– Послушайтесь моего совета: бегите из этого проклятого города, товарищ! Пока он не опутал вас своими щупальцами и не начал сосать из вас жизненные соки. Таким, как я и эта прилетевшая на яркие огни глупая бабочка, уже не вырваться! По мне – так лучше жить в ледяной пещере, затерянной в Гималаях, и питаться божественной праной, чем набивать брюхо фастфудом и чувствовать себя автоматом, из которого давно за ненадобностью вынули душу.
Этому парню определённо стоило переквалифицироваться из таксистов. Обладая таким даром понимать людей, он мог иметь миллионы, живя среди помешанных на психоанализе американцев.
Перехватив заинтересованный взгляд незнакомых мужчин, девушка с чёткостью автомата широко улыбнулась почему-то именно Нефёдову, с гордостью продемонстрировав свои крепкие белоснежные зубы. При этом глаза её остались ледяными, а улыбка получилась какой-то плотоядной, похожей на оскал атакующего хищника. По словам таксиста, такие улыбки называют здесь пластиковыми. Они могут выражать строго дозированную гамму чувств в зависимости от ситуации – от искреннего расположения до глубочайшего счастья со слезами на голубых линзах и фальшивых ресницах.
Оставив после себя шлейф резких духов, девушка нырнула в один из небоскрёбов. Туда же постоянно входили и выходили такие же поджарые, деловитые мужчины и женщины – элегантные, но при этом словно собранные на одном конвейере. Все они как будто являлись серийными моделями – и бизнес-вумен, почти неотличимые друг от друга из-за офисной униформы, и респектабельные седовласые господа средних лет, и молодые крепкие молодцы с маленькими чемоданчиками «атташе» дорогой кожи в руках.
Наверняка в таком же «дипломате» недавно один бизнесмен из уважаемой химической компании принёс американским военным контракт на поставку специальных гербицидов, названных впоследствии «оранж». Химические вещества предназначались для того, чтобы, распыляя их над вьетнамскими джунглями, выкуривать оттуда партизан. А то, что в ходе развязанной химической войны сперва вымрет домашний скот местных крестьян, а затем и сами мирные жители опыляемых с воздуха районов начнут тысячами погибать от ядовитых соединений, входящих в состав «оранжа», так это в бизнес-плане вряд ли оговаривалось.
Не исключено, что именно в этом небоскрёбе или в почти таком же «билдинге» только на соседней авеню располагался офис нью-йоркского отделения другой уважаемой химической компании, чьи продающиеся на Нью-Йоркской фондовой бирже акции многие рядовые американцы с удовольствием покупали через своих брокеров, чтобы иметь солидную надбавку к основной зарплате или к пенсии. Эта компания производила большую номенклатуру средств бытовой химии, предназначенных для того, чтобы облегчить труд домохозяек, помочь им сделать своё жильё чистым, красивым, вкусно пахнущим. Её знали и как одного из спонсоров общенационального конкурса красоты.
Но эта же самая компания поставляла для воюющих во Вьетнаме специальных авиаэскадрилий бомбардировщиков В-52 смесь, о которой отдел по общественным связям компании (уже упомянутый таксистом паблик рилэйшнз) с гордостью сообщал в своих прекрасно иллюстрированных рекламных проспектах как о продукции, создаваемой в интересах национальной безопасности и борьбы с мировой тоталитарной угрозой. Хотя, конечно, разноцветная рекламная брошюра умалчивала о том, что для того, чтобы превратить живого человека в покрытого чёрной коростой и незаживающими язвами обугленного полумертвеца – без глаз и с оплавленным ртом, либо вообще в горсть золы, достаточно смешать одну часть керосина, одну часть бензина, две части полистерина (впрочем, свои главные фирменные добавки компания держала в секрете, как ценное ноу-хау)…
В результаты смешения означенных ингредиентов получается густое клейкое вещество, похожее на желе. Оно горело с невероятной теплоотдачей при температуре более тысячи градусов Цельсия! Скинуть его с одежды или с кожи было невозможно. Поражающая эффективность состава намного превышала убойную мощь обычных бомб, ибо даже люди, которые не сгорали заживо в адском пламени, погибали от удушья, ибо дьявольская смесь сжигает весь кислород в радиусе сотен метров. Имя этого вещества – напалм. Торгующие напалмом и «оранжем» дельцы наверняка имели свои триста процентов прибыли и даже более с каждой сделки с Пентагоном и потому были готовы постоянно совершенствовать свою продукцию, чтобы получать новые заказы на неё. Как говорил Карл Маркс, ради трёхсотпроцентной прибыли капиталист пойдёт на любое преступление. Так что не прав был таксист, утверждающий, что в наше время только мелким советским спекулянтам дано получать сверхприбыли.
Мир большой авиации порой порождает чудовищ! В своё время знаменитая химическая компания выпустила на рынок принципиально новую гамму бытовых дезодорантов с ароматами тропических цветов и фруктов, а параллельно предложила Пентагону улучшенную версию своего напалма. Контракт на его поставку какой-нибудь обитающий в этом здании респектабельный господин, на рабочем столе которого наверняка имелась трогательная фотография его большой семьи в красивой рамке, утром положил в свой чемоданчик, чтобы после ланча отнести в штаб ВВС.
Рецепты этих видов оружия вернули человечество в людоедские времена, когда заключённых концлагерей сжигали в печах крематориев, а рыскающие по партизанским районам зондеркоманды гитлеровских карателей сжигали целые деревни вместе с их населением.
Инстинктивно Борис ощутил опасность этого места. И хотя перед входом в здание не висел плакат с изображением горбоносого дядюшки Сэма, тыкающего в тебя пальцем с лаконичным требованием: «I WONT YOU!», именно здесь располагался офис фирмы, вербующей наёмников для президента Моргана Арройи.
А рядом, через дорогу находился знаменитый отель «Вальдорф Астория», где, по словам таксиста, любят останавливаться диктаторы, крупные мафиози, респектабельные убийцы со всего света. Наверняка решения, принятые в его апартаментах, стоили жизни сотням тысяч, если не миллионам людей по всему свету. Здесь плелись заговоры, меняющие картину мира. За зашторенными окнами отеля планировались многие военные перевороты и убийства независимых политиков, похищение инакомыслящих, раскрутка пропагандистских компаний, в ходе которых к власти приходили респектабельные негодяи, а честные бессребреники мастерски смешивались с грязью специально нанятым информационным киллером чёрного пиара.
Неожиданно на огромном цветном табло через дорогу появилась реклама нового мюзикла со зловещим в данных обстоятельствах названием «Шоссе в никуда». Нет, это место не сулило Борису ничего хорошего. К тому же сюда его направил генерал Скулов, а доверять гэрэушнику было опасно.
Борис обдумывал своё решение минуты полторы, не больше.
– Отвезите меня в аэропорт, – попросил Борис югослава.
Глава 5
Этому парню определённо стоило переквалифицироваться из таксистов. Обладая таким даром понимать людей, он мог иметь миллионы, живя среди помешанных на психоанализе американцев.
Перехватив заинтересованный взгляд незнакомых мужчин, девушка с чёткостью автомата широко улыбнулась почему-то именно Нефёдову, с гордостью продемонстрировав свои крепкие белоснежные зубы. При этом глаза её остались ледяными, а улыбка получилась какой-то плотоядной, похожей на оскал атакующего хищника. По словам таксиста, такие улыбки называют здесь пластиковыми. Они могут выражать строго дозированную гамму чувств в зависимости от ситуации – от искреннего расположения до глубочайшего счастья со слезами на голубых линзах и фальшивых ресницах.
Оставив после себя шлейф резких духов, девушка нырнула в один из небоскрёбов. Туда же постоянно входили и выходили такие же поджарые, деловитые мужчины и женщины – элегантные, но при этом словно собранные на одном конвейере. Все они как будто являлись серийными моделями – и бизнес-вумен, почти неотличимые друг от друга из-за офисной униформы, и респектабельные седовласые господа средних лет, и молодые крепкие молодцы с маленькими чемоданчиками «атташе» дорогой кожи в руках.
Наверняка в таком же «дипломате» недавно один бизнесмен из уважаемой химической компании принёс американским военным контракт на поставку специальных гербицидов, названных впоследствии «оранж». Химические вещества предназначались для того, чтобы, распыляя их над вьетнамскими джунглями, выкуривать оттуда партизан. А то, что в ходе развязанной химической войны сперва вымрет домашний скот местных крестьян, а затем и сами мирные жители опыляемых с воздуха районов начнут тысячами погибать от ядовитых соединений, входящих в состав «оранжа», так это в бизнес-плане вряд ли оговаривалось.
Не исключено, что именно в этом небоскрёбе или в почти таком же «билдинге» только на соседней авеню располагался офис нью-йоркского отделения другой уважаемой химической компании, чьи продающиеся на Нью-Йоркской фондовой бирже акции многие рядовые американцы с удовольствием покупали через своих брокеров, чтобы иметь солидную надбавку к основной зарплате или к пенсии. Эта компания производила большую номенклатуру средств бытовой химии, предназначенных для того, чтобы облегчить труд домохозяек, помочь им сделать своё жильё чистым, красивым, вкусно пахнущим. Её знали и как одного из спонсоров общенационального конкурса красоты.
Но эта же самая компания поставляла для воюющих во Вьетнаме специальных авиаэскадрилий бомбардировщиков В-52 смесь, о которой отдел по общественным связям компании (уже упомянутый таксистом паблик рилэйшнз) с гордостью сообщал в своих прекрасно иллюстрированных рекламных проспектах как о продукции, создаваемой в интересах национальной безопасности и борьбы с мировой тоталитарной угрозой. Хотя, конечно, разноцветная рекламная брошюра умалчивала о том, что для того, чтобы превратить живого человека в покрытого чёрной коростой и незаживающими язвами обугленного полумертвеца – без глаз и с оплавленным ртом, либо вообще в горсть золы, достаточно смешать одну часть керосина, одну часть бензина, две части полистерина (впрочем, свои главные фирменные добавки компания держала в секрете, как ценное ноу-хау)…
В результаты смешения означенных ингредиентов получается густое клейкое вещество, похожее на желе. Оно горело с невероятной теплоотдачей при температуре более тысячи градусов Цельсия! Скинуть его с одежды или с кожи было невозможно. Поражающая эффективность состава намного превышала убойную мощь обычных бомб, ибо даже люди, которые не сгорали заживо в адском пламени, погибали от удушья, ибо дьявольская смесь сжигает весь кислород в радиусе сотен метров. Имя этого вещества – напалм. Торгующие напалмом и «оранжем» дельцы наверняка имели свои триста процентов прибыли и даже более с каждой сделки с Пентагоном и потому были готовы постоянно совершенствовать свою продукцию, чтобы получать новые заказы на неё. Как говорил Карл Маркс, ради трёхсотпроцентной прибыли капиталист пойдёт на любое преступление. Так что не прав был таксист, утверждающий, что в наше время только мелким советским спекулянтам дано получать сверхприбыли.
Мир большой авиации порой порождает чудовищ! В своё время знаменитая химическая компания выпустила на рынок принципиально новую гамму бытовых дезодорантов с ароматами тропических цветов и фруктов, а параллельно предложила Пентагону улучшенную версию своего напалма. Контракт на его поставку какой-нибудь обитающий в этом здании респектабельный господин, на рабочем столе которого наверняка имелась трогательная фотография его большой семьи в красивой рамке, утром положил в свой чемоданчик, чтобы после ланча отнести в штаб ВВС.
Рецепты этих видов оружия вернули человечество в людоедские времена, когда заключённых концлагерей сжигали в печах крематориев, а рыскающие по партизанским районам зондеркоманды гитлеровских карателей сжигали целые деревни вместе с их населением.
Инстинктивно Борис ощутил опасность этого места. И хотя перед входом в здание не висел плакат с изображением горбоносого дядюшки Сэма, тыкающего в тебя пальцем с лаконичным требованием: «I WONT YOU!», именно здесь располагался офис фирмы, вербующей наёмников для президента Моргана Арройи.
А рядом, через дорогу находился знаменитый отель «Вальдорф Астория», где, по словам таксиста, любят останавливаться диктаторы, крупные мафиози, респектабельные убийцы со всего света. Наверняка решения, принятые в его апартаментах, стоили жизни сотням тысяч, если не миллионам людей по всему свету. Здесь плелись заговоры, меняющие картину мира. За зашторенными окнами отеля планировались многие военные перевороты и убийства независимых политиков, похищение инакомыслящих, раскрутка пропагандистских компаний, в ходе которых к власти приходили респектабельные негодяи, а честные бессребреники мастерски смешивались с грязью специально нанятым информационным киллером чёрного пиара.
Неожиданно на огромном цветном табло через дорогу появилась реклама нового мюзикла со зловещим в данных обстоятельствах названием «Шоссе в никуда». Нет, это место не сулило Борису ничего хорошего. К тому же сюда его направил генерал Скулов, а доверять гэрэушнику было опасно.
Борис обдумывал своё решение минуты полторы, не больше.
– Отвезите меня в аэропорт, – попросил Борис югослава.
Глава 5
Из Нью-Йорка Нефёдов вылетел в Каир. Дело в том, что, не слишком доверяя генералу Скулову, Борис одновременно обратился за помощью к своему бывшему подчинённому по войне в Корее Алексею Сироткину. Прежний юный лейтенантик, которого заматеревшие на фронтах Великой Отечественной войны сослуживцы-ветераны когда-то по-отечески звали «сынком», с тех пор сделал отличную карьеру: недавно получил звание подполковника и витал теперь в высоких штабных сферах.
Сироткин пообещал Бате (несмотря на своё нынешнее высокое звание и служебное положение, Сироткин по-прежнему обращался к Нефёдову как к своему командиру и приёмному отцу), что свяжется с одним своим знакомым, который служит военно-воздушным атташе СССР в Египте.
Дипломат встретил Нефёдова в аэропорту, усадил в свою огромную машину американского производства и повёз на посольскую виллу, расположенную на берегу моря.
– Грузовой самолёт, на который я вас устроил, вылетает только завтра, – сообщил полковник Нефёдову низким кинематографическим голосом.
Выглядел он настоящим плейбоем: молодцеватый, загорелый, в шикарной белоснежной парадной форме ВВС для тропиков. Атташе приехал за Борисом прямо с какого-то дипломатического приёма, где, судя по запаху, успел хорошо выпить. Но встречающиеся им на перекрёстках местные полицейские провожали равнодушными взглядами «Шевроле» с дипломатическими номерами.
По дороге бонвиван в синих авиационных петлицах расспрашивал гостя о последних московских новостях. В свою очередь он тоже охотно рассказывал о своей жизни здесь: об интересных местных обычаях, удивительном гостеприимстве простых людей, об истории страны. От него Нефёдов услышал подробности произошедшей в прошлом году шестидневной арабо-израильской войны:
– Евреи устроили нашим местным подопечным форменный блицкриг, как нам Люфтваффе 22 июня 1941 года.
Полковник азартно рассказывал, поражая обилием интересных деталей. В какой-то момент он даже оторвал правую руку от руля, чтобы изобразить, как именно израильские «Миражи» и «Фантомы» выполняли виражи на малой высоте, разворачиваясь для повторных атак египетских аэродромов.
– После такого «погрома наоборот» местные египетские ястребы, видимо, надолго утратили былое влияние на президента Насера. Зато слышнее стали голоса тех политиков, что призывают к заключению мира с Израилем. Я видел в итальянской газете распечатку аэрофотоснимка, сделанного с израильского самолёта-разведчика. Без ужаса глядеть невозможно! Несколько десятков размазанных по бетону МиГ-21 – вот и всё, что осталось от 45-й эскадрильи, расположенной на авиабазе Абу Суэр. А ведь всего за полгода до этого я участвовал в торжествах по случаю достижения этой эскадрильей состояния полной боеготовности. Сколько тогда было произнесено грозных речей в адрес проклятых сионистов…
Операция израильских ВВС, о которой рассказывал Нефёдову непосредственный очевидец событий, развивалась следующим образом. В мае 1967 года президент Египта полковник Гамаль Абдель Насер при поддержке своих сирийских, иорданских, ливанских и иракских союзников начал перебрасывать войска на Синайский полуостров, то есть непосредственно к границам Израиля. Окружённое со всех сторон многомиллионным арабским миром крошечное еврейское государство было практически обречено. Командиры и солдаты оснащённых самым современным советским оружием, многократно численно превосходящих противника египетских частей, с нетерпением ожидали приказа к началу короткого победоносного похода на Иерусалим. Арабы были уверены, что сбросят израильтян в море. Они никак не ожидали молниеносного превентивного удара.
И вот на рассвете 5 июня 1967 года над Средиземным морем появились несколько десятков израильских самолётов. Египетские прибрежные радиолокационные станции вовремя их заметили. Но израильские лётчики вели себя так, будто совершают обычный учебно-тренировочный полёт. Поэтому оперативно подготовившимся к вылету экипажам египетских перехватчиков был дан отбой. А менее чем через 15 минут десять ударных групп израильских «Миражей», «Фантомов» и «Super Mystere» нанесли штурмовые удары по египетским военным аэродромам, разбомбив их взлётно-посадочные полосы и уничтожив на земле более 300 самолётов МиГ-17, МиГ-19, МиГ-21, Су-7, Ту-16, Ил-28. Треть арабских лётчиков погибла, настигнутая очередями с воздуха и осколками взрывающихся авиабомб.
Того, кого не удалось уничтожить возле стоянок самолётов, израильтяне достали дома. Накануне операции израильская разведка «МОССАД» собрала подробную информацию о лётчиках и командирах вражеских ВВС. Были составлены списки адресов. Практически одновременно с воздушной атакой группы наёмных киллеров в два-три человека начали врываться в квартиры и дома, где жили египетские лётчики, и прямо в постелях расстреливать хозяев.
А воздушное избиение продолжалось. Возвращающиеся на свои базы израильские самолёты уже через семь минут вновь уходили на боевые задания (у египтян даже в мирное время на эту процедуру уходило несколько часов). Новые группы штурмовиков со звёздами Давида на фюзеляжах волнами накатывали одна за другой на египетские аэродромы, продолжая, по меткому выражению одного американского генерала, успешно «охотиться на индюшек». К полудню всё было кончено. Фактически египетские ВВС перестали существовать и уже не могли оказывать воздушную поддержку своим сухопутным войскам, которым только предстояло почувствовать на себе сокрушительную силу бронированных кулаков ЦАХАЛ[16], которые действовали в лучших традициях знаменитого танкового гения Гитлера Хайнца Гудериана по прозвищу «быстрый Хайнц».
Последние уцелевшие МиГ-21 были подняты в воздух египетским командованием при попытке сдержать прорыв израильских танков на Синайском полуострове. Самолёты ушли на задание и не вернулись.
Всё произошло настолько стремительно, что в Египте далеко не сразу осознали масштабы катастрофы. Каирское радио всё ещё передавало бравурные марши и липовые победные сводки с фронта о рвущихся к Тель-Авиву танковых колоннах и успешных бомбардировках израильских городов, люди целыми кварталами выходили на улицу, празднуя победу. А в это время на египетских аэродромах догорали сотни новых грозных «МиГов» и «Илов».
Но хуже было то, что в критической ситуации многие высшие офицеры египетской армии продолжали проявлять просто-таки чудеса некомпетентности. Так, приказ рассредоточить уцелевшие самолёты с подвергнутых авиаударам аэродромов по запасным базам поступил слишком поздно, когда спасать уже практически было нечего. Многие генералы впали в панику. Министр обороны Египта Бадран самоустранился от командования вооружёнными силами. Запершись в своём кабинете, он не отвечал на звонки с фронта и из президентского дворца. Чем военный министр занимался в то время, когда египетская армия терпела самое сокрушительное поражение в своей истории, так и осталось для всех загадкой.
Начальник штаба Фаузи лихорадочно отдавал приказы несуществующим эскадрильям. Командующий египетскими ВВС Цадки Мухаммед делал на публике театральные попытки застрелиться. Некоторых высших армейских чинов в этот день видели пьяными и в наркотическом угаре.
В конце концов советским инструкторам пришлось самим вместо своих курсантов садиться в кабины нескольких чудом уцелевших на авиабазах Алмаза, Кафл Дабд и в международном аэропорте Каира истребителей и как-то взлетать с разбомблённых взлётно-посадочных полос. Только благодаря тому, что в бой вступили русские, удалось отстоять многие важные объекты в столице Египта, включая президентский дворец. Израильские лётчики надолго запомнили, как пара МиГов, пилоты которых заполнили радиоэфир русским матом, около получаса «мотала» в манёвренном воздушном бою целую эскадрилью «Миражей» и в итоге заставила их отказаться от намерения разбомбить недавно построенную с помощью СССР Асуанскую плотину на Ниле.
В последующие часы и дни израильские асы последовательно разгромили ВВС иорданского короля Хусейна, который, лишившись костяка своей боевой авиации, передал оставшиеся самолёты и уцелевших лётчиков Ираку. Но и Ирак не избежал воздушного нокаута. К концу дня на счету израильтян числилось 446 уничтоженных вражеских самолётов против 26 потерянных своих.
Явно будучи не слишком высокого мнения об арабских союзниках, подвыпивший лётчик-дипломат откровенно признался гостю с Родины:
– Этим бедуинам только верблюдами управлять, а не современными реактивными самолётами. Торговля, разбой – вот их призвание… Я с большим уважением отношусь к исламу. Коран, на мой взгляд, великая книга. Но иногда чрезмерный религиозный фанатизм бывает несовместим с военной службой. Наши инструкторы, работающие здесь, рассказывают мне о своих курсантах, которые отказывались бежать к самолёту по боевой тревоге, объясняя это тем, что наступило время намаза. Были даже случаи, когда пилоты бросали в воздухе штурвал и обращались всеми своими помыслами в сторону Мекки. А ведь примерный мусульманин обязан молиться пять раз в день! При этом некоторым местным техникам и пилотам их Аллах вроде как не запрещает с большим удовольствием употреблять «Массандру», которую наши инженеры гонят из авиационного спирта… А вообще, за державу обидно! Сколько народных денег мы в эти пески просто так закопали и сколько ещё закопаем! И самое интересное, что, потеряв исключительно из-за собственной глупости большую часть своих самолётов на земле, эти говнюки теперь нас во всём упрекают. Оказывается, это мы поставили им некачественную технику и плохо готовили их зенитчиков и пилотов. Вот увидите, пройдёт несколько лет, и коварные сыны Востока выпрут нас отсюда. А взамен пригласят американцев…
Борис знал, что многих в СССР, особенно ветеранов-фронтовиков покоробило присвоение президенту Египта Насеру звания Героя Советского Союза. Общее настроение выразил в нескольких стихах очередной своей песни Владимир Высоцкий, делая характерное ударение на фамилии египетского лидера: «Отберите орден у Насе́ра, не подходит к ордену Насе́р». А ещё некий дальновидный острослов дал ближневосточному приятелю Никиты Хрущёва прозвище «Абдель на всех Насер»…Президент Египта и вправду всего через два года начнёт сворачивать отношения с СССР, одновременно сближаясь с американцами. А в 1979 году Египет подпишет мирное соглашение с Израилем…
Во время обеда, провозглашая тосты за гостя, полковник вначале брал рюмку с водкой только лишь для того, чтобы слегка пригубить из неё. По словам посольского чиновника, у него ещё остались кое-какие дела, которые надо завершить до конца дня.
Разговаривая с гостем, атташе временами как-то особо внимательно вглядывался в его лицо, морщил лоб, словно пытаясь что-то вспомнить. И вдруг хлопнул себя по лбу с возгласом:
– Ну, конечно же! А то чувствую, лицо ваше мне знакомо. Где-то видел, а когда и где, вспомнить не могу. Ну, Лёха, ну «сирота казанская», конспиратор хренов! Тоже мне, друг называется! Я этому Сироткину его подлянки никогда не прощу. Не мог предупредить, что самого Анархиста ко мне посылает. Эх, Борис Николаевич! – Глаза полковника цвета его голубых авиационных петлиц подёрнулись задушевной поволокой: – Да разве ж так я вас встретил, если б только знал! Здесь, на Востоке, так только шейхов встречают, какой бы я вам приём организовал!..
Оказывается, в начале пятидесятых годов, когда нынешний солидный дипломат только начинал офицерскую карьеру молодым лётчиком, он несколько раз видел Нефёдова в Москве. Тот приезжал в их часть в качестве инспектора округа по лётной работе и стрельбе.
Как только выяснилось, с каким уважаемым человеком ему выпала честь сидеть за одним столом, полковник сразу забыл обо всех своих делах. Не выпить с самим Анархистом было нельзя! С разрешения гостя дипломат обзвонил некоторых своих здешних сослуживцев, быстренько собирая по такому случаю солидную компанию. А пока сослуживцы с жёнами ещё не приехали, полковник захотел разрешить одно своё сомнение:
– У меня здесь не так давно парень один пролётом гостил. Тоже Нефёдов. Уж не родня ли он вам?
Получив утвердительный ответ, атташе поведал Борису (умалчивая о фактах), составляющих военную тайну, о своей встрече с его сыном. После этого разговора у Бориса появилось такое чувство, словно он идёт по следам своего пропавшего сына и даже неожиданно получил весточку от него.
…На следующий день атташе отвёз транзитника на небольшой военный аэродром Египетских ВВС. Перед тем как посадить Нефёдова в военно-транспортный Ан-12, вылетающий в соседний Судан, дипломат ещё раз посоветовал Борису отказаться от безумного намерения пробираться во владения Моргана Арройи. В глазах этого уверенного вальяжного человека снова промелькнула тревога, будто ему самому приказали отправиться с каким-то поручением в страну, о которой шла речь. Этот разговор полковник начал ещё вчера вечером и, несмотря на непреклонную решимость нового друга, снова вернулся к нему теперь:
– Борис Николаевич, я, конечно, не вправе давать вам в таком деле советы, но поверьте моему опыту, ведь я неплохо знаю Африку. Вы летите в гиблое проклятое место. Там человеческая жизнь – причём не важно: идёт ли речь о местном туземце или белом европейце – и гроша ломаного не стоит. У тамошних племён до сих пор самым лакомым блюдом считается человечинка.
Выложив всё, о чём не договорил вчера, полковник замолчал, ожидая, что естественной реакцией нормального человека на его слова должна стать просьба помочь достать обратный билет в Москву.
– Конечно, – кивнул Борис, – вы правы. Я постараюсь соблюдать технику безопасности. – Нефёдову самому стало неловко от своего нелепого ответа. Желая поскорее завершить никчёмный разговор, он протянул провожающему руку: – Спасибо вам за радушный приём и ценные рекомендации.
Обменявшись с дипломатом прощальным рукопожатием, Нефёдов вскинул сумку на плечо и зашагал по опущенной рампе заднего люка в грузовую кабину «Аннушки». Спиною он чувствовал недоумённый взгляд дипломата.
В ближайшие день-два Нефёдову предстояло совершить ещё как минимум три похожих на лягушачьи прыжки перелёта. Начиналась территория нестабильности, над которой не летали дальнемагистральные пассажирские лайнеры. Да и вообще, любое путешествие здесь – по воздуху, суше или воде – грозило путнику многими опасностями.
Вскоре отставной лётчик из России сделал крайне неприятное открытие, обнаружив, что каждый последующий самолёт, на который ему приходится садиться, выглядит всё большей развалюхой. Вообще, в этих местах работало железное правило: чем дальше ты движешься в южном направлении, тем меньше встречаешь признаков цивилизации. Последний самолёт Борис прождал полдня. Причём на импровизированном аэропортовском табло, представляющем собой обычную школьную доску с написанными на ней мелом номерами рейсов, чья-то хулиганская рука вывела сообщение о том, что ожидаемый Нефёдовым самолёт давно улетел. Однако на самом деле он даже не прилетал – с раннего утра на пустом лётном поле мирно паслись коровы. В небе ни облачка, так что о причинах задержки рейса можно было только гадать.
Свирепое африканское солнце припекало так, что, казалось, ещё немного, и мозги в черепе спекутся. Из всех удобств, предусмотренных для ожидающих вылета пассажиров, имелся загаженный уличный сортир да шиферный навес с вкопанными в землю скамьями. Никаких магазинов или кафе в этом, с позволения сказать, «аэропорту» не имелось. Административно-техническая часть аэропорта была представлена дощатой будкой кассы и длинным одноэтажным бараком технических служб с нахлобученной на его крышу диспетчерской вышкой. И всё это выкрашено в один зелёный цвет, который в отличие от выгоревшей бурой травы лётного поля не потерял яркости, регулярно подновляемый персоналом. Тоска зелёная!
К счастью, местное население заполнило пустующую нишу, предлагая изнывающим от жажды и безделья путникам минеральную воду и пиво, сигареты, вяленую козлятину и даже вполне европейского вида продукты. Но усталые путники спрашивали только воду. Есть в таком пекле не хотелось, да Борис бы и не рискнул желудком покупать копчёности местного производства. Даже печенье в красивой фирменной упаковке вызывало у него сильное подозрение. И как оказалось, не зря. На том месте на пачке, где должна была быть указана информация о сроке годности, красовалось жирное тёмное пятно. Предлагаемые продавцами газеты и журналы тоже доходили сюда из центров цивилизации в лучшем случае через полгода после их выхода.
Борис купил бутылку минералки. Тёплая солоноватая жидкость из разогретой на солнце пластиковой бутылки более напоминала морскую, нежели минеральную воду. Она лишь на короткое время притупила чувство жажды. Вскоре снова хотелось пить, причём с утроенной силой. Ушлые торговцы отлично знали о коварном свойстве своего товара распалять жажду и крутились поблизости, чтобы продать тебе следующую бутылку. Так как другой, пригодной для питья живительной влаги поблизости не наблюдалось, коммерсанты даже на небольшой кучке пассажиров делали великолепный бизнес.
Чтобы не думать постоянно о воде, Борис принялся рассматривать выложенные торговцем на циновке, служившей прилавком, поделки местного кустарного промысла. Его заинтересовал набор кукол. Почувствовав в Нефёдове перспективного покупателя, торговец предложил ему купить с большой скидкой на выбор одну из кукол, которых у него оказалось больше дюжины разных размеров.
– К чему они мне, – усмехнулся Борис. – Мой сын в куклы не играет.
Коробейник внимательно оглядел белого клиента с ног до головы, словно решая, достоин ли он вообще чести владеть предлагаемой ему вещью. Оба глаза его загорелись какой-то непонятной идеей.
Ткнув пальцем в одну из кукол с толстым непропорционально длинным отростком, недвусмысленно указывающим на половую принадлежность фигурки, продавец торжественно объявил:
– Жахча!
Борис на всякий случай кивнул.
Неожиданно торговец, до этого изъяснявшийся больше жестами, перешёл на неплохой английский. Он пояснил, что если у господина появится сильный враг, ему не надо будет обращаться в полицию или идти в суд. И даже готовить стрелы с отравленными наконечниками не потребуется.
– Тебе достаточно купить у меня одну куклу, – он яростно сверкнул глазами и вытащил из кармана горсть крупных гвоздей.
Мужчины ударили по рукам, и кукла перекочевала в сумку Нефёдова. Вступая на неизвестную тебе территорию, не пренебрегай никаким оружием из местного арсенала. Откуда ты можешь знать, насколько эффективно оно работает…
Нефёдов пообедал купленными у торговца фруктами – гуавами и манго. У этого же человека Борис выяснил, что в расположенном неподалёку посёлке имеется небольшой отель, где можно принять душ, отдохнуть полчаса в кондиционируемом номере и даже выпить чаю со льдом в местном баре. Хотя скорее всего местные коробейники состояли на содержании у хозяина деревенского постоялого двора и преувеличивали достоинства описываемого места.
Впрочем, для Бориса это ничего не меняло. Пусть не кондиционер. Он был бы счастлив хотя бы полчаса полежать под обычным вентилятором и выпить чего-нибудь холодного. Вдали в мареве раскалённого воздуха словно мираж плавали над землей силуэты каких-то построек. Навскидку до окраины посёлка было минут двадцать энергичной ходьбы – для не успевшего акклиматизироваться организма достаточно серьёзное испытание на выносливость. Пока Борис решал, отправляться в эту экспедицию или нет, послышался гул приближающегося самолёта.
Как гласит изобретённый инженер-капитаном американских ВВС Эдвардом Мёрфи и названный в его честь «Закон Мёрфи»: «Если какая-то неприятность должна произойти, она непременно случится». Отправляясь в одиночку в самые дикие районы Чёрного континента, Борис с самого начала знал, что после прохождения определённой «точки возврата» каждый последующий его шаг будет связан с возрастающим смертельным риском.
Салон древнего «летающего автобуса» был рассчитан всего на пятнадцать мест, и все были заняты. Случайно занесённый в эти места русский был поражён, впервые увидев, на каком музейном экспонате ему предстоит лететь. Этот фордовский «Tri-Motor» скорее всего был выпущен в разгар Великой депрессии. Только благодаря тому, что машина была цельнометаллическая, она так долго выживала в африканском климате. Стальные тросы управления рулями направления и высоты не были упрятаны в специальные магистрали, а как в первых аэропланах шли снаружи гофрированной алюминиевой обшивки фюзеляжа.
Похоже, вплоть до последнего времени вдобавок ко всем прелестям полёта на допотопном «птеродактиле» пассажирам ещё приходилось на протяжении всего рейса дышать выхлопными газами из трёх моторов. Должно, в пути многих начинало мутить не только от болтанки.
Сироткин пообещал Бате (несмотря на своё нынешнее высокое звание и служебное положение, Сироткин по-прежнему обращался к Нефёдову как к своему командиру и приёмному отцу), что свяжется с одним своим знакомым, который служит военно-воздушным атташе СССР в Египте.
Дипломат встретил Нефёдова в аэропорту, усадил в свою огромную машину американского производства и повёз на посольскую виллу, расположенную на берегу моря.
– Грузовой самолёт, на который я вас устроил, вылетает только завтра, – сообщил полковник Нефёдову низким кинематографическим голосом.
Выглядел он настоящим плейбоем: молодцеватый, загорелый, в шикарной белоснежной парадной форме ВВС для тропиков. Атташе приехал за Борисом прямо с какого-то дипломатического приёма, где, судя по запаху, успел хорошо выпить. Но встречающиеся им на перекрёстках местные полицейские провожали равнодушными взглядами «Шевроле» с дипломатическими номерами.
По дороге бонвиван в синих авиационных петлицах расспрашивал гостя о последних московских новостях. В свою очередь он тоже охотно рассказывал о своей жизни здесь: об интересных местных обычаях, удивительном гостеприимстве простых людей, об истории страны. От него Нефёдов услышал подробности произошедшей в прошлом году шестидневной арабо-израильской войны:
– Евреи устроили нашим местным подопечным форменный блицкриг, как нам Люфтваффе 22 июня 1941 года.
Полковник азартно рассказывал, поражая обилием интересных деталей. В какой-то момент он даже оторвал правую руку от руля, чтобы изобразить, как именно израильские «Миражи» и «Фантомы» выполняли виражи на малой высоте, разворачиваясь для повторных атак египетских аэродромов.
– После такого «погрома наоборот» местные египетские ястребы, видимо, надолго утратили былое влияние на президента Насера. Зато слышнее стали голоса тех политиков, что призывают к заключению мира с Израилем. Я видел в итальянской газете распечатку аэрофотоснимка, сделанного с израильского самолёта-разведчика. Без ужаса глядеть невозможно! Несколько десятков размазанных по бетону МиГ-21 – вот и всё, что осталось от 45-й эскадрильи, расположенной на авиабазе Абу Суэр. А ведь всего за полгода до этого я участвовал в торжествах по случаю достижения этой эскадрильей состояния полной боеготовности. Сколько тогда было произнесено грозных речей в адрес проклятых сионистов…
Операция израильских ВВС, о которой рассказывал Нефёдову непосредственный очевидец событий, развивалась следующим образом. В мае 1967 года президент Египта полковник Гамаль Абдель Насер при поддержке своих сирийских, иорданских, ливанских и иракских союзников начал перебрасывать войска на Синайский полуостров, то есть непосредственно к границам Израиля. Окружённое со всех сторон многомиллионным арабским миром крошечное еврейское государство было практически обречено. Командиры и солдаты оснащённых самым современным советским оружием, многократно численно превосходящих противника египетских частей, с нетерпением ожидали приказа к началу короткого победоносного похода на Иерусалим. Арабы были уверены, что сбросят израильтян в море. Они никак не ожидали молниеносного превентивного удара.
И вот на рассвете 5 июня 1967 года над Средиземным морем появились несколько десятков израильских самолётов. Египетские прибрежные радиолокационные станции вовремя их заметили. Но израильские лётчики вели себя так, будто совершают обычный учебно-тренировочный полёт. Поэтому оперативно подготовившимся к вылету экипажам египетских перехватчиков был дан отбой. А менее чем через 15 минут десять ударных групп израильских «Миражей», «Фантомов» и «Super Mystere» нанесли штурмовые удары по египетским военным аэродромам, разбомбив их взлётно-посадочные полосы и уничтожив на земле более 300 самолётов МиГ-17, МиГ-19, МиГ-21, Су-7, Ту-16, Ил-28. Треть арабских лётчиков погибла, настигнутая очередями с воздуха и осколками взрывающихся авиабомб.
Того, кого не удалось уничтожить возле стоянок самолётов, израильтяне достали дома. Накануне операции израильская разведка «МОССАД» собрала подробную информацию о лётчиках и командирах вражеских ВВС. Были составлены списки адресов. Практически одновременно с воздушной атакой группы наёмных киллеров в два-три человека начали врываться в квартиры и дома, где жили египетские лётчики, и прямо в постелях расстреливать хозяев.
А воздушное избиение продолжалось. Возвращающиеся на свои базы израильские самолёты уже через семь минут вновь уходили на боевые задания (у египтян даже в мирное время на эту процедуру уходило несколько часов). Новые группы штурмовиков со звёздами Давида на фюзеляжах волнами накатывали одна за другой на египетские аэродромы, продолжая, по меткому выражению одного американского генерала, успешно «охотиться на индюшек». К полудню всё было кончено. Фактически египетские ВВС перестали существовать и уже не могли оказывать воздушную поддержку своим сухопутным войскам, которым только предстояло почувствовать на себе сокрушительную силу бронированных кулаков ЦАХАЛ[16], которые действовали в лучших традициях знаменитого танкового гения Гитлера Хайнца Гудериана по прозвищу «быстрый Хайнц».
Последние уцелевшие МиГ-21 были подняты в воздух египетским командованием при попытке сдержать прорыв израильских танков на Синайском полуострове. Самолёты ушли на задание и не вернулись.
Всё произошло настолько стремительно, что в Египте далеко не сразу осознали масштабы катастрофы. Каирское радио всё ещё передавало бравурные марши и липовые победные сводки с фронта о рвущихся к Тель-Авиву танковых колоннах и успешных бомбардировках израильских городов, люди целыми кварталами выходили на улицу, празднуя победу. А в это время на египетских аэродромах догорали сотни новых грозных «МиГов» и «Илов».
Но хуже было то, что в критической ситуации многие высшие офицеры египетской армии продолжали проявлять просто-таки чудеса некомпетентности. Так, приказ рассредоточить уцелевшие самолёты с подвергнутых авиаударам аэродромов по запасным базам поступил слишком поздно, когда спасать уже практически было нечего. Многие генералы впали в панику. Министр обороны Египта Бадран самоустранился от командования вооружёнными силами. Запершись в своём кабинете, он не отвечал на звонки с фронта и из президентского дворца. Чем военный министр занимался в то время, когда египетская армия терпела самое сокрушительное поражение в своей истории, так и осталось для всех загадкой.
Начальник штаба Фаузи лихорадочно отдавал приказы несуществующим эскадрильям. Командующий египетскими ВВС Цадки Мухаммед делал на публике театральные попытки застрелиться. Некоторых высших армейских чинов в этот день видели пьяными и в наркотическом угаре.
В конце концов советским инструкторам пришлось самим вместо своих курсантов садиться в кабины нескольких чудом уцелевших на авиабазах Алмаза, Кафл Дабд и в международном аэропорте Каира истребителей и как-то взлетать с разбомблённых взлётно-посадочных полос. Только благодаря тому, что в бой вступили русские, удалось отстоять многие важные объекты в столице Египта, включая президентский дворец. Израильские лётчики надолго запомнили, как пара МиГов, пилоты которых заполнили радиоэфир русским матом, около получаса «мотала» в манёвренном воздушном бою целую эскадрилью «Миражей» и в итоге заставила их отказаться от намерения разбомбить недавно построенную с помощью СССР Асуанскую плотину на Ниле.
В последующие часы и дни израильские асы последовательно разгромили ВВС иорданского короля Хусейна, который, лишившись костяка своей боевой авиации, передал оставшиеся самолёты и уцелевших лётчиков Ираку. Но и Ирак не избежал воздушного нокаута. К концу дня на счету израильтян числилось 446 уничтоженных вражеских самолётов против 26 потерянных своих.
Явно будучи не слишком высокого мнения об арабских союзниках, подвыпивший лётчик-дипломат откровенно признался гостю с Родины:
– Этим бедуинам только верблюдами управлять, а не современными реактивными самолётами. Торговля, разбой – вот их призвание… Я с большим уважением отношусь к исламу. Коран, на мой взгляд, великая книга. Но иногда чрезмерный религиозный фанатизм бывает несовместим с военной службой. Наши инструкторы, работающие здесь, рассказывают мне о своих курсантах, которые отказывались бежать к самолёту по боевой тревоге, объясняя это тем, что наступило время намаза. Были даже случаи, когда пилоты бросали в воздухе штурвал и обращались всеми своими помыслами в сторону Мекки. А ведь примерный мусульманин обязан молиться пять раз в день! При этом некоторым местным техникам и пилотам их Аллах вроде как не запрещает с большим удовольствием употреблять «Массандру», которую наши инженеры гонят из авиационного спирта… А вообще, за державу обидно! Сколько народных денег мы в эти пески просто так закопали и сколько ещё закопаем! И самое интересное, что, потеряв исключительно из-за собственной глупости большую часть своих самолётов на земле, эти говнюки теперь нас во всём упрекают. Оказывается, это мы поставили им некачественную технику и плохо готовили их зенитчиков и пилотов. Вот увидите, пройдёт несколько лет, и коварные сыны Востока выпрут нас отсюда. А взамен пригласят американцев…
Борис знал, что многих в СССР, особенно ветеранов-фронтовиков покоробило присвоение президенту Египта Насеру звания Героя Советского Союза. Общее настроение выразил в нескольких стихах очередной своей песни Владимир Высоцкий, делая характерное ударение на фамилии египетского лидера: «Отберите орден у Насе́ра, не подходит к ордену Насе́р». А ещё некий дальновидный острослов дал ближневосточному приятелю Никиты Хрущёва прозвище «Абдель на всех Насер»…Президент Египта и вправду всего через два года начнёт сворачивать отношения с СССР, одновременно сближаясь с американцами. А в 1979 году Египет подпишет мирное соглашение с Израилем…
Во время обеда, провозглашая тосты за гостя, полковник вначале брал рюмку с водкой только лишь для того, чтобы слегка пригубить из неё. По словам посольского чиновника, у него ещё остались кое-какие дела, которые надо завершить до конца дня.
Разговаривая с гостем, атташе временами как-то особо внимательно вглядывался в его лицо, морщил лоб, словно пытаясь что-то вспомнить. И вдруг хлопнул себя по лбу с возгласом:
– Ну, конечно же! А то чувствую, лицо ваше мне знакомо. Где-то видел, а когда и где, вспомнить не могу. Ну, Лёха, ну «сирота казанская», конспиратор хренов! Тоже мне, друг называется! Я этому Сироткину его подлянки никогда не прощу. Не мог предупредить, что самого Анархиста ко мне посылает. Эх, Борис Николаевич! – Глаза полковника цвета его голубых авиационных петлиц подёрнулись задушевной поволокой: – Да разве ж так я вас встретил, если б только знал! Здесь, на Востоке, так только шейхов встречают, какой бы я вам приём организовал!..
Оказывается, в начале пятидесятых годов, когда нынешний солидный дипломат только начинал офицерскую карьеру молодым лётчиком, он несколько раз видел Нефёдова в Москве. Тот приезжал в их часть в качестве инспектора округа по лётной работе и стрельбе.
Как только выяснилось, с каким уважаемым человеком ему выпала честь сидеть за одним столом, полковник сразу забыл обо всех своих делах. Не выпить с самим Анархистом было нельзя! С разрешения гостя дипломат обзвонил некоторых своих здешних сослуживцев, быстренько собирая по такому случаю солидную компанию. А пока сослуживцы с жёнами ещё не приехали, полковник захотел разрешить одно своё сомнение:
– У меня здесь не так давно парень один пролётом гостил. Тоже Нефёдов. Уж не родня ли он вам?
Получив утвердительный ответ, атташе поведал Борису (умалчивая о фактах), составляющих военную тайну, о своей встрече с его сыном. После этого разговора у Бориса появилось такое чувство, словно он идёт по следам своего пропавшего сына и даже неожиданно получил весточку от него.
…На следующий день атташе отвёз транзитника на небольшой военный аэродром Египетских ВВС. Перед тем как посадить Нефёдова в военно-транспортный Ан-12, вылетающий в соседний Судан, дипломат ещё раз посоветовал Борису отказаться от безумного намерения пробираться во владения Моргана Арройи. В глазах этого уверенного вальяжного человека снова промелькнула тревога, будто ему самому приказали отправиться с каким-то поручением в страну, о которой шла речь. Этот разговор полковник начал ещё вчера вечером и, несмотря на непреклонную решимость нового друга, снова вернулся к нему теперь:
– Борис Николаевич, я, конечно, не вправе давать вам в таком деле советы, но поверьте моему опыту, ведь я неплохо знаю Африку. Вы летите в гиблое проклятое место. Там человеческая жизнь – причём не важно: идёт ли речь о местном туземце или белом европейце – и гроша ломаного не стоит. У тамошних племён до сих пор самым лакомым блюдом считается человечинка.
Выложив всё, о чём не договорил вчера, полковник замолчал, ожидая, что естественной реакцией нормального человека на его слова должна стать просьба помочь достать обратный билет в Москву.
– Конечно, – кивнул Борис, – вы правы. Я постараюсь соблюдать технику безопасности. – Нефёдову самому стало неловко от своего нелепого ответа. Желая поскорее завершить никчёмный разговор, он протянул провожающему руку: – Спасибо вам за радушный приём и ценные рекомендации.
Обменявшись с дипломатом прощальным рукопожатием, Нефёдов вскинул сумку на плечо и зашагал по опущенной рампе заднего люка в грузовую кабину «Аннушки». Спиною он чувствовал недоумённый взгляд дипломата.
В ближайшие день-два Нефёдову предстояло совершить ещё как минимум три похожих на лягушачьи прыжки перелёта. Начиналась территория нестабильности, над которой не летали дальнемагистральные пассажирские лайнеры. Да и вообще, любое путешествие здесь – по воздуху, суше или воде – грозило путнику многими опасностями.
Вскоре отставной лётчик из России сделал крайне неприятное открытие, обнаружив, что каждый последующий самолёт, на который ему приходится садиться, выглядит всё большей развалюхой. Вообще, в этих местах работало железное правило: чем дальше ты движешься в южном направлении, тем меньше встречаешь признаков цивилизации. Последний самолёт Борис прождал полдня. Причём на импровизированном аэропортовском табло, представляющем собой обычную школьную доску с написанными на ней мелом номерами рейсов, чья-то хулиганская рука вывела сообщение о том, что ожидаемый Нефёдовым самолёт давно улетел. Однако на самом деле он даже не прилетал – с раннего утра на пустом лётном поле мирно паслись коровы. В небе ни облачка, так что о причинах задержки рейса можно было только гадать.
Свирепое африканское солнце припекало так, что, казалось, ещё немного, и мозги в черепе спекутся. Из всех удобств, предусмотренных для ожидающих вылета пассажиров, имелся загаженный уличный сортир да шиферный навес с вкопанными в землю скамьями. Никаких магазинов или кафе в этом, с позволения сказать, «аэропорту» не имелось. Административно-техническая часть аэропорта была представлена дощатой будкой кассы и длинным одноэтажным бараком технических служб с нахлобученной на его крышу диспетчерской вышкой. И всё это выкрашено в один зелёный цвет, который в отличие от выгоревшей бурой травы лётного поля не потерял яркости, регулярно подновляемый персоналом. Тоска зелёная!
К счастью, местное население заполнило пустующую нишу, предлагая изнывающим от жажды и безделья путникам минеральную воду и пиво, сигареты, вяленую козлятину и даже вполне европейского вида продукты. Но усталые путники спрашивали только воду. Есть в таком пекле не хотелось, да Борис бы и не рискнул желудком покупать копчёности местного производства. Даже печенье в красивой фирменной упаковке вызывало у него сильное подозрение. И как оказалось, не зря. На том месте на пачке, где должна была быть указана информация о сроке годности, красовалось жирное тёмное пятно. Предлагаемые продавцами газеты и журналы тоже доходили сюда из центров цивилизации в лучшем случае через полгода после их выхода.
Борис купил бутылку минералки. Тёплая солоноватая жидкость из разогретой на солнце пластиковой бутылки более напоминала морскую, нежели минеральную воду. Она лишь на короткое время притупила чувство жажды. Вскоре снова хотелось пить, причём с утроенной силой. Ушлые торговцы отлично знали о коварном свойстве своего товара распалять жажду и крутились поблизости, чтобы продать тебе следующую бутылку. Так как другой, пригодной для питья живительной влаги поблизости не наблюдалось, коммерсанты даже на небольшой кучке пассажиров делали великолепный бизнес.
Чтобы не думать постоянно о воде, Борис принялся рассматривать выложенные торговцем на циновке, служившей прилавком, поделки местного кустарного промысла. Его заинтересовал набор кукол. Почувствовав в Нефёдове перспективного покупателя, торговец предложил ему купить с большой скидкой на выбор одну из кукол, которых у него оказалось больше дюжины разных размеров.
– К чему они мне, – усмехнулся Борис. – Мой сын в куклы не играет.
Коробейник внимательно оглядел белого клиента с ног до головы, словно решая, достоин ли он вообще чести владеть предлагаемой ему вещью. Оба глаза его загорелись какой-то непонятной идеей.
Ткнув пальцем в одну из кукол с толстым непропорционально длинным отростком, недвусмысленно указывающим на половую принадлежность фигурки, продавец торжественно объявил:
– Жахча!
Борис на всякий случай кивнул.
Неожиданно торговец, до этого изъяснявшийся больше жестами, перешёл на неплохой английский. Он пояснил, что если у господина появится сильный враг, ему не надо будет обращаться в полицию или идти в суд. И даже готовить стрелы с отравленными наконечниками не потребуется.
– Тебе достаточно купить у меня одну куклу, – он яростно сверкнул глазами и вытащил из кармана горсть крупных гвоздей.
Мужчины ударили по рукам, и кукла перекочевала в сумку Нефёдова. Вступая на неизвестную тебе территорию, не пренебрегай никаким оружием из местного арсенала. Откуда ты можешь знать, насколько эффективно оно работает…
Нефёдов пообедал купленными у торговца фруктами – гуавами и манго. У этого же человека Борис выяснил, что в расположенном неподалёку посёлке имеется небольшой отель, где можно принять душ, отдохнуть полчаса в кондиционируемом номере и даже выпить чаю со льдом в местном баре. Хотя скорее всего местные коробейники состояли на содержании у хозяина деревенского постоялого двора и преувеличивали достоинства описываемого места.
Впрочем, для Бориса это ничего не меняло. Пусть не кондиционер. Он был бы счастлив хотя бы полчаса полежать под обычным вентилятором и выпить чего-нибудь холодного. Вдали в мареве раскалённого воздуха словно мираж плавали над землей силуэты каких-то построек. Навскидку до окраины посёлка было минут двадцать энергичной ходьбы – для не успевшего акклиматизироваться организма достаточно серьёзное испытание на выносливость. Пока Борис решал, отправляться в эту экспедицию или нет, послышался гул приближающегося самолёта.
Как гласит изобретённый инженер-капитаном американских ВВС Эдвардом Мёрфи и названный в его честь «Закон Мёрфи»: «Если какая-то неприятность должна произойти, она непременно случится». Отправляясь в одиночку в самые дикие районы Чёрного континента, Борис с самого начала знал, что после прохождения определённой «точки возврата» каждый последующий его шаг будет связан с возрастающим смертельным риском.
Салон древнего «летающего автобуса» был рассчитан всего на пятнадцать мест, и все были заняты. Случайно занесённый в эти места русский был поражён, впервые увидев, на каком музейном экспонате ему предстоит лететь. Этот фордовский «Tri-Motor» скорее всего был выпущен в разгар Великой депрессии. Только благодаря тому, что машина была цельнометаллическая, она так долго выживала в африканском климате. Стальные тросы управления рулями направления и высоты не были упрятаны в специальные магистрали, а как в первых аэропланах шли снаружи гофрированной алюминиевой обшивки фюзеляжа.
Похоже, вплоть до последнего времени вдобавок ко всем прелестям полёта на допотопном «птеродактиле» пассажирам ещё приходилось на протяжении всего рейса дышать выхлопными газами из трёх моторов. Должно, в пути многих начинало мутить не только от болтанки.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента