Страница:
Антон Платов
Мегалиты Русской равнины
Предисловие и благодарности
Но когда все уйдут, Господи, оставь мне
Серые Камни на зеленой траве…
Борис Гребенщиков
Эта книга посвящена интереснейшей, хотя и недостаточно на настоящий момент разработанной теме – священным камням центральной и северо-западной России. Будучи элементами древних святилищ, астрономическими сооружениями, просто объектами, почитаемыми нашими предками, они являлись некогда неотъемлемой частью традиционной культуры и, более того, – Традиции с большой буквы.
Эта книга еще и не совсем обычна по своей компоновке. Помимо собственно моей работы (давшей название и книге в целом), она включает еще два очерка, посвященных той же теме, но написанных с других точек зрения. Я благодарен своим коллегам – а в контексте данной книги фактически соавторам – Вячеславу Мизину из Санкт-Петербурга и Лаймутису Василявичюсу из Литвы за их готовность внести и свой вклад в подготовку этого издания. Без их очерков книга была бы неполна.
Вместе с тем и собственно моя работа, хотя и подписанная только одним автором, на самом деле есть результат труда многих людей, без знаний, усилий и дружеской поддержки которых она просто не состоялась бы. Я искренне признателен и с радостью выражаю благодарность:
всем участникам наших экспедиций – за их труд и верность делу;
Дмитрию Громову, Игорю Маланину и, опять-таки, Лаймутису Василявичюсу – за помощь в работе с литературой и обсуждение материалов, которые вошли в эту книгу;
и Алексу ван Дарт – как всегда – за рабочую критику книги.
Антон Платов,
Москва, 2009
Введение
«Даже наша культура, внешний лоск цивилизации имеют бреши: сквозь них проникают реальные силы religio paganorum… Они по-прежнему действенны – как бы мы ни старались забыть об их существовании. Эти силы есть не что иное, как скрытые силы Природы: языческие культуры базировались на признании реальности этих сил, тогда как наша цивилизация основана на искусственном „отделении“ от Природы, на убежденности в том, что мы можем быть „выше“ этих сил и контролировать их по своему желанию…» [1]Эти слова Тома Грэйвса, известного британского исследователя, я часто вспоминаю, когда задумываюсь о тонком искусстве понимания и использования рождаемых Землей сил – искусстве, которым владели древние и которое практически забыто сегодня…
Religio paganorum – латинский термин для обозначения языческих, дохристианских верований Европы. Неуклюжее осмысление этих слов на славянской языковой почве привело к появлению в древнерусских летописях термина «поганые», которым называли язычников местных, русских. На самом же деле исходное значение слов religio paganorum – «религия крестьян», «религия тех, кто близок земле». Смысл этого определения гораздо глубже, чем может показаться, ведь оно – пусть косвенно! – отражает тот факт, что древнее европейское языческое учение базировалось на приятии и использовании тех самых скрытых сил Природы, которые Том Грэйвс и называет «реальными силами religio paganorum».
Во II веке н. э. Цельс писал об этом языческом учении: «Существует исконное древнее учение, которым занимались мудрейшие народы и государства и мудрые люди – египтяне, ассирийцы, персы, одризы, самофракийцы; елевсинцы и гиперборейцы, мудрейшие древние народы – гомеровские галактофаги, кельтские друиды и геты…» Очень немногое из этого «исконного учения» сохранилось до наших дней, и одна из самых больших загадок такого рода реликтов – мегалитические сооружения Европы, исполнявшие некогда религиозные, астрономические и магические функции, служившие, как показывают современные исследования, для работы с могучими и совершенно реальными «скрытыми силами Природы».
Общее число известных мегалитических памятников Европы, если учитывать и второстепенные, превышает на настоящий момент несколько тысяч. Именно «на настоящий момент», поскольку время от времени исследователям удается обнаруживать новые памятники. Иногда это просто вертикально врытый в землю камень, иногда – отесанный валун с высеченным на нем следом человека или зверя. Но иногда – и такие открытия поистине можно считать величайшей наградой за кропотливую работу – удается обнаружить и колоссальные мегалитические комплексы, причем там, где этого меньше всего ожидают.
Кто не слышал о Стоунхендже или рядах стоячих камней Карнака? Но многие ли знают о том, что ничуть не менее загадочные сооружения таятся совсем рядом с нами, в самом сердце России?…
…Я до сих пор хорошо помню то ощущение чуда, открытия, волшебства, которое владело мною, когда я впервые коснулся рукой древнего священного камня. Наверное, ничто не передаст это ощущение лучше, чем запись в старом полевом дневнике…
01.05.1994
Междуречье Дона и Непрядвы
Утренний маршрут – овр. Курца, к ЮВ от хут. Сабуров
[…]
Зрелище незабываемое.
Широкая балка, ограниченная высокими склонами. Ручей звенит по серым и розоватым валунам (девонские метаморфизованные кварцевые песчаники). Где-то наверху шумит ветер, но здесь, в долине, воздух неподвижен.
И дно, и склоны балки усеяны камнями – от маленьких до огромных, – лежащими или вырастающими из земли; невольно вспоминается скандинавский миф о том, что скалы и камни – это кости земли… В камнях – углубления и отверстия, строго цилиндрические, диаметром от двух до пяти – десяти сантиметров, глубиной с палец… Здесь же, среди этого почти фантастического нагромождения «дырчатых» камней, лежит и древний Цыган-Камень, один из священных камней вятичей. Многие века касались его руки людей, сгладили до зеркального блеска. Кладешь руку. Камень чуть теплый – от Солнца и рук тех, кто был раньше…
Священные камни Русской равнины
Изучение священных и культовых камней, находящихся на территории Центральной России и европейской ее части в целом, имеет уже свою историю. Первые упоминания таких камней в научной литературе появились еще в первой половине XIX века. Одним из первых, кто обратил на их историческую и культурную значимость, был декабрист Ф.Н. Глинка. После отбытия ссылки он проводил много времени в усадьбе в селе Кузнецово Тверской губернии, в окрестностях которого обнаружил и описал ряд «заметных камней», с некоторыми из которых были связаны местные легенды, а некоторые несли изображения, которые сам Глинка определял как «рунические». В 1837 году он опубликовал специальную работу, посвященную этому вопросу [2], а когда (при участии самого Глинки) был открыт Тверской краеведческий музей, он передал собранные им материалы музею. Позднее упоминания о священных камнях появлялись в краеведческих работах И.П. Сахарова [3], Н.Н. Троицкого [4] и других российских авторов.
Однако масштабные специальные исследования начались лишь столетие спустя и были направлены на выявление и описание отдельных таких камней – например, следовиков, камней со знаками и т. д. Усилиями авторов того времени (и прежде всего замечательного краеведа С.Н. Ильина) были выявлены десятки почитаемых камней, а уже к 1980-м годам количество известных памятников такого рода измерялось сотнями.
По мере накопления данных по памятникам такого рода в печати начали появляться первые обзорные публикации и первые попытки обобщения (А.А. Александров, И.Д. Маланин, В.В. Шевелев, А. Чигрин и др.). Постепенно становилось ясно, что речь идет не просто об отдельных памятниках времен язычества, но о некоей цельной древней культурной и культовой традиции, связанной со священными камнями.
Примерно с середины 80-х годов стали появляться публикации, посвященные уже не отдельным камням, но культовым комплексам (святилищам), главным (или одним из главных) элементов которых являются священные камни. Некоторые из таких святилищ становятся сейчас своего рода «классикой»: это, например, святилище на р. Кимерше в Московской области, открытое и описанное Ю.М. Золотовым [5], а позднее – А.В. Платовым [6], или – связанное со знаменитым Синь-Камнем святилище на берегу Плещеева озера, подробно описанное С.Э. Ермаковым и А.В. Платовым [7]. Примерно в то же время начали появляться работы, свидетельствующие о существовании на Русской равнине глобальных мегалитических комплексов, имевших, помимо всего прочего, функции астрономических обсерваторий [8].
На данный момент в Центральной России нам известно немногим менее тысячи почитаемых и культовых камней (и число их постоянно растет), более десятка древних святилищ, связанных с камнями, как минимум два мегалитических комплекса (на Куликовом поле и на Чертовом городище). Опровергнуто распространенное ранее мнение археологов и этнографов об отсутствии в средней полосе России большинства известных на Западе типов культовых камней – «чашечников», менгиров и т. д. [9] Появились работы, авторы которых рассматривают феномен священных камней в общем контексте дохристианской традиционной культуры, устанавливают связь почитания таких камней с языческой мифологией и традиционными магическими представлениями [10].
Таким образом, на настоящее время мы вполне можем говорить о существовании на территории Центральной России единой и значительной мегалитической культуры, являвшейся в свое время весьма важным элементом традиционной культуры вообще и сакральной Традиции в частности. Конечно, употребляя здесь термин мегалит (дословно означающий «большой камень»), мы допускаем определенную неточность, поскольку далеко не все почитаемые камни отвечают определению «большой». Однако, полагая единой культуру, в рамках которой были созданы и/или использовались все известные нам памятники такого рода – от небольших камней-следовиков до потрясающего воображение Каменного Коня на Красивой Мече, масса основного блока которого превышает два десятка тонн, – полагая эту культуру единой, мы – пусть условно – предлагаем сохранить за ней название мегалитической.
Однако масштабные специальные исследования начались лишь столетие спустя и были направлены на выявление и описание отдельных таких камней – например, следовиков, камней со знаками и т. д. Усилиями авторов того времени (и прежде всего замечательного краеведа С.Н. Ильина) были выявлены десятки почитаемых камней, а уже к 1980-м годам количество известных памятников такого рода измерялось сотнями.
По мере накопления данных по памятникам такого рода в печати начали появляться первые обзорные публикации и первые попытки обобщения (А.А. Александров, И.Д. Маланин, В.В. Шевелев, А. Чигрин и др.). Постепенно становилось ясно, что речь идет не просто об отдельных памятниках времен язычества, но о некоей цельной древней культурной и культовой традиции, связанной со священными камнями.
Примерно с середины 80-х годов стали появляться публикации, посвященные уже не отдельным камням, но культовым комплексам (святилищам), главным (или одним из главных) элементов которых являются священные камни. Некоторые из таких святилищ становятся сейчас своего рода «классикой»: это, например, святилище на р. Кимерше в Московской области, открытое и описанное Ю.М. Золотовым [5], а позднее – А.В. Платовым [6], или – связанное со знаменитым Синь-Камнем святилище на берегу Плещеева озера, подробно описанное С.Э. Ермаковым и А.В. Платовым [7]. Примерно в то же время начали появляться работы, свидетельствующие о существовании на Русской равнине глобальных мегалитических комплексов, имевших, помимо всего прочего, функции астрономических обсерваторий [8].
На данный момент в Центральной России нам известно немногим менее тысячи почитаемых и культовых камней (и число их постоянно растет), более десятка древних святилищ, связанных с камнями, как минимум два мегалитических комплекса (на Куликовом поле и на Чертовом городище). Опровергнуто распространенное ранее мнение археологов и этнографов об отсутствии в средней полосе России большинства известных на Западе типов культовых камней – «чашечников», менгиров и т. д. [9] Появились работы, авторы которых рассматривают феномен священных камней в общем контексте дохристианской традиционной культуры, устанавливают связь почитания таких камней с языческой мифологией и традиционными магическими представлениями [10].
Таким образом, на настоящее время мы вполне можем говорить о существовании на территории Центральной России единой и значительной мегалитической культуры, являвшейся в свое время весьма важным элементом традиционной культуры вообще и сакральной Традиции в частности. Конечно, употребляя здесь термин мегалит (дословно означающий «большой камень»), мы допускаем определенную неточность, поскольку далеко не все почитаемые камни отвечают определению «большой». Однако, полагая единой культуру, в рамках которой были созданы и/или использовались все известные нам памятники такого рода – от небольших камней-следовиков до потрясающего воображение Каменного Коня на Красивой Мече, масса основного блока которого превышает два десятка тонн, – полагая эту культуру единой, мы – пусть условно – предлагаем сохранить за ней название мегалитической.
Мегалиты в Традиции
Европейская наука – включая российскую – накопила к настоящему времени весьма значительный массив знаний о мегалитических (в широком смысле этого слова) памятниках. Собранные сведения и материалы охватывают такие области знания, как история, культурология, этнография, археология, археоастрономия и т. д. Если смотреть с точки зрения «внешнего наблюдателя», т. е. рассматривать лишь внешние проявления культа, то можно, вероятно, выделить три основных «функции» мегалитов. Ниже, когда мы приступим к более подробному рассмотрению мегалитических памятников, мы прежде всего зададимся вопросом о сакральных истоках самого феномена почитания камней; здесь просто назовем три эти функции.
Итак, во-первых: многие священные камни так или иначе связаны в сознании народа с божественными или иными мифологическими персонажами. Об этом говорят уже их имена: например, Кольцо Бродгара в Шотландии; Чертов Камень, Перунов Камень, Божьи Стопки в России и т. д. В определенных случаях можно даже говорить о том, что данный конкретный камень «представляет» того бога (или полубога, или героя и т. д.), которому он посвящен.
Во-вторых: многие почитаемые камни в прошлом являлись частью языческих святилищ (жертвенниками или иными их элементами). Сохранилось немало свидетельств – и в письменных источниках, и в этнографических материалах – о магической функции камней и сооружений из них. Зачастую и материалы археологических исследований подтверждают, что тот или иной почитаемый сейчас или еще совсем недавно камень был в древности центральным элементом святилища.
Так, например, в Литве, в районе Шилале, на берегу небольшой реки до сих пор лежит большой почитаемый камень, который в народе называют камнем святого Йонаса [11]. С южной стороны в камне есть напоминающее кресло углубление размером 30 × 80 см. По местным преданиям, в старину на камне жгли огонь и приносили в жертву телят; действительно, остатки углей и обожженных костей можно найти в грунте вокруг камня. Это же место упоминается в любопытном документе, сохранившемся в литовских архивах; в документе говорится о том, что некто Й. Колишка. при допросе на суде ведьм в 1740 году признался, что его жена Катрина научилась колдовать именно здесь, у ручья и камня. В 1971 году здесь проводил раскопки В. Урбонавичус. Археологические работы вскрыли вокруг камня три каменных настила (один над другим) и три ямы, в которых некогда возжигался огонь, что говорит именно о том, что в древности камень был центром языческого святилища. И это далеко не единственный случай, когда фольклорные материалы, письменные источники и данные археологии подтверждают и дополняют друг друга.
Важно подчеркнуть, что большинство из священных камней не утратило своего ритуального значения и после официального введения христианства. До самого последнего времени практически по всей Европе сохранялось почитание «заметных камней», как их называл Ф.Н. Глинка. Вот, например, что говорит летопись о знаменитом Синем Камне на берегу Плещеева озера: «Бысть во граде Переславле камень за Борисом и Глебом в боярку, в нем же вселился демон, мечты творя и привлекая к себе ис Переславля людей: мужей и жен и детей их и разсевая сердца в праздник великих верховных апостолов Петра и Павла. И они слушаху его и стекахуся из году в год и творяху ему почесть…»
Более того, наследием эпохи двоеверия, т. е. одновременного сосуществования христианства и язычества (на Руси – X–XVI века), стало то, что многие священные камни сохранили даже связь с тем или иным божеством, которое в позднее время просто приняло иное, христианское имя. Так камни Велеса стали на Руси Власиевыми камнями, камни Макоши – камнями Параскевы Пятницы [12] и т. д.
И, наконец, третья функция древних священных камней: астрономическая. Действительно, как мы сейчас знаем, многие поставленные древними камни и комплексы из них служили совершенно конкретным астрономическим целям, в основном – для наблюдения восходов и заходов Солнца и Луны, а иногда – для наблюдения ярких навигационных звезд. Простейшие из таких сооружений позволяли древним жрецам по смещению точки восхода Солнца определять моменты наступления важных в сакральном отношении точек года – солнцестояний и равноденствий; более сложные – даже предсказывать моменты лунных и солнечных затмений.
Серьезные исследования в области археоастрономии начались с обнаружения астрономических функций Стоунхенджа в середине XX столетия и с соответствующих публикаций Дж. Хокинса [13], Р. Аткинсона [14] и других. Несколько позднее было установлено, что функции астрономических обсерваторий несли и многие другие мегалитические сооружения Западной Европы – знаменитые ряды стоячих камней Бретани, кромлехи Шотландии и т. д. Во второй половине XX века археоастрономические мегалитические сооружения были обнаружены и в Восточной Европе – в Литве, Латвии, Армении, в ряде других стран, включая и центральную Россию. Впрочем, это – уже тема отдельной главы этой книги.
Итак, во-первых: многие священные камни так или иначе связаны в сознании народа с божественными или иными мифологическими персонажами. Об этом говорят уже их имена: например, Кольцо Бродгара в Шотландии; Чертов Камень, Перунов Камень, Божьи Стопки в России и т. д. В определенных случаях можно даже говорить о том, что данный конкретный камень «представляет» того бога (или полубога, или героя и т. д.), которому он посвящен.
Во-вторых: многие почитаемые камни в прошлом являлись частью языческих святилищ (жертвенниками или иными их элементами). Сохранилось немало свидетельств – и в письменных источниках, и в этнографических материалах – о магической функции камней и сооружений из них. Зачастую и материалы археологических исследований подтверждают, что тот или иной почитаемый сейчас или еще совсем недавно камень был в древности центральным элементом святилища.
Так, например, в Литве, в районе Шилале, на берегу небольшой реки до сих пор лежит большой почитаемый камень, который в народе называют камнем святого Йонаса [11]. С южной стороны в камне есть напоминающее кресло углубление размером 30 × 80 см. По местным преданиям, в старину на камне жгли огонь и приносили в жертву телят; действительно, остатки углей и обожженных костей можно найти в грунте вокруг камня. Это же место упоминается в любопытном документе, сохранившемся в литовских архивах; в документе говорится о том, что некто Й. Колишка. при допросе на суде ведьм в 1740 году признался, что его жена Катрина научилась колдовать именно здесь, у ручья и камня. В 1971 году здесь проводил раскопки В. Урбонавичус. Археологические работы вскрыли вокруг камня три каменных настила (один над другим) и три ямы, в которых некогда возжигался огонь, что говорит именно о том, что в древности камень был центром языческого святилища. И это далеко не единственный случай, когда фольклорные материалы, письменные источники и данные археологии подтверждают и дополняют друг друга.
Важно подчеркнуть, что большинство из священных камней не утратило своего ритуального значения и после официального введения христианства. До самого последнего времени практически по всей Европе сохранялось почитание «заметных камней», как их называл Ф.Н. Глинка. Вот, например, что говорит летопись о знаменитом Синем Камне на берегу Плещеева озера: «Бысть во граде Переславле камень за Борисом и Глебом в боярку, в нем же вселился демон, мечты творя и привлекая к себе ис Переславля людей: мужей и жен и детей их и разсевая сердца в праздник великих верховных апостолов Петра и Павла. И они слушаху его и стекахуся из году в год и творяху ему почесть…»
Более того, наследием эпохи двоеверия, т. е. одновременного сосуществования христианства и язычества (на Руси – X–XVI века), стало то, что многие священные камни сохранили даже связь с тем или иным божеством, которое в позднее время просто приняло иное, христианское имя. Так камни Велеса стали на Руси Власиевыми камнями, камни Макоши – камнями Параскевы Пятницы [12] и т. д.
И, наконец, третья функция древних священных камней: астрономическая. Действительно, как мы сейчас знаем, многие поставленные древними камни и комплексы из них служили совершенно конкретным астрономическим целям, в основном – для наблюдения восходов и заходов Солнца и Луны, а иногда – для наблюдения ярких навигационных звезд. Простейшие из таких сооружений позволяли древним жрецам по смещению точки восхода Солнца определять моменты наступления важных в сакральном отношении точек года – солнцестояний и равноденствий; более сложные – даже предсказывать моменты лунных и солнечных затмений.
Серьезные исследования в области археоастрономии начались с обнаружения астрономических функций Стоунхенджа в середине XX столетия и с соответствующих публикаций Дж. Хокинса [13], Р. Аткинсона [14] и других. Несколько позднее было установлено, что функции астрономических обсерваторий несли и многие другие мегалитические сооружения Западной Европы – знаменитые ряды стоячих камней Бретани, кромлехи Шотландии и т. д. Во второй половине XX века археоастрономические мегалитические сооружения были обнаружены и в Восточной Европе – в Литве, Латвии, Армении, в ряде других стран, включая и центральную Россию. Впрочем, это – уже тема отдельной главы этой книги.
Глава 1
Там, где сходятся дороги…
М. Грашина
Там, где наступают сроки,
Там, где сходятся дороги,
Там, где ветры рвутся в клочья,
Там, где день не знает ночи,
Там, где смотрит Камушек
Да на шесть сторонушек -
Огнь и ветер, волче статью -
Я плету свое заклятье…
Речь у нас пойдет в основном о священных камнях, – так, перефразируя Толкиена, можно начать первую главу этой книги. Особого нашего внимания – прежде, чем мы перейдем к мегалитам собственно Русской равнины, – особого нашего внимания потребует сам феномен почитания камня: не задумавшись о причинах, о внутреннем смысле того огромного значения, которое камень имеет в европейской сакральной Традиции, мы не сможем увидеть священные камни так, как видели их наши предки.
А значение камня в Традиции действительно велико. Так, например, по некоторым данным, когда в середине XIII века рыцари Тевтонского Ордена погасили священный огонь прусского святилища в низовьях Немана, то в качестве доказательства победы над язычеством отправили в Рим не что иное, как жертвенный камень этого капища. Многие средневековые авторы (например, Хельмольд) упоминают о том, что люди разных европейских народов, включая славян, клянутся на камнях. Во многих архаических преданиях и волшебных сказках из камня или из-под камня герой, находящийся под покровительством богов, достает священное оружие (вспомним, например, меч короля Артура). И в скандинавских, и в славянских преданиях можно встретить упоминание о том, что камни – это «кости земли», а известное белорусское присловье прямо говорит: «Что из земли, то от самого Бога».
…Когда мы рассматриваем тот или иной феномен, играющий значительную роль в сакральной Традиции, мы всегда должны иметь в виду, что сколь бы разнообразны ни были его проявления, они всегда будут «отражением» некоего единого символа, – архетипа, если использовать терминологию Юнга, – подобно платоновским теням на стене пещеры, которые отбрасывает настоящее в свете костра у входа [15]. Так каждое копье в руках древнего воина в магическом своем качестве было «отражением» копья Одина, каждый молот в руках кузнеца – «отражением» молота небесного бога-кузнеца, и каждое дерево во время обряда – «отражением» мирового Древа Жизни…
Алатырь
На море на Окияне, на свят-божьем острове на Буяне лежит бел горюч камень Алатырь…
Так или примерно так начинаются многие русские заговоры, и прежде всего – заговоры архаические, сохранившие для нас древние традиционные представления о мире и его «магической структуре». Мифологическое представление о «бел горюч камне» Алатыре дает нам ключи к пониманию значения камня в Традиции: в Голубиной Книге (по крайней мере, в тех ее вариантах, что сложились еще в домонгольское время) говорится, что «Белый Латырь камень всем камням мати» [16]. Иначе говоря, камень Алатырь, лежащий на «свят-божьем» острове посреди моря Окиян, и есть архетип, «первообраз» всех священных камней Европы.
Для того чтобы понять, почему древние святилища индоевропейцев почти всегда в качестве одного из основных своих элементов содержат камень (или его аналог), мы должны вспомнить, что такое есть само святилище. Благодаря работам современных исследователей-традиционалистов и тем знаниям, которые сохранили для нас живые ветви индоевропейской Традиции (например, индуизм), мы знаем, что храм в представлении язычника всегда есть imago mundi, «образ Мира» [17]. Иначе говоря, каждый храм – будь то огромное святилище в Арконе или Ромуве, или небольшое деревенское капище – каждый храм в символической структуре своей повторяет структуру Мира.
Если быть более точным, то следует сказать, что сакральное пространство святилища на магическом уровне воспроизводит пространство и время Мироздания (и потому обряд освящения храма всегда есть «проигрывание заново» мифологемы сотворения Мира), а ритуальный Центр святилища представляется «отражением» Центра Мира. В индоевропейской мифологии в качестве Центра Мира выступает либо Древо Мира, либо Мировая Гора, либо сочетание того и другого [18]. Каждый из этих двух архетипических символов может выступать в самых разных вариантах, но первооснова их всегда остается неизменной. Так, Древо Мира может представать в мифах и в обрядах как столб (таков, например, знаменитый Irminsul – священная колонна главного храма саксов, снесенная в 772 г. Карлом Великим [19]), как ветвь, лиана, росток и т. д. (вспомните, например, английскую сказку «Джек и бобовый стебель», где главный герой взбирается на небо по стеблю боба). В свою очередь Мировая Гора может быть представлена как остров (во многих древних индоевропейских языках понятия «гора» и «остров» вообще не различаются; такова, например, древнекельтская основа lon: London – «Твердыня-на-Холме», но Avallon – «Яблоневый Остров» [20]) или – как камень…
…Если мы задумаемся о том, как именно – с магической точки зрения – работают архаические русские заговоры, то мы увидим, что начальная, «вводящая» их часть, фактически, представляет собой построение «виртуального», как сказали бы сейчас, храма – т. е. воссоздание вокруг творящего заговор человека магической структуры Мира. Сам же заклинатель оказывается при этом в сакральном Центре Мира, у подножия Мировой Горы и Древа Мира:
За сим мы и возвращаемся к древним европейским святилищам, центром которых всегда были Камень и Дерево.
Здесь я позволю себе небольшое отступление. Пытаясь реконструировать и восстанавливать утраченные грани нашей собственной, европейской, Традиции, мы часто обращаемся к тем ветвям Традиции изначальной, которые «в живом виде» просуществовали дольше других, – и это разумно. Но, к сожалению, это обращение ограничивается, как правило, одним только индуизмом: здесь сказывается, вероятно, и общее «почтение» европейца к «загадочному Востоку», и тот факт, что именно к индуизму обращались многие исследователи Традиции, шедшие впереди нас: Эвола, Дюмезиль, Элиаде… Но сейчас многое меняется: мы открываем для себя новые источники знания о Традиции, источники, связанные с нашей землей. Мы признаем, наконец, что язычество в Восточной Европе не было прервано событиями X–XI веков; так, например, открытие И.Ф. Никитинским на Вологодчине языческого святилища, действовавшего вплоть до конца XVI века [24], самым сенсационным образом подтверждает представление о существовании на Руси «двоеверия» в X–XVI веках. Мы вспоминаем, наконец, что в Восточной Европе есть государства, вплоть до конца XIV века остававшиеся официально языческими. Так не следует ли нам чаще обращаться к собственному «багажу» памяти?
Так или примерно так начинаются многие русские заговоры, и прежде всего – заговоры архаические, сохранившие для нас древние традиционные представления о мире и его «магической структуре». Мифологическое представление о «бел горюч камне» Алатыре дает нам ключи к пониманию значения камня в Традиции: в Голубиной Книге (по крайней мере, в тех ее вариантах, что сложились еще в домонгольское время) говорится, что «Белый Латырь камень всем камням мати» [16]. Иначе говоря, камень Алатырь, лежащий на «свят-божьем» острове посреди моря Окиян, и есть архетип, «первообраз» всех священных камней Европы.
Для того чтобы понять, почему древние святилища индоевропейцев почти всегда в качестве одного из основных своих элементов содержат камень (или его аналог), мы должны вспомнить, что такое есть само святилище. Благодаря работам современных исследователей-традиционалистов и тем знаниям, которые сохранили для нас живые ветви индоевропейской Традиции (например, индуизм), мы знаем, что храм в представлении язычника всегда есть imago mundi, «образ Мира» [17]. Иначе говоря, каждый храм – будь то огромное святилище в Арконе или Ромуве, или небольшое деревенское капище – каждый храм в символической структуре своей повторяет структуру Мира.
Если быть более точным, то следует сказать, что сакральное пространство святилища на магическом уровне воспроизводит пространство и время Мироздания (и потому обряд освящения храма всегда есть «проигрывание заново» мифологемы сотворения Мира), а ритуальный Центр святилища представляется «отражением» Центра Мира. В индоевропейской мифологии в качестве Центра Мира выступает либо Древо Мира, либо Мировая Гора, либо сочетание того и другого [18]. Каждый из этих двух архетипических символов может выступать в самых разных вариантах, но первооснова их всегда остается неизменной. Так, Древо Мира может представать в мифах и в обрядах как столб (таков, например, знаменитый Irminsul – священная колонна главного храма саксов, снесенная в 772 г. Карлом Великим [19]), как ветвь, лиана, росток и т. д. (вспомните, например, английскую сказку «Джек и бобовый стебель», где главный герой взбирается на небо по стеблю боба). В свою очередь Мировая Гора может быть представлена как остров (во многих древних индоевропейских языках понятия «гора» и «остров» вообще не различаются; такова, например, древнекельтская основа lon: London – «Твердыня-на-Холме», но Avallon – «Яблоневый Остров» [20]) или – как камень…
…Если мы задумаемся о том, как именно – с магической точки зрения – работают архаические русские заговоры, то мы увидим, что начальная, «вводящая» их часть, фактически, представляет собой построение «виртуального», как сказали бы сейчас, храма – т. е. воссоздание вокруг творящего заговор человека магической структуры Мира. Сам же заклинатель оказывается при этом в сакральном Центре Мира, у подножия Мировой Горы и Древа Мира:
Встану я, раб Божий (имярек), благословясь, пойду перекрестясь; умоюсь утреннею росою, утрусь тонким белым полотном и пойду из избы в двери, из дверей в вороты, под восточную сторону к Окияну морю. На том Окияне море стоит Божий остров, на том острове лежит бел горюч камень Алатр [21]…И реальное святилище, и вступительная часть заговора служат одной и той же цели – восстановить связь человека с Центром Мира, поскольку именно там находится источник Силы, которой и оперирует индоевропейский маг или жрец:
…Камень Алатырь, никем не ведомый, под тем камнем сокрыта Сила могуча, и Силе нет конца [22]…В некоторых сохранившихся заговорах присутствует мотив прямого обращения к этой Силе, иногда персонифицированной в странных (для современного обывателя) формах:
Есть в чистом поле Окиян море, и есть на Окияне море белый камень, и есть под белым камнем щука золотая – и перье золотое, и кости золотыя, и зубы золотыя. И прийди, щука, к рабу Божьему [23]…И естественно, что обратиться к этой Силе, причаститься ее можно именно там, где находится ее источник – в Центре Мира – там, где возвышается Мировое Древо и лежит камень, отмечающий начало Всего.
За сим мы и возвращаемся к древним европейским святилищам, центром которых всегда были Камень и Дерево.
Здесь я позволю себе небольшое отступление. Пытаясь реконструировать и восстанавливать утраченные грани нашей собственной, европейской, Традиции, мы часто обращаемся к тем ветвям Традиции изначальной, которые «в живом виде» просуществовали дольше других, – и это разумно. Но, к сожалению, это обращение ограничивается, как правило, одним только индуизмом: здесь сказывается, вероятно, и общее «почтение» европейца к «загадочному Востоку», и тот факт, что именно к индуизму обращались многие исследователи Традиции, шедшие впереди нас: Эвола, Дюмезиль, Элиаде… Но сейчас многое меняется: мы открываем для себя новые источники знания о Традиции, источники, связанные с нашей землей. Мы признаем, наконец, что язычество в Восточной Европе не было прервано событиями X–XI веков; так, например, открытие И.Ф. Никитинским на Вологодчине языческого святилища, действовавшего вплоть до конца XVI века [24], самым сенсационным образом подтверждает представление о существовании на Руси «двоеверия» в X–XVI веках. Мы вспоминаем, наконец, что в Восточной Европе есть государства, вплоть до конца XIV века остававшиеся официально языческими. Так не следует ли нам чаще обращаться к собственному «багажу» памяти?