Страница:
Со времени этого опыта, доказавшего, как велика опасность, когда нечистые люди допускаются к знанию, которое есть сила, – великие Учителя установили строжайшие условия в смысле чистоты, бескорыстия и самообладания для всех, ищущих оккультного обучения. Они безусловно отказываются сообщать подобные знания ученикам, которые не согласны подчиниться строгой дисциплине, имеющей целью уничтожить эгоистическую обособленность их чувств и интересов. Они имеют в виду нравственную силу ученика даже более, чем его интеллектуальное развитие, ибо такое обучение само по себе развивает интеллект и оно же подвергает большому напряжению нравственную природу человека. Не удивительно, что хранители мудрости предпочитали скорее переносить упреки невежественных людей, чем рисковать вызвать новую катастрофу для всего мира.
Все это касается теории, указывающей на необходимость сокровенной стороны во всех религиях. Но когда мы переходим от теории к фактам, естественно является вопрос: существовала ли такая скрытая сторона в прошлом, и действительно ли она составляла часть мировых религий? Ответ на этот вопрос может быть только утвердительный. Каждая великая религия обладала таким сокровенным учением, которое было хранилищем мистических знаний, а также практической мистики или оккультного знания. Мистическое толкование популярных учений было всенародно и оно объясняло последние как аллегории, придавая неразумным с виду утверждениям и рассказам приемлемое для разума значение. За этим теоретическим мистицизмом существовали и практические указания, сокровенное духовное обучение, сообщавшееся лишь под известными условиями, которым должен был подчиниться каждый, желавший приобщиться к такому знанию. Св. Климент Александрийский упоминает о таком разделении мистерий: «После очищения, – говорит он, – следуют малые мистерии, в которых даются некоторые основы правил и предварительного подготовления к тому, что должно последовать, а затем великие мистерии, после которых нет ничего непознанного во всей вселенной и остается лишь созерцать и понимать природу вещей».[9]
Это положение не может быть опровергнуто, насколько оно касается древних религий. Мистерии Египта были гордостью этой древней страны и наиболее благородные сыны Греции, как Платон, отправлялись в Саис и Фивы, чтобы получить посвящение у египетских Учителей Мудрости. Митраические мистерии персов, орфические и вакхические мистерии и позднейшие элевсинские полу-мистерии греков, мистерии Самофракии, Скифии и Халдеи звучат для нас как нечто знакомое, по крайней мере по имени. Даже и при чрезвычайно пониженном уровне элевсинских мистерий значение их ставилось очень высоко самыми выдающимися людьми Греции, каковы Пиндар, Софокл, Исократ, Плутарх и Платон. В особенности они считались полезными по отношению к посмертному существованию, так как Посвященный узнавал из них то, что обеспечивало за ним потустороннее блаженство.
Сопатр утверждал также, что Посвящение устанавливало сродство души с божественной Природой и в обнародованном гимне к Деметре делаются замаскированные намеки на святое дитя Якха, на его смерть и воскресение, как они представлялись в мистериях.[10]
Ямвлих, великий теург третьего и четвертого века по Р. Х., дает много сведений относительно мистерий. Теургия была магической, «последняя часть жреческой науки»,[11] и применялась она в великих мистериях с целью вызвать появление высших Существ. Теория, на которой основывались эти мистерии, может быть изложена в коротких словах: существует Единое, предшествующее всякому существованию. Недвижное, Пребывающее в одиночестве Своего собственного единства. Из Него возникает верховное Божество, Самозачатое, Благо, Источник всех вещей, Корень всего, Бог богов, Первая Причина, раскрывающая Себя как Свет.[12] От него происходит Постижимый Мир, или идеальная вселенная. Мировой Разум, Nous, и бестелесные боги относятся сюда же. От Мирового Разума происходит Мировая Душа, к которой принадлежат «божественные разумные формы, каковые присущи видимым телам богов».[13] Затем следуют различные Иерархии сверхчеловеческих существ: архангелов, архонов (правителей) или космократов, ангелов, демонов и т. д. Человек есть существо низшего порядка, но он связан с упомянутыми Иерархиями своей природой и способен познать их; это знание приобреталось им в мистериях, и оно вело к соединению с Богом.[14] В мистериях излагались эти учения, «происхождение и возвращение всех вещей от Единого и к Единому и полное господство Единого»[15] и кроме того вызывались различные Духовные Существа, которые появлялись иногда для того, чтобы учить, иногда для того, чтобы одним своим присутствием возвышать и очищать. «Боги, – говорит Ямвлих, – будучи благожелательны и милостивы, сообщают свой свет теургам в безмерном изобилии, призывая их души к себе, создавая для них связь с собою и приучая их, пока они еще в теле, отделяться от своих тел и соединяться со своим вечным духовным началом».[16] Ибо «душа имеет двойную жизнь, одну, соединенную с телом, а другую – отделенную от всего телесного»,[17] ввиду чего необходимо научиться отделять ее от тела, чтобы она могла соединяться с богами посредством своей разумной и божественной части и познавать подлинные основы знания и истины духовного мира.[18] «Присутствие богов придает здоровье нашему телу, праведность нашей душе, чистоту нашему уму, и, одним словом, поднимает в нас все до своей истинной природы. Оно представляет то, что нетелесно, как телесное для очей души, через посредство телесного зрения».[19] Когда появляются боги, душа получает «освобождение от страстей, трансцендентное совершенство и всепревышающую энергию, и она участвует в божественной любви и в безмерной радости».[20] «Таким путем мы достигаем божественной жизни и становимся действительно божественными».[21]
Высочайшая точка мистерий достигалась тогда, когда Посвящаемый становился богоподобным или вследствие соединения с божественным Существом, или вследствие осуществления божественного Я внутри себя. Это и называлось экстазом и было состоянием, которому индусские йоги дали бы название высочайшего самадхи; физическое тело находилось при этом в трансе, а освобожденная душа совершала свое собственное единение с Великим Единым. Подобный «экстаз» не есть в строгом смысле способность. Это есть состояние души, которое преобразует последнюю в такой степени, что она начинает видеть то, что ранее было сокрыто от нее. Состояние это не может быть постоянным, пока наше соединение с Богом не станет неизменным. Здесь, в земной жизни, экстаз может быть лишь временной вспышкой… Человек может перестать быть человеком и стать Богом; но человек не может быть Богом и человеком в одно и то же время.[22] Плотин утверждает, что он достигал такого состояния «лишь три раза».
И Прокл учил так же, что единственное спасение для души есть возврат к своей духовной форме, что позволит ей избежать «круга рождений и обильных странствований» и достигнуть истинного Бытия, «единообразной и простой энергии периода тождества, вместо обильного страннического движения того периода, который характеризуется различием». Это и есть та жизнь; которую искали посвящаемые Орфеем в мистерии Вакха и Прозерпины, и она есть результат упражнения в очищающих, или «катарсических» добродетелях.[23]
Эти добродетели были необходимы для великих мистерий, так как они влияли на очищение тонкого тела, в котором душа действовала, когда она была вне физического тела. «Политические» или практические добродетели принадлежали к обыкновенной жизни человека и достижение их до известной степени требовалось для вступления даже в такую школу, какая описана ниже. Затем следовали «катарсические» добродетели, посредством которых тонкое тело, проводник эмоций и низшего разума, было очищаемо; затем – «интеллектуальные» добродетели, относящиеся до αυγοειδες или светлого тела, служащего проводником для интеллекта; и наконец – созерцательные или «парадигматические» добродетели, благодаря которым осуществлялось единение души с Богом. Порфирий пишет: «тот, кто действует сообразно с практическими добродетелями, есть достойный человек, но тот, который действует сообразно с очищающими добродетелями, есть ангелоподобный человек или добрый гений (δαιμον). Тот, кто действует сообразно с интеллектуальными добродетелями, есть Бог; тот же, кто действует сообразно с парадигматическими добродетелями, есть Отец Богов».[24]
Многие поучения давались в мистериях высшими Иерархиями, и Пифагор, великий Наставник, получивший свое посвящение в Индии и дававший своим ученикам «истинное познание вещей», обладал, как утверждают, таким знанием музыки, что он мог посредством нее господствовать над самыми дикими страстями людей и просветлять их разум. Примеры такого господства даются Ямвлихом в его «Жизни Пифагора». Нужно думать, что титул Теодидакта, данный Аммонию Саккасу, учителю Плотина, относится не столько к возвышенности его учения, сколько к этим божественным знаниям, полученным им в мистериях.
Некоторые из употреблявшихся в мистериях символов объясняются Ямвлихом, который велит Порфирию изъять из своей мысли образ символа и достигнуть его внутреннего значения. Так «тина» означало все телесное и материальное; «Бог, сидящий над лотосом», означало, что Бог превышает и тину и разум, символом которого служил лотос и что, будучи неподвижным, он установлен в Самом Себе. Если же Он «плыл в корабле», этим изображалось Его господство над миром и т. д.[25] Относительно такого употребления символов Прокл замечает, что «орфический метод имел целью раскрытие божественных вещей при помощи символов; этот метод принадлежит всем писавшим о божественном познании».[26]
Пифагорейская школа в древней Греции была закрыта в конце шестого столетия до Р. Х., преследуемая гражданской властью, но другие общины продолжали существовать, сохраняя священную традицию.[27] Мид утверждает, что Платон облек последнюю в интеллектуальную форму, чтобы охранить ее от все увеличивавшейся профанации, тогда как элевсинские обряды сохранили некоторые из ее форм, потеряв всю их внутреннюю суть. Неоплатоники продолжали дело Пифагора и Платона, и их произведения следует изучать всем, желающим иметь понятие о величии и красоте, которые сохранялись для мира в древних мистериях.
Пифагорейская школа может служить типом дисциплины, которая требовалась перед посвящением в мистерии. По поводу этого Мид дает много интересных подробностей[28] и замечает: «Авторы античного мира согласны между собой, что этой дисциплиной удалось вызвать к жизни высочайший человеческий тип, отличавшийся не только чистейшим целомудрием, но также и простотой манер, большой деликатностью и вкусом к серьезным занятиям, равных которым нельзя было найти нигде. Это признается и христианскими писателями».
Пифагорейская школа имела внешних учеников, которые не оставляли семейных и общественных обязанностей, и выше приведенные слова относятся к ним. Что касается внутренней школы, то в ней было три ступени – первая ступень слушателей, которые учились в течение двух лет в полном безмолвии, стремясь овладеть оккультными знаниями; вторая ступень математиков, которые изучали геометрию и музыку, природу числа, формы, цвета и звуки; на третьей ступени физиков нужно было овладеть космогонией и метафизикой. Эти три ступени вели к истинным мистериям. Вступающие в школу должны были отличаться «незапятнанной репутацией и уравновешенным характером».
Тесное сходство между методами и целями, преследовавшимися в этих различных мистериях, и методами и целями индусской йоги, бросается в глаза даже самому поверхностному наблюдателю. Но нет никакой необходимости предполагать, что античные народности извлекали свои познания из Индии: все они исходят из единого источника, из Великой Ложи центральной Азии, которая высылала своих Посвященных во все страны. Все они учили одним и тем же доктринам и применяли одни и те же методы, ведущие к одинаковым целям; существовали постоянные взаимные отношения между Посвященными всех народов и у них был общий язык и общий символизм. Так, Пифагор путешествовал по Индии и получил там высокое Посвящение, а позднее Аполлоний Тианский следовал по его стопам. Такой же индусский характер носят произнесенные перед смертью слова Плотина: «Ныне стремлюсь я отвести обратно мое Я к Всеобщему Я».[29]
Среди индусов разрешение преподавать божественные знания одним только достойным было всегда строго соблюдаемо. «Глубочайшая мистерия конечного знания… не может быть выдана никому, кроме сына или ученика, и никому с беспокойной душой».[30] В другом месте, после описания йоги, мы читаем: «Восстань! Пробудись! Найдя Великих Учителей, слушай! Путь столь же труден для следования, как острие бритвы. Так говорят мудрецы».[31] Учитель необходим, ибо одних писанных поучений недостаточно. «Цель познания» – познать Бога, а не только верить в Него; стать единым с Богом, а не только поклоняться издали. Человек должен познать реальность божественного Существования и затем узнать, а не только смутно верить и надеяться – что его собственная глубочайшая суть едина с Богом и что цель жизни – осуществить это единство. И если религия не может привести человека к такому осуществлению, она не более как «медь звенящая или кимвал бряцающий».[32]
Также было распространено и сознание, что необходимо научиться покидать свое плотное тело: «Да отделит человек с твердостью ее (душу) из своего тела, как стебель отделяется из своего влагалища».[33] И было написано: «В золотых высочайших ножнах пребывает беспорочный неизменный Брама. Он есть сияющий белый Свет светов, знакомый знатокам внутренней Сути».[34] «Когда ясновидец видит золотоцветного Создателя, Господа, Духа, лоно которого есть Брахман, тогда, отбрасывая одинаково и достоинство и недостаток, беспорочный Мудрец достигает высочайшего соединения».[35]
И евреи также не были лишены сокровенного знания, и у них были свои школы Посвящения. Собрание пророков в Навафе, под председательством Самуила,[36] являлось такой школой, и в ней производилась устная передача преемственных знаний. Подобные же школы существовали в Вифании и в Иерихоне;[37] и в книге Крюдена «Concordance»[38] встречается следующее интересное замечание: «Школы или коллегии пророков – первые школы, о которых имеется отчет в Священном Писании, где „дети“ пророков, что означает их учеников, жили в условиях уединенной и суровой жизни, в постоянном обучении и медитации и в чтении Закона Божия… Этим школам или Обществам Пророков пришли на смену Синагоги». Каббала, в которой заключено наполовину раскрытое учение, является «в том виде, в каком она сейчас» современной компиляцией, так как часть ее составлена Раввином Моисеем де-Леон, который умер в 1305 г. по Р. Х. Каббала состоит из пяти книг: Бахир, Зохар, Сефер, Сефирот, Сефер Иецира и Аш Мецарет; утверждают, что ее происхождение – устная передача, идущая из глубокой древности, если «древность» рассматривать с точки зрения исторического летоисчисления. Доктор Уинн Уэсткотт говорит, что «еврейская традиция приписывает самую древнюю часть Зохара эпохе, предшествовавшей построению второго Храма; а Раввин Симеон бен-Иохай записал одну ее часть в первом столетии христианской эры. Относительно Сефер Иецира Сваджа Гаон, умерший в 940 г. по Р. Х., выражается как об „очень древнем“.[39]
Некоторые части древних устных учений были внесены в Каббалу, каковой она является в наше время, но истинная архаическая мудрость евреев остается в ведении небольшого числа истинных сынов Израиля.
Как ни краток этот очерк, он достаточно ясно указывает на существование сокровенной стороны мировых религий, и теперь мы можем перейти к рассмотрению вопроса, составляет ли христианство исключение из этого всеобщего правила.
Глава II. Сокровенная сторона христианства.
1. Свидетельства Писаний
Все это касается теории, указывающей на необходимость сокровенной стороны во всех религиях. Но когда мы переходим от теории к фактам, естественно является вопрос: существовала ли такая скрытая сторона в прошлом, и действительно ли она составляла часть мировых религий? Ответ на этот вопрос может быть только утвердительный. Каждая великая религия обладала таким сокровенным учением, которое было хранилищем мистических знаний, а также практической мистики или оккультного знания. Мистическое толкование популярных учений было всенародно и оно объясняло последние как аллегории, придавая неразумным с виду утверждениям и рассказам приемлемое для разума значение. За этим теоретическим мистицизмом существовали и практические указания, сокровенное духовное обучение, сообщавшееся лишь под известными условиями, которым должен был подчиниться каждый, желавший приобщиться к такому знанию. Св. Климент Александрийский упоминает о таком разделении мистерий: «После очищения, – говорит он, – следуют малые мистерии, в которых даются некоторые основы правил и предварительного подготовления к тому, что должно последовать, а затем великие мистерии, после которых нет ничего непознанного во всей вселенной и остается лишь созерцать и понимать природу вещей».[9]
Это положение не может быть опровергнуто, насколько оно касается древних религий. Мистерии Египта были гордостью этой древней страны и наиболее благородные сыны Греции, как Платон, отправлялись в Саис и Фивы, чтобы получить посвящение у египетских Учителей Мудрости. Митраические мистерии персов, орфические и вакхические мистерии и позднейшие элевсинские полу-мистерии греков, мистерии Самофракии, Скифии и Халдеи звучат для нас как нечто знакомое, по крайней мере по имени. Даже и при чрезвычайно пониженном уровне элевсинских мистерий значение их ставилось очень высоко самыми выдающимися людьми Греции, каковы Пиндар, Софокл, Исократ, Плутарх и Платон. В особенности они считались полезными по отношению к посмертному существованию, так как Посвященный узнавал из них то, что обеспечивало за ним потустороннее блаженство.
Сопатр утверждал также, что Посвящение устанавливало сродство души с божественной Природой и в обнародованном гимне к Деметре делаются замаскированные намеки на святое дитя Якха, на его смерть и воскресение, как они представлялись в мистериях.[10]
Ямвлих, великий теург третьего и четвертого века по Р. Х., дает много сведений относительно мистерий. Теургия была магической, «последняя часть жреческой науки»,[11] и применялась она в великих мистериях с целью вызвать появление высших Существ. Теория, на которой основывались эти мистерии, может быть изложена в коротких словах: существует Единое, предшествующее всякому существованию. Недвижное, Пребывающее в одиночестве Своего собственного единства. Из Него возникает верховное Божество, Самозачатое, Благо, Источник всех вещей, Корень всего, Бог богов, Первая Причина, раскрывающая Себя как Свет.[12] От него происходит Постижимый Мир, или идеальная вселенная. Мировой Разум, Nous, и бестелесные боги относятся сюда же. От Мирового Разума происходит Мировая Душа, к которой принадлежат «божественные разумные формы, каковые присущи видимым телам богов».[13] Затем следуют различные Иерархии сверхчеловеческих существ: архангелов, архонов (правителей) или космократов, ангелов, демонов и т. д. Человек есть существо низшего порядка, но он связан с упомянутыми Иерархиями своей природой и способен познать их; это знание приобреталось им в мистериях, и оно вело к соединению с Богом.[14] В мистериях излагались эти учения, «происхождение и возвращение всех вещей от Единого и к Единому и полное господство Единого»[15] и кроме того вызывались различные Духовные Существа, которые появлялись иногда для того, чтобы учить, иногда для того, чтобы одним своим присутствием возвышать и очищать. «Боги, – говорит Ямвлих, – будучи благожелательны и милостивы, сообщают свой свет теургам в безмерном изобилии, призывая их души к себе, создавая для них связь с собою и приучая их, пока они еще в теле, отделяться от своих тел и соединяться со своим вечным духовным началом».[16] Ибо «душа имеет двойную жизнь, одну, соединенную с телом, а другую – отделенную от всего телесного»,[17] ввиду чего необходимо научиться отделять ее от тела, чтобы она могла соединяться с богами посредством своей разумной и божественной части и познавать подлинные основы знания и истины духовного мира.[18] «Присутствие богов придает здоровье нашему телу, праведность нашей душе, чистоту нашему уму, и, одним словом, поднимает в нас все до своей истинной природы. Оно представляет то, что нетелесно, как телесное для очей души, через посредство телесного зрения».[19] Когда появляются боги, душа получает «освобождение от страстей, трансцендентное совершенство и всепревышающую энергию, и она участвует в божественной любви и в безмерной радости».[20] «Таким путем мы достигаем божественной жизни и становимся действительно божественными».[21]
Высочайшая точка мистерий достигалась тогда, когда Посвящаемый становился богоподобным или вследствие соединения с божественным Существом, или вследствие осуществления божественного Я внутри себя. Это и называлось экстазом и было состоянием, которому индусские йоги дали бы название высочайшего самадхи; физическое тело находилось при этом в трансе, а освобожденная душа совершала свое собственное единение с Великим Единым. Подобный «экстаз» не есть в строгом смысле способность. Это есть состояние души, которое преобразует последнюю в такой степени, что она начинает видеть то, что ранее было сокрыто от нее. Состояние это не может быть постоянным, пока наше соединение с Богом не станет неизменным. Здесь, в земной жизни, экстаз может быть лишь временной вспышкой… Человек может перестать быть человеком и стать Богом; но человек не может быть Богом и человеком в одно и то же время.[22] Плотин утверждает, что он достигал такого состояния «лишь три раза».
И Прокл учил так же, что единственное спасение для души есть возврат к своей духовной форме, что позволит ей избежать «круга рождений и обильных странствований» и достигнуть истинного Бытия, «единообразной и простой энергии периода тождества, вместо обильного страннического движения того периода, который характеризуется различием». Это и есть та жизнь; которую искали посвящаемые Орфеем в мистерии Вакха и Прозерпины, и она есть результат упражнения в очищающих, или «катарсических» добродетелях.[23]
Эти добродетели были необходимы для великих мистерий, так как они влияли на очищение тонкого тела, в котором душа действовала, когда она была вне физического тела. «Политические» или практические добродетели принадлежали к обыкновенной жизни человека и достижение их до известной степени требовалось для вступления даже в такую школу, какая описана ниже. Затем следовали «катарсические» добродетели, посредством которых тонкое тело, проводник эмоций и низшего разума, было очищаемо; затем – «интеллектуальные» добродетели, относящиеся до αυγοειδες или светлого тела, служащего проводником для интеллекта; и наконец – созерцательные или «парадигматические» добродетели, благодаря которым осуществлялось единение души с Богом. Порфирий пишет: «тот, кто действует сообразно с практическими добродетелями, есть достойный человек, но тот, который действует сообразно с очищающими добродетелями, есть ангелоподобный человек или добрый гений (δαιμον). Тот, кто действует сообразно с интеллектуальными добродетелями, есть Бог; тот же, кто действует сообразно с парадигматическими добродетелями, есть Отец Богов».[24]
Многие поучения давались в мистериях высшими Иерархиями, и Пифагор, великий Наставник, получивший свое посвящение в Индии и дававший своим ученикам «истинное познание вещей», обладал, как утверждают, таким знанием музыки, что он мог посредством нее господствовать над самыми дикими страстями людей и просветлять их разум. Примеры такого господства даются Ямвлихом в его «Жизни Пифагора». Нужно думать, что титул Теодидакта, данный Аммонию Саккасу, учителю Плотина, относится не столько к возвышенности его учения, сколько к этим божественным знаниям, полученным им в мистериях.
Некоторые из употреблявшихся в мистериях символов объясняются Ямвлихом, который велит Порфирию изъять из своей мысли образ символа и достигнуть его внутреннего значения. Так «тина» означало все телесное и материальное; «Бог, сидящий над лотосом», означало, что Бог превышает и тину и разум, символом которого служил лотос и что, будучи неподвижным, он установлен в Самом Себе. Если же Он «плыл в корабле», этим изображалось Его господство над миром и т. д.[25] Относительно такого употребления символов Прокл замечает, что «орфический метод имел целью раскрытие божественных вещей при помощи символов; этот метод принадлежит всем писавшим о божественном познании».[26]
Пифагорейская школа в древней Греции была закрыта в конце шестого столетия до Р. Х., преследуемая гражданской властью, но другие общины продолжали существовать, сохраняя священную традицию.[27] Мид утверждает, что Платон облек последнюю в интеллектуальную форму, чтобы охранить ее от все увеличивавшейся профанации, тогда как элевсинские обряды сохранили некоторые из ее форм, потеряв всю их внутреннюю суть. Неоплатоники продолжали дело Пифагора и Платона, и их произведения следует изучать всем, желающим иметь понятие о величии и красоте, которые сохранялись для мира в древних мистериях.
Пифагорейская школа может служить типом дисциплины, которая требовалась перед посвящением в мистерии. По поводу этого Мид дает много интересных подробностей[28] и замечает: «Авторы античного мира согласны между собой, что этой дисциплиной удалось вызвать к жизни высочайший человеческий тип, отличавшийся не только чистейшим целомудрием, но также и простотой манер, большой деликатностью и вкусом к серьезным занятиям, равных которым нельзя было найти нигде. Это признается и христианскими писателями».
Пифагорейская школа имела внешних учеников, которые не оставляли семейных и общественных обязанностей, и выше приведенные слова относятся к ним. Что касается внутренней школы, то в ней было три ступени – первая ступень слушателей, которые учились в течение двух лет в полном безмолвии, стремясь овладеть оккультными знаниями; вторая ступень математиков, которые изучали геометрию и музыку, природу числа, формы, цвета и звуки; на третьей ступени физиков нужно было овладеть космогонией и метафизикой. Эти три ступени вели к истинным мистериям. Вступающие в школу должны были отличаться «незапятнанной репутацией и уравновешенным характером».
Тесное сходство между методами и целями, преследовавшимися в этих различных мистериях, и методами и целями индусской йоги, бросается в глаза даже самому поверхностному наблюдателю. Но нет никакой необходимости предполагать, что античные народности извлекали свои познания из Индии: все они исходят из единого источника, из Великой Ложи центральной Азии, которая высылала своих Посвященных во все страны. Все они учили одним и тем же доктринам и применяли одни и те же методы, ведущие к одинаковым целям; существовали постоянные взаимные отношения между Посвященными всех народов и у них был общий язык и общий символизм. Так, Пифагор путешествовал по Индии и получил там высокое Посвящение, а позднее Аполлоний Тианский следовал по его стопам. Такой же индусский характер носят произнесенные перед смертью слова Плотина: «Ныне стремлюсь я отвести обратно мое Я к Всеобщему Я».[29]
Среди индусов разрешение преподавать божественные знания одним только достойным было всегда строго соблюдаемо. «Глубочайшая мистерия конечного знания… не может быть выдана никому, кроме сына или ученика, и никому с беспокойной душой».[30] В другом месте, после описания йоги, мы читаем: «Восстань! Пробудись! Найдя Великих Учителей, слушай! Путь столь же труден для следования, как острие бритвы. Так говорят мудрецы».[31] Учитель необходим, ибо одних писанных поучений недостаточно. «Цель познания» – познать Бога, а не только верить в Него; стать единым с Богом, а не только поклоняться издали. Человек должен познать реальность божественного Существования и затем узнать, а не только смутно верить и надеяться – что его собственная глубочайшая суть едина с Богом и что цель жизни – осуществить это единство. И если религия не может привести человека к такому осуществлению, она не более как «медь звенящая или кимвал бряцающий».[32]
Также было распространено и сознание, что необходимо научиться покидать свое плотное тело: «Да отделит человек с твердостью ее (душу) из своего тела, как стебель отделяется из своего влагалища».[33] И было написано: «В золотых высочайших ножнах пребывает беспорочный неизменный Брама. Он есть сияющий белый Свет светов, знакомый знатокам внутренней Сути».[34] «Когда ясновидец видит золотоцветного Создателя, Господа, Духа, лоно которого есть Брахман, тогда, отбрасывая одинаково и достоинство и недостаток, беспорочный Мудрец достигает высочайшего соединения».[35]
И евреи также не были лишены сокровенного знания, и у них были свои школы Посвящения. Собрание пророков в Навафе, под председательством Самуила,[36] являлось такой школой, и в ней производилась устная передача преемственных знаний. Подобные же школы существовали в Вифании и в Иерихоне;[37] и в книге Крюдена «Concordance»[38] встречается следующее интересное замечание: «Школы или коллегии пророков – первые школы, о которых имеется отчет в Священном Писании, где „дети“ пророков, что означает их учеников, жили в условиях уединенной и суровой жизни, в постоянном обучении и медитации и в чтении Закона Божия… Этим школам или Обществам Пророков пришли на смену Синагоги». Каббала, в которой заключено наполовину раскрытое учение, является «в том виде, в каком она сейчас» современной компиляцией, так как часть ее составлена Раввином Моисеем де-Леон, который умер в 1305 г. по Р. Х. Каббала состоит из пяти книг: Бахир, Зохар, Сефер, Сефирот, Сефер Иецира и Аш Мецарет; утверждают, что ее происхождение – устная передача, идущая из глубокой древности, если «древность» рассматривать с точки зрения исторического летоисчисления. Доктор Уинн Уэсткотт говорит, что «еврейская традиция приписывает самую древнюю часть Зохара эпохе, предшествовавшей построению второго Храма; а Раввин Симеон бен-Иохай записал одну ее часть в первом столетии христианской эры. Относительно Сефер Иецира Сваджа Гаон, умерший в 940 г. по Р. Х., выражается как об „очень древнем“.[39]
Некоторые части древних устных учений были внесены в Каббалу, каковой она является в наше время, но истинная архаическая мудрость евреев остается в ведении небольшого числа истинных сынов Израиля.
Как ни краток этот очерк, он достаточно ясно указывает на существование сокровенной стороны мировых религий, и теперь мы можем перейти к рассмотрению вопроса, составляет ли христианство исключение из этого всеобщего правила.
Глава II. Сокровенная сторона христианства.
1. Свидетельства Писаний
Мы уже видели, что по единогласному утверждению всех древних религий, они обладали сокровенными учениями и были хранительницами «мистерий» – факт, подтвержденный тем, что величайшие люди древности искали посвящения. Теперь нам необходимо решить вопрос: находится ли христианство вне круга этих религий и верно ли, что оно одно не имеет гнозиса и дает миру лишь простую веру, а не глубокое знание. Если бы это было так, мы имели бы перед собой грустный и достойный сожаления факт, доказывающий, что христианство предназначено лишь для невежественных людей, а не для всех, не для представителей всех ступеней развития. Но что это не так, возможно доказать с полной несомненностью. В таком доказательстве христианство нашего времени чрезвычайно нуждается, так как все, что есть лучшего в нем, самый цвет христианства, гибнет от недостатка духовного знания.
Если бы эзотерическое учение было восстановлено и привлекло к себе внимание серьезных исследователей, тогда не замедлило бы и восстановление оккультного знания. Посвященные в малые мистерии сделались бы кандидатами для великих мистерий, а с восстановлением знания вернулся бы и авторитет сокровенного учения. И воистину, нужда в этом слишком велика. Посмотрите кругом и вы увидите, что запад страдает от последствий утерянной духовности; утратив свои мистические и эзотерические учения, христианство утратило вместе с тем свою власть над множеством образованных людей, и если мы замечаем в последнее время некоторое оживление религиозного сознания, то этим мы обязаны частичному возрождению древних мистических учений. Совершенно очевидно для всех, изучавших настроения второй половины истекшего столетия, что многие вдумчивые и нравственно развитые люди ушли из церкви потому, что ее учения противоречили их разуму и не удовлетворяли их нравственного чувства. Невозможно допустить, чтобы вся широко распространившаяся волна безверия возникла только от недостатка нравственности или из-за всеобщей извращенности современных людей. Каждый, внимательно изучавший это явление, согласится, что люди с сильным умом были отторгнуты от христианства, с одной стороны – первобытностью религиозных идей, предлагаемых церковью, с другой – теми противоречиями, которыми изобилуют авторитетные писания и такими взглядами на Бога, человека и вселенную, которые не приемлемы для развитого интеллекта. Точно так же нельзя объяснить и нравственным падением это возмущение против церковных догматов. Возмутившиеся не были людьми недостойными своей религии: наоборот, религия не была достаточно высока для них. Возмущение против ходячего христианства было вызвано ростом совести; и совесть, и интеллект одинаково восстали против учений, унизительных как для Бога, так и для человека, представляющих Бога тираном, а человека – по самой своей природе – злым и могущим спастись только путем рабской покорности.
Отпадение многих образованных людей от церкви объясняется постепенным понижением христианства до уровня такой простоты, которая сделала его учения доступными для наиболее неразвитых людей. Протестантские богословы утверждали во всеуслышание, что не должно быть никаких учений, которые не были бы понятны для каждого человека, что главное достоинство евангелия в его простоте, благодаря которой и ребенок, и человек, не получивший никакого образования, в состоянии понимать и применять его истины в жизни. Это верно, если под этим подразумевать, что существуют религиозные истины, доступные для всех и что несовершенна та религия, которая оставляет самых неразвитых и самых темных людей вне сферы своего возвышающего влияния. Но в высшей степени ложно, если этим хотят сказать, что религия не имеет никаких истин, которые были бы недоступны для необразованных и темных людей, что она настолько бедна и ограничена, что не может научить ничему, превышающему уровень понятий и нравственности самого неразвитого и темного человека. Если таков смысл этого утверждения, то оно и пагубно, и ложно; ибо по мере того, как подобный взгляд распространяется с церковных кафедр, многие благородные люди оставляют церковь, хотя их сердце обливается кровью, потому что нелегко разрывать нити, которые связывают человеческое сердце с верою его юности; эти люди покидают церковь, а люди невежественные и лицемерные остаются в ней. Покидая церковь, неудовлетворенные впадают в состояние пассивного безверия, или – если они молоды и полны энтузиазма – становятся активными врагами церкви, предпочитая открытое отпадение постепенному отравлению ума и совести по велению авторитета, в котором они не могут признать ничего божественного.
Рассматривая духовные потребности нашего времени с этой точки зрения, мы увидим, что вопрос о сокровенной стороне христианства получает жизненную важность. Должно ли христианство жить как религии Запада? Будет ли продолжаться и в грядущем веке его важная роль как силы, формирующей мысль развивающихся западных народов? Если оно хочет жить, ему необходимо вернуть те знания, которые оно утеряло и возобновить свои мистические и оккультные учения; оно снова должно выступить как авторитетный учитель духовных истин, во всеоружии единственно ценного авторитета – авторитета знания. Если это случится, влияние таких учений скажется благодетельным образом на расширении и углублении религиозного сознания; догматы, которые кажутся не более как шелухой или, еще хуже, путами, сковывающими свободную мысль, снова появятся в своем истинном виде, в виде частичного выражения основных реальностей. Прежде всего, эзотерическое христианство появится вновь в «Святилище» Храма, чтобы каждый, способный воспринять его, мог следовать за его обнародованными учениями; а затем оккультное христианство снова сойдет в адитум, чтобы пребывать позади завесы, охраняющей святая святых, вход в которую открыт только для Посвященных. Тогда оккультное знание будет снова доступно для тех, кто – согласно древним правилам – приготовит себя к его восприятию, кто захочет пойти навстречу древним требованиям, которые ставились всем желающим познать реальность духовных вещей.
Обратимся снова к истории и посмотрим, было ли христианство исключением, не имеющим никакого тайного учения, или же оно, как и все остальные религии, обладало этим скрытым сокровищем. Этот вопрос требует доказательств, а не теорий, и он должен быть решен на основании существующих документов, а не просто ipse dixit современных христиан.
В действительности как Новый Завет, так и свидетельства древней церкви одинаково утверждают, что последняя обладала такими учениями. Из этих свидетельств мы узнаем о существовании мистерий, называемых мистериями Иисуса или мистериями Царства, об условиях, налагавшихся на ищущих посвящения, а также нечто об общем характере дававшихся учений, и некоторые другие подробности. Есть места в «Новом Завете», которые остались бы совершенно непонятными, если бы на них не бросали света вполне определенные утверждения Отцов и епископов церкви, благодаря которым они становятся ясными и вразумительными.
Если бы эзотерическое учение было восстановлено и привлекло к себе внимание серьезных исследователей, тогда не замедлило бы и восстановление оккультного знания. Посвященные в малые мистерии сделались бы кандидатами для великих мистерий, а с восстановлением знания вернулся бы и авторитет сокровенного учения. И воистину, нужда в этом слишком велика. Посмотрите кругом и вы увидите, что запад страдает от последствий утерянной духовности; утратив свои мистические и эзотерические учения, христианство утратило вместе с тем свою власть над множеством образованных людей, и если мы замечаем в последнее время некоторое оживление религиозного сознания, то этим мы обязаны частичному возрождению древних мистических учений. Совершенно очевидно для всех, изучавших настроения второй половины истекшего столетия, что многие вдумчивые и нравственно развитые люди ушли из церкви потому, что ее учения противоречили их разуму и не удовлетворяли их нравственного чувства. Невозможно допустить, чтобы вся широко распространившаяся волна безверия возникла только от недостатка нравственности или из-за всеобщей извращенности современных людей. Каждый, внимательно изучавший это явление, согласится, что люди с сильным умом были отторгнуты от христианства, с одной стороны – первобытностью религиозных идей, предлагаемых церковью, с другой – теми противоречиями, которыми изобилуют авторитетные писания и такими взглядами на Бога, человека и вселенную, которые не приемлемы для развитого интеллекта. Точно так же нельзя объяснить и нравственным падением это возмущение против церковных догматов. Возмутившиеся не были людьми недостойными своей религии: наоборот, религия не была достаточно высока для них. Возмущение против ходячего христианства было вызвано ростом совести; и совесть, и интеллект одинаково восстали против учений, унизительных как для Бога, так и для человека, представляющих Бога тираном, а человека – по самой своей природе – злым и могущим спастись только путем рабской покорности.
Отпадение многих образованных людей от церкви объясняется постепенным понижением христианства до уровня такой простоты, которая сделала его учения доступными для наиболее неразвитых людей. Протестантские богословы утверждали во всеуслышание, что не должно быть никаких учений, которые не были бы понятны для каждого человека, что главное достоинство евангелия в его простоте, благодаря которой и ребенок, и человек, не получивший никакого образования, в состоянии понимать и применять его истины в жизни. Это верно, если под этим подразумевать, что существуют религиозные истины, доступные для всех и что несовершенна та религия, которая оставляет самых неразвитых и самых темных людей вне сферы своего возвышающего влияния. Но в высшей степени ложно, если этим хотят сказать, что религия не имеет никаких истин, которые были бы недоступны для необразованных и темных людей, что она настолько бедна и ограничена, что не может научить ничему, превышающему уровень понятий и нравственности самого неразвитого и темного человека. Если таков смысл этого утверждения, то оно и пагубно, и ложно; ибо по мере того, как подобный взгляд распространяется с церковных кафедр, многие благородные люди оставляют церковь, хотя их сердце обливается кровью, потому что нелегко разрывать нити, которые связывают человеческое сердце с верою его юности; эти люди покидают церковь, а люди невежественные и лицемерные остаются в ней. Покидая церковь, неудовлетворенные впадают в состояние пассивного безверия, или – если они молоды и полны энтузиазма – становятся активными врагами церкви, предпочитая открытое отпадение постепенному отравлению ума и совести по велению авторитета, в котором они не могут признать ничего божественного.
Рассматривая духовные потребности нашего времени с этой точки зрения, мы увидим, что вопрос о сокровенной стороне христианства получает жизненную важность. Должно ли христианство жить как религии Запада? Будет ли продолжаться и в грядущем веке его важная роль как силы, формирующей мысль развивающихся западных народов? Если оно хочет жить, ему необходимо вернуть те знания, которые оно утеряло и возобновить свои мистические и оккультные учения; оно снова должно выступить как авторитетный учитель духовных истин, во всеоружии единственно ценного авторитета – авторитета знания. Если это случится, влияние таких учений скажется благодетельным образом на расширении и углублении религиозного сознания; догматы, которые кажутся не более как шелухой или, еще хуже, путами, сковывающими свободную мысль, снова появятся в своем истинном виде, в виде частичного выражения основных реальностей. Прежде всего, эзотерическое христианство появится вновь в «Святилище» Храма, чтобы каждый, способный воспринять его, мог следовать за его обнародованными учениями; а затем оккультное христианство снова сойдет в адитум, чтобы пребывать позади завесы, охраняющей святая святых, вход в которую открыт только для Посвященных. Тогда оккультное знание будет снова доступно для тех, кто – согласно древним правилам – приготовит себя к его восприятию, кто захочет пойти навстречу древним требованиям, которые ставились всем желающим познать реальность духовных вещей.
Обратимся снова к истории и посмотрим, было ли христианство исключением, не имеющим никакого тайного учения, или же оно, как и все остальные религии, обладало этим скрытым сокровищем. Этот вопрос требует доказательств, а не теорий, и он должен быть решен на основании существующих документов, а не просто ipse dixit современных христиан.
В действительности как Новый Завет, так и свидетельства древней церкви одинаково утверждают, что последняя обладала такими учениями. Из этих свидетельств мы узнаем о существовании мистерий, называемых мистериями Иисуса или мистериями Царства, об условиях, налагавшихся на ищущих посвящения, а также нечто об общем характере дававшихся учений, и некоторые другие подробности. Есть места в «Новом Завете», которые остались бы совершенно непонятными, если бы на них не бросали света вполне определенные утверждения Отцов и епископов церкви, благодаря которым они становятся ясными и вразумительными.