Страница:
Антон Булавин
Личные Боги
Часть первая
ЛИЧНЫЕ БОГИ
Глава 1
Пятница
Почему считается, что понедельник день тяжелый? В корне не соглашусь с этим утверждением. Быть может, эта мысль посещает людей на контрасте первого рабочего дня и выходных? А чем обычно занимаются в выходные дни среднестатистические граждане? Я начал вспоминать своих знакомых. Большинство из них были семейными парами, но были и такие же одинокие, как я.
Ленка с Женькой каждые выходные и праздники посещали родителей, поочередно её и его. Оба они были приезжие из других городов, поэтому эти посещения выливались в утомительные автомобильные поездки за несколько сотен километров. Плюс неизбежные нравоучения старших – тот еще отдых. Скорее всего, к началу рабочей недели они подходили в морально измотанном состоянии.
Лёха с Натахой составляли крайне экспрессивную пару. Всю неделю они чирикали в рабочее время друг с другом по телефону или обменивались милыми смсками. А по субботам и воскресеньям мучили своими гостевыми визитами всех своих знакомых, поскольку находиться дома вдвоем попросту не могли. Находясь вместе более трех часов, они обязательно находили повод поссориться вдрызг. И если варианты сходить в гости не выгорали, то их выходные представляли собой непрекращающиеся крики, истерики и битье посуды. По-моему они больше нуждались в отдыхе друг от друга, чем от работы.
Димыч тратил два своих свободных дня на выпивку и женщин, поэтому похмельный синдром с утра в понедельник был ему гарантирован.
Катюха – вечная тусовщица, ночами пропадала в клубах и тратила особенно много косметики, что бы скрыть к началу рабочей недели, не выспавшиеся глаза.
В принципе, достаточное количество людей по выходным пили и тусили и по их окончанию выглядели, да и чувствовали себя тоже, как путешественники, прошедшие без отдыха сорок километров.
Именно из-за способов проводить свой досуг, люди воспринимают понедельник, как нескончаемый день в аду.
Раньше я тоже был таким. Каждую пятницу упивался в хлам, а оставшиеся два дня до работы пытался выйти из запоя, оправдывая такое поведение необходимостью перезагрузки мозга. Раньше я считал, что работа это способ заработать необходимое количество денег на существование, а все воздушные замки, построенные в мечтах, появятся в результате короткой и гениальной финансовой махинации. Какой именно мне задумываться было некогда, но ощущение работы, как временного явления не проходило, просто для грандиозной аферы еще не пришло время. Но придет, очень-очень скоро.
Таким я был раньше. Теперь я понял, что для «сбычи мечт» необходимо долго и кропотливо работать. Но не на одном месте. Нужно делать успешную карьеру. А для этого к работе надо относиться серьезно. Нужно отдавать работе всего себя.
Поэтому мои выходные, это два дня подготовки к новой рабочей неделе. Да, бывало я выпивал в пятницу, для разнообразия. Встречался с девушками. Но суббота и воскресенье всегда были двумя днями одиночества. Днями психологической очистки и строительством планов на трудовые будни. В субботу я, как правило, старался отоспаться и не занимался практически ничем. В воскресенье вставал пораньше, загонял автомобиль на мойку и до обеда делал вылазку по магазинам. Вторую половину воскресного дня я анализировал прошедшую неделю – находил ошибки, разрабатывал мероприятия для их исправления и планировал следующую. Поэтому в понедельник я впархивал в офис полный сил и энергии, развивая кипучую деятельность с самого утра. Понедельник для меня самый приятный рабочий день. Работа спорится, все задумки выполняются в кратчайшие сроки и мне удивительно легко удается договариваться с людьми.
Но рабочая неделя состоит из пяти дней. И энергия, накопленная в выходные, постепенно испаряется. Начинают возникать обстоятельства, непредусмотренные воскресными планами. И чем ближе пятница, тем слабее мой контроль над ситуацией. И вот наступает пятница, день, который радует большинство работающих – ведь завтра выходные.
День, когда у меня рушится половина намеченных планов. День, когда возникает самое большое количество нештатных ситуаций. Люди отказываются назначать встречи и вообще все более-менее важные дела переносят на следующую неделю. День, когда мои попытки разогнать рабочий процесс сталкиваются с агрессивным нежеланием, как моих подчиненных, так и сотрудников параллельных структур. Клиенты же по пятницам, как очнувшись ото сна, начинают засыпать срочными заказами, но наш отдел логистики тоже не может удовлетворить их желания. Каждую пятницу мне приходится сжигать килограммы нервов, успокаивая клиентов и разъясняя им «форс-мажорные» обстоятельства. Приходится орать на подчиненных, которые смотрят на меня широко открытыми и ничего не понимающими глазами. Я кричу на них, а они в это время мысленно прокручивают надвигающиеся выходные. Пятница выматывает меня окончательно. Мне приходится преодолевать нежелание всех окружающих работать. В пятницу, после работы, когда я сажусь в машину и смотрю в зеркало заднего вида, я вижу глаза старика. Пятница мой самый тяжелый день.
Сегодня утро пятницы. Я завязываю галстук перед большим зеркалом в прихожей. Затягиваю узел и на секунду замираю. Смотрю себе в глаза.
Я думаю: «Ты сильный!» Я думаю: «Все будет хорошо!» Делаю глубокий вдох, беру портфель и открываю дверь квартиры.
Ленка с Женькой каждые выходные и праздники посещали родителей, поочередно её и его. Оба они были приезжие из других городов, поэтому эти посещения выливались в утомительные автомобильные поездки за несколько сотен километров. Плюс неизбежные нравоучения старших – тот еще отдых. Скорее всего, к началу рабочей недели они подходили в морально измотанном состоянии.
Лёха с Натахой составляли крайне экспрессивную пару. Всю неделю они чирикали в рабочее время друг с другом по телефону или обменивались милыми смсками. А по субботам и воскресеньям мучили своими гостевыми визитами всех своих знакомых, поскольку находиться дома вдвоем попросту не могли. Находясь вместе более трех часов, они обязательно находили повод поссориться вдрызг. И если варианты сходить в гости не выгорали, то их выходные представляли собой непрекращающиеся крики, истерики и битье посуды. По-моему они больше нуждались в отдыхе друг от друга, чем от работы.
Димыч тратил два своих свободных дня на выпивку и женщин, поэтому похмельный синдром с утра в понедельник был ему гарантирован.
Катюха – вечная тусовщица, ночами пропадала в клубах и тратила особенно много косметики, что бы скрыть к началу рабочей недели, не выспавшиеся глаза.
В принципе, достаточное количество людей по выходным пили и тусили и по их окончанию выглядели, да и чувствовали себя тоже, как путешественники, прошедшие без отдыха сорок километров.
Именно из-за способов проводить свой досуг, люди воспринимают понедельник, как нескончаемый день в аду.
Раньше я тоже был таким. Каждую пятницу упивался в хлам, а оставшиеся два дня до работы пытался выйти из запоя, оправдывая такое поведение необходимостью перезагрузки мозга. Раньше я считал, что работа это способ заработать необходимое количество денег на существование, а все воздушные замки, построенные в мечтах, появятся в результате короткой и гениальной финансовой махинации. Какой именно мне задумываться было некогда, но ощущение работы, как временного явления не проходило, просто для грандиозной аферы еще не пришло время. Но придет, очень-очень скоро.
Таким я был раньше. Теперь я понял, что для «сбычи мечт» необходимо долго и кропотливо работать. Но не на одном месте. Нужно делать успешную карьеру. А для этого к работе надо относиться серьезно. Нужно отдавать работе всего себя.
Поэтому мои выходные, это два дня подготовки к новой рабочей неделе. Да, бывало я выпивал в пятницу, для разнообразия. Встречался с девушками. Но суббота и воскресенье всегда были двумя днями одиночества. Днями психологической очистки и строительством планов на трудовые будни. В субботу я, как правило, старался отоспаться и не занимался практически ничем. В воскресенье вставал пораньше, загонял автомобиль на мойку и до обеда делал вылазку по магазинам. Вторую половину воскресного дня я анализировал прошедшую неделю – находил ошибки, разрабатывал мероприятия для их исправления и планировал следующую. Поэтому в понедельник я впархивал в офис полный сил и энергии, развивая кипучую деятельность с самого утра. Понедельник для меня самый приятный рабочий день. Работа спорится, все задумки выполняются в кратчайшие сроки и мне удивительно легко удается договариваться с людьми.
Но рабочая неделя состоит из пяти дней. И энергия, накопленная в выходные, постепенно испаряется. Начинают возникать обстоятельства, непредусмотренные воскресными планами. И чем ближе пятница, тем слабее мой контроль над ситуацией. И вот наступает пятница, день, который радует большинство работающих – ведь завтра выходные.
День, когда у меня рушится половина намеченных планов. День, когда возникает самое большое количество нештатных ситуаций. Люди отказываются назначать встречи и вообще все более-менее важные дела переносят на следующую неделю. День, когда мои попытки разогнать рабочий процесс сталкиваются с агрессивным нежеланием, как моих подчиненных, так и сотрудников параллельных структур. Клиенты же по пятницам, как очнувшись ото сна, начинают засыпать срочными заказами, но наш отдел логистики тоже не может удовлетворить их желания. Каждую пятницу мне приходится сжигать килограммы нервов, успокаивая клиентов и разъясняя им «форс-мажорные» обстоятельства. Приходится орать на подчиненных, которые смотрят на меня широко открытыми и ничего не понимающими глазами. Я кричу на них, а они в это время мысленно прокручивают надвигающиеся выходные. Пятница выматывает меня окончательно. Мне приходится преодолевать нежелание всех окружающих работать. В пятницу, после работы, когда я сажусь в машину и смотрю в зеркало заднего вида, я вижу глаза старика. Пятница мой самый тяжелый день.
Сегодня утро пятницы. Я завязываю галстук перед большим зеркалом в прихожей. Затягиваю узел и на секунду замираю. Смотрю себе в глаза.
Я думаю: «Ты сильный!» Я думаю: «Все будет хорошо!» Делаю глубокий вдох, беру портфель и открываю дверь квартиры.
Глава 2
Пятница
Сигнал повторителя поворота щелкал уже две минуты. Еще немного и этот мерный звук вгонит меня в транс. Шея уже затекла держать голову повернутой влево. А в потоке машин на шоссе не было ни единого просвета, что бы втиснуться и ни один из водителей не горел желанием пропустить меня. Сзади прозвучал клаксон.
«Хер ли ты сигналишь! Хочешь, что бы я протаранил несколько машин, только что бы ты на минуту раньше приехал на работу?!»
Снова гудок.
«Твою мать! Еще раз нажмешь на свою пикалку, я выйду из машины разобью тебе фару, козел!»
Шанс! Вдавив газ, я выскочил в правый ряд, заглушая визгом шин еще один сигнал клаксона. Стоящий сзади автомобиль не был готов к такому резкому маневру, несмотря на то, что именно этого и жаждал его водитель. Чуть дернувшись, он так же, как я раньше, застыл на повороте.
«Вот и постой там, пусть тебе посигналят, такие же дебилы, как ты!»
Я агрессивно вел свой черный «Аккорд», постоянно маневрируя из стороны в сторону. Особых дивидендов в скорости продвижения вперед мне это не давало, просто я всегда так вожу. Это своеобразная встряска по утрам. Вечером в конце рабочего дня я, как правило, медленно качусь в общем потоке. Сейчас же меня просто бесили тупящие водители. Газ – тормоз, снова газ. Маневр влево, вправо. Вот таким не хитрым способом, обматерив по пути половину водителей, я добрался до работы. Добрался во время, что бы как всегда, дойти до рабочего места ровно в девять ноль пять.
С того момента, как я стал директором по продажам, я всегда прихожу на работу в это время. Тем самым, я давал дополнительные пять минут опаздывающим подчиненным и в тоже время подчеркивал свой статус легким задерживанием. В моем отделе с дисциплиной было строго. Никто никогда не отпрашивался у меня уйти с работы пораньше. Я мог позволить это, лишь получив объяснительную записку с подробным описанием причин, вынуждающих покинуть рабочее место раньше.
Никто, не уходил с работы раньше даже на две минуты. И практически никто не опаздывал. В свое время я ввел эту дисциплину, а для сомневающихся распорядился повесить табличку с надписью: «9:00 это не время прихода на работу – это начало работы. 18:00 это не время ухода с работы – это время окончания рабочих дел. Только выполняющим эти требования сотрудникам мы платим за полные восемь часов» Работало безотказно.
Войдя в офис, я громко произнес «Доброе утро!» и, не утруждая себя личными приветствиями, двинулся к своему столу. Наш офис представляет собой единое пространство одного из этажей. Здесь располагались все рабочие отделы. Отдел продаж, закупок, транспортной логистики и бухгалтерия. Отделы можно было различить лишь по группировкам рабочих столов, никаких перегородок не было и в помине. Это была одна из «гениальных» идей генерального директора, таким образом, он хотел повысить уровень демократичности в коллективе. На деле же, в разгар рабочего дня наш офис напоминал улей с жужжащими пчелами. Это раздражало. Но было и пару плюсов. Так, например, не было нужды пользоваться внутренней телефонной связью, можно было просто крикнуть погромче. Так же удобно было проводить разносы проштрафившимся сотрудникам или ругаться с соседними отделами. Это походило на показательную порку. Поэтому мало кто имел огромное желание со мной поспорить. В общем, единое пространство мало способствовало «демократизации» коллектива. В этом у меня были свои способы – я старался быть со всеми как можно более милым в общении, стойко вырабатывая в окружающих мысль, что я добрый это гораздо лучше, чем злой. Ведь злой, я, как ураган, за две минуты выносил мозг всему офисному люду.
Сел на место, открыл почту, удалил всякий спам и убедившись в отсутствии деловых писем, взялся за ежедневник. Одиннадцать-тридцать, обведено кружком с пометкой «важно». На это время у меня была назначена встреча у генерального с ежемесячным отчетом. Данные по регионам, мои менеджеры предоставили мне еще вчера, осталось только свести всё в общую таблицу, времени для этого предостаточно.
Короткими гудками зазвонил телефон, это внутренняя связь. Значит, звонят с верхнего этажа, там находились шикарные апартаменты генерального директора, своеобразно понимающего понятие демократия.
– Слушаю, – я снял трубку.
– Александр Александрович, – прощебетал голосок секретаря генерального, – у Константина Юрьевича на двенадцать назначена важная встреча, поэтому он переносит вашу встречу на десять.
Ну вот, как всегда – пятница. Ну, ничего – в запасе сорок пять минут, успею подготовить отчет. Быстро скидал данные продаж в общую таблицу, десять минут потратил на корректировку и обнаружил расхождение итоговых цифр в отчете с реальными показателями.
Разница минимальная – всего две тысячи рублей. «Операционная погрешность» как любят говорить наши бухгалтеры. Но меня такое положение вещей не устраивает, по опыту я знаю, что за маленькой погрешностью прячется серьезная ошибка. Пробежался глазами по показателям, вроде все верно… Блин, если бы не перенесенное время встречи, я успел бы найти ошибку. А сейчас я успею только распечатать отчет и к десяти подняться на верхний этаж. Еще раз – отгрузки, поступления денежных средств, дебиторская задолженность… Все правильно, где ошибка?
– Саша, есть проблемы, – это наш логист решил внести посильный вклад в пятничную чехарду, – не успеваем все заявки развести.
– Блин, Тоха, щас некогда вообще – у Юрича надо быть через две минуты.
– Ну, смотри сам, твои клиенты, – Антон пожал плечами и пошел в сторону своего стола.
Хрен с этой ошибкой, некогда. Отправил листы на принтер отела логистики. Жду, пока выйдут все листы.
– Антон, ну чё там с доставкой? Машин не хватает?
– Склад не справляется, одиннадцать заявок соберут только к четырем, ну и соответственно, если половину вывезем – уже хорошо.
– Пал Генадич! – кричу через весь офис начальнику складского хозяйства, – опять по пятницам работать не хотите?
– А вы возможности склада учитываете, когда заявки принимаете? Задолбали уже ваши клиенты!
Десять – ноль три, опаздываю, Юрич будет злиться… Решаю подняться на верхний этаж по другому крылу, что бы пройти мимо стола Павла Геннадьивеча.
– Генадич, – говорю ему тихо, – запомни, клиенты это те, кто платит нам зарплату и это не поучение, а предупреждение…
Опоздал, зашел в кабинет в десять ноль семь. Юрич наорал и, мельком глянув на отчет, нашел там ошибку и устроил мне полный разнос. В общем, пятница в своих лучших проявлениях.
В офис я вернулся в далеко не лучшем настроении, почти за шкирку притащил Павла Геннадьевича на склад и двадцать минут орал на него и кладовщиков. Конечно, они все успели собрать к двум и логист, перекроив маршруты, успел все вывезти. Но для этого еще и с Антоном пришлось полаяться. Остаток дня гонял своих подчиненных по дебиторке и заставлял переделывать отчеты, что бы более они не подсовывали мне не проверенные данные. И до полвосьмого переделывал отчет с исправленными показателями в соответствии новыми пожеланиями генерального директора – дабы читабельность повысить. В восемь я как робот ехал пятьдесят километров в час по направлению к дому. Звонить кому-нибудь из подруг желания не было никакого. Напьюсь сегодня. Три литра пива будет в пору – без похмелья на утро и достаточно, что бы отрубиться, если быстро им «прожонглировать».
Чуть позже, я сидел перед телевизором и жадно поглощал янтарный напиток, практически не закусывая. Шел какой то футбол, но мне было не интересно. Допивая последний бокал, я чувствовал, как глаза закрываются. Нащупав пульт, выключил телевизор на истошном крике комментатора: «Гол!!!» и свалился без сил на диван. В момент перехода из реальности в сон мне привиделось чье-то лицо. Лицо было очень светлым, словно светилось изнутри и я не мог разглядеть черты. Но вроде мужское.
– Привет! – сказало лицо и лучезарно улыбнулось.
Я провалился в сон.
«Хер ли ты сигналишь! Хочешь, что бы я протаранил несколько машин, только что бы ты на минуту раньше приехал на работу?!»
Снова гудок.
«Твою мать! Еще раз нажмешь на свою пикалку, я выйду из машины разобью тебе фару, козел!»
Шанс! Вдавив газ, я выскочил в правый ряд, заглушая визгом шин еще один сигнал клаксона. Стоящий сзади автомобиль не был готов к такому резкому маневру, несмотря на то, что именно этого и жаждал его водитель. Чуть дернувшись, он так же, как я раньше, застыл на повороте.
«Вот и постой там, пусть тебе посигналят, такие же дебилы, как ты!»
Я агрессивно вел свой черный «Аккорд», постоянно маневрируя из стороны в сторону. Особых дивидендов в скорости продвижения вперед мне это не давало, просто я всегда так вожу. Это своеобразная встряска по утрам. Вечером в конце рабочего дня я, как правило, медленно качусь в общем потоке. Сейчас же меня просто бесили тупящие водители. Газ – тормоз, снова газ. Маневр влево, вправо. Вот таким не хитрым способом, обматерив по пути половину водителей, я добрался до работы. Добрался во время, что бы как всегда, дойти до рабочего места ровно в девять ноль пять.
С того момента, как я стал директором по продажам, я всегда прихожу на работу в это время. Тем самым, я давал дополнительные пять минут опаздывающим подчиненным и в тоже время подчеркивал свой статус легким задерживанием. В моем отделе с дисциплиной было строго. Никто никогда не отпрашивался у меня уйти с работы пораньше. Я мог позволить это, лишь получив объяснительную записку с подробным описанием причин, вынуждающих покинуть рабочее место раньше.
Никто, не уходил с работы раньше даже на две минуты. И практически никто не опаздывал. В свое время я ввел эту дисциплину, а для сомневающихся распорядился повесить табличку с надписью: «9:00 это не время прихода на работу – это начало работы. 18:00 это не время ухода с работы – это время окончания рабочих дел. Только выполняющим эти требования сотрудникам мы платим за полные восемь часов» Работало безотказно.
Войдя в офис, я громко произнес «Доброе утро!» и, не утруждая себя личными приветствиями, двинулся к своему столу. Наш офис представляет собой единое пространство одного из этажей. Здесь располагались все рабочие отделы. Отдел продаж, закупок, транспортной логистики и бухгалтерия. Отделы можно было различить лишь по группировкам рабочих столов, никаких перегородок не было и в помине. Это была одна из «гениальных» идей генерального директора, таким образом, он хотел повысить уровень демократичности в коллективе. На деле же, в разгар рабочего дня наш офис напоминал улей с жужжащими пчелами. Это раздражало. Но было и пару плюсов. Так, например, не было нужды пользоваться внутренней телефонной связью, можно было просто крикнуть погромче. Так же удобно было проводить разносы проштрафившимся сотрудникам или ругаться с соседними отделами. Это походило на показательную порку. Поэтому мало кто имел огромное желание со мной поспорить. В общем, единое пространство мало способствовало «демократизации» коллектива. В этом у меня были свои способы – я старался быть со всеми как можно более милым в общении, стойко вырабатывая в окружающих мысль, что я добрый это гораздо лучше, чем злой. Ведь злой, я, как ураган, за две минуты выносил мозг всему офисному люду.
Сел на место, открыл почту, удалил всякий спам и убедившись в отсутствии деловых писем, взялся за ежедневник. Одиннадцать-тридцать, обведено кружком с пометкой «важно». На это время у меня была назначена встреча у генерального с ежемесячным отчетом. Данные по регионам, мои менеджеры предоставили мне еще вчера, осталось только свести всё в общую таблицу, времени для этого предостаточно.
Короткими гудками зазвонил телефон, это внутренняя связь. Значит, звонят с верхнего этажа, там находились шикарные апартаменты генерального директора, своеобразно понимающего понятие демократия.
– Слушаю, – я снял трубку.
– Александр Александрович, – прощебетал голосок секретаря генерального, – у Константина Юрьевича на двенадцать назначена важная встреча, поэтому он переносит вашу встречу на десять.
Ну вот, как всегда – пятница. Ну, ничего – в запасе сорок пять минут, успею подготовить отчет. Быстро скидал данные продаж в общую таблицу, десять минут потратил на корректировку и обнаружил расхождение итоговых цифр в отчете с реальными показателями.
Разница минимальная – всего две тысячи рублей. «Операционная погрешность» как любят говорить наши бухгалтеры. Но меня такое положение вещей не устраивает, по опыту я знаю, что за маленькой погрешностью прячется серьезная ошибка. Пробежался глазами по показателям, вроде все верно… Блин, если бы не перенесенное время встречи, я успел бы найти ошибку. А сейчас я успею только распечатать отчет и к десяти подняться на верхний этаж. Еще раз – отгрузки, поступления денежных средств, дебиторская задолженность… Все правильно, где ошибка?
– Саша, есть проблемы, – это наш логист решил внести посильный вклад в пятничную чехарду, – не успеваем все заявки развести.
– Блин, Тоха, щас некогда вообще – у Юрича надо быть через две минуты.
– Ну, смотри сам, твои клиенты, – Антон пожал плечами и пошел в сторону своего стола.
Хрен с этой ошибкой, некогда. Отправил листы на принтер отела логистики. Жду, пока выйдут все листы.
– Антон, ну чё там с доставкой? Машин не хватает?
– Склад не справляется, одиннадцать заявок соберут только к четырем, ну и соответственно, если половину вывезем – уже хорошо.
– Пал Генадич! – кричу через весь офис начальнику складского хозяйства, – опять по пятницам работать не хотите?
– А вы возможности склада учитываете, когда заявки принимаете? Задолбали уже ваши клиенты!
Десять – ноль три, опаздываю, Юрич будет злиться… Решаю подняться на верхний этаж по другому крылу, что бы пройти мимо стола Павла Геннадьивеча.
– Генадич, – говорю ему тихо, – запомни, клиенты это те, кто платит нам зарплату и это не поучение, а предупреждение…
Опоздал, зашел в кабинет в десять ноль семь. Юрич наорал и, мельком глянув на отчет, нашел там ошибку и устроил мне полный разнос. В общем, пятница в своих лучших проявлениях.
В офис я вернулся в далеко не лучшем настроении, почти за шкирку притащил Павла Геннадьевича на склад и двадцать минут орал на него и кладовщиков. Конечно, они все успели собрать к двум и логист, перекроив маршруты, успел все вывезти. Но для этого еще и с Антоном пришлось полаяться. Остаток дня гонял своих подчиненных по дебиторке и заставлял переделывать отчеты, что бы более они не подсовывали мне не проверенные данные. И до полвосьмого переделывал отчет с исправленными показателями в соответствии новыми пожеланиями генерального директора – дабы читабельность повысить. В восемь я как робот ехал пятьдесят километров в час по направлению к дому. Звонить кому-нибудь из подруг желания не было никакого. Напьюсь сегодня. Три литра пива будет в пору – без похмелья на утро и достаточно, что бы отрубиться, если быстро им «прожонглировать».
Чуть позже, я сидел перед телевизором и жадно поглощал янтарный напиток, практически не закусывая. Шел какой то футбол, но мне было не интересно. Допивая последний бокал, я чувствовал, как глаза закрываются. Нащупав пульт, выключил телевизор на истошном крике комментатора: «Гол!!!» и свалился без сил на диван. В момент перехода из реальности в сон мне привиделось чье-то лицо. Лицо было очень светлым, словно светилось изнутри и я не мог разглядеть черты. Но вроде мужское.
– Привет! – сказало лицо и лучезарно улыбнулось.
Я провалился в сон.
Глава 3
Суббота
Поход это круто! Я вообще люблю ходить в поход. Это хорошая встряска на контрасте с городским существованием. Я чаще всего хожу в походы с одной ночевкой, с двенадцати-пятнадцати километровым переходом. Этого достаточно, для осознания большей части спектра существования и не слишком долго, ибо незачем углублять навыки походной жизни и переносить их в повседневную.
Физическая нагрузка от пешей ходьбы с рюкзаком за плечами, разминает редко работающие группы мышц, это улучшает общий тонус организма и придает ясность рассудку. Подготовка временного пристанища дает уверенность в своих силах и позволяет с большим оптимизмом смотреть в будущее. Но больше всего мне нравится сидеть ночью у костра. Вся шелуха не нужных мыслей сгорает без остатка в гипнотизирующих всполохах пламени. Я могу только так остаться один на один с вселенной.
К походу я готовлюсь очень тщательно. Я никогда не хожу в походы по выходным. Выходные для отдыха. Я каждый раз беру три дня в счет отпуска, перед самыми выходными, для того что бы без спешки собрать в рюкзак все не обходимое и иметь день-два отдыха после похода.
Я шагаю по утреннему летнему лесу. Лучики, почти вставшего солнца, еще не смело пробиваются сквозь раскинутые ветви сосен. Я перепрыгиваю ручей, разбивший тропу после дождей. Мой взгляд на миг зацепился за блестящую поверхность неровного водяного потока и в ней, как в мониторе, я вижу свой собственный вопрос: «Куда я иду?» Я вскидываю взгляд вверх, словно пытаюсь что-то вспомнить и смотрю на бесконечную зелень, сотканную из бесчисленного множества тонких игл.
Я не помню, как я собирался в этот поход. Я не помню конечной цели своего марш-броска. «Почему я один?» Я даже не помню, какой сегодня день недели. Это не обычно. Это вырывается из стройного списка планов. Но я не останавливаюсь посреди дороги и не осматриваю испуганно все вокруг. Не соответствие не беспокоит меня сейчас. Сейчас важнее всего сам поход. Если я иду, значит приду куда надо. А поход это круто!
Меня успокаивает ритм своих собственных шагов. Сознание растекается по всему телу. В один миг я чувствую плавную работу суставов, натяжение сухожилий и сокращение мышечных волокон. Каждый вдох полной грудью увеличивает объем сознания и через вдыхаемый воздух вливаются потоки новой информации. Запахи хвойных деревьев, испарения лесной подстилки с неуловимым грибным ароматом. Я слушаю щебетание птиц, стрекот насекомых и тихий шелест крон деревьев под редкими порывами теплого ветра. Мир вокруг расцветает новыми красками. Зеленая тень, нависающая сверху, придает ощущение уюта, а яркие вспышки сосновых стволов лучатся теплой энергией.
Я сижу на бревне, с удовольствием вытянув уставшие ноги. Мои ступни упираются в камни вокруг костровища. Мой взгляд заворожен переливающимся перед о мной маревом. Горящие поленья мерно потрескивают, я слышу этот звук очень четко, но он настолько мягок, что не заглушает далекого журчания лесного родника. Я знаю, позади меня стоит одноместная палатка, но я абсолютно не помню, как поставил её. Я не помню, как готовил место для стоянки. Я не помню, как собирал в лесу топливо для очага. Я помню, что шел и вот я здесь.
Я помню, как иду, как перепрыгиваю ручей. Помню приятное настроение от ходьбы. Я помню свою мысль, о том, что не знаю куда иду. Сейчас она мне кажется смешной. Ведь я уже здесь. Сижу и смотрю на костер. Я еще сильнее вытягиваю ноги и приятная истома мягко прокатывается по всему телу. Я выпрямляюсь, с наслаждением вытягиваю руки вверх и в стороны. Оглядываю темень, за границами свечения пламени. Зачем я здесь?
Странно, верх пламени, почему то отсвечивает голубым. Некое подобие газового горения. Я удивленно смотрю на этот эффект. Голубое свечение усиливается и освещает тьму уже за границей кострового факела. Это свечение идет не из костра. Оно за ним, оно становится ярче. И оно приближается. Необычное явление. Мне ничуть не страшно, мне просто любопытно, что будет дальше.
Он вышел слева от костра. Это было неожиданно, но не вздрогнуть от этого мне помогло наблюдение за свечением, которое сдвинулось от центра, за миг до появления. Идет ко мне. Подернут светящимися извивающимися искрами. Будто костюм из электрических разрядов. Но вспышки не слепят глаза и не слышно электрического треска. Его сияющие одеяние полупрозрачно и я пытаюсь разглядеть контуры тела, но вижу лишь голубой светящийся туман. Скорее всего, это мужчина.
– Привет! – Приятный мягкий голос. Мужской.
Он садится на бревно рядом со мной. Я смотрю, повернув голову. Лицо тоже скрыто, синим свечением. Мне кажется, что он улыбается. Я тянусь к нему рукой и трогаю за плечо. Ладонью я ощущаю мелкую вибрацию, словно трогаю аудио колонку. Он точно улыбается.
– Кто ты?
– Я тот, кто теперь будет жить в твоей голове.
– Зачем?
– Я буду помогать тебе, во всем.
– Зачем?
– Ты мое создание и весь твой мир тоже.
Если повторять вопрос «зачем?» на все объяснения, то максимум на седьмой раз, объяснения путаются и теряют под собой логическую основу. В этот раз я успел задать его только дважды и получил все ответы. Ему определенно хочется верить. И в него.
– Ты бог?
– Можешь называть меня так.
Физическая нагрузка от пешей ходьбы с рюкзаком за плечами, разминает редко работающие группы мышц, это улучшает общий тонус организма и придает ясность рассудку. Подготовка временного пристанища дает уверенность в своих силах и позволяет с большим оптимизмом смотреть в будущее. Но больше всего мне нравится сидеть ночью у костра. Вся шелуха не нужных мыслей сгорает без остатка в гипнотизирующих всполохах пламени. Я могу только так остаться один на один с вселенной.
К походу я готовлюсь очень тщательно. Я никогда не хожу в походы по выходным. Выходные для отдыха. Я каждый раз беру три дня в счет отпуска, перед самыми выходными, для того что бы без спешки собрать в рюкзак все не обходимое и иметь день-два отдыха после похода.
Я шагаю по утреннему летнему лесу. Лучики, почти вставшего солнца, еще не смело пробиваются сквозь раскинутые ветви сосен. Я перепрыгиваю ручей, разбивший тропу после дождей. Мой взгляд на миг зацепился за блестящую поверхность неровного водяного потока и в ней, как в мониторе, я вижу свой собственный вопрос: «Куда я иду?» Я вскидываю взгляд вверх, словно пытаюсь что-то вспомнить и смотрю на бесконечную зелень, сотканную из бесчисленного множества тонких игл.
Я не помню, как я собирался в этот поход. Я не помню конечной цели своего марш-броска. «Почему я один?» Я даже не помню, какой сегодня день недели. Это не обычно. Это вырывается из стройного списка планов. Но я не останавливаюсь посреди дороги и не осматриваю испуганно все вокруг. Не соответствие не беспокоит меня сейчас. Сейчас важнее всего сам поход. Если я иду, значит приду куда надо. А поход это круто!
Меня успокаивает ритм своих собственных шагов. Сознание растекается по всему телу. В один миг я чувствую плавную работу суставов, натяжение сухожилий и сокращение мышечных волокон. Каждый вдох полной грудью увеличивает объем сознания и через вдыхаемый воздух вливаются потоки новой информации. Запахи хвойных деревьев, испарения лесной подстилки с неуловимым грибным ароматом. Я слушаю щебетание птиц, стрекот насекомых и тихий шелест крон деревьев под редкими порывами теплого ветра. Мир вокруг расцветает новыми красками. Зеленая тень, нависающая сверху, придает ощущение уюта, а яркие вспышки сосновых стволов лучатся теплой энергией.
Я сижу на бревне, с удовольствием вытянув уставшие ноги. Мои ступни упираются в камни вокруг костровища. Мой взгляд заворожен переливающимся перед о мной маревом. Горящие поленья мерно потрескивают, я слышу этот звук очень четко, но он настолько мягок, что не заглушает далекого журчания лесного родника. Я знаю, позади меня стоит одноместная палатка, но я абсолютно не помню, как поставил её. Я не помню, как готовил место для стоянки. Я не помню, как собирал в лесу топливо для очага. Я помню, что шел и вот я здесь.
Я помню, как иду, как перепрыгиваю ручей. Помню приятное настроение от ходьбы. Я помню свою мысль, о том, что не знаю куда иду. Сейчас она мне кажется смешной. Ведь я уже здесь. Сижу и смотрю на костер. Я еще сильнее вытягиваю ноги и приятная истома мягко прокатывается по всему телу. Я выпрямляюсь, с наслаждением вытягиваю руки вверх и в стороны. Оглядываю темень, за границами свечения пламени. Зачем я здесь?
Странно, верх пламени, почему то отсвечивает голубым. Некое подобие газового горения. Я удивленно смотрю на этот эффект. Голубое свечение усиливается и освещает тьму уже за границей кострового факела. Это свечение идет не из костра. Оно за ним, оно становится ярче. И оно приближается. Необычное явление. Мне ничуть не страшно, мне просто любопытно, что будет дальше.
Он вышел слева от костра. Это было неожиданно, но не вздрогнуть от этого мне помогло наблюдение за свечением, которое сдвинулось от центра, за миг до появления. Идет ко мне. Подернут светящимися извивающимися искрами. Будто костюм из электрических разрядов. Но вспышки не слепят глаза и не слышно электрического треска. Его сияющие одеяние полупрозрачно и я пытаюсь разглядеть контуры тела, но вижу лишь голубой светящийся туман. Скорее всего, это мужчина.
– Привет! – Приятный мягкий голос. Мужской.
Он садится на бревно рядом со мной. Я смотрю, повернув голову. Лицо тоже скрыто, синим свечением. Мне кажется, что он улыбается. Я тянусь к нему рукой и трогаю за плечо. Ладонью я ощущаю мелкую вибрацию, словно трогаю аудио колонку. Он точно улыбается.
– Кто ты?
– Я тот, кто теперь будет жить в твоей голове.
– Зачем?
– Я буду помогать тебе, во всем.
– Зачем?
– Ты мое создание и весь твой мир тоже.
Если повторять вопрос «зачем?» на все объяснения, то максимум на седьмой раз, объяснения путаются и теряют под собой логическую основу. В этот раз я успел задать его только дважды и получил все ответы. Ему определенно хочется верить. И в него.
– Ты бог?
– Можешь называть меня так.
Глава 4
Суббота
Я тяжело разлепил опухшие веки. Сколько я проспал? Тянусь к телефону. Шесть минут десятого. Последние мои вчерашние воспоминания заканчивались в одиннадцать с чем-то. Значит, я спал около десяти часов. Много. И это хорошо. Вот только три литра пива заблудившись в моем организме, слегка раздули мое лицо. Глаза слезились и хотели дальше смотреть сны. Но надо встать, дотащиться до туалета и оценить реальность.
В сортире, на уровне лица, висит шкафчик со всякой хозяйственной дребеденью. В отражении его зеркальных дверок я вижу свои глаза-щелки. На какую-то секунду в моей голове проносится видение. В этом видении я смотрю в зеркальные дверцы похожего туалетного ящика, но в другой квартире. Где-то очень далеко, на высоком этаже с огромными окнами. За этими панорамными стеклами ярко светит солнце, но в самой квартире тень.
Я никак не могу помочиться.
«Встань на цыпочки, тем самым ты поднимешь почки. Они вышли из контура».
Я приподнимаюсь на цыпочки и понимаю, что я прав.
Я?
Я плескаю в лицо теплую воду. Смотрю в зеркало, протянувшееся через всю стену ванной комнаты. В памяти всплывает видение другого жилища. Лицо все такое же опухшее.
«Вывести лишнюю жидкость из организма можно физической нагрузкой. Умывайся. Собирайся на часовую прогулку в быстром темпе».
Я сам себе отдаю приказы.
Захожу на кухню. Открываю холодильник.
«Сок. Полстакана. Больше ничего».
Прямо накладная на получение: номенклатура, количество, итого.
На градуснике плюс восемнадцать градусов. Накидываю легкую джинсовую куртку и выхожу на улицу. Ночью прошел дождь, но рано вставшее летнее солнце уже подсушило асфальтовые тротуары. А в воздухе еще висела утренняя свежесть. Я шагаю бодрым пружинистым шагом и смотрю на зеленые верхушки тополей. Я уже шел сегодня пешком. Мне снился поход. Куда-то, зачем то… Картинки воспоминаний были настолько яркими и четкими, что временами я не понимал – по асфальту я шагаю или по мягкой лесной тропе. Еще мне снился он. Человек в голубом. Его слова впечатались в память.
«Я тот, кто теперь будет жить в твоей голове».
Мало было тараканов в моей голове – получи туда еще синего человека. «Я буду помогать тебе, во всем».
Получается, что даже снимать признаки похмелья.
«Ты мое создание и весь твой мир тоже».
В голове опять возникло видение странной квартиры. На фоне огромных окон, в глубине комнаты, стоял человек. Мне был виден только его темный контур со спины. Человек медленно подходил к окну и я подходил вместе с ним. Он кладет ладони на стекло, и смотрит на улицу. Я смотрю его глазами и далеко внизу я вижу шагающего по тротуару человечка. Словно в бинокль я увидел шагающего человека совсем близко. Это я. Я гуляю быстрым шагом, для поднятия физической активности. Перед моим взором, спутанные от ветра, волосы на затылке шагающего меня. Я смотрю своими глазами на то, как я шагаю. Он смотрит моими глазами на то, как я иду. Он стоит в комнате на высоком этаже и вместе со мной смотрит моими глазами на мою прогулку. Я поднимаю взгляд вверх и верчу головой, в поисках столь высокого здания. Но вокруг сплошь пятиэтажки. Я не вижу его. А он смотрит из окна моими глазами, на то, как я иду по тротуару. Смотрит откуда-то издалека. Это так далеко, что даже не на другом континенте и не на другой планете. Это из другой вселенной. В голове всплыли последние две фразы диалога из сна: «Ты бог?» «Можешь называть меня так».
– Привет, я тут что подумал, – голос звучал в моей голове так четко и обыденно, что я даже не удивился. – Можешь называть меня Миша.
– Привет, Миша, – я конечно не говорю это в слух, но раздвоение личности явно на лицо.
Обойдя вокруг четыре квартала, я уже возвращаюсь к дому. Прохожу мимо магазинчика с разливным пивом, скольжу взглядом по огромной кружке с янтарным пенящимся напитком на вывеске. Магазинчик открыт.
– Даже не думай. Идем домой – завтракать.
– Да в принципе и не собирался, – я оправдываюсь перед ним.
– Не нужно соблазнять себя желаниями, их просто нужно стереть, что бы не провести большую часть жизни во внутренней борьбе.
Очень логичный совет. Я согласно киваю головой и двигаю к подъезду. Взлетев по лестнице в квартиру, сразу же лезу в душ. В голове крутится мысль: «Самое лучшее в походе, это возвращение домой».
После душа я чувствую себя энергичным, но голодным. Иду на кухню, что бы приготовить завтрак.
– Вот так мы теперь и будем жить, – говорит Миша. – Правильно, полезно и бодро.
– Не самый плохой вариант, – соглашаюсь я, доставая из холодильника овощи и растительное масло.
В сортире, на уровне лица, висит шкафчик со всякой хозяйственной дребеденью. В отражении его зеркальных дверок я вижу свои глаза-щелки. На какую-то секунду в моей голове проносится видение. В этом видении я смотрю в зеркальные дверцы похожего туалетного ящика, но в другой квартире. Где-то очень далеко, на высоком этаже с огромными окнами. За этими панорамными стеклами ярко светит солнце, но в самой квартире тень.
Я никак не могу помочиться.
«Встань на цыпочки, тем самым ты поднимешь почки. Они вышли из контура».
Я приподнимаюсь на цыпочки и понимаю, что я прав.
Я?
Я плескаю в лицо теплую воду. Смотрю в зеркало, протянувшееся через всю стену ванной комнаты. В памяти всплывает видение другого жилища. Лицо все такое же опухшее.
«Вывести лишнюю жидкость из организма можно физической нагрузкой. Умывайся. Собирайся на часовую прогулку в быстром темпе».
Я сам себе отдаю приказы.
Захожу на кухню. Открываю холодильник.
«Сок. Полстакана. Больше ничего».
Прямо накладная на получение: номенклатура, количество, итого.
На градуснике плюс восемнадцать градусов. Накидываю легкую джинсовую куртку и выхожу на улицу. Ночью прошел дождь, но рано вставшее летнее солнце уже подсушило асфальтовые тротуары. А в воздухе еще висела утренняя свежесть. Я шагаю бодрым пружинистым шагом и смотрю на зеленые верхушки тополей. Я уже шел сегодня пешком. Мне снился поход. Куда-то, зачем то… Картинки воспоминаний были настолько яркими и четкими, что временами я не понимал – по асфальту я шагаю или по мягкой лесной тропе. Еще мне снился он. Человек в голубом. Его слова впечатались в память.
«Я тот, кто теперь будет жить в твоей голове».
Мало было тараканов в моей голове – получи туда еще синего человека. «Я буду помогать тебе, во всем».
Получается, что даже снимать признаки похмелья.
«Ты мое создание и весь твой мир тоже».
В голове опять возникло видение странной квартиры. На фоне огромных окон, в глубине комнаты, стоял человек. Мне был виден только его темный контур со спины. Человек медленно подходил к окну и я подходил вместе с ним. Он кладет ладони на стекло, и смотрит на улицу. Я смотрю его глазами и далеко внизу я вижу шагающего по тротуару человечка. Словно в бинокль я увидел шагающего человека совсем близко. Это я. Я гуляю быстрым шагом, для поднятия физической активности. Перед моим взором, спутанные от ветра, волосы на затылке шагающего меня. Я смотрю своими глазами на то, как я шагаю. Он смотрит моими глазами на то, как я иду. Он стоит в комнате на высоком этаже и вместе со мной смотрит моими глазами на мою прогулку. Я поднимаю взгляд вверх и верчу головой, в поисках столь высокого здания. Но вокруг сплошь пятиэтажки. Я не вижу его. А он смотрит из окна моими глазами, на то, как я иду по тротуару. Смотрит откуда-то издалека. Это так далеко, что даже не на другом континенте и не на другой планете. Это из другой вселенной. В голове всплыли последние две фразы диалога из сна: «Ты бог?» «Можешь называть меня так».
– Привет, я тут что подумал, – голос звучал в моей голове так четко и обыденно, что я даже не удивился. – Можешь называть меня Миша.
– Привет, Миша, – я конечно не говорю это в слух, но раздвоение личности явно на лицо.
Обойдя вокруг четыре квартала, я уже возвращаюсь к дому. Прохожу мимо магазинчика с разливным пивом, скольжу взглядом по огромной кружке с янтарным пенящимся напитком на вывеске. Магазинчик открыт.
– Даже не думай. Идем домой – завтракать.
– Да в принципе и не собирался, – я оправдываюсь перед ним.
– Не нужно соблазнять себя желаниями, их просто нужно стереть, что бы не провести большую часть жизни во внутренней борьбе.
Очень логичный совет. Я согласно киваю головой и двигаю к подъезду. Взлетев по лестнице в квартиру, сразу же лезу в душ. В голове крутится мысль: «Самое лучшее в походе, это возвращение домой».
После душа я чувствую себя энергичным, но голодным. Иду на кухню, что бы приготовить завтрак.
– Вот так мы теперь и будем жить, – говорит Миша. – Правильно, полезно и бодро.
– Не самый плохой вариант, – соглашаюсь я, доставая из холодильника овощи и растительное масло.
Глава 5
Суббота
Вечер субботы, я сижу в комнате на диване. Сижу, поджав ноги и обхватив себя руками. Я веду внутренний диалог. Сегодня был насыщенный день. После завтрака я несколько часов делал генеральную уборку. А я-то думал, что у меня чисто в квартире. Миша мне тогда сказал: «Улучшай мир вокруг себя».
Я сижу на диване в идеально чистой комнате, телевизор выключен. Солнце еще не ушло за горизонт, но уже скрылось за крышами соседних домов. В комнате полумрак, но я не включаю свет. Для внутреннего диалога внешнее освещение ни к чему.
– Расскажи мне об устройстве мира, раз ты его создатель, – ни меньше, ни больше. А какие еще вопросы задавать богу?
– Ты мне не поверишь, но я знаю его лишь в теории, – в голове всплыл образ извиняющейся улыбки.
– Нет, нет, – прервал Миша мой не заданный вопрос. – Про твой мир я знаю всё. Но этих миров множество и я создатель только твоего. Я так же живу в своем мире и у меня тоже есть создатель. И в этом смысле ты гораздо просветлённее меня – ты общаешься со своим создателем, а я нет.
– Но почему я? Ведь еще столько людей в этом мире.
– В твоем мире, – он сделал акцент слове «твоем», – Понимаешь, у каждого из этих людей есть свой мир, не твой. И каждый из них является создателем другого уровня, в том числе и ты. Это плетеная сеть. Сеть, которая плетется не только в двух измерениях. И каждому из них пришел свой бог. Это тоже я, но каждый раз другой.
– Пришествие создателя это редкость. Мир скоро погрузится в хаос?
– Ну, только если ты этого захочешь. Но сейчас, в нашем тандеме хотеть буду я. А у меня другие цели.
– Тогда зачем ты здесь?
– В теории, вся вселенная это замкнутая система. Она создает сама – себя. Твой мир создал я, мой мир тоже кем-то создан. Где-то в глубинах вселенной эти уровни замыкаются, лентой мебиуса и получается, что ты такой же создатель моего мира, как я твоего, только через огромное количество других уровней.
– И сколько всего этих уровней?
– Восемьсот восемь матричных. Не так уж и много.
– И сколько уровней ты уже прошел?
Я сижу на диване в идеально чистой комнате, телевизор выключен. Солнце еще не ушло за горизонт, но уже скрылось за крышами соседних домов. В комнате полумрак, но я не включаю свет. Для внутреннего диалога внешнее освещение ни к чему.
– Расскажи мне об устройстве мира, раз ты его создатель, – ни меньше, ни больше. А какие еще вопросы задавать богу?
– Ты мне не поверишь, но я знаю его лишь в теории, – в голове всплыл образ извиняющейся улыбки.
– Нет, нет, – прервал Миша мой не заданный вопрос. – Про твой мир я знаю всё. Но этих миров множество и я создатель только твоего. Я так же живу в своем мире и у меня тоже есть создатель. И в этом смысле ты гораздо просветлённее меня – ты общаешься со своим создателем, а я нет.
– Но почему я? Ведь еще столько людей в этом мире.
– В твоем мире, – он сделал акцент слове «твоем», – Понимаешь, у каждого из этих людей есть свой мир, не твой. И каждый из них является создателем другого уровня, в том числе и ты. Это плетеная сеть. Сеть, которая плетется не только в двух измерениях. И каждому из них пришел свой бог. Это тоже я, но каждый раз другой.
– Пришествие создателя это редкость. Мир скоро погрузится в хаос?
– Ну, только если ты этого захочешь. Но сейчас, в нашем тандеме хотеть буду я. А у меня другие цели.
– Тогда зачем ты здесь?
– В теории, вся вселенная это замкнутая система. Она создает сама – себя. Твой мир создал я, мой мир тоже кем-то создан. Где-то в глубинах вселенной эти уровни замыкаются, лентой мебиуса и получается, что ты такой же создатель моего мира, как я твоего, только через огромное количество других уровней.
– И сколько всего этих уровней?
– Восемьсот восемь матричных. Не так уж и много.
– И сколько уровней ты уже прошел?