Страница:
Анна Печерская
Святая блаженная Ксения Петербургская
ГЛАВА 1
ЖИТИЕ СВЯТОЙ БЛАЖЕННОЙ КСЕНИИ ПЕТЕРБУРГСКОЙ
Скорая помощница в делах людских
У часовни блаженной Ксении Петербургской всегда много паломников, надеющихся на помощь святой. А в церковь Смоленской иконы Божьей Матери, находящуюся недалеко от этой часовни, приходит множество писем от верующих и с просьбами помолиться за них святой Ксении и со словами благодарности блаженной за помощь.
«Уважаемый батюшка! У меня к Вам большая просьба, – так начинается одно из этих писем. – Пожалуйста, отслужите молебен блаженной Ксении. Дело в том, что еще совсем недавно, всего несколько дней назад, моя мама была тяжело больна. Я не спала ночами, все время сидела у ее постели, очень боясь оставить маму без присмотра. Мои знакомые, зная о нашей беде, подарили мне „Житие и акафист Ксении Петербургской“, в котором рассказывалось о множестве случаев исцеления людей по молитвам блаженной Ксении. В одну из таких бессонных ночей я, как всегда, сидела у постели мамы, и вдруг мне пришла мысль: что, если святая Ксения приняла молитвы стольких людей, может быть, она и мне поможет? И тогда я зажгла лампадку рядом с маминой кроватью и начала молиться. Молилась я долго. Иногда во время моей молитвы мама стонала и просыпалась, а я с надеждой спрашивала, не стало ли ей лучше. Но в ответ каждый раз слышала неутешительное „нет“. Я уже была близка к отчаянию. Как же так? Молитва моя не принята, не услышана! И тут неожиданно у меня появилось твердое убеждение, что это не конец и блаженная Ксения обязательно поможет. Я решила молиться до тех пор, пока у мамы не наступит улучшение. Я вновь и вновь истово повторяла слова молитвы. Не знаю, сколько прошло времени, и тут вдруг мама проснулась. Она повернула ко мне голову, пока еще слабо, но все же улыбнулась и сказала, что чувствует облегчение и что боли почти уже нет. Я чуть не заплакала от радости! Молитвы мои были услышаны! Помощь пришла!
Сейчас моей маме с каждым днем становится все лучше и лучше, она явно идет на поправку. И я дала блаженной Ксении обещание, что обязательно закажу ей молебен. Но пока что я не могу оставить маму без присмотра и поэтому очень прошу Вас помочь мне выполнить мое обещание…»
Таких посланий, свидетельствующих о чудесной помощи блаженной Ксении, и не только в исцелении больных, очень много.
«Нет слов и к моей радости о заступничестве Ксении Петербургской за людей пред Господом нашим Иисусом Христом», – писал на одном из православных интернетовских сайтов в своем обращении к братьям и сестрам иеромонах Арсений из Борисоглебского монастыря города Дмитрова Московской области. Послание свое он закончил перефразированными словами молитвы: «Ксения, мати наша, моли Бога о нас».
«Уважаемый батюшка! У меня к Вам большая просьба, – так начинается одно из этих писем. – Пожалуйста, отслужите молебен блаженной Ксении. Дело в том, что еще совсем недавно, всего несколько дней назад, моя мама была тяжело больна. Я не спала ночами, все время сидела у ее постели, очень боясь оставить маму без присмотра. Мои знакомые, зная о нашей беде, подарили мне „Житие и акафист Ксении Петербургской“, в котором рассказывалось о множестве случаев исцеления людей по молитвам блаженной Ксении. В одну из таких бессонных ночей я, как всегда, сидела у постели мамы, и вдруг мне пришла мысль: что, если святая Ксения приняла молитвы стольких людей, может быть, она и мне поможет? И тогда я зажгла лампадку рядом с маминой кроватью и начала молиться. Молилась я долго. Иногда во время моей молитвы мама стонала и просыпалась, а я с надеждой спрашивала, не стало ли ей лучше. Но в ответ каждый раз слышала неутешительное „нет“. Я уже была близка к отчаянию. Как же так? Молитва моя не принята, не услышана! И тут неожиданно у меня появилось твердое убеждение, что это не конец и блаженная Ксения обязательно поможет. Я решила молиться до тех пор, пока у мамы не наступит улучшение. Я вновь и вновь истово повторяла слова молитвы. Не знаю, сколько прошло времени, и тут вдруг мама проснулась. Она повернула ко мне голову, пока еще слабо, но все же улыбнулась и сказала, что чувствует облегчение и что боли почти уже нет. Я чуть не заплакала от радости! Молитвы мои были услышаны! Помощь пришла!
Сейчас моей маме с каждым днем становится все лучше и лучше, она явно идет на поправку. И я дала блаженной Ксении обещание, что обязательно закажу ей молебен. Но пока что я не могу оставить маму без присмотра и поэтому очень прошу Вас помочь мне выполнить мое обещание…»
Таких посланий, свидетельствующих о чудесной помощи блаженной Ксении, и не только в исцелении больных, очень много.
«Нет слов и к моей радости о заступничестве Ксении Петербургской за людей пред Господом нашим Иисусом Христом», – писал на одном из православных интернетовских сайтов в своем обращении к братьям и сестрам иеромонах Арсений из Борисоглебского монастыря города Дмитрова Московской области. Послание свое он закончил перефразированными словами молитвы: «Ксения, мати наша, моли Бога о нас».
Земная любовь рабы Божией Ксении
Так кто же она, эта святая? Почему стала так широко известна и почитаема? И почему удостоена милости предстательствовать перед Господом за страждущих? Кто она и откуда?
Все святые на Русской земле появлялись в тот момент, когда возникала острая необходимость в духовном подвиге выразить любовь к Богу и людям. Так и Ксения приняла на себя подвиг юродства Христа ради, выбрав один из тяжелейших путей – мнимое безумство.
Сейчас нельзя назвать точную дату рождения Ксении, в повествованиях о ней указано, что на свет она появилась где-то между 1719 и 1730 годами. Также ничего не известно и о том, как прошли ее детство и юность. Зато причина, сподвигнувшая Ксению на духовный подвиг, крепко запечатлелась в народной памяти, донесшей до наших дней сказания о чудесных деяниях этой святой, совершенных ею как прижизненно, так и после завершения ее земного пути.
Не имея точных сведений о происхождении блаженной Ксении, тогда еще Ксении Григорьевны, все же небезосновательно можно говорить о том, что предки ее не были простолюдинами. Вывод этот следует из того, что замуж ее выдали за человека с достаточно высоким общественным положением. Его звали Андрей Федорович Петров; известно, что служил он певчим в придворной капелле, имея чин полковника. Молодая чета жила в собственном доме на окраине Петербурга, что называется, в любви и согласии, ничем не выделяясь среди остальных горожан. Так продолжалось до тех пор, пока не случилось роковое несчастье. Андрей Федорович, молодой, полный сил и здоровья мужчина, внезапно скончался. Смерть его была скоропостижной, так что умер он без причастия и покаяния. Это горькое событие и послужило началом столь разительных перемен в жизни Ксении Григорьевны, в 26 лет оставшейся бездетной вдовой.
Современному светскому человеку, наверное, трудно понять и прочувствовать, что значит умереть без покаяния. Для верующих же, каковыми были супруги Петровы, это означало, что грехи усопшего не отпущены, а теперь бессмертной душе его предстояло страдать, а может, и гореть в адском пламени…
Не то чтобы Андрей Федорович был каким-то особенным грешником, но известно, что «несть человек, иже жив будет и не согрешит».[1]
Любовь и вера несчастной молодой вдовы были столь сильны, что для нее не существовало ничего невозможного – пока жива Ксения, пока еще бьется ее любящее сердце, для Андрея остается возможность причастия и покаяния. Ксения станет Андреем! Она отмолит его грехи и своей праведной жизнью заслужит ему Царствие Небесное! «Любовь… все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает…»[2]
Все святые на Русской земле появлялись в тот момент, когда возникала острая необходимость в духовном подвиге выразить любовь к Богу и людям. Так и Ксения приняла на себя подвиг юродства Христа ради, выбрав один из тяжелейших путей – мнимое безумство.
Сейчас нельзя назвать точную дату рождения Ксении, в повествованиях о ней указано, что на свет она появилась где-то между 1719 и 1730 годами. Также ничего не известно и о том, как прошли ее детство и юность. Зато причина, сподвигнувшая Ксению на духовный подвиг, крепко запечатлелась в народной памяти, донесшей до наших дней сказания о чудесных деяниях этой святой, совершенных ею как прижизненно, так и после завершения ее земного пути.
Не имея точных сведений о происхождении блаженной Ксении, тогда еще Ксении Григорьевны, все же небезосновательно можно говорить о том, что предки ее не были простолюдинами. Вывод этот следует из того, что замуж ее выдали за человека с достаточно высоким общественным положением. Его звали Андрей Федорович Петров; известно, что служил он певчим в придворной капелле, имея чин полковника. Молодая чета жила в собственном доме на окраине Петербурга, что называется, в любви и согласии, ничем не выделяясь среди остальных горожан. Так продолжалось до тех пор, пока не случилось роковое несчастье. Андрей Федорович, молодой, полный сил и здоровья мужчина, внезапно скончался. Смерть его была скоропостижной, так что умер он без причастия и покаяния. Это горькое событие и послужило началом столь разительных перемен в жизни Ксении Григорьевны, в 26 лет оставшейся бездетной вдовой.
Современному светскому человеку, наверное, трудно понять и прочувствовать, что значит умереть без покаяния. Для верующих же, каковыми были супруги Петровы, это означало, что грехи усопшего не отпущены, а теперь бессмертной душе его предстояло страдать, а может, и гореть в адском пламени…
Не то чтобы Андрей Федорович был каким-то особенным грешником, но известно, что «несть человек, иже жив будет и не согрешит».[1]
Любовь и вера несчастной молодой вдовы были столь сильны, что для нее не существовало ничего невозможного – пока жива Ксения, пока еще бьется ее любящее сердце, для Андрея остается возможность причастия и покаяния. Ксения станет Андреем! Она отмолит его грехи и своей праведной жизнью заслужит ему Царствие Небесное! «Любовь… все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает…»[2]
Суету земного мира отвергши…
Прочувствовав, как непрочно все земное, сколь оно суетно и зыбко, Ксения избавилась от мирских привязанностей: раздала все имущество, дабы ничто мирское не мешало ее служению Богу, которому она решила отныне себя посвятить. Дом с участком она подарила своей давней знакомой Прасковье Антоновой, наказав, чтобы впоследствии здесь организовали приют для неимущих, что и было выполнено. Но говорили, что это решение далось ей не вдруг. В своих молитвах молодая вдова просила вразумления, как ей жить дальше, и во сне ей было явление преподобной Марии Египетской, возвестившей о благословении рабы Божией Ксении на подвиг юродства Христа ради. Так Ксения получила поддержку высших сил, ведь считается, что иначе этот духовный подвиг невозможен, невыносим.
И вот во имя Божие и для спасения души своего мужа Ксения Григорьевна решила стать Андреем Федоровичем. С этого момента она больше не реагировала, когда к ней обращались по имени, но всегда откликалась на Андрея Федоровича. Если же кто-то обращался к ней как к Ксении Григорьевне, она спрашивала: «Что вам за дело до покойной Ксеньюшки?», утверждая, что это не Андрей Федорович скончался, а Ксения Григорьевна. Она надела на себя белье и мундир усопшего супруга и носила эту одежду до тех пор, пока та не истлела.
Полный отказ Ксении от всех мирских благ вызвал недоумение и даже негодование у ее родных и близких. В попытке остановить расточительность несчастной вдовы, по их мнению от горя лишившейся рассудка, они обратились за помощью к начальству ее умершего мужа. Ксению вызвали на беседу, во время которой выяснилось, что она вполне здорова и осознает все, что делает. Потому за ней было оставлено право распоряжаться своим имуществом по собственному усмотрению.
Ксению, одетую в мундир Андрея Федоровича, теперь нередко видели на Петербургской стороне, где располагался приход церкви Святого апостола Матфея. Тогда там проживали люди простые, далеко не богатые. Странный внешний вид бездомной, иносказательность ее речей и кротость поведения часто служили злым людям, особенно беспризорным детям, поводом глумиться над юродивой. Блаженная всегда безропотно сносила все издевательства. Лишь однажды, в ту пору, когда уже некоторые люди почитали ее угодницей Божией, обитатели Петербургской стороны видели Ксению крайне рассерженной. В тот раз, как обычно, лишь завидев кроткую бродяжку, дети стали ее дразнить и смеяться. Все больше распаляясь, они стали забрасывать ее камнями и грязью. Жестокость детей зашла так далеко, что даже блаженная не смогла стерпеть. Грозя обидчикам палкой, с которой всегда ходила, она в гневе бросилась на них. Те, кто видел происходящее, ужаснулись. Немедленно были приняты меры, чтобы больше никто не смел обижать юродивую.
К тому моменту многие уже поняли, что Ксения не простая бездомная, стали ее жалеть и старались помочь кто чем может, особенно когда одежда ее со временем совсем истлела. Теперь на ней были попеременно то красная юбка и зеленая кофта, то, наоборот, зеленая юбка и красная кофта. Возможно, одежда эта повторяла цвета мундира ее горячо любимого мужа, или она избрала эти цвета как истинно верующая, потому что в христианстве красный символизирует жертву Христа (цвет Его крови) во имя спасения людей, а зеленый является олицетворением надежды. Кроме того, Ксению никогда не видели в теплой одежде. На ногах у нее и зимой, и летом, в любую погоду не было ничего, кроме изорванных башмаков. Вид женщины в жалких лохмотьях во время проливных осенних дождей и зимой, в лютые петербургские морозы, не мог не вызывать сострадания. Многие, ж, алея бездомную, предлагали ей и теплую одежду, и обувь, пытались дать денег… Только Ксения ничего этого не принимала, совершая подвиг духовной и телесной нищеты из любви к ближним. Лишь изредка она соглашалась взять у добрых людей копейку или, как она называла, «царя на коне», но сразу же отдавала эти монеты с изображением всадника другим нищим, ничего не оставляя себе.
Долгих 45 лет после смерти мужа Ксения бродила по улицам Петербурга. Иногда она ненадолго заходила к своим знакомым, беседовала с ними за обедом и вновь уходила в неизвестность. Никто не знал, где она ночует, и петербургской полиции это стало казаться подозрительным. Нашлись любопытные и среди жителей Петербургской стороны. Совместными усилиями горожан и полиции было установлено, что каждую ночь, невзирая на погоду, блаженная уходила за город в поле. Там она становилась на колени и до самой зари молилась, кладя земные поклоны на четыре стороны света.
В то время (1794–1796) на петербургском Смоленском кладбище начали возводить новый храм; днем строили, на ночь рабочие, естественно, расходились по домам. И тут стали замечать, что каждое утро на верхних пролетах недостроенной церкви появляется целая гора кирпича. Кто-то за ночь в помощь строителям поднимал кирпичи наверх, чтобы люди не теряли сил и времени на его перетаскивание. Долго удивлялись и наконец решили дознаться, кто же этот незримый помощник. Проследили. И чуть не прослезились от смешанных чувств умиления, сострадания и невероятности происходящего, когда увидели, что это юродивая Ксеньюшка затаскивает наверх тяжелые кирпичи. Поразительно, как слабая, изможденная, едва одетая женщина была способна на такие действия! Как вообще она жила под пронизывающими ветрами, проливными дождями, под палящим солнцем и в невыносимые морозы северного города без крова и пищи?!
И вот во имя Божие и для спасения души своего мужа Ксения Григорьевна решила стать Андреем Федоровичем. С этого момента она больше не реагировала, когда к ней обращались по имени, но всегда откликалась на Андрея Федоровича. Если же кто-то обращался к ней как к Ксении Григорьевне, она спрашивала: «Что вам за дело до покойной Ксеньюшки?», утверждая, что это не Андрей Федорович скончался, а Ксения Григорьевна. Она надела на себя белье и мундир усопшего супруга и носила эту одежду до тех пор, пока та не истлела.
Полный отказ Ксении от всех мирских благ вызвал недоумение и даже негодование у ее родных и близких. В попытке остановить расточительность несчастной вдовы, по их мнению от горя лишившейся рассудка, они обратились за помощью к начальству ее умершего мужа. Ксению вызвали на беседу, во время которой выяснилось, что она вполне здорова и осознает все, что делает. Потому за ней было оставлено право распоряжаться своим имуществом по собственному усмотрению.
Ксению, одетую в мундир Андрея Федоровича, теперь нередко видели на Петербургской стороне, где располагался приход церкви Святого апостола Матфея. Тогда там проживали люди простые, далеко не богатые. Странный внешний вид бездомной, иносказательность ее речей и кротость поведения часто служили злым людям, особенно беспризорным детям, поводом глумиться над юродивой. Блаженная всегда безропотно сносила все издевательства. Лишь однажды, в ту пору, когда уже некоторые люди почитали ее угодницей Божией, обитатели Петербургской стороны видели Ксению крайне рассерженной. В тот раз, как обычно, лишь завидев кроткую бродяжку, дети стали ее дразнить и смеяться. Все больше распаляясь, они стали забрасывать ее камнями и грязью. Жестокость детей зашла так далеко, что даже блаженная не смогла стерпеть. Грозя обидчикам палкой, с которой всегда ходила, она в гневе бросилась на них. Те, кто видел происходящее, ужаснулись. Немедленно были приняты меры, чтобы больше никто не смел обижать юродивую.
К тому моменту многие уже поняли, что Ксения не простая бездомная, стали ее жалеть и старались помочь кто чем может, особенно когда одежда ее со временем совсем истлела. Теперь на ней были попеременно то красная юбка и зеленая кофта, то, наоборот, зеленая юбка и красная кофта. Возможно, одежда эта повторяла цвета мундира ее горячо любимого мужа, или она избрала эти цвета как истинно верующая, потому что в христианстве красный символизирует жертву Христа (цвет Его крови) во имя спасения людей, а зеленый является олицетворением надежды. Кроме того, Ксению никогда не видели в теплой одежде. На ногах у нее и зимой, и летом, в любую погоду не было ничего, кроме изорванных башмаков. Вид женщины в жалких лохмотьях во время проливных осенних дождей и зимой, в лютые петербургские морозы, не мог не вызывать сострадания. Многие, ж, алея бездомную, предлагали ей и теплую одежду, и обувь, пытались дать денег… Только Ксения ничего этого не принимала, совершая подвиг духовной и телесной нищеты из любви к ближним. Лишь изредка она соглашалась взять у добрых людей копейку или, как она называла, «царя на коне», но сразу же отдавала эти монеты с изображением всадника другим нищим, ничего не оставляя себе.
Долгих 45 лет после смерти мужа Ксения бродила по улицам Петербурга. Иногда она ненадолго заходила к своим знакомым, беседовала с ними за обедом и вновь уходила в неизвестность. Никто не знал, где она ночует, и петербургской полиции это стало казаться подозрительным. Нашлись любопытные и среди жителей Петербургской стороны. Совместными усилиями горожан и полиции было установлено, что каждую ночь, невзирая на погоду, блаженная уходила за город в поле. Там она становилась на колени и до самой зари молилась, кладя земные поклоны на четыре стороны света.
В то время (1794–1796) на петербургском Смоленском кладбище начали возводить новый храм; днем строили, на ночь рабочие, естественно, расходились по домам. И тут стали замечать, что каждое утро на верхних пролетах недостроенной церкви появляется целая гора кирпича. Кто-то за ночь в помощь строителям поднимал кирпичи наверх, чтобы люди не теряли сил и времени на его перетаскивание. Долго удивлялись и наконец решили дознаться, кто же этот незримый помощник. Проследили. И чуть не прослезились от смешанных чувств умиления, сострадания и невероятности происходящего, когда увидели, что это юродивая Ксеньюшка затаскивает наверх тяжелые кирпичи. Поразительно, как слабая, изможденная, едва одетая женщина была способна на такие действия! Как вообще она жила под пронизывающими ветрами, проливными дождями, под палящим солнцем и в невыносимые морозы северного города без крова и пищи?!
Чудесный дар видения и предсказания
Своей глубокой верой, своим духовным подвигом, смирением, любовью к ближним и неустанными молитвами она снискала благодатный дар прозорливости и чудотворения. И дар этот Ксения употребила во благо людям, помогая им в жизнеустройстве и спасении души. В памяти современников осталось множество случаев полученной от нее помощи, некоторые из этих событий записаны со слов очевидцев, хотя многие остались известны только Господу.
Одним из таких свидетельств прозорливости Ксении был случай предсказания смерти купчихи Крапивиной, описанный впоследствии в житиях святой блаженной Ксении Петербургской. Блаженная как-то раз зашла к молодой купчихе Крапивиной. Хозяйка очень радовалась визиту, старалась получше попотчевать гостью. Они побеседовали, а перед уходом Ксения, сочувствуя молодой радушной женщине и желая предупредить ее о скорейшей необходимости христианского приготовления к смерти, сказала: «Зелена крапива, а очень скоро завянет». Слова эти слышали многие, кто был в то время в доме у Крапивиной, но, еще не привыкшие к иносказательности юродивой, не приняли их всерьез и не придали им особого значения. Вспомнили об этом предостережении лишь после скоропостижной смерти купчихи – женщины молодой, цветущей.
Много рассказывали и о том случае, когда Ксения, подойдя на улице к одной женщине, сунула ей в руку пятак («царя на коне») и сказала: «Держи пятак! Потухнет!» «Что за диво?» – подумала женщина, но пятачок взяла, поблагодарила юродивую и пошла своей дорогой дальше. Шла она и думала, что бы это могло значить, и поняла лишь, когда вышла на улицу, где стоял ее дом, который уже занялся пламенем. Побежала женщина со всех ног спасать свое загоревшееся жилище, а к тому времени, как подбежала, огонь уже и без нее потушили. Нечего и говорить, что ей сразу стали понятны странные слова Ксеньюшки.
Предсказала блаженная и смерть императрицы Елизаветы Петровны. Было это так. Весь день 24 декабря 1761 года (по старому стилю), в канун праздника Рождества Христова, Ксеньюшка бегала по петербургским улицам и громко выкрикивала: «Пеките блины! Все пеките блины! Скоро вся Россия будет печь блины!» (По христианскому обычаю на поминки пекут блины.) Люди, видевшие и слышавшие в тот день Ксению, терялись в догадках – что означает ее поведение? Что так суетится юродивая? Но уже на следующий день, 25 декабря, страну постигло страшное известие о кончине императрицы. И в этот раз только после свершившегося стали понятны иносказательные речи юродивой.
После нескольких подобных случаев, свидетельствовавших о даре видения будущего у нищей юродивой, к ее словам и поступкам стали прислушиваться и замечать в них глубокий смысл. Так, приметили, что если она попросит у человека что-нибудь, то в скором времени у него случится какая-либо потеря. Если же Ксения что-то давала, берущего ожидали счастливое событие и прибыль. Немного иначе было с торговцами. Когда Ксения принимала в дар что-то из товара, в тот день купцу неизменно сопутствовала удача в делах. Видя, что Ксения приняла что-то у торгующего, люди хотели непременно купить товар там, где побывала блаженная, в надежде на благословение. Потому купцы при виде юродивой старались немедля открыть свои лавки, зазвать к себе Божию угодницу и уговорить что-нибудь взять.
Стоило Ксеньюшке появиться в поле зрения извозчиков, как они тут же стремглав направлялись к ней и наперебой уговаривали ее хотя бы посидеть немного в их экипажах, будучи уверенными, что после этого весь день работа будет успешной. Да так оно и было: если Ксения хотя бы только присаживалась в коляску, в тот день у осчастливленного извозчика неизменно был хороший заработок. Люди так и шли к нему, чтобы проехаться в той коляске, где сидела блаженная.
Знали также, что если Ксения приголубила или покачала в люльке занедужившего ребенка, то он обязательно поправится. Потому со всех сторон приходили к ней матери с просьбами помочь их ребятишкам: благословить или хотя бы по головке погладить – этого было вполне достаточно для чудесного исцеления. Считалось также, что и дальнейшая жизнь чада, благословленного Ксенией, будет успешной.
Одним из таких свидетельств прозорливости Ксении был случай предсказания смерти купчихи Крапивиной, описанный впоследствии в житиях святой блаженной Ксении Петербургской. Блаженная как-то раз зашла к молодой купчихе Крапивиной. Хозяйка очень радовалась визиту, старалась получше попотчевать гостью. Они побеседовали, а перед уходом Ксения, сочувствуя молодой радушной женщине и желая предупредить ее о скорейшей необходимости христианского приготовления к смерти, сказала: «Зелена крапива, а очень скоро завянет». Слова эти слышали многие, кто был в то время в доме у Крапивиной, но, еще не привыкшие к иносказательности юродивой, не приняли их всерьез и не придали им особого значения. Вспомнили об этом предостережении лишь после скоропостижной смерти купчихи – женщины молодой, цветущей.
Много рассказывали и о том случае, когда Ксения, подойдя на улице к одной женщине, сунула ей в руку пятак («царя на коне») и сказала: «Держи пятак! Потухнет!» «Что за диво?» – подумала женщина, но пятачок взяла, поблагодарила юродивую и пошла своей дорогой дальше. Шла она и думала, что бы это могло значить, и поняла лишь, когда вышла на улицу, где стоял ее дом, который уже занялся пламенем. Побежала женщина со всех ног спасать свое загоревшееся жилище, а к тому времени, как подбежала, огонь уже и без нее потушили. Нечего и говорить, что ей сразу стали понятны странные слова Ксеньюшки.
Предсказала блаженная и смерть императрицы Елизаветы Петровны. Было это так. Весь день 24 декабря 1761 года (по старому стилю), в канун праздника Рождества Христова, Ксеньюшка бегала по петербургским улицам и громко выкрикивала: «Пеките блины! Все пеките блины! Скоро вся Россия будет печь блины!» (По христианскому обычаю на поминки пекут блины.) Люди, видевшие и слышавшие в тот день Ксению, терялись в догадках – что означает ее поведение? Что так суетится юродивая? Но уже на следующий день, 25 декабря, страну постигло страшное известие о кончине императрицы. И в этот раз только после свершившегося стали понятны иносказательные речи юродивой.
После нескольких подобных случаев, свидетельствовавших о даре видения будущего у нищей юродивой, к ее словам и поступкам стали прислушиваться и замечать в них глубокий смысл. Так, приметили, что если она попросит у человека что-нибудь, то в скором времени у него случится какая-либо потеря. Если же Ксения что-то давала, берущего ожидали счастливое событие и прибыль. Немного иначе было с торговцами. Когда Ксения принимала в дар что-то из товара, в тот день купцу неизменно сопутствовала удача в делах. Видя, что Ксения приняла что-то у торгующего, люди хотели непременно купить товар там, где побывала блаженная, в надежде на благословение. Потому купцы при виде юродивой старались немедля открыть свои лавки, зазвать к себе Божию угодницу и уговорить что-нибудь взять.
Стоило Ксеньюшке появиться в поле зрения извозчиков, как они тут же стремглав направлялись к ней и наперебой уговаривали ее хотя бы посидеть немного в их экипажах, будучи уверенными, что после этого весь день работа будет успешной. Да так оно и было: если Ксения хотя бы только присаживалась в коляску, в тот день у осчастливленного извозчика неизменно был хороший заработок. Люди так и шли к нему, чтобы проехаться в той коляске, где сидела блаженная.
Знали также, что если Ксения приголубила или покачала в люльке занедужившего ребенка, то он обязательно поправится. Потому со всех сторон приходили к ней матери с просьбами помочь их ребятишкам: благословить или хотя бы по головке погладить – этого было вполне достаточно для чудесного исцеления. Считалось также, что и дальнейшая жизнь чада, благословленного Ксенией, будет успешной.
Ксения – покровительница семьи и лома
Ксения обладала также особым даром участвовать в жизни семейной, не раз помогала христианам, устроив много счастливых браков: укажет Ксения девушке место, где ей быть, та придет и встретит там своего суженого. А от ложного выбора Ксения девушек оберегала. И тому есть примеры, описанные в житиях блаженной.
Госпоже и барышне Голубевым Ксения была давно знакома, они были одними из тех счастливец, к которым иногда наведывалась юродивая. Оставшись без главы семейства, мать-вдова и ее семнадцатилетняя красавица дочь жили вдвоем. Ксении очень полюбилась добрая, кроткая девушка, и она приходила с ней побеседовать. И вот однажды нежданно-негаданно приходит блаженная к Голубевым (мать и дочь как раз хлопотали на кухне) и с порога заявляет:
– Ты, красавица, тут кофе готовишь, – обращается она к барышне, – а там на Охте твой муж жену хоронит. Скорей беги туда!
– Как же так? – засомневалась девушка. – У меня и жениха-то нет, не то что мужа…
Но Ксения строго сказала:
– Иди.
В этой семье Ксению почитали Божией угодницей и потому верили, что сказанное ею следует принимать за пророчество. Без лишних вопросов и возражений отправились женщины туда, куда им было велено, – на Охтинское кладбище. Там их глазам предстала похоронная процессия: хоронили молодую жену доктора, скончавшуюся во время тяжелых родов. Голубевы среди прочих людей отстояли литургию, затем отпевание умершей. Отправились они вслед за гробом и к месту последнего упокоения. Погребение закончилось, и народ стал расходиться восвояси, а над свежей могилой горько и безутешно плакал молодой вдовец. Тут он совсем обессилел и потерял сознание. Голубевы еле успели подбежать, когда он стал падать без чувств. На руках у женщин он постепенно пришел в себя. Вот с такого печального события началось это знакомство. А спустя год младшая Голубева уже хозяйничала в доме доктора на правах его законной жены. Известно, что супруги эти прожили долгую и счастливую жизнь до глубокой старости. И детям своим они завещали чтить светлую память блаженной Ксении.
Есть и такое свидетельство дара прозорливости блаженной. Как-то раз пришла она к Прасковье Антоновой (которой отписала свой дом) и велела ей поспешить на Смоленское кладбище.
– Сидишь тут, чулочки штопаешь, – сказала ей Ксения, – и не ведаешь, что Бог тебе сына послал. Ступай скорее!
Антонова не стала возражать своей благодетельнице, она очень уважала ее и знала, что попусту Ксения говорить не станет. Потому тут же отправилась на Смоленское кладбище, уверенная, что в самом деле случилось что-то важное. Прасковья так и не дошла до кладбища – путь ей преградила шумная людская толпа. Подойдя к собравшимся поближе, она увидела женщину, лежавшую на мостовой без признаков жизни. От людей Прасковья узнала, что несчастная была беременна и попала под колеса какого-то возницы-лихача. Удар был настолько сильным, что женщина разродилась и тотчас умерла. Тут же лежал и новорожденный мальчик, оставшийся теперь сиротой. Прасковья взяла малютку к себе. Сначала думала – на время, но потом, когда ни ее усилия, ни усилия полиции разыскать отца или других родственников младенца не увенчались успехом, с радостью оставила мальчика себе. Она вырастила и воспитала его, дала ему прекрасное образование. Он достиг больших чинов и всю жизнь почитал и любил свою приемную мать как родную.
Обладала Ксения и таким непостижимым для простого человека даром, как воскрешение из мертвых. Однажды она вернула к жизни ребенка, утонувшего в водах Невы. Каким-то чудесным образом появилась она рядом с матерью, безутешно рыдавшей над бездыханным телом сына. Зазвучала дерзновенная мольба Ксении к Господу, и по великому благословению свыше она коснулась ребенка, и тот ожил. За свою жизнь блаженная Ксения сделала много доброго честным людям, но этот случай особенно прославил ее среди жителей Петербурга.
Госпоже и барышне Голубевым Ксения была давно знакома, они были одними из тех счастливец, к которым иногда наведывалась юродивая. Оставшись без главы семейства, мать-вдова и ее семнадцатилетняя красавица дочь жили вдвоем. Ксении очень полюбилась добрая, кроткая девушка, и она приходила с ней побеседовать. И вот однажды нежданно-негаданно приходит блаженная к Голубевым (мать и дочь как раз хлопотали на кухне) и с порога заявляет:
– Ты, красавица, тут кофе готовишь, – обращается она к барышне, – а там на Охте твой муж жену хоронит. Скорей беги туда!
– Как же так? – засомневалась девушка. – У меня и жениха-то нет, не то что мужа…
Но Ксения строго сказала:
– Иди.
В этой семье Ксению почитали Божией угодницей и потому верили, что сказанное ею следует принимать за пророчество. Без лишних вопросов и возражений отправились женщины туда, куда им было велено, – на Охтинское кладбище. Там их глазам предстала похоронная процессия: хоронили молодую жену доктора, скончавшуюся во время тяжелых родов. Голубевы среди прочих людей отстояли литургию, затем отпевание умершей. Отправились они вслед за гробом и к месту последнего упокоения. Погребение закончилось, и народ стал расходиться восвояси, а над свежей могилой горько и безутешно плакал молодой вдовец. Тут он совсем обессилел и потерял сознание. Голубевы еле успели подбежать, когда он стал падать без чувств. На руках у женщин он постепенно пришел в себя. Вот с такого печального события началось это знакомство. А спустя год младшая Голубева уже хозяйничала в доме доктора на правах его законной жены. Известно, что супруги эти прожили долгую и счастливую жизнь до глубокой старости. И детям своим они завещали чтить светлую память блаженной Ксении.
Есть и такое свидетельство дара прозорливости блаженной. Как-то раз пришла она к Прасковье Антоновой (которой отписала свой дом) и велела ей поспешить на Смоленское кладбище.
– Сидишь тут, чулочки штопаешь, – сказала ей Ксения, – и не ведаешь, что Бог тебе сына послал. Ступай скорее!
Антонова не стала возражать своей благодетельнице, она очень уважала ее и знала, что попусту Ксения говорить не станет. Потому тут же отправилась на Смоленское кладбище, уверенная, что в самом деле случилось что-то важное. Прасковья так и не дошла до кладбища – путь ей преградила шумная людская толпа. Подойдя к собравшимся поближе, она увидела женщину, лежавшую на мостовой без признаков жизни. От людей Прасковья узнала, что несчастная была беременна и попала под колеса какого-то возницы-лихача. Удар был настолько сильным, что женщина разродилась и тотчас умерла. Тут же лежал и новорожденный мальчик, оставшийся теперь сиротой. Прасковья взяла малютку к себе. Сначала думала – на время, но потом, когда ни ее усилия, ни усилия полиции разыскать отца или других родственников младенца не увенчались успехом, с радостью оставила мальчика себе. Она вырастила и воспитала его, дала ему прекрасное образование. Он достиг больших чинов и всю жизнь почитал и любил свою приемную мать как родную.
Обладала Ксения и таким непостижимым для простого человека даром, как воскрешение из мертвых. Однажды она вернула к жизни ребенка, утонувшего в водах Невы. Каким-то чудесным образом появилась она рядом с матерью, безутешно рыдавшей над бездыханным телом сына. Зазвучала дерзновенная мольба Ксении к Господу, и по великому благословению свыше она коснулась ребенка, и тот ожил. За свою жизнь блаженная Ксения сделала много доброго честным людям, но этот случай особенно прославил ее среди жителей Петербурга.
Самая желанная гостья
Слух о ее доброте, бескорыстии и кротости, о ее строгой подвижнической жизни и чудном даре прозорливости разнесся по всему городу. Ее стали почитать как угодницу Божию, осознав, что это не простая побирушка-нищенка. Многие приглашали ее к себе, заметив, что в тех домах, где она побывала, устанавливались мир и благоденствие. Но, по причинам известным ей одной, Ксения заходила далеко не к каждому желающему.
Очень не любила Ксения пьяниц, сквернословов и грубиянов. Так, однажды зашла она в гости к Евдокии Денисовне Гайдуковой, которую любила и которую время от времени посещала. Час был предобеденный, и радушная хозяйка поспешила накрыть на стол для желанной гостьи. За столом побеседовали, покушали, что Бог послал, и юродивая засобиралась. Евдокия, провожая Ксеньюшку, без устали благодарила ее за визит и причитала:
– Не взыщи, Андрей Федорович, больше мне тебя попотчевать нечем, не готовила сегодня.
– И на том спасибо, – сказала ей в ответ юродивая, – только зачем же ты хитришь? Ведь в печке у тебя стоит уточка, которой ты побоялась меня угостить.
Сильно смутилась пристыженная хозяйка. Ведь и впрямь в печке у нее томилась утка, приготовленная для мужа. Сконфуженная женщина бросилась вынимать утку из печи, но юродивая ее остановила.
– Не суетись, не хлопочи, милая, – сказала ей Ксения, – не стану я больше есть. Знаю я, что ты всегда мне рада и, будь твоя воля, жадничать бы не стала. Да только опасаешься ты рассердить свою кобылью голову.
«Кобыльей головой» прозвала блаженная хозяина дома, благоверного Евдокии, человека грубого, который часто выпивал и в таком виде сквернословил. Тем не менее нет свидетельств того, чтобы супруги Гайдуковы не ладили между собой. Может быть, и потому, что Ксения благоволила к хозяйке дома и не раз ее навещала, тем самым благословляя ее жизнь. Да и Евдокия Денисовна очень любила блаженную Ксеньюшку и даже после смерти в 1827 году была похоронена рядом с тем местом, где сейчас находится часовня угодницы Божией блаженной Ксении.
Много еще было чудесных случаев помощи людям благочестивой юродивой; одни из них были записаны и занесены в жития святой, но много больше было таких, что передавались из уст в уста и в таком виде дошли до наших дней. Но еще больше было тех, о которых никто не знал. Ведь никто не ходил за Ксенией по пятам, чтобы записать все ее деяния. Знали только, что за те 45 лет, что провела она в скитаниях, никогда у нее не было ни жилья для ночлега, ни доброй одежды. Но видели, что она всегда счастлива и каждому старается помочь. Так никто и не уследил, когда же скончалась эта подвижница Божия.
Очень не любила Ксения пьяниц, сквернословов и грубиянов. Так, однажды зашла она в гости к Евдокии Денисовне Гайдуковой, которую любила и которую время от времени посещала. Час был предобеденный, и радушная хозяйка поспешила накрыть на стол для желанной гостьи. За столом побеседовали, покушали, что Бог послал, и юродивая засобиралась. Евдокия, провожая Ксеньюшку, без устали благодарила ее за визит и причитала:
– Не взыщи, Андрей Федорович, больше мне тебя попотчевать нечем, не готовила сегодня.
– И на том спасибо, – сказала ей в ответ юродивая, – только зачем же ты хитришь? Ведь в печке у тебя стоит уточка, которой ты побоялась меня угостить.
Сильно смутилась пристыженная хозяйка. Ведь и впрямь в печке у нее томилась утка, приготовленная для мужа. Сконфуженная женщина бросилась вынимать утку из печи, но юродивая ее остановила.
– Не суетись, не хлопочи, милая, – сказала ей Ксения, – не стану я больше есть. Знаю я, что ты всегда мне рада и, будь твоя воля, жадничать бы не стала. Да только опасаешься ты рассердить свою кобылью голову.
«Кобыльей головой» прозвала блаженная хозяина дома, благоверного Евдокии, человека грубого, который часто выпивал и в таком виде сквернословил. Тем не менее нет свидетельств того, чтобы супруги Гайдуковы не ладили между собой. Может быть, и потому, что Ксения благоволила к хозяйке дома и не раз ее навещала, тем самым благословляя ее жизнь. Да и Евдокия Денисовна очень любила блаженную Ксеньюшку и даже после смерти в 1827 году была похоронена рядом с тем местом, где сейчас находится часовня угодницы Божией блаженной Ксении.
Много еще было чудесных случаев помощи людям благочестивой юродивой; одни из них были записаны и занесены в жития святой, но много больше было таких, что передавались из уст в уста и в таком виде дошли до наших дней. Но еще больше было тех, о которых никто не знал. Ведь никто не ходил за Ксенией по пятам, чтобы записать все ее деяния. Знали только, что за те 45 лет, что провела она в скитаниях, никогда у нее не было ни жилья для ночлега, ни доброй одежды. Но видели, что она всегда счастлива и каждому старается помочь. Так никто и не уследил, когда же скончалась эта подвижница Божия.
Завершение земных странствий
Составители жизнеописаний Ксении Блаженной впоследствии приложили немало трудов для определения точной даты и места ее смерти, но не нашли о том ни одной записи. Есть лишь эпитафия на могильной плите Ксении, гласившая: «Осталась после мужа 26 лет, странствовала 45 лет, а всего жития 71 год». Сопоставляя другие свидетельства и даты, относящиеся к деяниям блаженной, пришли к выводу, что умерла она, вероятнее всего, не позднее 1806 года. Отталкивались от того, что точно знали: строительство каменной церкви Смоленской Божией Матери началось в 1794 году, а освящена она была в 1796 году. Это дало основания полагать, что в то время Ксения была еще жива, ведь только на эту церковь на Смоленском кладбище она могла таскать кирпич, как описано в житиях. Других же каменных церквей до этого в этом районе просто не строилось, все прежние церкви были деревянные. Предсказание Ксенией смерти императрицы Елизаветы Петровны послужило вторым ориентиром. Если даже, самое позднее, странствия юродивой начались в 1761 году (год смерти Елизаветы) и к этой дате прибавить 45 лет скитаний, то выходит, что скончалась она не позже 1806 года.
То, что в церковных книгах того времени не осталось записи, можно объяснить неаккуратностью ведения записей обо всех погребенных в те годы. Так, например, во время поисков выяснилось, что нет ни одной записи и о большом количестве людей, скончавшихся в 1848 году во время эпидемии холеры и похороненных на Смоленском кладбище. Однако достоверно известно, что могилы их находятся именно там. Что уж говорить о небрежном ведении кладбищенских ведомостей о погребаемых почти за полвека до этого, тем более что имена отпетых не на самом кладбище вообще в них не заносились. Скончавшаяся Ксения вполне могла быть отпета в одной из приходских церквей, например в церкви Святого апостола Матфея.
Неизвестно, как и с какими почестями была погребена блаженная, но очень вероятно, что посещения ее могилы начались уже со дня ее погребения. Даже после смерти не перестала она помогать людям – все приходившие молиться об ее упокоении получали помощь. Молва о милостях, даруемых блаженной даже с того света, быстро распространилась среди народа. И бесчисленное множество людей стало стекаться к могиле блаженной, чтобы попросить ее предстательствовать перед Богом о своих горестях.
Помощь Ксении, по свидетельству очевидцев, была скорой, и народ с еще большей верой все шел и шел на могилу – кто со своими бедами, а кто уже с благодарностью за ниспосланное благодеяние. И каждый посетитель, желая приобщиться памяти блаженной Ксении, брал горстку земли с ее могилы, веря в ее целительную силу. Так изо дня в день паломники уносили эту священную для них землю по домам, и кладбищенским служителям чуть ли не каждый день приходилось насыпать новый могильный холм, с которым происходило то же самое – земля неизменно разбиралась посетителями. Тогда решено было накрыть могилу каменной плитой, но и ее верующие по кусочку разобрали по домам. Со второй каменной плитой история повторилась.
То, что в церковных книгах того времени не осталось записи, можно объяснить неаккуратностью ведения записей обо всех погребенных в те годы. Так, например, во время поисков выяснилось, что нет ни одной записи и о большом количестве людей, скончавшихся в 1848 году во время эпидемии холеры и похороненных на Смоленском кладбище. Однако достоверно известно, что могилы их находятся именно там. Что уж говорить о небрежном ведении кладбищенских ведомостей о погребаемых почти за полвека до этого, тем более что имена отпетых не на самом кладбище вообще в них не заносились. Скончавшаяся Ксения вполне могла быть отпета в одной из приходских церквей, например в церкви Святого апостола Матфея.
Неизвестно, как и с какими почестями была погребена блаженная, но очень вероятно, что посещения ее могилы начались уже со дня ее погребения. Даже после смерти не перестала она помогать людям – все приходившие молиться об ее упокоении получали помощь. Молва о милостях, даруемых блаженной даже с того света, быстро распространилась среди народа. И бесчисленное множество людей стало стекаться к могиле блаженной, чтобы попросить ее предстательствовать перед Богом о своих горестях.
Помощь Ксении, по свидетельству очевидцев, была скорой, и народ с еще большей верой все шел и шел на могилу – кто со своими бедами, а кто уже с благодарностью за ниспосланное благодеяние. И каждый посетитель, желая приобщиться памяти блаженной Ксении, брал горстку земли с ее могилы, веря в ее целительную силу. Так изо дня в день паломники уносили эту священную для них землю по домам, и кладбищенским служителям чуть ли не каждый день приходилось насыпать новый могильный холм, с которым происходило то же самое – земля неизменно разбиралась посетителями. Тогда решено было накрыть могилу каменной плитой, но и ее верующие по кусочку разобрали по домам. Со второй каменной плитой история повторилась.