Страница:
Анна Ярошевская
Татьяна Самойлова
Только вперед!
Герой-победитель
Евгений Валерианович Самойлов – папа Татьяны Самойловой родился в 1912 году в Санкт-Петербурге в семье иностранного рабочего. Его отец – Валериан Савич – мальчиком пришел на Путиловский завод и прошел путь от чернорабочего до мастера пушечного цеха. Мать – Анна Павловна вела домашнее хозяйство.
Факт «иностранного предка» Самойловы никогда не скрывали, и честно писали в анкетах об этом. Но при этом обязательно поясняли, что он был самым настоящим пролетарием, работал машинистом на паровозе и приехал в Россию делиться опытом. Здесь англичанин нашел свое счастье – женился на русской девушке, родил двух сыновей, но век его оказался коротким, погиб нелепо – под колесами своего паровоза…
Евгений Валерианович, его брат и родители жили на Московско-Нарвской заставе, улицу составляли всего три дома, дом Самойловых – крайний, ближе к Екатерингофу. Отец Евгения купил квартиру из трех комнат в частном домовладении.
Квалифицированный рабочий-оружейник, он получал приличные деньги – 280 рублей золотом.
– Я помню хозяина нашего дома, помню дворника – колоритный мужик с окладистой бородой, в белоснежном фартуке. А когда начались революционные бои, Женя с отцом однажды вышли во двор, смотрят, у ворот наш дворник подметает, а пули свистят беспорядочно вокруг. Вдруг – раз! – дворник упал. – Прямо на глазах Таниного отца его сразила шальная пуля. Это, пожалуй, стало для мальчика самым сильным впечатлением от революции!
Благодаря родителям у Самойлова были счастливое детство и юность. Принципиальный, но не строгий отец, добрая, ласковая мама, светлый ангел-хранитель дружного семейства, в котором духовные интересы ценились выше материального достатка. Организатором и душой их общего досуга был Валериан Саввич, человек разнообразных увлечений – книголюб, театрал, художник-любитель. Именно отец привил сыну любовь к литературе, искусству. Самойлов-старший с юности собирал библиотеку, и по доброй традиции домашние собирались по вечерам слушать чтение произведений А. С. Пушкина, И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого. С особым воодушевлением отец читал произведения любимого им Н. В. Гоголя, будоража детское воображение. Повзрослев, Евгений чаще всего бывал в Александрийском и Большом драматическом театрах, восхищаясь искусством И. Н. Певцова, Е. П. Корчагиной-Александровской, Ю. М. Юрьева, Л. С. Вивьена, Н. Н. Ходотова, Н. Ф. Монахова. Но самым большим увлечением юности была живопись.
Евгений унаследовал семейные гены: брат матери хорошо рисовал, да и отец искусно копировал. Школьный учитель рисования, обнаруживший талант у Евгения, умело развивая его способности, пробудил у него серьезный интерес к живописи. Свободное время Евгений проводил в залах Эрмитажа и Русского музея, предпочтение отдавал художникам-передвижникам и своим любимым живописцам М. А. Врубелю, И. И. Левитану, В. А. Серову, мечтал поступить в Академию художеств.
В 1929 году Самойлов окончил среднюю школу № 68. Когда пришло время определяться с профессией, школьный товарищ уговорил Евгения сходить с ним за компанию на вступительные экзамены в частное театральное училище Ходотова, бывшего артиста императорских театров.
С этого года началась профессиональная деятельность Самойлова. После обучения он работал в Ленинградском театре актерского мастерства под руководством выдающегося режиссера, актера и педагога Вивьена. Труппа состояла в основном из его учеников, и партнерами юного Самойлова были такие же молодые Юрий Толубеев, Василий Меркурьев. Вивьен видел в Самойлове характерного актера. Получая роли, подобные Кривому Зубу («На дне» М. Горького), начинающему артисту приходилось скрывать свою молодость за возрастным гримом и пластикой. Во многом ему помогала цепкая память рисовальщика. Со временем он играл и Актера, и Ваську Пепла («На дне» М. Горького), стремясь идти от внешней характерности к раскрытию внутреннего мира.
Летом 1932 года, став уже артистом Театра актерского мастерства, Евгений Самойлов познакомился со своей будущей женой. Судьба их свела в санатории под Сестрорецком. Он приехал с коллегами, потому что руководитель театра Леонид Вивьен считал, что актеры должны не только работать, но и отдыхать вместе, – это сплачивает коллектив. В первый же вечер артисты устроили концерт для отдыхающих. Самойлов, декламируя со сцены гоголевскую «Птицу-тройку», заметил в зале девушку и стал читать только для нее. После концерта они познакомились. Зиночка Левина училась на инженера в электротехническом институте, ей недавно исполнилось 18 лет. Евгений был старше на целый год. Вскоре они поженились.
В апреле 1934 года в Ленинграде гастролировал Государственный театр имени Мейерхольда (ГосТИМ, ТИМ). И сам Мейерхольд побывал на спектаклях своего давнего соратника Вивьена. Тогда же Самойлов получил приглашение Мейерхольда перейти в его труппу на амплуа молодого героя. Как ни тяжело было расставаться с Вивьеном и молодежным коллективом, сплоченным духом студийности, покидать свой прекрасный родной город, свою семью, желание работать с Мейерхольдом было неодолимо.
Не стояла на месте и личная жизнь актера: а 4 мая 1934 года на свет появилась Татьяна – первый, желанный ребенок у молодых родителей. В Ленинграде Таня прожила всего три года. В 1937 году отец начал работать в Москве в театре у Мейерхольда, и Зинаида Ильинична с маленькой дочкой последовала за мужем. Семья должна держаться вместе – она знала простую формулу семейного счастья. Маленькой Тане суждено было расти среди людей театра. И каких людей! Переехав в Москву, молодой артист оказался под отеческой опекой Всеволода Мейерхольда, когда месяц проживал в семье режиссера, и позднее, когда приехала Зинаида Левина, жена Самойлова, режиссер всячески помогал молодой семье. Человеческая симпатия, которая установилась между ними, подарила Самойлову общение с Эйзенштейном, Шебалиным, Толстым, Софроницким, Обориным и другими выдающимися деятелями культуры – друзьями и гостями Мейерхольда.
В ГосТИМе Самойлов начал с ввода. Москвичи впервые увидели его в роли Петра («Лес» А. Н. Островского). Чутко уловив в природе таланта Самойлова яркий темперамент и склонность к героике, Мейерхольд воспитывал актера увлеченно и взыскательно. Молодой актер оказался трудолюбивым, жадным и терпеливым учеником. Он учился на репетициях Мастера и его гениальных показах, учился у своих коллег, партнеров, с упорством осваивал биомеханику. Творчески любознательный, артист окунулся в театральную жизнь Москвы: по юношеской привычке, с галерки пересмотрел весь репертуар МХАТа, спектакли вахтанговцев, был свидетелем оглушительного триумфа А. А. Остужева в роли Отелло. Восхищенный, эмоционально взволнованный, он учился у M. M. Тарханова, Б. В. Щукина, Р. Н. Симонова.
По предложению Мейерхольда блистательный актер романтической школы Юрьев, приглашенный в ТИМ на роль Кречинского, стал заниматься с Евгением, прививая ему манеру исполнения героико-романтического репертуара. Они подготовили роли Эрнани («Эрнани» В. Гюго) и Чацкого («Горе от ума» А. С. Грибоедова). С Юрьевым как партнером он встретился в спектакле «Свадьба Кречинского» Сухово-Кобылина, когда ввелся на роль провинциального романтика Нелькина.
В 1937 году Самойлов сыграл две долгожданные роли. Через два года после премьеры он выступил в роли Чацкого, заменив перешедшего в Малый театр М. И. Царева. В его исполнении Чацкий был не скептическим идеалистом, а страстным бунтарем. Работа над ролью Павки Корчагина («Одна жизнь» по роману «Как закалялась сталь» Н. Островского) стала этапной в творчестве актера на пути сценического воплощения современного героя. Актер избегал портретного сходства с Николаем Островским, а мать писателя отмечала, что он похож на сына – напористого, порывистого. Работая с Мейерхольдом над ролью Павла Корчагина, Самойлов выдержал своеобразный экзамен по мастерству пластической выразительности. Зритель не увидел спектакль «Одна жизнь». Тучи, которые постепенно сгущались над головой Мейерхольда, разразились громом – его арестовали, а театр закрыли. В связи с закрытием театра – в январе 1938 года ГосТИМ был ликвидирован. Самойлов переживал это событие болезненно, и когда в Малом театре, куда он был переведен, услышал о себе и других актерах ТИМа, брошенное в шутку «формалисты пришли», из-за принципа ушел.
Имя В. Э. Мейерхольда было и остается для Евгения Самойлова свято. Четыре года рядом с Мастером стали периодом интенсивного постижения актерской профессии и своей индивидуальности. Испытав большое человеческое и творческое влияние гениального режиссера, Самойлов усвоил навсегда его заветы: непрерывное творческое обновление, работать и творить радостно и вдохновенно, учиться у жизни, расти интеллектуально, совершенствоваться – этот путь для художника бесконечен. Благодаря Мейерхольду Самойлов влюбился в удивительный и прекрасный мир искусства театра и оставался верен сцене всю жизнь. При расставании артист получил от учителя как ободряющее напутствие краткую характеристику в служебном документе: «Е. В. Самойлов – артист, который скоро займет на театральном фронте одно их первых мест в армии советских артистов».
Когда Самойлов оказался вне театра, его востребовал кинематограф, который давно возбуждал творческий интерес артиста. В труппе ГосТИМа работали первоклассные актеры, заслужившие известность и признание в кино, и первым среди них был И. В. Ильинский – настоящая звезда советского экрана. С разрешения В. Э. Мейрехольда Е. Самойлов в 1934 году начал сниматься в лирической комедии «Случайная встреча» у режиссера И.А. Савченко. В первом экранном образе Гриши Рыбина (1936) стали очевидны удивительное обаяние и жизнерадостное мироощущение артиста. В фильме «Том Сойер» режиссера Л. Френкеля он проявил талант характерного актера, создав образы братьев-близнецов адвоката и доктора Робинзонов. В 1937 году на Киевской киностудии шли съемки фильма «Щорс», но режиссер А. П. Довженко упорно искал «своего» Щорса. Один из его ассистентов видел Е. Самойлова в роли Корчагина на генеральной репетиции. Артиста пригласили на пробы, и все, что было накоплено в роли Павки Корчагина, он показал на первой и единственной пробе. Режиссер наглел артиста красивого и серьезного, в глазах которого он ощутил благородный ум и высокие чувства. Самойлов вновь обрел учителя, наставника в кино, гениального режиссера романтического направления, поэта и философа, великого по своим нравственным убеждениям человека – Александра Петровича Довженко.
Не принимая наигрыша и малейшей фальши, Довженко учил Самойлова в работе над ролью Щорса «идти от себя» в «предлагаемых обстоятельствах», чтобы лучше видеть и понять веления души своего героя. Только когда артист осознает чужой внутренний мир как собственную душу, он будет правдивым и искренним в перевоплощении, тогда ему поверят зрители. Это правило стало для артиста определяющим в творчестве, а в образе Щорса помогло донести до зрителей революционную романтику своего героя, страстную веру в прекрасное будущее, благородство души и силу интеллекта. Самойлов, подобно талантливому полководцу Щорсу, ворвался стремительно в кинематограф, завоевал зрительскую любовь и общественное признание. За эту работу Евгений Валерианович получил Сталинскую премию и отдельную квартиру. Так у Тани появилась своя комната – восемнадцать квадратных метров. Его стали приглашать видные режиссеры. В 1940 году артист снялся у Г. Л. Рошаля в роли Кирилла Ждаркина («В поисках радости»), у Г. А. Александрова в роли инженера Лебедева («Светлый путь»).
В музыкально-поэтическом фильме «В шесть часов вечера после войны» Самойлов исполнил роль лейтенанта Кудряшова, испытал подлинное творческое волнение в работе с легендарным режиссером И. А. Пырьевым, замечательными актерами М. А. Ладыниной, И. А. Любезновым. Съемочная группа работала на высоком подъеме в радостном предчувствии грядущей победы. Роль Кудряшова, одна из любимых у артиста, счастливо совпадала с его актерскими возможностями и человеческими идеалами, позволила вновь изведать полноту жизни в образе. Поэтически обобщенный образ героя войны, воина-защитника и победителя, одухотворенный обаянием личности артиста, был узнаваемым и желанным, как ожидаемая победа.
В начале 1945 года на экраны вышла комедия «Сердца четырех» режиссера К. К. Юдина, снятая еще до войны, в 1941 году. Герой Самойлова – лейтенант Колчин, мужественный, серьезный и ослепительно красивый, воспринимался зрителями военного времени как победитель.
Светлые, гармоничные, жизнеутверждающие образы, созданные артистом в комедиях 1940-х годов, вселяли оптимизм и надежду, укрепляли веру в добро, любовь и дружбу. Зрители влюблялись в героев Самойлова, и так же горячо они любили и их создателя, вознеся своего кумира на киноолимп. К нему пришла слава.
Факт «иностранного предка» Самойловы никогда не скрывали, и честно писали в анкетах об этом. Но при этом обязательно поясняли, что он был самым настоящим пролетарием, работал машинистом на паровозе и приехал в Россию делиться опытом. Здесь англичанин нашел свое счастье – женился на русской девушке, родил двух сыновей, но век его оказался коротким, погиб нелепо – под колесами своего паровоза…
Евгений Валерианович, его брат и родители жили на Московско-Нарвской заставе, улицу составляли всего три дома, дом Самойловых – крайний, ближе к Екатерингофу. Отец Евгения купил квартиру из трех комнат в частном домовладении.
Квалифицированный рабочий-оружейник, он получал приличные деньги – 280 рублей золотом.
– Я помню хозяина нашего дома, помню дворника – колоритный мужик с окладистой бородой, в белоснежном фартуке. А когда начались революционные бои, Женя с отцом однажды вышли во двор, смотрят, у ворот наш дворник подметает, а пули свистят беспорядочно вокруг. Вдруг – раз! – дворник упал. – Прямо на глазах Таниного отца его сразила шальная пуля. Это, пожалуй, стало для мальчика самым сильным впечатлением от революции!
Благодаря родителям у Самойлова были счастливое детство и юность. Принципиальный, но не строгий отец, добрая, ласковая мама, светлый ангел-хранитель дружного семейства, в котором духовные интересы ценились выше материального достатка. Организатором и душой их общего досуга был Валериан Саввич, человек разнообразных увлечений – книголюб, театрал, художник-любитель. Именно отец привил сыну любовь к литературе, искусству. Самойлов-старший с юности собирал библиотеку, и по доброй традиции домашние собирались по вечерам слушать чтение произведений А. С. Пушкина, И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого. С особым воодушевлением отец читал произведения любимого им Н. В. Гоголя, будоража детское воображение. Повзрослев, Евгений чаще всего бывал в Александрийском и Большом драматическом театрах, восхищаясь искусством И. Н. Певцова, Е. П. Корчагиной-Александровской, Ю. М. Юрьева, Л. С. Вивьена, Н. Н. Ходотова, Н. Ф. Монахова. Но самым большим увлечением юности была живопись.
Евгений унаследовал семейные гены: брат матери хорошо рисовал, да и отец искусно копировал. Школьный учитель рисования, обнаруживший талант у Евгения, умело развивая его способности, пробудил у него серьезный интерес к живописи. Свободное время Евгений проводил в залах Эрмитажа и Русского музея, предпочтение отдавал художникам-передвижникам и своим любимым живописцам М. А. Врубелю, И. И. Левитану, В. А. Серову, мечтал поступить в Академию художеств.
В 1929 году Самойлов окончил среднюю школу № 68. Когда пришло время определяться с профессией, школьный товарищ уговорил Евгения сходить с ним за компанию на вступительные экзамены в частное театральное училище Ходотова, бывшего артиста императорских театров.
С этого года началась профессиональная деятельность Самойлова. После обучения он работал в Ленинградском театре актерского мастерства под руководством выдающегося режиссера, актера и педагога Вивьена. Труппа состояла в основном из его учеников, и партнерами юного Самойлова были такие же молодые Юрий Толубеев, Василий Меркурьев. Вивьен видел в Самойлове характерного актера. Получая роли, подобные Кривому Зубу («На дне» М. Горького), начинающему артисту приходилось скрывать свою молодость за возрастным гримом и пластикой. Во многом ему помогала цепкая память рисовальщика. Со временем он играл и Актера, и Ваську Пепла («На дне» М. Горького), стремясь идти от внешней характерности к раскрытию внутреннего мира.
Летом 1932 года, став уже артистом Театра актерского мастерства, Евгений Самойлов познакомился со своей будущей женой. Судьба их свела в санатории под Сестрорецком. Он приехал с коллегами, потому что руководитель театра Леонид Вивьен считал, что актеры должны не только работать, но и отдыхать вместе, – это сплачивает коллектив. В первый же вечер артисты устроили концерт для отдыхающих. Самойлов, декламируя со сцены гоголевскую «Птицу-тройку», заметил в зале девушку и стал читать только для нее. После концерта они познакомились. Зиночка Левина училась на инженера в электротехническом институте, ей недавно исполнилось 18 лет. Евгений был старше на целый год. Вскоре они поженились.
В апреле 1934 года в Ленинграде гастролировал Государственный театр имени Мейерхольда (ГосТИМ, ТИМ). И сам Мейерхольд побывал на спектаклях своего давнего соратника Вивьена. Тогда же Самойлов получил приглашение Мейерхольда перейти в его труппу на амплуа молодого героя. Как ни тяжело было расставаться с Вивьеном и молодежным коллективом, сплоченным духом студийности, покидать свой прекрасный родной город, свою семью, желание работать с Мейерхольдом было неодолимо.
Не стояла на месте и личная жизнь актера: а 4 мая 1934 года на свет появилась Татьяна – первый, желанный ребенок у молодых родителей. В Ленинграде Таня прожила всего три года. В 1937 году отец начал работать в Москве в театре у Мейерхольда, и Зинаида Ильинична с маленькой дочкой последовала за мужем. Семья должна держаться вместе – она знала простую формулу семейного счастья. Маленькой Тане суждено было расти среди людей театра. И каких людей! Переехав в Москву, молодой артист оказался под отеческой опекой Всеволода Мейерхольда, когда месяц проживал в семье режиссера, и позднее, когда приехала Зинаида Левина, жена Самойлова, режиссер всячески помогал молодой семье. Человеческая симпатия, которая установилась между ними, подарила Самойлову общение с Эйзенштейном, Шебалиным, Толстым, Софроницким, Обориным и другими выдающимися деятелями культуры – друзьями и гостями Мейерхольда.
В ГосТИМе Самойлов начал с ввода. Москвичи впервые увидели его в роли Петра («Лес» А. Н. Островского). Чутко уловив в природе таланта Самойлова яркий темперамент и склонность к героике, Мейерхольд воспитывал актера увлеченно и взыскательно. Молодой актер оказался трудолюбивым, жадным и терпеливым учеником. Он учился на репетициях Мастера и его гениальных показах, учился у своих коллег, партнеров, с упорством осваивал биомеханику. Творчески любознательный, артист окунулся в театральную жизнь Москвы: по юношеской привычке, с галерки пересмотрел весь репертуар МХАТа, спектакли вахтанговцев, был свидетелем оглушительного триумфа А. А. Остужева в роли Отелло. Восхищенный, эмоционально взволнованный, он учился у M. M. Тарханова, Б. В. Щукина, Р. Н. Симонова.
По предложению Мейерхольда блистательный актер романтической школы Юрьев, приглашенный в ТИМ на роль Кречинского, стал заниматься с Евгением, прививая ему манеру исполнения героико-романтического репертуара. Они подготовили роли Эрнани («Эрнани» В. Гюго) и Чацкого («Горе от ума» А. С. Грибоедова). С Юрьевым как партнером он встретился в спектакле «Свадьба Кречинского» Сухово-Кобылина, когда ввелся на роль провинциального романтика Нелькина.
В 1937 году Самойлов сыграл две долгожданные роли. Через два года после премьеры он выступил в роли Чацкого, заменив перешедшего в Малый театр М. И. Царева. В его исполнении Чацкий был не скептическим идеалистом, а страстным бунтарем. Работа над ролью Павки Корчагина («Одна жизнь» по роману «Как закалялась сталь» Н. Островского) стала этапной в творчестве актера на пути сценического воплощения современного героя. Актер избегал портретного сходства с Николаем Островским, а мать писателя отмечала, что он похож на сына – напористого, порывистого. Работая с Мейерхольдом над ролью Павла Корчагина, Самойлов выдержал своеобразный экзамен по мастерству пластической выразительности. Зритель не увидел спектакль «Одна жизнь». Тучи, которые постепенно сгущались над головой Мейерхольда, разразились громом – его арестовали, а театр закрыли. В связи с закрытием театра – в январе 1938 года ГосТИМ был ликвидирован. Самойлов переживал это событие болезненно, и когда в Малом театре, куда он был переведен, услышал о себе и других актерах ТИМа, брошенное в шутку «формалисты пришли», из-за принципа ушел.
Имя В. Э. Мейерхольда было и остается для Евгения Самойлова свято. Четыре года рядом с Мастером стали периодом интенсивного постижения актерской профессии и своей индивидуальности. Испытав большое человеческое и творческое влияние гениального режиссера, Самойлов усвоил навсегда его заветы: непрерывное творческое обновление, работать и творить радостно и вдохновенно, учиться у жизни, расти интеллектуально, совершенствоваться – этот путь для художника бесконечен. Благодаря Мейерхольду Самойлов влюбился в удивительный и прекрасный мир искусства театра и оставался верен сцене всю жизнь. При расставании артист получил от учителя как ободряющее напутствие краткую характеристику в служебном документе: «Е. В. Самойлов – артист, который скоро займет на театральном фронте одно их первых мест в армии советских артистов».
Когда Самойлов оказался вне театра, его востребовал кинематограф, который давно возбуждал творческий интерес артиста. В труппе ГосТИМа работали первоклассные актеры, заслужившие известность и признание в кино, и первым среди них был И. В. Ильинский – настоящая звезда советского экрана. С разрешения В. Э. Мейрехольда Е. Самойлов в 1934 году начал сниматься в лирической комедии «Случайная встреча» у режиссера И.А. Савченко. В первом экранном образе Гриши Рыбина (1936) стали очевидны удивительное обаяние и жизнерадостное мироощущение артиста. В фильме «Том Сойер» режиссера Л. Френкеля он проявил талант характерного актера, создав образы братьев-близнецов адвоката и доктора Робинзонов. В 1937 году на Киевской киностудии шли съемки фильма «Щорс», но режиссер А. П. Довженко упорно искал «своего» Щорса. Один из его ассистентов видел Е. Самойлова в роли Корчагина на генеральной репетиции. Артиста пригласили на пробы, и все, что было накоплено в роли Павки Корчагина, он показал на первой и единственной пробе. Режиссер наглел артиста красивого и серьезного, в глазах которого он ощутил благородный ум и высокие чувства. Самойлов вновь обрел учителя, наставника в кино, гениального режиссера романтического направления, поэта и философа, великого по своим нравственным убеждениям человека – Александра Петровича Довженко.
Не принимая наигрыша и малейшей фальши, Довженко учил Самойлова в работе над ролью Щорса «идти от себя» в «предлагаемых обстоятельствах», чтобы лучше видеть и понять веления души своего героя. Только когда артист осознает чужой внутренний мир как собственную душу, он будет правдивым и искренним в перевоплощении, тогда ему поверят зрители. Это правило стало для артиста определяющим в творчестве, а в образе Щорса помогло донести до зрителей революционную романтику своего героя, страстную веру в прекрасное будущее, благородство души и силу интеллекта. Самойлов, подобно талантливому полководцу Щорсу, ворвался стремительно в кинематограф, завоевал зрительскую любовь и общественное признание. За эту работу Евгений Валерианович получил Сталинскую премию и отдельную квартиру. Так у Тани появилась своя комната – восемнадцать квадратных метров. Его стали приглашать видные режиссеры. В 1940 году артист снялся у Г. Л. Рошаля в роли Кирилла Ждаркина («В поисках радости»), у Г. А. Александрова в роли инженера Лебедева («Светлый путь»).
В музыкально-поэтическом фильме «В шесть часов вечера после войны» Самойлов исполнил роль лейтенанта Кудряшова, испытал подлинное творческое волнение в работе с легендарным режиссером И. А. Пырьевым, замечательными актерами М. А. Ладыниной, И. А. Любезновым. Съемочная группа работала на высоком подъеме в радостном предчувствии грядущей победы. Роль Кудряшова, одна из любимых у артиста, счастливо совпадала с его актерскими возможностями и человеческими идеалами, позволила вновь изведать полноту жизни в образе. Поэтически обобщенный образ героя войны, воина-защитника и победителя, одухотворенный обаянием личности артиста, был узнаваемым и желанным, как ожидаемая победа.
В начале 1945 года на экраны вышла комедия «Сердца четырех» режиссера К. К. Юдина, снятая еще до войны, в 1941 году. Герой Самойлова – лейтенант Колчин, мужественный, серьезный и ослепительно красивый, воспринимался зрителями военного времени как победитель.
Светлые, гармоничные, жизнеутверждающие образы, созданные артистом в комедиях 1940-х годов, вселяли оптимизм и надежду, укрепляли веру в добро, любовь и дружбу. Зрители влюблялись в героев Самойлова, и так же горячо они любили и их создателя, вознеся своего кумира на киноолимп. К нему пришла слава.
Военное детство
Татьяна Самойлова родилась 4 мая 1934 года в Ленинграде в наполовину актерской семье. Ее отец – замечательный актер театра и кино Евгений Самойлов, который в 30 – 40-е годы блистал на экране в таких фильмах, как: «Щорс» (1939), «Светлый путь» (1940), «В шесть часов вечера после войны» (1946).
В 1937 году вся семья переехала в Москву в дом на улице Щусева. Это было хорошее время: они жили в отдельной хорошей квартире, а не в коммуналке, так что Таня даже не знала, что это такое – жить в коммуналке. Ее отец много снимался и служил Малом в театре, получал приличные деньги. Мама – Зинаида Ильинична – хотя и работала инженером-энергетиком, тоже была человеком творческим: хорошо играла на фортепиано, очень любила театр. Она хорошо понимала, каких физических и духовных затрат требует актерская профессия. Именно Зинаида Ильинична оберегала атмосферу дома, где всегда всем было радостно и хорошо.
Дети Самойловых – Таня и ее брат Алексей – всегда были обеспечены, им ни в чем не отказывали, даже баловали. Обязательно на море возили, в санатории, на солнышке погреться…
Осенью 1941 года Татьяна должна была пойти в первый класс. Но вместо этого пришлось наспех собираться и эвакуироваться по специальному приказу – семьям лауреатов Сталинской премии срочно покинуть Москву. Он уехали в Грузию. За три года жизни там, семья очень полюбила грузинскую еду – сациви, шашлыки, хинкали, харчо. Конечно, помидоры, огурцы, фрукты – в большом количестве. Икра красная (черной не было, а красная была часто). Обосновались они в гостинице на проспекте Руставели. Папа Тани работал в театре им. Грибоедова, много снимался в кино, ездил в соседнюю Армению на съемки.
В 1943 году Самойловы вернулись в Москву: Охлопков пригласил Евгения Валериановича работать в Театре Маяковского, дал роль Гамлета. Татьяна ходила на репетиции и спектакли, из-за кулис пересмотрела весь репертуар. Ее тоже тянуло на сцену: выйти и завладеть зрительным залом, как ее отец, и чтобы потом были долгие аплодисменты и цветы к ногам.
Маленькая Таня в детстве совсем не понимала, что такое кино. Она впервые увидела отца на экране когда училась в третьем классе – показывали фильм «Щорс». Таня просто обомлела, увидев папу, и с замиранием сердца следила за тем, как отец двигался на экране, слушала, что он говорил. Конечно, девочка была очень маленькой, но уже тогда она подумала – это ведь такая нагрузка: кони, пожарища, погони… От восторга и волнения Танюша даже расплакалась!
В годы войны маленькую Таню охватывал ужас: Москва вся была в огне, зарево было отовсюду. Улицы полупустые. В дома приходили похоронки, ровесники рассказывали о смертях отцов, дедов, старших братьев… Семью Самойловых война тоже не пощадила – у маленькой Тани умерли бабушки и дедушки. Родители Евгения Самойлова. Они остались в блокадном Ленинграде, и один за другим умерли от голода. Бабушка и дедушка по маминой линии умерли вмиг от разрыва сердца, когда их самолетом эвакуировали из Ленинграда в Архангельск. Это было ужасно! Узнав, что бабушки с дедушкой больше нет, Таня и ее мать заболели корью. Им помог справиться с болезнью известный актер Борис Федорович Андреев.
Однажды Таня вместе с папой пошла в лавку за керосином. Кругом все горело. На душе было тревожно и очень страшно. Трамваи длинными вереницами стояли на путях. Город будто вымер.
– Папочка, что же теперь так будет всегда? – спросила Таня, сильнее сжимая руку отца.
– Нет, милая, скоро все закончится. Мы победим. Обязательно победим!
Те годы были очень тяжелыми, но советские люди верили в свою победу. Конечно же, и отец Тани – впоследствии главный экранный офицер – знал, что СССР одержит победу.
Так оно и произошло. 9 мая 1945 года в семье Самойловых отмечали как самый главный праздник! К тому же, было что праздновать! В квартире Самойловых был накрыт потрясающий стол – Зинаида Ильинична расстаралась! Собрались гости. Первый тост подняли, как и положено, за самое святое – День Победы. Второй тост – за очередную роль, которую Евгений Валерианович, ставший кумиром публики после выхода фильмов «Сердца четырех» и «В шесть часов вечера после войны», готовился сыграть. Ну а третий – за любимую доченьку Танечку, которой аккурат накануне исполнилось 11 лет.
– Я желаю, дочь, чтобы в твоей жизни сбылось самое-самое заветное желание, – поднимая бокал, сказал отец. – Подрастешь – загадаешь.
– А я уже загадала, – ответила Татьяна. – Я хочу, как и ты, сняться в кино, а потом идти по улице и со всеми здороваться.
Евгений в ответ на это заявление дочери только рассмеялся, а маленькая Таня упрямо повторила:
– Знаю, так когда-нибудь будет.
– Будет, обязательно будет, – снисходительно улыбаясь, ответил отец.
Но вряд ли он верил, в то, что говорил: слишком болезненным ребенком была его дочь. Тяжелое время войны не прошло бесследно – девочка постоянно болела: тифом, корью, дифтерией, начались проблемы с легкими. Но у Тани была одна пламенная страсть, которая помогала ей побороть недуги, – балет.
В школьные годы Татьяна Самойлова занималась балетом. Она окончила балетную студию при театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, и ее даже приглашала учиться в балетную школу при Большом театре сама Майя Плисецкая, но тяга к драматическому театру оказалась сильнее. Татьяна, воспитанная на фильмах и спектаклях отца, всегда хотела стать только актрисой. К тому же, к окончанию студии Татьяна выросла и слишком округлилась, так что для балета она уже не подходила.
В 1937 году вся семья переехала в Москву в дом на улице Щусева. Это было хорошее время: они жили в отдельной хорошей квартире, а не в коммуналке, так что Таня даже не знала, что это такое – жить в коммуналке. Ее отец много снимался и служил Малом в театре, получал приличные деньги. Мама – Зинаида Ильинична – хотя и работала инженером-энергетиком, тоже была человеком творческим: хорошо играла на фортепиано, очень любила театр. Она хорошо понимала, каких физических и духовных затрат требует актерская профессия. Именно Зинаида Ильинична оберегала атмосферу дома, где всегда всем было радостно и хорошо.
Дети Самойловых – Таня и ее брат Алексей – всегда были обеспечены, им ни в чем не отказывали, даже баловали. Обязательно на море возили, в санатории, на солнышке погреться…
Осенью 1941 года Татьяна должна была пойти в первый класс. Но вместо этого пришлось наспех собираться и эвакуироваться по специальному приказу – семьям лауреатов Сталинской премии срочно покинуть Москву. Он уехали в Грузию. За три года жизни там, семья очень полюбила грузинскую еду – сациви, шашлыки, хинкали, харчо. Конечно, помидоры, огурцы, фрукты – в большом количестве. Икра красная (черной не было, а красная была часто). Обосновались они в гостинице на проспекте Руставели. Папа Тани работал в театре им. Грибоедова, много снимался в кино, ездил в соседнюю Армению на съемки.
В 1943 году Самойловы вернулись в Москву: Охлопков пригласил Евгения Валериановича работать в Театре Маяковского, дал роль Гамлета. Татьяна ходила на репетиции и спектакли, из-за кулис пересмотрела весь репертуар. Ее тоже тянуло на сцену: выйти и завладеть зрительным залом, как ее отец, и чтобы потом были долгие аплодисменты и цветы к ногам.
Маленькая Таня в детстве совсем не понимала, что такое кино. Она впервые увидела отца на экране когда училась в третьем классе – показывали фильм «Щорс». Таня просто обомлела, увидев папу, и с замиранием сердца следила за тем, как отец двигался на экране, слушала, что он говорил. Конечно, девочка была очень маленькой, но уже тогда она подумала – это ведь такая нагрузка: кони, пожарища, погони… От восторга и волнения Танюша даже расплакалась!
В годы войны маленькую Таню охватывал ужас: Москва вся была в огне, зарево было отовсюду. Улицы полупустые. В дома приходили похоронки, ровесники рассказывали о смертях отцов, дедов, старших братьев… Семью Самойловых война тоже не пощадила – у маленькой Тани умерли бабушки и дедушки. Родители Евгения Самойлова. Они остались в блокадном Ленинграде, и один за другим умерли от голода. Бабушка и дедушка по маминой линии умерли вмиг от разрыва сердца, когда их самолетом эвакуировали из Ленинграда в Архангельск. Это было ужасно! Узнав, что бабушки с дедушкой больше нет, Таня и ее мать заболели корью. Им помог справиться с болезнью известный актер Борис Федорович Андреев.
Однажды Таня вместе с папой пошла в лавку за керосином. Кругом все горело. На душе было тревожно и очень страшно. Трамваи длинными вереницами стояли на путях. Город будто вымер.
– Папочка, что же теперь так будет всегда? – спросила Таня, сильнее сжимая руку отца.
– Нет, милая, скоро все закончится. Мы победим. Обязательно победим!
Те годы были очень тяжелыми, но советские люди верили в свою победу. Конечно же, и отец Тани – впоследствии главный экранный офицер – знал, что СССР одержит победу.
Так оно и произошло. 9 мая 1945 года в семье Самойловых отмечали как самый главный праздник! К тому же, было что праздновать! В квартире Самойловых был накрыт потрясающий стол – Зинаида Ильинична расстаралась! Собрались гости. Первый тост подняли, как и положено, за самое святое – День Победы. Второй тост – за очередную роль, которую Евгений Валерианович, ставший кумиром публики после выхода фильмов «Сердца четырех» и «В шесть часов вечера после войны», готовился сыграть. Ну а третий – за любимую доченьку Танечку, которой аккурат накануне исполнилось 11 лет.
– Я желаю, дочь, чтобы в твоей жизни сбылось самое-самое заветное желание, – поднимая бокал, сказал отец. – Подрастешь – загадаешь.
– А я уже загадала, – ответила Татьяна. – Я хочу, как и ты, сняться в кино, а потом идти по улице и со всеми здороваться.
Евгений в ответ на это заявление дочери только рассмеялся, а маленькая Таня упрямо повторила:
– Знаю, так когда-нибудь будет.
– Будет, обязательно будет, – снисходительно улыбаясь, ответил отец.
Но вряд ли он верил, в то, что говорил: слишком болезненным ребенком была его дочь. Тяжелое время войны не прошло бесследно – девочка постоянно болела: тифом, корью, дифтерией, начались проблемы с легкими. Но у Тани была одна пламенная страсть, которая помогала ей побороть недуги, – балет.
В школьные годы Татьяна Самойлова занималась балетом. Она окончила балетную студию при театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, и ее даже приглашала учиться в балетную школу при Большом театре сама Майя Плисецкая, но тяга к драматическому театру оказалась сильнее. Татьяна, воспитанная на фильмах и спектаклях отца, всегда хотела стать только актрисой. К тому же, к окончанию студии Татьяна выросла и слишком округлилась, так что для балета она уже не подходила.
Самойлова и Лановой
В 1953 году Самойлова решила поступать в Щукинское театральное училище. Отец был не против – он был горд за свою дочь, был для нее и учителем, и единомышленником. А вот педагоги не сразу разглядели в Самойловой актерское дарование, на приемных экзаменах ей не хватило одного балла, так что пришлось стать вольнослушательницей. И все же Татьяна верила в свою звезду и через год стала полноправной студенткой.
Когда Таня поступила в Щукинское, отец был в восторге, но никак не способствовал ее зачислению. А ведь конкурс был 28 человек на место. Таню почти сразу пригласили сниматься в кино, но педагоги были против. Им вообще не нравилось, когда студенты училища соглашались на съемки. Она же уходила вообще на целый год: шесть месяцев снималась в «Летят журавли» и шесть – в «Мексиканце».
В стенах училища Татьяна встретила своего первого мужа. Они были одногодками и однокурсниками. Василий Лановой слыл звездой – красавец, сыгравший уже главную роль в фильме «Аттестат зрелости». Внимания и любви Ланового искали многие девушки. Но он обратил свое внимание на Таню.
– Ты кто такая? – однажды спросил Лановой у Татьяны в коридорах училища.
– Дочь своих родителей, – в тон вопросу гордо ответила Татьяна.
– Да нет, ты чья?
– Говорю же, мамина и папина, – снова ответила Таня.
– А фамилия твоя как?
– Самойлова.
– Так это ты дочка Самойлова? – наконец понял Василий.
– Да, я!
– Будем знакомы, меня зовут Лановой.
– Таня…
Таня смотрела на него и не могла понять, что испытывает к этом человеку с каким-то коварным, красивым лицом и очень истощенным видом. Сперва это были странные ощущения! Но потом Таня в него влюбилась.
Они стали встречаться. То есть вместе занимались, читали вслух Шекспира, учили наизусть Пушкина.
Первый раз в гости к Тане Василий пришел со своей собакой и дом Самойловых ему как-то не понравился. Они пообедали, позанимались, а когда вышли, Вася сказал:
– Дом у тебя странный какой-то, какой-то он неказистый!
Таня тогда жутко обиделась! Но вскоре – на втором курсе училища – она вместе с однокурсниками пришла к Василию в гости. У него тогда очень болела мама, а папа был замучен заботами. В квартире – очень тесно. Жили с ними племянница и две сестры.
– Вась, как же вы живете в таких условиях? – спросила Таня.
– Вот так и живем… – просто ответил он.
Во время учебы она была приглашена на роль Маши в драму Владимира Каплуновского «Мексиканец» – экранизацию рассказа Джека Лондона. Мало кто помнит этот фильм.
А потом Татьяну положили в санаторий Герцена – прооперировали небольшую туберкулему в легком. Вася прибегал к Тане каждый день, приносил ей клубнику из своего огорода, покупал цветы. Ухаживал за девушкой. И в один свой приход сказал:
– Я хочу, чтобы ты была моей женой!
Самойлова только улыбнулась в ответ:
– Какая женитьба, мы же учимся!
Но Лановой не отступил. В это же время он начал сниматься в «Павле Корчагине». И вскоре еще раз сделал Татьяне предложение…
Свадьбу молодые и уже известные актеры сделали скромную. Встретились около Боткинской больницы, отдали паспорта в загс на регистрацию. Потом Лановой купил своей молодой жене подарок – какую-то майку, Таня ему – трусы. Зарегистрировались и пришли домой к Самойловым. Вася встал в позу льва и спросил отца Татьяны:
– Женя, как я вам – нравлюсь или нет?
– Прекрасен! – рассмеялся в ответ Евгений.
Лановой стал ее первой любовью и первым мужчиной. Татьяна Самойлова и Василий Лановой лишили друг друга невинности. И все болячки у нее сразу улетучились, когда Татьяна стала женщиной. Таня очень любила Василия и он ее тоже! Они были молоды, очень бурно выясняли отношения, ссорились, мирились.
Молодые поселились в квартире Тани на улице Песчаной в Москве. Ютились в маленькой комнатушке. Основное время тратили на учебу. Встречались дома поздно вечером. Татьяна покупала дешевую рыбу – треску. Варила манную кашу, делала свекольники. Вася очень любил щи с мясом и вишневое варенье, которое готовила его мама. Лановой снимался, работал на радио, был секретарем комсомольской организации училища. Зарабатывал он по тем временам неплохо. Но дома денег не хватало. Он помогал маме-инвалиду, сестрам. А молодая семья жила только на стипендию. Василий много времени уделял комсомолу – он был своего рода комсомольским божеством.
Были в училище и неприятные случаи. Как-то раз на комсомольском собрании судили девочек-студенток. Каким-то образом стало известно, что несколько молодых актрис были в спальне у Лаврентия Павловича Берия, купались в шампанском, в молоке… Татьяна тоже была на том комсомольском собрании. Девочек допрашивали, как они попали к товарищу Берия. Их выдворили из училища. Тот процесс произвел на нее жуткое впечатление, тогда как Лановой был уверен – решение принято правильное.
Звездная пара Самойлова и Лановой много ездила. Друг Ланового вспоминает, что однажды Василий и Татьяна были на кинофестивале в Париже. Их представили:
– Вот известная актриса Татьяна Самойлова, ее папа – знаменитый актер. А это Василий Лановой, он из простой семьи, но он тоже смог достичь вершин, в России он – настоящая звезда!
И тут Лановой вышел на сцену и на чистейшем французском прочитал поэму народного французского поэта. Эффект был такой же, как, к примеру, если бы приехал в Россию Бельмондо и на чистейшем русском прочитал Пушкина!
А вскоре Татьяна поняла, что беременна.
– Если сделаешь аборт, я обижусь, – сказал Лановой.
Но все было не так просто! Выяснилось, что у пары будет двойня. Из-за слабого здоровья врачи не разрешили Татьяне рожать и посоветовали сделать аборт. Но в те времена не разрешали делать абортов. Но молодые актеры сумели договориться. Помог Витя Гераскин, друг Ланового.
Когда Таня поступила в Щукинское, отец был в восторге, но никак не способствовал ее зачислению. А ведь конкурс был 28 человек на место. Таню почти сразу пригласили сниматься в кино, но педагоги были против. Им вообще не нравилось, когда студенты училища соглашались на съемки. Она же уходила вообще на целый год: шесть месяцев снималась в «Летят журавли» и шесть – в «Мексиканце».
В стенах училища Татьяна встретила своего первого мужа. Они были одногодками и однокурсниками. Василий Лановой слыл звездой – красавец, сыгравший уже главную роль в фильме «Аттестат зрелости». Внимания и любви Ланового искали многие девушки. Но он обратил свое внимание на Таню.
– Ты кто такая? – однажды спросил Лановой у Татьяны в коридорах училища.
– Дочь своих родителей, – в тон вопросу гордо ответила Татьяна.
– Да нет, ты чья?
– Говорю же, мамина и папина, – снова ответила Таня.
– А фамилия твоя как?
– Самойлова.
– Так это ты дочка Самойлова? – наконец понял Василий.
– Да, я!
– Будем знакомы, меня зовут Лановой.
– Таня…
Таня смотрела на него и не могла понять, что испытывает к этом человеку с каким-то коварным, красивым лицом и очень истощенным видом. Сперва это были странные ощущения! Но потом Таня в него влюбилась.
Они стали встречаться. То есть вместе занимались, читали вслух Шекспира, учили наизусть Пушкина.
Первый раз в гости к Тане Василий пришел со своей собакой и дом Самойловых ему как-то не понравился. Они пообедали, позанимались, а когда вышли, Вася сказал:
– Дом у тебя странный какой-то, какой-то он неказистый!
Таня тогда жутко обиделась! Но вскоре – на втором курсе училища – она вместе с однокурсниками пришла к Василию в гости. У него тогда очень болела мама, а папа был замучен заботами. В квартире – очень тесно. Жили с ними племянница и две сестры.
– Вась, как же вы живете в таких условиях? – спросила Таня.
– Вот так и живем… – просто ответил он.
Во время учебы она была приглашена на роль Маши в драму Владимира Каплуновского «Мексиканец» – экранизацию рассказа Джека Лондона. Мало кто помнит этот фильм.
А потом Татьяну положили в санаторий Герцена – прооперировали небольшую туберкулему в легком. Вася прибегал к Тане каждый день, приносил ей клубнику из своего огорода, покупал цветы. Ухаживал за девушкой. И в один свой приход сказал:
– Я хочу, чтобы ты была моей женой!
Самойлова только улыбнулась в ответ:
– Какая женитьба, мы же учимся!
Но Лановой не отступил. В это же время он начал сниматься в «Павле Корчагине». И вскоре еще раз сделал Татьяне предложение…
Свадьбу молодые и уже известные актеры сделали скромную. Встретились около Боткинской больницы, отдали паспорта в загс на регистрацию. Потом Лановой купил своей молодой жене подарок – какую-то майку, Таня ему – трусы. Зарегистрировались и пришли домой к Самойловым. Вася встал в позу льва и спросил отца Татьяны:
– Женя, как я вам – нравлюсь или нет?
– Прекрасен! – рассмеялся в ответ Евгений.
Лановой стал ее первой любовью и первым мужчиной. Татьяна Самойлова и Василий Лановой лишили друг друга невинности. И все болячки у нее сразу улетучились, когда Татьяна стала женщиной. Таня очень любила Василия и он ее тоже! Они были молоды, очень бурно выясняли отношения, ссорились, мирились.
Молодые поселились в квартире Тани на улице Песчаной в Москве. Ютились в маленькой комнатушке. Основное время тратили на учебу. Встречались дома поздно вечером. Татьяна покупала дешевую рыбу – треску. Варила манную кашу, делала свекольники. Вася очень любил щи с мясом и вишневое варенье, которое готовила его мама. Лановой снимался, работал на радио, был секретарем комсомольской организации училища. Зарабатывал он по тем временам неплохо. Но дома денег не хватало. Он помогал маме-инвалиду, сестрам. А молодая семья жила только на стипендию. Василий много времени уделял комсомолу – он был своего рода комсомольским божеством.
Были в училище и неприятные случаи. Как-то раз на комсомольском собрании судили девочек-студенток. Каким-то образом стало известно, что несколько молодых актрис были в спальне у Лаврентия Павловича Берия, купались в шампанском, в молоке… Татьяна тоже была на том комсомольском собрании. Девочек допрашивали, как они попали к товарищу Берия. Их выдворили из училища. Тот процесс произвел на нее жуткое впечатление, тогда как Лановой был уверен – решение принято правильное.
Звездная пара Самойлова и Лановой много ездила. Друг Ланового вспоминает, что однажды Василий и Татьяна были на кинофестивале в Париже. Их представили:
– Вот известная актриса Татьяна Самойлова, ее папа – знаменитый актер. А это Василий Лановой, он из простой семьи, но он тоже смог достичь вершин, в России он – настоящая звезда!
И тут Лановой вышел на сцену и на чистейшем французском прочитал поэму народного французского поэта. Эффект был такой же, как, к примеру, если бы приехал в Россию Бельмондо и на чистейшем русском прочитал Пушкина!
А вскоре Татьяна поняла, что беременна.
– Если сделаешь аборт, я обижусь, – сказал Лановой.
Но все было не так просто! Выяснилось, что у пары будет двойня. Из-за слабого здоровья врачи не разрешили Татьяне рожать и посоветовали сделать аборт. Но в те времена не разрешали делать абортов. Но молодые актеры сумели договориться. Помог Витя Гераскин, друг Ланового.
Подпольный аборт
Тема аборта всегда актуальна, и в аспекте медицины, и семьи, и религии. Конечно, ситуации в жизни бывают разными, и можно придерживаться разных взглядов на жизнь, но убийство своего ребенка не может привести человека к счастью, и однозначно наступит момент осознания своей страшной ошибки, которой нет прощения.
Так случилось и с Таней Самойловой – она была знаменитостью, эталоном красоты, здоровья и успешности в жизни. А восхождение на Олимп славы не может быть безгрешным.
Рано утром Таня и Василий поехали куда-то очень далеко. И ей в условиях конспирации без наркоза сделали аборт. Это было ужасно!
Когда она оказалась на кресле, все тело сопротивлялось, у нее началась истерика, а организм боролся за естественное продолжение рода до самого конца! Таня сопротивлялась, не давая прикасаться к себе холодными, страшными инструментами. Закусив губу, она терпела страшную боль, предчувствуя, что сделала что-то непоправимое! Где-то там, внутри, умирал ее ребеночек, а точнее – дети, ведь у Самойловой и Ланового должна была родиться двойня! И казалось, все тело стонет от этой жуткой процедуры, которую она решилась сделать подпольно! Татьяна очень плакала, просто захлебывалась от слез. Доктор, от которого пахло водкой, потратил на осмотр не больше двух минут, и он же и провел эту процедуру.
Так случилось и с Таней Самойловой – она была знаменитостью, эталоном красоты, здоровья и успешности в жизни. А восхождение на Олимп славы не может быть безгрешным.
Рано утром Таня и Василий поехали куда-то очень далеко. И ей в условиях конспирации без наркоза сделали аборт. Это было ужасно!
Когда она оказалась на кресле, все тело сопротивлялось, у нее началась истерика, а организм боролся за естественное продолжение рода до самого конца! Таня сопротивлялась, не давая прикасаться к себе холодными, страшными инструментами. Закусив губу, она терпела страшную боль, предчувствуя, что сделала что-то непоправимое! Где-то там, внутри, умирал ее ребеночек, а точнее – дети, ведь у Самойловой и Ланового должна была родиться двойня! И казалось, все тело стонет от этой жуткой процедуры, которую она решилась сделать подпольно! Татьяна очень плакала, просто захлебывалась от слез. Доктор, от которого пахло водкой, потратил на осмотр не больше двух минут, и он же и провел эту процедуру.