Антон Вильгоцкий. Избранник Пентакля

   – Ты ведь не маг, как я погляжу,– сказал Заффа, с интересом разглядывая разложенные перед ним на отрезе лиловой ткани склянки и артефакты. – Да маг и не стал бы все это продавать. Хотя, возможно, я ошибаюсь на твой счет?
   – Не ошибаешься, – заверил его Борланд. – Я не имею никакого отношения к волшебству.
   – Тогда скажи мне, уважаемый, – только честно, – как к тебе попали эти вещи?
   – Я их нашел, – абсолютно честно ответил Борланд.
   – Что ж, поверю тебе на слово. Я согласен купить их все. За снадобья много не дам, их сейчас только слепые гоблины не делают. А вот утварь здесь действительно ценная. Хотя бы вот это… – Бородач взял в руки слегка поблескивавший изящный гребешок: – Стоит мужчине расчесать им волосы любой женщины, как она не только подарит ему свою страсть, но и выдаст все известные ей секреты. А вот этой цепью можно сковать любого зверя. Кидаешь, и тигр или медведь повержен!
   Одну за другой Заффа брал со стола волшебные вещицы и любовно гладил их, сопровождая свои действия коротким рассказом о функциях каждой. Будь обстоятельства его появления в городе иными, Борланд оставил бы себе весь арсенал погибшего мага – с этим добром таких дел можно было наворотить! Но деньги ему сейчас были нужнее. За содержимое сумки Заффа заплатил Борланду полторы тысячи золотых дзурканов.
   – Сумка, кстати, тоже волшебная, – заметил торговец.– Она уменьшает вес хранящихся в ней предметов и вмещает гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд. Не хочешь продать?
   – Нет-нет, ее-то я как раз оставлю себе. Мне скоро придется изрядно попутешествовать. Мало ли что может понадобиться в дороге. Да, у меня есть для тебя еще кое-что.– С этими словами Борланд извлек из кармана своих кожаных штанов нагрудный амулет старого мага.
   – Богиня Занзара! – вырвалось у Заффы.– Это же один из предметов Силы! Ты хочешь сказать, что нашел и его тоже? Что, он просто валялся на дороге?
   – Ну, не совсем на дороге и не совсем просто. Я нашел его на окраине леса, рядом с чьими-то обугленными костями. Там еще лежал дохлый голем, так что, судя по всему, какой-то маг расправился со своим коллегой и убрался восвояси, – Борланд не стал уточнять, кто, в свою очередь, расправился с убийцей старика.
   – Дурные вести. Стало быть, в наших краях объявился чернокнижник. Однако странно, что он не взял амулета. Ведь для любого мага эта вещь представляет огромную ценность! Даже обычный человек, надев сей медальон, приобретает способность к магии, а уж умения настоящих волшебников артефакт усиливает в сотни раз! Смотри… – Заффа сунул руку под прилавок, достал оттуда клочок пергамента с какой-то короткой надписью и протянул его Борланду: – Это одно из эльфийских заклинаний иллюминации. Прочитай его вслух.
   – Илло… диримэ,– еле выговорил Весельчак.– По-моему, ничего не происходит.
   – Еще бы. Ты ведь лишен магических способностей. Точнее сказать, они у тебя атрофированы, как и у огромного большинства людей. Слово, которое ты только что произнес, является для тебя пустым звуком. Свою истинную силу оно обретает лишь в устах того, кто владеет магией. В моих, например. Гляди! – Щелкнув пальцами, Заффа повторил заклинание, и его полутемная каморка озарилась изнутри сотнями разноцветных огоньков.
   – Здорово,– хмыкнул Борланд. – Только причем здесь медальон?
   – Сейчас увидишь,– сказал Заффа, когда огоньки погасли.– Надень его и попробуй снова.
   – Иллодиримэ! – произнес Борланд, набросив цепочку на шею. По стенам опять забегали светящиеся цветные пятна.
   – Вот видишь! – радостно воскликнул Заффа.– Это он! Пентакль Света! Всего таких предметов шесть, – принялся объяснять торговец, поймав недоуменный взгляд Борланда. – Четыре перстня, соответствующие четырем стихиям, Пентакль Света и… – голос бородача дрогнул, – Венец Мрака. Более тысячи лет назад их создал для борьбы с древними расами и наделил невероятной силой величайший маг всех времен – Ингардус. Пентакль и Венец определяют, во зло или во благо будет использоваться магическая энергия. Грубо говоря, владея перстнем Огня и Пентаклем, даже нищий побирушка с базарной площади сможет сделать из ночи день или согреть огромную толпу народа. Но тот же перстень в сочетании с Венцом Мрака дает возможность одним движением руки обречь на гибель в беспощадном пламени целый город. Сам по себе Пентакль, как и Венец, позволяет вступать в контакт с любым созданием светлой и темной сторон тонкого слоя реальности. Видеть сквозь стены, разговаривать с животными и растениями, читать мысли, и… – Заффа вдруг резко замолчал и хлопнул себя ладонью по лбу: – Ну и тупица же я! – сказал он, едва не всхлипывая. – Теперь ты ни за что мне его не продашь.
   – Успокойся, дружище. – Борланд снял медальон и протянул его Заффе: – Эта штука мне, конечно, пригодилась бы, но време ни для освоения волшебных приемов у меня нет. Не знаю, сколько он стоит на самом деле, но уж наверняка побольше пяти тысяч дзурканов – именно за эту сумму я готов расстаться с ним навсегда. Устроит тебя такая цена?
   Борланд прекрасно понимал, что дешевит, даже если брать в расчет лишь стоимость золота, из которого был сделан медальон. Судя же по описанным Заффой чудесным свойствам его добычи, дешевил он просто фантастически. Соблазн оставить могущественный артефакт у себя был велик, но разбойник сильно подозревал, что такой поступок может повлечь за собой весьма неприятные последствия. Весельчак решил удовольствоваться безразмерной сумкой. В его ситуации эта вещь была полезнее всех упомянутых предметов Силы, вместе взятых.
   Заффа начал отсчитывать деньги. Наблюдая за движениями его пухлых пальцев, Борланд подумал, что торговец не так прост, как кажется. Еще бы – внешний вид его лавки наводит на мысль о том, что дела у Заффы идут из рук вон плохо, – ан нет: золотишко у толстяка водится. И немало. «А может, проследить за ним, узнать, где наш коммерсант проживает, да и навестить его нынче же ночью?». Тут Борланд одернул себя, осознав, что мыслит абсолютно по-разбойничьи. «Пора бы с этим покончить», – сказал себе Весельчак. К тому же, весьма приличная часть состояния Заффы и так уже перекочевывала в его руки.
   Заффа вручил Борланду аккуратный тугой мешочек, перетянутый синим шнурком. Внутри лежали пятьдесят монет достоинством в сто дзурканов каждая.
   – Приятно было иметь с вами дело, господин… – лавочник замялся, вспомнив, что гость до сих пор не представился.
   – Кедрик, – сказал Борланд, обернувшись на пороге. – Меня зовут Кедрик.
   Это была почти правда. Имя Кедрик означало Весельчак на языке страны непобедимых воинов, где Борланд провел три года.
   Покидая волшебную лавку, Борланд подумал, что купец ошибался, рассказывая о свойствах медальона. В самом деле, если Пентакль Света способен увеличивать силу волшебников в сотни раз, его владелец не проиграл бы сражения у серого камня. Да он бы мокрого места от своего врага не оставил! «Наверное, этот Заффа не так уж и хорошо разбирается в магии, – подумал Весельчак. – Надеюсь, хоть насчет сумки он не заблуждался».
   Расставшись с Заффой, Борланд некоторое время бесцельно слонялся по улицам, размышляя о прошлом и будущем. Несмотря на потрясения минувших дней, он был спокоен, и даже доволен жизнью. Если бы не три года, прожитые в Хаддаре, Борланд чувствовал себя сейчас загнанным зверем: ведь до того, как очутиться в столице Хастарии он не имел опыта жизни в бурлящем городе. Впрочем, не попади он тогда к хастарцам, мог бы и вовсе не дожить до сегодняшнего дня. «Как бы то ни было, – подумал Весельчак, – я уцелел, а это уже кое-что да значит. Моей заслуги в том, правда, нет. Возблагодарю же богиню за спасение».
   Проходя мимо святилища Занзары, Борланд бросил горсть мелких монет в миску сидевшего на ступенях сборщика пожертвований. Из-под серого капюшона блеснул недобрый взгляд. «Негоже так смотреть на тех, кто дает тебе деньги», – подумал Борланд, но вслух ничего не сказал. Весельчак зашагал дальше, а сборщик, встав и выйдя на тротуар, долго смотрел ему вслед, и зубы его скрипели, а на щеках играли крупные желваки. Можно было подумать, что этот человек давно знает Борланда… и ненавидит его.
   Разбойник завернул в ближайшую баню и тщательно вымылся. Вернувшись в гостиницу, он заказал кувшин вишневого вина и поднялся к себе в комнату. В дорожном мешке, подобранном на месте гибели магов, оставалось достаточно провианта, чтобы еще несколько дней не связываться с местной кухней. Про ютящиеся на городских окраинах заведения – к ним относилась и «Трель коростеля», – такое рассказывают… Никто не гарантирует, что поданное вам «седло барашка» не окажется на деле задом бродячей собаки. Борланд, в отличие от большинства жителей Схарны, знал разницу. За годы странствий по горам и лесам Арлании ему довелось испробовать и кое-что похуже собачьего мяса. И сейчас, когда он во второй раз в жизни попал в цивилизованное общество, ему совершенно не улыбалось снова чувствовать на языке «тот самый вкус».
   Молоденькая служанка принесла вина. Весельчак принял кувшин из ее рук и поставил его на стол, после чего ущипнул замешкавшуюся девицу за ягодицу. Кокетливо взвизгнув, та выбежала из комнаты. «Неплохо было бы сейчас поразвлечься с кем-нибудь вроде нее», – подумал Борланд. В последний раз он держал в объятиях женщину три недели назад, во время стоянки в одной деревне. Целая вечность для молодого и здорового организма.
   Но прежде чем отправиться на поиски той, что согласится разделить с ним постель, Весельчак все же решил перекусить. Достал из сумки копченое мясо и хлеб, наполнил вином разрисованную сценками из крестьян ской жизни глиняную кружку и приступил к трапезе, один за другим измышляя все более зверские способы уничтожения Тронга. Время от времени он яростно вгрызался в кусок мяса, представляя, что терзает зубами горло врага.
   Вино оказалось довольно крепким, в результате чего мысли о справедливом возмездии скоро уступили место другим – гораздо менее возвышенным, но и куда более приятным. Борланд вспомнил, что в холле ему попалось на глаза несколько женщин в откровенных нарядах…
   К тому моменту, когда истосковавшийся по девичьей ласке захмелевший детина соизволил спуститься вниз, жрицы любви уже успели найти себе кавалеров и вовсю ворковали с ними. В одиночестве сидела только одна молодая женщина. Она совсем не походила на проститутку, но одурманенного алкоголем Борланда это ничуть не смутило.
   – Привет, меня зовут Кед-дрик, – заплетающимся языком произнес Весельчак, подойдя к белокурой красотке. – П-пойдем со мной. Я хорошо заплачу.
   – Я тебе не шлюха какая-нибудь, – ответила девушка, но в голосе ее не прозвучало даже намека на обиду. – И деньги твои мне не нужны.
   – Ладно, извини,– буркнул Борланд и собирался уже пойти поискать подругу на улице, но девушка вдруг встала и взяла его за руку.
   – Меня зовут Эрис. И я пойду с тобой, Кедрик, – сказала она, глядя мужчине в глаза. – Просто потому, что хочу того же, чего и ты.
   Борланд оторопело уставился на нее. Он повидал не так уж мало женщин, но вот с таким поведением сталкивался впервые. «Ну, молодец девчонка! – подумал Весельчак.– У них ведь у всех одно на уме, а строят из себя тролль знает, кого. Не ожидал».– Он вдруг понял, что совершенно не представляет, как вести себя дальше.
   Заметив его смущение, красавица обворожительно улыбнулась:
   – Представь себе, порядочные девушки тоже иногда этим занимаются. Ну, идем же. Где твоя комната? – Выпорхнув из-за стола, она подхватила Борланда под руку и сама потащила его наверх.
   Очень скоро Весельчак убедился, что порядочные девушки занимаются «этим» гораздо лучше любых проституток или гулящих крестьянок – раньше он попросту не имел возможности провести такое сравнение. Борланд уже давно выдохся и лежал бревном, а Эрис все продолжала неистово скакать на нем, будто неслась на коне по направлению к горизонту…

Глава 2

   В окошко струился свежий утренний ветерок, а Весельчака одолевали сомнения. Лежа в постели рядом с тесно прижавшейся к нему теплой и нежной девушкой, он думал, что с местью, в общем-то, можно и повременить. «Или вовсе отказаться от нее, оставив судьбу Тронга на усмотрение богини?». Это был бы далеко не худший вариант развития событий.
   Нелегко будет, конечно, смириться с гибелью друзей и пропажей всего награбленного золота. Но так же трудно было Борланду отказаться от мысли, что ему, возможно, лучше остаться в Билане, начать здесь новую жизнь и, быть может, даже обзавестись семьей. Вот и кандидатура подходящая есть… Борланд сосредоточился на обжигавшем его плечо дыхании девушки. Он, конечно, не питал к ней никаких чувств, кроме банальной плотской страсти, но… Борланд сам уже давно полагал, что на большее и не способен.
   Эрис открыла глаза и приподнялась, чтобы потянуться. Ничуть не стесняясь своей наготы, она выскользнула из-под одеяла и подошла к окну. Борланд последовал ее примеру. Подойдя к девушке, он нежно обнял ее за талию и поцеловал в шею. Эрис развернулась, чтобы подарить своему любовнику восхитительный долгий поцелуй.
   – Голова гудит, – пожаловалась она, оторвавшись, наконец, от его губ. – Вино еще есть?
   Вина оставалось почти полкувшина, к тому же, ничто не мешало при желании купить еще. Всякий раз, когда ему приходилось поутру лечить свой страдающий от похмелья организм, Весельчак испытывал легкий стыд. Но только не сейчас. Как ему казалось, этим утром он стоял на пороге чего-то нового – на пороге, за которым нелепо стыдиться таких мелочей.
   Годы назад Борланд сбежал из родного дома, чтобы в полной мере ощутить вкус вольной жизни. Как иллюзорна оказалась на деле эта свобода! Прельстившись байками хвастливых бездарей, несмышленый юнец ушел в лес, чтобы стать одним из них. Но вкус свободы, который он ощутил, оказался вкусом собачьего мяса, холодных камней и собственной крови вперемешку с дорожной пылью. Только теперь Борланд начал понимать, что такое истинная свобода, вникать в глубинный смысл философских притч, рассказанных ему Рангвальдом в перерывах между тренировками. Только теперь – лаская взором роскошное тело Эрис, потягивая сладкое вишневое вино, и думая о том, какой прекрасной может быть его жизнь без звона мечей, завывания ледяного ветра и предсмертных стонов убитых врагов.
   – Я вижу, ты много страдал, – тихо произнесла Эрис. Ее нежные пальцы, ласкавшие кожу Борланда, раз за разом натыкались на разнокалиберные шрамы.
   – Ерунда,– сказал Весельчак. – Это последствия тренировок в Хаддаре. Новичкам в тех краях всегда приходится несладко.
   Последнее утверждение было правдой. Но далеко не все свои отметины Борланд получил в хастарской столице.
   – И это тоже… на тренировке? – Эрис коснулась толстого рубца, шедшего аккурат поперек Борландова горла. Весельчак помрачнел, но правды о его происхождении не сказал.
   – Это когда я стоял в дозоре. Мы отражали нападение разбойников. На меня набросился здоровенный детина, я испугался и застыл, как вкопанный. А бандюга – тот свое дело знал. Кабы не мастерство наших лекарей, не сидел я сейчас тут.
   На самом деле изуродовавший шею шрам достался Борланду в память о предательстве одного из хастарских друзей. Поддавшись чарам злобного колдуна, тот перешел на его сторону, убил Рангвальда, а после напал на Борланда. Надо сказать, покушение было почти успешным: жизнь Весельчака висела на волоске в течение нескольких дней. Скитаясь по болотам, он с каждым часом угасал от ужасной раны и наверняка истек бы кровью, не набреди на него лесной отшельник. Именно он, а не хастарские врачеватели, выходил Борланда. Что до предателя, то он до нынешнего дня не дожил.
   Как же все-таки судьба играет человеком! Всего-то год прошел, и вот оно – новое предательство, на этот раз гораздо более кровавое. Правда, сейчас перед Борландом все же стоял вопрос: «Мстить или не мстить?» Сжигать себя в беспощадной гонке на выживание или навсегда покинуть опасные территории? Борланд недолго колебался, прежде чем выбрать второе. Присутствие Эрис, а также лежавшие под соломенным матрасом шесть с половиной тысяч золотом – подумать только, сутки назад он был владельцем десятикратно большего состояния – внушали ему уверенность в завтрашнем дне.
   – Бедный, – сказала Эрис. – Жизнь мужчины в наше нелегкое время – настоящая игра со смертью. Бесконечное падение в пропасть.
   – И только женщина, у которой за спиной есть крылья, в силах его удержать, – улыбнувшись, промолвил Борланд.
   – А ты, оказывается, не только сильный и красивый, но еще и умный! – восхищенно произнесла девушка.
   – У меня был хороший учитель, – сказал Борланд и снова улыбнулся – на этот раз печально.
   Эрис ушла через полчаса, и Борланд получил возможность более обстоятельно подумать над тем, чем может заняться в Билане такой человек, как он.
   Весельчак превосходно сражался. Не так хорошо, как урожденные хастарцы, но все же намного лучше любого воина королевской гвардии, за исключением разве что самых опытных ветеранов. И он вполне мог бы стать учителем фехтования. Но, чтобы открыть частную школу для желающих обучиться воинскому делу, требовалось специальное разрешение. Их выдачей ведал королевский двор. А до столицы – ох, как далеко! Что еще? Искусством выживания в лесу или в горах Весельчак также владел в совершенстве. Но область применения этого навыка была крайне узкой. Можно было, конечно, наниматься проводником в торговые караваны. Те самые, что пользуются повышенным вниманием со стороны разбойников. Но только очень уж велик риск услышать однажды в свой адрес: «Да это ж тот самый тип, что ограбил меня месяц назад! Вяжите!».
   Достаточно хорошо разбирался он в целебных травах и кореньях. Но не настолько, чтоб зарабатывать этим себе на жизнь. Точно так же обстояло дело с игрой на музыкальных инструментах. Здесь умения Борланда не простирались дальше грубых разбойничьих песен, за которые в приличном обществе можно и по шее схлопотать. Торговцем стать, что ли? Так для этого нужна хватка почище разбойничьей!
   Тут только Борланд осознал комизм своего положения и от души рассмеялся. У него ведь не оставалось иного выхода, кроме как пойти на государственную службу! «Из тебя, дружище, получился бы превосходный шут,– весело подумал Борланд.– Ты можешь снискать бешеную популярность с одной лишь байкой о разбойнике, решившем перейти на сторону короля».
   Служить, пусть не самому монарху, но одному из его вассалов. На данный момент ближайшим защитником короны был, разумеется, герцог Фирен Биланский…
   Борланд оделся, приладил на пояс меч и кинжал, вышел из комнаты и запер ее на ключ. Он собирался незамедлительно нанести визит здешнему правителю. Но для начала нужно было купить новую одежду. Людям, одетым в лохмотья, лучше даже не приближаться к чертогам сильных мира сего. Кожаные брюки, которые Борланд «реквизировал» у одного из спутников обобранного накануне купца, имели вполне приличный вид. Но вот потрепанный выцветший плащ не выдержал бы критики даже на каторге.
   Беспечно шагая по старинным каменным мостовым, Борланд не замечал следовавшего за ним по пятам молодого человека в серых одеждах. В лесу Весельчак почувствовал бы слежку мгновенно, но сейчас вокруг шумел многолюдный город, где звуки, цвета и запахи так тесно переплелись между собой, что распутать этот клубок было под силу только опытному магу. Будь Борланд сейчас настороже, он, возможно, и заметил бы настырного юношу. Но, окрыленный своими недавними победами на коммерческом и любовном фронтах, бывший разбойник не обращал внимания ни на что вокруг. А зря.
   Появление на пути двоих одетых в красное мужчин с обнаженными мечами в руках стало для Борланда полной неожиданностью. Так и не замеченный им таинственный преследователь указал грозной парочке на Весельчака и юркнул в ближайший переулок. Один из незнакомцев, рыжеволосый верзила, высек ударом меча сноп искр из плит тротуара и сказал:
   – Ты Кедрик.
   И это было утверждение, а не вопрос. Борланд стал лихорадочно соображать, что послужило причиной столкновения. Он назвался Кедриком из опаски, что его настоящее имя может быть известно в городе не с лучшей стороны. Поди, целый год разбойничал в окрестностях. Неужто местные уже прознали, что имена Кедрик и Борланд не только значат одно и то же, но и принадлежат одному человеку? Вряд ли это могло произойти так быстро. А его новое имя знали в Билане лишь трое – распорядитель в гостинице, Заффа и Эрис. Вероятно, кто-то из новых знакомых и навел на него этих двоих. Но кто? Или торговец, или девушка… Борланд склонялся к мысли, что это приключение ему организовал Заффа. Но почему? Магический талисман вдруг перестал действовать? Или же лавочник просто решил оговорить Борланда, чтобы потребовать назад свои деньги? Устав гадать, Весельчак сказал:
   – Да. Я Кедрик. И что же?
   И потянул из ножен свой меч. Напарник (или все же подельник?) рыжеволосого, невысокий, худощавый и седой, сделал упреждающий жест.
   – Мы не хотим убивать тебя, – сказал он.
   – Стало быть, вознамерились ограбить, – усмехнулся Борланд.
   Верзила досадливо цокнул языком. Оба незнакомца опустили свои мечи.
   – Грабеж средь бела дня на улицах Биланы? – произнес рыжий. – Смешно.
   – Ты нас неправильно понял, Кедрик, – сказал второй воин. – Мы никого не грабим. А убиваем лишь тех, кто этого заслуживает.
   – То есть, вы все же задумали отправить меня в объятия богини. И чем же я такое заслужил? – Борланд не торопился убирать пальцы с рукояти меча.
   – Прошу, дай мне договорить. – Лицо седого меченосца исказила недовольная гримаса. – Мы убиваем тех, кто заслуживает смерти с точки зрения закона, а не нашей собственной. Ты, должно быть, давно не бывал в Арлании, если не знаешь, кто мы такие. Красная одежда и золотая серьга в левом ухе – отличительные знаки менторов Лиги справедливости.
   Только теперь Весельчак заметил, что в ушах обоих воинов поблескивают золотые украшения.
   – Ничего не понимаю. Яркие наряды, серьги в ушах… Ходите парами. Вы что, «синенькие»?
   – Что?! – воскликнул рыжий. – Да я тебя сейчас…
   Но старший товарищ положил руку ему на плечо и удержал от опрометчивых действий:
   – Полиция, дубина ты стоеросовая, – сказал он Борланду. – Мы поддерживаем правопорядок на улицах арланских городов.
   – Ясно. А что, солдаты для этого уже не годятся? – поинтересовался Весельчак с целью еще немного потянуть время и вникнуть в суть намерений неожиданных собеседников. – Кстати, уберите-ка ваши клинки. Они меня здорово нервируют.
   – Мы не можем, – улыбнулся седой. – Патрулируя улицы, мы всегда ходим с обнаженным оружием. Это чтобы посеять страх в сердцах врагов государства. Не слишком удобно, разумеется, но таков устав Лиги. А что касается солдат… Они хорошие бойцы, но все же, их место – на поле брани или на страже наших рубежей. Однажды король решил, что использовать армию для отлова воров и бандитов несколько нецелесообразно. Он созвал своих советников, и те придумали нас.
   – Что ж, в этом есть рациональное зерно, – кивнул Весельчак. – Тем более что многим членам нашей доблестной армии самим место в тюрьме или на виселице. Но вы так и не удосужились объяснить, чего вам от меня-то нужно. Неужели просто хотели рассказать о своей любимой работе? Я же ведь не бандит… Хотя, если вы не отвяжетесь, мне, скорее всего, придется им стать. – Борланд с трудом удержался, чтобы не добавить «снова».
   – Не лезь на рожон, приятель, – нахмурив густые рыжие брови, сказал верзила. – Я сегодня не в лучшем расположении духа.
   – Что ж, я, пожалуй, сумею тебя развеселить, – насмешливо произнес Борланд. – Улыбка будет что надо – от уха до уха.
   Рыжий захохотал, как сумасшедший, ткнул Борланда в грудь волосатым пальцем и сказал:
   – Запомни, хлыщ, если вдруг мы с тобой повздорим, то драться будем на кулаках. Главное правило Лиги – не совершать незаконных убийств. А с мечом в руках я вряд ли от этого удержусь. Ничего не могу с собой поделать: я ведь из бывших солдат, ха-ха!
   – Имя Рангвальд тебе о чем-нибудь говорит? – ненавязчиво поинтересовался Борланд.– Он был моим учителем.
   Служители закона изменились в лице.
   – Ну, то, что ты знаешь это имя, еще не значит, что… – начал было седой, но Борланд уже успел, отскочив на безопасное расстояние, выхватить меч.
   Стражи порядка подумали, что он намерен их атаковать, и приняли защитные стойки. Однако в планы Весельчака кровопролитие не входило. Приметив краем глаза лениво плетущегося по мостовой большого козла, Борланд, не отрывая взгляда от поборников справедливости, сделал стремительный боковой выпад и отсек животному его спутанную грязную бороду. Козел противно заблеял и пустился наутек, а Борланд, подцепив острием меча упавший на дорогу клок шерсти, поднес его к самому носу рыжего громилы.
   – Этого достаточно, чтобы вы мне поверили? Или, быть может, кто-то из вас тоже нуждается в услугах цирюльника? – спросил Весельчак.
   В этот миг на него набросилась с руганью хозяйка козла.
   – Ах ты, негодяй! – кричала худая морщинистая женщина, нещадно хлеща Борланда по спине и плечам только что купленным веником. – Обидел моего козлика! Арестуйте его немедленно! – Эта фраза была адресована уже посланникам Лиги справедливости.
   Те, глядя на разыгравшуюся перед ними сцену, не смогли удержаться от смеха. Начал смеяться и сам Весельчак.