Страница:
Сталин ответил:
Дружба народов Германии и народов Советского Союза, скрепленная кровью, имеет все основания быть длительной и прочной [Верховский, Тырмос 2005: 22–23].
В новой политической и военной ситуации, сложившейся после подписания советско-немецких соглашений и раздела Польши, Москва занялась укреплением своих позиций в прибалтийских странах. Эстония, Латвия и Литва в начале октября 1939 г. были вынуждены подписать договоры о взаимопомощи с Советским Союзом. СССР получил военные базы в этих странах. 28 октября Советский Союз передал в распоряжение Литвы город Вильнюс[4] и Вильнюсскую область. Финляндии Советский Союз предъявил похожие требования, а кроме того заявил о своих территориальных притязаниях и о необходимости демонтажа финских укреплений на границе с СССР. За отказом Финляндии подчиниться этим требованиям последовало нападение на нее Советского Союза 30 ноября 1939 г. В конце концов Финляндия была вынуждена попросить прекращения военных действий и подписала мирный договор. Ей пришлось отдать СССР Карельский перешеек и подчиниться ряду других требований Советского Союза, но она сохранила независимость.
Финская война, стоившая Красной армии многих потерь, показала Сталину, насколько его войска не готовы к войне. Поэтому первым шагом Сталина после окончания войны было назначение в апреле 1940 г. отличившегося в финской войне генерала С.К. Тимошенко народным комиссаром обороны СССР вместо К.Е. Ворошилова, а генерала К.А. Мерецкова – начальником Генерального штаба. Тем самым высшее командование заменялось более молодым поколением. Кроме того, исходя из опыта войны с Финляндией и побед Германии в Европе, было решено укрупнить танковые части Красной армии в виде бронетанковых корпусов.
В апреле 1940 г. Германия оккупировала Данию и Норвегию, в мае – Бельгию, Голландию и Люксембург, и ее танки двигались в сторону Парижа. Английские войска ушли из Дюнкерка через море в Англию, бросив свои тяжелые орудия. 10 июня фашистская Италия объявила войну Англии и Франции. В считанные дни после этого пал Париж, и Франция капитулировала.
Ожидания Советского Союза, что война на западе Европы будет долгой и длительное кровопролитие приведет к ослаблению обеих сторон, не оправдались. Германия не только не ослабла, но превратилась в державу, владевшую значительной частью Европы. Возникло опасение, что Англия тоже может пасть, что позволит Германии обратить войска против Советского Союза. В создавшейся обстановке Советский Союз решил усилить свое положение в прибалтийских странах и аннексировать их. 14 июня 1940 г. Советский Союз предъявил правительствам Литвы, Латвии и Эстонии ультиматум, в котором потребовал разрешить дополнительный ввод войск в эти страны и создать правительства, дружественные Советскому Союзу. Не дожидаясь ответа, части Красной армии пересекли границу и захватили страны Прибалтики.
В конце мая 1940 г. Советский Союз начал действия по присоединению Бессарабии и Северной Буковины. Он сосредоточил войска на границе с Румынией и спровоцировал столкновения вдоль границы. 26 июня 1940 г. Румынии был передан ультиматум с требованием в течение 24 часов согласиться на советские условия. Немецкий посол в Бухаресте посоветовал румынскому правительству принять требования, и оно уступило. 28 июня Красная армия вошла в Бессарабию и Северную Буковину и за несколько дней захватила их. В Бессарабии была создана Молдавская ССР, а Северную Буковину присоединили к советской Украине. Таким образом, Советский Союз воплотил все свои планы по распространению зон своего влияния, зафиксированные в пакте Молотова – Риббентропа, и отодвинул свои границы на сотни километров к западу, в пространство между Балтийским и Черным морями. Немецкая опасность отдалялась от центра Советского государства.
Решение Гитлера напасть на Советский Союз
В июле 1940 г., после падения Франции и начала воздушной войны с Англией, Гитлер принял решение о нападении на Советский Союз. Несмотря на легкие победы Германии в Европе и на то, что Англия осталась одна перед лицом врага, англичане отказались от соглашения с Германией. По мнению Гитлера, этот отказ был основан на предположении Англии, что война между Советским Союзом и Германией неизбежна, и в таком случае военное положение англичан изменится к лучшему. Одновременно Гитлера волновало укрепление позиций Советского Союза в Восточной Европе благодаря аннексии Прибалтики, Бессарабии и Северной Буковины. 31 июля 1940 г. Гитлер сообщил Верховному командованию германской армии (вермахта) о решении напасть на Советский Союз. Позднее генерал Варлимонт, глава оперативного отдела Генерального штаба вермахта, так передавал слова Гитлера:
Немецкая армия начала подготовку к войне, включавшую в том числе переброску войск из Западной Европы на оккупированные польские территории и размещение войск в Финляндии. 27 сентября 1940 г. в Берлине был подписан пакт между Германией, Италией и Японией. 11 октября немецкая армия вошла в Румынию под предлогом защиты ее нефтяных полей от притязаний Англии.
Одновременно Молотов был приглашен в Берлин якобы для укрепления отношений между Советским Союзом и Германией в свете геополитических и военных изменений в Европе. Визит Молотова в Берлин 11 ноября 1940 г. не имел практических результатов. Единственной целью его приглашения было ввести советское руководство в заблуждение по поводу подлинных намерений Германии. Гитлер этой цели достиг [Bullock 1993: 681–682].
18 декабря 1940 г. Гитлер подписал секретную директиву № 21 о нападении на Советский Союз под кодовым названием «план “Барбаросса”». Директива определяла военные цели нападения и указывала:
Россия является фактором, на который полагается Англия <…>. Если Россия будет разгромлена, последние надежды Англии рухнут. Эти соображения обязывают принять решение по поводу российской проблемы [Warlimont 1964: 114].Это решение было обусловлено и другими стратегическими соображениями. Усиление армии США и помощь, которую американцы оказывали Англии, породили у Гитлера опасения, что Соединенные Штаты через год или два вступят в войну против Германии на стороне Англии. Война Германии с Советским Союзом должна была гарантировать входившей в нацистский блок Японии, что она не должна опасаться повторного столкновения с СССР на границе с Маньчжурией (Халхин-Гол). Германия одобряла японскую экспансию в Юго-Восточной Азии и нападение на колониальные владения США и Великобритании [Kershaw 2001: 341].
Немецкая армия начала подготовку к войне, включавшую в том числе переброску войск из Западной Европы на оккупированные польские территории и размещение войск в Финляндии. 27 сентября 1940 г. в Берлине был подписан пакт между Германией, Италией и Японией. 11 октября немецкая армия вошла в Румынию под предлогом защиты ее нефтяных полей от притязаний Англии.
Одновременно Молотов был приглашен в Берлин якобы для укрепления отношений между Советским Союзом и Германией в свете геополитических и военных изменений в Европе. Визит Молотова в Берлин 11 ноября 1940 г. не имел практических результатов. Единственной целью его приглашения было ввести советское руководство в заблуждение по поводу подлинных намерений Германии. Гитлер этой цели достиг [Bullock 1993: 681–682].
18 декабря 1940 г. Гитлер подписал секретную директиву № 21 о нападении на Советский Союз под кодовым названием «план “Барбаросса”». Директива определяла военные цели нападения и указывала:
Немецкая армия будет готова разгромить Советскую Россию в молниеносной войне еще до окончания войны с Британией. <…> Подготовку следует закончить до 15 мая 1941 г. <…> Конечной целью является создание оборонительного рубежа против азиатской России по линии, проходящей от Волги до Архангельска…[5]Большое внимание в плане «Барбаросса» уделялось экономической эксплуатации советских территорий. В марте 1941 г. был учрежден штаб экономического руководства «Восток» (Wirtschaftsfuhrungsstab Ost). Директивы по управлению экономикой на оккупированных территориях были изложены в документе под названием «Зеленая папка» и сводились к обеспечению немецкой армии продовольствием за счет «неукоснительной конфискации имеющихся в оккупированных областях запасов и максимального изъятия сельскохозяйственных продуктов из этих областей» [Мюллер 1974: 78]. Таким образом, население оккупированной территории обрекалось на голодную смерть.
Подготовка Германии к войне против СССР
Гитлер считал, что война против Советского Союза будет отличаться от войн против Польши, Франции, Англии и других стран Европы. 3 марта 1941 г. глава штаба оперативного руководства вермахта генерал Альфред Йодль получил указания от Гитлера по подготовке дополнений к директиве № 21. Гитлер говорил:
В мае и июне 1941 г. руководство вермахта издало три директивы, которые заложили «законную» основу политики террора на территориях Советского Союза. Первая, от 13 мая 1941 г., «Директива об особых полномочиях войск», санкционировала любые зверства по отношению к гражданскому населению территории плана «Барбаросса» со стороны любого немца; вторая, от 19 мая 1941 г., являлась дополнением к плану «Барбаросса» под названием «Инструкции о поведении вооруженных сил в Советском Союзе»; третья, от 6 июня 1941 г., известна как «Указ о комиссарах». В этих трех документах однозначно предписывалось расстреливать без суда и следствия советских жителей, как военных, так и гражданских, подозревающихся во враждебной деятельности по отношению к немцам. О евреях говорилось лишь в документе от 19 мая:
Следующий военный поход будет больше, чем просто война, это будет столкновение двух мировоззрений. <…> Война не закончится поражением вооруженных сил противника. <…> Еврейско-большевистскую интеллигенцию следует уничтожить. <…> Необходимо воспрепятствовать возникновению националистической России на месте России большевистской [Warlimont 1964: 150–151].Гитлер считал, что столь сложные задачи нельзя возлагать на армию, поэтому они были поручены СС, которую возглавлял рейхсфюрер Генрих Гиммлер. В секретной директиве Верховного командования вермахта от 13 марта 1941 г. под названием «Инструкция об особых областях к директиве № 21 (план “Барбаросса”)» говорилось:
Для подготовки политического управления в районе боевых действий сухопутных войск рейхсфюрер СС получает специальное задание, которое вытекает из идеи борьбы двух диаметрально противоположных политических систем. В рамках этого задания рейхсфюрер действует самостоятельно и на свою ответственность. <…> Рейхсфюрер СС отвечает за то, чтобы выполнение его задач не нарушало хода боевых операций. Дальнейшие детали главное командование сухопутных войск должно согласовать непосредственно с рейхсфюрером СС[6].«Специальное задание», которое получил Гиммлер, в этом документе не излагалось, но, вероятно, под ним подразумевалось истребление «еврейско-большевистской интеллигенции» соответственно распоряжениям Гитлера, которые были даны десятью днями ранее. Иными словами, документ давал СС полномочия уничтожать всех, кого они сочтут принадлежащими к советской политической системе. Непосредственное исполнение «специального задания» возлагалось на Главное управление имперской безопасности – РСХА (RSHA – Reichssicherheitshauptamt), которым руководил Рейнхард Гейдрих, подчинявшийся Гиммлеру.
В мае и июне 1941 г. руководство вермахта издало три директивы, которые заложили «законную» основу политики террора на территориях Советского Союза. Первая, от 13 мая 1941 г., «Директива об особых полномочиях войск», санкционировала любые зверства по отношению к гражданскому населению территории плана «Барбаросса» со стороны любого немца; вторая, от 19 мая 1941 г., являлась дополнением к плану «Барбаросса» под названием «Инструкции о поведении вооруженных сил в Советском Союзе»; третья, от 6 июня 1941 г., известна как «Указ о комиссарах». В этих трех документах однозначно предписывалось расстреливать без суда и следствия советских жителей, как военных, так и гражданских, подозревающихся во враждебной деятельности по отношению к немцам. О евреях говорилось лишь в документе от 19 мая:
Большевизм – это заклятый враг [Todfeind] немецкого народа. <…> В этой войне потребуются незамедлительные и жестокие действия против подстрекателей, партизан, большевистских террористов и евреев, тотальное подавление всякого активного или пассивного сопротивления.Сам факт причисления евреев к врагам немецкого народа вместе с подстрекателями, партизанами и т. д. был призван оправдать их массовое уничтожение. Последующие директивы еще в большей мере вовлекли немецкую армию в военные преступления и в преступления против человечности.
Информация в Советском Союзе о готовящемся нападении Германии
За многие месяцы до 22 июня 1941 г. советское руководство из разных источников получало сведения о намерении нацистской Германии отменить намеченную высадку войск в Англии и вместо этого напасть на Советский Союз. С июля – августа 1940 г. источники информации внешней разведки НКВД и военной разведки все чаще и чаще передавали десятки рапортов о сосредоточении немецких войск на оккупированной территории Польши. В этих рапортах детально перечислялось количество дивизий и танков, содержалась информация о постройке аэродромов, предлагались возможные планы и даты нападения. Всё ясно свидетельствовало о подготовке Германии к войне с СССР. В январе 1941 г. советское высшее командование проводило командно-штабные игры на картах, на которых враги (о том, что под ними подразумевалась немецкая армия, напрямую не говорилось) атаковали Советский Союз, армия которого занимала оборону. В этих играх стратегический талант проявил генерал Г.К. Жуков, представлявший нападающую сторону. Сталин, убедившийся в способностях Жукова еще когда тот командовал войсками в боях против японцев на Халхин-Голе в августе 1939 г., назначил его начальником Генерального штаба вместо Мерецкова [Верховский, Тырмос 2005: 129–132].
19 и 24 мая 1941 г. Сталин провел несколько заседаний, на которых министр обороны Тимошенко и генерал Жуков представили два возможных варианта хода войны. Первый план – превентивная война: атаковать немцев до того, как они будут готовы к наступлению. Второй – оборонительная война в два этапа: сначала оборонительная тактика, а затем быстрый переход в контрнаступление и перенос боевых действий на территорию врага. Сталин отверг первый вариант. Он не желал выглядеть в глазах мирового сообщества и граждан собственной страны агрессором и нарушителем пакта о ненападении. Война должна будет выглядеть как оборонительная, вынужденная; это разбудит патриотизм советского народа и его готовность к самопожертвованию, подобно подъему русского национального самосознания и патриотизма во время наполеоновского нашествия 1812 г. И действительно, когда война началась, Сталин назвал ее Великой Отечественной, что отсылало к названию войны с Наполеоном.
Сталин запретил Тимошенко и Жукову без его личного распоряжения разворачивать войска и даже проводить мобилизацию. В начале июня 1941 г. они представили ему документы с информацией о приближающемся нападении. Сталин отверг их под предлогом, что в его распоряжении есть документы, свидетельствующие об обратном [Куманев 1989].
Сталин боялся, что вывод войск из мест постоянной дислокации, их размещение на линиях обороны и подготовка к контрудару послужат предлогом для превентивного нападения Германии якобы с целью предотвращения советской агрессии. Он даже запретил стрелять по немецким самолетам-разведчикам, проводившим аэрофотосъемку советской территории, и по немецким диверсантам [Степашин 1995: № 151, 153, 161, 163, 164, 168, 170, 171, 173, 175, 182–184, 190, 195–197, 200, 201, 206, 210; Bullock 1993: 712–714: Tucker 1992: 621–622]. Он надеялся отодвинуть нападение немцев как можно ближе к зиме, когда мороз поможет Красной армии победить врага, подобно тому как это было в войне 1812 г. [Верховский, Тырмос 2005: 341–342, 352–353].
17 июня 1941 г., за пять дней до нападения немецкой армии, НКВД предоставил Сталину чрезвычайно важное донесение:
19 и 24 мая 1941 г. Сталин провел несколько заседаний, на которых министр обороны Тимошенко и генерал Жуков представили два возможных варианта хода войны. Первый план – превентивная война: атаковать немцев до того, как они будут готовы к наступлению. Второй – оборонительная война в два этапа: сначала оборонительная тактика, а затем быстрый переход в контрнаступление и перенос боевых действий на территорию врага. Сталин отверг первый вариант. Он не желал выглядеть в глазах мирового сообщества и граждан собственной страны агрессором и нарушителем пакта о ненападении. Война должна будет выглядеть как оборонительная, вынужденная; это разбудит патриотизм советского народа и его готовность к самопожертвованию, подобно подъему русского национального самосознания и патриотизма во время наполеоновского нашествия 1812 г. И действительно, когда война началась, Сталин назвал ее Великой Отечественной, что отсылало к названию войны с Наполеоном.
Сталин запретил Тимошенко и Жукову без его личного распоряжения разворачивать войска и даже проводить мобилизацию. В начале июня 1941 г. они представили ему документы с информацией о приближающемся нападении. Сталин отверг их под предлогом, что в его распоряжении есть документы, свидетельствующие об обратном [Куманев 1989].
Сталин боялся, что вывод войск из мест постоянной дислокации, их размещение на линиях обороны и подготовка к контрудару послужат предлогом для превентивного нападения Германии якобы с целью предотвращения советской агрессии. Он даже запретил стрелять по немецким самолетам-разведчикам, проводившим аэрофотосъемку советской территории, и по немецким диверсантам [Степашин 1995: № 151, 153, 161, 163, 164, 168, 170, 171, 173, 175, 182–184, 190, 195–197, 200, 201, 206, 210; Bullock 1993: 712–714: Tucker 1992: 621–622]. Он надеялся отодвинуть нападение немцев как можно ближе к зиме, когда мороз поможет Красной армии победить врага, подобно тому как это было в войне 1812 г. [Верховский, Тырмос 2005: 341–342, 352–353].
17 июня 1941 г., за пять дней до нападения немецкой армии, НКВД предоставил Сталину чрезвычайно важное донесение:
Источник, работающий в штабе германской авиации, сообщает: «1. Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время…».На этом документе вождь собственноручно написал:
Т[овари]щу Меркулову. Можете послать ваш «источник» из штаба Герм[анской] авиации к <…> матери. Это не источник, а дезинформатор [Афанасьев 1996: 206].За ошибку Сталина Советский Союз заплатил большую цену. Армия не провела никаких приготовлений для обороны границ. Лишь в ночь на 22 июня 1941 г. в 00:30, когда появились дополнительные сведения о приближающейся немецкой атаке, Сталин дал разрешение Тимошенко и Жукову ввести боевую готовность в военных округах на границе с Германией и предупредить их о возможном немецком нападении 22 или 23 июня. Войска получили этот приказ через 3 часа после вторжения Германии в СССР.
Вторая глава
Евреи в армии и на фронтах Великой Отечественной войны
Евреи в Красной армии. От революции до Великой Отечественной войны
Евреи-солдаты во время революции и Гражданской войны
На всех фронтах Великой Отечественной войны советские евреи участвовали во всех родах войск и на разных уровнях командования. Это было обусловлено историей Красной армии от момента ее создания в годы Гражданской войны.В Российской империи еще с 1827 г. евреи призывались в армию и принимали участие в войнах, однако на протяжении всего срока службы они страдали от проявлений антисемитизма и почти никогда не получали офицерских званий. В Советском государстве положение евреев-военнослужащих существенно изменилось. После того как революция дала евреям гражданское равноправие, а также вследствие того что большая часть погромов во время Гражданской войны, от которых пострадали десятки тысяч евреев, учинялась контрреволюционными силами, многие евреи вступили в ряды Красной армии. Уже среди ведущих деятелей Красной гвардии, которая привела большевиков к власти в октябре 1917 г., были евреи Яков Свердлов в Петрограде, Анатолий Поляков в Москве и Семен (Шимон) Урицкий[7] в Одессе. Лев Троцкий (Бронштейн) много сделал для создания Красной армии (1918), он же руководил ею во время Гражданской войны, будучи наркомом по военным и морским делам, и в немалой степени обеспечил ее победу.
Одной из главных проблем, с которой столкнулась Красная армия во время Гражданской войны, была острая нехватка опытных командиров. Поэтому на командные посты назначались люди, не имевшие армейской подготовки, но преданные новой власти. Среди них было много евреев; кроме того, десятки тысяч евреев служили рядовыми солдатами. Высокий процент евреев в рядах Красной армии со времени ее основания повлиял на их положение в послереволюционные годы вплоть до Великой Отечественной войны. Множество евреев после Гражданской войны остались в армии на сверхсрочной службе и обустраивили ее в промежутке между двумя мировыми войнами.
Согласно переписи населения, в 1929 г. мужчины-евреи составляли 1,7 % всего мужского населения СССР. В армии их было 2,1 %, среди командного состава – 4,4 % и больше всего среди политического руководства – 10,3 %[8]. Между 1929 и 1937 г. Политическое управление Красной армии возглавлял еврей Ян Гамарник, а после его самоубийства в 1937 г. – еврей Лев Мехлис [Тимор 1977: 132; Ржешевский 1990: 255].
Советские евреи в гражданской войне в Испании
Во время гражданской войны в Испании (1936–1939) на стороне республиканцев сражались военнослужащие из СССР, среди которых было немало евреев[9]. Впервые евреи сошлись в бою против солдат нацистской Германии, воевавших на стороне генерала Франко. Командарм Григорий Михайлович Штерн был главным военным советником испанского правительства в 1937–1938 гг. Старшим советником военно-воздушного флота республиканцев (пилотами и машинами их обеспечивал в основном Советский Союз) был генерал Яков Владимирович Смушкевич, которого в Испании называли «Генерал Дуглас», позднее дважды Герой Советского Союза. После возвращения из Испании в 1938 г. оба командира участвовали в боях против японцев на Дальнем Востоке, а затем стали жертвами сталинских репрессий, которые коснулись многих командиров Красной армии, в том числе евреев по национальности [Свердлов 1993: 262–269]. Танковыми частями, отправленными из СССР в Испанию, командовал Семен (Шимон) Моисеевич Кривошеин [Свердлов 1993: 118].
Евреи в Красной армии во время Великой Отечественной войны
Число евреев в армии
В первый день войны, 22 июня, были призваны на воинскую службу граждане 1905–1918 гг.р. (14 призывных возрастов). Мобилизация в западных частях Советского Союза проходила в тяжелейших условиях – под бомбардировками, одновременно с эвакуацией на восток промышленности, предприятий и учреждений. Многие из мобилизованных не успели добраться до призывных пунктов и оказались на оккупированной территории. Несмотря на это до 1 июля на фронт после поспешных сборов было отправлено 5,3 млн солдат [Кирьян и др. 1988: 12, 15].Число евреев, служивших в армии с 22 июня 1941 г. и по 2 сентября 1945 г., когда с капитуляцией Японии окончилась Вторая мировая война, можно определить, основываясь на официальных советских данных о количестве всех военнослужащих того периода. Накануне войны в СССР был принят новый закон о всеобщей воинской обязанности, согласно которому на действительную службу призывались граждане, которым в год призыва исполнилось 19 лет, или окончившие школу – 18 лет. В некоторых войсках, а также для всего младшего начальствующего состава срок службы продлили до 3 лет. С началом войны были увеличены сроки службы для нескольких призывов, что увеличило размер постоянной армии. Накануне нападения Германии на СССР в регулярной армии служили четыре призыва; вместе с состоявшими на постоянной службе общее число солдат составляло 4 901 852 человека, кроме того около 700 тыс. человек служили в НКВД, в том числе в пограничных войсках [Кривошеев 1993: 139]. В годы войны были мобилизованы мужчины старшего возраста (до 55 лет). К моменту капитуляции Германии в вооруженных силах СССР находилось 12 млн 840 тыс. человек, среди них более миллиона были ранены и находились в госпиталях [Кривошеев 1993: 141; Encyklopedia 1975: 780].
В соответствии с недавно опубликованными данными во время войны в армии служили 34 476 700 человек (численность населения СССР в 1940 г. составляла 194,1 млн человек, включая жителей аннексированных в 1939–1940 гг. Советским Союзом территорий). Таким образом, между 1941 и 1945 г. в армию было мобилизовано более 17,5 % населения страны. Лишь треть из них служила одновременно [Кривошеев 1993: 139].
Согласно переписи 1939 г. общее число населения СССР составляло 170 млн 467 тыс. человек. Если учесть естественный прирост в размере 2,5 % до июня 1941 г., получается, что в пределах границ СССР (до сентября 1939 г.) накануне вторжения жило 175 млн человек. Исходя из этого попробуем оценить численность евреев в Красной армии во время Великой Отечественной войны.
Количество мобилизованных евреев – граждан Советского Союза в пределах границ до сентября 1939 г. мы будем считать по данным переписи населения 1939 г. Тогда в СССР жило 3 млн 21 тыс. евреев (1,78 % общей численности населения страны). Демограф Яаков Лещинский предположил, что при переписи около 250 тыс. евреев скрыло свою национальность, таким образом, на самом деле евреев было по меньшей мере 3 млн 270 тыс. человек [Лещинский 1948: 134]. Если учесть 2,5 % естественного прироста населения в течение двух лет, то численность еврейского населения на советской территории в пределах границах до 1939 г. составляла в 1941 г. около 3 млн 335 тыс. человек. Принимая во внимание, что процент мобилизованных среди евреев был таким же, как и среди остального населения, то есть 1,78 %, получаем число еврейских солдат более 600 тыс. человек. На самом деле их количество должно было быть меньше на 120–140 тыс., поскольку в некоторых частях Украины и Белоруссии, где жило много евреев, провести мобилизацию не успели по причине политического хаоса и стремительной немецкой оккупации. Кроме того, из примерно миллиона евреев, оказавшихся на захваченной территории, не были мобилизованы те, кто родился до 1905 г. После освобождения этих территорий в 1943–1944 гг. и возобновления мобилизации в армию евреев там почти не осталось: большинство их погибло во время оккупации. Таким образом, можно предположить, что из общего числа евреев, проживавших в границах Советского Союза до сентября 1939 г., в Красной армии и в силах НКВД служило 460–480 тыс. человек.
В регионах, аннексированных Советским Союзом в 1939–1940 гг., количество мобилизованных в армию было намного меньше. На этих территориях, оккупированных в первые дни и недели войны, проживало около 2 млн евреев, и из-за отсутствия здесь системы призыва резервистов приказ о массовой мобилизации, изданный в первый день немецкого вторжения, не включал этих евреев.
В Западной Белоруссии и Западной Украине в 1940 г. были мобилизованы на срочную службу уроженцы 1919–1920 гг.р., из них 15–20 тыс. евреев[10]. К этому числу следует добавить евреев, бежавших вглубь Советского Союза, многие из которых находились в призывном возрасте. Важно, что многие белорусы и украинцы – жители западных областей дезертировали из армии в первые месяцы войны, во время большого отступления. Вследствие этого в октябре 1941 г. был издан указ, согласно которому все мобилизованные из Западной Белоруссии, Западной Украины, Бессарабии и Северной Буковины были выведены из состава действующей армии и переведены в трудовую армию, однако многие евреи сумели обойти этот указ, остаться в армии и продолжать воевать. К концу 1943 г. снова началась мобилизация переведенных в трудовые армии жителей аннексированных территорий, включая евреев [Левин 1982: 85–86][11]. У нас нет точных данных о количестве мобилизованных беженцев, но можно предположить, что их было 15–20 тыс. человек. Таким образом, число еврейских жителей аннексированных территорий, которые служили в Красной армии, составляло 30–40 тыс. человек.