Анне-Катрине Вестли. Папа, мама, бабушка и восемь детей в Дании (сборник)

   – А сейчас мы первым делом разобьём лагерь, – сказал папа. – Посмотрите на свои несчастные велосипеды. Думаю, они решили, что больше уже не нужны вам, раз вы бросили их здесь жариться на солнце.
   Дети тут же подошли к своим велосипедам, попросили у них прощения и отвели их в небольшой лесок, где велосипеды могли нежиться в тени.
   За одной большой дюной мама нашла место, которое должно было служить им домом. Она сложила там все спальные мешки и соорудила из песка что-то вроде стола, на котором разложила все кухонные принадлежности.
   – А теперь давайте купаться! Уже стало тепло, – предложила Мона.
   – Да, можете искупаться, – разрешила мама. – Только будьте все время у нас на глазах.
   Дети мигом надели купальники. Вода была холодная, но они быстро привыкли к ней и не чувствовали холода. Неожиданно на них с шумом накатила большая волна. Дети помчались на берег, чтобы волна не утащила их в море. Впереди всех бежал Мортен – он хоть и любил воду, ему казалось несправедливым, что волна хочет утащить его на глубину. В конце концов он рассердился, что из-за этой волны он не может спокойно играть у берега.
   Он огляделся по сторонам в поисках палки. Будь у него палка, он показал бы этой волне, где раки зимуют. Но нигде не было даже прутика – везде один песок. И вдруг он увидел на маминой песчаной полке сковороду. Она была слишком красива, чтобы использовать её в качестве оружия, тем не менее Мортен подкрался к полке.
   Мама отошла от своей походной кухни – ей тоже захотелось искупаться, а бабушка сидела на вершине дюны и смотрела на море. И ей хотелось бы просидеть так весь день. Улучив момент, пока его никто не видел, Мортен схватил сковороду, хотя она была довольно тяжёлая, и побежал к воде. Там, где он бежал, было совсем мелко, но вот на берег ринулась очередная большая волна. Мортен замахнулся на неё сковородой и, как только волна нависла над ним, стукнул её изо всех сил. Он думал, что вода всегда нежная и приятная. Но эта волна оказалась не такая. Она была упругая и твёрдая. Волна вырвала у Мортена сковороду и ударила его ею же по голове. Потом подняла его и швырнула на дно. Мортен не мог понять, что произошло. А волна уже опять набросилась на него и приготовилась снова поднять и бросить вниз. Но тут рядом оказалась бабушка. В юбке и башмаках она кинулась в воду и схватила Мортена.
   – Так нельзя! – сказала она волне. – Думаешь, ты можешь делать с купальщиками всё, что захочешь? Ошибаешься, голубушка! – Бабушка подняла Мортена и вынесла на берег.
   Он плакал, икал и в тот день больше уже не хотел купаться.
   – Не горюй, Мортен, – сказал папа. – Не всякий отважится сражаться с волнами пролива Скагеррак.
 

 
   Папа принёс Мортену ведёрко с водой, а когда у Мортена были вода и песок, больше ему ничего и не требовалось. Остальные дети весь день купались и резвились, потом прибежали, чтобы поесть, и снова побежали купаться. Так они и провели весь день: купались, ели и играли. Вечером они перенесли свой лагерь поближе к странному датскому лесу, который служил здесь преградой от ветра, и, хотя к ночи похолодало, в спальных мешках всем было тепло и уютно.
 
   Вы просыпались когда-нибудь на берегу Скагеррака? Это непередаваемое ощущение. К тому же погода переменилась. Дул ветер, но за дюнами они легко находили от него укрытие. Зато смотреть на море в такую погоду было особенно интересно – волны пенились, шипели и были похожи на живые существа.
   – Хотите остаться здесь ещё на день или поедем дальше? – спросил папа.
   Дети захотели остаться на берегу ещё на один день. Бабушка ничего не сказала. Ей-то хотелось ехать дальше: уж коли она оказалась за границей, было бы интересно посмотреть на здешних людей и их дома, но ведь рано или поздно она всё равно их увидит, и бабушка решила промолчать. Море её немного пугало. Смотреть на него было, конечно, приятно, но, даже сидя на берегу, она ему не доверяла.
   – Хорошо, тогда сделаем так, – сказал папа. – Двое из вас поедут, найдут какую-нибудь усадьбу и купят там молока. А я займусь ремонтом коляски, по-моему, у неё немного разболтались колёса.
   Бросили жребий, и ехать за молоком выпало Мадсу и Марте. Им дали бидончик для молока и наказали быть вежливыми. И ещё они должны были вернуться как можно быстрее, а то все начнут за них тревожиться. Мадс и Марта обещали нигде не задерживаться. Они сели на велосипеды и покатили, гордые, что получили такое ответственное поручение в чужой стране.
   – Кто из нас будет говорить, ты или я? – спросил Мадс.
   – Ты, – сразу ответила Марта. – Боюсь, я не смогу произнести ни слова.
   – А я смогу, но, если выйдет заминка, тебе придётся помочь мне.
   – Мы будем говорить только по-норвежски, они нас поймут, ведь норвежский и датский очень похожи, – сказала Марта.
   Проехав немного, они увидели впереди белый дом. Казалось, будто он стоит посреди большого поля, но к усадьбе вела дорога. Дети слезли с велосипедов и дальше повели их рядом с собой.
   – Я не вижу тут ни одного человека, – сказал Мадс, – а вот датских коров тут полным-полно. Значит, должно быть и молоко.
   – Посмотрим, посмотрим, – проговорила Марта.
   Вскоре они оказались уже на дворе усадьбы. Неожиданно Марта остановилась.
   – Я вижу, но не человека, а немецкую овчарку, – сказала она. – Она тут одна, и она не привязана. Давай вернёмся, пока она нас не заметила, и там решим, что делать дальше.
   Мадс развернул свой велосипед, и они немного отъехали.
   – Если б только это была не овчарка, – сказал он. – Ты ведь знаешь, я собак не боюсь. И ты тоже. Но мы никогда не общались с овчарками.
   – В том-то и дело, – сказала Марта.
   – Давай доедем до следующей усадьбы и попытаем счастья там, – предложил Мадс.
   Марта согласилась. Она была рада, что они с Мадсом думают одинаково.
 

 
   И они поехали дальше. Следующая усадьба оказалась довольно далеко.
   – Здесь тоже пасутся коровы, – сказала Марта.
   – Значит, и молоко есть!
   Они свернули на дорогу, ведущую к усадьбе.
   – Стой, Мадс! – вдруг воскликнула Марта. – Здесь тоже немецкая овчарка. С ней рядом сидит человек и гладит её. Они сидят спиной к нам, так что они нас пока не видят.
   – Если эта собака бросится на нас, хозяин её остановит, – сказал Мадс.
   – А если не остановит? Может, он не успеет её остановить?
   – Кто знает, – согласился с ней Мадс.
   Он быстро повернул свой велосипед и поехал обратно. И опять они покатили по просёлочной дороге, пока не увидели третью усадьбу.
   – Уж здесь-то мы должны купить молоко, и никакие овчарки нам не помешают! – сказал Мадс.
   – Поедем до самой усадьбы и не будем больше поворачивать назад.
   И они поехали прямо к усадьбе. Двор усадьбы был чистый и уютный. Жилой дом – низкий и белый, такой же низкий был и хлев. Во двор вышла невысокая полная женщина, и за спиной у неё стояла большая немецкая овчарка.
   – Добрый день! – сказала она Мадсу и Марте.
   – Здравствуйте, здравствуйте! – хором ответили дети, надеясь, что хозяйка их поймёт.
   Немецкая овчарка спокойно смотрела на них, тихонько урча, но вид у неё был вполне мирный, ей было любопытно, что за гости к ним пожаловали.
   – Нельзя ли купить у вас немного молока? – спросил Мадс.
   – Конечно можно, – ответила хозяйка. – Но сначала скажите, откуда вы приехали?
   – Из Норвегии.
   – Так вы норвежцы! Очень приятно.
   Хозяйка взяла бидончик и скрылась в доме. И дети остались одни с немецкой овчаркой. Она подошла к ним поближе.
   – Пусть она тебя обнюхает, Марта, – сказал Мадс. – Она не опаснее, чем наша Самоварная Труба, просто она должна с нами познакомиться.
   Марта стояла неподвижно, и овчарка спокойно её обнюхала. Потом она подошла к Мадсу. Но тут вернулась хозяйка и стала расспрашивать детей о Норвегии, раз уж к ней пожаловали норвежцы. Она спросила, правда ли, что в Норвегии высокие горы, и Мадс сказал, что это правда – горы в Норвегии очень высокие. И рассказал, что гора Галдхёпигген такая высокая, что достаёт почти до неба. Он сам на неё не поднимался, но знает людей, которые поднимались на самую вершину. Хозяйка усадьбы всплеснула руками. И её удивление было понятно, ведь Дания равнинная страна! Дети могли бы пробыть там весь день, так им понравилось разговаривать с доброй и приветливой хозяйкой усадьбы. Но Мадс помнил, что папа велел им нигде не задерживаться, и они вежливо распрощались. Овчарка провожала их до просёлочной дороги и как будто была даже опечалена их отъездом.
   – Надо торопиться, – сказал Мадс.
   Они нажали на педали и поехали так быстро, что было слышно, как в бидоне плещется молоко.
   – Какая там симпатичная хозяйка! – сказала Марта. – Я рада, что мы приехали именно в ту усадьбу, потому что, если даже в первых усадьбах овчарки тоже были добрые, ещё неизвестно, какие бы там оказались хозяева.
   И они начали упражняться в датском языке, им хотелось научиться говорить так, как говорят датчане.
   – Интересно, сколько мы уже проехали? – опомнился вдруг Мадс. – Ты не помнишь, мы проехали уже мимо двух усадеб или только мимо одной?
   – Я не смотрела, – сказала Марта. – Мы с тобой слишком увлеклись датским. Но дорога, что идёт направо, точно ведёт к морю.
   Они поехали направо, и вскоре перед ними открылся бесконечный берег, на котором возвышались дюны. Но людей там не было.
   – Нет, это другой пляж, – сказал Мадс.
   – Надо вернуться немного назад, – решила Марта.
   Теперь уже настроение у них было не такое хорошее. Марта даже перестала упражняться в датском. Наконец они выбрались на шоссе и поехали дальше.
   – А может, мы уехали уже слишком далеко? – предположил Мадс.
   – Тсс! – вдруг шикнула на него Марта. – По-моему, там впереди на дороге мычит бык. Ты послушай!
   – А здесь даже спрятаться негде, – сказал Мадс.
   Далеко-далеко они увидели на дороге чёрную точку, которая постепенно к ним приближалась. Оттуда доносилось мычание.
   – Может, повернём назад? – предложила Марта.
   – Погоди-ка, это вовсе не бык! Это человек. Он едет на велосипеде и…
   – И играет на тромбоне! – крикнула Марта. – Ура! Это папа! Мы всё-таки не заблудились!
   Они замахали руками и поехали навстречу папе, который страшно обрадовался, когда понял, что перед ним его пропавшие дети.
   Плохо, когда кто-то из детей теряется. Особенно за границей. Папа, Марта и Мадс вместе вернулись на берег, вся семья села завтракать, и все пили молоко, привезённое Мартой и Мадсом, а молоко, как вы знаете, лучше пить, пока оно ещё не успело нагреться на солнце.
   Вечером все начали понемногу зевать.
   – Это от морского воздуха спать хочется, – сказал папа.
   – Верно, – подхватила бабушка. – И я рада, что буду спать на земле, а не на пароходе.
   Стало прохладно, и ветер немного усилился, но облаков на небе не было. Пока ещё не было.

Море, небо и фургон

   Папа, мама, бабушка и восемь детей сладко спали. Крышей им служило небо, полом – одиннадцать дождевиков, а кроватями – спальные мешки. Когда им случалось ночевать под открытым небом дома, в Норвегии, было достаточно подложить под спальные мешки еловые ветви, но здесь они не могли обламывать ветви с елей – ведь тут каждое дерево было кем-то посажено и должно было предохранять поля и посевы от песка и ветра. К ночи ветер немного усилился, так что они натянули на головы капюшоны, из которых выглядывали только носы.
   Первые ночные часы они безмятежно спали, но потом им всем начали сниться странные сны. Папе приснилось, что Хенрик сидит в кабине грузовика и никак не может завести мотор. Бабушке – упрямый бык. Она снова была скотницей и пыталась загнать быка в хлев. Но он только злобно мычал и не двигался с места. Детям приснилось, что они оказались в большом городе и перед ними нескончаемым потоком едут машины, не позволяя им перейти на другую сторону улицы. Маме приснилось, что она должна куда-то лететь на самолёте, и от шума мотора ей пришлось заткнуть уши пальцами. Это было очень досадно, потому что она не могла помахать на прощание папе, детям и бабушке – они стояли и смотрели на самолёт, который вот-вот должен был взлететь.
   Постепенно один за другим стали просыпаться. Папа встал и крикнул Хенрику, чтобы он оставил машину в покое. Бабушка крикнула быку, что он ведет себя не по-людски, а мама и дети сидели в спальных мешках и тёрли глаза руками, но так и не увидели ни машины, ни быка, ни самолёта. Зато они увидели и услышали кое-что другое. Дождь надвигался на них сплошной стеной, море ярилось и грохотало, голоса тонули в этом шуме.
   – Мне жаль тех, кто сейчас в море, – сказала бабушка.
   – Путников вроде нас тоже жалко, – сказала мама. – Что будем делать, отец? Скоро мы промокнем до нитки.
   Папа несколько раз моргнул и вытер лицо, но дождь становился всё гуще, и лицо у него снова намокло.
   – Постарайтесь придвинуться друг к другу вплотную, может, тогда нам удастся высвободить хоть несколько дождевиков, – велел всем папа.
   Теперь они сидели на шести дождевиках, а пять служили им крышей. Дети некоторое время, моргая, смотрели на дождь, потом незаметно, прямо сидя, заснули. А вот папа, мама и бабушка спать не могли. Бабушка сидела и слушала морской прибой. «Господи, как же оно оглушительно грохочет! – думала она. – А что, если волны постепенно доберутся и до них? За этими волнами нужен глаз да глаз».
   Папа следил, чтобы крыша из дождевиков не дала течь, а мама поддерживала спящих детей, когда кто-нибудь из них валился на землю. В конце концов бабушка задремала, папа с мамой тоже сидели с закрытыми глазами. Вдруг бабушка вскочила:
   – Вот оно! Уже здесь, под нами! Бегите, спасайтесь! Не следовало нам ехать за границу!
   – О чём это ты? – удивился папа.
   – Море! – ответила бабушка. – Оно уже здесь, и сейчас не до шуток, а у меня нет с собой даже спасательного жилета!
   – Тебе что-то приснилось, – сказала мама.
   – А ты погляди кругом, тогда поймёшь, о чём я говорю. У меня уже весь зад мокрый.
   – И у меня тоже, – сказал Мортен.
   – Ай! – воскликнула Марен. – Бабушка, ты сидишь в воде!
   – А я о чём толкую? Море вот-вот доберётся до нас.
   – Не бойтесь, нам не грозит никакая опасность, – попытался успокоить всех папа. – Мы промокли под дождём, хотя это тоже неприятно. А ну-ка, поднимайтесь!
   Он пытался говорить бодро, но сам был далеко не так бодр, его вовсе не радовала мысль ехать на велосипедах под проливным дождём с промокшими до нитки детьми.
   – Надо попроситься к кому-нибудь на ночлег, – сказала мама.
   Она уже начала собирать вещи. Дети вылезли из спальных мешков и быстро скатали их, чтобы те не намокли ещё больше. Каждый надел свой дождевик и зюйдвестку, осталось только уложить вещи на багажники велосипедов и в коляску. К счастью, уже светало, значит, было три или четыре часа утра. Вообще-то сейчас было бы неплохо сесть на велосипеды и немного размяться. Хуже всех было бабушке, Мортену и Мине – им предстояло ехать в коляске, а у них от холода уже зуб на зуб не попадал.
   – Если бы можно было остановиться в какой-нибудь усадьбе, – сказал папа. – Хорошо сейчас тому, кто в Норвегии. Там повсюду старые сеновалы и сараи, в которых можно передохнуть, никого не беспокоя. А здесь нам придётся перебудить всю усадьбу, и это среди ночи!
   – У них у всех немецкие овчарки, – сказала Марта. – Мы с Мадсом видели их вчера, когда ездили за молоком.
   – В это время года печей никто не топит, а нам необходимо высушить одежду, – заметила мама.
   – Это первым делом, – серьёзно сказала бабушка.
   Она прижала к себе Мортена и Мину, чтобы хоть как-то согреть их.
   – Я придумал, – сказал папа. – Потерпите, пока мы не приедем туда, где побольше домов. В маленький городок например.
   – А что нам там делать? Там люди тоже ночью спят, как и в усадьбах, – вздохнула мама.
   – Конечно спят! Тря-ля-ля-ля! – запел папа.
   Вид у него был весёлый и довольный, он явно придумал хитрый план.
   Все тоже приободрились. Дождь продолжал лить как из ведра. Под таким душем было трудно держать глаза открытыми. Но тем не менее велосипеды катились по дороге, ноги работали, и глаза смотрели вперёд.
   Наконец они увидели много домов, которые словно переговаривались друг с другом.
   – Впереди городок! – радостно крикнул Мадс.
   И он не ошибся. Дома были не очень большие, но красивые. Были здесь и магазины, и папа с любопытством разглядывал вывески.
   – Думаешь, он собирается что-нибудь здесь купить? – спросила Марта у мамы.
   – Понятия не имею, что у него на уме, – ответила мама. – Бывает, даже мне трудно понять, о чём он думает.
   – Наверное, он только делает вид, будто что-то придумал, чтобы мы не вешали носы, – сказала Марта. – А потом скажет, что не нашёл того, что искал, и нам надо ехать дальше, в следующий городок. Так и заставит нас ехать без отдыха всю ночь.
   – Он заставляет нас ехать, чтобы мы не замёрзли насмерть, – вмешалась Мона.
   Она крутила педали, но так устала и измучилась, что готова была вот-вот заснуть за рулём. Наконец папа остановился. На одной стороне улицы была продуктовая лавка, на другой – пекарня.
   – Уж не собрался ли ты ночью делать покупки? – резко спросила у него мама. Она рассердилась и считала, что папа со своей таинственностью зашёл слишком далеко.
   – Милая моя, и почему ты никак не привыкнешь к тому, что иногда мне на ум приходит что-нибудь гениальное? Всё-таки котелок у меня варит, – сказал папа и постучал себя по лбу так, что зюйдвестка съехала у него набекрень. – А теперь я открою вам свой план. Но сначала ответьте: кто в городах встаёт раньше всех?
   – Газетчики, – сказал Мадс.
   – Правильно. А кто ещё?
   – Пекари, – ответил Мартин. – Пекари встают раньше всех, чтобы у людей к завтраку был свежий хлеб.
   – Правильно! Ну а дальше? Кто топит печи даже в жаркое лето?
   – Тоже пекари! – крикнула Марта.
   – Ждите меня здесь, – распорядился папа.
   Он слез с велосипеда и скрылся за дверью пекарни. Вскоре он вернулся и поманил всех к себе:
   – Идите скорее! Нам разрешили зайти и погреться. Прислонитесь в пекарне спиной к печи, тогда ваша одежда быстро высохнет.
   В пекарне работали два пекаря в белых колпаках и белых передниках. Они пекли хлеб. Печь уже раскалилась. Эти пекари своё знали дело. Они месили и раскатывали тесто для булочек, батонов и всяких других хлебных изделий, а пока они работали, промокшие путешественники стояли, прислонившись к горячей печи, и постепенно согревались и обсыхали. Папа о чём-то поговорил с пекарями, а потом подошёл к маме.
   – Приготовь кофе, – шёпотом сказал он. – Сейчас у них будет небольшой перерыв, и тогда мы угостим их кофе.
   У мамы был с собой большой кофейник, она налила в него воды, насыпала кофе и поставила на плиту. Когда пекарям предложили выпить кофе, они не остались в долгу и выставили на стол вчерашние булочки и плюшки.
   – Всё-таки за границей не так уж и плохо, – проговорила бабушка.
   – Это самое лучшее, что с нами случилось за границей, – подхватила Мона.
   И пекари поняли, что она сказала, потому что вид у них стал гордый и довольный. Наконец одежда на путниках высохла, и папа сказал, что, несмотря на дождь, им надо ехать дальше. К тому же у всех есть дождевики, а немного брызг – это ерунда.
   – Сегодня нам предстоит проехать больше, чем раньше, – сказал он. – Но день только начался, и, думаю, мы с этим справимся. И обещаю, что вечером вы уже не будете спать под открытым небом. Если мы доедем до того города, который я наметил, мы заночуем на молодёжной турбазе. Вам там понравится.
 

 
   – Ещё бы! – воскликнула Мона. – Это почти то же самое, что ночевать в настоящем отеле!
   Бабушка не очень обрадовалась предстоящей ночёвке, она решила, что уже слишком стара для молодёжных турбаз. Да там все просто умрут от смеха, когда она туда явится. Но переживать из-за этого весь день было бы глупо. Будь что будет, решила бабушка. Ей было о чём подумать. Мало того что дождь не прекращался ни на минуту, бабушка ясно слышала, что где-то громыхает гром. Настоящий гром, и это было так же верно, как то, что она сидела на диванчике, укреплённом на ипподромной коляске, которая, подпрыгивая, катила по датской дороге. На этой ровной местности находиться на дороге во время грозы было небезопасно. Однако они продолжали ехать навстречу грозе, неминуемо к ней приближаясь. Было похоже, что остальные ничего не замечали и весело катили вперёд, перекликаясь друг с другом.
   – Мортен, ты захватил с собой коровий колокольчик? – спросила бабушка.
   Она ясно видела молнию, и тут же у неё над головой громыхнул гром.
   – Колокольчик со мной, – ответил Мортен. – Хочешь, чтобы я позвонил?
   – Да. И как можно скорее.
   Они договорились, что, если бабушка, Мина или Мортен захотят, чтобы все остановились, они позвонят в колокольчик. Не успел колокольчик звякнуть, как все велосипедисты уже остановились.
   – Слезайте с велосипедов! – крикнула бабушка. – И отойдите от них на пять шагов, а потом ложитесь на землю!
   – Что с тобой, бабушка? – удивился папа. – Нам сейчас не до игр!
   – А я и не играю. Всё очень серьёзно, – ответила бабушка. – Ты что, не видишь молний? Хочешь, чтобы в тебя ударила одна из них? Ложитесь скорее на землю!
   Снова сверкнула молния, и тут же раздался оглушительный раскат грома. Дети мгновенно повиновались бабушке, а когда папа с мамой увидели, что дети лежат на земле, им ничего другого не оставалось, как тоже броситься на землю. Это была невесёлая картина. У обочины грудой лежали велосипеды, а чуть подальше – люди. Молнии сверкали одна за другой, грохотал гром, и бабушке вдруг показалось, что бушуют две грозы, идя навстречу друг другу. Но на самом деле, не обращая внимания на грозу, к ним по дороге приближался большой трейлер. Водитель то и дело вытирал лобовое стекло и упорно вёл свою машину сквозь непогоду. Увидев людей, лежавших на обочине, он не на шутку испугался. Он снова протёр стекло и затормозил. Когда трейлер остановился, все повскакивали. К счастью, люди оказались живы, на земле остались только велосипеды.
   – Куда направляетесь? – спросил у папы шофёр трейлера.
   – Думали до ночи добраться до Орхюса, но с нашей скоростью мы вряд ли попадём туда сегодня, – ответил папа.
   – Залезайте в трейлер! – предложил шофёр.
   От радости, что все живы, он готов был сделать для них что угодно. Трейлер был пустой, так что места всем хватит.
   – Отлично! – обрадовался Мадс. – Наши велосипеды тоже сюда поместятся!
   Папа решил сесть в кабину, ему хотелось поговорить с датским шофёром, который водил такую большую и красивую машину. Дети, бабушка и мама забрались в трейлер, шофёр закрыл за ними двери, и в трейлере воцарилась непроглядная темь. И лишь когда сверкали молнии, внутри на мгновение становилось светло. Мортен боялся и темноты, и молний, а потому сидел, обхватив голову руками.
   – Не бойся, Мортен, – сказала бабушка.
   Она обняла его, стала убаюкивать и напевать ему песню. Её голос сливался с шумом мотора. У Мортена стали слипаться глаза, да и у самой бабушки тоже, и через минуту они оба уже крепко спали. Вскоре заснули и остальные. И ничего удивительного – ведь они провели бессонную ночь. Любой на их месте свалился бы с ног от усталости. Все проснулись, когда трейлер остановился.
   – Видно, здесь он нас высадит, – сказала бабушка. – Придётся нам снова мокнуть под дождём.
   Она вытянула ноги, они у неё затекли, потому что она слишком долго сидела неподвижно, держа Мортена на коленях. В эту минуту двери распахнулись, и внутрь хлынул такой яркий свет, что все зажмурились.
   – Солнце! – воскликнул Мадс. – Бабушка, тебе больше не придётся ложиться на дорогу под дождём. Гроза кончилась!
   Бабушка обрадовалась хорошей погоде, а папа помог детям выйти из трейлера и достал велосипеды.
   – Теперь мы точно знаем, что чувствуют столы, стулья, кресла и диваны, когда их перевозят в трейлерах, – сказала Мона.
   Папа хотел расплатиться с шофёром за его услугу, но тот наотрез отказался брать деньги.
   – Может, мы могли бы что-нибудь подарить ему? – шёпотом спросила мама.
   – Что-нибудь чисто норвежское, – подхватил Мартин.
   – Посмотрите, может, у нас найдётся упаковка козьего сыра, – велел папа. – Подарим ему сыр, уверен, что такого сыра он никогда не ел.
   Мама достала упаковку сыра и дала шофёру.
   – Это сыр, который любят все норвежцы, – сказала она ему. – Возьмите, пожалуйста.
   Шофёр очень удивился и тут же откусил большой кусок сыра.
   – Вот спасибо, – просиял он. – Я слышал про этот сыр. Уверен, что дома будут ему рады.
   И он уехал, а папа, мама и восемь детей остались. Вокруг росли буковые деревья, а в глубине парка стоял большой жёлтый дом.
   – Это и есть туристическая база, – сказал папа. – Наверняка это самая лучшая туристическая база во всей Дании, можете считать, что нам повезло.
   Из дома высыпала толпа людей. Все были в шортах и с рюкзаками. У некоторых из них были велосипеды.
   – Видно, не одни мы путешествуем, – сказал папа. – А сейчас давайте зайдём в дом и покажем свои членские книжки.
   Они оставили велосипеды снаружи. Можно сказать, что здесь была настоящая конюшня для велосипедов. Бабушка никогда не видела столько велосипедов сразу, но места хватало для всех. А коляску они поставили с краю и повесили на неё замок. Бабушка посмотрела на людей в шортах, а потом перевела взгляд на свою длинную юбку.
   – Ничего не получится, – сказала она самой себе.
   – Будь такой, как всегда, – шепнул папа, который услышал её слова. – Ты ничуть не хуже других.
   – Может быть, но я слишком стара.
   – Ты моложе многих, – утешил её папа.
   Он взял бабушку за руку и вместе с ней вошёл в дом. Они оказались в небольшой комнате, разделённой стойкой, за которой стоял человек.
   – Здравствуйте-здравствуйте, – сказал он. – Добро пожаловать. Я хозяин базы.
   Бабушка и девочки сделали реверанс. Мартин, Мадс и Мортен поклонились. Мортен отвесил такой глубокий поклон, что чуть не упёрся головой в пол.
   – Стань как положено, – велела ему бабушка.
   Хозяин должен был показать им их спальные места: где спят мужчины, а где – женщины. Комнаты были огромные, настоящие залы.
   – Бабушка, я хочу спать рядом с тобой, – сказал Мортен.
   – Нет, ты пойдёшь спать с папой. Мужчины и женщины спят здесь отдельно, – объяснила ему бабушка.
   Маму, бабушку и девочек проводили в большую залу, в которой стояло много-много кроватей. Но они не нашли даже двух свободных мест рядом. Пришлось им занять те кровати, что остались.
   Бабушка положила свой спальный мешок на кровать, стоявшую в углу, и огляделась. «Наверное, сюда съехались люди со всего мира», – подумала она. Здесь разговаривали сразу на всех языках. И цвет кожи у всех тоже был разный – и белый и чёрный.
   «Будет о чём рассказать в доме престарелых, – подумала бабушка. – Будто я увидела весь мир сразу. Вряд ли я засну сегодня ночью, но тут уж ничего не поделаешь».
   – Идём, бабушка! – неожиданно прервала её мысли Мона. – Мы должны пойти осмотреться.

Роза

   Кухня на туристической базе была очень большая. Каждый здесь готовил себе сам. Мама сразу почувствовала себя как дома. Она стояла среди норвежских, датских, шведских, немецких, английских, американских и японских женщин и готовила обед для своей семьи. И не важно, что она не понимала, о чём они говорили, любой женщине было достаточно показать жестом, что ей нужно, улыбнуться, и она тут же получала всё, что ей требовалось.
   Бабушка и дети время от времени подходили к двери и смотрели на маму. Заходить в кухню им не разрешалось. Мама сказала, что там и без них не протолкнуться.
   Взяв свой обед, они расположились в парке под высокими буками.
   – Знаете, я решила, что мне больше не хочется путешествовать, – неожиданно сказала бабушка.
   – Слишком утомительно? – спросил папа. – Меня это не удивляет. Для тебя это была длинная и тяжёлая поездка.
   – Да-да. А сейчас я, пожалуй, пойду прилягу.
   Все огорчились: на бабушку это было не похоже, она никогда не сдавалась так быстро. К тому же ей хотелось доехать до города и познакомиться с этой «заграницей».
   – Зря мы затеяли эту поездку, – тихонько сказала мама папе. – Мне не хочется оставлять бабушку одну, когда она так плохо себя чувствует.
   Бабушка словно услыхала мамины слова и быстро встала.
   – Ступайте прогуляйтесь, а не то мне придётся идти вместе с вами, – сказала она.
   – Но мы не хотим уходить от тебя, вдруг ты заболела!
   – Я здорова как бык, – заявила бабушка. – Просто мне захотелось немного полежать.
   И бабушка не обманывала, она действительно была совершенно здорова, да и не так уж сильно она устала. Конечно, ей хотелось бы пойти со всеми и увидеть городок, до которого они наконец добрались. Нет, гулять она отказалась совсем по другой причине. Дело в том, что в этой огромной спальне было слишком много женщин из всех стран мира и бабушка не могла даже представить себе, как она сможет раздеться при всех этих женщинах, чтобы надеть ночную рубашку. Вот она и решила, что ляжет спать раньше всех, пока в спальне никого нет.