Страница:
Анна Ольховская
Лгунья-колдунья
Часть I
Глава 1
Поезд Москва – Мурманск лихо отплясывал тарантеллу на стыках, подергивая стальными плечами. Эх, не тем маршрутом бегал состав, ему бы к Средиземному морю, к солнцу, к бирюзовой волне, к пахнущим молодым вином берегам! А вовсе не в холод и суровую сосредоточенность Беломорья. Правда, электрический ток везде одинаков, и поезд, от души хлебнув энерговиски, игриво вильнул хвостом на повороте.
Ехавшая в последнем вагоне компания молниеносно отреагировала на шалость поезда, дружно свалившись на пол. А если учесть, что в одно купе набилось человек… Человек… М-да. Количество набившихся не поддавалось точному учету, впрочем, классификации по половому признаку тоже.
Потому что довольно проблематично классифицировать невразумительную кучу, копошившуюся сейчас в тесном проеме купе. Все ноги, попадавшие в зону видимости, заканчивались джинсами и кроссовками. Количество ног постоянно менялось, периодически мелькали руки, иногда – головы, куча сопела и нелитературно выражалась.
Дверь купе, засмотревшись на происходящее, не заметила приближения своей повелительницы. И когда нежная ручка проводницы, покупавшей перчатки двадцать пятого размера, хлопнула дверь по спине, отодвигая в сторону, бедолага испуганно взвизгнула и судорожно вжалась в стену.
– Кто тут до Оленегорска? – флегматично обратилась к жизнерадостной куче трепетная дева, посвящавшая, судя по всему, все свободное время вышиванию болгарским крестиком и борьбе сумо. Или наоборот – борьбе сумо и вышиванию болгарским крестиком. И, разумеется, в совершенстве владеющая всеми тонкостями чайной церемонии. В чем куча, пребывая в разрозненном состоянии, могла убедиться за время пути неоднократно. Особенно удавался деве сахар.
– Мы, – сдавленно просипел кто-то из подбрюшья кучи.
– Все?
– Ага.
– Так, у меня восемь билетов, вас тут: раз, два, три… А, ладно. Собирайте постели, несите мне. Оленегорск через полчаса. Хватит развлекаться, пора на выход.
И проводница, положив билеты на край верхней полки, отправилась в свои апартаменты, размером больше напоминавшие коробку из-под обуви. Причем коробка была от детских сандалек.
– Развлекаться! – Возмущенный визг, донесшийся откуда-то с левого фланга кучи, больше походил на женский. Хотя… – Кретинизм какой-то! Сколько можно на мне валяться, а? Слазь немедленно! Ну, кому говорю!
– А кому, собственно? – прогудело из середины.
– Судя по носочному вонизму – Борьке.
– Но-но, – донеслось от двери, – я бы попросил!
– Значит, не Борьке, значит, кто-то решил догнать и перегнать Марченко по убойности воздействия. – Уровень злости в голосе все возрастал, стрелка стремительно приближалась к красному делению. – Вы меня достали уже! Все, напросились!
– А-а-а! – дурномявом взвыл рыжий взлохмаченный парень, пробкой вылетая из кучи. Ошалело разглядывая кровоточащие царапины на руке, он заорал: – Ленка, гадина, ты совсем сбрендила?! Ты что творишь?!
– Я пыталась по-хорошему! – Похоже, рыжий являлся основным элементом конструкции кучи, поскольку после его удаления конгломерат распался, и с пола начали подниматься составные части. В том числе и симпатичная брюнетка, больше похожая сейчас на побывавшую в драке кошку. Сходство усиливали чуть раскосые зеленые глазищи и длинные когти, ой, нет. Ногти, конечно же, ногти. Озабоченно разглядывая свои ярко-алые клинки, девушка продолжила: – И вообще, Венечка, благодари бога, что ни один мой прелестный ноготок не пострадал при столкновении с твоей бегемотовой шкурой!
– Глыпт! – выдал на-гора рыжий Венечка, пытаясь, видимо, догнать прыткую лань, именуемую женской логикой. Не догнал.
А Лена тем временем продолжила, помогая подняться хрупкой русоволосой девушке, испуганно сжавшейся в комочек под столом:
– Видишь, слоняра, куда ты Динь-Динь запинал? Да, Венечка, теперь я точно знаю, от кого твой род пошел – от Бабы-яги.
– Почему? – Погоня за ланью заставила потомка славной старушки слегка окосеть.
– Так она же, бабулька твоя легендарная, тоже любила покачаться-поваляться на костях человеческих.
– Леночка, лапушка моя, ты опять на комплименты напрашиваешься? Где ты видишь на себе кости? Все весьма округло и аппетитно. – Бархатный голос отряхивавшего колени высокого гибкого парня обладал таким чувственным магнетизмом, что любая, даже самая банальная фраза действовала на противоположный пол самым гипнотическим образом.
Что доставляло обладателю этого голоса, Антону Тарскому, массу проблем.
Согласитесь, только поначалу, в пору взросления, могло забавлять, когда продавщицы в магазине, тетки в автобусе, старушки на лавочке, а иногда и парнишки в баре начинали страстно сопеть и игриво подмигивать, стоило лишь произнести пару слов. А потом это стало надоедать. Потом – поедать, а совсем уже потом – доедать, чавкая и отрыгиваясь.
Пришлось искать выход. Оказавшийся, естественно, там же, где и вход. И теперь Антон разговаривал с незнакомыми людьми хриплым шепотом, изображая простуду. А в полный голос – только с друзьями, знакомыми и родней. Либо когда выходил на любовную охоту. К сожалению, охота никогда не была продолжительной, понравившаяся дичь, млея от восторга, сдавалась на милость победителю удручающе быстро. Рикошетом, как правило, задевало все женское окружение нужного в данный момент объекта, но с этим уже ничего не поделаешь, издержки производства.
Но последняя дичь оказалась какой-то неправильной, сдаваться не желала категорически. Своенравная и непокорная, гибкая и соблазнительная, страстная и сильная – Лена Осенева превратилась для Антона в навязчивую идею. Он даже в этот дурацкий поход поперся исключительно с одной целью: быть поближе к предмету страсти. Хотя какой это предмет! Резиновую женщину – вот что можно назвать предметом. Она и ведет себя соответственно. А Ленка выкобенивается.
Кретинская затея, конечно, тащиться летом вместо Мальдив, Канар, или, на худой конец, Турции на Кольский полуостров! С ума сойти! Они бы еще с экскурсией по лагерям прошлись! С зэками пообщались, песни у костра попели вместе! Из репертуара радио «Шансон»! Сборище упертых придурков! «Сейдозеро, Ловозеро, следы других цивилизаций, гиперборейцы! Мистика, сейды, таинственные знаки – бред полный! Взрослые, состоявшиеся люди, уже к тридцатнику почти всем прикатило, карьеру сделали – и на тебе!
Главное, Ленка туда же – глаза горят, энтузиазм пузырьками шампанского кипит, ни о чем другом слышать не желает. Пришлось и ему, топ-менеджеру успешной компании, повесить в шкаф костюмчик от Хьюго Босса, туда же – штиблеты из мягчайшей кожи, влезть в джинсы и кроссовки, набить рюкзак – рюкзак, заметьте, а не стильный чемодан! – и отправиться в этот богом забытый край пялиться непонятно на что и искать неизвестно кого. Блин, прямо Иван-дурак из сказки: «Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что»!
А тут еще и побочный эффект, как всегда, имеет место быть. Да еще какой! Хуже нет так называемого «тайного» обожания романтичной девицы, гораздо проще с развязными особами, стремящимися с ходу запрыгнуть в койку. Такую можно послать конкретно и резко, все поймут. А когда на тебя таращится обожающими глазенками робко краснеющая тургеневская барышня – мама дорогая! Хуже зубной боли.
И ведь вся компания, естественно, в курсе «тайной» любви Дины Квятковской, которую Ленка зовет дурацкой кличкой Динь-Динь. Хотя, если честно, имечко вполне подходит: девица такая хрупкая и нежная, что вполне могла бы порхать от цветка к цветку, собирая нектар. Вот только порхала бы подальше от него, а то достала уже!
Ласково улыбнувшись, Антон приобнял Лену за плечи:
– А если бы согласилась тогда уютно устроиться у меня на коленях, то при падении я бы тебя уберег от неприятных ощущений.
– Освежителем Венечку обрызгал, что ли? – фыркнула Осенева, ловко вывернувшись из его рук.
– Я б тебя саму обрызгал, – мрачно проворчал рыжий, разглядывая боевые раны, – транквилизатором для слонов.
– А я локоть ушибла, – пролепетала Дина, жалобно глядя на Антона. – Больно.
– Сочувствую, – равнодушно бросил тот, направляясь к двери купе. – Эй, народ, пойдемте отсюда, пусть наши дамы соберутся.
Потирая ушибленные места, мужская часть компании потянулась к выходу. Через пару минут девушки остались одни.
– М-да, – скептически осмотрела разоренное купе крепенькая, похожая на гриб-боровик Нелли Симонян. – Не устаю восхищаться галантностью наших мужчин. Насвинячили и скромно удалились. «А дамы пусть собираются!» – передразнила она Антона. – Кавалер фигов!
– Можно подумать, что твой Бориска или мой Вадим рвались помочь! – усмехнулась рослая блондинка. Ирина Плужникова очень походила на жительницу скандинавских стран не только внешностью, но и спокойным, уравновешенным характером. – Славянские мужчины, что ты хочешь. Мы сами виноваты, таких воспитали.
– Антон хороший, он очень вежливый, вот! – отважно выкрикнула Дина и тут же густо покраснела.
Лена удрученно покачала головой и приступила к постельному стриптизу. Подушки вовсе не горели желанием обнажаться и демонстрировать подозрительные пятна на своих тушках, поэтому активно плевались перьями. Но акция сопротивления прошла не замеченной задумавшейся Леной.
Бедная Динь, надо же было так влипнуть! Антон напоминал Осеневой большого самодовольного паука, широко развесившего сладкую паутину. В ней покрывались пылью высохшие коконы сломанных судеб, а паучара, выпив очередную любовь, плел паутину дальше.
Лена была наслышана о похождениях плейбоя Антона Тарского. Они частенько пересекались в общих компаниях, но и в дурном сне Осеневой не могло присниться, что сладкоголосому Тони (как любил представляться Тарский) придет вдруг в голову бредовая идея присоединить к своей коллекции охотничьих трофеев ее, Лену!
И спокойное время закончилось. Вот уже три месяца Тарский не дает ей прохода. Лена так надеялась на свой отпуск, рассчитывая уехать почти на месяц подальше от этого хлыща. А Тони-пони за это время найдет себе другую забаву. И на тебе!
Кто мог подумать, что метросексуал Тарский потащится в поход на Кольский полуостров?! Там же нет маникюрного салона, СПА-салонов, соляриев и массажистов! Там же комары, дождь, а туалет – страшно подумать – под кустом!
А вот потащился. И умудрился мимоходом испортить жизнь тихоне Динь-Динь. Ну как объяснить наивной дурочке, что Антон в принципе не способен любить? Он умеет только пользоваться. Но Динь ничего не желает слушать, твердит одно: «Антон хороший, он самый лучший».
Ладно, разберемся. Главное – они почти приехали. Сейдозеро, мы идем к тебе!
Ехавшая в последнем вагоне компания молниеносно отреагировала на шалость поезда, дружно свалившись на пол. А если учесть, что в одно купе набилось человек… Человек… М-да. Количество набившихся не поддавалось точному учету, впрочем, классификации по половому признаку тоже.
Потому что довольно проблематично классифицировать невразумительную кучу, копошившуюся сейчас в тесном проеме купе. Все ноги, попадавшие в зону видимости, заканчивались джинсами и кроссовками. Количество ног постоянно менялось, периодически мелькали руки, иногда – головы, куча сопела и нелитературно выражалась.
Дверь купе, засмотревшись на происходящее, не заметила приближения своей повелительницы. И когда нежная ручка проводницы, покупавшей перчатки двадцать пятого размера, хлопнула дверь по спине, отодвигая в сторону, бедолага испуганно взвизгнула и судорожно вжалась в стену.
– Кто тут до Оленегорска? – флегматично обратилась к жизнерадостной куче трепетная дева, посвящавшая, судя по всему, все свободное время вышиванию болгарским крестиком и борьбе сумо. Или наоборот – борьбе сумо и вышиванию болгарским крестиком. И, разумеется, в совершенстве владеющая всеми тонкостями чайной церемонии. В чем куча, пребывая в разрозненном состоянии, могла убедиться за время пути неоднократно. Особенно удавался деве сахар.
– Мы, – сдавленно просипел кто-то из подбрюшья кучи.
– Все?
– Ага.
– Так, у меня восемь билетов, вас тут: раз, два, три… А, ладно. Собирайте постели, несите мне. Оленегорск через полчаса. Хватит развлекаться, пора на выход.
И проводница, положив билеты на край верхней полки, отправилась в свои апартаменты, размером больше напоминавшие коробку из-под обуви. Причем коробка была от детских сандалек.
– Развлекаться! – Возмущенный визг, донесшийся откуда-то с левого фланга кучи, больше походил на женский. Хотя… – Кретинизм какой-то! Сколько можно на мне валяться, а? Слазь немедленно! Ну, кому говорю!
– А кому, собственно? – прогудело из середины.
– Судя по носочному вонизму – Борьке.
– Но-но, – донеслось от двери, – я бы попросил!
– Значит, не Борьке, значит, кто-то решил догнать и перегнать Марченко по убойности воздействия. – Уровень злости в голосе все возрастал, стрелка стремительно приближалась к красному делению. – Вы меня достали уже! Все, напросились!
– А-а-а! – дурномявом взвыл рыжий взлохмаченный парень, пробкой вылетая из кучи. Ошалело разглядывая кровоточащие царапины на руке, он заорал: – Ленка, гадина, ты совсем сбрендила?! Ты что творишь?!
– Я пыталась по-хорошему! – Похоже, рыжий являлся основным элементом конструкции кучи, поскольку после его удаления конгломерат распался, и с пола начали подниматься составные части. В том числе и симпатичная брюнетка, больше похожая сейчас на побывавшую в драке кошку. Сходство усиливали чуть раскосые зеленые глазищи и длинные когти, ой, нет. Ногти, конечно же, ногти. Озабоченно разглядывая свои ярко-алые клинки, девушка продолжила: – И вообще, Венечка, благодари бога, что ни один мой прелестный ноготок не пострадал при столкновении с твоей бегемотовой шкурой!
– Глыпт! – выдал на-гора рыжий Венечка, пытаясь, видимо, догнать прыткую лань, именуемую женской логикой. Не догнал.
А Лена тем временем продолжила, помогая подняться хрупкой русоволосой девушке, испуганно сжавшейся в комочек под столом:
– Видишь, слоняра, куда ты Динь-Динь запинал? Да, Венечка, теперь я точно знаю, от кого твой род пошел – от Бабы-яги.
– Почему? – Погоня за ланью заставила потомка славной старушки слегка окосеть.
– Так она же, бабулька твоя легендарная, тоже любила покачаться-поваляться на костях человеческих.
– Леночка, лапушка моя, ты опять на комплименты напрашиваешься? Где ты видишь на себе кости? Все весьма округло и аппетитно. – Бархатный голос отряхивавшего колени высокого гибкого парня обладал таким чувственным магнетизмом, что любая, даже самая банальная фраза действовала на противоположный пол самым гипнотическим образом.
Что доставляло обладателю этого голоса, Антону Тарскому, массу проблем.
Согласитесь, только поначалу, в пору взросления, могло забавлять, когда продавщицы в магазине, тетки в автобусе, старушки на лавочке, а иногда и парнишки в баре начинали страстно сопеть и игриво подмигивать, стоило лишь произнести пару слов. А потом это стало надоедать. Потом – поедать, а совсем уже потом – доедать, чавкая и отрыгиваясь.
Пришлось искать выход. Оказавшийся, естественно, там же, где и вход. И теперь Антон разговаривал с незнакомыми людьми хриплым шепотом, изображая простуду. А в полный голос – только с друзьями, знакомыми и родней. Либо когда выходил на любовную охоту. К сожалению, охота никогда не была продолжительной, понравившаяся дичь, млея от восторга, сдавалась на милость победителю удручающе быстро. Рикошетом, как правило, задевало все женское окружение нужного в данный момент объекта, но с этим уже ничего не поделаешь, издержки производства.
Но последняя дичь оказалась какой-то неправильной, сдаваться не желала категорически. Своенравная и непокорная, гибкая и соблазнительная, страстная и сильная – Лена Осенева превратилась для Антона в навязчивую идею. Он даже в этот дурацкий поход поперся исключительно с одной целью: быть поближе к предмету страсти. Хотя какой это предмет! Резиновую женщину – вот что можно назвать предметом. Она и ведет себя соответственно. А Ленка выкобенивается.
Кретинская затея, конечно, тащиться летом вместо Мальдив, Канар, или, на худой конец, Турции на Кольский полуостров! С ума сойти! Они бы еще с экскурсией по лагерям прошлись! С зэками пообщались, песни у костра попели вместе! Из репертуара радио «Шансон»! Сборище упертых придурков! «Сейдозеро, Ловозеро, следы других цивилизаций, гиперборейцы! Мистика, сейды, таинственные знаки – бред полный! Взрослые, состоявшиеся люди, уже к тридцатнику почти всем прикатило, карьеру сделали – и на тебе!
Главное, Ленка туда же – глаза горят, энтузиазм пузырьками шампанского кипит, ни о чем другом слышать не желает. Пришлось и ему, топ-менеджеру успешной компании, повесить в шкаф костюмчик от Хьюго Босса, туда же – штиблеты из мягчайшей кожи, влезть в джинсы и кроссовки, набить рюкзак – рюкзак, заметьте, а не стильный чемодан! – и отправиться в этот богом забытый край пялиться непонятно на что и искать неизвестно кого. Блин, прямо Иван-дурак из сказки: «Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что»!
А тут еще и побочный эффект, как всегда, имеет место быть. Да еще какой! Хуже нет так называемого «тайного» обожания романтичной девицы, гораздо проще с развязными особами, стремящимися с ходу запрыгнуть в койку. Такую можно послать конкретно и резко, все поймут. А когда на тебя таращится обожающими глазенками робко краснеющая тургеневская барышня – мама дорогая! Хуже зубной боли.
И ведь вся компания, естественно, в курсе «тайной» любви Дины Квятковской, которую Ленка зовет дурацкой кличкой Динь-Динь. Хотя, если честно, имечко вполне подходит: девица такая хрупкая и нежная, что вполне могла бы порхать от цветка к цветку, собирая нектар. Вот только порхала бы подальше от него, а то достала уже!
Ласково улыбнувшись, Антон приобнял Лену за плечи:
– А если бы согласилась тогда уютно устроиться у меня на коленях, то при падении я бы тебя уберег от неприятных ощущений.
– Освежителем Венечку обрызгал, что ли? – фыркнула Осенева, ловко вывернувшись из его рук.
– Я б тебя саму обрызгал, – мрачно проворчал рыжий, разглядывая боевые раны, – транквилизатором для слонов.
– А я локоть ушибла, – пролепетала Дина, жалобно глядя на Антона. – Больно.
– Сочувствую, – равнодушно бросил тот, направляясь к двери купе. – Эй, народ, пойдемте отсюда, пусть наши дамы соберутся.
Потирая ушибленные места, мужская часть компании потянулась к выходу. Через пару минут девушки остались одни.
– М-да, – скептически осмотрела разоренное купе крепенькая, похожая на гриб-боровик Нелли Симонян. – Не устаю восхищаться галантностью наших мужчин. Насвинячили и скромно удалились. «А дамы пусть собираются!» – передразнила она Антона. – Кавалер фигов!
– Можно подумать, что твой Бориска или мой Вадим рвались помочь! – усмехнулась рослая блондинка. Ирина Плужникова очень походила на жительницу скандинавских стран не только внешностью, но и спокойным, уравновешенным характером. – Славянские мужчины, что ты хочешь. Мы сами виноваты, таких воспитали.
– Антон хороший, он очень вежливый, вот! – отважно выкрикнула Дина и тут же густо покраснела.
Лена удрученно покачала головой и приступила к постельному стриптизу. Подушки вовсе не горели желанием обнажаться и демонстрировать подозрительные пятна на своих тушках, поэтому активно плевались перьями. Но акция сопротивления прошла не замеченной задумавшейся Леной.
Бедная Динь, надо же было так влипнуть! Антон напоминал Осеневой большого самодовольного паука, широко развесившего сладкую паутину. В ней покрывались пылью высохшие коконы сломанных судеб, а паучара, выпив очередную любовь, плел паутину дальше.
Лена была наслышана о похождениях плейбоя Антона Тарского. Они частенько пересекались в общих компаниях, но и в дурном сне Осеневой не могло присниться, что сладкоголосому Тони (как любил представляться Тарский) придет вдруг в голову бредовая идея присоединить к своей коллекции охотничьих трофеев ее, Лену!
И спокойное время закончилось. Вот уже три месяца Тарский не дает ей прохода. Лена так надеялась на свой отпуск, рассчитывая уехать почти на месяц подальше от этого хлыща. А Тони-пони за это время найдет себе другую забаву. И на тебе!
Кто мог подумать, что метросексуал Тарский потащится в поход на Кольский полуостров?! Там же нет маникюрного салона, СПА-салонов, соляриев и массажистов! Там же комары, дождь, а туалет – страшно подумать – под кустом!
А вот потащился. И умудрился мимоходом испортить жизнь тихоне Динь-Динь. Ну как объяснить наивной дурочке, что Антон в принципе не способен любить? Он умеет только пользоваться. Но Динь ничего не желает слушать, твердит одно: «Антон хороший, он самый лучший».
Ладно, разберемся. Главное – они почти приехали. Сейдозеро, мы идем к тебе!
Глава 2
Меньше всего Елена Осенева, заместитель начальника отдела выездного туризма крупной туристической компании, могла предположить, что увлечется именно… туризмом! За пять лет работы в компании она побывала, казалось, везде. Турция, Египет, Тунис, Таиланд, Бали, Канарские острова, страны Европы – бесконечный красочный калейдоскоп увлекал лишь поначалу. Через год Лена перестала замечать красоту этих мест, все сливалось в одну скучную картину: самолет – отель – самолет.
Поэтому отпуска Осенева проводила дома, в Москве, стойко отбиваясь от подруги, Ланы Красич. Лана, любительница как раз пляжного отдыха, давно должна была бы отчаяться вытащить приятельницу с московской грядки, но атаки возобновлялись. А вдруг?
Но вдруг не получалось, Лену тошнило от одного вида рекламных туристических проспектов. Она предпочитала другой вид путешествий – бродить по просторам Интернета.
Где и набрела однажды на сайт «Космопоиск», на котором знающие люди могли дать любую консультацию об аномальных зонах и загадочных местах России. Вначале Осенева отнеслась к информации сайта скептически, поскольку все разговоры об НЛО, мистике и прочих чудесах считала хлебом желтой прессы.
Но постепенно Лена неожиданно для себя увлеклась, обросла массой новых знакомых, искала какие-то сведения сама, делилась найденным, и менее чем за год образовалась сплоченная команда единомышленников, решившая лично исследовать аномальные зоны по очереди. Все они были москвичами, так что встретиться и познакомиться «живьем» труда не составило.
Изначально в команде было шесть человек: сама Лена, Нелли Симонян, занимавшая неплохую должность в одном из крупных банков Москвы, Ирина и Вадим Плужниковы, владельцы небольшого охранного предприятия, архивных дел мастер Вениамин Путырчик и директор СТО Борис Марченко.
Обладателем самого большого запаса энтузиазма являлся неугомонный Венечка, в свои тридцать выглядевший столь несолидно, что ему иногда не отпускали спиртное. Пузырящиеся джинсы, вечно взлохмаченные волосы, мешковатые майки и свитера – не спасал даже высокий рост. Опознать в этом вечном подростке кандидата исторических наук было бы не под силу даже наблюдательнейшему из наблюдательнейших всех времен и народов. Нет, не Шерлоку Холмсу. И не главному следопыту племени чероки. И даже не доблестному сержанту Ковальски из армии США. Тут спасовала бы сама тетя Дуся из третьего подъезда, всевидящее око нации.
Именно Венечка и предложил в качестве первого маршрута исследовать шаманские места Кольского полуострова. Компания, затарившись пивом и креветками, собралась тогда у Плужниковых дома.
– Народ! – вопил Венечка, пристукивая банкой с недопитым пивом по столу. – Я вам обещаю – жалеть не будете! Если мы и не найдем их шаманские штучки, так и фиг бы с ним! Там же красотища вокруг, с ума сойти можно! Вода чистейшая, прибой, как на море, а воздух! Горный, вкусный! А ягод там, а рыбы, а грибов!
– Ты так расписываешь, словно был там, – недоверчиво усмехнулся Борис.
– Я – нет, но на сайте с чуваком одним общался, вот он – был. Он такого понарассказывал – оторопь берет! У них в группе тоже был один Фома неверующий, вот как ты, Борька…
– И что Фома, его съел крокодил, как в детском стишке? – хихикнула Нелли, явно симпатизировавшая Борису.
– Ну почти, – победно посмотрел на нее Путырчик. – Местные их предупреждали: сейды не трогать, с острова Колдун ничего не вывозить. А тот тип не послушался – подумаешь, грибочков белых прихватил, что с того! Тех грибов на острове – косой коси. Короче, притащил в лагерь грибы, сварил из них суп, и того…
– Что – того?
– Траванулся. Не успели до больницы довезти, помер.
– Подумаешь! – поморщился Борис. – Грибами отравился – вот уж редкость-то!
– Ой, Борька, ну ты и зануда! Так ведь тот суп все ели, а помер только тот, кто грибы с острова вынес.
– Любопытно, – почесал кончик носа Вадим Плужников. – Очень любопытно. Историй о злых духах умерших шаманов, обитающих в камнях-сейдах, довольно много. Правда, в других источниках я читал, что настоящие нойды…
– Кто?
– Нойды. Так называют своих шаманов саамы, коренные жители Кольского полуострова. Так вот, настоящий нойда не может быть ни злым, ни добрым, он должен все убить в душе. А если он не сможет избавиться от зла, то после смерти становится равком – живым мертвецом. А в сейдах остаются души только действительно сильных нойд. И про остров Колдун на Ловозере тоже страшилок хватает. Вообще, – воодушевился Вадим, – наш бестолковый Венечка…
– Но-но!
– О'кей, наш самый толковый господин Путырчик неожиданно подсказал классную идею. Ведь считается, что именно там, на Севере, на Кольском полуострове, существовала протоцивилизация, легендарная Гиперборея, оставившая после себя памятник практической магии. К тому же добираться туда не так уж и сложно. Ну что, едем?
– Едем!
Принципиальное решение было принято в марте, выезд назначили на август. Но к моменту начала экспедиции их команда увеличилась на два человека.
В апреле появилась Дина Квятковская, тихая и скромная библиотекарша. Ее привела в компанию Нелли Симонян, сама Дина ни за что бы не отважилась. Замкнутая и стеснительная, она всю жизнь проводила среди книг. Растила ее строгая и волевая мама, преподававшая химию в одном из университетов Москвы. Как-то так получилось, что мужчины в семье Квятковских не задерживались. Может быть, потому, что и бабушка Дины, и мама были женщинами властными, не привыкшими уступать и подчиняться. Высокие и статные, они завораживали яркой внешностью. Вьющиеся черные волосы, жгучие карие глаза, алые губы – что-то цыганское проступало в их облике, хотя род Квятковских происходил из Восточной Польши. Бабушку Дина знала лишь по фотографиям, а мамочкой она не уставала восхищаться и сейчас. В свои пятьдесят Марина Квятковская по-прежнему заставляла учащенно биться мужские сердца. А вот Дина, похоже, пошла в отца, которого никогда не знала. Невысокая, худенькая, с миловидным, но блеклым личиком, с тонкими русыми волосами невразумительного оттенка, Дина иногда самой себе казалась подкидышем. Уродливым и никому не нужным.
Она росла, и вместе с ней росли и ее комплексы. Мать, уставшая постоянно переубеждать дочку, надеялась, что, повзрослев, Диночка поймет собственную нежную прелесть эльфа. Или влюбленный в нее мальчик сможет ей помочь. Студенческая жизнь все расставит по местам.
Может, так и случилось бы, выбери Дина какое-нибудь другое учебное заведение. Но она пошла в библиотечный институт!
И вот девочке уже двадцать пять лет, а ни одного, НИ ОДНОГО романа в ее жизни не было. Словно мышка, юркала она на работу и домой, запиралась у себя в комнате и шуршала страницами книг. Парни, с которыми знакомила дочь Марина, после первой же встречи исчезали и больше не звонили.
Тогда Марина решила действовать по-другому. Она попросила Неличку Симонян, дочь своей давней подруги Карины, взять Дину под свою опеку, познакомить с друзьями, ввести в компанию.
И неожиданно для всех, и в первую очередь для самой Дины – получилось. Дина увлеклась идеей, загорелась походом и смогла оказаться полезной, разыскивая в библиотечных фондах ценную информацию.
Жизнь заиграла новыми красками. А потом появился ОН. Антон Тарский, ослепительно-красивый кареглазый шатен. Он вошел и поздоровался. Просто поздоровался. И Дина исчезла, растворилась в бездонных глазах. Но глазам такая составляющая была совершенно ни к чему, и они выплюнули Дину обратно, сосредоточившись на Лене Осеневой. Ради которой, собственно, хозяин глаз и присоединился к этой совершенно неинтересной ему компании.
Вот такой любопытный коллективчик и выпал на залитый августовским солнцем перрон Оленегорска. Хотя «залитый» – не совсем подходящий эпитет для блеклого света, с трудом растянувшего свое покрывало по поверхности земли. Ох-хо-хо, тяжеленько приходилось свету, ведь имелась не только земля, а еще и деревья, и дома, и толпешка очередных «энтузиастов», любителей «непознанного». Ребята, а вы никогда не задумывались, что «непознанное» так называют именно потому, что оно вовсе не стремится быть познанным? И может активно этому сопротивляться.
Не задумывались? Ну-ну.
А ребята тем временем, разобрав рюкзаки, направились в сторону автовокзала, откуда механизированная повозка, хрипя и взвывая коробкой передач, дотащила их до Ловозера.
Хотя вечер в августе на Кольском полуострове – понятие весьма относительное. Кроты бы расстроились.
Городок у озера был крохотный, и меховой воротник тайги подступал совсем близко.
– Красиво-то как! – восхищенно пролепетала Дина, робко прикоснувшись к плечу Тарского. – Правда, Антошенька?
– Я понимаю, Дина, что в твоей жизни было мало красивого, начиная с отражения в зеркале, но восхищаться городской свалкой – это уже слишком! – насмешливо фыркнул Антон, кивая в сторону кучи мусора, вольготно раскинувшейся возле автостанции. – Хотя в твоем случае…
Договорить красавчик не успел, потому что пролетавший мимо кулак Вадима явно не собирался разминуться с холеной физиономией и смачно впечатался где-то в районе левой скулы. Скула немедленно оправдала свое название и заскулила, меняя оттенок.
Антон нелепо взмахнул руками и улетел в направлении той самой кучи мусора.
Помочь ему подняться никто не спешил. Девушки окружили побледневшую Дину и наперебой успокаивали ее. Но, как всегда бывает в подобных случаях, чем больше тебя жалеют – тем быстрее ты заплачешь. Что и произошло.
Мужская часть команды окружила потиравшего кулак Вадима и мрачно смотрела на брезгливо отряхивавшего налипший мусор Тарского.
– Извинись, – сквозь зубы процедил Плужников.
– В смысле? – надменно приподнял бровь Антон. Но тут же болезненно скривился, пощупав щеку. – Перед тобой, что ли? За то, что получил по морде? Навыки охранника, смотрю, в плоть и кровь въелись, ручонками размахивать не разучился. Долдон.
– Стой, не надо. – Борис едва успел перехватить рванувшегося было к Антону Вадима. – Не стоит больше руки об него марать. А ты, урод…
– На себя посмотри.
– Так вот, – невозмутимо продолжил Марченко, – ты, урод, с нами дальше не пойдешь.
– Это с какой стати?
– С такой. Твои хамские замашки всех достали. Ты ведешь себя так, словно ты – граф, а мы – крепостное отребье.
– Вовсе я…
– Заткнись! Ладно бы только это, но твое поведение в отношении Дины просто скотское!
– Скотское было бы, если бы я ее банально трахнул и бросил! – огрызнулся Антон. – А я, наоборот, делаю все, чтобы она во мне разочаровалась! Даже рискуя получить по морде. Что, собственно, и произошло.
– Так это ты специально так сказал? – с надеждой подняла залитое слезами лицо Дина. Надежде было не за что зацепиться, и она постоянно ерзала, отчего Динино лицо странно подергивалось. – На самом деле ты так не думаешь?
– Ну конечно же, Диночка, – Тарский включил обаяние на полную мощность, голос его просто искрил. Проняло даже Лену, а о Дине и говорить нечего. Слезы моментально высохли, и девушка потянулась навстречу голосу. – Как можно? Ты очень милая и нежная, я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня, и обманывать тебя тоже не хочу. Ты прости меня, а?
– Господи, Антошенька, ну конечно же! – Дина подбежала к Тарскому и прильнула к нему. – Я все поняла, все-все.
– Жаль, что придется расстаться, – тяжело вздохнул Антон, поглаживая девушку по спине, – думаю, мы все же смогли бы стать хотя бы друзьями.
– Почему расстаться? – Дина непонимающе смотрела на него.
– Меня же выгоняют из команды.
– Ребята погорячились. Правда, ребята? – Квятковская повернулась к остальным и, сияя счастливой улыбкой, ждала ответа.
– Манипулятор хренов, – пробурчал вполголоса Венечка.
– Ты что-то сказал? Я не поняла. Так Антон остается или нет? Ну пожалуйста, ребята, ну не злитесь, он хороший, я знаю.
– Черт с ним, пусть остается, – махнул рукой Вадим. – Но учти, Тарский, отсюда тебе вернуться было бы проще. А если ты что-то подобное выкинешь там, в тайге, все будет гораздо сложнее. И, возможно, страшнее.
– Да ладно вам, – победно усмехнулся Антон, – только пугать не надо.
Поэтому отпуска Осенева проводила дома, в Москве, стойко отбиваясь от подруги, Ланы Красич. Лана, любительница как раз пляжного отдыха, давно должна была бы отчаяться вытащить приятельницу с московской грядки, но атаки возобновлялись. А вдруг?
Но вдруг не получалось, Лену тошнило от одного вида рекламных туристических проспектов. Она предпочитала другой вид путешествий – бродить по просторам Интернета.
Где и набрела однажды на сайт «Космопоиск», на котором знающие люди могли дать любую консультацию об аномальных зонах и загадочных местах России. Вначале Осенева отнеслась к информации сайта скептически, поскольку все разговоры об НЛО, мистике и прочих чудесах считала хлебом желтой прессы.
Но постепенно Лена неожиданно для себя увлеклась, обросла массой новых знакомых, искала какие-то сведения сама, делилась найденным, и менее чем за год образовалась сплоченная команда единомышленников, решившая лично исследовать аномальные зоны по очереди. Все они были москвичами, так что встретиться и познакомиться «живьем» труда не составило.
Изначально в команде было шесть человек: сама Лена, Нелли Симонян, занимавшая неплохую должность в одном из крупных банков Москвы, Ирина и Вадим Плужниковы, владельцы небольшого охранного предприятия, архивных дел мастер Вениамин Путырчик и директор СТО Борис Марченко.
Обладателем самого большого запаса энтузиазма являлся неугомонный Венечка, в свои тридцать выглядевший столь несолидно, что ему иногда не отпускали спиртное. Пузырящиеся джинсы, вечно взлохмаченные волосы, мешковатые майки и свитера – не спасал даже высокий рост. Опознать в этом вечном подростке кандидата исторических наук было бы не под силу даже наблюдательнейшему из наблюдательнейших всех времен и народов. Нет, не Шерлоку Холмсу. И не главному следопыту племени чероки. И даже не доблестному сержанту Ковальски из армии США. Тут спасовала бы сама тетя Дуся из третьего подъезда, всевидящее око нации.
Именно Венечка и предложил в качестве первого маршрута исследовать шаманские места Кольского полуострова. Компания, затарившись пивом и креветками, собралась тогда у Плужниковых дома.
– Народ! – вопил Венечка, пристукивая банкой с недопитым пивом по столу. – Я вам обещаю – жалеть не будете! Если мы и не найдем их шаманские штучки, так и фиг бы с ним! Там же красотища вокруг, с ума сойти можно! Вода чистейшая, прибой, как на море, а воздух! Горный, вкусный! А ягод там, а рыбы, а грибов!
– Ты так расписываешь, словно был там, – недоверчиво усмехнулся Борис.
– Я – нет, но на сайте с чуваком одним общался, вот он – был. Он такого понарассказывал – оторопь берет! У них в группе тоже был один Фома неверующий, вот как ты, Борька…
– И что Фома, его съел крокодил, как в детском стишке? – хихикнула Нелли, явно симпатизировавшая Борису.
– Ну почти, – победно посмотрел на нее Путырчик. – Местные их предупреждали: сейды не трогать, с острова Колдун ничего не вывозить. А тот тип не послушался – подумаешь, грибочков белых прихватил, что с того! Тех грибов на острове – косой коси. Короче, притащил в лагерь грибы, сварил из них суп, и того…
– Что – того?
– Траванулся. Не успели до больницы довезти, помер.
– Подумаешь! – поморщился Борис. – Грибами отравился – вот уж редкость-то!
– Ой, Борька, ну ты и зануда! Так ведь тот суп все ели, а помер только тот, кто грибы с острова вынес.
– Любопытно, – почесал кончик носа Вадим Плужников. – Очень любопытно. Историй о злых духах умерших шаманов, обитающих в камнях-сейдах, довольно много. Правда, в других источниках я читал, что настоящие нойды…
– Кто?
– Нойды. Так называют своих шаманов саамы, коренные жители Кольского полуострова. Так вот, настоящий нойда не может быть ни злым, ни добрым, он должен все убить в душе. А если он не сможет избавиться от зла, то после смерти становится равком – живым мертвецом. А в сейдах остаются души только действительно сильных нойд. И про остров Колдун на Ловозере тоже страшилок хватает. Вообще, – воодушевился Вадим, – наш бестолковый Венечка…
– Но-но!
– О'кей, наш самый толковый господин Путырчик неожиданно подсказал классную идею. Ведь считается, что именно там, на Севере, на Кольском полуострове, существовала протоцивилизация, легендарная Гиперборея, оставившая после себя памятник практической магии. К тому же добираться туда не так уж и сложно. Ну что, едем?
– Едем!
Принципиальное решение было принято в марте, выезд назначили на август. Но к моменту начала экспедиции их команда увеличилась на два человека.
В апреле появилась Дина Квятковская, тихая и скромная библиотекарша. Ее привела в компанию Нелли Симонян, сама Дина ни за что бы не отважилась. Замкнутая и стеснительная, она всю жизнь проводила среди книг. Растила ее строгая и волевая мама, преподававшая химию в одном из университетов Москвы. Как-то так получилось, что мужчины в семье Квятковских не задерживались. Может быть, потому, что и бабушка Дины, и мама были женщинами властными, не привыкшими уступать и подчиняться. Высокие и статные, они завораживали яркой внешностью. Вьющиеся черные волосы, жгучие карие глаза, алые губы – что-то цыганское проступало в их облике, хотя род Квятковских происходил из Восточной Польши. Бабушку Дина знала лишь по фотографиям, а мамочкой она не уставала восхищаться и сейчас. В свои пятьдесят Марина Квятковская по-прежнему заставляла учащенно биться мужские сердца. А вот Дина, похоже, пошла в отца, которого никогда не знала. Невысокая, худенькая, с миловидным, но блеклым личиком, с тонкими русыми волосами невразумительного оттенка, Дина иногда самой себе казалась подкидышем. Уродливым и никому не нужным.
Она росла, и вместе с ней росли и ее комплексы. Мать, уставшая постоянно переубеждать дочку, надеялась, что, повзрослев, Диночка поймет собственную нежную прелесть эльфа. Или влюбленный в нее мальчик сможет ей помочь. Студенческая жизнь все расставит по местам.
Может, так и случилось бы, выбери Дина какое-нибудь другое учебное заведение. Но она пошла в библиотечный институт!
И вот девочке уже двадцать пять лет, а ни одного, НИ ОДНОГО романа в ее жизни не было. Словно мышка, юркала она на работу и домой, запиралась у себя в комнате и шуршала страницами книг. Парни, с которыми знакомила дочь Марина, после первой же встречи исчезали и больше не звонили.
Тогда Марина решила действовать по-другому. Она попросила Неличку Симонян, дочь своей давней подруги Карины, взять Дину под свою опеку, познакомить с друзьями, ввести в компанию.
И неожиданно для всех, и в первую очередь для самой Дины – получилось. Дина увлеклась идеей, загорелась походом и смогла оказаться полезной, разыскивая в библиотечных фондах ценную информацию.
Жизнь заиграла новыми красками. А потом появился ОН. Антон Тарский, ослепительно-красивый кареглазый шатен. Он вошел и поздоровался. Просто поздоровался. И Дина исчезла, растворилась в бездонных глазах. Но глазам такая составляющая была совершенно ни к чему, и они выплюнули Дину обратно, сосредоточившись на Лене Осеневой. Ради которой, собственно, хозяин глаз и присоединился к этой совершенно неинтересной ему компании.
Вот такой любопытный коллективчик и выпал на залитый августовским солнцем перрон Оленегорска. Хотя «залитый» – не совсем подходящий эпитет для блеклого света, с трудом растянувшего свое покрывало по поверхности земли. Ох-хо-хо, тяжеленько приходилось свету, ведь имелась не только земля, а еще и деревья, и дома, и толпешка очередных «энтузиастов», любителей «непознанного». Ребята, а вы никогда не задумывались, что «непознанное» так называют именно потому, что оно вовсе не стремится быть познанным? И может активно этому сопротивляться.
Не задумывались? Ну-ну.
А ребята тем временем, разобрав рюкзаки, направились в сторону автовокзала, откуда механизированная повозка, хрипя и взвывая коробкой передач, дотащила их до Ловозера.
Хотя вечер в августе на Кольском полуострове – понятие весьма относительное. Кроты бы расстроились.
Городок у озера был крохотный, и меховой воротник тайги подступал совсем близко.
– Красиво-то как! – восхищенно пролепетала Дина, робко прикоснувшись к плечу Тарского. – Правда, Антошенька?
– Я понимаю, Дина, что в твоей жизни было мало красивого, начиная с отражения в зеркале, но восхищаться городской свалкой – это уже слишком! – насмешливо фыркнул Антон, кивая в сторону кучи мусора, вольготно раскинувшейся возле автостанции. – Хотя в твоем случае…
Договорить красавчик не успел, потому что пролетавший мимо кулак Вадима явно не собирался разминуться с холеной физиономией и смачно впечатался где-то в районе левой скулы. Скула немедленно оправдала свое название и заскулила, меняя оттенок.
Антон нелепо взмахнул руками и улетел в направлении той самой кучи мусора.
Помочь ему подняться никто не спешил. Девушки окружили побледневшую Дину и наперебой успокаивали ее. Но, как всегда бывает в подобных случаях, чем больше тебя жалеют – тем быстрее ты заплачешь. Что и произошло.
Мужская часть команды окружила потиравшего кулак Вадима и мрачно смотрела на брезгливо отряхивавшего налипший мусор Тарского.
– Извинись, – сквозь зубы процедил Плужников.
– В смысле? – надменно приподнял бровь Антон. Но тут же болезненно скривился, пощупав щеку. – Перед тобой, что ли? За то, что получил по морде? Навыки охранника, смотрю, в плоть и кровь въелись, ручонками размахивать не разучился. Долдон.
– Стой, не надо. – Борис едва успел перехватить рванувшегося было к Антону Вадима. – Не стоит больше руки об него марать. А ты, урод…
– На себя посмотри.
– Так вот, – невозмутимо продолжил Марченко, – ты, урод, с нами дальше не пойдешь.
– Это с какой стати?
– С такой. Твои хамские замашки всех достали. Ты ведешь себя так, словно ты – граф, а мы – крепостное отребье.
– Вовсе я…
– Заткнись! Ладно бы только это, но твое поведение в отношении Дины просто скотское!
– Скотское было бы, если бы я ее банально трахнул и бросил! – огрызнулся Антон. – А я, наоборот, делаю все, чтобы она во мне разочаровалась! Даже рискуя получить по морде. Что, собственно, и произошло.
– Так это ты специально так сказал? – с надеждой подняла залитое слезами лицо Дина. Надежде было не за что зацепиться, и она постоянно ерзала, отчего Динино лицо странно подергивалось. – На самом деле ты так не думаешь?
– Ну конечно же, Диночка, – Тарский включил обаяние на полную мощность, голос его просто искрил. Проняло даже Лену, а о Дине и говорить нечего. Слезы моментально высохли, и девушка потянулась навстречу голосу. – Как можно? Ты очень милая и нежная, я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня, и обманывать тебя тоже не хочу. Ты прости меня, а?
– Господи, Антошенька, ну конечно же! – Дина подбежала к Тарскому и прильнула к нему. – Я все поняла, все-все.
– Жаль, что придется расстаться, – тяжело вздохнул Антон, поглаживая девушку по спине, – думаю, мы все же смогли бы стать хотя бы друзьями.
– Почему расстаться? – Дина непонимающе смотрела на него.
– Меня же выгоняют из команды.
– Ребята погорячились. Правда, ребята? – Квятковская повернулась к остальным и, сияя счастливой улыбкой, ждала ответа.
– Манипулятор хренов, – пробурчал вполголоса Венечка.
– Ты что-то сказал? Я не поняла. Так Антон остается или нет? Ну пожалуйста, ребята, ну не злитесь, он хороший, я знаю.
– Черт с ним, пусть остается, – махнул рукой Вадим. – Но учти, Тарский, отсюда тебе вернуться было бы проще. А если ты что-то подобное выкинешь там, в тайге, все будет гораздо сложнее. И, возможно, страшнее.
– Да ладно вам, – победно усмехнулся Антон, – только пугать не надо.
Глава 3
Солнце удобно устроилось в ложбине пологих гор, окруживших Сейдозеро. Было невыразимо скучно, одно и то же зрелище почти полгода подряд. Скорее бы зима, убраться из этого полушария, сменить обстановку. Но и там, на противоположной стороне Земли, тоже вскоре все осточертеет, а особенно пингвины. Хуже могут быть только полярники.
Здесь же хоть какое-то разнообразие, особенно в этом местечке. Каждый год появляются туристы и лезут туда, куда лезть не стоит. Забавно за ними наблюдать.
Вот и сейчас новые подоспели. Уже неделю ползают вокруг озера, без конца ссорятся, пакостят друг другу. Не все, конечно, но большинство. Правда, действительно опасным можно назвать только одного из человечков, остальные так, балуются по мелочи.
А этот человечек… Солнце подобного ему видело здесь очень давно, много веков тому назад. Жил среди обитавших здесь лопарей один шаман. Коварное, злобное, мстительное существо. Много кровавых жертв принес он камням-сейдам, может, и сам после смерти стал одним из них, кто знает?
Человечек, привлекший внимание солнца, в крови рук не марал, во всяком случае, пока. И спутники его даже не догадывались, кто пришел с ними на берег Сейдозера. И зачем пришел.
А солнце все видело, все знало. И ему было любопытно, что же будет дальше, ради чего человечек затеял все это?
Эй, сони, подъем! Солнце запустило лучи в окна и многочисленные щели небольшого домика, прислонившегося к берегу Сейдозера и ставшего временным прибежищем исследовательской команды. Ноль реакции. Да, лучиками здесь не обойдешься, сюда бы банду солнечных зайцев, да по глазонькам спящих! Вмиг бы проснулись. Но искристые попрыгунчики резвятся сейчас на макушках озерных волн, и вытащить их оттуда можно только одним путем – натянув на голову облачное одеяло.
Но тогда не видно будет происходящего на земле! Нет, так не пойдет. Придется набраться терпения и ждать.
А набираться терпением – одно из самых скучных занятий. Гораздо приятнее набраться чем-нибудь другим. Но увы, этот вариант солнцу был недоступен.
Наконец-то! Светило от нетерпения аж приподнялось над ложбиной повыше, увидев распахнувшуюся дверь избушки. Тьфу ты, все время забываю, у них, у людей, по утрам всегда одно и то же. Сочувствую кустам.
А в импровизированном стойбище, бывшем всю ночь лежбищем, становилось все более шумно. Труба домика чихнула раз, другой и натужно закашлялась дымом. А из самого домика весьма аппетитно запахло оладушками.
Здесь же хоть какое-то разнообразие, особенно в этом местечке. Каждый год появляются туристы и лезут туда, куда лезть не стоит. Забавно за ними наблюдать.
Вот и сейчас новые подоспели. Уже неделю ползают вокруг озера, без конца ссорятся, пакостят друг другу. Не все, конечно, но большинство. Правда, действительно опасным можно назвать только одного из человечков, остальные так, балуются по мелочи.
А этот человечек… Солнце подобного ему видело здесь очень давно, много веков тому назад. Жил среди обитавших здесь лопарей один шаман. Коварное, злобное, мстительное существо. Много кровавых жертв принес он камням-сейдам, может, и сам после смерти стал одним из них, кто знает?
Человечек, привлекший внимание солнца, в крови рук не марал, во всяком случае, пока. И спутники его даже не догадывались, кто пришел с ними на берег Сейдозера. И зачем пришел.
А солнце все видело, все знало. И ему было любопытно, что же будет дальше, ради чего человечек затеял все это?
Эй, сони, подъем! Солнце запустило лучи в окна и многочисленные щели небольшого домика, прислонившегося к берегу Сейдозера и ставшего временным прибежищем исследовательской команды. Ноль реакции. Да, лучиками здесь не обойдешься, сюда бы банду солнечных зайцев, да по глазонькам спящих! Вмиг бы проснулись. Но искристые попрыгунчики резвятся сейчас на макушках озерных волн, и вытащить их оттуда можно только одним путем – натянув на голову облачное одеяло.
Но тогда не видно будет происходящего на земле! Нет, так не пойдет. Придется набраться терпения и ждать.
А набираться терпением – одно из самых скучных занятий. Гораздо приятнее набраться чем-нибудь другим. Но увы, этот вариант солнцу был недоступен.
Наконец-то! Светило от нетерпения аж приподнялось над ложбиной повыше, увидев распахнувшуюся дверь избушки. Тьфу ты, все время забываю, у них, у людей, по утрам всегда одно и то же. Сочувствую кустам.
А в импровизированном стойбище, бывшем всю ночь лежбищем, становилось все более шумно. Труба домика чихнула раз, другой и натужно закашлялась дымом. А из самого домика весьма аппетитно запахло оладушками.