядом с собой аппетитную женщину, – многозначительно взглянул он на жену.
   – Женщина в джинсах не может быть аппетитной? – переспросила Ира.
   – Извини, если тебя разочарует мой ответ, но нет. Совсем не может.
   – Хорошо, приму к сведению, – включаясь в игру, игриво ответила она.
   Андрей поднял бокал:
   – За последние месяцы, а может, даже годы мы отдалились друг от друга. В этом нет ни твоей, ни моей вины. Это жизнь. Семейные будни затягивают, и забываешь о том, что в мире есть много интересного. Все вертится вокруг детей, дома… Я очень рад тому, что мы здесь вдвоем. Надеюсь, этот совместный ужин станет шагом к сближению.
   Слова мужа вновь не понравились Ирине. Было в них нечто такое, что заставляло думать, что все это время его мир не вертелся вокруг семьи. Складывалось впечатление, будто он не отказывал себе в прелестях жизни.
   Внутренний голос не давал Ирине расслабиться ни на минуту. Он ей нашептывал: «Будь бдительна! Не доверяй ему!»
   Впрочем, несмотря на эмоционально взвинченное начало свидания, вечер прошел чудесно. Андрей был сама любезность. Он говорил жене комплименты, рассказывал забавные истории, смешил, интересовался ее мнением, спрашивал о детях.
   К концу ужина настроение у Ирины было просто радужным. С довольной улыбкой она проводила взглядом Андрея, удалившегося в сторону туалетных комнат.
   На столе завибрировал мобильник. Это был аппарат Андрея. Пришло сообщение. Совершенно безотчетно она потянулась к телефону и посмотрела на экран: «Люблю! Скучаю! Приезжай быстрее». Сообщение пришло от некоего Васи.
   «Андрей – гей?» – уголки губ Ирины резко опустились, и она язвительно засмеялась. В том, что муж не принадлежал к сексуальному меньшинству, Ирина была уверена на все сто, и значит, писал ему вовсе не Вася…
   Апатия. Это слово точно описывало состояние Ирины. Не было ни ярости, ни злости, ни обиды, ни отчаяния. Было – всё равно. За последнее время Ирина пережила столько эмоциональных событий, что она физически не могла ничего испытывать. А может, и не хотела. Ира сама не знала, почему она восприняла предательство мужа настолько безразлично.
   Еще месяц назад она готова была рвать и метать, отстаивать свое право на счастье, биться за мужа. А теперь, зная, что он уходит из дома к другой женщине, спокойно продолжала заниматься своими делами, продолжала жить.
   В какой-то момент Ирина решила, что просто перестала его любить. Любовь ушла и вместе с собой унесла все другие чувства: ревность, уважение, страсть, чувство собственного достоинства. Иначе как было объяснить эту невозмутимость?
   После совместного ужина в ресторане Андрей стал уделять значительно больше времени жене и детям, втайне удивляясь, почему Ирина не реагирует на его попытки к сближению. Какое-то время, по инерции, он еще пытался изображать из себя хорошего семьянина, но, так и не увидев отклика, перестал ломать комедию.
   Ирина прекрасно видела неловкие попытки мужа завоевать ее внимание. Однако ее единственным желанием было оставить все как есть и уехать подальше из Москвы. Ей казалось, что, окажись она в другом месте, все проблемы решатся сами собой, все станет на свои места и без усилий над собой.
   Она решила бежать.
 
   Влажный жаркий воздух ворвался в кабину самолета, как только стюардесса открыла дверь. Ирина почувствовала уже немного подзабытый аромат тропиков и невольно улыбнулась. Она жаждала возвращения в Доминикану почти целый год. Нигде Ирине не было так хорошо, как в этом райском уголке. Яркое солнце, голубое безоблачное небо, теплый океан и ласкающий ухо шорох величаво покачивающихся на ветру кокосовых пальм.
   А до чего добрые и беззаботные люди жили на этом острове! Несмотря на нищету и тяжелые условия жизни, они никогда не унывали. Не сходящая с их лиц улыбка заражала, и уже буквально через минуту вновь прибывшие в Доминикану тоже улыбались.
   Жизнь на острове текла очень неторопливо. Никто никогда никуда не спешил. Если нужно было что-то срочно сделать, то раньше чем через неделю об этом не стоило и мечтать. «Раньше просто невозможно!» – разводя руками, отвечали местные мастера и продавцы.
   Казалось, что праздный образ жизни у местных жителей в крови. Практически с утра до вечера они слонялись от дома к дому, застревая во всех дворах, чтобы сыграть с родственниками и знакомыми партию в домино и выпить пива. А как только солнце приближалось к горизонту, неспешно направлялись в дискотеки, рассыпанные по острову в неприличном количестве, и, выпив рюмочку-другую крепкого доминиканского рома, всю ночь напролет отплясывали меренге. Да что там ночь! В первый свой приезд в Доминиканскую Республику Ирина была ошеломлена, узнав, что на острове существуют дневные дискотеки для тех, кому невтерпеж поупражняться в мастерстве танца. И самое удивительное, на этих дискотеках было всегда полно народу. Доминиканцы любили отдыхать!
   Получался своего рода замкнутый круг. Местные жители постоянно жаловались на то, как тяжело им живется, на отсутствие денег, но в то же время ничего не хотели делать, чтобы вырваться из этой нищеты. Ирина подумала, что идеальным вариантом для доминиканцев было бы снова стать колонией или протекторатом, чтобы какая-нибудь богатая страна вкладывала в их райский уголок деньги, а они бы и дальше продолжали заниматься ничегонеделанием в свое удовольствие.
   В этом году уже ставшие привычными и достаточно регулярными поездки в Доминикану могли прекратиться. Виной тому было страшное землетрясение на соседней половине острова – Гаити. Несчастье, обрушившееся на город Порто-Пренс, в одночасье унесло больше двухсот тысяч жизней, не пощадив ни детей, ни стариков. Первые дни оставшиеся в живых благодарили бога за то, что он их спас, но уже через несколько дней молили его о смерти – такой невыносимо жестокой оказалась жизнь после землетрясения.
   В современном мире на языке политиков это называется «гуманитарная катастрофа». Определение, которое мало трогает сердца людей, живущих далеко от места трагедии, на деле означает жуткие лишения в виде отсутствия воды, пищи, крова, лекарств…
   В этот раз Андрей категорически отказывался лететь в Доминикану, ссылаясь на безумное количество беженцев, хлынувших после землетрясения в соседнюю страну. Он убеждал Ирину, что, скорее всего, по улицам шляются преступники и мародеры и вообще находиться там крайне опасно. Но Ирина настаивала на своем. Она слишком любила этот остров и не хотела так просто отказаться от поездки. Поэтому, набравшись терпения, она обзвонила всех местных знакомых, чтобы узнать истинное положение дел. Так и не услышав леденящих душу историй, Ирина приняла решение лететь, невзирая ни на какие аргументы мужа.
   «Ты хочешь, чтобы наши дети подвергались опасности?! – кричал Андрей. – Да там есть нечего! Я туда не поеду!»
   Но Ирина молча собирала чемоданы, лишь изредка поднимая полные сочувствия глаза на Андрея, чем еще больше злила его. В итоге он сдался. А поскольку одну Ирину с детьми отпустить не мог, то был вынужден сопровождать их.
   Доминиканская Республика появилась в жизни Андрея и Ирины случайно, но осталась надолго, если не навсегда. Их новые богатые и предприимчивые друзья после обвала ипотечного рынка в США, поймав удачный момент, когда цены на жилье немыслимо упали, решили купить квартиру в Майами. Чтобы не было скучно в чужом и далеком городе, они уговорили еще две пары присоединиться к ним. В итоге Ирина и Андрей стали владельцами квартиры в Соединенных Штатах Америки, о чем еще несколько лет назад не могли и помыслить. Америка была такой далекой и недоступной! До покупки квартиры они никогда даже там не были.
   Из окна нового жилища открывался шикарный вид на побережье. Дом стоял на первой линии в самом лучшем районе Майами, через дорогу начиналась широкая полоса пляжа, лучшие рестораны и шопинг-центры города находились в поле зрения. Было настолько светло и ярко, что с непривычки после темного московского неба ослепляло. А до белоснежных стен их новой квартиры Андрей даже боялся дотрагиваться. Все было нереально и сказочно, и мозг отказывался воспринимать действительность.
   Андрей уже привык к большим деньгам и принимал как должное все блага, которые они ему давали на родине, но до конца поверить в то, что он смог реализовать свои мечты и в другой стране, не удавалось.
   Стоя на балконе собственной квартиры и наблюдая за закатом солнца, медленно опускающегося в темный океан, Андрей испытывал эйфорию. Его распирало от счастья, от гордости за самого себя, от того, что он, простой русский парень, находился в своих нереально огромных апартаментах в Америке и пил дорогое шотландское виски.
   На балкон вышла Ирина. Она держала в руках бокал с шампанским. Маленькие пузырьки весело искрились в лучах заходящего солнца и, медленно поднимаясь к поверхности, лопались. Глаза Ирины тоже светились от счастья. В них легко читались волнение и предвкушение сладкой жизни. Ему нравилось, что жена, так же как и он, испытывает удовольствие от происходящего.
   Андрей взглянул на нее и отметил, что она все еще хороша, несмотря на три беременности и уже далеко не девичий возраст. Конечно, Ирина не шла ни в какое сравнение с теми молоденькими подтянутыми девицами, которые постоянно вились вокруг него. Но она была такая родная, такая до боли своя, что в этот миг ему показалось, будто нет на свете прекрасней женщины. Андрей положил руку ей на бедро и почувствовал желание, которого уже несколько лет не испытывал к жене. Он взял из ее рук бокал, поставил на стоящий рядом столик и притянул к себе. Коснувшись чувственных губ Ирины и почувствовав, как полная грудь прильнула к его груди, он потерял терпение и, даже не удосужившись дойти до кровати, опустил ее на прохладный пол. Такого потрясающего секса у них не было давно.
   Идея с Доминиканой возникла позднее, когда вылизанные городские пейзажи Майами приелись и захотелось чего-нибудь другого, более первобытного и не испорченного современной цивилизацией. Внимательно понаблюдав за новыми американскими друзьями, Ирина отметила, что многие предпочитают отдыхать на островах Карибского бассейна. Сен-Бартс, американский прототип Сан-Тропе, принимал на своей территории исключительно звездных и богатых постояльцев, другие же острова были не столь взыскательны к гостям и позволяли наслаждаться своими красотами людям, чьи кошельки не распухали от гигантского количества втиснутых туда золотых и платиновых кредитных карточек.
   Ирина и Андрей останавливались на всех островах, не спеша изучали их. Но, будучи честными сами с собой, они признались друг другу, что ни один остров не заставил их сердца трепетать от восторга, как это было, когда они впервые увидели Майами. Да, все было прекрасно – это истинный рай на земле: такой изумительно-чарующей, манящей и идеально созданной Творцом природы они больше нигде не видели. Но сердцу не прикажешь, и деньги, готовые упасть на счет какого-либо местного торговца недвижимостью, так и остались ждать своего часа.
   Совершенно не предвидя никаких изменений в своей жизни, Андрей и Ирина вместе со своими русскими друзьями решили слетать на пару недель на Кубу, чтобы воочию увидеть и прочувствовать режим Кастро. Однако в очередной раз, как это стало бывать в последние годы, уже далеко не молодой Кастро пропал с экранов телевизоров и залег в больницу. По Америке поползли слухи, что Кастро покинул наш бренный мир и на Кубе вот-вот случится переворот. Побоявшись оказаться в гуще революционных событий, Ирина и Андрей решили не рисковать, а потому поменяли билеты и отправились в Доминиканскую Республику. Это, конечно, не дышащая историей колоритная Гавана, но, как уверял менеджер в туристической компании: «Посмотреть тоже есть на что».
   Как только Ирина спустилась с трапа самолета, она без памяти влюбилась в доминиканскую землю. Ей нравилось все: и необузданная дикая природа, и беспокойный, вечно возмущающийся океан, и удушающая, но согревающая влажность, и жаркое беспощадное солнце, а главное – ленивые, но бесконечно довольные своей жизнью доминиканцы. Веселая и бесшабашная Доминиканская Республика пришлась всем по душе, да и не требовала больших затрат. Поэтому ровно через неделю был оформлен договор купли-продажи, и семья из России начала обживаться в своем доме на далеком тропическом острове, который, любя, окрестили «дачей».
 
   С тех пор они проводили «на даче» каждое лето, проездом минуя Майами, даже не испытывая никакого желания там задержаться. Ирина настолько полюбила жизнерадостный, источающий безграничное счастье остров, что сразу же по возвращении в Москву мечтала вновь туда вернуться.
   Вот и сейчас она в душе ликовала, чувствуя, что эта поездка принесет много новых впечатлений, а может, даже перемен. По крайней мере, она рассчитывала здесь забыть хотя бы на время о своих проблемах.
   Ирина медленно спустилась по трапу, придерживая за руку свою младшую дочь Таню. Двое старших детей шли за ней с няней. Андрей замыкал семейную процессию. Прямо у трапа, весело размахивая руками и широко улыбаясь, стоял смуглолицый молодой человек. Ирина помахала в ответ рукой.
   – Ола, сеньори! – закричал он и в нетерпении подпрыгнул.
   – Ола, Хуан, – кивнула Ирина.
   Как только они ступили на землю, старшие дети с визгом бросились на шею Хуану и, перебивая друг друга, громко затараторили на ломаном испанском. Хуан весело засмеялся – несмотря на свой щуплый вид, он, казалось, совсем не чувствовал тяжести висящих на нем детей.
   Как только первые эмоции утихли и дети наконец-то отпустили Хуана, он подошел к Андрею и с почтением пожал ему руку. С Ириной же они по-дружески расцеловались в щеки.
   – Как дела, Хуан? – поинтересовалась Ирина, направляясь к машине.
   – О, все прекрасно, сеньора! Дом полностью готов к вашему приезду. Мария всё-всё привела в порядок. Машину я помыл, заправил полный бак, так что можем ехать куда угодно!
   – А продукты вы купили? – уточнила Ирина.
   Хуан растерялся и вжал голову в плечи:
   – Сеньора, я как-то не подумал об этом!
   «Ничего странного, – сказала сама себе Ирина, – уже за то, что не забыл нас встретить, тебе памятник поставить надо. А то ведь мог сейчас сидеть где-нибудь под деревом, пить пиво и играть с друзьями в домино».
   Однако вслух Ирина ничего не произнесла. Она не хотела огорчать Хуана, их верного помощника в Доминикане, без которого им было бы очень непросто привыкнуть к местной жизни. Хуан стал для них самым близким человеком на острове. Именно он объяснил и показал им, что значит жить в Доминиканской Республике. А ведь первое время Ирина с Андреем ничего не понимали. Если не сказать больше – некоторые вещи их раздражали. Например, полная безответственность местных жителей, которым ничего не стоило пообещать что-нибудь и уже в следующую секунду забыть об этом. Так что если бы они вовремя не встретили своего драгоценного Хуана, то вряд ли бы задержались на острове так долго.
   – Не страшно, – решила приободрить Ирина Хуана, – сейчас приедем домой, немного передохну, и съездим с Марией на рынок. Купим свежих продуктов.
   Хуан снова заулыбался как ни в чем не бывало.
   – Как точно вы сказали, сеньора! Все получилось даже лучше! Если бы я купил продукты вчера, то сегодня они были бы уже не свежие.
 
   Ирина вышла на веранду, опустилась в белое, потертое временем, ветром и соленым воздухом кресло-качалку и протянула руку за коктейлем, стоявшим на низеньком плетеном столике. Она медленно потянула из трубочки благоухающий мятой мохито и с упоением откинулась на спинку кресла. Она посмотрела вдаль, и на губах ее появилась нежная улыбка. Крошечные морщинки-лучики появились в уголках глаз – она увидела детей, бегающих по кромке океана и пытающихся затолкать друг друга в воду. Сумасшедшая, ни с чем не сравнимая волна эйфории и удовлетворения захлестнула ее – впрочем, как всегда, когда она видела своих малышей счастливыми. Только спустя годы, трижды став матерью, она научилась распознавать и ощущать прекрасные эмоции, связанные с материнством. Это счастье пришло к ней не сразу. Долгое время в душе при общении со своими собственными детьми она ощущала пустоту. Но сила природы взяла свое, и тело, создавшее трех малышей, не смогло оставаться равнодушным при виде их горестей и побед.
   Позади хлопнула дверь, и по деревянному полу застучали каблучки. Ирина удивленно обернулась и уже через секунду, резко вскочив с кресла, расправив руки словно крылья, помчалась к подруге.
   – Мила! Дорогая! Как я рада тебя видеть! – закричала она, обнимая молодую высокую девушку.
   Мила, довольно улыбаясь, сделала робкую попытку высвободиться из крепких объятий:
   – Ирочка, я тоже очень рада, но наша встреча будет недолгой, если ты и дальше будешь меня душить.
   – Извини, извини, – пролепетала Ирина, – я не заметила, что делаю тебе больно. Просто я так рада! – искренне посетовала она.
   – Я тоже жутко соскучилась, – наконец-то обретя свободу и глубоко вздохнув, проговорила Мила. – Почему вы в этом году так поздно?
   – Андрей боялся ехать сюда после землетрясения на Гаити. Думал, здесь полно голодных беженцев, толпы мародеров и убийц, – сказала Ирина, направляясь к бару. – Мохито?
   Девушка удивленно вскинула брови:
   – Да, спасибо. Сама удивлена, но ничего подобного не произошло. Власти Доминиканы прочно держат границы на замке. Они организовали гуманитарный лагерь на территории Гаити и помогают людям там, но к себе никого не пускают. В противном случае землетрясение на той стороне острова показалось бы ягодками: здесь все было бы разграблено и уничтожено за день.
   – Значит, в чем-то Андрей был прав, – нахмурилась Ирина, но уже через секунду вновь улыбалась. – Хотя в итоге оказалось, что женщина всегда права! И я безумно счастлива, что здесь!
   – Ты не представляешь, как счастлива я! – улыбаясь, призналась Мила. – В этом году русских очень мало. Ну, разве что в отелях. Поэтому по душам поговорить не с кем.
   – Виллы рядом с нами никто не снимает? – поинтересовалась Ирина.
   – Ты знаешь, половина стоит пустыми, а в остальных живут американцы.
   – Думаешь, всех спугнуло землетрясение?
   – Как ни крути, но людей это напугало, – пожимая плечами, ответила Мила и поставила пустой бокал на столик.
   – Еще бокальчик?
   – Не откажусь. Я не пила уже давно.
   – А как же твой традиционный бокал красного вина за ужином? – удивилась Ирина.
   – В одиночестве и спиться можно. Поэтому спиртное было под запретом.
   – Ты к себе слишком строга, – покачала головой Ирина, протягивая подруге бокал.
   Мила, ничего не отвечая, сделала большой глоток холодного напитка и в блаженстве закатила глаза.
   – Уходишь в отрыв? – смеясь, спросила Ирина.
   – О да! Слава богу, что ты здесь, – вздохнула Мила. – Я уже начала грустить.
   – А как же твои малышки? Неужели они оставляют тебе время для грусти? Раньше, по крайней мере, у тебя не было и минуты покоя.
   – Ты знаешь, Иринка, они за год подросли и стали более самостоятельными. Да я и няню хорошую им нашла. Так что появилась уйма свободного времени, и моя неутомимая натура жаждет активной деятельности. Честно говоря, даже подумывала поискать работу.
   Мила обосновалась в Доминиканской Республике практически сразу после рождения дочек. Ее малышки появились на свет в Америке. Одну она родила сама. Вторую вынашивала суррогатная мать. Родились девочки с разницей в два дня. Эта, казалось бы, абсурдная ситуация была совершенно закономерной. Дело в том, что, уже совсем отчаявшись родить – после вынесенного лучшими врачами Москвы вердикта «бесплодие», – а также из-за отсутствия постоянного спутника жизни, Мила решила не терять зря времени и найти суррогатную мать для своего будущего ребенка. Выносить ребенка она сама не могла из-за перенесенной операции, по крайней мере, в этом ее заверили врачи, поэтому надо было искать женщину, готовую ей помочь. Все попытки сделать это в Москве не увенчались успехом. Да и доверия к русским женщинам не было. Мила боялась, что женщина может оказаться пьяницей и наркоманкой или еще хуже – убежит с ее ребенком. В итоге она приняла непростое для себя решение и уехала за ребенком в Америку. Это было сложно, потому что ей пришлось продать в России свой бизнес, который она поднимала долгие годы. Но желание стать матерью перевешивало все, а вырученные от продажи деньги позволяли бы Миле беззаботно существовать несколько лет. Что она и планировала сделать.
   Однако ее планам не суждено было сбыться. С головой окунувшись в новый роман, Мила обнаружила, что беременна. Поверить в это было нереально, ведь она уже давно смирилась со своим бесплодием.