Анна Малышева. Любовники по наследству

   – Если бы нашел, вряд ли поехал бы в пансионат.
   – А откуда ты знаешь, куда он сначала поехал? Может быть, он сегодня утром раскидал тут все?
   – Нет, на футлярах пыль. Она не осела бы за утро.
   – Что бы я делал без женского глаза? – вздохнул Сергей. Он поставил в кассетоприемник первую попавшуюся кассету, и зазвучало начало «Леттитюд» Элтона Джона. – Сейчас мы с тобой занимаемся бесполезным делом, гадая, что он искал.
   – А что тебе представляется полезным делом?
   – Полезным делом мне представляется приведение в порядок этого мамаева побоища.
   Они взялись за уборку. Марина поднимала с пола вещи, встряхивала их и укладывала в шкаф. Сергей поставил на полки книги, кассеты свалил в одну пустую коробку из-под телевизора. «Потом разберу», – заметил он. Туда же пошли и фотографии.
   – А не может оказаться так, что на одной из них запечатлен убийца? – неожиданно спросил Сергей.
   – Ты найди хоть одну, на которой был бы запечатлен кто-то, кроме самой Лены! Да она даже не подумала бы тратить лишний кадр на чью-то особу, кроме своей.
   – Ну, может быть, и потратила бы, если бы была от кого-то без ума.
   – Тогда это президент Франклин.
   – Кто?!
   – Ну, или Грант. Кто там у них на долларах?
   Сергей замолчал. «Даже столько лет спустя я все еще пользуюсь любой возможностью очернить в его глазах Лену, – подумала Марина. – Даже теперь, когда она мертва».
   – А вот и накладные. – Он поднял с пола целлулоидную желтую папку, в которой виднелись исписанные мелким почерком квитанции.
   – Верно. – Марина заглянула через плечо. – Да, в корыстолюбии его точно не обвинишь.
   – А какая ему корысть от чужих накладных? Он по ним все равно ничего не смог бы получить.
   Марина достала из папки листки и стала рассматривать подписи и печати. – Вот эта – с Тверской, я даже знаю тот киоск, куда она все сдавала. Вот эта, судя по адресу, с Нового Арбата. А, вот телефон на обороте. Завтра им позвоню. Вот еще, оттуда же.
   – Да тут товара на десятки тысяч! – воскликнул Сергей, проглядывая итоговые суммы внизу накладных.
   – Она говорила, что у нее дорогой бизнес. Дорогая дорога, закупочная цена, большие расходы. Естественно, и прибыль должна быть соответственная. А то не окупится.
   – Лена наверняка будет недовольна похоронами, которые мы сможем ей устроить, – заметил он. – Судя по размаху, они будут для нее недостаточно дорогими.
   – Надо попробовать получить деньги поскорее. – Марина решила не обращать больше внимания на его шутки.
   – А это что? – Сергей выдвинул из угла тяжелую коробку, прикрытую старыми газетами. – Тот самый товар?
   Марина подошла и заглянула. В глаза ей бросились бежевые баллончики «Сикким» и картонные коробки с надпечатками. Она взяла в руки одну коробку, оказавшуюся неожиданно тяжелой, и открыла ее. Оттуда блеснули золотые картонные чехольчики помады. «Ив Сен-Лоран», – машинально заметила она. Достала одну, вытащила ее из коробочки, сняла бархатный футляр и вывинтила из золотого корпуса помаду розового цвета, сразу распространившую вокруг аромат весеннего сада.
   – Шикарно, ничего не скажешь, – заметил Сергей. – Что ж, я начинаю верить в сокровища Али-Бабы.
   – Знаешь, мне не хочется оставлять это здесь, – сказала Марина. – Здесь будет проходной двор. Лучше увезем все к нам. Потому что, если еще и квартиру обворуют…
   – Правда, пусть уж лучше обворуют нашу квартиру. Хотя я не понимаю, какого вора ты боишься. Этот вел себя очень даже прилично.
   – Еще бы, он просто душка. Он всего-навсего убил Лену!
   – Почему ты так уверена, что он ее убил? Меня ты, во всяком случае, не убедила.
   – Тебе мало этой истории с ключом?
   – С ключом, с мячом… – раздраженно бросил Сергей. – Я верю только своим глазам и результатам вскрытия.
   – Если бы ты видел тогда Лену…
   – Я сказал бы то же самое. Без истерик! Все кончилось, пойми, кончилось! Что бы он ни искал, больше искать не будет. А если так – не надо больше о нем думать.
   – Не надо?
   – Не надо. Может быть, она сама устроила здесь этот бардак.
   – Ну конечно. Не могла найти зубную щетку.
   – Я прошу тебя, без истерик. Между прочим, половина двенадцатого. Если хочешь, выпей еще и успокойся. И давай-ка перетащим в машину коробку. И накладные возьми – пусть будут поближе.
   Марина залпом допила виски, которое еще оставалось в ее бокале, и они вместе выволокли коробку из квартиры, заперли дверь, спустились на лифте вниз. Коробка едва поместилась в багажнике. Сергей сел за руль, Марина зажгла свет и разложила у себя на коленях карту дорог. Так, распутывая один узел улиц за другим, к часу ночи они добрались до дому.
 
   А хлопот на другой день оказалось столько, что Марина совсем потеряла бы голову, если бы на помощь ей не пришла ее тетка, Ирина Алексеевна. Уж она-то о похоронах знала абсолютно все. Так случилось, что именно она когда-то помогла хоронить своего брата – отца тогда еще маленьких сестер, а потом, много лет спустя, – их мать. И вот теперь, заливаясь слезами и умудряясь при этом делать сразу кучу дел, пришла на помощь. Еще утром Сергей отправился на машине в морг, в сопровождении какого-то малоизвестного Марине родственника. Родственник, который божился, что знает Митино как свои пять пальцев, тут же заблудился, так что вернулись они оттуда только к вечеру – причем родственник к тому времени уже лыка не вязал. Ничего не ведая об их приключениях, женщины целый день приводили квартиру в порядок, то и дело ожидая, что зазвонит телефон. Но телефон молчал.
   – Это что же, Мариночка? – От заплаканных глаз Ирины Алексеевны не ускользнули следы погрома, но то, что она увидела в ящике серванта, где она надеялась найти марганцовку, поразило ее наповал. В ящике действительно лежали медицинские принадлежности, но в таком ужасном виде, что тетка сразу перестала плакать. Правда, сами таблетки особенно ужасного впечатления не производили, потому что просто лежали в куче, но все тюбики, коробочки, бинты – все это было безжалостно развинчено, разорвано и размотано. С опаской глядя на эту остро пахнущую лекарствами кучу, перевитую бинтами, Ирина Алексеевна, видимо, уже отказалась от своей мечты о марганцовке. Марина тоже подошла взглянуть. «Точь-в-точь то же самое, что с кассетами, – подумала она. – Он явно искал что-то такое маленькое, чтобы оно уместилось в футляр от кассеты или в коробочку от но-шпы. А футляры от дисков? Что можно спрятать в футляр, куда и пальца-то не просунешь? Значит, это что-то должно быть еще и плоским. Деньги? Сколько денег можно спрятать таким образом? Даже в стодолларовых банкнотах? Листок бумаги? Записку? Расписку? А вот это очень даже вероятно».
   Марганцовку они нашли в ванной, а вскоре явились и мужчины. От родственника к тому времени не то что попахивало – разило. Сергей был трезв – он был за рулем, но в кухне сразу же развел себе в стакане остатки вчерашнего виски. «Пропали бы мы, если бы не Ирина Алексеевна», – подумала Марина. Она делала все, что велела ей тетка, и даже без страха водила намыленной мочалкой по голому плечу Лены, в которой не оказалось ничего страшного. Она была похожа на большую сломанную куклу, с которой вдоволь наигрались дети. Бескровное усталое лицо, опущенные уголки рта… Когда Марина направила ей на волосы струю воды из душа, на дно ванны вместе с мыльной пеной потекли розовые струйки отмокшей крови и кусочки ила. От воды красные грубые шрамы на лбу, под грудью и в паху Лены стали багровыми, и Марина испугалась, что они разойдутся. Женщины вытерли Лену и с помощью мужчин уложили на диван. Затем они принялись за ее последний туалет. Одели Лену, высушили ей волосы феном, напудрили и подкрасили лицо. Наконец все было закончено. И тут зазвонил телефон.
   Марина подняла трубку, не успев подумать, что она скажет звонящему.
   – Лена? – В трубке раздавался женский голос. Марина успела еще удивиться тому, что голос принадлежит женщине.
   – Это ее сестра. А кто ее спрашивает?
   – Сестра? Простите, но мне надо поговорить с Леной. Она дома?
   – Лена умерла.
   В трубке охнули и замолчали. Потом голос прорезался, но теперь там говорили гораздо медленнее, словно собираясь с мыслями:
   – Но когда… Как?
   – Два дня назад. Она отдыхала за городом и утонула в реке.
   – Она поехала за город? Но разве она не ездила в Эмираты?
   – Ездила, – подтвердила Марина.
   Только тут она обнаружила, что рядом стоит Сергей и слушает то, что она говорит. Он приподнял брови, словно спрашивая, кто звонит. Она махнула на него рукой.
   – Алло, – сказали в трубке. – Но как же так… Ведь это просто странно. Она должна была привезти для меня товар. Я жду третий день, а она, оказывается, поехала отдыхать!
   – Я ничего об этом не знаю, – сказала Марина. – О каком товаре вы говорите?
   – Не будем по телефону, – заторопилась женщина. – Я позвоню позже. Но она что-то привезла?
   – Полную коробку.
   – Вот-вот! Я ее заберу!
   – Как заберете?
   – Ну не даром, понятное дело. Мы встретимся. Я вам позвоню. Надо же, какое несчастье…
   И она повесила трубку. Марина постояла, раздумывая. Вот, началось.
   Конечно, речь идет о коробке. На какую сумму там может быть товара? Что она в этом понимает? По какой цене та женщина заберет товар? И почему она не захотела уточнять, что именно в коробке? Впрочем, и Лена никогда не говорила по телефону впрямую о своем бизнесе – боялась. «Никогда не знаешь, кто тебя услышит», – заявляла она часто.
   – Посидим на кухне, – вздохнула Ирина Алексеевна. – Мариночка, вы с Сергеем домой поедете?
   – А как же? Не тут же ночевать, – заметила Марина.
   – Все же нехорошо оставлять ее одну.
   В этот миг снова зазвонил телефон.
   – Алло?
   Снова женщина. Марина начала думать, что совсем немного знала о своей сестре.
   – Лена, ты? – быстро спросили в трубке, и тут Марина догадалась, что у них с сестрой по телефону очень похожи голоса. Ее «алло» приняли за «алло» Лены. И, сама себе удивляясь, она вдруг медленно ответила:
   – Да, я… – «Что я делаю?!» – пронеслось у нее в голове, но тут же эта мысль исчезла, потому что в трубке раздавались вещи одна другой интереснее.
   – Ну, так что ты решила с картошкой? – быстро, взахлеб спрашивали там. Насчет картошки Марина никакого суждения не могла высказать, а потому предпочла слушать дальше. Голос продолжал: – Он торопит. Смотри не прогадай. Ты ведь говорила – на три недели? Десять дней уже прошло. Ты знаешь, с этим не шутят.
   Голос вдруг замолк. Марина тоже молчала.
   – Ну ладно, не маленькая, сама понимаешь, – сказали ей и повесили трубку.
   Ничего она не понимала. Почему картошка – не шутки, что эта за три недели, из которых, оказывается, десять дней уже позади, и кто ее торопит?
   У нее снова началась та мелкая холодная дрожь, которая накатывала на нее все эти дни.
   Телефон зазвонил снова.
   На этот раз голос был мужской.
   – Позовите, пожалуйста, Лену, – вежливо попросил он.
   «Надо же, мужчина сразу узнал», – удивилась Марина.
   – А кто ее спрашивает?
   – Знакомый.
   – Лена утонула, – сообщила Марина. – Два дня назад.
   «А ведь никто не знает, что с ней случилось. Мы ведь никому из ее знакомых не сообщали, вот они и звонят».
   Между тем в трубке происходило что-то странное. Там как будто что-то сказали, но так быстро, что Марина поняла только выраженную эмоцию. А эмоция была настолько крепкой, что она подумала, не одернуть ли ей незнакомца.
   – С кем я говорю? – спросил наконец незнакомец.
   – Это ее сестра.
   – Вы в ее квартире?
   – Да, как слышите.
   – Одна?
   – А зачем вам это знать? – встревожилась Марина. Голос ей нравился все меньше. Только тут она заметила, что Сергей опять стоит рядом и слушает.
   – Если вы одна, уходите оттуда, – произнеся эти слова, голос исчез.
   Ее опять затрясло. «Когда же это кончится!»
   – С кем ты говорила?
   – Какой-то ее друг. – Марина не знала, стоит ли передавать мужу странное предупреждение. Ведь тот сказал: «Если одна». А она не одна. «Нет, не скажу, – решила она. – Голос вообще-то приятный, да и ничего плохого он мне не сказал. Даже предупредил. Если бы собирался убить, не стал бы предупреждать».
   – Да ты что, пьяна? – Сергей с изумлением смотрел на нее. – О чем с тобой говорили?
   – Про товар, про картошку и вообще про всякую чепуху.
   – Как про картошку?
   – Ну, насчет картошки я и сама не поняла, а товар, по-видимому, тот самый, из коробки. И у нас хотят его забрать.
   – Плохо, что мы не знаем цен, – призадумался Сергей. – Слушай, а если посмотреть в киосках?
   – Там ведь все уже с наценкой, и неизвестно с какой.
   – А Лена тебе ничего не говорила, сколько может стоить такой дезодорант, как она привезла?
   – Не знаешь Лену? Она бы умерла, а не сказала, где купила и почем.
   Марина осеклась, вспомнив, что Лена лежит рядом мертвая. Правда, не из-за своего нежелания сообщить цену на товар. Хотя как знать?
   Снова зазвонил телефон, и на этот раз Сергей опередил Марину и сам поднял трубку. Послушав первую фразу, он тут же передал трубку Марине.
   – Лена? Лена? – в трубке захлебывался тот самый голос, который сообщил ей странные новости о картошке. – Лена?
   Ничего не собираясь отвечать, Марина молча слушала голос. «Хватит на сегодня обманов», – подумала она.
   – Лен, он хочет встретиться. Он хочет гарантий. Он захотел узнать, что ты привезла. Кажется, он беспокоится. – Марина не отвечала. Голос всполошился: – Да что с тобой?
   Марина бросила трубку. Как ей хотелось оказаться отсюда за тридевять земель и не слышать больше этих голосов, ни женских, ни мужских. А особенно этого захлебывающегося.
   Телефон немедленно зазвонил снова. Марина указала Сергею на трубку:
   – Возьми и скажи, что Лена умерла.
   Сергей поднял трубку, и Марина различила далекий голос, все так же взахлеб расспрашивающий о чем-то мертвую Лену. Сергей выслушал все, что сказал ему странный голос, и произнес:
   – Лена умерла два дня назад. Кто говорит?
   В трубке раздался хорошо различимый вопль, потом все сразу смолкло. После чего голос произнес еще несколько фраз.
   – С ее соседкой, – ответил Сергей, внимательно глядя при этом на Марину.
   Марине стало одновременно и плохо и хорошо. Не придется теперь оправдываться за свое вранье – уже это хорошо. А плохо все то, что говорил этот голос. Голос этот, который ничем ей прямо не угрожал, но говорил все о непонятном и неприятном, напугал ее куда больше, чем мужской, который прямо ее предупредил: «Уходите отсюда».
   Сергей положил трубку.
   – Про товар мне ничего не сказали, – заметил он вскользь.
   – А это было как раз про картошку, – криво улыбнулась Марина.
   – Вот как? Странно, но про картошку мне даже не заикнулись. А заявили, что если я, то есть Лена, вздумаю кого-то там надуть, то могу проститься с самым дорогим. Что бы это могло быть?
   – Для Лены – деньги, – мрачно заметила Марина. – А для тебя – не знаю. Во всяком случае, наверное, не я.
   – Ну, раз ты так думаешь… А также меня спросили, с кем же они в таком случае говорили, если Лена умерла? Ты выдала себя за нее?
   – Ну, особенно-то я и не старалась.
   – Ты хоть понимаешь, во что можешь влипнуть? И о чем они говорили?
   – Говорю тебе, про картошку. И еще о том, что кто-то хочет гарантий.
   – Ну вот что, – сказал наконец Сергей. – Сейчас я отвезу родню по домам и вернусь. Я звонить не буду, и ты трубку не бери. Не нравится мне все это.
   И только когда за ним закрылась дверь, Марина поняла, что нарушила завет незнакомца и осталась в квартире совсем одна.
   Она не всерьез приняла его предупреждение, но теперь, когда вокруг нее воцарилась тишина, ей стало не по себе. Что же он все-таки имел в виду, так настойчиво советуя ей уйти? Неужели ей может грозить какая-то опасность? Почему? Откуда он это взял? Опасность грозила Лене, теперь она в этом не сомневалась. Но Лена, что ни говори, опасности больше не подвергается. Так неужели же ей, Марине, опасность досталась по наследству, так же, как одежда, квартира, товар в коробке и накладные? Так же, как эти звонки? Тот захлебывающийся голос… Но какие претензии могут быть к ней? Что она знает? Ничего. Да, но кто-то может думать, что она, сестра покойницы, знает многое… Кто другой?
   Тот, кто вошел тогда в номер Лены и был так близко, что она слышала производимый им шум. Если бы она тогда знала, что значит этот шум! Если бы она тогда связала, пусть ошибочно, звук мяча на корте с этими шагами и решилась бы посмотреть, кто орудует в номере Лены! Решилась бы? А если бы она тогда знала, что Лена уже не стучит мячом на корте, а плывет вниз по течению с остановившимся сердцем, с глоткой, забитой илом?..
   А может, теперь тот, другой, решит взяться за нее? Неужели она обладает теперь чем-то, что представляет для него какой-то интерес?
   «Блондинка, – усмехнулась Марина, остановившись перед зеркалом. – Тридцать два года. Но это не основание, чтобы меня убивать».
   А может, тот, кто звонил, просто хотел, чтобы она ушла, испугавшись его слов, и оставила квартиру в полное его распоряжение? Тогда это точно не убийца. Убийца здесь уже довольно нараспоряжался.
   Снова зазвонил телефон, и Марина замерла.
   – Дура я, – сказала она вслух. – Что мне теперь делать?
   Но все же, повинуясь какому-то неясному чувству, сняла трубку.
   – А, это опять вы?
   – Вы – сестра Лены? – спросил голос. – Я о вас когда-то слышал от нее. Я Володя.
   Марина тут же вспомнила – был у Лены один такой Володя несколько месяцев назад. Кажется, весной они расстались. О, именно тогда Лена и выговаривала сестре, что та до сих пор тянет свою супружескую лямку. Марина вспомнила ее лихие слова: «А я как только почувствую, что кончается самое лучшее, все, рву без всяких!» Значит, с Володей самое лучшее давно закончилось. Почему же он звонит?
   – Да, я слыхала о вас, – сказала она в ответ. – Правда, давно.
   – Верно, – смешался голос. – Мы, как бы сказать, были уже не в тех отношениях. Кажется, вас Марина зовут?
   – Марина.
   – Значит, еще не все забыл. Нам с вами срочно надо поговорить.
   – Вот мы и говорим.
   – Нет, не по телефону. Нам надо встретиться.
   «И этот туда же», – поразилась она.
   – Вы сами понимаете, у меня столько хлопот, что это невозможно.
   – Но необходимо!
   – Я не могу ничего обещать. Если хотите встретиться, приходите на похороны.
   – А вот на похороны я прийти не смогу. Уезжаю завтра. Я потому и звоню, чтобы увидеться с вами до отъезда. Ну а если подъеду сейчас?
   – Исключено. Уйти я никуда не могу. И вообще, мне тоже сейчас надо ехать.
   Она пожалела, что у нее вырвались эти слова. Кто бы ни был этот Володя, она вовсе не обязана сообщать ему о своих передвижениях.
   Он помолчал.
   – Вы уедете? Значит, в квартире никого не будет?
   – Володя, вы задаете такие вопросы, что я могу подумать, будто вы собираетесь ограбить квартиру. В таком случае предупреждаю, что все уже украдено до вас.
   Ее слова произвели поразительный эффект. Володя застонал.
   – Я был прав! – вырвалось у него.
   – Объяснитесь! – потребовала Марина.
   – Не могу. Я только требую, чтобы вы нашли время увидеться со мной до моего отъезда. Больше я ничего сейчас не скажу. Вы там, надеюсь, не одна?
   – Я здесь с мужем и с кучей родственников, – отрезала Марина.
   – Ладно. Ну так что, вы никак не можете спуститься вниз через сорок минут?
   – Ни через сорок, ни через пятьдесят. Мы сейчас уезжаем. А завтра меня ждет безумный день. Если это так важно, увидимся после вашего приезда на более спокойной территории.
   – Ну что ж, я только надеюсь, что до того времени с вами ничего не случится.
   – Я, представьте, тоже, – отрезала Марина. Голос в трубке исчез.
   Она положила трубку и зашагала по комнате. Взглянув на Лену, прикрытую до подбородка простыней, торопливо вышла на кухню. «Так я скоро рехнусь, – подумала она, наливая себе кофе и закуривая сигарету. – Картошка, гарантии, товар, Володя… Хватит! Попробую для начала разобраться в том, что доступно моему пониманию в товаре. Моя задача – выяснить, сколько он может стоить, и не продешевить». Тут она припомнила, что Володя, судя по рассказам Лены, тоже ездил в Эмираты, только возил оттуда не косметику, а что-то другое… Вот он как раз мог бы случайно знать, сколько товар может стоить. Ведь Лена несколько раз ездила вместе с ним. Он вообще многое мог знать, этот Володя, и мог бы помочь, если бы не его страх перед телефоном. Ну ничего, если ему будет надо, он сам позвонит.
   Она просидела на кухне около часа, каждую минуту ожидая, что зазвонит телефон или затрещит выламываемая дверь и на пороге предстанет таинственный Володя с разгадкой всех тайн. Однако телефон не зазвонил, и дверь не затрещала, а просто-напросто открылась, и вместо Володи появился Сергей.
   – Ну что, звонил кто-нибудь? – прямо с порога спросил он.
   – Нет, – соврала Марина. Почему-то свое общение с Володей она решила скрыть. Ей самой это показалось странным.
   – Нет? – Сергей ей, кажется, не вполне поверил. – Послушай, а тот мужик, который тебе звонил, никак себя не назвал?
   – Никак, что ты прицепился к этому мужику? Не ревнуешь? Меня больше волнует та баба, которая так захлебывается насчет картошки. Хотела бы я знать, что это за картошка. Может, она так условно называла что-то ценное? Или деньги? Я помню, Лена чего только не выдумывала для обозначения таких вещей по телефону. Однажды я услышала нечто в таком роде: «Восемь птичек, да нет, маленьких конечно…» Потом оказалось, что это восемь тысяч долларов наличными.
   – Значит Лене говорили про деньги? Она взяла у кого-то в долг? Видимо, без гарантий… А потом тот, кто дал, забеспокоился… А она уже мертва!
   Марина припомнила, что женщина говорила про срок в три недели. Десять дней уже прошло. Три дня как Лена мертва плюс поездка, плюс оформление путевки… Так и получается, десять дней назад она взяла деньги для поездки, обязалась вернуть через три недели, гарантий не дала. А тот мужик, наверное, все же захотел узнать, что она на его деньги привезла, беспокоился и велел узнать… А Лена уже не даст никаких гарантий. Не это ли имел в виду Володя, когда говорил об опасности? Может, теперь деньги потребуют с нее, с Марины? Да, скорее всего так и будет. Но сколько же Лена могла взять в долг? Если брала, значит, под проценты, надеялась привезти выгодный товар. А в пансионате говорила, что съездила так себе. Но, впрочем, словам Лены о ее бизнесе никогда нельзя было доверять, она никогда бы не призналась, что хорошо заработала, она всего боялась.
   – Ты хоть понимаешь, в какую кашу мы можем влипнуть? – Он начинал горячиться. – Она наверняка оставила какую-то расписку, и, значит, кто-то явится по ней получить. А сколько они могут потребовать? Вот тебе и наследство!
   Расписка… Не ее ли искал тот некто в номере и в квартире Лены? Нет, не может быть. Эта расписка у того, кто дал ей деньги, у Лены ее быть не могло. Вот если бы она сама ее искала у заимодавца, тогда все стало бы на свои места. Нет, расписка сейчас мирно лежит где-то и ждет своего срока. Еще полторы недели… А впрочем, нет, уже не мирно, ведь та женщина знает, что Лена умерла, и явно сообщит тому, кто так торопит с гарантиями. Теперь он поспешит получить свою долю наследства… Прав Сергей, паршивое у нее наследство.
   – Ну что ты застыла? – Сергей окончательно вышел из себя. – Хоть бы знать сумму.
   – Надо было спросить у той женщины, – вяло отреагировала Марина. Она чувствовала себя такой разбитой, что гневные слова Сергея на нее не действовали. – Сколько бы ни взяла Лена, она все вложила в товар. Если она брала в долг под проценты, то только непосредственно перед самой поездкой, и только тогда, когда была уверена, что прибыль окупит все расходы. Если взяла в долг, значит, была уверена, что отдаст. Значит, не думала, что придется продавать последнее, чтобы расплатиться. Так что ты напрасно беспокоишься. Деньги в товаре, насколько я знаю Лену. А товар у нас. И даже есть покупательница. Так что нам остается продать ей товар и отдать деньги той, другой. – «А с Володей я разберусь сама», – мельком подумала она.
   – Твоими бы устами… – протянул Сергей. – Значит, все деньги в той коробке? Сколько там может быть?
   – Вот это и надо узнать. Когда поедем, притормози у какого-нибудь киоска с парфюмерией, и мы посмотрим, сколько там стоят эти дезодоранты. Потом отнимем процентов пятьдесят и узнаем, почем она сдает. Хотя можно ошибиться!
   – И тогда мы черта с два расплатимся с той бабой! А ведь еще похороны!
   – Не бойся, внакладе не останешься! Продашь квартиру! – Марина швырнула на стол опустевшую пачку сигарет, так что та пролетела через весь стол и ударилась о стену. – Ну что, едем или нет?
   «Я снова все порчу», – подумала она.
   Она причесалась, подмазала губы. Собрав вещи, вышли из квартиры, оставив Лену одну, в тишине и темноте.
   Только дома, в привычной обстановке, она поняла, как проголодалась. Сергей валился с ног, нервы и у него были на пределе. Марина заметила у него под глазами черные круги. «А сама я как выгляжу?» Чувствовала она себя так, будто целый день таскала камни.
   Готовить что-то не было сил, она сделала гигантский омлет и открыла банку лечо.
   Приняв душ, Марина улеглась в постель. Сергей тоже отправился в ванную, и, прислушиваясь из постели к звуку льющейся воды, Марина вдруг подумала, что они давно живут как в гостиничном номере на двоих, – соседи, которые неплохо уживаются вместе, привыкли и притерлись друг к другу и не обращают внимание на мелкие дрязги. «Страсть, любовь, самое лучшее… Так, кажется, говорила Лена? Конечно, ей казалась жалкой моя жизнь с Сергеем. А с этим Володей у нее наверняка было то самое лучшее. Прошло, конечно, но все же было…»