Страница:
Было похоже, что оба пророчества близки к исполнению. Должно быть, Борланд узнал о своем предназначении и начал обретать силу. Как, в противном случае, мог он понять, что действиями чернобородого мага в фиолетовом плаще управляет его давний недруг Лангмар? Разве же не поэтому он вонзил кинжал в шею опутанного дурными чарами Тайриса?
Глава черного братства начал действовать незамедлительно. Он разыскал одноглазого громилу Тронга и поручил ему выследить и убить Борланда. Но перед этим с помощью магического орба отправил образ Освободителя членам черной ячейки, базировавшейся в Билане. Он не был уверен, что Борланд отправится именно туда, но это в любом случае было ближайшее к месту встречи с Освободителем место, где у Лангмара имелись надежные помощники. Достаточно сильные: как лихо Хагнир и компания разделались с прибывшим из Академии магом, что должен был навести порядок в Билане! Вспомнив о том волшебнике, Лангмар ухмыльнулся. Не повезло Я’Ли Адавилу, ничего тут больше не скажешь. Козел-оборотень – это ж надо!
Но тут же чернокнижник опять помрачнел: ведь финал биланской истории был совсем не весел. Нет больше Хагнира, как нет и самой биланской ячейки, от которой осталась только жалкая горстка трусливых и недалеких неофитов. Сильнейшие чернокнижники Биланы принесли себя в жертву, чтобы поднять из могилы волкоголового военачальника Архун-Коллака. Их можно назвать героями, но героизм их пропал втуне. Архун-Коллак повержен – и кем? Все тем же проклятым Борландом! Который, ко всему прочему, еще и пропал тролль знает куда, успев легко и непринужденно прикончить Тронга мощнейшим заклятием – «прикосновением вампира». Получалось, что Борланд всякий раз оказывался на шаг впереди Лангмара, и это было для колдуна почти непереносимо. «Не терзайся так, ведь проиграть мы не можем», – успокаивающе шептал Мрак, но реальные факты намекали совсем на другой исход…
«Я найду его, – сжав кулаки, подумал Лангмар. – Найду и сотру в порошок. Уже очень скоро».
То, что он намеревался сделать прямо сейчас, несомненно, должно было приблизить час смерти Освободителя.
Предводитель чернокнижников стоял на краю глубокого провала в центре места, бывшего некогда главной площадью Дзергвольда. Ничто не мешало и сейчас считать ее таковой, но, поскольку город уже больше тысячи лет лежал в руинах, никто и не думал именовать здешние улицы так, как они назывались в древние времена. Ведь и само название города – Дзергвольд – звучало так лишь на человеческом языке. О том же, как звали свою столицу сами волкоголовые, жители современной Схарны не имели ни малейшего представления.
Когда-то над Дзергвольдом возвышался гигантский купол, предназначением которого было не пропускать сюда солнечные лучи. Прежние хозяева этих мест не слишком-то жаловали небесное светило. Свет не причинял им физического вреда, как, например, вампирам ветви кадрис, а также всевозможным мелким демонам. Дзерги просто ненавидели его как противоположность Мраку и Хаосу, воплощением которых были они сами. Перед каждой серьезной битвой волкоголовые читали заклинания, на многие лиги вокруг затягивавшие небо тяжелыми черными тучами. Это порой оказывало деморализующее воздействие на войска повстанцев, помогая и без того превосходящим силам дзергов одержать победу еще быстрее.
А в городах волкоголовых, несмотря на наличие там привычных для человеческого глаза зданий, возвышавшихся над землей, большая часть помещений, особенно жилых, располагалась в катакомбах. Все же дзерги состояли в тесном родстве с волками, которые, как известно, живут не на поверхности, а в норах и пещерах. Так что под черной брусчаткой площади, на которой стоял сейчас Лангмар, скрывался многоуровневый подземный комплекс, уходивший вниз едва ли не на сто метров.
Далеко не все уровни были доступны для живших в Дзергвольде колдунов. Завалы мешали добраться до самого дна, да никто в здравом уме и не стал бы этого делать. Ведь там, под толщей камня и песка, была еще жива подвластная только дзергам злая сила Хаоса. Она не стала бы разбираться, кто белый, а кто черный: просто поглотила бы душу любого человека, рискнувшего туда спуститься.
Именно там, на дне ямы, что казалась зловещей даже чернокнижникам, находилась гробница того, кому мир был обязан существованием пророчества дзергов: Тергон-Газида – последнего из главных жрецов Омдала. Газид был одним из верховных правителей волкоголового племени. Фактически вторым после короля Харнгралла. Куда лучшим вариантом было бы как раз воскрешение последнего, но Харнгралл сложил голову в такой жуткой битве, что от него вряд ли что осталось. А если и осталось, то в поисках обрывков шкуры и обломков костей древнего повелителя пришлось бы истоптать добрую половину континента.
Гибель Харнгралла стала началом падения цивилизации дзергов. После нее лидером волкоголовых автоматически сделался Тергон-Газид. Он не отличался полководческими талантами и полностью положился на то единственное, чем владел в совершенстве: на черную магию. Тергон-Газид собрал лучших магов своего народа в главном святилище Омдала и объявил, что хочет провести ритуал, который обеспечил бы дзергам непосредственную поддержку их кровожадного божества. Иными словами, он собирался призвать Омдала в мир Схарны. Удайся ему это – и у младших рас не осталось бы никаких шансов на победу. Но в тот момент, когда Тергон-Газид уже занес нож над горлом первой из тысячи приготовленных жертв – то были пленные люди и эльфы, – в Дзергвольд явился Ингардус. Выбив заклинанием двери храма, он вызвал жреца на магическую дуэль. Тот был вынужден согласиться: дзерги, как бы невероятно это ни звучало, тоже соблюдали кодекс чести. Битва двух сильнейших магов Схарны продолжалась целые сутки и закончилась победой Ингардуса.
Да, дзерги были предельно злобными созданиями, но подлостью не отличались. Весь город наблюдал за поединком, где даже простая подножка, не говоря уже о серьезном ударе в спину человеческому магу, могла решить все в пользу волкоголового жреца. Ингардус, хоть и был экипирован могущественными артефактами собственного изготовления, не превзошел Газида по силе, а лишь стал равным ему. Как бы там ни было, а победил пророк Занзары честно, потому и сумел уйти из города живым.
Дзергвольд в ту пору оставался последним бастионом дзергов, и армии младших рас уже стояли на подступах. Кто другой в подобной ситуации, возможно, и капитулировал бы, но только не волкоголовые. Прекрасно осознавая полнейшую безвыходность положения, в котором они оказались, бывшие правители мира не сложили оружия и продолжали обороняться до тех пор, пока не полегли все до единого.
Спустя тысячу с лишним лет никто уже не помнил о том, что тогда, на исходе последней Волшебной войны, слово «дзерг» было синонимом не только «чудовища», но и «героя». Несмотря на ненависть к волкоголовым, вскормленную на протяжении жизней целых поколений, люди, эльфы, гномы и орки относились к дзергам с уважением. Так яростно защищали те свою последнюю твердыню, прекрасно зная, что она обречена.
Лангмар, которому было ведомо больше, чем прочим обитателям Схарны, это знал. Сам он, впрочем, не разделял ничьих чувств. Ни современников, ни прародителей. Ненавидеть древних владык колдуну было не за что. А уважение… Что ж, боевая отвага всегда того стоит, но, на собственный взгляд Лангмара, защитники Дзергвольда перешли ту грань, что отделяет отвагу от безрассудства. Хотя они вряд ли уцелели бы, даже сдавшись. В лучшем случае их ждал бы суд, в исходе которого можно было не сомневаться.
Враги адептов Мрака заблуждались, считая, что воскрешение дзергов является основной целью чернокнижников, и что они почитают волкоголовых как богов. Конечно, именно дзерги должны были стать основной движущей силой в новой войне за Схарну. Но вот что касается того, кто кому будет служить… Руководящая роль предназначалась совсем не волкоголовым. Согласно базовым правилам некромантии, воскрешенный всегда становится покорным слугой воскресившего.
Впрочем, ритуалы, применявшиеся для возвращения дзергов к жизни, были иными, чем при штамповке пустоголовых зомби. Массовые жертвоприношения имели целью полноценное возрождение древних, а не банальное оживление их мертвой плоти. И такие «подопечные» смогли бы, пожалуй, когда-нибудь взбунтоваться. Но Лангмар знал и умел достаточно, чтобы подавить любой бунт.
Воскресив Тергон-Газида, он мог уже не особенно беспокоиться насчет дальнейших действий. Жрец Омдала сам поднял бы из могил своих братьев по крови – всех, до кого смог бы дотянуться, да еще отыскал бы новых, о местах последнего пристанища которых чернокнижники ничего не знали.
Но возвращение Газида к жизни было не столь уж легкой задачей. В отличие от Биланы, где Хагнир и его товарищи в любой момент могли скрутить зазевавшегося прохожего, в развалинах Дзергвольда «материал» для жертвоприношений взять было неоткуда. Разве что начать резать глотки друг другу, – но этот вариант, само собой, не рассматривался. Ближайшие человеческие поселения располагались в Хастарии, и это означало, что о них можно даже не думать. Положение было почти безнадежным.
Почти.
Через несколько дней после провала группы Хагнира Лангмар решил провести ритуал как можно скорее – это стало бы своеобразной местью всем силам, что препятствовали ему раньше. Чародей долго размышлял над тем, что можно сделать. И нащупал в итоге путь, который, как ему казалось, мог привести к желаемому результату. Путем этим, правда, никто еще не ходил, но все ведь когда-то случается в первый раз…
Тролли. Несколько месяцев Лангмар посещал зачарованные дзергами болота и пещеры, ускоряя развитие воинственных уродцев. Составленное из них войско должно было стать первой из новых армий Мрака. Лангмар натравил небольшие отряды троллей на поселения эльфов и гномов, чтобы испытать своих новых солдат и, если повезет, завладеть кое-какими ценными артефактами. Возможная гибель этих подразделений не огорчила бы чародея. Узнав о том, что посланные в атаку отряды зеленомордых вырезаны подчистую, Лангмар и бровью не повел. Но то, что произошло днем позже, надолго испортило ему настроение. Каким-то непостижимым образом защитники Света узнали, где базируются все остальные тролли, и уничтожили их – меньше чем за десять минут! Лангмар до сих пор не мог взять в толк, как Эрталиону, Танарису и Кальдерику удалось обнаружить троллей, и уж тем более – проникнуть в убежище, чтобы взорвать пороховой склад.
В распоряжении Лангмара остались только три сотни троллей, которые несли стражу в окрестностях Черного истока. Лидер братства именно их планировал принести в жертву над могилой Тергон-Газида.
Простое убийство зеленомордых не привело бы к нужному результату. Жизненная энергия троллей для воскрешения была гораздо менее ценной, чем если бы закланию подверглись представители любой другой расы. Другое дело – если бы все триста болотников сами убили себя во имя дзерга, как это сделали Хагнир и его друзья в склепе Архун-Коллака. Но просить их об этом или отдавать соответствующий приказ – не имело смысла: тролли, хоть и не отличались особой сообразительностью, ни за что не согласились бы расстаться с жизнью иначе, кроме как в бою с силами Света. Оставалось прибегнуть к магии, наложив на болотников чары повиновения.
Это и собирался сделать сейчас Лангмар.
Тролли стояли сзади, все три сотни. Они не догадывались, зачем хозяин отозвал их с периметра и собрал в центре города. С полуразрушенных стен за происходящим внимательно наблюдали тридцать девять чернокнижников.
Нет… Тридцать восемь.
Лангмар скользнул взглядом по лицам собравшихся, пытаясь определить, кого нет.
«Ну, разумеется. Опять этот отщепенец…»
Отсутствовавший колдун большую часть времени держался в стороне от остальных. Это ни у кого не вызывало недовольства: индивидуализм среди адептов Мрака только приветствовался. Но сейчас, в такой ответственный миг…
– Где Каздан? – спросил Лангмар, обращаясь сразу ко всем.
Несколько человек ответили, но местонахождение Каздана так и осталось неизвестным. Как оказалось, он никому не попадался на глаза с самого утра. Его отсутствие, впрочем, никак не влияло на результат – действовать все равно предстояло одному лишь Лангмару. Не явившись сейчас на площадь, Каздан, можно сказать, обокрал сам себя: он пропустит волнующий и торжественный момент возвращения в мир Схарны одного из могущественнейших черных владык.
«Интересно, где он сейчас? Снова исследует какие-нибудь подземелья на окраине? Или отправился в одну из хастарских деревушек, чтобы найти женщину? Да какая, в принципе, разница? – ухмыльнувшись, подумал Лангмар. – Какое мне дело до любого из них? Мне – Лангмару, будущему повелителю Схарны?»
Чародей повернулся к троллям. Триста пар миндалевидных желтых глаз настороженно смотрели на него. В толпе зеленомордых чувствовалась некоторая напряженность. Похоже было, что они все же почуяли недоброе.
Лангмар улыбнулся. Не важно. Жалкие монстры все равно ничего не смогут ему противопоставить. Да они и не успеют ничего предпринять.
Лангмар поднял руки и начал произносить заклинание. По рядам троллей прокатилась легкая дрожь. Несколько болотников попятились.
Вокруг ладоней Лангмара возникли полупрозрачные серебристые светящиеся сферы. Тонкие струйки тумана поползли от них к морщинистым лицам троллей. Зеленокожие карлики недоуменно моргали, силясь понять, что же их ожидает. Вряд ли они смекнули, каковы намерения Лангмара, но происходящее все равно им не нравилось. Тролли, хоть и не ждали от хозяина подвоха, с подозрением относились к тому, чего не могли понять.
Туман окутал головы троллей и начал проникать под кожу. Это не причиняло болотникам боли, но было для них совершенно уж непостижимо.
– Что происходит? – подал наконец голос один из тролльих капитанов. – Мастер Лангмар, зачем вы это делаете?
– Это нужно, чтобы вы стали сильнее, – солгал Лангмар. Сейчас, пока он еще не дал троллям установки на самоубийство, не стоило давать им понять, что он на самом деле о них думает.
Когда в стоявшей перед ним толпе не осталось ни одного тролля, что не был бы охвачен гипнотическим свечением, Лангмар послал в каждую зеленую голову мысленный импульс и отошел в сторону, освобождая обреченным болотникам дорогу к провалу.
Тролли так ничего и не поняли. Усиленный чарами гипноз сделал их послушными марионетками в руках Лангмара. Зеленая толпа двинулась к провалу. Каждый тролль, на миг остановившись на краю, доставал из ножен кинжал и произносил слова посвящения своей жизни Тергон-Газиду. А вслед за этим – рассекал себе горло и валился вниз. Лангмар и остальные чернокнижники, затаив дыхание, наблюдали за тем, как тает троллье воинство…
Ритуал сработал. Всего через несколько минут после того, как последний тролль исчез в хищной пасти провала, со дна раздался грохот треснувшей надгробной плиты и разлетающихся в стороны осколков. А вслед за ним – низкий утробный рык.
– Началось! – воздев руки к небу, провозгласил Лангмар. – Братья мои, это началось!
Колдуны начали оживленно переговариваться, обсуждая случившееся и поздравляя друг друга. Это была их маленькая – впрочем, не такая уж маленькая – победа, которая значила особенно много после болезненного фиаско, постигшего черное братство в Билане. Лангмар в считанные мгновения обрел еще больший авторитет, чем ранее. То, для чего другим потребовались сначала годы подготовки, потом месяцы напряженнейшей работы, а в конечном итоге – самопожертвование, он осуществил всего за несколько минут.
Из провала вырвался яркий сноп фиолетового света. Внутри него парил в воздухе тот, кого здесь так долго ждали: верховный жрец древней расы дзергов Тергон-Газид.
Глава 2
Глава черного братства начал действовать незамедлительно. Он разыскал одноглазого громилу Тронга и поручил ему выследить и убить Борланда. Но перед этим с помощью магического орба отправил образ Освободителя членам черной ячейки, базировавшейся в Билане. Он не был уверен, что Борланд отправится именно туда, но это в любом случае было ближайшее к месту встречи с Освободителем место, где у Лангмара имелись надежные помощники. Достаточно сильные: как лихо Хагнир и компания разделались с прибывшим из Академии магом, что должен был навести порядок в Билане! Вспомнив о том волшебнике, Лангмар ухмыльнулся. Не повезло Я’Ли Адавилу, ничего тут больше не скажешь. Козел-оборотень – это ж надо!
Но тут же чернокнижник опять помрачнел: ведь финал биланской истории был совсем не весел. Нет больше Хагнира, как нет и самой биланской ячейки, от которой осталась только жалкая горстка трусливых и недалеких неофитов. Сильнейшие чернокнижники Биланы принесли себя в жертву, чтобы поднять из могилы волкоголового военачальника Архун-Коллака. Их можно назвать героями, но героизм их пропал втуне. Архун-Коллак повержен – и кем? Все тем же проклятым Борландом! Который, ко всему прочему, еще и пропал тролль знает куда, успев легко и непринужденно прикончить Тронга мощнейшим заклятием – «прикосновением вампира». Получалось, что Борланд всякий раз оказывался на шаг впереди Лангмара, и это было для колдуна почти непереносимо. «Не терзайся так, ведь проиграть мы не можем», – успокаивающе шептал Мрак, но реальные факты намекали совсем на другой исход…
«Я найду его, – сжав кулаки, подумал Лангмар. – Найду и сотру в порошок. Уже очень скоро».
То, что он намеревался сделать прямо сейчас, несомненно, должно было приблизить час смерти Освободителя.
Предводитель чернокнижников стоял на краю глубокого провала в центре места, бывшего некогда главной площадью Дзергвольда. Ничто не мешало и сейчас считать ее таковой, но, поскольку город уже больше тысячи лет лежал в руинах, никто и не думал именовать здешние улицы так, как они назывались в древние времена. Ведь и само название города – Дзергвольд – звучало так лишь на человеческом языке. О том же, как звали свою столицу сами волкоголовые, жители современной Схарны не имели ни малейшего представления.
Когда-то над Дзергвольдом возвышался гигантский купол, предназначением которого было не пропускать сюда солнечные лучи. Прежние хозяева этих мест не слишком-то жаловали небесное светило. Свет не причинял им физического вреда, как, например, вампирам ветви кадрис, а также всевозможным мелким демонам. Дзерги просто ненавидели его как противоположность Мраку и Хаосу, воплощением которых были они сами. Перед каждой серьезной битвой волкоголовые читали заклинания, на многие лиги вокруг затягивавшие небо тяжелыми черными тучами. Это порой оказывало деморализующее воздействие на войска повстанцев, помогая и без того превосходящим силам дзергов одержать победу еще быстрее.
А в городах волкоголовых, несмотря на наличие там привычных для человеческого глаза зданий, возвышавшихся над землей, большая часть помещений, особенно жилых, располагалась в катакомбах. Все же дзерги состояли в тесном родстве с волками, которые, как известно, живут не на поверхности, а в норах и пещерах. Так что под черной брусчаткой площади, на которой стоял сейчас Лангмар, скрывался многоуровневый подземный комплекс, уходивший вниз едва ли не на сто метров.
Далеко не все уровни были доступны для живших в Дзергвольде колдунов. Завалы мешали добраться до самого дна, да никто в здравом уме и не стал бы этого делать. Ведь там, под толщей камня и песка, была еще жива подвластная только дзергам злая сила Хаоса. Она не стала бы разбираться, кто белый, а кто черный: просто поглотила бы душу любого человека, рискнувшего туда спуститься.
Именно там, на дне ямы, что казалась зловещей даже чернокнижникам, находилась гробница того, кому мир был обязан существованием пророчества дзергов: Тергон-Газида – последнего из главных жрецов Омдала. Газид был одним из верховных правителей волкоголового племени. Фактически вторым после короля Харнгралла. Куда лучшим вариантом было бы как раз воскрешение последнего, но Харнгралл сложил голову в такой жуткой битве, что от него вряд ли что осталось. А если и осталось, то в поисках обрывков шкуры и обломков костей древнего повелителя пришлось бы истоптать добрую половину континента.
Гибель Харнгралла стала началом падения цивилизации дзергов. После нее лидером волкоголовых автоматически сделался Тергон-Газид. Он не отличался полководческими талантами и полностью положился на то единственное, чем владел в совершенстве: на черную магию. Тергон-Газид собрал лучших магов своего народа в главном святилище Омдала и объявил, что хочет провести ритуал, который обеспечил бы дзергам непосредственную поддержку их кровожадного божества. Иными словами, он собирался призвать Омдала в мир Схарны. Удайся ему это – и у младших рас не осталось бы никаких шансов на победу. Но в тот момент, когда Тергон-Газид уже занес нож над горлом первой из тысячи приготовленных жертв – то были пленные люди и эльфы, – в Дзергвольд явился Ингардус. Выбив заклинанием двери храма, он вызвал жреца на магическую дуэль. Тот был вынужден согласиться: дзерги, как бы невероятно это ни звучало, тоже соблюдали кодекс чести. Битва двух сильнейших магов Схарны продолжалась целые сутки и закончилась победой Ингардуса.
Да, дзерги были предельно злобными созданиями, но подлостью не отличались. Весь город наблюдал за поединком, где даже простая подножка, не говоря уже о серьезном ударе в спину человеческому магу, могла решить все в пользу волкоголового жреца. Ингардус, хоть и был экипирован могущественными артефактами собственного изготовления, не превзошел Газида по силе, а лишь стал равным ему. Как бы там ни было, а победил пророк Занзары честно, потому и сумел уйти из города живым.
Дзергвольд в ту пору оставался последним бастионом дзергов, и армии младших рас уже стояли на подступах. Кто другой в подобной ситуации, возможно, и капитулировал бы, но только не волкоголовые. Прекрасно осознавая полнейшую безвыходность положения, в котором они оказались, бывшие правители мира не сложили оружия и продолжали обороняться до тех пор, пока не полегли все до единого.
Спустя тысячу с лишним лет никто уже не помнил о том, что тогда, на исходе последней Волшебной войны, слово «дзерг» было синонимом не только «чудовища», но и «героя». Несмотря на ненависть к волкоголовым, вскормленную на протяжении жизней целых поколений, люди, эльфы, гномы и орки относились к дзергам с уважением. Так яростно защищали те свою последнюю твердыню, прекрасно зная, что она обречена.
Лангмар, которому было ведомо больше, чем прочим обитателям Схарны, это знал. Сам он, впрочем, не разделял ничьих чувств. Ни современников, ни прародителей. Ненавидеть древних владык колдуну было не за что. А уважение… Что ж, боевая отвага всегда того стоит, но, на собственный взгляд Лангмара, защитники Дзергвольда перешли ту грань, что отделяет отвагу от безрассудства. Хотя они вряд ли уцелели бы, даже сдавшись. В лучшем случае их ждал бы суд, в исходе которого можно было не сомневаться.
Враги адептов Мрака заблуждались, считая, что воскрешение дзергов является основной целью чернокнижников, и что они почитают волкоголовых как богов. Конечно, именно дзерги должны были стать основной движущей силой в новой войне за Схарну. Но вот что касается того, кто кому будет служить… Руководящая роль предназначалась совсем не волкоголовым. Согласно базовым правилам некромантии, воскрешенный всегда становится покорным слугой воскресившего.
Впрочем, ритуалы, применявшиеся для возвращения дзергов к жизни, были иными, чем при штамповке пустоголовых зомби. Массовые жертвоприношения имели целью полноценное возрождение древних, а не банальное оживление их мертвой плоти. И такие «подопечные» смогли бы, пожалуй, когда-нибудь взбунтоваться. Но Лангмар знал и умел достаточно, чтобы подавить любой бунт.
Воскресив Тергон-Газида, он мог уже не особенно беспокоиться насчет дальнейших действий. Жрец Омдала сам поднял бы из могил своих братьев по крови – всех, до кого смог бы дотянуться, да еще отыскал бы новых, о местах последнего пристанища которых чернокнижники ничего не знали.
Но возвращение Газида к жизни было не столь уж легкой задачей. В отличие от Биланы, где Хагнир и его товарищи в любой момент могли скрутить зазевавшегося прохожего, в развалинах Дзергвольда «материал» для жертвоприношений взять было неоткуда. Разве что начать резать глотки друг другу, – но этот вариант, само собой, не рассматривался. Ближайшие человеческие поселения располагались в Хастарии, и это означало, что о них можно даже не думать. Положение было почти безнадежным.
Почти.
Через несколько дней после провала группы Хагнира Лангмар решил провести ритуал как можно скорее – это стало бы своеобразной местью всем силам, что препятствовали ему раньше. Чародей долго размышлял над тем, что можно сделать. И нащупал в итоге путь, который, как ему казалось, мог привести к желаемому результату. Путем этим, правда, никто еще не ходил, но все ведь когда-то случается в первый раз…
Тролли. Несколько месяцев Лангмар посещал зачарованные дзергами болота и пещеры, ускоряя развитие воинственных уродцев. Составленное из них войско должно было стать первой из новых армий Мрака. Лангмар натравил небольшие отряды троллей на поселения эльфов и гномов, чтобы испытать своих новых солдат и, если повезет, завладеть кое-какими ценными артефактами. Возможная гибель этих подразделений не огорчила бы чародея. Узнав о том, что посланные в атаку отряды зеленомордых вырезаны подчистую, Лангмар и бровью не повел. Но то, что произошло днем позже, надолго испортило ему настроение. Каким-то непостижимым образом защитники Света узнали, где базируются все остальные тролли, и уничтожили их – меньше чем за десять минут! Лангмар до сих пор не мог взять в толк, как Эрталиону, Танарису и Кальдерику удалось обнаружить троллей, и уж тем более – проникнуть в убежище, чтобы взорвать пороховой склад.
В распоряжении Лангмара остались только три сотни троллей, которые несли стражу в окрестностях Черного истока. Лидер братства именно их планировал принести в жертву над могилой Тергон-Газида.
Простое убийство зеленомордых не привело бы к нужному результату. Жизненная энергия троллей для воскрешения была гораздо менее ценной, чем если бы закланию подверглись представители любой другой расы. Другое дело – если бы все триста болотников сами убили себя во имя дзерга, как это сделали Хагнир и его друзья в склепе Архун-Коллака. Но просить их об этом или отдавать соответствующий приказ – не имело смысла: тролли, хоть и не отличались особой сообразительностью, ни за что не согласились бы расстаться с жизнью иначе, кроме как в бою с силами Света. Оставалось прибегнуть к магии, наложив на болотников чары повиновения.
Это и собирался сделать сейчас Лангмар.
Тролли стояли сзади, все три сотни. Они не догадывались, зачем хозяин отозвал их с периметра и собрал в центре города. С полуразрушенных стен за происходящим внимательно наблюдали тридцать девять чернокнижников.
Нет… Тридцать восемь.
Лангмар скользнул взглядом по лицам собравшихся, пытаясь определить, кого нет.
«Ну, разумеется. Опять этот отщепенец…»
Отсутствовавший колдун большую часть времени держался в стороне от остальных. Это ни у кого не вызывало недовольства: индивидуализм среди адептов Мрака только приветствовался. Но сейчас, в такой ответственный миг…
– Где Каздан? – спросил Лангмар, обращаясь сразу ко всем.
Несколько человек ответили, но местонахождение Каздана так и осталось неизвестным. Как оказалось, он никому не попадался на глаза с самого утра. Его отсутствие, впрочем, никак не влияло на результат – действовать все равно предстояло одному лишь Лангмару. Не явившись сейчас на площадь, Каздан, можно сказать, обокрал сам себя: он пропустит волнующий и торжественный момент возвращения в мир Схарны одного из могущественнейших черных владык.
«Интересно, где он сейчас? Снова исследует какие-нибудь подземелья на окраине? Или отправился в одну из хастарских деревушек, чтобы найти женщину? Да какая, в принципе, разница? – ухмыльнувшись, подумал Лангмар. – Какое мне дело до любого из них? Мне – Лангмару, будущему повелителю Схарны?»
Чародей повернулся к троллям. Триста пар миндалевидных желтых глаз настороженно смотрели на него. В толпе зеленомордых чувствовалась некоторая напряженность. Похоже было, что они все же почуяли недоброе.
Лангмар улыбнулся. Не важно. Жалкие монстры все равно ничего не смогут ему противопоставить. Да они и не успеют ничего предпринять.
Лангмар поднял руки и начал произносить заклинание. По рядам троллей прокатилась легкая дрожь. Несколько болотников попятились.
Вокруг ладоней Лангмара возникли полупрозрачные серебристые светящиеся сферы. Тонкие струйки тумана поползли от них к морщинистым лицам троллей. Зеленокожие карлики недоуменно моргали, силясь понять, что же их ожидает. Вряд ли они смекнули, каковы намерения Лангмара, но происходящее все равно им не нравилось. Тролли, хоть и не ждали от хозяина подвоха, с подозрением относились к тому, чего не могли понять.
Туман окутал головы троллей и начал проникать под кожу. Это не причиняло болотникам боли, но было для них совершенно уж непостижимо.
– Что происходит? – подал наконец голос один из тролльих капитанов. – Мастер Лангмар, зачем вы это делаете?
– Это нужно, чтобы вы стали сильнее, – солгал Лангмар. Сейчас, пока он еще не дал троллям установки на самоубийство, не стоило давать им понять, что он на самом деле о них думает.
Когда в стоявшей перед ним толпе не осталось ни одного тролля, что не был бы охвачен гипнотическим свечением, Лангмар послал в каждую зеленую голову мысленный импульс и отошел в сторону, освобождая обреченным болотникам дорогу к провалу.
Тролли так ничего и не поняли. Усиленный чарами гипноз сделал их послушными марионетками в руках Лангмара. Зеленая толпа двинулась к провалу. Каждый тролль, на миг остановившись на краю, доставал из ножен кинжал и произносил слова посвящения своей жизни Тергон-Газиду. А вслед за этим – рассекал себе горло и валился вниз. Лангмар и остальные чернокнижники, затаив дыхание, наблюдали за тем, как тает троллье воинство…
Ритуал сработал. Всего через несколько минут после того, как последний тролль исчез в хищной пасти провала, со дна раздался грохот треснувшей надгробной плиты и разлетающихся в стороны осколков. А вслед за ним – низкий утробный рык.
– Началось! – воздев руки к небу, провозгласил Лангмар. – Братья мои, это началось!
Колдуны начали оживленно переговариваться, обсуждая случившееся и поздравляя друг друга. Это была их маленькая – впрочем, не такая уж маленькая – победа, которая значила особенно много после болезненного фиаско, постигшего черное братство в Билане. Лангмар в считанные мгновения обрел еще больший авторитет, чем ранее. То, для чего другим потребовались сначала годы подготовки, потом месяцы напряженнейшей работы, а в конечном итоге – самопожертвование, он осуществил всего за несколько минут.
Из провала вырвался яркий сноп фиолетового света. Внутри него парил в воздухе тот, кого здесь так долго ждали: верховный жрец древней расы дзергов Тергон-Газид.
Глава 2
Даже самый искусный из менестрелей Эльнадора – да что там: первейший поэт среди лесных эльфов – не смог бы сочинить песни, которая должным образом описала бы восторг, переполнявший душу биланского торговца Заффы.
Подумать только: еще каких-нибудь несколько дней назад он был изгнанником Академии, не имевшим ни малейшей надежды когда-либо вновь вернуться к занятиям в столице. Авантюра, в которую втянул его пришлый пройдоха Борланд, могла в случае удачного исхода помочь Заффе набрать очки и попробовать уговорить ректора Академии Дорнблатта сменить гнев на милость. Но… как раз для того, чтобы обеспечить такой исход, Заффе пришлось нарушить наложенный все тем же Дорнблаттом запрет и применить более мощное заклинание, чем ему было дозволено. Наказание не заставило долго ждать – Заффа был превращен ректором в каменную статую. Всего на сутки, к счастью, но когда этот срок истек, хозяин волшебной лавки понял: последний шанс пропал даром, а другого уже не будет. И даже золото, которое оставил в его доме успевший к тому времени испариться Борланд, не смогло развеять его печали. В конце концов, на бедность Заффа и раньше не мог пожаловаться. А вот его хрустальная мечта была теперь разбита вдребезги и не подлежала восстановлению даже в случае прямого вмешательства богини.
Каково же было удивление Заффы, когда через неделю с небольшим посреди ночи вдруг ожил и зазвенел стоявший на тумбочке у изголовья его кровати магический орб. Кто-то пожелал выйти с торговцем на связь. Как оказалось, то был Дорнблатт собственной персоной. Заффа сначала не на шутку перепугался, подумав, что архимаг измыслил для него еще какую-нибудь кару – на этот раз уж точно пострашнее, чем двадцать четыре часа стояния камнем. Он ожидал чего угодно, но только не того, что сказал Дорнблатт. А тот сначала извинился за позднее беспокойство – Заффа и не представлял даже, что мессир ректор на такое способен, – а после… О, те слова стали для Заффы настоящим целебным бальзамом: после Дорнблатт предложил ему вернуться в Академию, чтобы продолжить обучение с того момента, на котором оно было прервано.
«Ты полностью реабилитировал себя, Заффа, – сказал архимаг, – и можешь снова переступить порог Академии: здесь тебя, кстати, с нетерпением ждут. И вот еще что – прости меня, пожалуйста. Твой проступок был далеко не таким серьезным, чтобы выгонять тебя за это из Академии. Просто я тогда пребывал в дурном расположении духа. А потом… сам понимаешь, решения ректора Академии не подлежат пересмотру, тем более – им самим. Я просто не мог пустить тебя обратно, иначе потерял бы лицо. Теперь же у меня есть серьезный повод переиграть ту ситуацию. Так что пусть все это останется нашей с тобой маленькой тайной. Приезжай в Эльнадор, как только сможешь».
Волшебный шар померк, а Заффа, выпрыгнув из постели, исполнил брачную песню молодого енота и, несмотря на не самую подходящую для этого комплекцию, принялся ходить по комнате колесом. На шум прибежала его сестра Клара. В руке она сжимала кинжал: подумала, что в дом, прознав о свалившемся на Заффу богатстве, вломились грабители.
Герцог Фирен был единственным, кого Заффа навестил перед тем, как покинуть город. Правитель Биланы очень обрадовался, узнав, что душевным терзаниям одного из самых верных его помощников настал конец. Он даже устроил по этому поводу небольшой пир. Совсем небольшой – единственными его участниками были сам герцог и Заффа. Фирен пожелал будущему дипломированному волшебнику счастливого пути и предложил, когда обучение будет завершено, занять место придворного мага Биланы: в свете последних событий герцог решил на всякий случай сделать эту должность постоянной. Ну, разве ж можно было отказаться от такого предложения?
Заффа не стал медлить с возвращением в лоно Академии. Вернувшись от герцога, он сразу лег спать, а наутро погрузил на телегу необходимые вещи, запряг лошадку и, оставив лавку на попечение сестры, отправился в Эльнадор. Возможных нападений разбойников Заффа не опасался: теперь, когда запрет на использование заклятий высоких уровней был снят, он мог преподнести охочим до легкой наживы головорезам весьма неприятный сюрприз.
Мысль о разбойниках заставила его вспомнить о Борланде. Интересно, куда подался этот «рыцарь госпожи Удачи»? Он вроде бы собирался вернуться домой, но вот о том, где именно находится его дом, не сказал ни слова.
Заффу впечатлило то, с какой легкостью Борланд положил конец беспорядкам на Кладбище криков. Обретавшимся там чернокнижникам удалось поднять из могилы дзерга Архун-Коллака – сами они при этом навечно выбыли из игры, – но новая жизнь дзерга продлилась совсем недолго. С трудом верилось, что это мог сделать человек, освоивший боевые заклятия лишь несколькими часами ранее. Заффа даже жалел, что не видел произошедшего той ночью в склепе своими глазами. Он, хоть и находился в двух шагах от места событий, был каменным изваянием и не видел вообще ничего.
«Все-таки Борланд – неплохой малый, – думал Заффа, выезжая из Биланы. – Никто не мешал ему забрать все деньги, полученные от герцога. А он все же принес Кларе мою долю. Хотелось бы, конечно, перемолвиться с ним парой слов перед отъездом, но… его желание поскорее исчезнуть из города вполне понятно: невозможно все время обманывать своего работодателя, прикидываясь могучим магом. Особенно когда поблизости есть другие волшебники. Рано или поздно проколешься. Голову, конечно, Фирен с него за это не снял бы, но вот позора на всю Билану было б не избежать».
Тергон-Газид прервал действие заклятия левитации и спрыгнул на камни, оказавшись прямо перед Лангмаром. Дзерг смотрел на чернокнижника сверху вниз, но по взгляду его было ясно: Газид понимает, что в этом дуэте солирующая партия принадлежит не ему.
Стоявшие на стенах колдуны затихли. Молчал и Лангмар. Он, как и остальные, не знал наверняка, что может выкинуть Тергон-Газид.
– Тролли… – Жрец Омдала заговорил первым, причем на современном всеобщем языке: – Спасибо, конечно, но больно уж горьковатый осадок. Голова кружится.
«Откуда он знает современное наречие? – подумал Лангмар. – Язык значительно изменился с тех пор. Должно быть, Газид успел просканировать сознание кого-то из нас. Может быть, даже мое собственное. Да, те, кто недооценивает волкоголовых, совершают чудовищную ошибку».
– Это единственное, что было в наличии.
Лангмар не стал оправдываться, произнеся эту фразу абсолютно будничным тоном. Не стоило давать дзергу ни малейшей возможности почувствовать превосходство.
– Как бы там ни было, а мое пророчество исполнилось, – сказал волкоголовый. – Сколько же времени прошло?
– Больше тысячи лет, – ответил Лангмар. – Война…
– Проиграна, – закончил за него Тергон-Газид. – Если судить по тому, что я вижу вокруг себя, нашу цивилизацию постиг полный разгром.
– Да, это так, – сказал чародей. – Но я надеюсь, что, объединив наши возможности, мы сможем вернуть былое великолепие.
– Объединив? – ощерился дзерг. – С чего бы это я стал объединяться с тем, чьи предки на корню извели мой народ?
– Хотя бы ради того, чтобы пересмотреть результаты той войны, – усмехнулся Лангмар. – Такова, значит, благодарность дзергов? Не забывай, что это я – Лангмар – вернул тебя к жизни. И хотел бы сделать то же для остальных. Я имею право отдавать приказы. Но пока что – просто предлагаю .
– Вот спасибо, вот утешил, – осклабился жрец Омдала. – Что ж, раз выбора все равно нет, я помогу тебе. Не по приказу, а добровольно… Если это можно так назвать.
– Отлично. Когда начнем?
– Тебе решать, – пожал Тергон-Газид мускулистыми плечами. – Но кое-что я мог бы сделать для тебя уже сейчас.
– Интересно – и что же? – спросил Лангмар.
– Кто-то предал тебя, Лангмар, – сказал дзерг. – Я чувствую это.
Лангмар скользнул взглядом по лицам своих последователей. Те занервничали и начали перешептываться.
– А кто из них предатель, ты можешь сказать? – Лидер братства испытующе посмотрел на дзерга.
– Его сейчас здесь нет.
– Каздан… – Лангмару не понадобилось и секунды, чтобы догадаться.
– Мы можем настигнуть и покарать его прямо сейчас, – сказал Газид. – Хочешь?
– Конечно. Но… как?
– Не забывай, кого ты поднял из могилы, колдун! – Глаза древнего полыхнули огнем азарта. Расставив когтистые лапы, Тергон-Газид выкрикнул несколько слов на языке дзергов. Тотчас рядом с ним начал вращаться в воздухе кроваво-черный вихрь портала.
– Идем же, повелитель , – с сарказмом произнес волкоголовый жрец. – Мне не помешает небольшая разминка после всех этих лет, что я валялся дохлой собакой среди камней!
Когда до города оставалось проехать каких-нибудь три лиги, Заффа услышал в телеге позади себя легкий шум. Обернувшись, маг увидел, что на один из его сундуков присела крупная летучая мышь. На шее у зверя висел на шнурке небольшой матерчатый мешочек. Факт его наличия говорил о том, что мышка эта – совсем не простая. Так же, как и то, что нетопырь прекрасно чувствовал себя в светлое время суток.
Подумать только: еще каких-нибудь несколько дней назад он был изгнанником Академии, не имевшим ни малейшей надежды когда-либо вновь вернуться к занятиям в столице. Авантюра, в которую втянул его пришлый пройдоха Борланд, могла в случае удачного исхода помочь Заффе набрать очки и попробовать уговорить ректора Академии Дорнблатта сменить гнев на милость. Но… как раз для того, чтобы обеспечить такой исход, Заффе пришлось нарушить наложенный все тем же Дорнблаттом запрет и применить более мощное заклинание, чем ему было дозволено. Наказание не заставило долго ждать – Заффа был превращен ректором в каменную статую. Всего на сутки, к счастью, но когда этот срок истек, хозяин волшебной лавки понял: последний шанс пропал даром, а другого уже не будет. И даже золото, которое оставил в его доме успевший к тому времени испариться Борланд, не смогло развеять его печали. В конце концов, на бедность Заффа и раньше не мог пожаловаться. А вот его хрустальная мечта была теперь разбита вдребезги и не подлежала восстановлению даже в случае прямого вмешательства богини.
Каково же было удивление Заффы, когда через неделю с небольшим посреди ночи вдруг ожил и зазвенел стоявший на тумбочке у изголовья его кровати магический орб. Кто-то пожелал выйти с торговцем на связь. Как оказалось, то был Дорнблатт собственной персоной. Заффа сначала не на шутку перепугался, подумав, что архимаг измыслил для него еще какую-нибудь кару – на этот раз уж точно пострашнее, чем двадцать четыре часа стояния камнем. Он ожидал чего угодно, но только не того, что сказал Дорнблатт. А тот сначала извинился за позднее беспокойство – Заффа и не представлял даже, что мессир ректор на такое способен, – а после… О, те слова стали для Заффы настоящим целебным бальзамом: после Дорнблатт предложил ему вернуться в Академию, чтобы продолжить обучение с того момента, на котором оно было прервано.
«Ты полностью реабилитировал себя, Заффа, – сказал архимаг, – и можешь снова переступить порог Академии: здесь тебя, кстати, с нетерпением ждут. И вот еще что – прости меня, пожалуйста. Твой проступок был далеко не таким серьезным, чтобы выгонять тебя за это из Академии. Просто я тогда пребывал в дурном расположении духа. А потом… сам понимаешь, решения ректора Академии не подлежат пересмотру, тем более – им самим. Я просто не мог пустить тебя обратно, иначе потерял бы лицо. Теперь же у меня есть серьезный повод переиграть ту ситуацию. Так что пусть все это останется нашей с тобой маленькой тайной. Приезжай в Эльнадор, как только сможешь».
Волшебный шар померк, а Заффа, выпрыгнув из постели, исполнил брачную песню молодого енота и, несмотря на не самую подходящую для этого комплекцию, принялся ходить по комнате колесом. На шум прибежала его сестра Клара. В руке она сжимала кинжал: подумала, что в дом, прознав о свалившемся на Заффу богатстве, вломились грабители.
Герцог Фирен был единственным, кого Заффа навестил перед тем, как покинуть город. Правитель Биланы очень обрадовался, узнав, что душевным терзаниям одного из самых верных его помощников настал конец. Он даже устроил по этому поводу небольшой пир. Совсем небольшой – единственными его участниками были сам герцог и Заффа. Фирен пожелал будущему дипломированному волшебнику счастливого пути и предложил, когда обучение будет завершено, занять место придворного мага Биланы: в свете последних событий герцог решил на всякий случай сделать эту должность постоянной. Ну, разве ж можно было отказаться от такого предложения?
Заффа не стал медлить с возвращением в лоно Академии. Вернувшись от герцога, он сразу лег спать, а наутро погрузил на телегу необходимые вещи, запряг лошадку и, оставив лавку на попечение сестры, отправился в Эльнадор. Возможных нападений разбойников Заффа не опасался: теперь, когда запрет на использование заклятий высоких уровней был снят, он мог преподнести охочим до легкой наживы головорезам весьма неприятный сюрприз.
Мысль о разбойниках заставила его вспомнить о Борланде. Интересно, куда подался этот «рыцарь госпожи Удачи»? Он вроде бы собирался вернуться домой, но вот о том, где именно находится его дом, не сказал ни слова.
Заффу впечатлило то, с какой легкостью Борланд положил конец беспорядкам на Кладбище криков. Обретавшимся там чернокнижникам удалось поднять из могилы дзерга Архун-Коллака – сами они при этом навечно выбыли из игры, – но новая жизнь дзерга продлилась совсем недолго. С трудом верилось, что это мог сделать человек, освоивший боевые заклятия лишь несколькими часами ранее. Заффа даже жалел, что не видел произошедшего той ночью в склепе своими глазами. Он, хоть и находился в двух шагах от места событий, был каменным изваянием и не видел вообще ничего.
«Все-таки Борланд – неплохой малый, – думал Заффа, выезжая из Биланы. – Никто не мешал ему забрать все деньги, полученные от герцога. А он все же принес Кларе мою долю. Хотелось бы, конечно, перемолвиться с ним парой слов перед отъездом, но… его желание поскорее исчезнуть из города вполне понятно: невозможно все время обманывать своего работодателя, прикидываясь могучим магом. Особенно когда поблизости есть другие волшебники. Рано или поздно проколешься. Голову, конечно, Фирен с него за это не снял бы, но вот позора на всю Билану было б не избежать».
Тергон-Газид прервал действие заклятия левитации и спрыгнул на камни, оказавшись прямо перед Лангмаром. Дзерг смотрел на чернокнижника сверху вниз, но по взгляду его было ясно: Газид понимает, что в этом дуэте солирующая партия принадлежит не ему.
Стоявшие на стенах колдуны затихли. Молчал и Лангмар. Он, как и остальные, не знал наверняка, что может выкинуть Тергон-Газид.
– Тролли… – Жрец Омдала заговорил первым, причем на современном всеобщем языке: – Спасибо, конечно, но больно уж горьковатый осадок. Голова кружится.
«Откуда он знает современное наречие? – подумал Лангмар. – Язык значительно изменился с тех пор. Должно быть, Газид успел просканировать сознание кого-то из нас. Может быть, даже мое собственное. Да, те, кто недооценивает волкоголовых, совершают чудовищную ошибку».
– Это единственное, что было в наличии.
Лангмар не стал оправдываться, произнеся эту фразу абсолютно будничным тоном. Не стоило давать дзергу ни малейшей возможности почувствовать превосходство.
– Как бы там ни было, а мое пророчество исполнилось, – сказал волкоголовый. – Сколько же времени прошло?
– Больше тысячи лет, – ответил Лангмар. – Война…
– Проиграна, – закончил за него Тергон-Газид. – Если судить по тому, что я вижу вокруг себя, нашу цивилизацию постиг полный разгром.
– Да, это так, – сказал чародей. – Но я надеюсь, что, объединив наши возможности, мы сможем вернуть былое великолепие.
– Объединив? – ощерился дзерг. – С чего бы это я стал объединяться с тем, чьи предки на корню извели мой народ?
– Хотя бы ради того, чтобы пересмотреть результаты той войны, – усмехнулся Лангмар. – Такова, значит, благодарность дзергов? Не забывай, что это я – Лангмар – вернул тебя к жизни. И хотел бы сделать то же для остальных. Я имею право отдавать приказы. Но пока что – просто предлагаю .
– Вот спасибо, вот утешил, – осклабился жрец Омдала. – Что ж, раз выбора все равно нет, я помогу тебе. Не по приказу, а добровольно… Если это можно так назвать.
– Отлично. Когда начнем?
– Тебе решать, – пожал Тергон-Газид мускулистыми плечами. – Но кое-что я мог бы сделать для тебя уже сейчас.
– Интересно – и что же? – спросил Лангмар.
– Кто-то предал тебя, Лангмар, – сказал дзерг. – Я чувствую это.
Лангмар скользнул взглядом по лицам своих последователей. Те занервничали и начали перешептываться.
– А кто из них предатель, ты можешь сказать? – Лидер братства испытующе посмотрел на дзерга.
– Его сейчас здесь нет.
– Каздан… – Лангмару не понадобилось и секунды, чтобы догадаться.
– Мы можем настигнуть и покарать его прямо сейчас, – сказал Газид. – Хочешь?
– Конечно. Но… как?
– Не забывай, кого ты поднял из могилы, колдун! – Глаза древнего полыхнули огнем азарта. Расставив когтистые лапы, Тергон-Газид выкрикнул несколько слов на языке дзергов. Тотчас рядом с ним начал вращаться в воздухе кроваво-черный вихрь портала.
– Идем же, повелитель , – с сарказмом произнес волкоголовый жрец. – Мне не помешает небольшая разминка после всех этих лет, что я валялся дохлой собакой среди камней!
Когда до города оставалось проехать каких-нибудь три лиги, Заффа услышал в телеге позади себя легкий шум. Обернувшись, маг увидел, что на один из его сундуков присела крупная летучая мышь. На шее у зверя висел на шнурке небольшой матерчатый мешочек. Факт его наличия говорил о том, что мышка эта – совсем не простая. Так же, как и то, что нетопырь прекрасно чувствовал себя в светлое время суток.