Страница:
Маргарет Армен
Райский синдром
Смерть таилась в огромном астероиде, который несся к планете так, что столкновение было неизбежно.
Это была судьба, которую Кирк отказывался признавать.
Стройные сосны окружали луг, на котором материализовались он, Спок и Мак-Кой.
Ноздри жадно вдыхали запах жимолости и диких роз. Откуда-то неподалеку доносилось журчание ручейка, бегущего по камням. Фиалки, подумал он, глядя на плоские свежие листья, ковром покрывавшие его топкие берега, цветы прятались среди них.
– Невероятно, – сказал он, внезапно почувствовав тоску по дому, тоску по Земле. Он остановился, чтобы сорвать цветок. – Сколько времени прошло, Боунс, с тех пор, как ты видел такой последний раз?
– По крайней мере, года три, Джим.
– Похоже, как будто триста.
Но то, что планета, на которой они находились, была так похожа на Землю, было не столь удивительно, как то, что она уцелела. Она была расположена на участке солнечной системы, где поясу астероидов удалось превратить все остальные планеты в пыльную, пассивную пустыню.
– Через два месяца этот гигантский астероид попадет сюда, – начал Мак-Кой.
– Нас прислали позаботиться о том, чтобы этого не случилось, – сказал Кирк, – Спок, сколько у нас времени на обследование?
– Если мы собираемся отклонить астероид, капитан, мы должны уйти с орбиты в течение тридцати часов. Каждая секунда промедления усложнит задачу и, возможно, сделает ее неразрешимой.
Мак-Кой остановился:
– Черт побери, что это там? – воскликнул он.
Перед ними на вершине небольшого холма стояла высокая башня, похожая на обелиск, сделанная из сверкающего металла. У ее основания лежали груды диких цветов. Приблизившись к башне, можно было заметить, что вся ее поверхность была испещрена загадочными символами.
– Сделайте анализ металла, мистер Спок, – попросил Кирк.
Спок покрутил циферблат на трикодере и нахмурился:
– Невозможно, сэр. Это какой-то неизвестный металл, видимо, сплав. Я даже не могу точно определить его возраст.
– Есть ли у вас какие-либо предположения относительно того, чем это может быть?
– Нет, капитан. Но сплавы такой сложности могут быть только в культурах, параллельных нашей или опережающих ее.
– Цветы в районе падений метеоритов, но никаких метеоритных кратеров, – сказал Мак-Кой. – Это место – настоящая загадка, биологическая и культурная.
– Тридцать часов, – сказал Кирк. – Давайте не тратить их зря. Этот рай, возможно, поддерживает какие-либо жизненные формы.
Так и оказалось. У подножия холма, на котором располагался обелиск, они увидели небольшую площадь. Меднокожие люди свободно передвигались по ней. В центре находился большой круглый вигвам под высокой крышей, которая, казалось, была покрыта соломой. Звериные шкуры, сшитые вместе, составляли его стены. Женщина, окруженная детьми, по-видимому, смешивала еду с водой, которую наливала из грубого глиняного сосуда. Рядом с ней старик с кипой чего-то, что выглядело, как кремневые наконечники для стрел, склонился над работой. Справа от него молодые мужчины с великолепными мускулами, с луками наперевес, собрались вокруг мишени, устроенной из раскрашенной шкуры, и дружелюбно спорили о чем-то. Возможно, оттого, что красновато-коричневый цвет их кожи сливался с цветом вышитых бусинами кожаных изделий, возникало ощущение необыкновенного покоя и умиротворения. Здесь человек был слит с природой.
– О, клянусь, что это американские индейцы! – вскричал Мак-Кой.
– Так оно и есть, – сказал Спок, – смесь наиболее развитых племен – это навахо, могикане, делавары.
– А может ли на этой планете быть более развитая цивилизация, Спок? Способная построить тот обелиск или создать систему отведения астероидов?
– Датчики регистрируют наличие только одной жизненной формы, капитан.
– Может, нам надо рассказать им все, Джим?
– О чем, Боунс? О том, что астероид собирается разнести их мир на атомы?
Спок сказал:
– Наше появление только испугает и смутит их, доктор.
– Хорошо, – решительно сказал Кирк. – У нас есть задание. Давайте вернемся на "Энтерпрайз". – Однако, когда он повернулся и посмотрел снова на индейскую деревню, его лицо стало задумчивым.
– Что с вами, Джим?
– Что? – отсутствующе спросил Кирк. – О, ничего. Просто они выглядят такими мирными и простыми. Никаких проблем, никаких командных решений. Просто жизнь.
Мак-Кой улыбнулся:
– Когда-то в двадцатом столетии это называлось синдромом Таити. Джим, это типичная реакция на идиллически нетронутую природу, особенно распространенная среди усталых командиров, таких, как капитаны Звездного флота.
– Хорошо, Боунс. Итак, мне нужен отпуск. Но сперва давайте займемся астероидом.
Кирк направился в сторону обелиска. Ступив на плиту, он открыл коммуникатор:
– Кирк вызывает "Энтерпрайз".
– Есть, капитан, – ответил голос Скотти.
Приказ о подъеме на корабль готов был сорваться с уст Кирка, когда металл под его ногами вдруг подался. То, что казалось плитой, открылось, и он скатился вниз по крутым ступеням лестницы. В узком столбе света, который проникал через отверстие, он едва успел заметить, что внутренняя сторона плиты была усеяна различными цветными кнопками. Затем плита медленно закрылась. Шатаясь, он поднял голову и случайно задел плечом одну из кнопок. Раздалось пронзительное жужжание, и появился сине-зеленый луч. Он становился все мощнее и мощнее, пока все не утонуло в сине-зеленом свечении. Оно буквально поглотило Кирка. Затем он упал вниз, пролетев несколько ступенек, и замер неподвижно.
Спок первым заметил его исчезновение. Обеспокоенный этим, Мак-Кой присоединился к нему. Они обошли вокруг обелиска, осмотрели пустую площадь. Тревога все возрастала, Спок открыл коммуникатор, передал новость Скотти и приказал спустить поисковую партию. Но ни поисковая партия, ни их зонды с датчиками не помогли. С суровым лицом Спок еще раз осмотрел луг, прежде чем принять решение, затем отрывисто сказал:
– Приготовьтесь поднять нас всех на борт, мистер Скотти. Мы немедленно покидаем орбиту.
– Покидаем? Вы шутите, Спок? – сказал Мак-Кой.
– Этот астероид почти так же велик, как наша земная луна, доктор.
– К черту астероид! – вскричал Мак-Кой. – Он будет здесь только через два месяца!
– Если мы доберемся до пункта отклонения вовремя, он, возможно, вообще сюда не доберется. – Лицо Спока ничего не выражало.
– А что в это время будет с Джимом?
– Как только мы отклоним астероид, мы вернемся и возобновим поиски.
– Но ведь пройдут часы! Может быть, он ранен! Умирает!
Спок повернулся к нему.
– Если мы не сможем попасть в пункт отклонения в нужное время, мы не сможем изменить путь астероида. В этом случае, доктор, все на этой планете, включая капитана, погибнут.
– Но разве еще несколько минут могут что-либо изменить?
– За это время астероид приблизится к планете на тысячи миль ближе. – Он невозмутимо заговорил в коммуникатор: – Поднимайте нас, мистер Скотти.
Голос Скотти прозвучал глухо:
– Подъем начат, мистер Спок.
А в это время Кирк еще был жив, но дыхание его было болезненным, медленным. Ему казалось, что он был в большом сводчатом зале, но он не мог сосредоточиться, чтобы вспомнить, откуда он и как попал сюда. Он не ощущал ничего, кроме головокружения, которое накатывалось на нет волнами, когда он пытался встать. При падении он уронил фазер и коммуникатор. Теперь, споткнувшись о них, он поднял их, и уставился на них не узнавая. Через некоторое время Кирк с трудом стал подниматься по металлическим ступеням. Когда он ступил на первую из них, раздался резкий музыкальный звук. Однако он воспринял его так же отстраненно, как и фазер с коммуникатором. Затем он протянул руку и нажал сразу несколько кнопок на панели. Она открылась так же бесшумно, как и закрылась, и он выполз через нее на свет.
Три девушки с корзинами цветов в руках испугали его. Он уставился на них, еще более пораженный, чем они. Одна из них была красивой. С длинными черными волосами, которые блестели на солнце, она шла с достоинством молодой королевы, несмотря на детское изумление на ее лице.
Кирк сразу решил, что ему определенно нравятся ее высокие скулы, чистая линия ее нежного лица. Две другие девушки, казалось, испугались его сильнее. Он подозревал, что и она тоже боялась его, но она не повернулась, чтобы убежать. Вместо этого она сделала царственный жест своим подругам и упала на колени у ног Кирка. Остальные сделали то же. Все три прикоснулись ладонями ко лбу.
Кирк услышал свой голос. Он был хриплым.
– Кто вы? – спросил он.
– Я – Мэрамэни, – сказала похожая на королеву девушка. – Мы – твой народ. Мы ждали, что ты придешь.
Несмотря на эти слова, старый вождь индейской деревни был не так радушен. Прием Кирка в общинном вигваме было любезным, но довольно сдержанным. Вигвам был примитивно, но удобно обставлен с помощью ковриков и диванов из оленьих шкур. Томагавки, копья, кожаные щиты и кремневые ножи украшали его стены. В центре была костровая яма, угли в ней еще ярко светились. Вождь сидел возле нее. По бокам от него трое молодых воинов не сводили глаз с лица Кирка. На одном из них была сверкающая серебряная головная повязка, украшенная эмблемой, в которой угадывалось сходство с обелиском. Мэрамэни почтительно поклонилась вождю, затем, повернувшись к Кирку, сказала:
– Это Горо.
Старик жестом указал на груду шкур напротив себя.
– Наша жрица сказала, что ты явился ей и ее девушкам прямо из стены храма. Так и предсказывали наши легенды. Хотя мы и верим словам Мэрамэни, но в эти тревожные времена мы должны быть уверены.
– Я отвечу на любой вопрос, если смогу, – сказал Кирк, – но, как я уже говорил вашей жрице, многие вещи неизвестны мне.
Воин, который носил украшенную эмблемой повязку, крикнул:
– Он даже не знает о грозящей нам опасности! Как он может спасти нас?
– Тихо, Сэлиш! Это против правил – прерывать старейшин племени во время совета! Даже для лекаря!
Но Сэлиш настаивал.
– Слова не спасут нас, когда небо потемнеет! Я говорю, что он должен доказать, что он – Бог!
– Я требую тишины! – Горо обратился к Кирку. – Три раза небеса темнели со времени жатвы, а это, как сказано в легенде, таит в себе большую опасность. Но в ней также говорится, что мудрые, поместившие нас сюда, пришлют Бога, который спасет нас. Бог сможет разбудить дух храма и заставить небеса успокоиться. Ты можешь сделать это?
Кирк медлил, лихорадочно разыскивая в ослабевшей памяти какие-то воспоминания, которые помогли бы ответить на вопрос. Он увидел, что подозрение в глаза Сэлиша перешло в откровенное презрение.
– Я пришел из стены храма, – сказал он наконец. – Все так, как сказала Мэрамэни, но я также пришел с неба. Я не могу вспомнить все совершенно отчетливо, но…
Его запинающиеся слова были неожиданно прерваны. В вигвам вошел человек с безжизненным телом мальчика на руках. С обоих стекала вода. Мэрамэни, положив руку на мокрые волосы мальчика, закричала:
– Беда, Сэлиш, ребенок не дышит! Рыболовные сети утащили его на дно реки. Лино очень быстро вытащил его, но он не двигается!
Поднявшись, лекарь подошел к мальчику и, прижавшись ухом к его груди, стал внимательно слушать. Затем он оттянул веко, чтобы заглянуть в зрачок. Через мгновение он выпрямился.
– В теле нет звука, – объявил он, – и в глазах нет света. Ребенок больше не будет двигаться.
Лино положил маленькое тело на груду шкур. Кирк оглядел потрясенных, убитых горем людей. Он быстро встал, подошел к мальчику и поднял его голову.
– Он все еще дышит, – сказал он. Затем наклонился и начал делать искусственное дыхание. Сэлиш угрожающе двинулся к нему. Но Горо поднял руку и, сдерживая его, крикнул:
– Стой!
Чуткие уши уловили легкий стон. Ребенок слабо шевельнулся – и его начало рвать. Кирк энергично начал его массировать. Тот наконец вздохнул. Глаза открылись. Кирк встал и с облегчением вздохнул.
– Теперь с ним все будет в порядке, – сказал он.
Горо поднес свою ладонь ко лбу.
– Люди благодарят тебя.
– Это простая техника. Она известна еще… еще…
Его голос замер. Известна еще когда? Он не мог вспомнить. Это "простая техника", но где он овладел ею? Теперь, когда прошло напряжение, вызванное чрезвычайной ситуацией, он почувствовал разочарование. Каким образом он был высажен на эту планету в столь плачевном состоянии? Кем он был? Он чувствовал, что память как бы растворяется, мысли ускользают меж его пальцев, как вода.
Как будто сквозь сон он услышал, как Горо сказал:
– Только Бог может вдохнуть жизнь в мертвеца. – Затем он увидел, как тот повернулся к трем молодым воинам: – Вы все еще сомневаетесь, что легенда сбывается?
Они покачали головами. Один Сэлиш отказался дотронуться ладонью до лба. Горо повернулся к Мэрамэни:
– Отдайте вигвам лекаря Богу.
По-прежнему в своем кошмаре небытия Кирк почувствовал, как серебряная повязка главного лекаря коснулась его лба.
Скотти с досадой подумал, что от его двигателей хотят слишком многого.
– Я не смогу давать вам такое напряжение в течение долгого времени, Спок. – Преднамеренная небрежность слышалась в голосе инженера по коммуникатору. – Мои двигатели имеют следы перенапряжения.
– Имеют или нет, но мы не можем снизить скорость, мистер Скотти.
– Но если эти цепи перегреются…
Нервы персонала на мостике "Энтерпрайза" также были на пределе. Один Спок сохранял спокойствие. Но даже его глаза неотрывно были прикованы к экрану радара, на котором маленькое светящееся изображение Его тусклые, но весьма разнообразные краски с каждым мгновением становились все более ясно различимыми.
– Пункт отклонения минус семь, – произнес Чехов.
– Полная энергия, мистер Скотти, – сказал Спок в микрофон.
– Реле не выдержит перегрузки!
– Тогда оставьте реле. Перейдите на ручное управление.
– Если я это сделаю, я сожгу двигатели!
– Мне нужна полная мощность, – сказал Спок ровным голосом.
– Есть, сэр.
Помощник капитана повернулся в командирском кресле к Зулу.
– Усиление, коэффициент 12, мистер Зулу.
Зулу передвинул выключатель, и астероид на экране обрел четкость. Впервые стали видны его зловещие детали – огромное количество острозубых скал, устремленных на них из космоса.
– Пункт отклонения минус четыре, – сказал Чехов.
Спок отвел глаза от страшного монстра на экране, и Чехов сказал:
– Теперь минус три, сэр.
– Выключите двигатели. Остановитесь здесь, мистер Скотти.
– Все двигатели выключены, сэр.
– Приготовьтесь включить дефлекторы.
– Есть, сэр.
Раздался необычный треск, разорвавший мертвую тишину на корабле. Началась вибрация.
– Энергия падает, сэр! – крикнул Зулу.
– Инженерный отсек! Полную энергию. Полную энергию!
Голос Скотти стал жестоким:
– Дилитиевые цепи отказали, сэр. Нам надо заменить их.
– Не сейчас, – отрезал Спок.
– Ноль! Пункт отклонения. Мы достигли его, сэр.
– Пуск! – скомандовал Спок.
Огромная масса на экране вдруг засветилась красным. Затем она замерцала и исчезла.
– Степень отклонения, мистер Зулу?
– Недостаточная, сэр.
Это было поражением. Страшная тишина воцарилась на мостике.
Голос Спока прозвучал как спасение.
– Возобновить подачу энергии к двигателям, мистер Скотти. Максимальная скорость. Курс 37, отметка 010.
– Этот курс приведет нас прямо на орбиту астероида, сэр.
– Я знаю об этом, мистер Чехов. Я буду отступать перед ним до тех пор, пока мы не сможем задействовать всю нашу энергию на лучи фазеров.
– Зачем? – поинтересовался Мак-Кой.
– Чтобы разрушить его. – Спок повернулся в кресле, как будто обращаясь ко всем на мостике. – Узкий луч фазера, – сказал он, – сконцентрированный в одном месте этой скалы, расколет ее.
– Заодно и наш корабль, – сказал Мак-Кой. – Тогда мы точно столкнемся с астероидом.
– Вы не правы, доктор, – Мы еще сможем уйти с его пути с помощью импульсной энергии.
– Да, но Джим-то не сможет уйти с его пути.
– Это еще один рассчитанный риск, на который мы должны пойти, – сказал Спок.
Мэрамэни, неся новые одежды из оленьих шкур, приближалась к лекарскому вигваму Кирка, когда Сэлиш вышел из-за сосны.
– Куда ты идешь? – спросил он.
– Моя обязанность – прислуживать Богу, – спокойно ответила она.
Сэлиш выхватил у нее одежды.
– Ты должна готовить сейчас ритуальные одежды.
Она забрала одежды обратно.
– Между нами не будет ритуала, Сэлиш, – сказала она мягко.
– Ты не можешь идти против традиции!
– Так ведь именно из-за традиции мы теперь и не можем соединиться, – произнесла она.
– Ты обещана мне!
– Это было еще до тот, как он пришел.
– Жрица племени и главный лекарь всегда соединяются!
– Теперь он – главный лекарь, – Она помолчала. – Выбери другую, Сэлиш. Любая девушка сочтет за честь соединиться с тобой.
– Но я не хочу другую.
Искреннее сочувствие было написано на ее лице.
– У тебя нет выбора, – сказала она.
– А если бы ты могла выбирать, Мэрамэни, ты выбрала бы меня?
Она не ответила. Его лицо потемнело, и он быстро направился к роще кленов. Она грустно покачала головой, глядя, как он уходит. Затем ее темные глаза сверкнули. Она быстро пошла по направлению к вигваму лекаря, и Кирк, оторвавшись от своих размышлений, посмотрел на нее, улыбаясь.
– Возможно, ты захочешь искупаться, прежде чем переоденешься в это, – Она положила индейские одежды у его ног.
– Мэрамэни, расскажи мне о Мудрых.
– Рассказать? Но Бог знает все.
– Не этот Бог, – сухо сказал Кирк. – Расскажи мне.
Она опустилась на колени около него, с удивлением рассматривая его комбинезон.
– Мудрые? Они привезли нас сюда издалека. Они выбрали главного лекаря, чтобы он хранил секрет храма и использовал его, когда небеса потемнеют. – Она потянулась, чтобы дотронуться до его спины.
– Здесь нет шнуровки, – сказала она озадаченно. – Как его снять?
Он знал, что краснеет, и чувствовал себя дураком. Наконец он мягко отстранил ее руку.
– И секрет передавался от отца к сыну? Тогда почему Сэлиш не воспользуется секретом? Почему народ в опасности?
Все еще озабоченная, она попыталась расслабить его пояс.
– Отец Сэлиша умер прежде, чем успел рассказать секрет.
Кирк взял ее за руки, когда две девушки в сопровождении Горо вошли в вигвам. Они поставили корзины с фруктами у его ног, и Горо, с почтением дотронувшись до своего лба, сказал:
– Народ славит имя твое. Но он не знает, как ты хочешь, чтобы тебя называли.
Кирк снова почувствовал мучительное бессилие.
– Как я хочу, чтобы меня называли? – было равнозначно "Кто я есть?". Он вспотел, пытаясь вспомнить хоть малейшую зацепку из прошлого, которое было скрыто от него. Он сказал:
– Кирк. Я хочу, чтобы меня называли Кирком.
– Кирк? – переспросил Горо.
Кирк кивнул. Он был измучен. Что-то в его лице напугало девушек. Они удалились, а Горо озабоченно спросил:
– Ты недоволен девушками?
– Нет. Они замечательные.
– Тогда, возможно, дело в нас и нашем образе жизни. Может быть, нам не удалось эволюционировать так быстро, как хотели Мудрые.
Кирк больше не мог этого вынести. Он сказал то, что, ему показалось, могло их успокоить:
– Ваша земля богата, а ваш народ счастлив. Мудрые не могут быть недовольны вами.
– Но ведь чем-то ты недоволен, – настаивал Горо. – Скажи, чем.
– Я… я не могу вам ничего сказать, кроме того, что я был здесь спокоен и счастлив.
К счастью, Горо казался удовлетворенным. Когда он ушел, Кирк повернулся к Мэрамэни:
– Почему они так уверены, что я могу спасти их?
– Ты пришел из храма. И разве не ты вернул жизнь мертвому ребенку?
Он схватился за голову.
– Мне нужно время, – сказал он. – Время, чтобы попытаться вспомнить.
Она положила одежды из оленьей кожи ему на колени.
– У нас много времени, мой Бог. Много покоя и много времени.
Простота, с которой она сказала это, была бальзамом для его израненной души. Напряжение спало.
– Да, – сказал он. – Спасибо тебе, Мэрамэни.
"Энтерпрайз" и астероид теперь мчались по параллельным курсам.
– Координаты, мистер Чехов?
– Тау восемь целых семь десятых, сэр. Бета – четырнадцать тысячных.
– Это наша цель – самое слабое место астероида, мистер Чехов.
Чехов посмотрел на Спока с благоговейным ужасом и уважением.
– Да, практически мертвый центр, сэр.
– Нацельте фазер на эту точку, мистер Зулу. Наибольшая интенсивность, узкий луч. Я хочу, чтобы эта трещина раскололась.
– Вы говорите, как резчик алмазов, Спок, – сказал Мак-Кой.
– Тонкая аналогия, доктор.
– Фазеры нацелены, сэр, – сказал Зулу.
– Мы будем стрелять, пока мистер Скотти сможет поддерживать энергию.
– Готовы, сэр.
– Залп!
Корабль дрогнул.
– Первый фазер выстрелил.
Зулу нажал другую кнопку.
– Второй фазер выстрелил!
На экране скалистая масса вдруг ослепительно сверкнула. Все новые и новые осколки стали отделяться от нее по мере ударов голубых лучей фазеров.
– Третий фазер выстрелил, сэр! Четвертый фазер!
Еще одна туча осколков – острых, огромных – оторвались от астероида.
– Все фазеры выстрелили, сэр.
Внешнее спокойствие Спока странно контрастировало с ноткой горького разочарования в от "лосе.
– Приготовьтесь к одновременному залпу, мистер Зулу.
В инженерном отсеке Скотти пробормотал своему помощнику:
– Этот вулканит не успокоится до тех пор, пока все панели не превратятся в свинцовую лужу!
Пока он говорил, раздался резкий металлический щелчок, и одно из главных реле начало дымиться.
– Главное реле снова вылетело, мистер Скотти! – закричал помощник.
– Машины умнее людей, – заметил его начальник. – По крайней мере, они знают, когда следует отключиться, перед тем, как взлететь на воздух.
– Произвести одновременный залп.
Когда раздалась команда Спока, из отсека двигателей вылетела добела раскаленная молния. Раздался грохот взрыва, который отбросил Скотти к противоположной переборке. Прижавшись к ней, с распростертыми руками, он едва не плакал, следя за смертью своих друзей – двигателей.
– Мои малыши, – простонал он, – мои бедные малыши.
Это был мягкий шепот, но он пробудил Кирка от беспокойного сна. Стоя на коленях возле него, Мэрамэни сказала:
– Кирк, ритуальный плащ закончен.
Она была совсем рядом. Он увидел длинные черные волосы.
– Если ты хочешь, пусть сегодняшний день будет Днем Соединения.
– Днем Соединения?
– Я дочь вождей, – сказала она. – Обычай моего племени отдает меня нашему Богу.
Кирк смотрел на нее, не понимая. Она наклонила голову:
– Кирк, если в твоем сердце другая…
– Нет никого другого, Мэрамэни. Ни в моем сердце, ни в моем разуме.
Ее беспокоило, что он не дал еще своего согласия:
– Воля Бога выше закона племени. Если ты не хочешь…
Кирк потянулся к ней.
– Мэрамэни, назови День Соединения.
Сияющие глаза взглянули на него.
– Чем раньше наше счастье начнется, тем дольше оно продлится. Я назначаю завтра.
Прошлое было мраком, холодным, непроницаемым. Если он и был узником настоящего, то, по крайней мере, оно предлагало эту теплоту, этот блеск в окаймленных черными ресницами глазах. Кирк порывисто привлек ее к себе и поцеловал.
Спок удалился в свои апартаменты. Мак-Кой, который вошел без стука, обнаружил его глядящим на экран.
– Я велел вам отдыхать, Спок! Ради бога, прекратите смотреть на экран!
Раздался голос по связи. Скотти сказал с яростью:
– Наш звездный привод полностью перегорел! Поэтому не просите скорости больше варп девять. Единственное, что вы оставили нам, Спок, так это импульсную энергию!
– Каково приблизительное время, которое потребуется на ремонт? – спросил вулканит в микрофон.
– Находясь здесь, в космосе? До бесконечности. Единственный способ исправить двигатели – это добраться до ближайшей ремонтной базы!
Мак-Кой отключил связь. Он положил руку на плечо Споку:
– Ты провел рассчитанный риск ради нас, планеты и Джима. Важно то, что ты сделал это. А то, что ты проиграл… Что ж, проигрыш входил в твой расчет.
– Я несу полную ответственность за поражение, доктор.
– А моя ответственность – это здоровье экипажа. Вы должны прекратить изводить себя.
Спок снова включил связь.
– Вернитесь на курс 883, отметка 41, мистер Чехов.
– Но это назад к планете! – вскричал Мак-Кой. – Без варп скорости мы будем добираться до нее несколько месяцев!
– Ровно 59,22 дня, доктор. А астероид будет отставать на четыре часа.
– Тогда какой смысл? Даже если капитан все еще жив, мы скорее всего, не сумеем спасти его! А, возможно, ничего не сумеем спасти, даже корабль! – Мак-Кой ударил по стене. – Вы не слышали ни слова из того, что я сказал! Все, что вы делаете, так это пялитесь на этот проклятый экран, – он шагнул к экрану и увидел изображение обелиска, которое было на нем.
– Еще один рассчитанный вулканитом риск, доктор.
Мэрамэни сверкала в своем наряде невесты. Она была окружена женщинами, которые столпились в вигваме. Когда одна из них возложила венок из цветов на ее сияющие черные волосы, она сказала:
– День Соединения – это конец потемневшего неба.